Текст книги "Вой оборотня"

– Почему он сказал, что мы все утонем? – Перев допил очередную кружку, и помощник снова наполнил ее. – Это обычная смерть для моряка, но почему именно в этот рейс? Я многое не успел, а главное, у меня нет наследника. Скажи – кому теперь достанется мое судно?

– Но если вместе с тобой утонет и парусник, то завещать станет нечего, – осторожно заметил я. – Может, все не так плохо?

– Что?! – Перев побагровел от гнева, допил кружку вина, при этом у меня возникло ощущение, что он протрезвел. – Кто тебе сказал, что мое судно утонет?

– Прорицатель…

– А вот тут ты врешь, парень! – Капитан взглянул на мясо, нарезал его кинжалом на мелкие кусочки, бросил один в рот, прожевал и только потом продолжил: – Он сказал, что я погибну. Это не говорит о том, что погибнет парусник. Я могу напиться и упасть за борт, на нас могут напасть пираты – тогда они захватят судно, а меня утопят, таков обычай, но шхуна останется целой. Так, помощник?

– Да, наверно, – пробормотал тот. – Останется на плаву, мы все погибнем, а судно будет плыть в ночи.

– Ты чего несешь? – Перев мрачно взглянул на него, потом перевел хмурый взгляд на меня. – А ты чего?

– Я согласен с вами… – Так и не понял, чего он на меня взъелся? Может, действительно правда, что капитаны любят свои суда больше своей жизни. Если судить по тому, как разошелся Перев, так оно и есть. Я даже немного протрезвел, решив поменьше говорить, иначе точно мне до места назначения не добраться. – Все может быть…

– Вот именно! – Перев поднял вверх указательный палец. – Кстати, мы еще о плате не договорились. Учитывая, что ты имеешь отдельную каюту не хуже капитанской, а также что мы отправились в путь сразу по твоему требованию, из-за чего нам придется дня через три пристать к берегу, чтобы набрать пресной воды, то с тебя еще десяток золотых!

Я еще раз обругал себя за свою глупость и несдержанность в речах.

– Да за то золото, что вам дали, можно купить целый корабль!

– Так оно и есть, – согласился капитан. – Только без парусов, припасов и команды. Я его и куплю у гренландских корабелов, когда вернусь домой из этого рейса.

– Мы же только что говорили о том, что ты утонешь!

– И что?! – Перев отпил вино и с усмешкой произнес: – Ты, парень, должно быть никогда не слышал того, что говорят прорицатели. Они всегда предостерегают или пугают. Старик сказал, что я могу погибнуть, но если не стану выходить на палубу до конца нашего путешествия, а от пиратов держаться в стороне, то вернусь живым и невредимым.

– Мне кажется, старик говорил о том, что это все равно произойдет, – сказал я и снова себя обругал. Если он так решил, мне-то зачем его разубеждать, кроме злобы, это ничего другого не вызовет. Лучше помолчать. – Впрочем, я, видимо, ошибаюсь.

– Ты ничего не понимаешь, молод еще! – Капитан выпил еще немного, потом сморщился и с укором сказал помощнику: – Когда ты перестанешь поить меня этой кислятиной? Все деньги экономишь? Завтра мы доберемся до Игра, там купишь бочку хорошего вина, вот тебе деньги. – Перев положил на стол золотой. – А это пойло отдашь команде или выпей сам. Понял?

– Да, капитан.

– Вот и молодец! – Перев снова повернулся ко мне. – Я тебе сейчас объясню. Для чего существуют прорицатели? Они нужны для того, чтобы нас предостерегать. Скажем, он объявил о том, что идет шторм. Сразу же десяток судов снялись с якоря и ушли. Значит ли это, что их утопит буря? Уже нет! Потому что они ушли в море. Вот так и я уйду от его пророчества. Понятно?

– Да. – Я развел руками, не зная, что мне еще сказать, Перев явно занимался самообманом. – Но десяток золотых – это много. Не думаю, чтобы за один рейс зарабатывали столько.

– Не зарабатываем даже половины того, – согласился капитан. – Но существует разница между этим и другими рейсами.

