Текст книги "Авиация великой войны"

Сентябрь

Как при дальних нападениях, так и при нападениях на прифронтовую полосу в поддержку наземных войск приходилось переходить к ночным вылетам, поэтому завод Сименс-Шукерт приступил прежде всего к выпуску улучшенных типов гигантских самолетов «Гота» для «Бомбардировочной эскадры 3». Новые модели поднимали от 4 до 8 человек, используя от 3 до 7 пулеметов и от 3 до 5 моторов. Гигантские самолеты могли брать на борт до 2,5 т бомб, достигали высоты до 5900 м и скорости от 130 до 140 км/час. Их глубина проникновения составляла таким образом, от 600 до 700 км. С этими самолетами-гигантами, число которых из-за низкой производительности все еще оставалось недостаточным, германский штаб продолжил дальнюю войну против Англии.

Несмотря на то, что русская армия разваливалась, ее ВВС продолжали совершенствоваться, хотя в снабжении авиачастей по-прежнему русская авиация сильно зависела от стран Антанты. В этом году только 36 % заказов на авиационную продукцию выполняли российские промышленники.

В пути следования из Архангельска в Москву застряли 143 ящика с французскими и английскими самолетами и 182 ящика с французскими, английскими и итальянскими авиадвигателями. Они так и не дошли до фронта. Такая медлительность в доставке на фронт даже своевременно закупленной техники неизменно приводила к тому, что российские летчики постоянно летали на уже устаревших образцах, а порой и снятых к этому времени с вооружения.

Тем не менее, из списка самолетов, имеющихся в центральном авиационном складе в Москве видно, что в сентябре 1917 г. на складе находилось 70 «Ньюпоров-23» с двигателями «Рон» мощностью 110 л. с, 23 «Ньюпора-17», 4 «СПАДа» с двигателями «Испано-Сюиза» мощностью 140 л. с, 12 «Фарманов-40», 15 «Кодронов» и другие самолеты. Здесь же хранились 72 английские машины, в числе которых были «Сопвичи» и «Виккерсы», а также сотни современных моторов.

В сентябре был издан приказ штаба верховного главнокомандования о деятельности авиации, в котором подводились итоги за истекшие весну и лето. Приказ отмечал «исключительно доблестное и самоотверженное отношение к делу всего личного состава боевых авиационных частей… Понеся потери более значительные, чем прочие рода войск, наша авиация нанесла противнику втрое больший урон, достигая во многих местах превосходства в воздухе и приковывая к нашему фронту значительные его воздушные силы».

За два последних месяца авиачасти Юго-Западного фронта совершили 3983 самолетовылета общей продолжительностью 5928 часов, провели около 200 воздушных боев, сбив 23 самолета противника (5 самолетов сбила артиллерия). Вражеские самолеты при встрече с русскими старались избегать боя, потому что никто кроме русских не атаковал в лоб. Русские летчики-истребители действовали не только в составе звеньев из 2–3 самолетов, но и в одиночку, смело ввязывались в групповые и одиночные бои.

Однако несмотря на все эти оптимистические сводки и настойчивые требования командования, обстановка в авиачастях России была уже не столь боевой как прежде.

Из циркуляра полковника Ткачева, разосланного (30) августа 1917 г. инспекторам авиации армий и командирам авиационных дивизионов видно, что случаи грубого нарушения воинской дисциплины среди летчиков стали обыденным явлением. «По имеющимся у меня сведениям, летчики одного из авиаотрядов, совершая перелет из одного места стоянки в другое, опустились в попутном большом городе, в котором под предлогом ремонта самолетов пробыли целую неделю, а один из летчиков позволил себе взять на самолет знакомую женщину».

Тем не менее русское командование все еще пыталось улучшить состояние своих ВВС.

В начале сентября Верховный главнокомандующий направил в Петроград телеграмму на имя Военного министра о необходимости спешно пополнить авиаотряды самолетами, «коих некомплект около 50 % особенно разведывательного типа», а также обеспечить присылку из-за границы «не менее 1000 самолетов с моторами и запасными частями».

Начальник авиационного отдела УВВФ подполковник Селиванов дал дополнительно указание: «Все аэропланы, кроме истребителей, должны быть приспособлены к установке на них станций беспроволочного телеграфа».

