Текст книги "Конкиста по-русски"

Отдышавшись:

– Владимир Георгиевич! Ваше сиятельство! Не для себя прошу, для России. Помогите выжечь скверну. У меня у самого полон стол информации и жалоб, да еще каких! Но сегодня чувствую: еще немного – и можем потерять то, что оставил нам добытое таким трудом Михаил Дмитриевич Скобелев!

Дзебоев стоял по стойке смирно.

Успокоившись, Шостак продолжил:

– Еще в 1903 году наш туркестанец, хорошо знакомый с проблемами Закаспия, военный министр Куропаткин Алексей Николаевич вышел с инициативой создания при Генеральном штабе отдела, в функциях которого были бы абсолютные, без передоверия, права ведения разведки и контрразведки. Создали. Работать начали. Русско-японская война научила – без военных разведки и контрразведки армия слепа и беззащитна. Годы идут, а в этом направлении до Закаспийской области руки еще не дошли! При штабах военных округов созданы отделения, занимающиеся вопросами разведки и контрразведки. В Туркестанском – не знаю, смеяться или плакать – этими вопросами занимается помощник адъютанта генерал-губернатора, он же начальник Особого отдела Евгений Джунковский. Один офицер! Один! На гигантскую территорию, равную всей Европе!

Владимир Георгиевич! Я понимаю ваше бессилие что-либо самостоятельно предпринимать в плане разработки ваших оперативных сведений. И общая полиция, и наша жандармерия со своими охранными отделениями задыхается от непосильного объема работы, которую ежеминутно подкидывают революционеры и националисты всех мастей. Штаты – мизерные: на отделение один-два офицера, двое-трое гражданских служащих. Бюджеты копеечные, нет денег на филеров наружного наблюдения, на секретных сотрудников, тем более – на агентуру! Две-три бумаги, сброшенные мною с самыми грозными визами, потонут в общей массе дел. Однако, получив информацию, государственный чиновник не имеет права предать ее забвению под угрозой обвинения – от халатности до государственной измены! Что будем делать? Как всегда, ограничимся полумерами?

Я дам команду задержать Гюль Падишаха, но предварительно сделаю запрос в Хорасан на предмет выдачи ему Российским консульством паспорта. Пока это все. Поберегите своих доверенных лиц. Если их донесения попадут в руки охранных отделений, агенты будут для вас потеряны.

Я приложу все силы к созданию в Закаспии не только отделения военной разведки и контрразведки, но отделения Особого отдела с полномочиями работы с зарубежной агентурой. Продолжайте работу по накоплению информации, но помните: вы не имеете полномочий на самостоятельную реализацию разведдонесений.

Шостак вернулся в свое кресло, еще раз глотнул воды и продолжал:

– Само по себе создание нового подразделения не решит проблему. Как говорится, «никакие стены не спасут, если за ними у тебя не будет верных и преданных друзей»! Нужны не просто толковые грамотные офицеры. Нужны высокие мастера своего дела, способные работать в местных условиях, знать тюркские языки, фарси, английский. Суметь вписаться в нашу пеструю многонациональную толпу. Чтить и не нарушать тысячелетиями сложившиеся народные обычаи. Уважать чужую культуру. Владимир Георгиевич! Открою секрет: два месяца назад, в июне сего года, военный министр Сухомлинов утвердил «Положение о контрразведывательных органах» и «Инструкцию начальникам контрразведывательных органов». Осталось дело за малым: Государственная дума должна утвердить бюджет и новые штаты с расписанием должностей согласно чинам. Когда это будет? Через месяц? Через год? Нам сегодня Россию защищать нужно!

Господин подполковник! Вы в состоянии сформировать команду честных, преданных России профессионалов? Я найду и средства, и способ временно легализовать это подразделение. Вот мой приказ. Абсолютно секретно. Только для нас с вами. Задача максимум – положить конец деятельности иностранных разведок на территории Закаспийской области, выявить и предать суду военных трибуналов агентов иностранных разведок, в первую очередь из числа чиновников гражданских ведомств, администрации железной дороги, общей полиции, жандармерии. Задача минимум: отработать группу Гюль Падишаха на информационном уровне до химической чистоты. Дискредитировать ее, в крайней необходимости уничтожить. Лучше без огласки. Хуже – силами лиц магометанского происхождения, но иной конфессии. Начинайте работать уже сегодня. Для вашего доклада я всегда свободен.

Предостережение: не дразните Ростова-Малыгина. Ничем, никогда не проявите себя при посторонних в новом качестве. У всех работы по горло. Надо заставить их работать.

