Текст книги "Снайпер"

– Наше государство имеет один из самых крупных флотов в мире. Японцам даже пытаться не стоит.

– Зря вы так думаете. Флот у вас крупный, но разбросан по разным портам. Эскадра в Порт-Артуре, конечно, сильная, но у японцев тоже сил достаточно. А провести боевые корабли с Чёрного моря или с Балтики – это ещё постараться нужно. Англичане немало денег вложили в Японию и не дадут им проиграть, всячески мешая русским эскадрам в пути к театру боевых действий. Вплоть до провокаций. Они не успеют. Или будут прибывать небольшими группами, которые японцы с лёгкостью разобьют.

– Страшные вы вещи говорите, господин Белов.

В это время нас позвали к столу, ужин готов, и мы прошли в обеденный зал, где я весело общался с семьёй адмирала, пока хозяин пребывал в мрачных размышлениях. Жена Макарова это видела и, понимая, кто источник стольких тяжких дум мужа, вопросительно и тревожно поглядывала на меня. А я травил анекдоты, от которых смеялись все, даже адмирал пару раз расхохотался, оглушительно, когда я о моряках рассказывал. Потом мы вернулись в кабинет, где продолжили прерванный разговор. Передышка во время ужина, видимо, позволила собраться адмиралу с мыслями.

– Я подумаю над сведениями, которые вы сообщили. Однако вам, гражданину иностранного государства… Что?..

– Двух иностранных государств, – показал я два пальца.

– Пусть будет так, вам, гражданину двух государств, какой интерес в этой войне?

– Для начала: мои родители были русскими, подданными российского императора, но потом сменили гражданство. Во взглядах не сошлись или ещё что, не знаю, никогда не интересовался, но их отпустили. Ну и – мне просто скучно. Сам я военный моряк, причём, признаюсь, очень хороший, имею боевой опыт, мне удалось приобрести миноносец, неплохо снарядив и вооружив его, торпеды тоже есть, судно обеспечения имеется, что и будет обслуживать миноносец, а также я приобрёл подлодку. Команды осваивают боевые корабли. И вот я хочу повоевать. Миноносец, подлодка и судно обеспечения находятся неподалёку от будущего театра боевых действий и с моим прибытием немедленно приступят к работе. Это всё, что я могу и желаю сказать. Хотелось бы получить патент и разрешение действовать на свой страх и риск на коммуникациях японцев и не подчиняться морякам в Порт-Артуре. Право слово, в их профессионализме я сомневаюсь и не хочу выполнять приказы, которые приведут мои корабли к гибели. Поэтому я прибыл именно к вам, как к опытному и уважаемому военному моряку. Вас даже англичане опасаются и говорят, если вы прибудете в Порт-Артур, то лёгкой победы японцам не видать, если вообще эта победа будет. Вот если вы там будете командовать, то сотрудничать с вами, да, именно сотрудничать, я готов, и даже планировать совместные операции и участвовать в них.

– Вот как? Что ж, благодарю за столь лестную оценку, – сказал адмирал, барабаня пальцами по столешнице. – Мне лично интересно ваше предложение, это если, не дай бог, война действительно начнётся… С патентами у нас достаточно сложная процедура, бюрократии много, и, чтобы его получить, нужна личная аудиенция у императора и его разрешение. Тем более вам. В этом случае получить патент можно быстро. Через два дня у меня назначена встреча с императором по морским вопросам, император очень интересуется нашим флотом. Я сообщу ему о вашей просьбе и о предоставленных вами сведениях.

– Благодарю, на большее я и не рассчитывал, – развёл я руками и пригласил адмирала и его семью к нам на обед через три дня.

