Текст книги "Вой оборотня"

– Так это была ты?

– Я… – Она снова извернулась и поцеловала меня в губы. – Как тебе понравилась волчица?

– Ты – красивый зверь. – Я больше не мог сопротивляться. На куртке, которую мне дал Тигр, нам было удобно. – Ты мне нравишься… – Да и плевать! Оборотень так оборотень, все равно никто никогда меня так не возбуждал, и ни от кого в моей груди не было тесно от нежности, которая буквально рвала мне душу. – И как человек тоже. Жаль, у нас нет будущего, я бы хотел, чтобы у меня была такая жена, умная, ловкая, быстрая…

– Это почему нет будущего? – Она немного отодвинулась, чтобы видеть мое лицо. – Откуда у тебя такие мысли?

– Я имел в виду, что ты – оборотень, а я человек…

– А… – Она широко зевнула, нисколько не скрывая своих острых белых зубов. – И что из этого? Вот сейчас я человек и лежу в твоих объятиях, и ни тебе, ни мне это не мешает. Конечно, когда я перевернусь, тогда возможны кое-какие проблемы, но и то при нашем общем желании может получиться что-то интересное. Никогда не пробовала волчицей любить человека… А ты не хочешь волчицу?

– Тьфу на тебя! – выругался я и прижал ее к себе еще сильнее. – Я говорю о том, что мы очень разные, и не только телом, но и по сословию, по богатству, да мало ли еще почему…

– Тебе это мешает сейчас?

– Сейчас нет…

– Ну тогда замолчи и давай займемся тем, чем нам хочется, мне сейчас даже хуже, чем волчице во время течки…

А дальше опять все скрылось в тумане. После остались только смутные воспоминания, жаркие поцелуи и нежные объятия и еще так много всего, что никогда потом не вспомнится.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Судьба часто пробует нас на прочность. Убедившись, что ты силен, она оставит тебя в покое. Слабого же будет испытывать до самой смерти.

Из книги бога-странника

Прохладный ночной ветерок быстро высушил пот, и нам стало холодно, пришлось сесть и укрыться ее балахоном. Крина выбралась из моих объятий только для того, чтобы принести наполовину подгоревшую птицу, которая все равно оказалась невероятно вкусной. Мы ее съели так быстро, что даже не заметили – всего одно мгновение, и в наших руках остались только косточки. Пришлось доставать из мешка хлеб и копченое мясо, чтобы не остаться голодными.

Мы запили наш ужин вином из фляжки и закончили его долгим поцелуем, который был не менее вкусен, чем все остальное.

Нас отрезвил долгий и протяжный рев где-то неподалеку. Дымок, который уже привык к острому запаху Крины и давно бродил по поляне и щипал траву, сейчас снова рванулся в сторону и встал на дыбы.

Но моя возлюбленная что-то тихо прошипела, конь рванулся на другую сторону и там замер.

– Это Тигр меня зовет, видимо, кого-то увидел или почуял. – Крина убежала в темноту, на ходу меняясь, правда, увидеть, как она превратилась в волчицу, мне не удалось: ночной мрак ее спрятал. – Оставайся здесь, никуда не уходи.

– Вот так, Дымок. – Я протянул коню кусок хлеба. – Скажи, разве возможно влюбиться в оборотня? Понятно, ты этого не знаешь. Думаю, такое вообще ни с кем раньше не происходило. Да только… не сделаешь уже ничего… случилось, хоть плачь…

Я вздохнул и снова лег. Если после всех неприятностей, которые снова обрушатся на мою голову, ко мне придет Крина, то я их не боюсь, пусть…

И словно в ответ на мои мысли из темноты вынырнула моя любимая. Она сразу скользнула в мои объятия, не очень-то со мной церемонясь. От нее пахло потом и волчьей шерстью.

– Что-то случилось? – спросил я.

– Ничего особенного, – уже засыпая, пробормотала она. – Просто вчера ночью в твоем городе был уничтожен храм жрецов Киля.

– Но тогда, получается, можно возвращаться домой? Исполнять договор не перед кем. Я свободен?

– Спи, ни от чего ты не свободен. Разве может человек освободиться от своей судьбы? К тому же откуда нам знать, мертвы ли те, кто послал тебя, или нет?