– Какая?

– В большинстве своем с нами рассчитываются в порту того города, куда предназначен груз. Есть груз – есть деньги. Нет груза – нет денег. Редко дают аванс, чтобы мы взяли припасы. Но мы никогда не везем груз и покупателя в одном лице. Улавливаешь разницу?

– Пока нет…

– Ты можешь заплатить за перевозку груза прямо сейчас, и тогда мы вернемся в порт и сразу решим обе задачи. Первое – изменим пророчество, на берегу я не утону, второе – судно не сожгут, потому что это должно было произойти сегодня вечером, а завтра все станет по-другому. Ну как тебе моя мысль?

– Вот теперь понятно. – Я мысленно похвалил себя за то, что спрятал монеты в канат. – Придумано неплохо, да только денег у меня нет.

– Что?! – взревел капитан и сделал знак помощнику, тот сзади прижал меня к спинке стула так, что я не мог двинуться, и Перев сам обыскал мои карманы. Кроме горсти медных монет да десятка серебряных, ничего не нашел. Тогда он сел на стул и задумчиво уставился на меня. – Странно, а по твоему поведению я решил, что деньги у тебя с собой – обычно не ошибаюсь…

В дверь постучали, и в каюту вошел один из матросов.

– Мы обыскали всю каюту, капитан, у него только мешок и оружие – больше ничего нет.

– Так… – Капитан сжал кулаки с такой силой, что у него побелели костяшки. – Что ж, выходит, ошибся. Значит, обратно не поплывем.

– Мы и не сможем, капитан, – сказал матрос. – Ветер свежеет, если пойдем обратно, он станет встречным. Прорицатель насчет шторма и в этот раз не ошибся.

– Ладно, так держать! – Матрос, кивнув, ушел, а Перев снова взялся за свою кружку. – Что ж, прости. Выпьем за то, чтобы между нами не осталось обид.

Помощник отпустил меня, но встал за моей спиной так, чтобы, в случае чего, мгновенно скрутить. У меня даже руки зачесались, очень хотелось вытащить один из ножей, спрятанных у меня в рукаве, но не стоило этого делать, мне с ними на одном судне придется провести немало времени, тут капитан прав – лучше забыть все обиды.

Я поднял кружку:

– Прощаю.

Капитан тоже выпил и подпер подбородок рукой. Я взглянул в его глаза и вдруг понял – он панически боится смерти. Все, что он говорил, – говорил для поднятия собственного духа. На самом деле Перев безоговорочно поверил провидцу и каждое мгновение ждет своей гибели…

Я съел еще немного мяса и хлеба, уже не беспокоясь о том, что меня стошнит. Понемногу привыкал к качке, хотя иногда внутри холодело, особенно когда судно начинало карабкаться на крупную волну, и тогда казалось, что ему уже никогда не выровниться.

Разговор за столом совсем перестал клеиться, ветер усиливался, и его вой с каждым мгновением становился все более зловещим.

Помощник мрачно посмотрел на капитана, тот едва заметно кивнул. Моряк выскочил из каюты, почти сразу сквозь шум ветра стали слышны его громкие команды.

– Ночь будет тяжелой, – угрюмо произнес капитан. – Поэтому иди в свою каюту. Если бы не пророчество, сейчас сам бы готовил судно к шторму. Хотя мы и уходим от него, но недостаточно быстро. Может покачать, паруса порвать, а то и перевернуть. «Быстрый» – хорошая шхуна, но морские боги ее не любят.

– Тогда удачи!

Я пошел к двери, но уже на половине дороги меня повело вбок – волна ударила в борт – потом оттащило к столу. Я пытался цепляться руками за все, что попало, но это мне ничего не дало, только ногти обломал о деревянную обшивку каюты.

Потом волна отхлынула, и меня потащило к двери. Там я все-таки успел ухватиться за ручку и переждал очередную волну.

Капитан ухмыльнулся и рявкнул:

– Держись за леера на подветренном борту, тогда, может, и доберешься до трюма. Если не доберешься, тогда сам поймешь, что любой прорицатель может ошибаться.

