Текст книги "Тайна Вселенской Реликвии. Книга вторая"

Таким образом, хотел того Дюгель, или нет, он оказался меж двух огней, превратившись, по сути дела, в двойного агента, поставляя полуправдивую информацию обеим заинтересованным сторонам. Но он понимал и то, что пребывание в подобном, двойственном положении не может долго сохраняться в тайне, и чревато плачевными последствиями. Он готов был умчаться на край света и отсидеться там до лучших времён.

Спустя какое-то время Дюгелю всё же удалось спустить дело Рунгштольфа на тормозах прямо в сейф шефа, временно прикрыв его за недостаточностью улик, а сам он был направлен в Германию: социалистический лагерь начал давать трещины и этому надо было кому-то поспособствовать, чтобы в ещё большей степени усугубить положение вещей.

Воспользовавшись подвернувшимся случаем, Рунгштольф в частной, «дружеской» беседе «попросил» Эдди об одном одолжении: у его родной тётки – Лизет Рунгштольф, доживавшей свой век в Мюнхене, необходимо было изъять кое-какие документы сорокалетней давности, связанные с научными изысканиями её мужа, работавшего во время войны в области изучения аномальных явлений. Эдди удовлетворил эту просьбу, не преминув ознакомиться с содержанием этих документов: речь шла об искусственном воспроизведении смерчей…

Далее был Афганистан. Тогда, в 1983 году, он был направлен в помощь оппозиционному правительству в качестве инструктора по ведению диверсионно-подрывной деятельности против ограниченного контингента советских войск.

Но и здесь Рунгштольф, как говорится, достал его, выдав параллельное задание. Он выразил желание иметь у себя под боком какого-либо крупного, советского, военного специалиста, работающего в области радиоэлектроники по созданию противоракетных систем. Одного из таких, как раз пребывавшего к этому времени в Афганистане, он даже назвал: Лопухин Алексей Александрович. Насколько это было известно Рунгштольфу, Лопухиным была разработана и проходила испытания необычная электронная система, позволявшая уничтожать воздушные цели – ракеты, воздушные мины и торпеды, обычные артиллерийские снаряды, – непосредственно в воздухе, ещё далеко на подлёте их к цели: всё это рвалось в воздухе на половине своего пути, не причиняя живой силе противника никакого вреда.

Что это за человек – Лопухин, откуда родом, и всё прочее, Рунгштольф не знал, да и знать не хотел: тот его интересовал сугубо, как специалист. Однако, перед Эдди он акцентировал именно эту фамилию.

Дюгель с честью справился и с этим заданием. В один прекрасный день, под прикрытием ночи, «духи», предводимые своим инструктором, окружили секретную, экспериментальную, передвижную установку. Охрана была перебита, но Лопухин всё же успел нажать на кнопку самоликвидации своего детища. К счастью и великой радости Дюгеля, советский полковник каким-то чудом остался жив, получив тяжелейшую контузию: ни один осколок не коснулся его. Об этом он немедленно не замедлил уведомить Рунгштольфа. Полуживой, оглохший, потерявший дар речи, полковник был доставлен в пакистанский порт Карачи и передан с рук на руки его людям, пребывшим спецсамолётом. Дальнейшая судьба пленённого уже не интересовала Эдди: своё дело он сделал.

Воротившись в Афганистан, Дюгель пробыл там ещё два месяца, успев за это время подработать на стороне и сколотить на том небольшой капитал. Он научил своих подопечных простому и надёжному способу переправки наркотиков через таджикскую границу. Делалось это только по ночам, в непосредственной близости от границы. Полукилограммовые капсулы с наркотиками вышвыривались мощной резиновой или пневмокатапультой на расстояние в два километра, падали в заранее обусловленном с приёмщиком месте, и тут же подбирались. В ход шли и почтовые голуби…

Спустя год Дюгель отряжается разведывательным управлением в Крутогорск, на этот раз – надолго. Цель: выяснение причин долгого молчания некоторых из резидентов, пребывавших в СССР; налаживание с ними, если это только возможно, утраченной связи; общая инспекционная проверка резидентуры в ряде городов Советского Союза; снабжение разведывательного управления информацией о военно-промышленном потенциале СССР с привлечением к делу директора моторостроительного завода Шишкина Вениамина Бенедиктовича, близкого к министерским кругам и вхожего почти в любой из их кабинетов.