Честно сказать, сколько мы живём в Питере, но к себе я никого не приглашал, не имел такую привычку. Но адмирала можно, а то слухи пойдут. Пусть побывают, слухи притушат. Хотя, подозреваю, их ещё больше появится. Ведь по приезде я модернизировал и обставил жилище, как нам удобно, современной техникой и оборудованием, а уезжая, всё это демонтирую. Слугам вход в дом запрещён, только в некоторые комнаты, а со всеми домашними делами справляются мои наложницы. Они у меня не изнеженные барышни, хорошие девушки. Только перед приходом четы Макаровых придётся демонтировать часть техники, чтобы не вызвать культурный шок. Хм, может, им фильм показать? Кинематограф уже вполне развивался, пусть кино и немое. Правда, оно здесь короткое. Я с наложницами ходил из любопытства на сеанс, после которого девушки прямо заявили, чтобы на всякую херню их больше не звал. Поставлю кинопроектор, полотно на стену – и можно смотреть. Да вон, тот же «Вождь краснокожих», фильм пусть и со звуком, но чёрно-белый, скажу, сам оборудование сделал, да-да, изобретатель, и фильм снял. Пусть докажут, что это не так. Да, так и сделаю, но только после положительного ответа императора по поводу патента. Если есть положительный отзыв, приглашу на киносеанс домашнего просмотра, а если нет, то всё равно приглашу, и пусть слухи расходятся, никого не пущу больше. Мстя моя страшна.

Адмирал моё приглашение принял, причём в охотку. Оказывается, его жена пилила по поводу нас, а когда моя просьба пришла, решила, что это шанс. Сначала я к ним, потом они к нам, что, впрочем, и получилось. Адмиралу даже напрашиваться не пришлось, я сам пригласил, и как раз после аудиенции у императора они нас и навестят. Что ж, будем ждать положительных результатов. И когда я встал, чтобы покинуть кабинет, тоже поднявшийся адмирал поинтересовался:

– Скажите, Александр Олегович, что будет, если вам дадут отказ?

– Есть и вторая сторона, думаю, японцы мне патент выдадут. Мне скучно. Сам я воевать против русских не хочу, но не бросать же дело на полпути, раз команда собрана? Пусть воюют хотя бы на стороне японцев.

– Но ведь будут гибнуть русские моряки!

– Я буду сожалеть, но моей вины в этом не будет, пусть будет виноват из русских бюрократов тот, кто не выдал мне патент.

Мои слова заставили адмирала задуматься. Вот так мелкими посылами и разговорами я сделал так, что адмирал костьми ляжет, но выбьет мне этот патент. Однако опять-таки, если будет война. Даже если патента не будет, то воевать за японцев я не стану, а начну, скажем, пиратствовать, но на стороне русских. Посмотрим по ситуации, рано ещё загадывать.

Три дня пролетели как один. Два дня привычной жизни и один день сидели дома, разыгралась пурга, но, к счастью, к тому дню, когда были приглашены Макаровы, погода наладилась, и за час до обеда они прибыли. Ну и у нас было всё готово. Дом прибран, много что демонтировано, хотя освещение не трогали, пусть подивятся. Если захотят такое, пусть к французам обращаются, там делают электрическое освещение. Ха, ставят в сарае паровой котёл на угле и генератор. Видел я такой ужас. Обед был готов. Половины тех блюд, что приготовили на стол, они даже не видели, что уж говорить о попробовать. Один суп из акульих хвостов чего стоит, фирменная фишка Юко.

Я с несколькими наложницами встретил гостей. Прислуга приняла верхнюю одежду и обувь, и мы прошли в гостиную, где я представил гостям остальных девушек. Жена Макарова осталась с девчатами, у них завязался оживлённый разговор. О чём говорить, наложницы знали, я проинструктировал, так что они поддерживали разговор, описывая, где мы были и какие государства посещали. Причём не только рассказывали, но и демонстрировали. Я отпечатал крупную стопку фотографий. Это одна из моих китаяночек увлекается, у неё полупрофессиональная фотоаппаратура. Я долго думал, делать цветные фото или чёрно-белые, да махнул рукой, сделал цветные. Если что, скажут гостям, что закупили дорогую аппаратуру за границей, пусть проверяют. Фотографии разместили в шести альбомах, и мы проверили, чтобы случайно в кадр не попала современная техника.