Мне пришлось туго, едва я появился на палубе. Я мгновенно промок до нитки, казалось, что волна обрушивается из черного ниоткуда именно на меня.

Матросы суетились – часть свертывала паруса, повиснув на мачтах, остальные были заняты внизу. Палуба была мокрой и скользкой. Я крепко вцепился в леера и, перебирая их руками, как-то сумел добраться до трюма. Как только я туда ввалился, матросы набросили сверху промасленную парусину – теперь выйти не удастся до тех пор, пока не закончится шторм.

Внизу было темно и страшно. Судно скрипело так, что, казалось, вот-вот развалится, волны били в борт не хуже огромного молота, да и вообще от этого грохота я почти оглох.

Я несколько раз упал, пока добрался до своего гамака, около которого чья-то добрая душа повесила масляный фонарь. Это меня спасло, иначе сошел бы с ума. Я раскачивался в гамаке, судно сперва вздымалось высоко вверх, а потом, после короткой передышки на вершине волны, падало вниз, чтобы потом снова карабкаться вверх на очередную волну. В желудке образовалась звенящая пустота, и каждый раз после падения ее только добавлялось.

Никогда раньше не думал, что обыкновенная вода может так греметь, причем звуки были разными – то словно огромный молот бил по днищу, и бедный корабль стонал, визжал всеми своими сочленениями, то гигантская водная лапа обдирала борт, скрежеща своими многочисленными когтями.

Выл ветер, напевая какую-то буйную бесконечную балладу, причем конец каждого куплета выкрикивал во весь голос, заглушая даже молот волн. Скрипели мачты и не только они – каждая доска несчастного судна добавляла свою ноту в общий хор.

Иногда сквозь всю эту какофонию слышались крики матросов, работающих на палубе, но их голоса были слишком слабы, чтобы перекричать ветер и море.

Но шло время, суденышко продолжало бороться с бурей. Казалось, эта ночь никогда не закончится.

Я иногда проваливался во что-то напоминающее беспамятство, но заснуть не мог. Несколько раз меня выбрасывало из гамака, и каждое падение было весьма болезненным. А потом, в очередной раз очнувшись, я вдруг заметил, что качка стала меньше – мы понемногу уходили от шторма, или он уходил от нас.

Наступил серый промозглый день, наполненный солеными брызгами и воем ветра. Я вышел на палубу, и то только потому, что уже не мог терпеть, но, после того как проехал по мокрым доскам от одного борта до другого и чудом не оказался в бушующей пучине, понял, что этого делать не стоило. Хорошо, что были натянуты сети, – в последний момент, когда море уже готовилось меня поглотить, я успел за них зацепиться.

Тут на меня обрушилась гигантская волна, и я мгновенно сообразил, что лучше вернуться в каюту, а все необходимое сделать в ночной горшок. Иначе такая прогулка закончится для меня преждевременной кончиной в жаждущих человеческих жертвоприношений черных глубинах.

Хватаясь за леера и сети, я с трудом добрался до люка и едва успел спрятаться под парусиной, как на нее обрушился настоящий водопад.

Моя каюта, больше напоминавшая склад, после такой прогулки показалась тихим райским местом. Здесь нашел я пару пустых глиняных кувшинов и решил свои проблемы, правда, пришлось поработать, привязывая посуду к борту, иначе все нечистоты оказались бы на мне.

Я попробовал вновь заснуть, но не спалось – очень хотелось пить. Когда жажда стала нестерпимой, я побрел по трюму, подсвечивая себе масляным фонарем, закрытым со всех сторон стеклом. Вещь эта довольно дорогая, но необходимая на любом судне, так как строятся они из дерева, имеющего неприятное свойство гореть. После недолгих поисков я обнаружил десяток бочонков с темными, крепко просоленными сухарями, пару сотен окороков, подвешенных к деревянным доскам палубы, и три десятка бочек с солониной – обычная пища команды.

Пресная вода находилась в огромных бочках, крепко привязанных канатами. В такую качку мне было к ним не подобраться, зато удалось обнаружить бочонок с вином – похоже, тем самым, что мы пили перед штормом с капитаном и его помощником.