Вилли Рунгштольф, в свою очередь, попросил Дюгеля держать так же и его в курсе всех этих дел и событий, а заодно и попытаться отыскать следы деятельности его родного дяди – Генриха фон Рунгштольфа, работавшего в годы второй мировой войны над каким-то секретным изобретением – кто-кто, а уж Эдди-то знал, над чем тот работал, – и бесследно исчезнувшего где-то в тех краях: чем чёрт не шутит, может и удастся обнаружить какие-то документы, связанные с тем изобретением. За всё это Рунгштольф обещал хорошее вознаграждение. В управлении платили неплохо, но Вилли – в десять раз больше, и поэтому Эдди начал подумывать о том, а не переметнуться ли ему вообще к Рунгштольфу, навсегда исчезнув из поля зрения разведывательных служб. Как это сделать? Придётся вновь рассчитывать на случай и везение…

То было третье по счёту посещение острова Проклятий. На дворе стояла ранняя осень 1984 года. Тогда, помнится, под действием паров виски, Вилли больно уж разоткровенничался, посвятив Дюгеля в некоторые из аспектов своей жизнедеятельности. Разумеется, Эдди и без этого знал о Рунгштольфе больше, чем тот мог полагать, однако слушал усердно и внимательно…

Уроженец Мюнхена, появившийся на свет в 1940 году, он был вторым ребёнком в хорошо обеспеченной семье крупного, немецкого учёного, работавшего в одной из лабораторий Вернера фон Брауна в Пенемюнде. Отцу не суждено было дожить до конца войны: его лабораторию разбомбила американская авиация.

Окончив высшее учебное заведение, оставив на произвол судьбы мать с сестрой, он перебирается в США и пять лет прозябает на различных работах. Случайность поставила точку на его мытарствах: нежданная-негаданная встреча с Джеймсом Квинтом – президентом авиационного концерна «Квинт энд аэрокомпани», предопределила дальнейшую его судьбу.

Начав со скромной должности технического эксперта, он вскоре удостаивается доверия возглавить одну из дочерних фирм концерна в Эквадоре, а ещё какое-то время спустя, Вилли становится управляющим делами концерна. Такой взлёт был под силу разве что лишь одарённой, сильной личности.

Пребывание на этом посту даёт ему возможность, по долгу службы, посещать различные уголки земного шара. Сам по себе этот факт, а так же цепкая, деловая хватка, позволяют ему открыть собственный доходный бизнес в сфере услуг, азартных игр и развлечений, заполонив им почти все страны Индокитая и Южной Америки. Но так или иначе, с эквадорской фирмой он не расстаётся, параллельно всё-таки возглавляя её…

Следуя своим далеко идущим планам, суть которых Рунгштольф держал ото всех в глубочайшей тайне, он, в 1975 году, через подставных лиц, выкупил у Коста-Рики остров, поднявшийся в 1971 году из океанических вод: тот образовался в результате поднятия части подводного хребта Кокос.

Скалистый, с обрывистыми берегами остров, высотой в четыреста метров, длиной и шириной – пять и три километра соответственно, он возвышался в центре обширной, мелководной банки диаметром около пятидесяти миль, огибавшейся с двух сторон глубоководным, подводным рифтом, из расщелин которого вытекала вулканическая лава. В нескольких местах мелководья образовались «синие дыры», соединившие его дно с астеносферой Земли.