Я провёл адмирала в мой кабинет. Макаров с большим интересом всё изучал, потрогал настенные светильники, мягкий свет которых его явно заворожил. О генераторе в подвале, который это всё питает, он не знал, там стены обшиты звуконепроницаемым материалом, а труба для вывода выхлопных газов выведена на задний дворик дома, где слышно едва различимое тарахтение.

Мы устроились в креслах рядом со столиком, на котором стояла ваза с тропическими фруктами, адмирал начал задавать стандартные вопросы о семье и службе. Но потом перешёл к насущным делам, и вот что я услышал:

– Если сведения, переданные вами, Александр Олегович, подтвердятся, то на патент вы можете рассчитывать, слово императора. Мне же приказано спешно отбыть в Порт-Артур и принять под командование эскадру. Из посольства в Китае тоже доходят тревожные сведения. Я завтра же отправляюсь поездом. Наместнику Дальнего Востока и командующему эскадрой адмиралу Старку были отправлены рекомендации, как не допустить потерь в случае возможного ночного нападения японских миноносцев.

– Благодарю вас за оказанную мне помощь, – склонил я голову в знак признательности.

Адмирал же перешёл к другим вопросам:

– После получения вами патента, когда я смогу рассчитывать на ваши силы?

– Вот так сразу быка за рога? – весело хмыкнул я и налил адмиралу вина.

– Я стараюсь всё держать под своим контролем. Тем более пусть у вас и небольшие силы, но попортить японцам крови вы сможете, действуя на транспортных магистралях противника.

– Уж будьте уверены… У меня такой вопрос: при захвате боевых кораблей противника я обязан их сдавать, так же как и транспортные, чиновникам Адмиралтейства или могу оставить их себе?

– Александр Олегович, поверьте моему опыту, захватить современный боевой корабль неимоверно сложно. Особенно целым. Оставить вы его можете себе, но если поднимете на нём свой флаг и включите в свою небольшую корабельную группировку. В ином случае он подлежит сдаче.

– Благодарю. А по поводу флага: под каким мне ходить?

– Тут вопрос сложный, я полагаю, под Андреевским, потому что вы считаетесь военнослужащими, хотя и добровольцами, и в случае захвата вас в плен с вами обязаны обращаться, как с военнослужащими… Признаться, в России такие патенты не выдавались продолжительное время, и тут ещё нужно разобраться. Как я слышал, император отдал приказ собрать документы и подготовить ему информацию по патентам.

– Это было бы замечательно, – согласился я.

– Александр Олегович, вы так и не ответили на вопрос, когда прибудете к своим кораблям и известите меня об этом.

– Действительно… Сказать откровенно, после получения патента я отправлюсь на следующий же день, и уже через два дня сообщу вам по телеграфной линии из Шанхая, что на месте и начинаю охоту на японцев.

– Позвольте, юноша, это такая шутка?

– Вы слышали о воздушных шарах?

– Конечно, я даже поднимался в небо на таком. У нас на флоте они есть, используются для корректировки огня.

– Есть такие шары, которые летают быстро. Я буду в Шанхае через два дня. Как, извините, это секрет, это моё личное изобретение, и обнародовать его я не собираюсь. Если это изобретёт ещё кто, я не возражаю, но сейчас желаю сам пользоваться своими изобретениями. У меня их много.

– Но почему?

– У меня много денег, зарабатывать не нужно, славы я тоже не хочу. Зачем мне всё это обнародовать? Сделать жизнь людей лучше и легче? Пусть сами делают, а не ждут, когда кто-то это сделает за них. Я не альтруист. У меня, как я уже сказал, много изобретений, и большую часть я буду испытывать в этой войне с Японией. Могу и вам дать идею военной мысли. Разрешите?

– Пожалуй, да.

– Можно сделать бронепоезд. Установить в вагоны и на площадки пушки и пулемёты, обить их броневой сталью и использовать эти поезда на линии соприкосновения с противником. Подвижные батареи, думаю, отлично покажут себя в этой войне. Этакие пустынные крейсеры.

– Красиво сказано. Но минус тут есть: разобрав полотно, можно лишить подвижности такой состав. Но идея интересная… – задумался адмирал. – С ним можно отправить ремонтный поезд и роту солдат для охраны. А лучше эскадрон с лошадьми.