С огромным трудом я налил себе немного вина в пустой кувшин, и после этого смерть от жажды мне уже не грозила. Заодно я захватил десяток сухарей и хороший кусок солонины, избавившись таким образом от проблем с голодом.

Я неплохо позавтракал, запивая соленые твердые сухари и слегка подсушенное мясо вином, и снова лег. Впервые с того дня, как покинул родной город, у меня появилось время обдумать все, что со мной происходило и происходит. Спать мне не хотелось, а просто лежать и смотреть в темные от копоти и грязи доски палубы мне надоело довольно быстро.

Мысли текли неспешно, потом закружились вокруг последних событий, нащупывая хоть какую-то разумную связь. Я начал вспоминать все с самого начала.

Вечер, темнота, крики.

Зачем пошел той улицей? Почему решил свернуть в проулок? Слышал же крики и шум и понял, что там идет какая-то драка. Мог же не заглядывать?

И вдруг я понял: ведь меня тогда словно что-то подтолкнуло изнутри! Может, это и есть судьба – когда остановился неизвестно почему, заглянул, куда не стоило? А что заставило схватить этот проклятый кусочек бронзы, который протянул мне умирающий? Видел же, что это никому не нужный пустячок, но рука сама потянулась и схватила, а пальцы сжались намертво. Даже сейчас, вспоминая, чувствую, как мою ладонь словно пронзили маленькие острые иголочки. Ну и бросил бы тут же, и ничего бы не было! Так нет, положил в карман, хотя и понимал, что делаю глупость, не нужна мне эта старая позеленевшая бронза. Зачем?!!

У меня не было ответа, только ощущение, что все это произошло не просто так. Был в этом смысл, только я его не понимал. Пророчество, сказанное отцу, когда я был еще мальцом. Воры, наемники, воины – мои учителя. Все словно готовило меня к тому, чтобы я заглянул в тот проклятый переулок!

Неужели правда – когда боги кого-то хотят погубить, то лишают его разума. Это все объясняет, но зачем им моя погибель?

Я тяжело вздохнул, прислушиваясь к звукам. На палубе забегали матросы, ставя парус, ветер немного стих, и капитан решил воспользоваться благоприятным случаем, чтобы увеличить скорость.

Я снова закрыл глаза, продолжая размышлять.

Ну… со жрецами все ясно. Они что-то там ищут, собирают в единое целое, а гонец вез часть этого каика. Но на следующее утро после ночного нападения жрецы уже знали, что я подобрал то, что вез курьер, и разыскали моего отца. Отец испугался после разговора с ними – не за себя, за меня, – но все равно решил, что я должен идти в храм. Он долго думал, прежде чем это сказать, и, когда говорил, его губы тряслись, а моего отца нелегко напугать. Почему же лицо его стало бледным и напуганным, когда он сообщил мне о своем решении? Что такое в этом кусочке бронзы, если ради него нападают на гонца, зная, что это не останется безнаказанным? Неужели из-за магии, которая может сжигать людей? Я сразу вспомнил запах горящей плоти. Жрец сгорел, и мы с Молотом ничего не смогли сделать. А одежда и сандалии остались целыми. Вот такой фокус…

Но почему не сгорел гонец или грабитель, передавший мне эту штуку?

Неужели правду сказал старый жрец в храме, что именно я разбудил старую магию, дремавшую в бронзе? Но я не маг, это, в отличие от обычных людей, мне доподлинно известно, во мне нет и малой искорки магического дара, чтобы оживить проклятый кусок бронзы.

И сейчас я не понимаю, как это случилось…

А потом нас с другом одели, обули и отправили с первым же караваном, даже не дав проститься с родными, заставив принять договор гонца, но дальше снова начинаются странности.

Почему на караван напали упыри? Что в нем можно было взять, кроме пропитания и пустых возов? Но мертвецы полезли в первую же ночь, когда обоз встал на лугу у какой-то речки. Костер получился огромный, горели трупы весело, только запах от них шел ужасный.