Я лежал и слушал ее спокойное, тихое дыхание и думал. Кто же это сделал? И как? Сожгли? Но храм был возведен из камня и находился большей частью в горе. Разнесли по валунам? Но на это требуется громадная сила и много времени. Странно все это. Наверно, Тигр что-то перепутал. С этой мыслью я и заснул.

Утром проснулся один. Крины рядом не было. Всю ночь спал и слышал, как Дымок топтался рядом, как пела ранняя птаха, слышал дыхание любимой, а вот как Крина ушла, не услышал: была и – нет, словно растворилась в тишине. Балахон ее тоже исчез.

Костер потух еще ночью.

Я съел кусок хлеба с мясом, запил вином из фляги, подвел коня к пню, неловко сел в седло, и мы снова отправились навстречу нашей с ним судьбе.

Впереди клубился туман, потом из-за леса выплыло ярко-красное солнце.

Дымок шел спокойной рысью, не очень быстро, но и не медленно, я поймал нужный ритм и уже не вываливался из седла.

В полдень остановился у речки, через которую был переброшен небольшой, наполовину сгнивший бревенчатый мост. Я напился сам, напоил коня, набрал воды во флягу и отправился дальше.

Почему-то в этот день я не чувствовал такой усталости, как вчера, поэтому к вечеру отмахал верст шестьдесят и решил, что если стану поддерживать такой темп, то завтра к вечеру доберусь до нужного мне города.

За время пути мне попался десяток подвод с крестьянами, несколько деревень, в которые заезжать не стал, и пара речек, через которые пришлось переправляться вброд.

Переправившись через последний, решил на берегу устроить себе ночлег. Здесь росло много густой сочной травы для Дымка, лежало сухое дерево, принесенное большой водой в половодье, оно могло меня обеспечить дровами на всю ночь.

Сначала я разделся и забрался в воду, чтобы смыть пот. Она оказалась настолько теплой, что я не смог устоять и поплыл к другому берегу, долго нырял, потом лежал на спине, не обращая внимания на то, что меня сносит медленное течение.

Мне было очень хорошо, почти так, как с Криной.

Раньше никогда не задумывался над тем, что счастье бывает в очень простых вещах. Его не нужно искать, оно само приходит к тому, кто его ждет, и чаще всего как утешение за причиненные судьбой беды и несчастья.

Утомленный и немного разомлевший от тепла, потом я сидел у костра и ждал любимого оборотня – даже не садился есть в надежде, что Крина снова принесет какую-нибудь птицу или зайца. Когда на мир упала густая тьма, в которой даже свою руку стало трудно разглядеть, я понял – сегодня не придет. Мне стало грустно, но потом смирился.

Неплохой сегодня получился день, да и вечер тоже, и главное, в нем прекрасно то, что ничего не происходит. Разве это не замечательно? Я даже позавидовал тем, кто всю свою жизнь прожил в какой-нибудь глухой деревушке, никого и ничего не видел и умер с уверенностью, что, когда ничего не происходит, это и есть норма, а не случайность.

Ночью Дымок отвязался. Я был обескуражен и какое-то время недоуменно смотрел на дерево, к которому его привязал. Вокруг стояла серая непроницаемая пелена тумана. Выхода у меня не было – пришлось отправиться на поиски. Не знаю, сколько я плутал, но наконец заметил прямо рядом с собой плотную тень и услышал знакомый всхрап. От сердца сразу отлегло, а то я уже думал, что увижу своего растерзанного коня с выеденными внутренностями – волки в этих местах встречаются не реже, чем оборотни.

Я обругал Дымка всеми ругательствами, которые пришли мне в голову, и мы отправились на поиски брода. Дымок в воду идти не хотел, пришлось припомнить всю его родословную и даже ударить. Впрочем, бил я скорее для порядка.

Брод оказался мелким, вода едва достигла верха моих сапог. Мы выбрались на пологий глинистый берег и отправились дальше.

Стояла вязкая тишина, как всегда бывает перед рассветом. Ночные птахи уже легли спать, утренние еще не проснулись… Мы медленно продвигались вперед в густом тумане.