– Будьте уверены, бронепоезда себя ещё покажут.

Тему разговора сменить не удалось, и адмирал вспомнил о том, что его так заинтересовало.

– Быстрые путешествия. Значит, они возможны, Александр Олегович?

– Пока мой способ не для постоянного использования, слишком дорого, но если вы желаете, я могу отправить вас в Порт-Артур, и вы за сутки окажетесь на месте. Правда, есть одно условие.

– Это какое же?

– Вы уснёте здесь и проснётесь там. Как я понимаю, отправитесь вы не один, а показывать свои секреты я никому не собираюсь.

– Мне нужно подумать.

Тут нас позвали на обед, который прошёл достаточно весело. Только жена Макарова, Капитолина… не помню отчества, сидела с красным лицом. Мне потом Мана шепнула, что она заглянула в мой фотоальбом, где были снимки наложниц в бикини. До сих пор в шоке от такого бесстыдства. Я для того и положил его в общую кучу, знай наших.

Обед гостей привёл в восторг, особенно детей Макаровых, Александру, которую все почему-то называли Диной, и их сына, когда подали десерт и мороженое.

Потом все пробовали свежевыжатые соки, и я пригласил Макаровых на киносеанс, зал уже подготовлен. Ну что я скажу? Смотрели они не отрываясь, даже дышать старались через раз, настолько увлеклись картиной. Ну а что, столько лет прошло, но и мне фильм нравился. «Вождь краснокожих» для меня классика отечественного кино. Так что гости отбыли в прострации, забрав подготовленную им в подарок корзину со свежими тропически фруктами и лимонадом. Они уже всё попробовали, знают, что это такое. Да ещё случайно услышали от девчат, что мы постоянно фруктами питаемся и для нас это не экзотическая редкость.

Пока слуги прибирались – а большую часть еды я отправил в хранилище, чтобы не испортилась, потом доедим, – я с детьми пошёл на вечерние горки, освещавшиеся факелами. А вернувшись, застал посыльного, который принёс письмо от адмирала. Он согласен принять моё предложение, но с ним будет пятнадцать человек. Макаров уточнял, смогу ли я принять такое количество человек и перевезти их на Дальний Восток? Надеюсь, мой ответ его не убил. Я написал: «…хоть тысячу».

На следующий день, как стемнело, я прибыл за город, где была подготовлена встреча. Кроме трёх десятков офицеров, были инженеры-судостроители и сто моряков из экипажа. Все матросы вооружены винтовками, с вещевыми мешками. Я всех попросил закрыть глаза и разом отправил в хранилище. Адмирала и часть офицеров, сидевших в санях, вместе с санями и прибрал. Потом достал истребитель Як и полетел на Дальний Восток.

Когда добрался и совершил посадку, отошёл подальше от следа лыж самолёта и достал всех, кого привёз. Здесь тоже была ночь и заснеженные поля вокруг, поэтому для адмирала ничего не изменилось, и тот поинтересовался:

– Так что, Александр Олегович, когда отправка?

– Так уже, Степан Осипович. За тем холмом – Порт-Артур. Давайте я вас провожу.

– Действительно, снега мало, чуть припорошило – и всё, – осматриваясь, подтвердил Макаров.

Да и офицеры, держа свои чемоданчики и саквояжи, также оглядывались, переговариваясь. Да и теплее тут, это все тоже заметили.

На трёх колясках часть офицеров и инженеры поехали к городу, остальные отправилась следом пешком. В городе Макаров, убедившись, что они там, где нужно, направился искать местное начальство и командование, а меня с колясками вернули забрать оставшихся офицеров. Матросы и так дойдут…

И вот на истребителе я полетел обратно. А там бедлам. Слухи о нашем кинематографе разошлись, спасибо Макаровым, и визитных карточек слуги нанесли уже сотни с просьбой посетить их или принять кого. Пришлось разбираться.

