Текст книги "Снайпер"

Железная дорога была напрочь загружена, всё, что я уже передал, ещё долго будут вывозить, но продовольствие и вооружение стараются отправить вперёд. Авиация улетает своим ходом, дефицитный авиационный бензин отправляют следом эшелонами. Причём обратно не всегда пустые платформы и вагоны пригоняют, хотя и такое есть. Разве что лес вывозят, его японцы скупают. Дело в том, что я тоже сделал Советскому Союзу некоторые заказы. Например, заказал современную боевую технику, которая производится на заводах Союза. А именно – Як-3, Як-9, Ла-5, Ил-2, их я получил по двенадцать машин с запчастями и изрядными запасами боеприпасов и бомб. Из советской авиации это всё. Также взял бронетехнику. А именно: Т-34-76 с башнями-«гайками» и удлинёнными стволами. Командирские башенки тоже были. Машины выпускают уже давно, все детские болезни убраны. Этих машины я получил сорок штук ровным счётом с боеприпасами и в полной комплектации. Плюс самоходки двух видов: Су-122 и Су-152. Каждого вида по пять батарей четырёхорудийного состава. И боеприпасов хватало. Три эшелона мне подогнали. И я за них не платил, а обменивал на американское вооружение. Причём на вопросы, зачем они нам нужны, пожимал плечами, мол, Главный распорядился, а я делаю. А обмен был такой: за танки – один к трём, то есть за одну тридцатьчетвёрку – три М-3 «Ли» или «шерманы». Именно последние стали довольно популярны у танкистов. За каждую самоходку давал артиллерийскую батарею, в основном тяжёлую. За истребители и штурмовики соответственно. Всех всё устраивало, и обмен произошёл. Неделю назад последнее получил…

Выбежав на дорогу, я осмотрелся и припустил по ней в сторону Владивостока. Укрыться можно только там. Жаль, мотоцикл и другая техника недоступны, а то до города километров сто. И я побежал к ближайшему складу. Дело в том, что постепенно на побережьях я раскидывал такие склады, так как вывозить всё не успевали, хотя я и передал три тысячи грузовиков, о загруженности железной дороги я уже говорил. Такие склады, естественно, находятся под охраной в ожидании, пока всё отправят на станцию на погрузку. И до ближайшего бежать километров пять, а оттуда уже добираться до Владивостока. А в порту немало японских транспортов, они там часто стоят на разгрузке, ну и отправлюсь в Японию, больше мне здесь делать нечего. В Японии стоит договориться с императором, чтобы он взялся присматривать за моими наложницами и будущими детьми, это на случай, если я всё же решу воспользоваться порталом. Обеспечить детей я могу. Три ребёнка у меня родятся. Одному отпишу поместье, другим – по острову. Ну и отчисления от нефтяного бизнеса, с заводов, чтобы на жизнь хватало. Нормально. Одна только проблема: император меня знает как Джона Паркинсона, а я сейчас имел вид Кирилла Крайнова. Ему я известен как связной, человек Паркинсона. И с девчатами в таком виде не поговоришь. В общем, сначала нужно облик изменить, а потом и с императором встречаться. Обложили, гады…

Восьмого боевика я так и не обнаружил. Да и глупо на это рассчитывать, я использую лишь обычное зрение, а тот, скорее всего, амулеты, поэтому может двигаться за мной на расстоянии пары километров. Несколько раз я использовал стихии Земли и Воздуха. Однако на двести метров вокруг ничего не тревожило поверхность земли, и ветерок, что я погонял – им я мог управлять максимум на сто метров, – тоже ничего не обнаружил. Вполне возможно, восьмой ушёл, ну, или следует за зоной моих возможностей в стихиях.