Когда же мрак окончательно развеялся, я увидел в сотне метров группу людей, и внутри неприятно екнуло. Все смотрели на меня очень внимательно и хмуро. Да и что делать на дороге четырем мужчинам и одной женщине ранним утром? Они были босыми, и их ноги белели бледной кожей на темной земле. А на тела их были наброшены бесформенные балахоны, такой же я видел на Крине. Оборотни?

Я остановил Дымка и, вытащив меч, спросил:

– Может, нам как-то удастся разойтись? Я не желаю вам зла, наоборот, живите и процветайте дальше. К тому же кто грабит ранним утром, тот обречен на скорую поимку – так меня учили.

– Нам не нужны твои деньги, гонец. – Вперед вышла женщина в темно-коричневом балахоне. – Просто очень хочется, чтобы ты умер.

Это было сказано так просто, что я какое-то время приходил в себя, не зная, что ответить. У меня внутри словно оборвалось что-то. После ее слов исчезла слабая надежда на то, что удастся убраться отсюда живым. Если люди или нелюди встречают меня здесь, чтобы убить, то вряд ли их можно чем-то смутить или отговорить.

– А почему вы поджидаете здесь? – Глупый вопрос, но я его задал больше для того, чтобы прийти в себя. – Неужели не нашлось более подходящего места для засады?

– Мы здесь, потому что дорога от города, где находился храм Киля, не очень близкая, нам пришлось три ночи бежать, чтобы тебя перехватить.

– Так это вы уничтожили храм? – Еще один глупый вопрос, но ответ на него мне был интересен.

– Да, мы. – Женщина, похоже, не собиралась от меня скрывать ничего, у человека, приговоренного к смерти, свои привилегии. – И это было непросто.

– А как вы это сделали? Храм построен из огромных валунов, сжечь его невозможно, развалить тоже, к тому же он еще частично находился в горе.

– Мы вызвали гнев богов, – неохотно ответил один из мужчин. – Тайное знание передавалось у нас из поколения в поколение.

– А зачем вам это нужно? – С каждым ответом мне становилось все страшнее и страшнее. Я вдруг понял, что эти существа решительны, умны и сообразительны, такие ничего не делают просто так, а значит, обязательно убьют меня – шанса на спасение нет. – Стоило ли уничтожать храм?

– Ты считаешь, что сначала надо было убить тебя? – Женщина усмехнулась, а глаза у нее вдруг стали пустыми и безразличными. – Мы думали об этом, но храм оказался ближе.

Она разговаривала не с человеком, а с его тенью, я для нее уже не существовал, но не ответить она не могла, похоже, что существовал какой-то ритуал, который женщина не могла нарушить.

– К тому же нам следовало уничтожить причину, а она была в жрецах, именно они долгие годы вели поиски частей каика и забрали его у нас.

– Но теперь, когда исчезла причина, стоит ли убивать меня?

– Сначала причину, потом следствие – таков правильный порядок действия. Следствие – это ты…

– Наверно, мне не стоит говорить о том, что со мной заключен договор гонца, и если меня убить, то гильдия отомстит. – Это я произнес без особой надежды, на мой взгляд, этим людям было все равно, будут они жить дальше или умрут, передо мной стояли фанатики странной веры. – Таков закон.

– В твоем случае это не так, – вступил в разговор пожилой мужчина, похоже, он был не на последнем месте среди этих людей. – Гонцы не будут нам мстить. Нас не найдут, а если найдут, то умрут убийцы, мы сильнее.

– А еще на мне проклятие – тот, кто попытается отобрать у меня жизнь, погибнет сам.

– Мы не боимся магии, у нас своя защита, – снова произнесла женщина. – Сначала причина, потом следствие – таков порядок.

Я спрыгнул с Дымка и легким, но довольно звучным ударом по крупу отправил его пастись в сочную траву у дороги. Придется драться – глупо стоять и ждать, когда тебя прикончат, а конь будет только мешать.

Даже если у тебя нет никаких шансов, все равно стоит попытаться спасти свою жизнь – боги любят смелых, у таких больше шансов попасть в верхний мир, чем у обычного крестьянина.