Шестьдесят семь лет спустя

Неизвестное место, неизвестный мир

Я как сидел на стуле в своей лаборатории, так и переместился, в сидячем положении, только моего суперудобного стула подо мной не было, и, естественно, не ощущая опоры, моя пятая точка рухнула в то место, над чем висела. Да ещё больно так приземлился, исколов голую задницу о неизвестные кусты. Известными они станут, как рассветёт, сейчас же стояла тёмная ночь, лишь на горизонте громыхала гроза – виднелись отблески молний. Больше света не было, сплошная темь, видать, тучи затянули небо. Я напрасно вглядывался в мрак, так ничего и не заметил.

Встав, я стал потирать ушибленное место и ясно осознал, что произошло. Я делал телепорт, с нуля, и при окончании работ на сегодня и тестировании телепорт сам запустился, ну почти сам, не надо было тот узелок трогать. В результате я из своей комфортабельной профессиональной лаборатории оказался здесь, в этом неизвестном месте. Пропала моя одежда и белый халат, в котором я обычно работаю. Похоже, незаконченный телепорт переносил только живое, неживое удалял. На руки я даже не смотрел, амулетов на пальцах нет.

Перед тонкими магическими работами я всё снимал и убирал в защищённый сейф, стандартная и уже привычная процедура, чтобы сбоев в работе и конфликтов в магии не было.

Присев, я пошарил руками по земле, но тут была одна высокая трава, мне по пояс. Пригнув её со всех сторон и примяв, я соорудил сидушку, сел на неё и задумался. При мне ничего нет магического, ни одного амулета, только возможности стихий, а в них я уже очень силён, не монстр, но могу часами использовать их, раскачал я таки свои каналы. Ладно, о перемещении всё ясно, банальная случайность, замкнул два узелка при создании амулета – и вот что вышло. Но не скажу, что жалею. В прошлом мире мне уже делать нечего. Сейчас мне на вид двенадцать лет, это спасибо моей правнучке Марии, трёхлетняя кроха играла с флаконом зелья молодости, стащила у меня из хранилища, когда мы там были. Я её на руках держал и смотрел в другую сторону, а она дотянулась до верхней полки, взяла его и спрятала. А когда мы прошли в обеденный зал, она, сидя у меня на коленях, когда я отвлёкся, вылила зелье мне в кофе, а я, не заметив проказы, выпил. По идее, я должен был превратиться в сперматозоид, но нет, омоложение остановилось на пяти годах. Длилось оно три дня, и трое моих детей, профессиональные врачи, за этим следили. Из меня текла масса, то, что из тела лишнее уходило, всё это они убирали и смывали. Я думал, потом расти не буду, несколько десятков лет останусь пятилетним, но нет, к счастью, последующий год показал, что расту нормально, как все дети. Пробовал «Растишку» – не помогает. Мои дети до сих пор не могут принять, что их отец – мальчишка. Вроде за семь лет свыклись, но иногда я ловлю, как они улыбаются и быстро отводят глаза. Ну бывает, что я ещё скажу? Если бы я тогда сутки не работал, не был бы таким квёлым и заметил бы всё, однако я был уставший, тут ещё правнучку на руки дали, мол, все заняты, под парусом на лодках решили походить, и вот результат. Эх.

Думаю, стоит всё же пояснить, как у меня вообще жизнь в прошлом мире прошла. Я бы сказал – отлично. О такой жизни можно только мечтать. Как мы появились с наложницами в том мире, так и жили. Я решил поучаствовать в Русско-японской войне, и сам же, идиот, всё испортил, когда отправил Макарова в Порт-Артур. Японцы об этом узнали и решили не нападать. Напасть-то они напали, но в следующем году, когда Макаров отбыл. Я только через месяц узнал о начале войны, в Аргентине находился. А после возвращения из Порт-Артура две недели ждал в Питере, когда в газетах объявят о подлом нападении японцев на Порт-Артур, но меня там так затыркали приглашениями и остальным, что я всё бросил и улетел из столицы России. Думал, когда война начнётся, прилечу за патентом, но сообщения так и не дождался. А потом уже не ждал, другие интересы появились, и она началась без меня. Я тогда обиделся и не участвовал. Макаров, вернувшись в Порт-Артур, активно воевал, и благодаря ему, а он не погиб, война закончилась нашей победой. Потери были тяжёлые, но справились. Они. А я учился магии, делал амулеты, с каждым разом постигая всё более сложные и сложные, занимался детьми. Отлично жил.