Задание на завтра. Вызовите ко мне на совещание к восьми утра командиров 1-го Таманского казачьего конного полка и Туркменского конно-иррегулярного полка милиции во главе с командиром бригады пограничной стражи генерал-майором Ковалевым. Ростова-Малыгина я приглашу сам. Пока все!

– Будет исполнено! – Дзебоев коротко козырнул.

Шостак сделал шаг к выходу, но вдруг круто повернулся:

– Владимир Георгиевич! Неужели вы считаете Ростова-Малыгина виновным в том, что произошло в 1905-м в Дигара? Вы знаете, наши с вами судьбы похожи. У меня в Клину сожгли летний дом. Так, дачку. Но при этом погибла родная сестра. Вся Россия полыхала, а Кавказ в особенности. Не мог, физически не мог Ростов-Малыгин из Владикавказа поспеть в Дигара. А сегодня он уже просто очень пожилой человек. Придется работать с тем, кто есть. Я не уполномочен распоряжаться такими кадрами, на это воля государя императора!

Глава 4

12 сентября 1911 года. Асхабад.

Перед этим человеком в шелковом бухарском халате, обутым в обыкновенные стоптанные кожаные чарыки, но в дорогой белоснежной кашемировой чалме паломника, дважды совершившего хадж в Мекку, почтительно расступались люди – столько величия было во всем облике белобородого старца. Торговцы, покупатели, праздношатающиеся, заполнившие в этот ранний час Текинский базар, шепотом называли его имя – Гюль Падишах Сейид[1]1
  Сейид – потомок пророка Мохаммеда (Магомета).


[Закрыть].

Немногие русские, пришедшие в этот ранний час за покупками, как и все, с любопытством рассматривали пришедшего.

«Святой, святой!» – летел шепоток по персидским рядам.

«Колдун! Порхан!» – женщины-туркменки прятали от хаджи своих непоседливых детей и внуков.

Хаджи шел, опираясь на высокий крепкий посох левой рукой, а правой благословляя подходивших к нему торговцев и караван-баши[2]2
  Караван-баши – начальник каравана.


[Закрыть] – в основном персов, бросавших медные и серебряные монеты в пустые тыквенные фляги мюридов, сопровождавших своего учителя.

Гюль Падишах поднялся на второй этаж просторной крытой веранды караван-сарая[3]3
  Караван-сарай – традиционный постоялый двор в странах Востока.


[Закрыть], в той его части, где обыкновенно останавливались персидские купцы. Мюриды[4]4
  Мюриды – ученики святого. Дервиши – члены нищенствующего мусульманского религиозного братства.


[Закрыть] разули своего учителя, суетливый хозяин чайханы лично взбил и разложил на афганском ковре китайские пуховые подушки, раздул кальян, подал для омовения рук серебряную чашу с водой, в которой плавали дольки лимона и розовые лепестки.

В этой чайхане было прохладно. Пахло мокрым деревом только что вымытых полов, дымком из самовара и дынями, золотыми горками сложенными по всему базару, напрочь забивающими своим ароматом запахи верблюжьих дворов.

Через минуту белая льняная русская скатерть, разостланная на ковре, была уставлена китайскими фарфоровыми пиалами и чайниками, мисками с очищенными фундуком, фисташками, кишмишем и курагой. Хлопок в ладоши – и в центре достархана появилось большое голубое блюдо, полное плова. Горка полупрозрачного риса оттенялась оранжевыми соломинками моркови, а ее белоснежная вершина была увенчана нежнейшими жареными кусочками баранины. Запах плова затмил все остальные!

Сотрапезником и собеседником Гюль Падишаха был сам владелец караван-сарая – Ширин Искандер Искандер-оглы, попросту Искандер Ширинов.

Произнесены традиционные приветствия и благие пожелания, заданы приличествующие вопросы о делах и здоровье присутствующих, их родных и близких.

Все время обеда чайханщик Алихан простоял в полупоклоне с полотенцем на левой руке и в десятке шагов от достархана. Слышать он мог только отдельные фразы самого общего характера – несколько слов благодарственной молитвы, невинный шутливый анекдот на тему жадности бухарских мулл, рассказанный Шириновым, да его нарочито громкие слова благодарности за высокую честь, оказанную простому смертному святым хаджи.

Но от взгляда чайханщика из-под опущенных ресниц не могла укрыться мимика беседующих. Алихан не мог видеть артикуляцию губ Искандер-оглы, но уста Гюль Падишаха читал, словно свою любимую раскрытую книгу «Шах-Наме» на языке бессмертного Фирдоуси.