Наконец я добежал до ближайшего склада. Уже часа два, как рассвело, охрана меня, к счастью, опознала, не подстрелила. Ну и связь здесь была, что меня порадовало. На таких складах разрешалось иметь американские бронетранспортёры, а они радиофицированы. Мощности вполне хватило связаться с моим куратором от Ставки, который находился во Владивостоке, и вот что я ему сообщил:

– У нас проблемы. Главного убили. Ко мне команду ликвидаторов прислали. Я в курсе, что это не ваши работают, они назвались. Представляете, Ватикан, их убийцы. Я всё имущество передал, но охрана была нейтрализована убийцами. Я не знаю, убиты пограничники или нет. Мой связной самолёт остался там же. Прошу выслать к новому складу вооружения и боеприпасов усиленное подразделение. Часть убийц я уничтожил, но сколько-то осталось. Они иностранцы, говорят с акцентом, опознать можно легко. Одеты в немецкие чёрные прыжковые комбинезоны. За мной прошу выслать к складу номер семьдесят девять самолёт, площадка здесь есть.

– Понял. Ожидайте.

Сержант, внимательно слушавший меня, стал организовывать охрану. Бойцы залегли в секретах, два пулемёта были подготовлены к бою, включая тот, что находился на бронетранспортёре. Распределены секторы для открытия огня. Помимо охраны, тоже из пограничников, на складе работали двое интендантов, которые приехали сюда на «додже» с двумя писарями. Их не отвлекали, они проводили инвентаризацию. Этот продовольственный склад с двумя другими я передал вчера, и работы по приёму ещё не были закончены.

Тот восьмой убийца так и не появился. Визуально. Но даже если появился бы, его амулетам и возможностям противопоставить мы ничего не можем. Я не исключение. Да и зелье-энергетик действовать давно перестало. Чую, скоро вырублюсь, на силе воли держусь.

Наконец появился присланный за мной самолёт. Это был Р-5 в модификации разведчика. Он совершил посадку, я забрался на свободное место наблюдателя, и, поднявшись в небо, мы полетели к Владивостоку. А там при приземлении нас ожидал взвод НКВД. Меня с ходу арестовали, разоружили и, посадив в чёрный воронок, повезли куда-то в город. Хм, в принципе, а чего я ожидал? Поставки явно накрылись медным тазом, я уже не нужен, а вопросов ко мне накопилось изрядно. Меня даже чуть ли не предателем считали. Ага, они ликвидируют – я уже и сам начал верить, что всё так и было, – а потом предателем объявляют. Нет, шалишь.

Привезли меня в здание местного управления НКВД и отправили в камеру-одиночку, предварительно осмотрев и забрав лётную американскую кожаную куртку, ремень и шнурки из ботинок. Форму советского капитана ВВС мне действительно запретили носить, и я её вместе с наградами убрал в одно из хранилищ, поэтому ходил в лётном комбинезоне, в куртке и кепи, всё трофейное, американское. Вполне неплохо смотрелось, и за эти недели одежду я разносил. Я стал ходить из угла в угол, прикидывая, что делать. Нары были подняты, на замке, не сядешь и не ляжешь, поэтому и пришлось остаться на своих двоих. В принципе, используя стихии, покинуть как камеру, так и вообще город я смогу. Да без проблем. Но сделать это желательно ночью. Так шансов у меня будет больше. Пока план такой: сбегаю, угоняю самолёт, ну или лодку на крайний случай, и покидаю Союз, тут стало как-то сложно всё и опасно. Для меня опасно. Вот дожил, теперь как крыса прятаться по углам буду, опасаясь всего. Не-е, надо в другой мир перебираться. Интересно, а куда всё же портал настроен? Не знаю, и эта неопределённость тревожила не меньше. А вдруг ещё хуже будет? Закон подлости ещё никто не отменял.

После обеда – а покормили меня кашей с чёрным хлебом и бледным подобием чая, – часам к двум, это я по солнцу определил, которое видно через маленькое окошко камеры, часы ведь тоже забрали, пришёл мой куратор – полковник интернатской службы, он всё и принимал, да и списки мне выдавал, что им больше всего требуется, в чём дефицит. Медикаменты, продовольствие и топливо – это основной дефицит, остальное вторично. Вместе с куратором в камеру зашёл охранник и опустил нары, на которые сел полковник, изучающе рассматривая меня.

– Насчёт твоего хозяина это правда?