И на вторую ночь снова к каравану полезли упыри, правда, мы с Молотом в этом сражении уже не участвовали, охранники сами справились. Я кое-что знал о магии, многие чародеи приходили в наш дом, и мне разрешалось их спрашивать обо всем, что приходило в голову. Поэтому кое-что известно о некромантии – искусстве оживлять мертвецов. Упыри глупы, всегда хотят есть человеческую плоть, только она продлевает им жизнь. Натравить мертвецов на людей довольно просто, но зачем это нужно?

А кто направил лесных разбойников на верную смерть? Они не упыри. Прекрасно понимали, что в пустом караване нечем поживиться, а погибнуть легко. Этим-то что было надо?

В городе на меня напала семья оборотней. Эти твари независимые и сильные, не думаю, что ими кто-то может управлять. Только мощный маг способен дать им приказ – найти и уничтожить кого-то, например меня, и тогда от них не убежишь, не спрячешься…

Получается, кто-то из сильных магов взъелся на меня и хочет убить… Зачем? Я с чародеями не ссорился. Всегда обходил их стороной. Значит, причина не во мне, а в том, что я делаю. Похоже, настоящий могучий чародей не хочет, чтобы жрецы собрали бронзовый каик, и он решил меня убить. Вот теперь понятно.

Я вздохнул и прислушался. Судно неслось вперед на всех парусах, тяжело скрипя корпусом. Мачты трещали так, словно собирались вырваться на свободу, круша все на своем пути. Видимо, капитан сошел с ума от страха, и теперь осталось только надеяться, что парусник выдержит такое издевательство над собой.

Временами мне становилось очень страшно. Хорошо, что я не страдаю морской болезнью. Бывает, конечно, неприятно или не очень хорошо, но не настолько, чтобы вытряхивать из себя содержимое желудка.

Я вернулся к своим исследованиям. В размышлениях есть какая-то польза, вот додумался же до того, что неизвестный маг устраивает для меня кучу мелких пакостей. Почему мелких? Потому что. если бы захотел, давно бы уничтожил. Все, что со мной происходило, скорее похоже на предупреждение, на попытку остановить, но не более того. Мне хорошо известно, на что способны настоящие чародеи. Отец рассказывал, да и сам кое-что слышал.

Осталось разобраться только с двумя странными явлениями. Первое – кто-то не дал оборотням убить меня, прикончив их болтами с серебряными наконечниками. Возможно, это та девушка, которая пыталась тащить меня, когда упал без сил на улице. Правда, она могла и привидеться – мне было плохо, я умирал. Лекарь сказал, что, по всем признакам, меня отравили. Не думаю, что меня отравили в трактире. Получается, яд был от зубов оборотня? Слышал и об этом. Кого искусает бешеная собака, тот сойдет с ума. А кого покусает оборотень, тот сам станет оборотнем, правда, долго не проживет – человеческая природа не допускает многого, только единицы выживают, остальные умирают в жутких мучениях. А я остался жив, и даже больше, у меня пропал шрам на щеке, мгновенно зажили страшные раны, неожиданно проснулась огромная сила…

А еще после сражения с оборотнями у меня очень болели мышцы рук и ног, даже сейчас еще чувствуется, хотя прошло немало времени с того момента, как судно покинуло бухту. Неужели так подействовал укус? Нет, скорее противоядие. А вот кто его мне дал? Опять что-то непонятное и загадочное.

И странное поведение прорицателя! Почему он нагадал капитану смерть в плавании? Неужели только для того, чтобы броситься под стрелу, пущенную из арбалета с крыши соседнего дома? Причем в этот раз стреляли не в меня, а в Перева.

Этот капитан вообще к моим проблемам никакого отношения не имеет, единственное, что нас связывает, так это только пророчество, из-за которого он пьет не переставая с самого отплытия. Причем останавливаться, как я понял, не собирается, а еще он не хочет выходить на палубу, чтобы случайно не упасть за борт.

Да еще… С крыши соседнего дома стреляла в капитана наверняка именно та девушка, которая уже раз спасла меня. Правда, лица ее я не рассмотрел, но хорошо запомнил фигуру – если удастся еще раз встретиться, обязательно узнаю. Волосы у нее светлые…

Я снова прислушался – на палубе забегали сильнее. Это меня удивило, и я решил узнать, в чем дело. Первым, кого я встретил, оказался помощник капитана.