В Отечественной войне мой старший сын Никита, наш с Юко, участвовал на стороне японцев, забрав у меня несколько боевых кораблей образца сорок второго года и пару авианосцев. Набрал в Корее и Аргентине добровольцев, год тренировал команды, денег уходило прорва, но я на сыне не экономил, и он смог поучаствовать, да так, что США проиграли. А я даже не помогал, он сам вместе с японцами справился и сам участвовал в десанте на побережье Калифорнии. В результате в сорок шестом году было образовано отдельное государство с монархией – королевство Гавайи, где мой сын, король Никита Первый, занял престол.

Рассказывать можно много, но что я ещё скажу. Я в основном проводил время на моём личном острове в районе Филиппин. Дети мои росли, двоих я пережил, один погиб в авиакатастрофе, вторая во время бомбардировки в Польше, остальные в порядке. Внуки есть и, как видите, правнуки. Я теперь прячусь, когда они приезжают. Живя с наложницами, я сделал вывод, что больше десяти лет с одной жить не могу, приедались. К тому же любви между нами не было, привязанность была, секс, страсть, которая со временем угасала, но не более. Поэтому, когда мне наложницы надоедали, я устраивал их в той стране, где они хотели жить, хорошо устраивал, чтобы нужды не знали, да и дети о них заботились, а у меня тридцать шесть детей, от всех наложниц. От некоторых не по одному. Я заводил ещё наложниц, но уже не так много, по две-три на пять – семь лет, а потом по новой. Дети меня нередко навещали, оставляли на лето со мной внуков, на острове пляжи хорошие, да и вообще климат здоровый и всё чисто, я за этим следил.

Прошла и Вторая мировая война, в которой я также не участвовал, но некоторые мои дети воевали.

Вот так я и жил, пока не произошла эта случайность с телепортом. А ведь это седьмой, который я сделал, остальные на складе в сейфе-хранилище лежат. На острове у меня отдыхают двенадцать внуков, сейчас зимние школьные каникулы, родители привезли. Старший там – шестнадцатилетний Кирилл, думаю, когда я не появлюсь на ужин, он вызовет родителей, и те уже разберутся. Доступ в лабораторию и хранилище у моих детей есть, поделят наследство, это я про амулеты, они ими пользоваться умеют, магическими хранилищами тоже. Правда, в хранилищах мало что осталось, за это время дети всё успели растратить. Никита флот атомный имеет, авианосцы и субмарины. Конечно, он не особо большой, но один из самых мощных. Четыре раза американцы пытались его ликвидировать, когда сын на престол взошёл, а как мне это надоело, я, покинув остров, просто вырезал всю верхушку правительства да все банкирские семьи. С тех пор лет пятнадцать тихо, больше не пытаются убийц заслать. Намёк был неплохо принят. За неделю они только убитыми потеряли больше двадцати тысяч граждан своей страны.

Что было в мире? Японцы проиграли, может, из-за этого Первая мировая война началась на год позже, а Гражданская в России – в двадцатых. Большевики и в этот раз победили. Немцы в сорок первом на Союз не напали, а вот сам Союз на них напал в сорок втором.

Германия пала в сорок четвёртом от совместных ударов Англии и Советского Союза. Американцам не до этого было. Я ни во что не вмешивался, просто смотрел. И, кстати, агрессором стал Советский Союз, так как напал на мирную Германию, и больше всего по этому поводу выли англичане, будто сами не участвовали и не заварили всё.