– Ты готов? – спросила женщина. – Если у тебя есть какие-то особые предсмертные ритуалы, соверши их, мы подождем. Мы не простые убийцы, поэтому время для нас не имеет значения…

Это было так хорошо сказано, просто и в то же время торжественно, что я не мог этим не воспользоваться, сразу встал на колени и направил взор на восток, к восходящему солнцу.

К сожалению, я не верил в богов, думаю, и они ко мне относились равнодушно. Но солнце мне нравилось, оно было теплым, приятным, как поцелуи Крины, его лучи ласково касались моего лица. Так сидел, наверно, минут десять, закрыв глаза, наслаждаясь солнцем и безопасностью, зная, что меня не тронут, пока не закончу ритуал.

Но всему хорошему когда-то приходит конец, только плохое может длиться вечность – так говорил отец.

– Достаточно, человек, – произнесла женщина. – Думаю, твой бог услышал тебя и приготовился к твоему приходу. Не стоит его задерживать.

Я встал с колен, поднял меч, криво усмехнулся и произнес:

– Нападайте.

Вот тут они сбросили свои балахоны и остались нагишом, все мужчины как на подбор были крепкими и мускулистыми, а у женщины оказалась очень неплохая фигура, ее грудь была не маленькой, не большой, а как раз того размера, что мне так нравится.

Но почти сразу ее тело изменилось, стало покрываться темными пятнами, они были большими, темно-коричневыми. Голова начала вытягиваться вперед, чтобы разместить росшие прямо на глазах зубы и клыки, ноги и руки искривились, стали тоньше, приспосабливаясь для бега на четырех лапах. Волосы уменьшились, превратились с коричневую шерсть.

Через несколько минут предо мною предстали пять чудовищ – они были крупнее волков, чем-то походили на собак, но челюсти и клыки у них были такие мощные, что ими можно было перекусить ствол небольшого дерева.

Передо мной стояли оборотни, шансов спастись не было.

«Зато смерть должна прийти быстро, – подумал я и взмахнул мечом, одновременно схватившись за рукоятку ножа. – Умирать так умирать, мне не впервой…»

Сейчас, когда на лезвиях ножей появилось серебро, они стали смертельно опасными для оборотней, так что с двумя перевертышами я должен был справиться. А если повезет, то еще одного смогу зацепить мечом. Вот и все, на что способен человек при некотором везении, но и это неплохо, бывало хуже…

– Начнем?

– Погоди, не спеши… – Пшеница на краю поля раздвинулась, и оттуда вышел голый Тигр. – А как насчет меня, гиены? Вы готовы к драке со мной?

Видимо, понимать перевертыши могли друг друга, только находясь в человеческом обличье, потому что одна из тварей стала быстро меняться. Прошло несколько мгновений, за которые Тигр подошел и встал рядом со мной. Вновь перекинувшийся оказался пожилым человеком, я предпочел бы еще раз полюбоваться телом женщины.

– Тигр, не мешай нам, ты знаешь, мы выполняем свой долг.

– Ничем не могу помочь, – развел руками мой телохранитель и задвинул меня за свою широкую спину. – На меня возложен обет, я обязан защищать этого человека, пока он не доберется до храма.

– Но ты хотя бы понимаешь, что мы спасаем не только себя, но и всех?

– Понимаю и сочувствую вам. – Тигр поклонился этим диким тварям, причем поскольку на нем не было надето ничего, то выглядело это весьма комично. – Я на вашей стороне, но нарушить обет не могу. Может быть, не стоит нападать на человека сейчас? Ничего не изменится, если вы это сделаете чуть позже. Кстати, заодно сможете разрушить и храм, мне станет к тому времени все равно, а обет будет считаться исполненным.

Пожилой человек повернулся к нам голым задом и затявкал. Твари отвечали ему, а он их внимательно слушал, потом снова повернулся к нам:

– Нам не хочется драться, Тигр. Нас пятеро, мы справимся с тобой, хотя это и нелегко. Кое-кто из нас будет ранен, а кто-то умрет. Это не страшно, но после схватки с тобой мы будем обескровлены и вряд ли сможем убить человека. О нем нам кое-что известно, как минимум уже три оборотня погибли от его руки, он не так прост, как кажется. Только поэтому отпускаем вас обоих и надеемся, что не увидим тебя рядом с ключником после исполнения обета.