– Да, убийцы сначала сообщили, потом я с нашими связался. Там подтвердили. Бригада распалась, больше лидеров вроде Главного нет. Грызня там за власть началась. Не до поставок. Да и не будут больше поставлять, это Главный был лоялен к Советскому Союзу, среди оставшихся таких больше нет. А ведь такая сила была! Жаль, до Финляндии дело не дошло, уж там бы мы показали… Что там с пограничниками?

– Живы. Сведения подтвердились, они тоже сообщили, что будто уснули, а когда очнулись, вокруг никого, однако никого не нашли. Да и следов особо нет.

– Почему меня арестовали? Я планировал покинуть Союз, делать мне здесь больше нечего.

– Я думал, ты догадаешься. – Полковник встал. – Трибунал тебя ждёт, за нарушение присяги и работу на представителей чужого государства. На штрафбат не надейся, как и на лагерь. Статья расстрельная.

– Ясно.

Тут действительно всё ясно, полковник решать такие вопросы не мог, а так быстро отдать приказ могли только сверху, и он его получил. Больше сказать друг другу нам было нечего, он покинул камеру, а меня заперли. Нары, между прочим, снова подняли. А дождавшись вечера, я сломал замок и, вырубая всех, кто попадался мне на пути – да и было всего трое, – покинул здание. Только отойти не успел, темнота упала.

Очнулся неизвестно через какое время от тряски и гула авиационных моторов, мы явно летели. Я был крепко связан и, что самое отвратительное, со стальным ошейником на шее. Чувствовал холод от него. Видимо, это был блокиратор магии. Я проверил, стихии были недоступны. Судя по салону, находились мы в гидросамолёте, причём смутно знакомом. Кажется, это что-то из итальянской постройки. Кабина не имела перегородки, и я видел в ней двух лётчиков в шлемофонах. Я лежал в салоне на полу, а на боковых лавках сидели трое в уже знакомых чёрных прыжковых комбинезонах. Да уж, молодцы. Дождались, когда я решу сбежать, чтобы самим меньше забот было, и взяли на выходе. Нашли по отпечатку ауры, к гадалке не ходи. А вырубили чем-то из лекарских амулетов, последствий не чувствую, разве что только от долгого лежания. Ну и от того, что связан, затекать уже начал.

То, что я очнулся, похитители сразу заметили. Один присел и проверил надёжность верёвок и кандалов. Спутали меня серьёзно. Мало того что ошейник, так от него цепочка шла к ручным, а потом к ножным кандалам. Да ещё верёвками чуть ли не в кокон связали. Боятся, и это хорошо. Надеясь, что русский они знают, иначе их не послали бы, я спросил:

– Как вы меня нашли? Слепок ауры?

– Нет, – усмехнулся один. – Метка на ауре. Наши сканеры видят эту метку на дальности больше ста километров.

Я внутренне порадовался, что одного боевика удалось вызвать на разговор, остальные смотрели на меня с ненавистью, как на врага Ватикана, была бы возможность, точно на месте прибили бы. Но я отчего-то был нужен им живой.

Информация насчёт метки меня насторожила. Чёрт, я не имел возможности её снять. В запасе среди лекарских амулетов у меня было несколько, которые работали с аурами, восстанавливая их при повреждениях, я надеюсь, они и метку могли убрать, однако сейчас они недоступны. В общем, новость неприятная, даже отвратительная, но будем эту проблему решать по мере возможности. Я вообще сейчас не в том положении, чтобы об этом думать. Сбежал от одних, чтобы попасть в руки к другим. Тоже нужно как-то бежать. Я об этом ещё подумаю, а сейчас, пока один из похитителей имеет желание со мной общаться, я продолжил вытягивать из него информацию.

– И что со мной будет?

– Магов у нас давно не появлялось, да ещё сильных в стихиях. Исследовать будут. А если выживешь, то батарейкой поработаешь, – с ухмылкой добавил он.

