Текст книги "История России от Ивана Калиты до династии Романовых (ХIV -ХVII века)"

Стояние войск на реке Угре стало окончательной точкой в истории вассальной зависимости Москвы от Орды, а Иван Васильевич, ободрившись победою, стал думать о новых завоеваниях.

ГЛАВА ПЯТАЯ. ПРИСОЕДИНЕНИЕ ТВЕРИ И ВЯТКИ

В 1485 году умерла мать великого князя, инокиня Марфа, которая, напомним, была тверской княжной. Иван Васильевич будто ждал этого момента, чтобы окончательно ликвидировать независимость Тверского княжества.

Здесь им был применен новый политический прием (в дальнейшем он постоянно пользовался им в войнах с Литвой). Иван Васильевич объявил, что тверские бояре, недовольные своим князем, могут перейти на московскую службу и получить за это преференции.

Многие тверяки, внешне изображая из себя патриотов своего княжества, давно в тайне мечтали переехать в Москву, что было теперь престижнее и сулило значительные материальные выгоды. Сначала робко по одному, а затем целыми толпами они стали поступать на московскую службу. Тверское княжество стремительно оскудевало управленческими кадрами. Главная же беда для Твери заключалась в том, что бояре переходили на службу вместе со своей землей, и вскоре почти вся территория Тверского княжества оказалась заселенной новыми москвичами (бывшими тверскими боярами).

Тверской князь, Михаил Борисович, был так всем этим поражен, что совершенно потерялся и повел себя будто соблазненная и брошенная женщина. Он стал повсюду бегать, плакаться и жаловаться на свою судьбу. Особенно он любил изливать горечь в письмах, которые рассылал по всему земному шару. Одно из таких посланий он адресовал уже знакомому нам Казимиру Четвертому:

«Великий польский король и князь литовский, дорогой друг Казимир!

Со мной случилась страшная беда! Я оказался обманут в самых лучших своих чувствах!

Мое боярство, которое я так любил, так холил и лелеял, подло посмеявшись надо мной, перебежало к московскому князю!

Как же тяжело мне, Казимир, быть жестоко обманутым в своих лучших чувствах, и вместо ответной любви увидеть самое низкое предательство!

Я так верил этим низким людям, а они бросили меня!

Будь проклят этот Иван, который переманил их своими большими деньгами!

Бог видит, кому тяжко! На чужой беде счастья не построишь!

Я очень хочу увидеть тебя, Казимир, и поплакать на твоем могучем плече!

Навечно твой друг, Михаил. Великий князь Твери».

Это письмо оказалось перехваченным людьми Ивана Васильевича, и он, прочитав его, устроил грандиозный скандал.

– Мало того, что этот Михаил переписывается с моим недругом Казимиром, так он еще безвинно поносит меня! Разве я виноват в том, что его бояре хотят служить мне, а не ему? За что он меня проклинает?! Как у него язык повернулся сказать, что я переманиваю к себе его боярство? Если я кого-то принял у себя, то не иначе как из чувства милосердия и любви к ближнему! Я ужасно оскорблен и немедленно объявляю войну!

Тверской князь Михаил, как говорится не успел глазом моргнуть, как под стенами его столицы оказалась огромная московская армия с мощной артиллерией (сентябрь 1495 года).

Уже на следующей день после ее появления все оставшееся тверское боярство приехало к Ивану Васильевичу и, всячески унижаясь, стало проситься к нему на службу.

Расстроившись окончательно, брошенный всеми последний независимый князь Твери бежал к Казимиру, а Тверское княжество бескровно вошло в состав империи Ивана Третьего.

Это была очередная блестящая победа великого князя, однако главные его завоевания предстояли впереди.

Сначала он обратил свой взгляд на Восток и первое, что ему попалось на глаза, было Казанское ханство.

С момента его основания уже известным нам судьей Улу-Мухаммедом (см. нашу книгу «Гражданская война на Руси пятнадцатого века») Казань часто воевала с Москвой. Однако все эти войны были несерьезными и больше напоминали набеги, чем военные компании. То казанцы приходили пограбить московскую землю, то москвичи разоряли Казань.

– Не порядок! – заметил Иван Васильевич.

В 1487 году его войска после полуторамесячной осады взяли Казань, однако, опасаясь мусульманского сепаратизма, он не стал присоединять ее к империи, а только усадил там на престол своего ставленника, хана Махмет-Аминя.

В 1489 году была присоединена Вятка (сейчас – Киров).

В этом случае Иван Васильевич решил действовать через церковь. Сначала митрополит под его диктовку написал вятчанам грозное послание, укоряя их в том, что они до сих пор остаются независимыми и медлят присоединиться к державе великого князя.

