Текст книги "Авиация великой войны"

Май

Кавказская военная авиационная школа в Тифлисе к (1) мая 1917 г. помимо самолетов «Фарман» и «Вуазен» имела 4 самолета «Альбатрос», 4 – «Моран», 2 – «Кодрон», 3 – «Моран-Солнье» и 37 – «Моран-Парасоль». Всего – 88 самолетов. Все эти самолеты уже устарели на данный момент военных действий. Тем не менее, многие русские летчики и на фронте еще продолжали летать на таких машинах.

На французском же фронте разгоралось противостояние английских, французских и германских летчиков. Счастливо пережив кровавый апрель, Р. Фонк сбил в этом месяце на своем «СПАД S-VII» трех германцев.

Британия стала поставлять на фронт триплан «Сопвич-Кэмел», еще более лучшие машины, чем господствовавшие на этот момент в воздухе германские «Альбатросы». Знаменитая канадская «черная эскадрилья» под командованием сублейтенанта Рэймонда Коллишоу, сбившая за май-июль 1917 года 87 немецких самолетов, летала именно на этих трипланах. Каждый самолет, входивший в эту эскадрилью, имел имя, неизменно начинавшееся со слова «черный»: «черная смерть», «черный принц» и т. д.

1 мая – Рихтгофен: «В полдень мы прибыли в Главный штаб и были сердечно встречены товарищами, с которыми я когда-то был знаком и которые теперь работали в самой святая святых. Мне искренне жаль этих несчастных растратчиков чернил. В войне они не видят и половину ее прелести. Первым делом я отправился к командующему Воздушными Силами».

2 мая – Рихтгофен: «Наутро настал великий момент встречи с Гинденбургом и Людендорфом, правда, мне пришлось их немного дожидаться.

Мне трудно описать свою встречу с этими генералами, из которых сначала я разговаривал с Гинденбургом, а уж потом с Людендорфом.

Чарующее чувство охватывает тебя в кабинете, где вершатся судьбы мира, но все же я был очень рад, когда вырвался из святая святых и получил приглашение на завтрак к Его Величеству. Это был день моего рождения, и кто-то явно сообщил об этом ему Он поздравил меня первым делом с моими успехами, а уж потом с двадцатипятилетием. Он вручил мне и маленький подарок по этому случаю.

До этого времени я, конечно, не мог и представить, что в свое двадцатипятилетие буду сидеть по правую руку от генерала полевого маршала Гинденбурга и даже буду упомянут в его речи.

На следующий день я обедал уже с Её Величеством, для чего приехал в Гомбург.

Её Величество тоже поднесла мне подарок, а я был счастлив показать ей, как взлетает аэроплан. Вечером я снова оказался у Гинденбурга».

Гинденбург: «Были у нас, по нашему приглашению, молодые непобедимые герои: Белке и фон Рихтгофен. Добрые и скромные, они радовали нас. Честь их памяти…»

3 мая – Французский летчик Фонк одерживает победу над двумя германскими «Румплерами»; эта победа также не входит в зачет, как и прошлогодняя.

5 мая – Рихтгофен: «Я получил телеграмму: „Лотар ранен, но не смертельно“ – и все. Как потом выяснилось, он слишком увлекся, охотясь на врага вместе с Альменродером. Вдалеке и внизу на другой стороне фронта он заметил крадущегося одинокого англичанина. Это был один из тех пехотных аэропланов, которые плевали на действия наших войск, и мы тоже задирали их порядочно. Так что уж не знаю, какие там сведения они добывали из этих своих ползаний.

Брат находился на высоте около шести тысяч футов, в то время как англичанин – только в три. Брат быстро приблизился к противнику, приготовился нырнуть и через несколько секунд был уже над ним. Англичанин решил, что сможет избежать дуэли, и тоже нырнул. Брат снова за ним, совершенно не думая, на какой стороне фронта он находится. Он был воодушевлен единственной мыслью – заставить нахала сесть. Это, разумеется, правильная мысль, я сам постоянно действую именно так, но брат, побеждая в каждом бою, наверное, немного расслабился.