– А… это ты, – пробурчал он. – Еще живой?

– А что, были сомнения?

– Посмотри на море за кормой и сам все поймешь.

Помощник исчез. С того места, где я стоял, рассмотреть что-либо за кормой не получалось: мешали паруса. Пришлось пробраться вдоль борта. Хорошо, волна небольшая, качало несильно, а то улетел бы в воду.

Небо по-прежнему было затянуто мрачными тучами, правда, они были уже не черные, штормовые, а серые, дождевые. От этого все вокруг казалось свинцово-черным, в том числе и огромный парусник за нашей кормой. Он двигался, как мне показалось, величаво и с некоторым изяществом, в котором чувствовалось пренебрежение к волнам и темно-зеленому морю.

Я остановил пробегавшего мимо матроса:

– А из-за чего суета?

– Вон из-за того корабля! – Матрос не глядя ткнул корявым пальцем в сторону кормы. – Все из-за него.

– А чем он не нравится?

– Он не нравится капитану и помощнику. – Моряк с непонятной усмешкой взглянул на меня. – Да, наверно, и тебе не очень понравится, а нам, матросам, все равно.

– Почему?

– Да он идет за нами часов шесть, мы его утром увидели.

– И что?

– Ты действительно дурак или прикидываешься? – Матрос оглядел меня и сплюнул за борт. – Нет, похоже, не прикидываешься. Точно дурак!

Это было сказано так быстро и ловко, что я даже не обиделся.

– Мне неизвестны ваши морские обычаи.

– А для того чтобы понять, не требуется ничего знать, стоит только немного подумать, – усмехнулся матрос. – У каждого в море свои пути, тут нет выложенной камнями дороги, и если за тобой кто-то идет, да еще пытаясь догнать, то ему точно от тебя чего-то надо…

– Почему пытаясь догнать?

– Нет, ты точно болван! – Моряк еще раз сплюнул. – Видишь, у него все паруса подняты, зачем ему такая скорость, как не для того, чтобы мчаться за нами?

– И что?

– Если пытается догнать, значит, ему что-то надо. Так?

– Предположим…

– Мы никому не должны, врагов у нас нет, тогда кому мы понадобились?

Рядом остановились еще несколько матросов, на их лицах заиграли улыбки. Моряк разговаривал со мной, как с самым настоящим тупицей. Но я все еще ничего не понимал, поэтому он продолжил:

– Так кто же это? Пираты! – Наконец-то матрос сказал то слово, которое сразу все объяснило. – А что пираты сделают с тобой и капитаном?

– И что?

– Капитана и помощника выбросят за борт, они им не нужны. Нам предложат перейти в их команду, и мы согласимся, потому что тех, кто откажется, утопят. То же самое грозит и тебе.

– Нет, – покачал я головой. – Не думаю, что умру, утонув. Мне прорицатель сказал, что умру по-другому.

– Ну тогда сначала тебя зарубят или повесят на рее, а уже потом утопят… – Матрос, услышав голос помощника, побежал к нему, выкрикнув на прощание: – Все равно тебе смерть!

Остальные моряки разошлись, и я остался в одиночестве, задумчиво разглядывая огромный парусник. Он был намного крупнее нашей шхуны, парусов намного больше, поэтому должен неминуемо нас нагнать. От силы через час, а может, и через полчаса…

Встреча с пиратами в мои планы не входила. А море – не лес, где можно убежать и спрятаться. Жаль, что прорицатель ничего не сказал мне, только прошептал: – Извини, пришло время умирать.

Неужели сегодня пришло мое время?

– Вот так исполняется пророчество, – послышалось за моей спиной. – Как жаль, что убежать от него не удалось…

Я оглянулся, за моей спиной стоял капитан, лицо его было бледным, глаза мутными, от Перева ощутимо несло перегаром.