Владелец караван-сарая был растерян. Он никак не ожидал, что его незваным гостем будет сам Сейид Гюль Падишах. Знающие люди говорили, что в Северном Иране у него тысячи мюридов, эмиры Хорасана считают за честь прикоснуться к его халату, сам шах-ин-шах принимает Гюль Падишаха в Зеркальном зале своего дворца!

– Как здоровье Его величества эмира Бухары? – спросил высокого гостя Искандер-оглы и тут же пожалел о заданном вопросе.

– Спасибо. Его величество эмир Бухары Саид Алим Хан здоровы, – спокойно ответил Гюль Падишах. – Не стесняйтесь, спрашивайте, когда еще вам представится подобная возможность! Полковник русской армии Саид Алим Хан – настоящий отец для своих подданных и верный слуга Белого Падишаха! Так и можете написать в своем отчете о сегодняшней встрече генералу российского корпуса жандармов господину Ростову-Малыгину. Надеюсь, Андрей Андреевич в добром здравии? Позвольте в свою очередь поинтересоваться, начальник Закаспийской области генерал-майор господин Шостак Федор Александрович еще не присвоил вам, уважаемый Ширин Ариф-оглы, чин, ну хотя бы подпоручика? Ваши заслуги перед Россией явно недооценены!

Каравансарайщик из краснощекого пахлавана[5]5
  Пахлаван – силач.


[Закрыть] мгновенно превратился в бледно-зеленого полупокойника.

– Простите, учитель! Ради Всевышнего, простите! На вас бухарский халат, вы вчера сошли с поезда, в котором ехали бухарские купцы. Только купцы сразу пришли в мой каравансарай, а вы, учитель, остановились в Гранд-отеле. Не секрет, что вы посетили Бухару. Не секрет, что для царей мира вы желанный гость. Простите меня!

– За что тебя простить, Ширин Ариф-оглы? За твою вежливость или за твое гостеприимство? Полно! Пусть тебя простят в Мешхеде, где ты убивал и грабил своих правоверных братьев. Пусть тебя простят в Табризе, где ты сжег живьем семью армянского купца Айвазова, пусть тебя простят в Ширазе, где тебя судили, но не успели повесить, а ширазские фарраши[6]6
  Фарраш – полицейский.


[Закрыть] на Коране поклялись найти тебя, даже если ты спрячешься в Хиндустане! Ты думал в России начать новую жизнь, спрятаться за новым именем, за русским паспортом? Ты уже давно не мусульманин. Имя Всевышнего в твоих устах когда-нибудь разорвет твою нечистую пасть на тысячу частей! Ты – прорва, которой всегда будет всего мало. Разве твой караван-сарай не обогащает тебя повседневно? Но теперь ты стал политическим преступником. Твоей очередной жертвой должен ли стать сам Иран?

Каравансарайщик уже давно стоял перед Сейидом на коленях, его голова была опущена, из могучего тела, как из бурдюка, казалось, был выпущен воздух.

– Все правда, я разбойник, я достоин самой тяжкой кары! Но моя вина не перед Ираном, только перед несколькими людьми. Я заплачу родным погибших от моих рук, я вымолю себе прощение!

– Снова ложь. Абдулла Барат-хан, хан табризских курдов, месяц назад получил от тебя двести однозарядных винтовок Бердана и две тысячи патронов к ним. Ты хочешь залить Иран кровью междоусобной войны?!

Ширин Искандер Искандер-оглы, которого Сейид назвал Ариф-оглы, уже был на той грани, когда душа могла расстаться с грешным телом.

Гюль Падишах сам налил в пиалу каравансарайщика зеленого чаю, сам протянул ее сотрапезнику.

– Прошу тебя, не умирай! Выпей чаю, приди в себя. У меня мало времени, а дел много. Слушай и вникай, и не говори потом, что не слышал. Первое: продолжай скупать у туркмен еще сохранившиеся от разгрома экспедиции Ломакина берданки. Имей надежные тайники для оружия. Контакты с иранскими курдами должны быть прекращены. Посредники из числа российских курдов, имевшие место в контактах, должны быть ликвидированы. Будешь вести себя правильно, возможно, заслужишь не только прощение. У тебя должна быть долгая, счастливая и богатая жизнь! Подумай о своих детях. Ты уже не живодер с большой дороги. На этом все. Я оставляю у тебя для присмотра своего человека. Он либо другие придут в нужный час, попросят разменять египетский золотой динар!

Гюль Падишах Сейид возложил на голову плачущего каравансарайщика руки, громко нараспев прочел на арабском молитву. Весь Текинский базар замолк. Люди со страхом и благоговением смотрели на хаджи и на человека, удостоившегося его благословения.

На Левашовской улице Сейида ждал фаэтон.

– На вокзал!