Уже над самой землей он увидел удобную позицию для удара и дал несколько очередей по кабине. Англичанин упал. Делать больше было нечего.

После такой борьбы, особенно на такой малой высоте, когда приходится постоянно крутиться, качаться и описывать круги, он совсем забыл об опасности. А воздух в тот день был очень туманным, погода крайне неблагоприятная. Кое-как брат определил, что находится далеко за линией фронта, за хребтом Вими. Вершина этой горы возвышается над местностью, по крайней мере, на триста футов, и брат, по сообщению наземных наблюдателей, скрылся за вершинами Вими.

Лететь домой через вражескую территорию – дело, скажу я вам, весьма малоприятное. В тебя могут стрелять, а ты в ответ – нет. Попадают, правда, очень редко.

Брат приблизился к линии фронта и отчетливо слышал каждый выстрел, напоминающий треск жаримых в огне орехов. Неожиданно он почувствовал, что ранен, все поплыло у него перед глазами. Мой брат, к сожалению, из тех людей, что не переносят вида собственной крови. Если истекает кровью кто-нибудь другой, это не производит на него сильного впечатления, но вид собственной крови приводит в полное замешательство. Он почувствовал, как кровь течет по правой ноге теплым потоком, и одновременно возникла боль в бедре. Стрельба внизу не прекращалась, что говорило о том, что он все еще над вражеской территорией. Неожиданно стрельба разом прекратилась – он пересек линию фронта. Теперь надо было собрать все силы, чтобы быстренько перелететь и нейтральную полосу. Он увидел лес, а рядом с ним луг. Подлетев туда, брат механически, почти бессознательно выключил мотор и в тот же миг потерял сознание.

Брат летел на одноместной машине, и помочь ему, естественно, никто не мог. Еще просто чудо, что он сумел посадить аэроплан, поскольку ни одна летающая машина не поднимается и не взлетает автоматически. Ходили слухи, будто в Кельне есть один старый «Таубе», который взлетает сам, как только пилот занимает свое место, сам делает круги и сам садится ровно через пять минут. Многие утверждали, что сами видели эту удивительную машину. Я лично не видел, но убежден, что это действительно так.

Однако брат мой летал не на такой волшебной автоматической машине, но, тем не менее, при посадке он никак не пострадал. Пришел он в себя только уже в госпитале и был отправлен в Дуа».

6 мая – Рихтгофен: «Я приехал в Швайдниц, мой родной городок. Несмотря на то, что прибыл я туда в семь утра, на вокзале уже собралась огромная толпа, и приняли меня очень сердечно. В полдень начались всевозможные посвященные мне демонстрации и шествия, в том числе и парад бойскаутов. Мне стало ясно, что мой народ проявляет к сражающимся воздушным бойцам самый живой интерес».

7 мая – Рене Фонк в воздушном бою сбивает «Фоккера». Младший Рихтгофен сбивает британского аса Болла.

Рихтгофен: «Через четыре недели брат сбил уже двадцать англичан, и этот рекорд воистину уникален. Такого, кажется, еще не бывало, чтобы летчик сразу же после экзамена сбил свою первую жертву, а через практически месяц довел счет уже до двадцати!

Двадцать вторым противником брата стал знаменитый капитан Болл. Он, пожалуй, был лучшим английским летчиком. Для меня была большая радость в том, что брат сбил второго по известности английского аса.

Капитан Болл летал на триплане и встретился с братом над линией фронта. Каждый решил поймать другого, будучи уверен в своем превосходстве. Противники были очень близко друг от друга и постоянно атаковали друг друга. Но зайти в хвост так никому и не удавалось. Неожиданно оба дали по несколько прицельных коротких очередей, затем стали сближаться и снова выстрелили, целя теперь уже по моторам. Правда, вероятность попадания была очень мала, поскольку аэропланы сходились на скорости, в два раза превышавшей нормальную. Было сомнительно, что ктонибудь попадет. Брат, бывший чуть ниже, слишком резко бросил машину вправо и в результате перевернулся. На мгновение его аэроплан стал беззащитен и потерял равновесие, но брат быстро выправил положение и тут же заметил, что у него прострелены оба бензобака. Оставалось только выключить мотор и быстро садиться, в противном случае машина загорелась бы прямо в воздухе.