Я хотел было задать ещё вопрос, но один из молчаливых боевиков, смотревший на меня с особой яростью и ненавистью, подняв ногу, ударил меня по лицу шипастым ботинком, порвав губу. А это больно. Синяк ещё будет. В ответ я стал плеваться слюнями, перемешанными с кровью. И хорошо попадал. На открытые руки и лица всех трёх боевиков. Реакция последовала незамедлительно, и именно такая, что я ожидал. Они сразу размякли и, закрыв глаза, уснули. Ну а что, я ведь тоже знал, куда отправляюсь, и подготовиться успел. Ещё перед отлётом в Союз, поработав с лекарскими амулетами, я слегка изменил своё тело, особенно это касалось слюноотделения. Помните, как я мог, используя стихию Воды, изменять состав своей слюны, делая яд или кислоту? Тут я поступил схоже, только использовал амулеты, а срок действия их фактически постоянный, что я сейчас и проверил. Ошейник не мешал. Транквилизатор мощный, действует мгновенно при попадании на открытый участок кожи. Да уж, с таким нововведением целоваться нежелательно, партнёрша в бревно превратится, вот как сейчас эта сладкая троица. Спать они будут часа три, пока снотворное естественным образом из крови не будет удалено, да и срок распада у него небольшой. Остались только лётчики, и с ними нужно было что-то решать. Только как? Я вообще расплевался с отчаяния, а в коконе я беспомощен. Нужно думать, и поскорее.

Завозившись, я с раскачкой, чтобы ноги не задрались, сел, руки были спереди, но пошевелить ими я не мог, мешают и верёвка, и кандалы. Однако что-то нужно делать. Единственно, я не был ни к чему привязан, то есть мог перемещаться. Ну, в том виде, в каком есть. Лётчики, к счастью, были увлечены управлением и не оборачивались, поэтому они пока не обнаружили, что обстановка на борту медленно меняется. Нужно их тоже нейтрализовать. Дальше будет видно. Пусть неуправляемый самолёт в воду рухнет, но это лучше, чем попасть в руки мясников из инквизиции.

Повернувшись, облокотившись спиной о лавку, я поджал под себя ноги и резким рывком попытался встать. Не совсем получилось, не удержал равновесие, но зато сел на лавку. С неё уже легче встать. Допрыгав до кабины, я плюнул на открытую кожу штурмана, рявкнув пилоту на русском:

– Быстро развяжи меня и освободи, или убью, как и остальных!

Надо зарок себе дать: с фанатиками Ватикана не договариваться, сразу жизни лишать, на шантаж они не идут. Пилот сразу схватился за нож. Кобура у него тоже имелась, но поди вытащи из неё пистолет, а тут клинок под рукой, так что можно всё быстро сделать. Да не успел, я плюнул, отпрыгивая. А летун шустрым оказался, успел и клинок выдернуть и замах сделать вполоборота. Даже зацепил, пару верёвок почти перерезал кончиком, но до тела не добрался. А вот я упал спиной на пол. Сгруппироваться не успел и хорошо так приложился. Однако сразу снова сел и пополз к ножу, выпавшему из ставшей безвольной руки лётчика.

Посмотрев, как летит самолёт, вроде ровно, не кренился, пусть и неуправляемый, штурвалы свободно вращались, я взял нож и, держа рукоятку зубами, постарался перерезать верёвки у согнутых колен. К счастью, нож был заточен до бритвенной остроты, да и верёвки я ногами напрягал, чтобы были натянуты как струны. Так что перерезал. Дальше легче. Когда меня заматывали, то, видимо, использовали длинный кусок верёвки, так что я, дёргаясь, стал сбрасывать петли. Наконец удалось освободить руки, и дело пошло веселее. Закончив с верёвками, я маленькими шажками, так как мешали ножные кандалы, прошёл к креслу старшего лётчика, освободил от ремней и, сбросив на пол, сел на его место. Осмотрев приборы, я довольно ухмыльнулся. Половина баков топлива, это хорошо. А сейчас на посадку, решать вопросы в полёте я не хотел. Хм, а что там за судно на горизонте? Не к нему ли этот самолёт направлялся? Всё равно время есть, успею.

С кандалами на руках управлять самолётом довольно сложно. Надо и рукоятки газа моторов переводить, и штурвал держать, и разные тумблеры переключать. Чтобы дотянуться, приходилось привставать. При этом я отслеживал состояние моих захватчиков, чтобы они снова меня не повязали. А то я сейчас не в том состоянии, чтобы оказать серьёзное сопротивление. Самолёт летел на высоте метров сто, мне кажется, он заходил на посадку, и версия, что целью является то неизвестное судно на горизонте, похоже, становится верной. Да, без сознания я был довольно долго: взяли меня ночью, а, судя по положению солнца, сейчас полдень.