Совсем иначе обстояли дела с авиацией на Западноевропейском театре боевых действий. Здесь продолжало развиваться противостояние германских, английских и французских авиапромышленников.

Ответом на успех союзников, который принес им «Сопвич Кэмел», стал новый самолет конструктора Энтони Фоккера – Dr1 – триплан. Эту машину получили все лучшие немецкие асы. Манфред фон Рихтгофен одним из первых пересел с «Альбатроса» в новый «Фоккер», сразу, как только машина прибыла на фронт.

В умелых руках она творила чудеса. Двадцатилетний Вернер Фосс за три недели полетов на Dr1 одержал 22 победы. Фоккер лично пригласил его на торжественный вечер в отеле «Бристоль», устроенный по поводу успеха своего детища.

Наступление германских войск в Рижской операции осуществлялось на основе положений, обобщавших последний опыт наступлений в условиях позиционной войны. Артиллерийская подготовка, в целях достижения внезапности, должна была проводиться лишь несколько часов. Целью операции являлось овладение Ригой, которую прикрывала 12-я русская армия.

1 сентября – После короткой артиллерийской подготовки (с массовым применением химических снарядов)[157]157
  В 4 часа утра началась стрельба химическими снарядами, в 6 часов утра – стрельба на поражение пехотной позиции, в 9 часов утра – атака.


[Закрыть] германские дивизии 8-й армии форсировали Западную Двину и повели бои за овладение русскими позициями. Поддерживаемые мощным артиллерийским огнем, они рвались вперед. Русские соединения оказывали упорное сопротивление и неоднократно переходили в контратаки. В первый день наступления германская гвардия была с большими потерями отброшена к станции Икскюль, а баварская дивизия не смогла переправиться через Западную Двину.

3 сентября – В ночь германская артиллерия произвела обстрел станции Огер, находившейся на расстоянии 50 км от батареи. 253-й авиационный отряд 6-й германской армии взял на себя наблюдение за результатами произведенной стрельбы. Летчикам удалось установить 8 несомненных попаданий, вызвавших большие пожары.

Русские летчики в ответ на этот обстрел атаковали германскую батарею, что затруднило продолжение ведения огня. Также активно стала вести себя артиллерия ПВО, которая, ведя с помощью прожекторов достаточно точный огонь, вынуждала германских летчиков постоянно и усиленно маневрировать, что очень мешало производить наблюдение за точностью стрельбы.

3–6 сентября – На третий день германского наступления русские войска по директиве Корнилова оставили Ригу и стали отходить на Венденские позиции, где остановились 6 сентября. Германская 8-я армия вяло преследовала русских и тоже остановилась.

4 и 5 сентября – Состоялись ночные налеты германских бомбардировщиков на Лондон, Чирнес, Мэргет и Чатам.

Из донесения: «При прогрессирующем усовершенствовании неприятельской обороны продолжение воздушных нападений на Англию в скором времени может оправдать себя только с самолетами, обладающими потолком свыше 6000 м или при условии полного перехода к ночным действиям».

5 сентября – Французским летчиком сброшена одна бомба на станцию в Тионвиле.

10 сентября – Гийнемер вел бой на высоте 5700 м. Пуля, попавшая в его мотор, перебила воздушную помпу, мотор зачихал, винт остановился. Однако французскому асу удалось спланировать на свои позиции.

11 сентября – Гийнемер отправился в патрулирование и в районе Поель Капелля сошелся в воздушном бою с двухместным «Альбатросом». Но на этот раз удача отвернулась от великого французского летчика. Он был сбит и погиб смертью героя. Его победил знаменитый германский ас Виссеман, который вскоре погиб, сойдясь в поединке с Фонком.

Гийнемер пошел на войну добровольцем в возрасте двадцати одного года, за два года боевых действий он одержал 54 победы и получил 25 наград. Палата депутатов Франции предложила похоронить героя в Пантеоне.

Незадолго до этого рокового дня Гийнемер повстречался в небе с другим знаменитым германским асом.