«Вы будете прокляты православной церковью, если не прекратите безобразничать и не подчинитесь Ивану Васильевичу, ибо то, что вы живете без его руководства ужасно и богопротивно!», – писал он, в частности.

– Не перебор будет, Государь? – прочитал только что написанное им послание митрополит. – С проклятием ты не погорячился? Вроде бы они ничего плохого не сделали!

– Ты подписывай! Потом разберемся сделали или не сделали! – улыбнулся Иван Васильевич.

Получив такое письмо, жители Вятки совершенно растерялись. Вскоре появилось московское войско, которое стало брать их города практически без сопротивления. Тех же, кто все-таки пытался воевать, арестовали и насильственно переселили в другие регионы. Огромная, богатая пушниной область, вошла в состав русской державы.

ГЛАВА ШЕСТАЯ. РАСШИРЕНИЕ РУССКОЙ ДЕРЖАВЫ НА ЗАПАД

Разобравшись с восточным направлением, Иван Третий обратил свой взор на Запад, где раскинулось Литовское княжество с русским и православным

в большинстве своем населением.

Между тем, еще во времена Дмитрия Донского литовцы не раз переходили границу, грабили и разоряли русские города, убивали и уводили в плен мирное население (эти события описаны в нашей книге «Юмористическая история монголо-татарского ига»).

Объединить все русские земли в составе одной страны и, вместе с тем, навсегда прекратить междоусобицу между русскими было сверхзадачей Ивана Третьего, и он со всей энергией взялся за это дело.

Уже опытный к тому времени политик применил сразу несколько технологий.

Во-первых, московский митрополит дал команду православным церквям Литвы активно агитировать паству об объединении Москвой.

Во-вторых, местное боярство стало зазываться вместе со своими землями на службу в московское государство. Многие литовские вельможи, соблазненные преференциями, пошли на службу к Ивану Третьему. Среди них известные впоследствии дворянские фамилии: Одоевские, Воротынские, Бельские и т. д.

В конце восьмидесятых годов пятнадцатого века в Литве началась так называемая «порубежная (пограничная) война», когда решившие перейти на московскую службу литовские бояре (их владения, по счастливому совпадению, располагались на границе с Русью) воевали со своими родственникам, оставшимися верными Литве.

Уже известный нам польский король Казимир обратился с нотой протеста к Ивану Васильевичу, возмущаясь его поддержкой сепаратистских мятежей литовский подданных. В ответ он получил от русского Государя письмо следующего содержания:

«Любимый друг мой и брат, Казимир!

Ты справедливо пишешь о возмущении своими подданными боярами, которые подымают против тебя мятежи. Я искренне сопереживаю тебе в этом вопросе и, поверь мне, возмущен не меньше твоего. Мне непонятно и обидно только одно: почему-то ты обвиняешь в этом меня?!

Посуди сам, если какие-то, не побоюсь этого слова, неадекватные люди подымают против тебя бунты, как можно винить в этом своего соседа, друга и брата?

Ты видел хоть одного моего солдата в своих владениях? Или, может быть, я объявил тебе войну?

Очнись, Казимир! Между нашими государствами давно уже установлен прочный и нерушимый мир!

Как у тебя рука поднялась писать мне такие чудовищные обвинения?!

Мне и грустно, и смешно!

Да, признаюсь, иногда я по христианскому своему милосердию жалею кого-нибудь из этих убогих. Что с того? Разве виновен я, что из-за своей доброты даю приют несчастным?!

Я очень расстроен, друг мой, твоим поведением, но надеюсь, что, получив это письмо, ты осознаешь свою вину передо мной и извинишься.

Не забудь также покаяться перед Господом богом!

Навеки твой друг. Иван Васильевич».

Однако, когда в 1492 году Казимир умер, оказалось, что московский государь очень даже причем в этой войне.

После смерти Казимира его страна разделилась между сыновьями: старшему, Альбрехту, досталась Польша, а младший, Александр, стал великим князем Литвы. Иван Васильевич посчитал, что возникла удобная ситуация, чтобы открыто вступить в войну.

Русские войска перешли границу и внезапным ударом захватили Мценск, а следом взяли сильную приграничную литовскую крепость – Вязьму.

Одновременно с этим на Литву с юга напала союзная с Москвой Крымская Орда.

В этой сложной ситуации новый литовский князь, Александр Казимирович, боясь лишиться всего, предложил мир. По его условиям к Москве переходила огромная территория (Одоевское, Трубчевское и многие другие княжества, а также крепость Вязьма).

Несмотря на территориальные потери, Александр считал мирный договор своей дипломатической победой, поскольку ему, кроме прекращения военных действий, удалось добиться заключения династического брака с дочерью Ивана Васильевича, Еленой.