Бесчисленное множество подводных рифов и мелких надводных образований, окружавших остров, неимоверное количество представителей подводного, хищного мира, особенно – акул, а так же наличие «синих дыр», сделали этот остров почти неприступным: моряки, обычно – суеверный народ, старались обходить его стороной, как можно дальше.

Вслед за приобретением острова, сразу же началось его освоение. Снаружи он представлял собой единый гранитный монолит, будто вертикально обтёсанный по своим краям каким-то гигантским ножом. Однако, природа словно позаботилась причинить хозяину острова минимум хлопот, образовав в подножье острова сквозной, во всю его длину, естественный грот, шириной в сто пятьдесят и высотой около сорока метров; подводная его часть простиралась до глубин пятнадцати-двадцати метров.

Боковые стены грота на всём его протяжении изобиловали большим количеством вертикальных трещин – они, видимо, образовались за счёт местных напряжений в скальных породах в процессе поднятия острова, – образовавших длинные коридоры, уходившие куда-то вглубь острова.

Рунгштольфу предстояло завершить то, чего не успела сделать природа. Надо было доработать внутреннюю часть острова, обустроить, оборудовать её и приступить к воплощению в реальность своих тайных замыслов: он желал повелевать миром, став владыкой планеты. С этой целью была произведена вербовка первой партии проходчиков скальных пород, насчитывавшей около семисот человек. Лишь двадцать из них были инженерами и мастерами-проходчиками высокой квалификации из Европы, остальные же – чернорабочими, исключительно из представителей Чёрной Африки, её дальних, глубинных селений и районов, где вербовка, носившая нелегальный характер, могла осуществляться бесконтрольно и, главное, безнаказанно.

Сложнее обстояли дела со специалистами и учёными. Для этого обычно использовались представительства эмиграционных корпораций США в европейских странах, ведавшие вопросами эмиграции и набора рабочей силы. В любой из этих представительских фирм всегда можно было сыскать человечка – мелкого чиновника, который за умеренное вознаграждение, в обход своей же фирмы, направлял бы нужного специалиста – талантливого инженера, учёного, – пытающегося найти работу заграницей, в нелегальную контору вербовщика от Рунгштольфа, находящуюся, как правило, в том же здании, или даже – в соседней комнате. Далее, заключался контракт, оформлялись необходимые документы – фальшивые, разумеется, о чём заинтересованная сторона и не догадывалась, – и, вербовщик исчезал куда-то вместе со своими клиентами, а спустя какое-то время, тело мелкого чиновника находили в одном из канализационных люков или в речном канале.

Для доставки рабочей силы по месту назначения, фрахтовалось большое судно; в трюмных отсеках размещались представители чёрной расы, наверху – белой. На почтительном расстоянии от острова, они перегружались на судно, принадлежавшее Рунгштольфу. Секретные, лоцманские карты позволяли многоопытному капитану миновать рифы и мелководья и доставить свой груз целым и невредимым…

В тот раз Рунгштольф, видимо по каким-то своим соображениям, решил ознакомить Эдди со своими владениями, избороздив их вдоль и поперёк на небольшом быстроходном, внутриостровном катере и электромобиле. Эдди был поражён: это был целый подземный город внутри острова со своими заводами и лабораториями, отелями и маркетами, увеселительными заведениями и публичными домами: представительницы «древнейшей профессии» поставлялись преимущественно с Филиппин. Здесь была даже своя типография, печатавшая фальшивые долларовые банкноты и чеки. «Сердцем» острова были две атомные миниэлектростанции: третья и четвёртая достраивались. Они давали жизнь острову.

Остров имел множество выходов на свою вершину. Это были вертикальные, лифтовые шахты, оканчивающиеся наверху островными постами наблюдения и защиты, закамуфлированными под естественный грунт.

Отвесные берега, вдоль которых хозяин не позабыл провезти своего гостя, были испещрены, словно язвы, зарешёченными отверстиями больших размеров. На вопрос Эдди, что это такое, Рунгштольф, улыбнувшись, ответил:

– О-о, там детища моих биогенетиков – аподы. Да вы их уже, кажется, видели три года тому назад. Помните – крылатые красавцы?