Гнедые лошади взяли с места слаженной рысью. Мюриды бежали не отставая. Их тыквенные бутыли, переполненные ходячей монетой, тяжело болтались на поясах.

* * *

После отъезда хаджи Ширин Искандер Искандер-оглы долго умывался холодной водой, смотрел на себя в зеркало над умывальником, думал. Вызвал в свой кабинет счетовода-бухгалтера.

– Вызывали, Искандер Искандерович?

– Да. Сколько у нас в кассе наличными? На сбор – две минуты!

– Двадцать пять тысяч семьдесят один целковый, Искандер Искандерович, ну, мелочи рублей на пятнадцать будет.

– Бери коляску, кучера, все деньги и дуй на вокзал к поезду Ташкент – Красноводск. Поезжай через Русский базар, в магазине «Парижскiя Моды» на Анненковской купишь самый лучший портфель из крокодиловой кожи. Вот тебе еще «Катенька» на крайний случай. Положишь двадцать пять тысяч в портфель, найдешь на вокзале Сейида – видел? – отдашь любому из его мюридов портфель. Понял? Бегом выполнять!

Через полтора часа старый Соломон вернулся.

– Как дела, Сулейман? Отдал?

– Отдал! В портфеле, как приказывали, вот чек на тридцать рублей из «Парижскiя Моды».

– Кому отдал?

– Человеку из свиты этого святого. Грязный такой, волосатый.

– Ну?!

– Он велел мне подождать, сбегал в ресторан к самому, через минуту вернулся с ответным подарком, сказал, для вас, вы назначение знаете!

Соломон двумя руками протянул Ширин Искандер Искандер-оглы конверт плотной серо-голубой бумаги. Конверт не был запечатан, на нем не было ни почтовых марок, ни штемпелей. Лицевую левую сторону конверта украшал затейливый вензель, тиснутый киноварью, со львом, единорогом, пальмами, парусниками, коронами и ананасами, обернутыми лентою с надписью «Ост-Индийский Коммерческий Кредитный Банк».

– Что там? – шепотом спросил Соломона каравансарайщик.

– Не знаю, не посмел, Искандер Искандерович! Открывайте сами!

Из конверта с величайшими предосторожностями был извлечен голубой прямоугольник звенящей, как латунный лист, тисненой бумаги с водяными знаками, украшенной уже знакомым по конверту вензелем. По белому полю черной тушью надпись от руки каллиграфическим почерком на английском:

– Бессрочный вексель. Индоссант бланковый – на предъявителя… Сто тысяч фунтов стерлингов… – прочитал полушепотом старый счетовод.

* * *

Документ 2

«Российская империя.

Закаспийской области Туркестанского края

Начальник.

Асхабадъ.

Канцелярия

Срочно. Секретно.

Императорское Российское Генеральное Консульство в Хорасане

Персия. Мешхед.

Его Превосходительству Управляющему Консульством П.А. Ежовичу

Милостивый Государь Петр Алексеевич!

В связи с посещением Закаспийской области неким персидскоподданным Гюль Падишах Сейидом, выдающим себя за святого магометанской веры, предъявившего на границе Чикишлярского приставства документ, личность удостоверяющий, выданный Российским Генеральным Консульством в Хорасане, в том, что предъявитель этого документа есть персидскоподданный уроженец и житель г. Мешхеда.

Прошу подтвердить этот факт либо опровергнуть его.

Впредь прошу по возможности информировать меня о лицах, проживающих в Хорасане, имеющих либо могущих иметь влияние на российскоподданных мусульман в Закаспийской области.

Начальник Закаспийской области.

Генерал-майор Шостак Ф.А.»

* * *

Документ 3

«Императорское Российское Генеральное Консульство в Хорасане

Персия. Мешхед

Срочно. Секретно. Спецсвязью.

Российская империя.

Закаспийской области Туркестанского края Начальнику.

Асхабадъ.

Его Превосходительству генерал-майору Шостаку Ф.А.

Милостивый государь Федор Александрович!

Настоящим удостоверяю:

Лицо, выдающее себя за Гюль Падишах Сейида, святого магометанской веры, в городе Мешхеде не проживает. Паспорт, предъявленный этим лицом, Консульством никогда не выдавался. Лица, внесенные в паспорт вышеназванного лица, также в Консульстве неизвестны.

Просьбы Ваши будут исполняться и впредь.

По лицу, интересующему Вас, предлагаю Вашему вниманию копию с донесения Генерального Консула в Хорасане Полномочному Послу Российской Империи в Тегеране от 18 мая 1891 года (Двадцатилетней давности!), из которого явствует, что Гюль Падишах является суннитом, афганцем по происхождению, следовательно, не может быть известен и почитаем в Иране, в частности, в Хорасане, где персы в подавляющем большинстве исповедуют ислам шиитского толка.