Патрулируя осенним днем участок в небе восточной Франции, немецкий ас Удет увидел самолет с изображением аиста на фюзеляже. Такая машина могла принадлежать только одному человеку – французу Гийнемеру, и Удет понял это сразу.[158]158
  К этому времени одиночные полеты почти прекратились. Только самые опытные и отважные асы осмеливались еще на такое. Гийнемер был одним из них. Во французской авиации его прямым оппонентом был Фонк, считавший такое лихачество неразумным. Фонка прозвали «воздушным математиком» (la petit commerfant de l’air – буквально «воздушный мелкий лавочник»), некоторые поясняли: «Слишком похоже на то, как удачливые коммивояжеры принимают заказы». Фонк и в самом деле воевал очень аккуратно, много тренировался в стрельбе с упреждением. Согласно легенде, за все время войны в его самолет попала только одна пуля.


[Закрыть] Французский летчик тоже узнал его. Два сильнейших аса воюющих сторон сошлись в поединке. Бой был жарким. Но когда Удет получил небольшой шанс для результативного огня, у него заклинило пулемет. Пытаясь что-то предпринять, он несколько раз сильно ударил по нему кулаком – это вроде помогло, но секунды были упущены, а француз уже был у него на хвосте. Однако Гийнемер не стал стрелять. Увидев, что его соперник безоружен, не открыл огонь по беззащитному Удету – удовольствия от тактической победы в поединке было вполне достаточно. Его самолет пролетел вплотную с машиной германского аса, Гийнемер улыбнулся, помахал рукой и, покачав на прощание крыльями, отвалил в сторону.

Удет: «Я взлетаю рано утром, так, чтобы солнце светило мне в спину когда я буду заходить в атаку на воздушный шар. Я лечу выше, чем обычно. Альтиметр показывает 5000 м. Воздух прозрачный и холодный. Мир подо мной кажется гигантским аквариумом. Над Лиервалем, где погиб Рейнольд, летает вражеский самолет с винтом сзади. Он прокладывает себе путь в воздухе как маленькая водомерка. С запада быстро приближается маленькая точка. Крошечная и черная поначалу, она быстро растет по мере того, как приближается ко мне. Это „СПАД“, вражеский истребитель. Одиночка, такой же, как и я, высматривающий добычу. Я усаживаюсь в пилотском кресле поудобнее. Будет бой. Мы стремимся навстречу друг другу, находясь на одной и той же высоте, и расходимся, едва не задевая друг друга. Его машина отсвечивает на солнце коричневым. Мы делаем левый поворот и начинаем кружиться. Снизу, наверное, кажется, что две большие хищные птицы ухаживают друг за другом. Но это смертельная игра. Тот, кому противник зайдет в хвост, проиграет, потому что одноместный истребитель с неподвижно закрепленным пулеметом может стрелять только прямо вперед. Его хвост беззащитен. Иногда мы проходим мимо друг друга так близко, что я могу ясно видеть узкое, бледное лицо под кожаным шлемом. На фюзеляже между крыльями черными буквами написано какое-то слово. Когда он проходит мимо меня в пятый раз, так близко, что струя от винта мотает меня взад и вперед, я могу разобрать: „Vieux Charles“– Старина Шарль. Это – Гийнемер! Да, только он один летает так на всем нашем фронте. Гийнемер, который сбил уже тридцать немецких самолетов. Гийнемер, который всегда охотится один, как все опасные хищники, внезапно нападает от солнца, в секунды сбивает своего оппонента и исчезает. Так он сбил Пуца. Я знаю, это будет поединок, где у жизни и смерти одна цена. Я делаю полупетлю, чтобы зайти на него сверху. Он тут же понимает это, и сам начинает петлю. Я пытаюсь поворачивать, но Гийнемер следует за мной. Выйдя из поворота, он сможет мгновенно поймать меня в прицел. Металлический град с грохотом сыпется на мое правое крыло, и звенит, ударяя в стойку. Я пробую все, что могу, самые крутые виражи и почти отвесные скольжения, но он молниеносно предугадывает все мои движения и немедленно реагирует. Его самолет лучше. Он может делать больше, чем я, но я продолжаю бой. Я нажимаю кнопку на ручке… пулемет молчит… заклинило! Левой рукой я держу ручку, правой пытаюсь загнать патрон в патронник. Ничего не получается – патронник никак не очистить. На мгновение я думаю о том, чтобы спикировать и выйти из боя. Но с таким противником это бесполезно. Он тут же окажется у меня на хвосте и прикончит. Мы продолжаем виражи. Отличный пилотаж. Если бы ставки не были столь высоки. У меня еще никогда не было такого проворного оппонента. На время я забываю, что передо мной Гийнемер, мой враг. Мне кажется, это я с моим товарищем участвую в спарринге над нашим аэродромом. Но иллюзия длится всего лишь секунды. Восемь минут мы кружим друг за другом. Самые длинные восемь минут в моей жизни. Вот сейчас, повернувшись на спину, он проходит надо мной. На секунду я бросаю штурвал и колочу по коробке патронника обеими руками. Примитивный прием, но иногда он помогает. Гийнемар видит все это сверху, он должен это видеть, и сейчас он знает, что со мной случилось. Он знает, что я беззащитен… И затем случилось то, что случилось: он медленно машет мне рукой, и исчезает на западе, летя по направлению к своим траншеям. Я иду домой. Я ошеломлен. Некоторые полагают, что пулемет Гийнемера тоже был неисправен. Другие считают, что я должен был протаранить его в отчаянии. Но я никому из них не верю. Я и по сей день считаю, что рыцарские традиции прошлого не погибли. Поэтому я кладу запоздалый венок на его безымянную могилу».