– Сколько же их там? – с внутренним содроганием спросил Дюгель, поражённый огромным количеством отверстий-жилищ.

– Тысячи! – не без тени гордости последовал ответ. – Плодятся и размножаются, как кошки…

Потом они снова, но уже пешком, шли вдоль центрального грота с высеченными по бокам гранитными набережными. Эхо шагов под высокими сводами неотступно следовало за ними, пропадая где-то в глубине грота.

Рунгштольф свернул в один из боковых коридоров-улиц, увлекая за собой гостя. В отличие от множества других, освещаемых ярким светом ртутных и люминесцентных ламп, этот коридор заливали отсветы подвижных, колышущихся бликов факелов. «Для полного счастья не хватает ещё летучих мышей», – подумал про себя Эдди. Он не в малой степени был удивлён тем обстоятельством, что факелы эти находились в руках мужских скульптур, вереницей выстроившихся вдоль обеих стен мрачного коридора, лицом к его центру. Всех их какой-то талантливый скульптор одел в чёрные смокинги с гвоздикой в петлице и белоснежные сорочки с бабочками; на ногах отсвечивали лоснящиеся в свете факелов чёрные ботинки. Все скульптурные изображения мужчин разных возрастов, с горделивой осанкой и величавым достоинством, в лёгком поклоне головы и с полуприкрытыми глазами, как бы приветствовали любого, кто проходил по коридору.. На головах некоторых изваяний красовались высокие цилиндры; кто-то, другой, свободной от факела рукой, опирался на тросточку, а кто-то прижимал её к груди; кто-то в приветствии учтиво приподнимал цилиндр…

– Ну, что скажете на всё это, дружище? – обратился к гостю сопровождающий, когда, миновав этот странный скульптурный ансамбль, они свернули в какой-то неширокий проход, освещаемый лампами дневного света.

– Потрясающе! – вымолвил Дюгель. – Так и кажется, что вот-вот оживут и заговорят с тобой…

– То-то же! – рассмеялся Вилли, а в глазах его сверкнули недобрые огоньки.

На прозрачном, сферическом лифте они вновь поднялись на вершину острова. Камни, камни, кругом – одни камни… И вдруг, перед самыми ногами Дюгеля, земля стала расходиться в разные стороны, обнажив под собой глубокую и широкую квадратную шахту. На всю глубину, по внутреннему периметру, её опоясывали металлические, лестничные навесы, площадки и переходы. На разных уровнях стен просматривались контуры бесчисленного множества бронированных дверей.

– Дно шахты находится в пятидесяти метрах над уровнем моря. Туда мы спускаться не будем, – сказал Рунгштольф, перехватив недоумевающий взгляд Дюгеля. – Только вкратце поясню: за этими бронированными дверьми хранятся, пополняемые мной из года в год, запасы очищенного радиоактивного урана и плутония…

Эдди не стал допытываться, зачем это надо, он не обронил ни слова: излишнее любопытство всегда подозрительно. Он только внимательно слушал и запоминал. Однако, ему было непонятно с какой целью всё это ему показывается и разъясняется. Избыток приобретённой информации начинал уже тяготить и страшить гостя. Эдди хорошо знал, что человек, однажды посетивший этот остров, уже никогда не вернётся к себе домой, на материк, в круг родных и знакомых. Значит, Рунгштольф или слишком доверяет ему, Дюгелю, надеясь найти в его лице верного слугу, и надёжного помощника, и активного соучастника, или же ему уготована участь… Нет-нет, только не это, вряд ли Вилли обречёт его на вечное поселение. В пользу этого говорил уже сам факт наличия поручения Рунгштольфа, которое должен был выполнить Эдди в Крутогорске…

Когда, после осмотра владений Рунгштольфа, они сидели в его кабинете, потягивая содовую с виски, Эдди не удержался:

– Сэр!..