Но брата не оставляла мысль, что же сделалось с противником? В тот момент, когда его машина, переворачиваясь, делала сальто, он видел, что англичанин тоже делает кульбит и падает. Значит, он должен быть где-то неподалеку, но где – выше или ниже? Вверху англичанина не оказалось, и, посмотрев вниз, брат увидел, что триплан падает, продолжая делать свои сальто-мортале. Он падал, падал, падал, пока не коснулся земли и не разлетелся вдребезги. Все это произошло на нашей территории. Оба противника атаковали друг друга лоб в лоб, у брата оказались разможжены бензобаки, а у капитана Болла прострелена голова. У последнего было с собой несколько фотографий и газетных вырезок из своего родного города, где его обожали. Во времена Бельке капитан Болл уничтожил тридцать шесть наших машин, но и на него нашелся мастер. И случайно ли было то, что такой известный человек погиб смертью простого солдата? Конечно, именно он командовал этой антирихтгофенской эскадрильей, и теперь англичане должны были явно удвоить усилия по моей поимке. К сожалению, я уже и так пропустил уйму возможностей заставить их полюбить себя еще больше».

12 мая – Эскадрилья из семи британских самолетов «Сопвич-Пап» в воздушном бою сбивает пять «Альбатросов».

Началось десятое наступление итальянцев на Изоццо. Наступление должно было начаться одновременно с наступлением англичан и французов, однако генерал Кадорна нарушил принятый в ноябре 1916 г. в Шантильи план и начал наступление, когда Апрельская операция на Западном фронте уже провалилась. Бои, длившиеся до 4 июня, не вышли за рамки мелких тактических достижений, хотя и сопровождались большими потерями с обеих сторон.

Итальянский военный исследователь Виллари писал, что десятое сражение на Изонцо «сопровождалось более тяжелыми потерями, чем наступления Нивеля».

16 мая – Генерал Нивель, обещавший «новый план» и новую стратегию, фактически продолжал войну на истощение; поэтому в этот день он был сменен генералом Петеном[150]150
  Петен Анри Филипп (1856–1951) – маршал Франции (1918). С 1914 г. – командующий армии, в 1917 г. – главнокомандующий. В 1940–1944 г. – глава французского «Вишистского» правительства; в 1945 г. приговорен к расстрелу (заменен пожизненным заключением).


[Закрыть]. Начальником генерального штаба вместо Петена стал генерал Фош.

Генералы Фош и Петен после тщательного пересмотра основных фактов военного положения на настоящий момент вырабатывают следующие положения:

«…Обещанный нам миллион американских солдат гарантирует неоспоримое превосходство наших войск на 1 июля 1918 г.

Четыре большие производственные программы гарантируют нам… определенное превосходство по линии обеспечения боевыми средствами. Вот эти программы:

1. Расширенное производство боевых самолетов, за которым последует осуществление большой программы постройки бомбовозов, сделают нас хозяевами в воздухе.

2. Мы удвоим нашу наличность дальнобойных орудий.

3. Заказ на постройку 2500 танков…

4. Огромный заказ на ядовитые газы и дымовые средства…

Эти программы были внушены печальными уроками 16 апреля о необходимости овладения воздухом для разрушения подземных траншей и укреплений, защиты от пулеметного огня с помощью танков…»

18 мая – В США (впервые после гражданской войны] издается закон о всеобщей воинской повинности, по которому в армию призываются лица мужского пола в возрасте от 21 года до 30 лет.

В России по-прежнему успешно продолжала свою боевую деятельность ЭВК.

21 мая – Капитан Г.В. Клембовский на «ИМ-15» вступил в воздушный бой с тремя немецкими истребителями и сбил двух из них, которые осмелились подойти слишком близко. На борту «ИМ-15» механик Голубец был легко ранен в плечо. Воздушное судно получило несколько попаданий, которые повредили пропеллер и вывели из строя один из двигателей.