11 сентября – Германский пилот Курт Вольф вернулся в строй после двухмесячного отсутствия в результате ранения в левую руку в бою с трипланами RNAS восточнее Ипра. Он был произведен в обер-лейтенанты и сразу же получил новый «Фоккер Dr 1», однако не смог уже добавить ни одной к своим 30 победам.

13 сентября – Французское авиационное командование определило те основные условия, при которых должна была производиться атака германских привязных аэростатов.

Уничтожение привязных аэростатов являлось одной из далеко не самых простых задач для истребителя; многие летчики уже погибли, выполняя подобное задание.

Поэтому Главная квартира пошла на разработку специальных инструкций.

Пилот должен был тщательно выбирать час атаки аэростата, чтобы иметь возможность зайти на него со стороны солнца. Он должен был атаковать наименее обдуваемую ветром сторону, так как она больше нагревалась на солнце и была более предрасположенной к загоранию (трехслойная огнеупорная оболочка была довольно устойчивой]. Расстрел аэростата должен производиться с максимально возможного близкого расстояния.

15 сентября – Погиб в схватке с трипланами RNAS № 70 и № 10 неподалеку от Моорследе германский ас Курт Вольф. Вольф сошелся в схватке с «Сопвич-Кэмелом» В 3833, управляемым младшим лейтенантом М. МакГрегором. Германский пилот упал с высоты 1730 м неподалеку от Вервика. Перед тем как обер-лейтенант Вольф погиб в воздушном бою, на таком же самолете, одном из двух первых трипланов, Рихтгофен одержал свои 60-ю и 61-ю победы. Ведомый Вольфа, Карл Август фон Шоенебек, единственный из оставшихся в живых пилотов 11-й истребительной эскадрильи, был последним свидетелем гибели Курта Вольфа: «Как-то раз мы полетели с ним к фронту вдвоем. Это практиковалось часто, так как засечь двоих труднее, чем целую эскадрилью. Если человек оказывался достаточно опытным, чтобы использовать солнце с выгодной для себя стороны, то можно было вполне надеяться на успех. Вольф был очень опытным ведущим, и мы атаковали самолеты противника со стороны солнца. Вольф был также блестящим стрелком. Однако этот бой оказался очень тяжелым. Я летел следом, в то время как у меня со спины неожиданно возник англичанин. Единственное, что мне удалось сделать, это с трудом увернуться от него. Пока я был занят этим маневром, Вольф был атакован сзади другой машиной. Прежде чем я успел что-либо сделать, Вольф уже спиралью летел вниз и врезался в землю. Лейтенант Вольф, спину которого я должен был прикрывать, сам спас меня и рухнул на землю на моих глазах. Я был глубоко шокирован и после похорон взял его эмблему себе».

Восточноевропейский театр

20 сентября – Германские войска неожиданным ударом захватили якобштадский плацдарм на Западной Двине.

22 сентября – В проливе Ла-Манш уничтожена атакой с гидросамолета четвертая германская подводная лодка UB-72.