Честь имею,

Управляющий Консульством П.А. Ежович»

* * *

Документ 4

Извлечение из донесения Генерального Консула в Хорасане Полномочному Послу Российской империи в Тегеране от 18 мая 1891 года (копия)

«…На днях прибыл в Мешхед из Герата в сопровождении конвоя из офицера и пяти всадников афганских рисалэ некто Гуль Падишах с целью отправиться отсюда в Мекку путем через Россию.

Гуль Падишах – сейид – и носит имя Сахиб-заде, так называются прямые потомки Омара. Известен в Афганистане среди суннитов за ярого проповедника, фанатика, святошу и поборника суннизма. В Гератском округе, где он постоянно проживает, и в афганском Туркестане у Гуль Падишаха имеется до 50—60-ти тысяч приверженцев-мюридов, беззаветно верующих и преданных ему и осыпающих его деньгами и ценными подарками. Сам эмир относится к нему с почтением и доверием.

Донося о вышеизложенном Вашему Превосходительству, считаю нужным присовокупить, что Гуль Падишах выехал из Мешхеда по направлению к Кучану, откуда намеревается проехать в Турцию. Что паспорта своего он во вверенном мне Генеральном Консульстве не визировал, что, вероятно, не помешает ему, как не мешало ранее многим другим афганцам пробраться свободно через границу в Закаспийскую область, а оттуда на Кавказ, где он, пожалуй, может произвести известные впечатления среди суннитов, наших подданных…»

* * *

Документ 5

«Узум» – «Чинару».

Донесение

12 сентября сего года Гюль Падишах Сейид в сопровождении четырех мюридов-учеников посетил Текинский базар. Сам Гюль Падишах высокого роста с густой белой бородой. Борода настоящая, но такого типа бороду я никогда не встречал среди персов либо туркмен, но видел только у индусов. Говорит по-персидски, как тегеранец, читает молитву, как каирский муэдзин, по-русски я не слышал ни одного слова. В трех шагах ему можно дать семьдесят лет, но его глаза молоды и на руках нет старческих пятен. Голос может быть очень громок, красив, по голосу совсем не скажешь, что он принадлежит старику. На базаре говорят, что он владеет даром читать чужие мысли, повелевать людьми на расстоянии; как лечить от болезней, так и насылать на людей порчу, поэтому его мюриды без труда собирают и милостыню, и откровенную дань. На Текинском базаре его люди обошли все персидские ряды, в туркменские лавки не заходили, но если туркмены давали деньги – не отказывались, но благословляли за подношение на персидский манер. Мюриды Гюль Падишаха – молодые здоровые мужчины, на вид от 27-ми до 35-ти лет, в каждом чувствуется большая физическая сила. Росту они разного. Бородаты черным смоляным волосом. Одеты в халаты, какие обыкновенно носят в Персии, без заплат, но очень грязные, с дырочками от костров. Пахнут весьма дурно, как погонщики верблюдов, дымом от кизяков, обуви не носят, но подошвы ног не похожи на ноги людей, никогда не знавших обуви. Волосы на голове не бреют, волосы длинные, у двоих почти до пояса. Полагаю, не без насекомых.

Гюль Падишах в течение получаса имел конфиденциальную беседу с владельцем текинского караван-сарая господином Ширин Искандер Искандер-оглы в чайхане караван-сарая. Стенограмму этой беседы готовлю. Источники – мои помощники, мальчики одиннадцати и двенадцати лет, персидской национальности, с хорошей памятью, устроенные мною в тайном месте в пространстве между полом второго этажа чайханы, где принимали гостя, и потолком первого этажа. Кроме того, мне удалось с расстояния, не вызывающего подозрения, по губам читать речь самого Гюль Падишаха. Ширинов сидел ко мне спиной.

«Узум».

* * *

Документ 6

«Сверчок» – «Чинару».

Записка

12 сентября сего года я встречался с персидским священником Куль Шахом. После отъезда Куль Шаха на вокзал, Ширинов послал меня вослед на вокзал с приказом передать Куль Шаху деньги в сумме двадцати пяти тысяч рублей российскими государственными кредитными билетами.

По передаче денег священнику я получил от него через слугу конверт с английским векселем Ост-Индийского банка на сумму в сто тысяч фунтов стерлингов, который и был передан господину Ширинову.

«Сверчок».

* * *

Документ 7

«Фарраш» – «Чинару».