– Не увидите, – подтвердил Тигр. – Как только доведу этого человека до храма, сразу уйду в лес, и он ваш. Но мне известно, что рядом есть кто-то еще, кто может вам помешать…

– Это мы знаем. – Пожилой человек собрал балахоны и пошел с ними в пшеницу, в котором уже скрылась вся стая. – С волками нам тоже не хочется драться, их больше в этих местах, поэтому исход битвы будет не в нашу пользу. Но у нас нет другого выхода. Пока мы не станем их задевать. А что будет дальше, знает только бог.

Оборотень скрылся в зарослях…

– Удачи, человек. – Тигр усмехнулся и тоже пошел в пшеницу. – От этой гибели я тебя спас, что будет дальше, неизвестно даже гиенам, да и я, если честно, знать об этом не хочу.

– Постой! – Нелегко дался мне этот окрик, сейчас больше всего хотелось, чтобы все ушли, оставив меня одного, однако мне не на чем было продолжать свой путь: Дымок сбежал, вероятно, уже отмахал со страху верст десять по пути к дому. – Как ты думаешь, далеко ли до храма?

– Не очень, – откликнулся Тигр, раздвигая стебли пшеницы, чтобы войти в заросли. – Думаю, верст двадцать – двадцать пять.

– И как мне до него добираться?

– А где твоя лошадь? – Оборотень огляделся. – Я же просил, чтобы тебе дали спокойную и верную кобылу.

– Мой конь таким и был, пока не появились эти твари.

– Гиены могут напугать кого угодно… – Тигр задумчиво почесал в затылке. – Каждый такой зверь выстоит против троих волков, а уж мелкое зверье от них просто шарахается. Так что же делать? Догнать твоего коня не проблема, бегаю я быстро, но привести обратно не смогу – лошади меня боятся больше, чем гиен. Если пойдешь пешком, то доберешься до города только послезавтра к концу дня. Вы, люди, слабы, для вас даже небольшое расстояние проблема. Как быть?

– Решай сам, – вздохнул я, сил не осталось совсем, ноги меня не держали, теперь, когда возбуждение ушло, накатила слабость, и сразу захотелось спать. – Я сейчас не то что идти, даже ехать не смогу…

– До города, где находится храм, не так далеко, за час можно добежать. – Тигр смерил меня взглядом, потом неожиданно схватил и приподнял над землей. – Килограмм семьдесят весишь, с таким грузом полтора часа.

– Чего «семьдесят»? Какие «полтора»? – не понял я. – Ты что задумал?

– Решаю, как обет исполнить и смешным не показаться. Дай слово, что никому не расскажешь, иначе добирайся, как хочешь.

– Какое слово?

– Что не расскажешь о том, что сейчас будет. Ты всегда такой тупой или только сегодня? По-моему, любой бы догадался, у кого имеется под черепом хоть немного мозгов.

– О чем догадался?

– Да… – Тигр вздохнул и пошел в пшеницу. – Говорю просто и ясно для тех, кто не обладает умом…

– У меня есть ум. – Я даже обиделся. – Пусть небольшой, но есть.

– Тогда для тех, кто имеет особо тупые мозги. Поедешь на мне верхом до храма, но если хоть где-нибудь кому-нибудь, особенно нашему брату оборотню, об этом обмолвишься, то найду и сожру!

– Понятно. – Теперь уже я чесал в затылке, представляя, как это будет. – А сможешь?

– Я лошадей таскал из деревни, а они побольше тебя весят. Только мертвых нести легче, они не елозят и не кричат от страха. Может, мне тебя сначала убить, а потом отнести к храму и рассказать, что на тебя гиены напали? – Тигр вошел в пшеницу и вышел оттуда уже с коричневым балахоном. – Если бы не обет, давно бы сам сожрал. Ладно, готовься.

– А что делать?

– Ты как сидеть собираешься на мне? Ремень снимай с меча, себя привяжешь к моей шее, надеюсь, она выдержит. Ох и глупость же я придумал! Нет, точно кто-то увидит, разговоры начнутся… Хорошо, что сейчас день, волчьи оборотни большей частью спят, а у меня среди них много знакомых.