Посадка прошла так себе, потрясло изрядно. Оставив моторы работать, но переведя их на минимальный режим – мне вскоре взлетать, не хочу мучиться с запуском, – я встал с кресла и стал обыскивать тела. Сначала обшарил пару лётчиков, а потом прошёл к трём в прыжковых костюмах. И у одного нашёл ключик к кандалам. А вот к ошейнику, как ни искал, не обнаружил. В общем, ошейник остался. Кандалы я надел на того, что мне по лицу ногой дал. Остальных связал той верёвкой, да так, что самостоятельно развязаться очень трудно. И всех разоружил.

Вернувшись в кабину и уже уверенно работая с приборами, я дал газу и начал разгоняться. Поверхность моря для взлёта была так себе, брызгами моторы захлёстывало, но я взлетел и, набирая высоту, стал уходить в сторону. Сближаться с судном я не хотел. Мало ли что у них там есть. Если не из зенитного оружия, то магического. Вон, боевики магию активно использовали. Может, ещё кто из их братии там присутствует, и врежет по моему самолёту так врежет. И решил не рисковать. Судно скрылось за горизонтом, и я, примерно определившись по солнцу и по карте, которую нашёл тут же, где нахожусь, повернул в сторону Китая. Он мне подойдёт. В Китае я уже был, с наложницами в качестве отдыха, и там тоже в лавке у ювелира парочку амулетов нашёл. С виду – китайские безделушки, но всё же это амулеты, причём стандартные магемы, ничем не отличающиеся от тех, что я приобретал в Европе или Англии. Вот и надеюсь что интересное найти.

Через час стала видна береговая полоса, и, когда полетел над сушей, я стал выискивать место для посадки. Очень уж хотел с пленниками пообщаться. Об инквизиции в этом мире я не знал ничего, и раз смог взять таких языков, то как же отказаться развеять свой интерес? Кстати, когда я взлетал, заметил, что один из бое виков начал шевелиться, раньше срока отошёл от моего транквилизатора, пришлось повторно его использовать, да и остальных в превентивных целях тоже оплевал, мало ли тоже очнутся, и, пока летел, постоянно поглядывал на них.

Мне удалось найти озеро, подходящее для посадки, благополучно совершил её, подогнав самолёт к берегу, и приткнулся носом в кусты, заглушив двигатели. Самолёт оказался наполовину под ветвями, заметить можно, но трудно, хоть такая маскировка, хвост всего лишь торчит, ну и занялся пленниками. Развязал, полностью раздел и снова связал. Причём, пока раздевал их, отметил, что у всех трёх боевиков под кожей что-то есть, какие-то уплотнения. Поэтому, когда закончил связывать, начал уже тщательно ощупывать. Так и есть, похоже, амулеты вшиты в тело, потом лекарским убрали шрамы. Хитро придумано.

Собрав одежду, я стал ощупывать всё, что можно, – швы, ремни, обувь, тайники искал, но ключа к ошейнику не оказалось, а может, его и не было, ошейник самозахлопывающийся? Ладно, оставим этот вопрос на потом. Сам я был в своём комбезе, обувь при мне, пусть и без шнурков, шнурки одолжил у лётчиков, а вот куртка осталась в управлении НКВД. Я стал раздеваться и уже на обнажённом теле застегнул ремень, на котором была кобура с пистолетом, приведённым к бою, и ножны с тем ножом, что мне так помог. После этого начал через люк вытаскивать пленников наружу, сбрасывать их в воду и потом раскладывать в ряд на берегу. Ну и стал ощупывать первым того, что мне по лицу съездил. Достав нож, я сделал первый разрез и извлёк первый амулет. Попробовал подать ману, чтобы приписать к себе, – и ничего, чёртов ошейник. Пришлось отложить на будущее, помыв его в озёрной воде. Потом, делая разрезы, я вытащил почти два десятка амулетов. Трофеи. Интересно, у них есть привязка к хозяевам? А хранилища? Узнаю после допроса. Только спрашивать придётся у других. Этот подох. Когда я вытаскивал очередной амулет, вроде и кровотечение небольшое, он вдруг задёргался, захрипел и испустил дух. У меня есть подозрение, что это связано с только что извлечённым мной из его тела амулетом. Может, жизнь поддерживал, или, наоборот, задача убить, чтобы тайны не раскрыл? Не знаю, это тоже нужно выяснить. Этот амулет я отложил в стороне от остальных. Жаль амулеты только в телах, ни в руках, ни на одежде ничего не было. То есть в драке их не отберёшь, это оружие в тело вживлено. В руки, торс, ноги.