А я жил, учился, исследовал. После того казуса, что со мной случился, спасибо тебе, Мария, ей теперь все это напоминали, но с улыбкой, я отослал наложниц, теперь-то они лет на десять ни к чему. И тут ещё вот это. Везунчик я, что ещё скажешь? Ну а тем, что я здесь оказался, я был скорее доволен. Дети взрослые, своих детей растят, наследство поделят, так что, надеюсь, будут счастливы. Мне тоже пора встряхнуться. Я, конечно, постоянно на острове не жил, выбирался на морские прогулки, подводными изысканиями занимался, но всегда возвращался на свой остров, к своей лаборатории. На путешествия я тратил месяца по четыре в год, остальное время проводил у себя. И только последние семь лет практически никуда не выбирался, возраст мешал. Поэтому усилил тренировки и исследования…

Мысленно просматривая свою жизнь, я дождался рассвета. Сначала слева по боку посветлел горизонт, а потом показался и краешек солнца, освещая округу. Непогода прошла стороной. Встав и отряхнувшись, я стал осматриваться. Хм, прерии до горизонта, и ничего. Только кустарник торчал в одном месте, повезло же мне на него свалиться. Вон, на седалище ссадины остались. Местное светило начало подниматься выше, поэтому я прошёлся вокруг кустарника. Он овраг скрывал, но я использовал стихию Земли и осмотрел землю. Нет там ни тайников и ничего подобного, зато бил родничок. Напившись, я подобрал палку, стихией Воздуха подравнял её, сделав воздушные лезвия, и получилась отличная дубинка. Огнём прокалил, чтобы покрепче была, и, закинув её на плечо, направился в путь, чтобы солнце за спиной было. Обгореть я не опасался, каждый день занимался пробежкой по берегу, пляж бухты оббегал, купался, на лодке под парусом ходил, так что кожа прокалена до тёмно-коричневого цвета. Даже волосы выгорели под жарким тропическим солнцем.

Шагал я уверенно, но поглядывая под ноги, чтобы не наколоть подошвы. Пробежками-то я занимался в спортивной обуви. Да и вообще без обуви особо не ходил, так что подошва у меня нежная, повредить – раз плюнуть. А тут ещё трава, молодая, высокая, режет пальцы, как бритвой. Поначалу я не чувствовал, а потом заметил, когда ранки заныли. Пришлось использовать стихию Воздуха и укладывать траву узкой тропинкой перед собой, на сто метров хватало, потом дальше укладывал. Вот теперь отлично, даже замечательно.

Пока шёл, изредка отправлял вокруг волну воздуха. Сканера-то у меня нет, но, как оказалось, в стихиях тоже можно использовать подобие сканера. Стихией Земли пустоты искать удобно, а вот стихия Воздуха как раз на осмотр округи годилась. Я лет пять учился пускать такую сканирующую волну, освоил в конце концов, хотя чуть рукой не махнул, и вот теперь можно пользоваться. По сравнению с амулетом-сканером использование стихии – это мелко. Я бы даже сказал – фигня это. Амулет кажет дальше, на шесть километров, да и лучше, а волна воздуха – на триста метров, но если амулета нет, то и такое использование стихии Воздуха годится.

Вот так и проявилась находка: в траве сканирующая стихия обнаружила нечто неопознанное, что не подходило поверхности поля. Да и отклик был как от магического амулета. Свернув, я подошёл к куче костей. Похоже, лошадь и два человека. Два человеческих черепа и один лошадиный. Вот теперь поработает стихия Земли, она для такого локального сканирования как раз подходит. Я провёл рукой, и земля под костями зашевелилась. Найдя что-то интересное, я подал это наверх. Был короткий меч в истлевших ножнах, на лезвии ни капли ржи, а вот рукоятка истлела. Именно на меч и был отклик, он являлся амулетом. Меч был узким, длиной шестьдесят пять сантиметров. Сейчас мне немного не подходит, подрасту – нормально будет, но крутил я им уверенно. На моём острове разные мастера жили, передавая мне своё искусство, вот и один мастер семь лет прожил. Из русских казаков он был. Многому научил. Так что мечом я смогу действовать со всей уверенностью и даже некоторым опытом. Двадцать лет занимаюсь фехтованием самостоятельно, после того как тот казак покинул остров. У меня солидная коллекция холодного оружия. Никита на неё давно облизывается, наверняка приберёт теперь и к себе во дворец на Гавайях увезёт. Я не против, уж он позаботится о коллекции… Помахивая мечом, привыкая к балансировке и весу, я прикинул и убедился, что оружие делали с использованием магии. А на лезвии рисунки проступали, точно копирующие магические магемы. Знакомые узелки, я сам таким же способом плетения пользовался. Я попробовал, пустил ману в меч, и в результате укол в руку, и меч, слегка посветившись, приобрёл прежний вид. И я понял, что он признал меня хозяином. А вот с магемами на клинке ещё нужно разбираться. Чуть позже этим займусь.