История этого рейда такова: «ИМ-15» вылетел из Ягельницы, неподалеку от Черткова утром (8 мая) 1917 г. Экипаж состоял из командира корабля, капитана Г.В. Клембовского; заместителя командира лейтенанта Демичева-Иванова; артиллерийского офицера капитана П.В. Ивановского; военного пилота штабс-капитана Федорова; и механика, унтер-офицера Голубца. На борту самолета было 606 кг бензина, 131 кг масла, шесть 16-кг бомб и четыре пулемета, включая Виккерс и Льюис, а также два легких пулемета Мадсена. Патронов – с избытком. Маршрут вылета: Ягельница, Монстрежиско, Липица, Дольна и сельскохозяйственный комплекс в Хутиско, где находился штаб 22-й турецкой пехотной дивизии. Во время полета экипаж воздушного судна стрелял из пулеметов по вражеским окопам. Четыре бомбы, сброшенные на Хутиско, попали в строения и вызвали пожары. На обратном пути, примерно в десяти километрах от наших окопов, в районе деревни Мечищув, три «Фоккера» приблизились и атаковали «ИМ-15» сзади. Ответным огнем один истребитель был сбит и упал в лесу неподалеку от германских траншей. Второй «Фоккер» был сбит уже над нашей территорией. Из-за повреждений, которые получил «ИМ-15» и из-за ранений механика Голубца экипаж не видел падение «Фоккера». Информация об уничтожении германских самолетов была передана в штаб армии частями XLI армейского корпуса. Свидетели указывали, что воздушный бой проходил на высоте от 1800 до 2400 метров.

За эти боевые действия заместитель командира «ИМ-15» лейтенант Демичев-Иванов был награжден орденом Св. Георгия IV степени. Капитан Ивановский и штабс-капитан Федоров – Георгиевскими мечами, унтер-офицер Голубец – Георгиевским крестом. Командир «ИМ-15», капитан Клембовский был также рекомендован к награждению орденом Св. Георгия IV степени. Эта рекомендация была послана через штаб Юго-Западного фронта в Георгиевский совет в Петрограде, но последующие революционные события помешали капитану Клембовскому получить награду.

После воздушного боя капитан Клембовский получил следующую телеграмму от командующего Юго-Западным фронтом:

Главнокомандующий приказал передать свою глубокую благодарность всем членам экипажа «ИМ-15» за их отважные действия во время воздушного боя в районе деревни Мечищув.

24 мая – Один из отрядов ЭВК неподалеку от Тарнополя испытал глубокий революционный кризис, который имел трагические последствия; (11 мая) 1917 г. у города Микулиста, вместе со всем экипажем разбился «ИМ-1». Теперь уже офицеры начали страдать от нижних чинов. Когда воздушное судно находилось в воздухе, сломалась одна из стоек. Инцидент был результатом преднамеренного саботажа. Кто-то ослабил стойку и удерживающие ее тросы, и этот ущерб мог быть предотвращен, если бы штатный механик «ИМ-1» М.Т. Шидловский, который всегда тщательно обследовал самолет перед вылетом, находился на службе. Шидловский заявил, что был болен в результате постоянных оскорблений и угроз от нижних чинов эскадрильи. Он был помещен в госпиталь. Офицеры «ИМ-1», отправлявшиеся на боевое задание, могли просмотреть такую вещь, как ослабленную стойку или даже удаленную гайку.

Во время катастрофы погиб весь экипаж. Командир «ИМ-1» лейтенант Г.И. Лавров был флотским авиатором, который в 1914 г. совершил полет в Киев вместе с Сикорским. В то время Лавров командовал отдельным отрядом ЭВК. Другими членами экипажа, погибшими в результате этой трагической аварии были: заместитель командира лейтенант В.К. Витковскии; лейтенант Шокальский, капитан Отрешко, прапорщик Балашов и механик Сафонов.