Я стал потрошить на амулеты второго. И этот издох, когда я один из амулетов доставал. Кстати, размещён в том же месте, под левой лопаткой, как и у первого. Ну точно настроен на убийство носителя при извлечении. Остался третий, говорливый. Я пощупал: такой же амулет и у него был. Это лётчики пустые, возможно, они не входят в отряд боевиков, наёмный персонал или помощники. В общем, распотрошил я всех боевиков, у третьего только не трогал тот амулет, что под лопаткой был, и говорун жив остался, я его даже перевязал. Не хватало, чтобы он кровью истёк, он мне много что рассказать должен.

У меня не было возможности вернуть пленников в сознание, так что оставалось ждать. Ну а когда они наконец зашевелились, боевик раньше, я начал допрос. Боевика говорливого не удалось долго допрашивать. Тоже захрипел и помер, видать, сам активировал свою ликвидацию. Ну и ладно. Я успел выяснить, что в Союз было отправлено двенадцать групп, подобных этой, фактически, все наличные боевые силы инквизиции, сто тридцать шесть оперативников. Эти здесь, на Дальнем Востоке, должны были меня искать, и им повезло, нашли. Остальные в других областях работали. И эта группа действительно прибыла на грузопассажирском судне под испанским флагом. Оно и на самом деле испанское, и экипаж наёмный. А вот лётчики входят в когорту инквизиции в виде помощников. Стрела на судне есть, самолёт на палубу поднять можно без проблем, как, впрочем, и спустить.

Насчёт того, что у меня на ауре метка, этот гад не врал, есть она. Поставила её их сотрудница, та девка, которую я за минетчицу принял. Три дня назад отработала она хорошо, да, тварь, метку мне поставила амулетом, а я не засёк. Хорошо, что она сгорела с остальными оперативниками, когда меня в первый раз пытались взять. Девка тоже оперативником оказалась, использовалась для постели, медовая ловушка, если проще. Как снять метку, боевик не знал, это могли сделать их старшие. И ещё: магов у них нет. Не рождались они в этом мире. Что-то накрутили здесь маги перед уходом, и больше «проклятые дети», как называли инквизиторы одарённых детей, тут не рождались. Ну я и поинтересовался сдуру, кто же им амулеты тогда заряжает? Видимо, вопрос из группы особо секретных, вот пленник и активировал самоликвидацию.

– Ну и дурак, – посмотрев на труп, пробормотал я. – Будто непонятно: раз магов нет, значит, амулет – зарядки. Уничтожив его, можно лишить вас использования магии. Правда, сейчас, с техническим прорывом, магия перестала иметь такое сильное преимущество, хотя и лидирует пока, тут не спорю.

Потом я приступил к допросу лётчиков, для начала выяснив, на каких языках мы сможем разговаривать. Русский они не знали, я это сразу понял. Английский знали оба, так что общение началось. У них не было системы самоликвидации, поэтому допрос шёл достаточно споро. Поначалу, конечно, кочевряжились, однако я понимал, что мы враги, и не жалел их, и те заговорили. Описали базы, о которых им известно, и раскрыли часть инквизиторов, живших обычной жизнью в Италии. Правда, знали они только пятерых, с которыми им доводилось работать, но и это хлеб. Насчёт меня они ничего не знали, только то, что я был в розыске. То есть кого именно ищут, и оперативники не знали, пока один из амулетов не сработал на волшбу и те не вышли на меня, когда я как раз в очередной раз передавал имущество и улетал на самолёте. Дальше следили, девку подослали для установки метки и произвели захват.