Этот брак, который породнил его с московским великим князем, должен был по расчетам Александра поставить окончательную точку в конфликте, и служить в дальнейшем гарантией мира между двумя соседними государствами.

Однако Иван Васильевич смотрел на этот брак совершенно

по– другому, рассчитывая с его помощью наложить руку на литовское государство по примеру Рязани.

В своем письме дочери, направленном сразу после ее замужества, он попытался разъяснить свои представления о ее семейной жизни.

«Когда ты вышла замуж, бедная моя Леночка, я, благословляя тебя, имел надежду, что твой муж, Сашка, возьмется за ум.

Однако прошло уже несколько дней с вашей свадьбы, а он остался таким же непутевым, каким был всегда. У него не получается нормально княжить, и больше нет никакой надежды, что когда-нибудь получится! Делать нечего! Чтобы спасти вас от неминуемого краха, придется мне, старику, засучить рукава и взять на себя управление Литвой.

Тебе необходимо немедленно отстранить своего мужа от престола. Можешь его убить или засадить в сумасшедший дом. Если же он вздумает показать свой дикий нрав, не бойся, я найду средства защитить тебя и унять этого негодяя.

Навеки твой отец, Иван Васильевич».

Однако Елена оказалась совершенно другим человеком, чем сестра Анна, которая в свое время в аналогичной ситуации помогла завладеть Рязанью. Вместо того, чтобы слушаться советов отца, она стала вставлять ему палки в колеса. В ответном письме Елена сообщила свое мнение о его проекте.

«Дорогой папа!

Большое спасибо тебе за заботу, но меня мой муж вполне устраивает. Он очень нежный и заботливый, а совсем не такой, как ты о нем пишешь.

Что касается управления Литвой, то мы справимся как-нибудь сами.

В любом случае спасибо за предложение, однако у тебя своих дел по горло.

Любящая тебя дочь, Елена».

Иван Васильевич страшно разозлился и тут же продиктовал ответ.

«Получил твое послание, доченька, и, признаюсь, до сих пор пребываю в шоке!

Как ты можешь врать мне, что у вас все замечательно, когда у тебя такой непутевый муж? Тебя там что ослепили? Неужели ты ничего не видишь?

Я объясняю тебе последний раз: у вас с мужем один выход в жизни – передаться под мою опеку.

Я умолкаю, дочь, чтобы не наговорить тебе грубостей! Только учти, что во мне душа клокочет от ярости.

Покайтесь с мужем немедленно и напишите мне, что готовы принять меня в свою семью в качестве вашего опекуна и правителя Литвы.

Твой негодующий отец, Иван Васильевич».

Однако его резкие слова не возымели никакого действия. Скоро он получил ответ.

«Дорогой отец!

Еще раз благодарю тебя за заботу, но, если ты действительно хочешь мне помочь, присылай деньги. Тем более, что ты очень хорошо сэкономил на моем приданном.

Любящая тебя дочь, Елена».

– Кошмар! – схватился за голову Иван Васильевич. – Кого я вырастил? Это какая-то оторва!

Однако будучи очень терпеливым и выдержанным человеком он продолжал вести переписку с дочкой еще почти пять лет, всячески склоняя ее на свою сторону. Не добившись ничего, он наконец, оставил надежду и решил возобновить военные действия (1500 год).

Вновь литовские бояре запросились на московскую службу. Вместе с ними под власть Москвы перешли Чернигов, Гомель, Новгород-Северский, Рыльск и ряд других княжеств. Иван Васильевич в этот раз не стал делать вид, что он тут ни причем, открыто принял их в свое подданство и послал в Литву воинский контингент.

В июне 1500 года русские войска взяли Брянск и Дорогобуж.

В следующем месяце русская рать под командование князя Даниила Щеня наголову разбила литовское войско и взяла в плен их командующего гетмана Острожского.

Тем временем, союзник Москвы крымский хан Менгли-Гирей совершил глубокий рейд в тыл Литвы, где разграбил и спалил Луцк и Владимир Волынский.

В ответ Александр заключил союз с Ливонским орденом, однако его рыцари, только вступив в русские края, сразу подхватили инфекцию (на Руси бушевали эпидемии), что вывело из строя большую часть армии. В ноябре 1501 года войска Даниила Щени разгромили ливонских крестоносцев под Дерптом, и они в панике бежали из России.

После таких блестящих военных компаний Иван Васильевич продиктовал своему разгромленному зятю условия мира, по которому Литва признала за Москвой все завоеванные ею земли, в том числе Чернигов, Брянск, Гомель и Новгород Северский.