25 мая – Германские бомбардировщики Готта предприняли свое первое воздушное нападение на Англию. С аэродрома в Бельгии отправились 23 самолета, каждый из них нес на борту по 13 бомб. Из-за сильной облачности до Лондона добрались только 2 машины. Они сбросили 5 бомб, которые причинили разрушения более значительные, чем производили цеппелины. Было убито 95 человек, в том числе 25 детей и 16 военных, 192 человека было ранено. Остальные самолеты сбросили бомбы в Кенте.

Грей: «В Англии стали известны так называемые „Вонг-вонги“, прозванные так за характерный звук, когда они „выходили из фазы“. Теперь, увы, он хорошо известен всем жителям Юго-Восточного побережья Англии как звук бомбардировщиков „Гота“».

Гийнемер ставит рекорд – в один день сбивает четыре германских самолета.

27 мая – Французский летчик Оже один атаковал группу из шести германских самолетов и смог принудить ее снизиться с высоты 4500 м до высоты 2500 м. Затем он же атаковал другую группу из восьми германских двухместных самолетов и заставил ее рассыпаться, один из самолетов снизив до высоты 500 м. Однако ни одного самолета сбить ему не удалось.

28 мая – В России главнокомандующим русской армии назначен генерал Брусилов.

Брусилов: «…в половине мая 1917 г. я был назначен верховным главнокомандующим. Я понимал, что, в сущности война для нас кончена, ибо не было безусловно никаких средств заставить войска воевать. Это была химера…»

Тем не менее служба шла своим чередом. Наконец-то в русских войсках появился парашют Котельникова, изобретенный и испытанный еще в 1911 году.

В этом месяце парашют Котельникова испытывался в 28-м корпусном воздухоплавательном отряде. Вначале с ним с высоты около 300 м сбрасывали чучело. Первый прыжок с парашютом сделал подпоручик Остратов. «С высоты около 500 м подпоручик Остратов выпрыгнул из корзины ногами вниз. Парашют падал около 4 секунд, не открываясь, а затем раскрылся, и падение продолжалось плавно и довольно медленно, но ближе к земле падение несколько ускорилось. Спуск закончился вполне благополучно. По словам подпоручика Остратова, при спуске толчков и каких-либо болезненных явлений не ощущал».

Тем не менее, несмотря на положительное заключение об испытании парашюта Котельникова, многие относились к этому виду спасения скептически. Опасались главным образом того, что во время падения до момента раскрытия парашюта человек будет испытывать болезненные явления. При этом ссылались на практику быстрого спуска на аэростате, когда наблюдались прилив крови к голове, кровотечение из горла и носа, шум и боль в ушах. Командир 5-го армейского воздухоплавательного отряда Анощенко свидетельствовал о высказываемых опасениях, что в первый момент раскрытия парашюта получится слишком сильный толчок, который произведет общее сотрясение пилота и т. п. Дело осложнялось еще и тем, что командование закупило во Франции парашюты Жюкмеса, ненадежные и опасные, и усиленно рекомендовало их к применению.

Впрочем, даже этот парашют вполне мог порой спасти жизнь летчика. Незадолго до этих испытаний, 25 января произошел забавный случай. «Внезапно раскрывшийся и оторвавшийся от оболочки змейкового аэростата парашют насильно вытащил из корзины воздухоплавателя 6-го отряда Мищкойта. К счастью, спуск на землю прошел благополучно». Подобный случай имел место и в мае предыдущего года, но в тот раз наблюдатель успел обрезать парашют и остался в гондоле.

Для устранения подобных случаев подпоручик 12-й воздухоплавательной роты Н.Д. Анощенко разработал и предложил свою систему подвески парашюта.

В первые годы войны к парашютам все авиаторы и воздухоплаватели относились с большим недоверием. Однако, подвергавшиеся все более частым нападениям истребителей воздухоплаватели, стали пользоваться парашютами. И, как это ни странно, парашюты применялись в русской армии только в воздухоплавательных ротах, летчики тех лет пренебрегали этим средством. Никто из них не высказался открыто по этому поводу, но скорее всего, у каждого из них в подавляющем большинстве случаев была надежда спасти самолет, так или иначе дотянув до подходящего места и посадив его. В Англии же пользование парашютом было даже запрещено; летчикам предписывалось стремиться в любой ситуации спасать дорогостоящие машины.