Выпотрошив летунов на всё, что они знали, я добил их и искупался в озере. Ох и холодна водица, видать, ключи здесь бьют!

Уже стемнело, когда я устроился на борту воздушного судна, решив здесь переночевать.

А утром, прихватив трофеи, столкнул самолёт на воду, пришлось дубинку использовать как упор, и, запустив двигатели, поднялся в небо и полетел дальше вглубь Китая. Дело в том, что на борту судна осталось два инквизитора, и оба имели амулеты дальнего поиска, которые отреагируют на метку. Значит, ближе чем на сто километров подпускать их нельзя, а как не подпустишь, если не знаешь, где они? Пока я знаю, на судне, вот и улетел подальше. А то, пока ночевал, они могли подойти ближе к берегу и «увидеть» меня. Я же всего километрах в двадцати от берега сел для допроса пленных. В общем, нужно убраться как можно дальше, пока топливо в баках есть. Хорошо, что у меня самолёт, фору заимею. Лишь одно печалило: летуны с пеной на губах заверяли, что, пока жив хоть один инквизитор или их помощники, от меня не отстанут. Вот и эти, покинув судно, продолжат преследование, хоть пешком, хоть на каком транспорте. Куда я улетел от них, они могли видеть и должны были начать преследование.

Было десять утра, когда я недалеко от довольно крупного города, располагавшегося на реке, приводнился. Нашёл в салоне перевязочные пакеты и бинтами замотал ошейник, чтобы его не было видно и он не вызывал вопросов. Открыв дверцу, ступил на берег. Ну и поинтересовался, хочет ли кто-нибудь купить самолёт? По дешёвке. То есть меняю на машину с запасом бензина. Нашёлся один такой богатей, местный чиновник. Документов у меня не спросили, самолёт забрали – я из салона только ком одежды забрал, внутри которого оружие было, – и выдали мотоцикл с коляской, вполне новый, и бидон с бензином к нему, и я укатил. Уже обед наступил, но я всё равно решил отъехать подальше, пока топливо не стало подходить к концу. Можно было попробовать купить бензин, деньги были, золотые монеты, русские царские червонцы, это всё трофеи, найденные в поясах оперативников, но решил сыграть на жадности китайцев, отдал аппарат, проведя явно неровную сделку, зато уехал спокойно. А если самолёт потребуется, у них же и угоню. Сейчас самое главное – поискать и активировать амулеты да использовать их.

Я решил ехать, пока не стемнеет, и в первой попавшейся к вечеру деревушке заночевать. Пока катил по дорогам, размышлял. Эта стокилометровая зона меня просто убивала. И не подкрадёшься к инквизиторам, не ликвидируешь, они каждый мой шаг знать будут. Нужно сначала чёртову метку убрать, а потом уже и думать, как с ними бороться. Нет, сейчас – поиск и сбор амулетов. Если повезёт, найду, что нужно. Хотя эти лекарские амулеты по работе с аурами довольно редки. Но я же ранее нашёл четыре штуки, значит, ещё будут. Будем искать, ничего другого не остаётся. И искать на колёсах, чтобы не догнали. Быть постоянно в пути – это мой единственный шанс остаться в живых и на свободе. Хм, как бы ещё ошейник снять? Изрядно он мне мешает и нервирует. Надо подумать. Если найду кузнеца, то золотом заплачу, если он сможет его снять.

Деревушка, раскинувшаяся на берегу реки, встретилась вскоре, как начало темнеть. У меня за спиной осталось километров двести, не меньше. Я постучался в крайний дом и договорился о ночлеге. На японском я говорил неплохо, хотя и с сильным акцентом, письменности наложницы учили, но китайского не знал, меня не понимали. Так мы жестами обошлись. Мне выделили место в доме, это был дом рыбаков, мотоцикл я загнал в пристройку и вскоре на лежанке уснул. Всё не привыкну, что тут обычно спят на полу.