Я растерянно снял ремень с меча и засунул ножны в мешок, а Тигр сунул мне в руки свой балахон и посмотрел на солнце. Оно как раз зависло в центре неба, решая, стоит ему спускаться вниз или остаться на месте. Хорошо-то как… но страшно.

– Отвернись, – пробурчал Тигр. – Оборачиваться буду.

– Да я вроде тебя уже видел зверем.

– Ну тогда не отворачивайся, только балахон мой в мешок засунь, иначе потеряешь. У меня, правда, возле дома еще один на всякий случай спрятан, но это далеко…

Я убрал балахон в мешок, за спиной тем временем скрипели кости, что-то булькало, скрипело и слышался слабый стон. Смотреть я не стал, неприятно это и страшно, насмотришься, потом спать без кошмаров не сможешь. К оборотням я, конечно, привык, но все равно…

Эх, сейчас бы с Молотом увидеться. Как он? Наверно, домой с караваном уже вернулся, сейчас сидит в трактире, пьет пиво и тискает служанок, а они благодарно повизгивают. Я же неизвестно где. Скоро окажусь еще дальше и рассказывать никому не стану о том, что катался на оборотне, все равно никто не поверит, назовут болтуном.

Я обернулся. На меня смотрел страшный зверь с огромными сияющими желтыми глазами. Его голова находилась на уровне моей, а вот плечи были еще выше. Интересно, как мне на Тигра залезть? Цепляться за шерсть? Она у него длинная, ровная, без комков, длиннее, чем мои волосы, а я давно не стригся, только несколько раз подравнивал концы ножом. Или попросить? Пусть поможет, лапой поднимет…

Тигр, похоже, сам понял, в чем мои затруднения, и лег на живот, вытянув вперед лапы. Теперь забраться на него не представляло труда. До чего же он огромен! Я его ногами не мог обхватить. Относительно ремня оборотень неплохо подсказал: я привязал себя к его шее – теперь хоть живым после такой скачки останусь.

На звере было тепло и мягко, даже приятно, наверно, спать хорошо… Только я об этом подумал, как Тигр встал и для проверки сделал несколько шагов, потом подпрыгнул в воздух, развернулся и помчался в поле.

До этого момента мне было известно, что быстрее королевских скакунов никого нет. Видел раз, как на них гвардейцы носились по полю возле крепостных ворот. Глаз за ними не успевал следить. Так вот, сейчас мне доподлинно известно, что ни одна такая лошадь по скорости не сравнится с оборотнем. Окружающий мир сначала замелькал, потом смазался, превратился в смутную, едва узнаваемую картинку, и мои глаза застлали слезы. Сидеть на спине чудовища оказалось весьма удобно. Огромный зверь бежал пружинисто, легко и плавно, казалось, тяжесть на спине ему нисколько не мешала, потому что скорость все время увеличивалась.

Поле мы проскочили мгновенно – вот оно было, и его нет, при этом высокие стебли пшеницы даже не доставали до моих сапог. Мы забежали в лес.

Я испугался, что меня сбросит какая-нибудь ветка, но Тигр умело выбирал дорогу: огромные кусты просто перепрыгивал, небольшие деревья тоже. Мне казалось, особенно после очень высоких прыжков, что лечу, оставляя далеко внизу лес, поднимаясь все выше к небу.

Тигр выбирал короткую дорогу через буераки, поваленные стволы и овраги, заросшие кустарником. Как только я начал привыкать к этой сумасшедшей езде, зверь резко остановился, да так, что я перелетел через его голову и упал на землю.

Хорошо еще, что в лесу почва мягкая, только поэтому ничего себе не переломал.

– В чем дело? – недовольно спросил я, сплевывая кровь – губу прикусил. – Что случилось?

Зверь завертелся на месте волчком, потом упал на спину, мелко подрагивая ногами, и превратился в человека. Тигр встал, мрачно посмотрел на ремень, который все еще болтался на его шее, и бросил мне.

– Хватит, накатался, давай сюда мой балахон.

– Прибыли на место? – Я вытащил из мешка его одежду и бросил в протянутые руки. – Что-то я не вижу никакого города.