– Отбросим всякие формальности, дружище, – перебил тот, – называйте меня просто – Вилли.

– Благодарю вас, Вилли! Так вот: на вашем острове очень много обслуживающего персонала, идёт постоянный приток свежих умов и рабочей силы. Со временем остров будет просто не в состоянии вместить в себя такую массу людей…

– Я понял вас, – не дал договорить тому Рунгштольф. Лица его коснулась жутковатая, дьявольская улыбка, а в прищуренных глазах зажглись бесовские огоньки. – В этом плане, на данный момент, у меня проблем не возникает. Отработанный людской материал – по двадцать-тридцать штук, – доставляется на поверхность острова, а затем выпускается на волю такое же количество моих красавцев-аподов. Весь этот хлам они переносят в район «синих дыр» и там же уничтожают его: или раздирают и сжирают, если голодны – питаются они исключительно лишь человечиной, – или же просто бросают в океан, скармливая ими акул. «Синие дыры» проглатывают эти остатки и уносят их в астеносферу Земли…

Дюгель сидел, невольно вцепившись в подлокотники кресла и слегка подавшись корпусом вперёд. Это не ускользнуло от внимания его собеседника и рассказчика.

– Ко всему сказанному хотелось бы добавить, – продолжал он, – что подобным образом я поступаю лишь по отношению к чернокожим и бывшим преступникам и убийцам. Что касается великих, учёных умов, то они, как я полагаю, не достойны подобного к себе отношения, и их должна ожидать несколько иная участь. – Рунгштольф умолк и пытливо посмотрел на Дюгеля, будто размышляя, стоит ли продолжать далее. Потом, словно пытаясь уйти от неприятного для слушателя разговора, он перешёл, казалось, на другую тему. – Как вы находите скульптуры тех факельщиков? Забавные, не правда ли?

– Да-а, ваял их, видимо, талантливый мастер, – согласился Эдди и пошутил: – Выполнены на уровне мировых стандартов.

– А как вы посмотрите на то, если я вам сообщу, что весь этот скульптурный ансамбль состоит из людских оригиналов?

– Я что-то не улавливаю ход вашей мысли, – пожал плечами Дюгель. – О каких оригиналах идёт речь?

– О самых обыкновенных… У меня здесь, на острове, есть один специалист – мастак по части набивки чучел. Так вот, факельщики – это то, что осталось от отработавших своё учёных умов: это их забальзамированные чучела. Я с ними иной раз даже советуюсь. Ха-ха! – Цинизму Рунгштольфа не было предела.

– Боже мой!.. Чудовище в человеческом обличье! – молнией промелькнуло в сознании Дюгеля. Он побледнел, по телу его разлилась предательская слабость, и он откинулся на спинку кресла. – Каким же надо быть человеконенавистником, до какой степени пасть морально и духовно?..

Эдди и сам, преимущественно в горячих точках планеты, неоднократно сеял смерть: на совести его висел груз немалого числа загубленных жизней. Но то было продиктовано выполнением служебного долга и непредвиденными обстоятельствами. Однако, в потаённых глубинах души он всегда противился насильственным методам разрешения каких бы то ни было конфликтов. Какими же проблемами и принципами руководствуется этот, казалось бы, всеми уважаемый, баснословно богатый человек? Что ему ещё не хватает, и что он замыслил?

У него, ставшего в 1980 году правой рукой президента авиаконцерна, главного технического эксперта и консультанта, руководителя дочерней фирмы в Эквадоре, бизнесмена, есть всё: власть, деньги, почёт… «Значит этого ему мало, и он хочет.., – от промелькнувшей догадки у Эдди аж перехватило дух, – и он хочет стать… приказчиком людских душ, повелителем планеты!..» На этот раз он сдержался, не давая Рунгштольфу повода проявить к себе подозрение в слабости духа или трусости. Он улыбнулся и сказал:

– Я преклоняюсь перед вашим талантом и смелостью решений, Вилли!