23 сентября – Спустя несколько дней после тостов за конструктора и его машину, Фосс в одиночку принял свой последний бой против семи британских самолетов. Он дрался отчаянно, повредив каждого из противников, но пулеметы сержанта Артура Рис-Дэвидса из 56-й эскадрильи RFC решили дело. Серебристоголубой триплан ударился о землю и разлетелся на тысячу осколков. «Если б я только мог сбить его, не убив», – писал Дэвиде вскоре после этого боя.

25 сентября – В ночь германские бомбардировщики атакуют аэродром 12-й истребительной группы.

25 сентября – Германский самолет «Волчонок» в Тихом океане пригнал к «Волку» японское судно. После чего самолет был вновь разобран.

28 сентября – В проливе Ла-Манш атакой с гидросамолета уничтожена пятая германская подводная лодка UC-6.

Эта лодка оказалась последней германской подводной лодкой, уничтоженной авиацией союзников. Всего в сентябре авиация союзников в противолодочных операциях преодолела около 170 тыс. км; при этом было обнаружено 25 подводных лодок и атаковано 18. В эти месяцы противолодочной авиацией порой в сутки сбрасывалось до 6–8 тонн бомб.

29 сентября – Русские артиллеристы переняли опыт германских и в эту ночь производили ночную корректировку артиллерийской стрельбы по германским объектам.

Зигерт: «Мы, также как и наши противники, имея в виду уберечься от глаз авиации, перенесли на ночное время выполнение таких операций, как передвижение войск, подвоз снарядов, провианта, снаряжения, производство всех строительных и осадных работ…

Лето 1917-го и зима 1917/1918 гг. должны быть отмечены, как эпоха сильного развития с обеих сторон бомбардировки, которая была направлена, прежде всего, на укрепленные пункты, промышленные центры, пути и базы снабжения…»

Октябрь

С этого месяца британские двухмоторные бомбовозы «Хендли-Пейдж 0/400» переведены на ночной график работы.

В октябре 12-я истребительная группа перемещается во Фландрию.

Удет: «Осенью я сбил три английских самолета над Ленсом. Это был удивительный успех в стиле Гийнемера. Я зашел на них со стороны солнца и атаковал последнего слева, сбив его короткой очередью из пяти выстрелов.

Затем – следующего, и последним – их ведущего. Двое остальных были столь поражены, что не сделали ни одного выстрела в ответ. Вся схватка продолжалась не более двадцати секунд, как это было тогда, во время атаки Гийнемера. На войне нужно учить ремесло пилота-истребителя или погибать. Третьего выхода нет. Когда я приземлился, Грассхофф уже знал об этом. „Когда меня переведут отсюда, когда-нибудь, Коротышка, ты унаследуешь эскадрилью“, – сказал он».

2 октября – Сброшена одна бомба на восточную станцию в Тионвиле.

12–20 октября – Германские войска, создав многократное превосходство в силах, проводят операцию по захвату Моонзундских островов. Ядро германских морских сил в этой операции составляли 10 линейных кораблей, сопровождаемые 68-ю эскадренными миноносцами, в то время как русские морские силы располагали только 2 дредноутами, имели 3 крейсера (1 линейный] и 33 эскадренных миноносца. Кроме того с германской стороны принимали участие 6 подводных лодок (против 3 русских], 6 дирижаблей и 94 самолета (против 30 русских].

Русские моряки оказали героическое сопротивление. Моонзундские о-ва были заняты германцами ценой больших потерь. Русские были вытеснены из Рижского залива. Но попытки противника задержать и уничтожить русские корабли в проливе Моонзунд не осуществились; заградив минами путь, они ушли в Финский залив.

Молль: «Виндавские гидросамолеты потопили, кроме одного торгового судна, два больших эскадренных миноносца и причинили серьезные разрушения русским авиастанциям в Лебаре и Пешенгольме. Самолеты с Ангериа потопили два судна, совершенно уничтожили морскую авиастанцию в Аренсбурге и вывели из строя 12-дюймовую батарею на острове Эдель.