– Сейчас увидишь, – хмуро пообещал Тигр. Похоже, от этой пробежки у него окончательно испортилось настроение. – Меч свой доставай. Гиены где-то рядом. Если мы их обогнали, то ненамного. Сразу говорю: защищать тебя не стану. Доведу до ворот, а там мой обет заканчивается. Дальше сам как знаешь.

– Ладно, – пожал я плечами, крепя меч за спиной. – Я вообще-то тебя о помощи и не просил.

– Ты – нет, зато госпожа заставила меня это сделать. Не люблю я вас, людей.

– Это еще почему?

– Да потому что делаете то, чего сами не понимаете. Как глупые овцы. Вас толкнули, вы и идете навстречу беде, да ладно бы своей, а то всем же неприятности приносите. Ладно, пошли. Надеюсь, гиены тебя уничтожат вместе с храмом.

– А откуда эти оборотни появились, я раньше о них не слыхал…

– Это второй сильный род оборотней после волков. У них хранилась вторая часть каика, за которую они отвечали перед советом. Живут далеко отсюда, без нужды здесь не появляются…

– Совет?

– А чему ты удивляешься? Это сейчас нас осталось не больше трех сотен здесь, да еще пара сотен наберется в других королевствах. А раньше нас было почти сто тысяч.

– Да… – протянул я. Цифра меня поразила. Я не знаю, сколько наберется людей в нашем королевстве да и в других, но думаю, что примерно столько, сколько сказал Тигр. Выходит, когда-то их было не меньше, чем нас. – Что же с вами случилось?

– Сами не знаем, – вздохнул Тигр. – Сначала самки перестали рожать, потом многие стали умирать от непонятных болезней. Когда люди сюда пришли, нас осталось всего-то около тысячи, вы еще часть поубивали…

– Вы нас тоже убивали…

– Хорошая пища не должна пропадать.

Тигр зашагал вперед прямо через кусты, при этом он не обращал внимания на впивавшиеся в него шипы. Я ему даже позавидовал. И действительно, а чего бояться, если стоит тебе обернуться в зверя, и все твои царапины исчезнут, словно их никогда и не было. – А вот после того, как ты откроешь дверь в другой мир, здесь будут жить другие.

– Как придут чужие, так и уйдут, вы тоже здесь не местные. Сам же говорил – было сто тысяч, а теперь несколько сотен. Куда все подевались?

– Куда надо, – пробурчал Тигр. – Сожрал бы тебя, чтобы глупых вопросов не задавал, да обет дал не трогать. Все забываю, живете вы мало, своей памяти у вас нет, а чужой еще не научились пользоваться. Свитки, книги имеются, да только написаны о разной ерунде, в основном как друг с другом воевали да наши земли делили. Тьфу!

Мы вышли из леса, и стали видны высокие белые стены небольшого города.

– Вот за счет того, что плодитесь, как крысы, вас и много, а жили бы столько, сколько мы, так давно бы никого не осталось. Ладно, для тебя, идиота, объясняю: как только дверь откроешь, так сожрут вас, и вина в этом будет только твоя.

– Что ты заладил одно и то же? – Я остановился. Надоели мне эти разговоры, и уже давно. И так не знаю, что делать. – Я что, сам вызвался каик собирать? Или обет дал людей и оборотней погубить? Меня послали сюда, да еще, чтоб никуда не сбежал, связали договором гонца. Что мне делать?

Я был очень зол, но прекрасно понимал, с кем имею дело, поэтому незаметно руку положил на рукоять ножа, теперь им вполне можно оборотня убить, но и он меня легко сожрать может – уж больно здоровый, сильный и ловкий. Лучше бы не ссориться…

– Сам не сам, – пробурчал оборотень, почему-то не обидевшись на мою вспышку. – Но оказался в этом деле по уши. И теперь от глупца зависит судьба этого мира и всех живущих в нем. Не от жрецов, не от оборотней, а от тебя, дурака!

– А что я могу сделать? – Немного подождав и убедившись, что сам Тигр останавливаться не собирается, я снова побежал за ним; во мне много слов гневных накопилось, которые хоть на кого-то вылить надо было. – Только пытаюсь сбежать, как появляется кто-то из вашего племени и гонит меня обратно.

Да ворот осталось немного. Оборотень остановился.