– Здесь закончится и твой путь, парень. – Перев вздохнул. – Старик оказался прав, когда назвал тебя спутником смерти. Она всегда маячит за твоей спиной. Стоит тебе соприкоснуться с кем-то, как из-за твоей спины высовывается костлявая рука и забирает беднягу в верхний мир.

– Может, и так, но моей вины в том нет.

– А ни за кем нет вины, мы есть то, что есть, – хмыкнул капитан. – Мы виноваты лишь тем, что появились в этом мире. Помощник, немедленно раздать команде оружие, будем отбиваться.

Почти сразу один из матросов нырнул в трюм и выскочил обратно с бочонком. Он ловко выбил дно, и на палубу посыпались абордажные сабли.

Моряки разобрали оружие и встали вдоль бортов, готовясь к бою. Мне показалось, что настроение у них приподнятое, совсем не похожее на то, какое должно быть у людей, приговоренных к смерти. Они шутили и зловеще ухмылялись, поглядывая на капитана. Видимо, на самом деле считали, что их пощадят.

Помощник встал с капитаном, рядом пара матросов, вероятно те, кому он доверял.

– Ты не хочешь взять свое оружие? – спросил мрачно Перев. – Или тоже рассчитываешь на милость победителя?

– Кое-что у меня с собой есть, – ответил я. – А спускаться вниз за луком и мечом не хочется. Боюсь пропустить самое интересное. Кстати, а почему у твоей команды нет луков и арбалетов?

– Они все равно не умеют ими пользоваться, – пожал плечами капитан. – Тем более в море ветер сильный, большинство стрел относит в сторону – чтобы попасть, нужны умелые стрелки, а не простые моряки…

Я подумал об этом и понял, что капитан прав, легкие стрелы просто не долетят до корабля, а для того, чтобы пускать тяжелые, нужны настоящие мастера; арбалеты здесь не помогут: у корабля, настигающего нас, палуба гораздо выше, стрелять следует навесом.

– О нет! – простонал помощник. – Только не это…

– Что там? – Перев взглянул угрюмо на корабль, который приблизился настолько, что уже стали видны люди, стоящие на палубе, и выругался. – А вот это уже конец, можно рубить паруса.

– Что случилось? – спросил я. – Чего все так испугались?

– На пиратском корабле есть маг! Смотри, видишь, отдельно стоит в черной хламиде, у него еще камень светится на груди.

Я пригляделся и действительно увидел пожилого морщинистого человека с черными как смола волосами, он улыбался, поглаживая амулет, висевший на груди, тот действительно светился. Чародей улыбнулся и, показав на камень, сделал жест, который не вызвал ни у кого сомнения, – спускайте паруса.

– А что будет, если не подчинимся? – выкрикнул помощник. Не знаю, на что он рассчитывал, до корабля-преследователя было не меньше пятидесяти метров, но его услышали.

Ветер донес ответный крик:

– Сожжем, если не одумаетесь.

Помощник растерянно посмотрел на капитана, но, прежде чем они приняли решение, команда побросала сабли и полезла на мачты спускать паруса.

– Мне уже даже командовать не надо, все происходит само собой, – усмехнулся Перев. – Не стоило в тот день идти к прорицателю, следовало переждать.

– Тогда бы твой корабль сожгли, – напомнил я капитану второе пророчество. – Ты же выбирал из двух зол.

– А мы всегда выбираем из плохого и очень плохого, даже когда не знаем об этом, – вздохнул капитан и сел на выступающую крышку трюмного люка. – Нам только кажется, что мы свободны, пока кто-то не дернет за ниточку, за которую привязаны. Садись. Выпьем. Все равно скоро умирать.

Паруса упали, и корабль ощутимо стал терять ход. Еще немного, и он закачался на мелкой зыби, сносимый ветром в сторону.

Капитан разлил по кружкам вино – он, похоже, так и вышел из своей каюты с кувшином – и выпил, потом стер с небритого подбородка капли кровавого цвета и задумчиво произнес:

– И все-таки жизнь удалась. Что может сравниться с морскими ветрами и криком чаек за кормой? Жаль, конечно, что довелось поплавать не так уж много, но и хорошо то, что не успел стать дряхлым и ворчливым.