Утром, проснувшись, первым делом сходил проверить, как там мотоцикл. Сканера нет, ножками топать пришлось. Потом умылся и позавтракал скудной пищей бедняков. Хотя рыбы было достаточно, а вот рис явно экономили. Потом, расплатившись за постой и завтрак трофеями – отдал пару обуви, ту, что без шнурков, вполне достаточно, – и, так же общаясь жестами, я узнал, есть ли в деревне кузнец. Есть, и мне показали дорогу. И я, выгнав мотоцикл, доехал до кузни.

У кузнеца я задержался на пять часов, даже обедал с ним. Он с моим ошейником возился и так и эдак, но уж больно крепок металл. Тем более находился на таком хрупком и неудобном месте, как шея. Однако старик не отчаивался – терпение и труд всё перетрут. В общем, справился. На шее, конечно, синяки остались, но ошейник он сломал, расколол на две половинки. Так что я щедро отсыпал ему десять золотых монет и, оставив его довольным и счастливым, покатил дальше. Отъехав подальше, обломки зашвырнул в реку: вот уж что мне не нужно. Правда, место запомнил, мало ли в будущем всё же заинтересует и решу достать для изучения?

Теперь нужно поискать крупный город, где есть ювелиры или лавки старьёвщиков, и посетить их. К вечеру я добрался до такого, тут даже железная дорога проходила, крупная узловая станция, и китайских солдат хватало, гарнизон немаленький был. В небе я, к своему удивлению, увидел пару И-16, барражировавших над военным аэродромом. Найдя гостиницу, я устроился в ней, оставив мотоцикл в каретном сарае, за сохранностью здесь следили, а вещи и бидон с остатками бензина поднял в номер, вещи ценные, легко увести могут. И, поужинав в ресторанчике внизу, снова рис с рыбой был, хотя соус понравился, отправился спать. Утром пойду по лавкам и ювелирам, пора начинать поиски. Я без амулетов уже как без рук. Привык к ним. Задерживаться же в городе я не собирался, даже проводить в нём две ночи подряд, помня, что, пока я двигаюсь, – жив.

Шум и стрельба, начавшаяся в полночь, мне не мешали. Хотя бой был недолгий, но яростный, я лишь перевернулся на другой бок и продолжил спать.

С утра, проверив своё имущество, за ним глаз да глаз нужен, я позавтракал и направился к ювелиру. Хозяин этой маленькой гостиницы был в курсе большинства дел в городе и дал адреса лавки, где продавали древние ценности, и парочки ювелиров, работавших на дому. Один ювелир жил буквально через три дома, и я первым дошёл до него. Он был дома, узнал, что мне нужно (английский он мало-мальски знал), и стал выкладывать, что имеет на продажу. Я даже не ожидал, что засветится аж два предмета, и ювелир, заметив мой интерес, явно взвинтил цену. Торговались мы долго, но оба предмета я купил. Русские рубли – а у инквизиторов было несколько пачек русских банкнот, видимо, для работы в Союзе приготовили, – ювелира не заинтересовали, а вот китайские и почему-то японские деньги здесь были в ходу.

Один предмет был – женское украшение, что-то вроде подвески, деталь какого-то комплекта, а второй – медальон с зелёным камнем в центре. На вид украшения не самые дорогие, их можно ширпотребом назвать, поэтому, как бы ювелир отчаянно ни торговался, всё же я не считал, что переплатил. Тем более золотые царские червонцы его более чем устроили. Оказалось, они ему были известны, и он их ценил.

Покинув дом ювелира, я направился к лавке старьёвщика, не забывая поглядывать по сторонам. У старьёвщика я нашёл шесть амулетов, которые засветились, и рубли он взял, хотя и неохотно, как я понял, их можно разменять в меняльном банке, что был в городе. Решив, что пока мне хватит приобретённого, его ещё изучать нужно, я вернулся в гостиницу, купил провизии на два дня, провёл обслуживание мотоцикла, заправил, докупил бензина с помощью хозяина гостиницы до полного бака и поехал дальше. Меняльный банк я не посетил, хотя часть денег обменять на местные стоило бы. Да что-то вещун разыгрался, а чуечка зря тревожить не будет, так что я снова погнал по дорогам.