Потом я вытянул два слегка проржавевших ножа, россыпь монет из сгнившего кошеля и разную мелочь, которая особого интереса не представляла. Разве что перстень на фаланге одного из скелетов. Всё это я прихватил бы, да нести не в чем, нужна тара. Пришлось сесть и приняться за работу. Ох, не люблю я её, но никуда не деться.

Использовав стихии Земли, Воды и Воздуха, срезал траву на тридцать метров вокруг и начал плести из неё нити, из нитей – ткань, а из ткани сразу предметы, причём без единого шва. Три часа на это убил, работа мелкая, требует сосредоточенности и внимательности, поэтому я её и не любил. Да и вообще пошив – женское дело, однако это умение я всё же освоил, несмотря на нелюбовь к нему. В результате у меня на руках оказалось четыре предмета, сшитых из ткани. Очень крепкой ткани, замечу, долго прослужит. А были: довольно неплохой рюкзак литров на семь с горловиной на завязках, по бокам – два кармашка для мелких вещей, тоже на завязках; тапочки с утолщённой подошвой – вот в них я не так уверен, но надеюсь, на неделю хватит, ноги резать не буду; шорты и безрукавка. Вот и всё, что я сделал, на сегодня хватит, завтра, может, ещё что сделаю, одеяло да шляпу с широкими полями, всё же солнце печёт. А пока пить хочется.

С помощью стихии Земли я поднял на поверхность воду. Дождавшись, когда она очистится от мути, напился из родничка, закрыл его и направился дальше. Ещё долго идти. И чем дальше я иду, тем больше понимаю: на Землю это всё не похоже. Жители есть, встретил доказательство – вон, меч на рюкзаке закреплён, я для него специальную петельку сделал, остальное в рюкзаке, отмытое мной в роднике, и надеюсь, ещё что найду. Поэтому через каждые шестьсот метров я посылал поисковые волны, но пока глухо.

Теперь есть хочу, поэтому, стихией Воздуха поймав мелкую куропатку, стал готовить место для приготовления ужина, вытянув также из-под земли луковицы каких-то растений, на вкус вроде съедобные, на чеснок похожи. Ну я от этого не умру, так что запечём и проверим. Обед получился на славу. Съел всё, что приготовил, и, сытый и довольный, отправился дальше.

Две недели спустя

Неизвестный мир, местные прерии

Три часа дня по местному светилу

Эта чёртова прерия никогда не закончится. За две недели я прошёл километров триста точно, и сил хватало делать по двадцать – двадцать пять километров в день, да ещё время остаётся на тренировку, приготовить пищу и ложе на ночь. Пару раз ручьи встречались, но крупных рек не попадалось. Я и решил, раз ручей течёт, значит, куда-то впадает, и, когда второй раз обнаружил такой ручей в овраге, пошёл по нему. Тот петлял, но через три дня вывел не к реке, а к дороге, которую пересекал. Ну наконец-то хоть что-то показывающее присутствие человека. Те костяки не в счёт. И вот, выйдя на дорогу, я осмотрел обе её стороны и, сбив шляпу на затылок, присел и стал изучать её. М-да, средневековье. Повозки, влекомые не то крупными лошадьми, не то волами, или нечто подобным. Свежих следов не вижу, а лепёшкам, что нашёл на дороге, дня три, высохнуть успели. Были и всадники, но следы плохо отпечатались, грунт твёрдый.