– Согласен. – Помощник отсалютовал нам кружкой. – Раз все равно умирать, то почему не сегодня?

Словно в ответ на эти слова серые тучи немного разошлись, пропустив яркий солнечный лучик, который осветил наше судно, одновременно с большого корабля полетели канаты с кошками.

– А ты чего не пьешь? – спросил капитан, наливая в опустевшие кружки. – Вино самое лучшее, я его хранил для добрых событий, но и для печальных оно сгодится. Или ты думаешь, что тебе удастся остаться в живых?

– Выпьем за нашу славную кончину! – Я отсалютовал кружкой и отпил немного. Перев не соврал, вино действительно оказалось замечательным.

Я тут же подумал о том, что вряд ли еще когда-нибудь удастся попробовать такого, поэтому выпил и протянул капитану опустевшую посудину, чтобы он ее наполнил. Мне почему-то не верилось, что погибну здесь, на этом судне, – может, потому, что не хотелось думать о смерти в такой славный день? Солнце светило вовсю, и даже становилось жарко, хотя легкий ветерок охлаждал разгоряченное лицо. И вообще все, что со мной происходило последнее время, казалось абсурдом.

Мы снова выпили.

– Так ты все-таки надеешься остаться в живых? – настойчиво повторил свой вопрос капитан. – Почему?

– Я моложе вас обоих, поэтому думаю, что сегодня не умру.

– Молодые тоже умирают, – заметил помощник, выпивая свою кружку и снова подставляя под кроваво-красную струю из кувшина. – Для смерти возраст не имеет значения…

– Меня прорицатель назвал спутником смерти, а не тем, кого убивают.

– И в этот раз старик тоже не соврал, – усмехнулся Перев, выпивая свой бокал. Он бережно прижал кувшин к груди, и сделал это вовремя: матросы с корабля-пирата подтащили наш корабль канатами к своему кораблю, от соприкосновения получился довольно сильный толчок. Почти сразу сверху к нам на палубу спустился десяток матросов, вооруженных абордажными саблями. – Смерть уже рядом.

– Это так, – согласился я, быстро выпил вино и вновь протянул кружку капитану.

Я захмелел и, подобно капитану и его помощнику, с пьяным презрением смотрел на приближавшихся к нам чужих матросов. – Мне кажется, спутник смерти всегда остается в живых, иначе какой он спутник?

– Ну это ты врешь, – благодушно пробасил капитан. – Вон сколько спутников смерти подходит к нам, вот уж воистину – там, где они появляются, остаются только трупы. Однако мне пора, прощайте. Может, еще встретимся в верхнем или нижнем мире…

То, что дальше сделал Перев, стало для меня неожиданностью. Он аккуратно поставил кувшин на палубу рядом со мной, вскочил на борт и прыгнул море. Вот только что был с нами – и нет его.

– Твое здоровье, спутник смерти! – Помощник сделал глоток и повторил то же самое действо, с той лишь разницей, что допивать свою кружку не стал, кажется, так и прыгнул с ней в воду.

Похоже, это удивило и огорчило только меня. Команда и чужие матросы восприняли это спокойно, даже рассмеялись. Кто-то бросился к борту, чтобы получше рассмотреть, как тонут те, кто командовал ими долгие годы. Добрых прощальных слов они не говорили, кричали что-то обидное.

Я налил себе еще вина и подошел к корме, чтобы тоже посмотреть: капитан и помощник барахтались метрах в двадцати от корабля и что-то кричали друг другу.

После того как их тяжелая одежда и сапоги намокли, сначала один, а потом и другой исчезли в зеленой воде, мерцающей яркими блестками на солнце.

– Тебе помочь или ты сам? – Ко мне подошел один из пиратов. – Не можешь решиться?

Я задумался над ответом и вдруг понял, что сейчас и на самом деле он меня столкнет в море. Ножи были со мной, а саблю он держал как палку, я вполне мог его убить, а потом еще двоих или троих. Только непонятно, что делать дальше? Убежать – не убежишь, а со всеми чужими матросами мне не справиться, их слишком много. Прыгать в воду самому или немного подождать?