Донесение

12 сентября сего года я встречался с незнакомым мне ранее человеком, назвавшим себя Гюль Падишах Сейидом. Этот Сейид, используя темное сознание простых людей, выдает себя за святого, искусственно создает себе определенную известность врачевателя, на самом деле просто успокаивает больных людей настойками терьяка. Все это делается с единственной целью безопасного прикрытия его основной деятельности. Гюль Падишах, полагаю я, является очень крупным шпионом Его Величества Шах-ин-шаха Персии. Его поездка в Закаспий имеет несколько целей: 1) личные контакты с мелкими иранскими резидентами; 2) проверка разведдонесений; 3) вымогательство денег для личного обогащения; 4) создание условий или легенд для компрометации лиц с целью насильственного склонения их к сотрудничеству с шах-ин-шахской жандармерией.

Лично у меня Сейид интересовался воинскими частями, расположенными в Закаспийской области, лицемерно просил помочь денежными средствами голодающим правоверным в Персии.

Я был вынужден поддерживать разговор, дать немного денег, чтобы отвязаться от незваного гостя. О воинских частях сказал правду: военачальники Его Величества Императора России мудры, опытны в боевом деле, бесстрашны, а огневая мощь такова, что ее силу не приведи Всевышний узнать против себя в бою. Сами текинцы признали власть Императора и не пытаются с ней бороться.

Всегда готов быть полезным в борьбе против врагов моей родины – России.

Преданный Вам и Государю Императору,

«Фарраш».

* * *

Документ 8

«В Полицейское управление

от верноподданного России коммерсанта

Ширинова Александра Александровича.

Заявление

Сегодня, 13 сентября 1911 года, в семь часов утра, я, как всегда, пришел в свое служебное помещение караван-сарая на Текинском базаре по улице Левашовской. Против обыкновения, двери не были заперты. Были отперты и приотворены общая дверь в служебные помещения, а также дверь в кабинет счетовода-бухгалтера, он же касса. Ничего не подозревая, я заглянул в кассу, думая, что счетовод Блюменталь Соломон Серафимович уже работает над своими балансами, но увидел, что он неподвижно полулежит в своем большом кресле уже холодным, с закрытыми глазами, однако я послал в Красный Крест за врачом и сообщил дежурному городовому. Только потом я обратил внимание на сейф. Сейф был отомкнут, но прикрыт, ключ торчал в замочной скважине. В сейфе лежали деньги в сумме ста сорока одного рубля ассигнациями и мелочью на пятнадцать рублей. Согласно нашим кассовым книгам в сейфе должно было находиться двадцать пять тысяч рублей.

Сам я с супругой с вечера провел ночь в местечке Фирюза, где мои родственники отмечали свадьбу своего сына. Возвращаясь из Фирюзы в Асхабад, в шесть тридцать, я имел беседу с казачьим разъездом на Фирюзинском тракте у поворота на аул Багир.

Предполагаю, что Блюменталь умер собственной смертью, он всегда ходил с флаконом валерьянки. Кто мог взять деньги, предположить не могу.

Ширинов А.А.»

* * *

Документ 9

«Жандармское полицейское управление Среднеазиатской железной дороги.

Город Асхабад.

13 сентября 1911 года.

Протокол осмотра места происшествия

Место происшествия: караван-сарай предпринимателя Ширинова Александра Александровича, российскоподданного. Улица Левашовская, Асхабад. Второй этаж. Служебный кабинет счетовода-бухгалтера, он же касса.

Осмотр места происшествия производится на основании заявления господина Ширинова А.А. и соответствующего по нему распоряжения пристава капитана общей полиции Борового Н.Н.

Осмотр проводили:

Пристав гор. Асхабада капитан полиции Боровой Н.Н.

Адъютант Жандармского полицейского управления Среднеазиатской железной дороги ротмистр И. Кюстер.

На основании статьи 21 Положения о Государственной охране, Высочайше утвержденного 14 августа 1881 года, присутствуют:

Ширинов Александр Александрович, кавказский татарин, российскоподданный, суннит магометанского вероисповедания, уроженец города Шемаха Бакинской губернии, из крестьянской семьи, проживающий в Асхабаде в собственном доме на улице Козелковской напротив бехаистской мечети.

Ширинова Фатима Намик-зада, его жена, кавказская татарка, российскоподданная, суннитка, уроженка города Баку, из семьи коммерсанта-нефтепромышленника Тагиева, проживающая со своим мужем.

Блюменталь Нина Ивановна, урожденная Тимофеева из Самары, русская, российскоподданная, замужем за Блюменталем Соломоном Серафимовичем, неработающая, православного вероисповедания, проживающая в собственном доме по улице Андижанской в Асхабаде.