– Да полно вам, Эдди! – не переставая смеяться, ответил тот польщённый, сделав добродушную отмашку рукой. – Я ещё не всё рассказал и показал, но это как-нибудь в другой раз. – Тут он вдруг перестал смеяться, лицо его приняло серьёзный, озабоченный вид. – И здесь, и на материке у меня всё же остаются большие проблемы: на острове у меня до сих пор отсутствует надёжная защита от возможного нападения со стороны моря и воздуха; на втором – постоянная нервотрёпка с непомерными обложениями налогами – нет, не государством, – наркобаронами, промышляющими в тех точках шарика, где куётся мой капитал: это моя зубная боль…

– Постойте, Вилли, – произнёс Эдди, воспользовавшись возникшей паузой. – А как же тот советский полковник – Лопухин, если мне не изменяет память, которого я подцепил вам в Афганистане? Он, насколько мне известно, отличный специалист по системам защиты.

– Может быть и так, – пожал тот плечами, – да что толку в том. Молчит и по сей день, всё ещё не может прийти в себя после контузии. Что с ним делать – ума не приложу. В крайнем случае использую как черновую рабсилу… В общем: поживём – увидим.

– В таком случае могу поделиться с вами некоторыми своими мыслями по поводу создания подобных систем, – скромно предложил Дюгель. Где бы он не находился, и что бы не делал, голова его всегда успевала работать в нескольких направлениях, особенно – в техническом, изобретательском плане.

– Этим вы окажете мне большую честь, дружище, – воскликнул обрадованный Рунгштольф.

И Эдди, увлекаясь всё больше и больше, сам того не замечая, что становится добровольным соучастником злодейских дел этого нечеловека, стал выкладывать тому суть своих идей.

– С целью самозащиты от угрозы, исходящей со стороны моря, а так же с целью уничтожения живой силы противника и его транспортных средств, можно попытаться создать гидроакустическое оружие. Средств и времени на его разработку и реализацию должно уйти не так уж и много. Для этого необходимы всего лишь мощный источник инфранизкочастотных колебаний, работающий в диапазоне частот от 0,1 до 25 Герц и ртутный гидроаэроизлучатель с рефлектором. Генератор находится в рабочем помещении, а излучатель располагается под водной поверхностью. Вот и всё.

Мощные инфранизкочастотные колебания через водную среду начинают воздействовать на приближающийся со стороны моря нежелательный объект. Всё будет зависеть, на какую частоту настроен генератор. Если это частота 4—7 Герц, то колебания через корпус судна начнут воздействовать на экипаж, навязывая ему агрессивное состояние, обеспечив самоуничтожение; если это частота 16—17 Герц, то будут вызываться состояния страха и обречённости, подводя членов экипажа к грани безумия; если это колебания с частотой 0,1—4 Герца, то колебания способны привести к разрушению самого судна по причине переменных, резонансных нагрузок большой мощности…

– Эту же систему, – продолжал далее Дюгель, можно применить и в случае нападения с воздуха, только излучатель должен находиться вне водной среды и быть направленным на воздушную цель. Акустический резонанс сделает своё дело: самолёты и геликоптёры будут разваливаться на ваших глазах, как карточные домики…

Потом Эдди предложил свою идею по созданию небольшой ракеты класса «земля-воздух», способной при полёте накапливать в себе и нести колоссальной величины электрический заряд. Это должна была быть своего рода ракета-конденсатор. Во время её полёта реактивная струя воздействует на небольшую турбинку, установленную за соплом, которая жёстко связана с механизмом образования электростатических зарядов, как это происходит, например, в машинке Румпкорфа. Заряды эти накапливаются на обкладках конденсатора огромной ёмкости, выполненного по принципу обычного электролитического конденсатора с диаметром, равным внутреннему диаметру корпуса ракеты. При подлёте к цели, или прохождении рядом с ней, к одной из обкладок конденсатора автоматически подключается игольчатый разрядник, установленный в носу ракеты. Между ней и целью возникает мощный электрический разряд в виде линейной молнии. Разрушительный эффект можно увеличить дополнительным применением боеголовки со взрывчатым веществом…