Хотя отдельные бомбардировки радиопередающей станции в Руно и имели целый ряд последствий, но ими не было достигнуто окончательное ее разрушение, и поэтому… было решено высадить на Руно самолеты под защитой пулеметов нескольких истребителей и окончательно уничтожить боевое оборудование… Хотя русская команда и имела в своем распоряжении пушку и пулеметы, но они были настолько подавлены нашими бомбами и пулеметным огнем, что двум нашим самолетам удалось спуститься невредимыми, подойти к берегу и взорвать там наблюдательную станцию, береговую базу подводводных лодок и пристани. Сомнительными и одновременно жуткими были те минуты, когда самолеты стояли на берегу, оставленные летчиками, и легко могли быть разбиты или забраны русскими. Успех дела был блестящий: остров Руно… уже не тревожил больше нашей авиации».

16 октября – В британском парламенте без всяких проблем проходит билль о создании отдельного министерства авиации в Англии.

17 октября – В британских ВВС создана 8-я бомбардировочная бригада из самолетов типа «Хендли-Пейдж».

19 октября – В ночь германские бомбардировщики предпринимают нападение на русские позиции. Противовоздушная артиллерия ведет мощный обстрел германских самолетов.

Келлер: «От рвущихся гранат некоторые самолеты подкидываются, стонут и трещат по всем швам; осколки с грохотом бьют по крыльям…

Все прожекторы направляют свои световые щупальца в пространство над целью. Они ищут нас, стараясь достичь и охватить нас своими могучими руками. Увеличивая скорость, мы стараемся избегнуть этих объятий, но ничто не помогает… прожектор улавливает наш самолет и цепко держит его в своем свете. Все остальные прожекторы тотчас же направляют свои лучи тоже на нас. Никак не выбраться из этой переделки. Артиллерия ожесточенно стреляет, и вот уже несчастье: сильный треск где-то в левом крыле. „Ну, теперь конец“, – шевелится мысль… Но оказалось, еще не так скверно. Осколок попал только в левый пропеллер и расщепил его. Пилот немедленно выключает левый мотор… Тем временем мы отошли от цели, и прожекторы и артиллерия оставляют нас в покое, набрасываясь на самолет, следующий за нами…

Воздушный поход строевым порядком целой группы в темноте невозможен, так как видимость от самолета к самолету очень плохая, и потому была бы очень большая опасность столкновений…»

Из донесения: «В ночь с 18 на 19 октября дивизион бомбардировал несколькими налетами… сбросив 14 000 кг бомб. Один бомбардировщик сбит, другой – не возвратился…»

23–26 октября – после шестидневной артподготовки французы проводят наступательную операцию у Мальмезона; в 5 час. 15 мин. начинается атака пехоты, поддержанная танками. Три линии германских окопов захвачены, поставленная задача – срезать мальмезонский выступ – выполнена.

Итальянский фронт

Гинденбург: «Наш австро-венгерский союзник выяснил нам, что у него больше нет сил выдерживать двенадцатое наступление Италии на фронте Изонцо». Вопрос приобрел для Германии огромное значение, потому что дело шло «не только о потере линии Изонцо, но и о крушении всего сопротивления Австро-Венгрии».

24 октября – началось сражение у Капоретто. В 2 часа австрийцы и германцы повели обстрел итальянских позиций химическими снарядами, а затем обрушили на них невиданной силы артиллерийский огонь. В 8 часов утра после взрыва двух огромных мин XIV австро-германская армия устремилась на итальянские позиции. Не выдержав удара, 2-я итальянская армия, неся большие потери, бросая технику и артиллерию, беспорядочно откатывалась на тыловые позиции.

Англо-французское командование с началом катастрофического отступления итальянских войск стало спешно направлять в Италию свои дивизии.

27 октября – Фонк атаковал два «Альбатроса» и обоих сбил.

28 октября – Погиб русский военный летчик Турундаевский, командир 13-го корпусного авиаотряда. Турундаевский на своем «Ньюпоре» вступил в бой с германским «Альбатросом» и умелым маневрированием вынудил немецкого пилота пересечь линию фронта в направлении русских позиций. Однако полностью прижать немцев к земле не успел, был сбит русской артиллерией.

29 октября – Французским бомбардировщиком сброшено две бомбы на железнодорожный путь Трев – Бас Юц, одна из них не разорвалась.

30 октября – В итальянскую Ставку прибыл генерал Фош.

31 октября – Состоялся очередной налет 22-х немецких «Гота» на Лондон с 83 десятифунтовыми бомбами на борту. Налет был отражен силами британских ВВС. 5 самолетов было сбито на обратном пути. Погибло 10 горожан.