Понятые:

1) Сторож караван-сарая Курбан-Анна-Мурад, российскоподданный туркмен племени ахал-теке из рода Ясман, суннит магометанского вероисповедания, уроженец аула Кеши близ Асхабада, проживающий в караван-сарае, в общем помещении для прислуги.

2) Сторож караван-сарая Насырли Якуб Вали-оглы, шиит магометанского вероисповедания, российскоподданный, уроженец аула Багир близ Асхабада, проживающий в караван-сарае, в общем помещении для прислуги.

3) Купец 3-й гильдии Дулин Антип Севостьянович, русский, российскоподанный, православный, постоянно проживающий в городе Астрахани на Каспийской улице в собственном доме.

4) Персидский купец пряностями Мешеди Иззатулла Кахраман-бек-оглы, шиит, магометанин, постоянно проживает в Персии, в Тавризе.

Специалисты:

1) Фотограф Минкин Яков Моисеевич, российскоподданный, иудейского вероисповедания, уроженец Кишинева, предприниматель, проживающий в Асхабаде на Левашовской.

2) Патологоанатом областной больницы Красного Креста и Красного Полумесяца Соловый Федор Иванович, русский, российскоподанный, православный, постоянно проживающий в городе Асхабаде на улице Куропаткина.

Осмотр места происшествия происходит в дневное время при естественном освещении.

Место происшествия: комната три на два с половиной метра, угловая. Два окна, забранные фигурными металлическими решетками, окна открыты. Одно окно выходит на улицу Левашовскую, второе в проулок. Малое окно кассы выходит в коридор служебного помещения, забрано решеткой на петлях, запирающейся на внутренний замок, дополнительно оснащено деревянной глухой створкой, закрытой на шпингалет изнутри. Справа от окна кассы, в углу комнаты, стоит несгораемый сейф «Мозер» на одну дверь, запирающуюся на четыре поворота двухбородкового ключа. Сейф приоткрыт. Ключ в замочной скважине. Верхнее отделение сейфа пусто. В нижнем отделении сейфа – кассовые и финансовые бумаги, которые будут описаны дополнительно. Справа от сейфа – двухтумбовый стол с тремя выдвижными ящиками. Спинкой к окну – большое кресло черной, стеганой медными гвоздями, кожи.

В кресле – труп человека, который опознан присутствующими как счетовод-бухгалтер Блюменталь Соломон Серафимович.

На столе – дорогие каретные часы фирмы «Мозер», этой же фирмы чернильный прибор, подсвечник, масляная лампа.

На столе деньги в сумме ста сорока одного рубля ассигнациями и мелочью на пятнадцать рублей.

В комнате – три венских стула. Книжный шкаф. Напольная вешалка для одежды.

Следов насилия, следов борьбы не обнаружено. Нет оснований считать, что в комнате была произведена какая-либо поспешная приборка. Пылевое покрытие пола в целом соответствует пылевому покрытию под столом и под шкафом…

Подписи присутствующих, приглашенных специалистов, понятых.

Осмотр места происшествия проводили:

Пристав гор. Асхабада капитан полиции Боровой Н.Н.

Адъютант Жандармского полицейского управления

Сред. – Аз. ж. д. ротмистр И. Кюстер»

* * *

Документ 10

«Приложение:

Закаспийская областная больница Красного Креста и Красного Полумесяца

Свидетельство о смерти

Блюменталя Соломона Серафимовича

“…Смерть наступила 13 сентября 1911 года в период между полуночью и двумя часами ночи вследствие острой сердечной недостаточности…”

Подписи:

Патологоанатом Соловый Ф.И.

Главный врач Агапьев Б.Н.

Печать».

* * *

Документ 11

«Российская империя.

Закаспийской области Туркестанского края

Начальнику.

Асхабадъ.

Срочно. Секретно.

Ваше Превосходительство!

Милостивый государь Федор Александрович!

На Ваш запрос счастлив препроводить прилагаемую справку:

Не представляется возможным ни подтвердить, ни опровергнуть сведения о рождении и проживании Ширинова Александра Александровича – Искандера Искандер-оглы в городе Шемаха в 1870-м году. Имеющиеся в нашем распоряжении архивы не сохранили каких-либо достоверных сведений. Эпидемии, пожары, 1905-й год. Армяно-татарская резня. Криминальным подпольем несколько раз злонамеренно уничтожались не только административные архивы, но архивы уголовного судопроизводства. Сожалею, что ничем не могу помочь Вам. Попытка установить родственников по фамилии Ширин – Шириновы также ни к чему не привела. Большинство из лиц этой фамилии в Шемахе умерли от эпидемии оспы в 1885 году.