– Послушайте, Эдди! – не смог удержаться Рунгштольф. – Да вы для меня просто находка и неиссякаемый источник идей. А что бы вы могли предложить мне для легального бизнеса, ну, хотя бы, для нашей доблестной армии, для моего личного бизнеса? Оружие сейчас в большом спросе…

Дюгель постарался ответить и на этот вопрос. Правда, в самом начале беседы он заметил, как хитрый Вилли нажал на какую-то кнопку под столом. «Включил магнитофон! – догадался Эдди. – Тоже мне – конспиратор! Он думает, что я ничего не заметил, идиот! Ну и чёрт с ним: от этого я только в выигрыше»…

Для армии он предложил оригинальную конструкцию ручной, противопехотной гранаты, трансформирующейся в процессе полёта в реактивный снаряд.

– Граната эта будет иметь несколько необычный вид, – пояснял Дюгель. – Корпус боевой части её должен быть выполнен в виде «лимонки» несколько увеличенных размеров. Удлинённая ручка, с помощью которой производится метание, ни что иное, как металлический, ракетный корпус с твёрдотопливным зарядом. Как только произведён бросок, на конце рукоятки раскрываются пластичные стабилизаторы, тут же включающие механизм воспламенения ракетного топлива. Через пять-шесть секунд после этого граната разрывается в воздухе над головами неприятеля, находящегося от вас на расстояниях трёх-четырёх километров…

– Что касается ваших дел в сфере личного бизнеса, то порекомендовал бы делать его в области спорта, специализируясь на производстве спортивных тренажёров, – продолжал Дюгель. – Это весьма прибыльное и, в то же самое время, надёжное и безопасное дело.

– Да ими же переполнены все спортивные учреждения. – Рунгштольф удивлённо вскинул брови.

– Я имею в виду тренажёры-роботы для тренировки боксёров и каратэков. Представьте себе мысленно такого робота с человеческой статью, с программным управлением и, к тому же – самообучающегося. Его электронным мозгом будут фиксироваться все нюансы приёмов ведения боя противником, на что должны вырабатываться с его стороны соответствующие защитные и наступательные реакции. С таким роботом боксёру или каратэку со временем трудно будет справиться, но спортсмен от подобной тренировки наберётся максимум навыков и спортивного опыта. Впоследствии таких роботов можно даже будет выпускать на ринг… – Дюгель вкратце ввёл своего собеседника в суть устройства конструкции тренажёра…

Но он понимал, что всего сказанного сегодня недостаточно, чтобы обезопасить себя на будущее. Кто его знает, что может взбрести в голову этому безумцу: возьмёт, да и прикончит прямо тут же, не отходя от кассы, или ещё хуже – оставит вечным заложником в этой гиблой дыре. Поэтому пришлось напомнить самому.

– А вашу зубную боль, Вилли, я гарантирую снять, чтобы вы забыли о ней раз и навсегда, – обнадёжил он как бы мимолётом. – Но сделать это я смогу только после возвращения из Крутогорска.

По всему облику Рунгштольфа было заметно, что слова эти легли ему на сердце, как масло на хлеб, и в то же время он казался раздосадованным из-за переноса сроков расплаты со своими «вымогателями» на неопределённое время. Он сказал:

– В таком случае, дружище, буду ждать вашего возвращения с большим нетерпением, сколь долго бы оно не продлилось, и молить Господа Бога, чтобы с вами ничего не случилось. Отныне ваш псевдоним – «Центурион». Мои люди на острове день и ночь будут ждать ваших позывных возвращения. Островная аппаратура работает только в режиме приёма и, следовательно, связь – односторонняя, так как радиопередача, сами понимаете, может быть легко запеленгована…

Через два дня Дюгель покинул американский континент и отбыл в спецкомандировку…

4. Нежданная встреча.