– Во-первых, прекрати орать, а то стражники услышат и… поймут не поймут, а неприятности будут. И второе – в этой жизни многое зависит от внешних обстоятельств, да только ведут себя в них все по-разному, одни, как ты, начинают ныть и стонать, что ничего сделать не могут и все против них, а другие – их мало – сами строят свою судьбу, им всегда трудно, но они борются до конца. Ты хлюпик, тупица и слабак, поэтому лучше не зли меня. Меня давно раздражает то, что боги решили посмеяться над нами и судьбу мира вручили слабоумному человечишке…

Мы уже подходили к воротам. Хорошо еще, что там и без нас стоял шум и гам. Народу в этот день было немного – то ли праздник у них в городе намечался, то ли ярмарка, на дороге стояло десятка три возов с сеном.

Тигра я остановил, хотя это было непросто, веса в нем, даже в человеческом виде, было как три моих, сплошные мышцы. Такой сотрет тебя в порошок и не заметит.

– Не такой уж я и слабоумный, просто невезучий. Мне этот каик совсем не нужен, и вообще единственное мое желание – проснуться в своей кровати и все забыть. Не знал я ничего о вас, оборотнях, и жил с удовольствием. Не слышал ничего о двери в другой мир, и распрекрасно.

– Я же говорю – слабоумный, – усмехнулся Тигр. – Как можно не знать того, что существует? Только дураки ничего не ведают и от этого счастливы.

– Хорошо, пусть дурак, пусть слабоумный, а ты бы что сделал на моем месте?

– Я? – Тигр задумался. – Ну, во-первых, не попал бы на удочку жрецов и не подписал договор.

– У тебя есть кто-то, кто тебе дорог?

– Есть, – кивнул он. – У меня есть самка и два щенка, уже довольно больших.

– А если бы тебе пригрозили их убить? Я понимаю, ты силен и могуч, но если они оказались бы во власти тех, кто предлагает тебе договор.

– Поубивал бы всех! – Это Тигр буквально прорычал. – Еще не хватало моих щенков трогать! Но думаю, я не успел бы добраться до врага, их бы моя самка разорвала!

– Вся штука в том, что у меня в этом мире только один близкий человек – мой отец, и они пригрозили его убить, – проговорил мрачно я. – У меня нет твоей силы и твоего ума. – Это я сказал для того, чтобы он собой погордился. – И ничего я сделать не мог, как ты сам говоришь – слабак!

По лицу Тигра были видны все его мысли. Сначала он усмехнулся, потом побагровел, наконец помрачнел.

– Ладно, – неохотно произнес он. – Будем считать, что я поступил бы так же, договор подписал, а потом ждал бы момента, когда смогу напасть и убить всех, кто придумал эту мерзость.

– Так чем же я перед тобой виноват? У меня еще не было ни одной возможности хоть как-то изменить ситуацию! Чем пугать и обзывать, лучше бы помог, мир-то наш общий…

– Хорошо, я подумаю, что можно сделать. – Тигр зашагал к воротам, подталкивая меня перед собой. – Пока вижу только один выход, который устроит всех, – убить тебя. Нет ключника, никто не откроет дверь, а значит, миру ничего не будет угрожать. И мои щенки будут жить спокойно, не беспокоясь о том, что какая-то никому не известная тварь их сожрет.

Отвечать я не стал, моя маленькая победа над оборотнем обернулась поражением. Он вспомнил о своих детках, а значит, больше не будет меня слушать. Я для него лишь пища, да к тому же слабоумная…

После этих мыслей мне самому захотелось есть, поэтому я свернул на первую же улицу, где увидел вывеску трактира.

– Ты куда? – мрачно поинтересовался Тигр. – К храму в другую сторону.

– Мне нужно что-то забросить в желудок.

– И я голоден, – ухмыльнулся Тигр. – Поможем друг другу? Я наемся и тебя избавлю от голода.

– Спасибо, но можно найти и другой вариант. – Я достал из мешка кусок копченого мяса и стал его грызть. С этого зверя станется, сожрет и не заметит, правда, сейчас шутит, обет нарушить не может – боится гнева Крины. – Но я подумал, у нас есть немного времени, а еда найдется в трактире и для тебя.