С сожалением,

Губернатор города Баку

Алышевский Владимир Владимирович».

* * *

Документ 12

«М.В.Д. Начальник Красноводского уезда

Закаспийской области

25 сентября 1911 года.

Красноводск.

Срочно. Секретно. Нарочным.

Российская империя.

Туркестанский край

Закаспийской области, Асхабадъ.

Помощнику начальника, адъютанту

князю Дзебоеву Владимиру Георгиевичу,

подполковнику Корпуса жандармов.

Рапорт

Исполняющий обязанности чикишлярского пристава рапортом донес следующее:

Во исполнение Вашего распоряжения о задержании группы персидскоподданных во главе с лицом, которое может предъявить паспорт, выданный Хорасанским Генеральным Консульством в Мешхеде на имя Гюль Падишах Сейида, чикишлярский пристав капитан общей полиции Федотов А.С., возглавляя группу милиции из пяти всадников – туркмен племени йомуд, попытался задержать лиц, указанных в распоряжении. Эти лица без оружия следовали верхом с заводными лошадями, с небольшой поклажей каждая. Сам Федотов, его джигиты были вооружены пятизарядными магазинными казачьими “драгунками” Мосина. Федотов – табельной, а туркмены – национальными саблями. Кроме того, у Федотова был самовзводный револьвер Нагана.

Со слов джигитов милиции описываются дальнейшие события. Джигиты были допрошены по всем правилам, их показания совпадают во всех мелочах. Копии допросов прилагаются.

В районе западнее Шарлаука, в месте впадения Сумбара в Атрек разыскиваемые лица были остановлены.

С целью бескровного пресечения их намерения нарушить границу с Персией, Федотов вступил в переговоры с лицом, которое подходило под описание Гюль Падишаха. Его джигиты верхами отстояли от беседующих на два-три лошадиных корпуса, окружив персов и держа наизготовку взведенные винтовки.

После обмена приветствиями и требованием Федотова предъявить документы, Гюль Падишах протянул приставу сложенный вчетверо лист паспорта. Федотов, не читая, сунул паспорт во внутренний карман кителя. Тогда Гюль Падишах поднял руки к небу и начал что-то очень быстро говорить по-арабски, потом провел руками крест-накрест у лица Федотова. Федотов промолчал. Гюль Падишах повернул коня и шагом проехал мимо Федотова по направлению к границе, за Сейидом, так же шагом, поехали его дервиши. Развернул коня и поехал вслед за персами и сам Федотов, за Федотовым – джигиты милиции. Вскоре лошади ускорили ход на рысь, временами переходя на галоп там, где позволяла местность. Выбрав место, удобное для перехода Атрека вброд, Гюль Падишах и его мюриды, не останавливая коней, вошли в воду и вскоре достигли противоположного берега – территории Персии. Федотов молча остановил своего коня на берегу и безмолвно смотрел, как персы покидают Россию. Джигиты, не получив команды ни на задержание, ни на уничтожение группы нарушителей, сами не предприняли никаких действий. Даже когда нарушители скрылись из виду, Федотов долго еще стоял и смотрел им вслед. Один из джигитов подъехал к Федотову ближе, заглянул ему в лицо. Глаза Федотова были закачены под лоб. Федотов был без сознания. Джигиты постарались доставить Федотова в Красноводск живым. Федотов по сегодняшний день находится в военно-морском лазарете в сомнамбулическом состоянии. Его удается кормить, но больной ничего не слышит, не видит и не реагирует на внешние раздражители, даже на те, которые нормальный человек воспринял бы как боль. Консилиуму врачей не удалось ни поставить определенный диагноз заболевания, ни определить способ неконтактного воздействия на человека сильного, психически здорового, прошедшего две войны, с тем, чтобы привести его в подобное состояние.

Паспорт на имя Гюль Падишах Сейида и его сопровождающих лиц прилагаю.

Честь имею,

исполняющий обязанности начальника

Красноводского уезда Закаспийской области

князь Туманов, полковник».

* * *

 
Юный месяц зацепился
За высокий минарет.
Волей рока разлучился
С розой милою поэт.
Два верблюда, три халата,
Два ковра и десять коз —
Вот цена калыма – плата —
За девицу с парой кос!
Косы – змеи, стать – газели,
Губы – мака алый цвет…
На нее смотреть не смели
Все мальчишки с юных лет!
Знают горы Копет-Дага:
В доме том не нищих ждут…
Зорче, чем корону шаха,
Братья деву берегут!
Свадьбы сытые чужие
В плаче радует дутар.
Но монеты золотые
Не идут поэту в дар.
Сколько ж свадеб отыграть —
На калым теньге собрать?!