Из состава русских авиаторов в мае месяце выбыло 22 человека; из них 7 пилотов-офицеров и 1 солдат, а также погибли во время совершения боевых полетов 5 наблюдателей, еще 4 солдата и 5 наблюдателей погибли из-за неисправностей самолетов. Вероятно, как минимум в половине этих случаев летчики могли бы остаться живы, если бы воспользовались парашютом. Однако, никто даже не пытался предлагать подобного решения.

И это несмотря на то, что парашют, казалось бы, уже был достаточно испытан. Многие пытались найти средство для спасения летчиков в аварийных ситуациях. Однако первым создал действительно вполне совершенный для этой цели парашют русский изобретатель отставной артиллерийский поручик Глеб Евгеньевич Котельников. Из докладной записки Котельникова: «Длинный и скорбный синодик славных жертв в авиации натолкнул меня на изобретение весьма простого полезного прибора для предотвращения гибели авиаторов». Основная заслуга Котельникова состоит в том, что он первым создал парашют, укладывающийся в ранец и имевший стропы, соединявшиеся с подвесной системой в двух точках. Котельникову долго чинили препятствия. Председатель Комиссии по рассмотрению его изобретения М.М. Кованько заявил, что после того как летчик выбросится из самолета и откроет парашют, он будет больше ему не нужен, так как при рывке у него оторвутся ноги. Однако Котельников добился своего.

Первые опыты по испытанию парашюта Котельникова производились (10] августа 1911 г. На парашюте сбрасывали манекен. Этих опытов оказалось недостаточно. (6) июля 1912 г. по ходатайству военного министра, до которого дошел Котельников, были вновь проведены опыты. «Парашют вполне раскрылся на третьей секунде, т. е. пролетев всего 15 м, и без всяких колебательных движений опустился… имея скорость 1,5 м/с… трава на месте спуска оказалась едва примятой». Однако русское военное руководство вновь отнеслось к этому скептически.

Генерал Вернардер: «Кукла-то… может упасть более или менее счастливо, а кто же из живых первый решится сделать опыт лично? Изобретатель прибора также ведь еще не пробовал лично опускаться на изобретенном им парашюте…» Частное товарищество В.А. Ломач изготовило опытную партию парашютов, демонстрировало их сначала в Севастопольской школе, а в 1913 г. в Париже и Руане. Два парашюта Ломач оставил за границей.

В Европе первые прыжки с самолета с парашютом производились еще в начале 1913 г. Француз Бури прыгал с самолета «Депердюссен», управляемого пилотом Лемуаном. Во время одного из таких опытов, уже весной 1914 г., парашют запутался в одной из рулевых поверхностей самолета и разорвался; пилот потерял возможность управлять самолетом. Оба летчика упали на землю, однако выжили.

В области прыжков с парашютом с борта самолета среди женщин первое место принадлежит Джорджии (Тайни) Бродвик, которая была первой женщиной в мире, совершившей такой прыжок 21 июня 1913 г. с высоты 1000 футов в Лос Анжелесе, чтобы продемонстрировать эффектность нового парашюта Глена Л. Мартина. Джорджия сидела на маленькой платформе, укрепленной на правом крыле самолета и, когда настало время прыгать, нажала на устройство, опрокидывающее сиденье и позволяющее упасть отвесно вниз. Парашют раскрылся, и она приземлилась на ноги. Мартин сам был летчиком и вел этот самолет. К этому времени Тайни была ветераном прыжков с парашютом с воздушных шаров. В 1915 г. Тайни прыгнула с парашютом конструкции ее брата Чарльза Бродвика с самолета, летящего со скоростью 75 миль/час на высоте 1500 футов.

Тем не менее авиаторы все еще не обращались даже мысленно к такому, казалось бы, вполне естественному средству спасения, особенно из горящего самолета.