Семь долгих лет пребывания в Крутогорске, не приносивших Дюгелю заметного удовлетворения, всё же не прошли даром. Ну, во-первых, это дало ему возможность хорошо продумать и построить планы на будущее; во-вторых, не приходилось чуть ли не каждодневно отчитываться перед обеими своими хозяевами: он добросовестно делал свою рутинную работу, вовремя поставляя необходимую информацию и секретным службам, и Рунгштольфу; в-третьих, ему стало известно о существовании прибора, способного воздействовать на протекание физико-химических процессов и на жизнедеятельность биологических объектов, а это уже кое-что – идеальное оружие. Правда, ему чертовски не повезло с его похищением, но ничего, всё ещё впереди, и, когда этот прибор всё же окажется в его руках, то… От этой мысли у Эдди закружилась голова…

Не повезло Дюгелю лишь с поисками секретных документов Генриха Рунгштольфа: его опередили эти молокососы. Хотелось так и оставить их навечно в том «погребе», да они каким-то чудом сумели выкарабкаться оттуда. А потом, это непонятное саморазрушение подземного сооружения… Для Эдди до сих пор оставалось загадкой, нашли там ребята то, чего искал он, или нет? Да это теперь не так уж и важно: какую ценную информацию могут нести в себе документы такого срока давности?

Зато эту неудачу Дюгель сполна компенсировал подношением Рунгштольфу ценного подарка в виде похищенных, той – блатной шантрапой, уникальных художественных полотен Малышева. А жаль, надо было оставить их у себя. На деньги, вырученные за эти полотна, он, Дюгель, мог бы шикарно прожить до скончания дней своих, да ещё и своим потомкам, если бы они были у него, кое-что оставил из того…

Четверо суток Дюгель безвылазно отсиживался в специально отведённом ему помещении: он приводил свои мысли в порядок, следил за событиями в мире, прослушивая радио и просматривая телепередачи. Благодаря им, он узнал о трагических событиях, разыгравшихся на линкоре «Джордж Вашингтон» и научно-исследовательских судах. «Мои идеи уже воплощаются в жизнь», – удовлетворённо подметил про себя Эдди. Его словно магнитом тянуло к тем людям, с которыми совсем ещё так недавно ему пришлось делить все радости и невзгоды морской жизни. Ему просто хотелось посмотреть на них хотя бы издалека, со стороны: о прибытии советских судов в порт Гуаякиль он узнал по одной из телепередач.

Да и вообще, хватит держать себя в добровольном заточении, пора подышать горным, свежим и чистым воздухом Анд. Дюгель дал распоряжение заместителю Рунгштольфа подготовить транспортное средство и доставить его на материк. Он знал, что любое его желание, здесь, на острове, будет звучать равносильно приказу: так, по крайней мере, в последнее посещение пообещал ему Вилли.

Вся имевшаяся на острове транспортная техника размещалась внутри центрального, сквозного грота-коридора. Здесь, вдоль обеих гранитных набережных, совместно с судами различного назначения и водоизмещения, стояли на приколе и летательные гидроаппараты. Одним из них – двухместным гидропланом, Эдди был доставлен на пятые сутки в эквадорский город-порт Гуаякиль. Устроился он скромно, поселившись в третьеразрядном отеле, приютившемся далеко на окраине города в зелёной гуще тропических лесов.

В тот же день, выйдя из отеля, Дюгель свернул в укромный, безлюдный уголок. За считанные секунды мастерски преобразив свою внешность, он направился пешком в сторону центральной части города. Он долго бродил по его душным, дышащим нестерпимым зноем улицам, вглядываясь в лица снующих вокруг него людей. Посетив набережную порта и издали полюбовавшись изящными обводами силуэта «Кассиопеи», ошвартовавшейся вместе с «Меркурием» у одного из гранитных пирсов, Эдди направился на один из городских пляжей…