Автор книги: Владимир Солонарь
Жанр: Политика и политология, Наука и Образование
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 7 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
Глава 4
Румынская евгеника: «безрасовый» расизм
В 1930-х – начале 1940-х гг. сдвиг вправо произошел не только в рядах румынских политиков, но и в экспертном сообществе. Это обстоятельство имело немалое значение, поскольку именно эксперты были в состоянии предложить интеллектуальные обоснования, разработать планы осуществления и придать престиж программе радикального национализма. Одну из таких экспертных групп составили румынские евгенисты, которые хоть и не были на виду у широкой публики, всё же оказали серьезное влияние на то, как правительство понимало «политику населения» (официальный термин) в первые годы Второй мировой войны. В этой главе предлагается анализ содержания и эволюции их взглядов.
Центром евгенического движения в межвоенной Румынии был трансильванский город Клуж. Такое положение было несколько необычным, поскольку практически во всех остальных сферах интеллектуальной деятельности доминировал Бухарест[216]216
Наиболее полный обзор евгенического движения в Румынии можно найти в: Bucur, Eugenics and Modernization, pp. 46–77.
[Закрыть]. Причиной этого исключения был доктор Юлиу Молдован (1882–1966), создатель и глава школы на протяжении всего периода ее существования до ликвидации коммунистами в 1945 г.[217]217
Биографические данные о Юлиу Молдоване даны по: ibid., pp. 26–36.
[Закрыть] Сын греко-католического священника из Трансильвании, Молдован обучался медицине в Вене, потом продолжил образование в Праге, Риме, Париже и Неаполе, закончив обучение защитой докторской диссертации по общей патологии в Вене. Во время Первой мировой войны Ю. Молдован служил врачом в рядах австро-венгерской армии и заслужил репутацию специалиста в области эпидемиологии и профилактической медицины. С декабря 1918 по апрель 1920 г. Ю. Молдован занимал во временной трансильванской администрации под руководством Ю. Маниу должность, соответствующую министру здравоохранения. В эти годы Молдован открыл в Клуже медицинское училище и основал Институт гигиены и социальной гигиены. В 1920–1925 гг. он работал генеральным инспектором в Трансильвании по вопросам гигиены, т. е. занимался по сути теми же вопросами, что и при временной администрации под руководством Ю. Маниу.
Участие Ю. Молдована в национальной политике было скорее незначительным. В 1928–1930 гг. при правительстве НЦП он исполнял должность генерального секретаря в министерстве труда, здравоохранения и социальной защиты, а также заместителя министра в том же учреждении. В эти годы он разрабатывал законопроекты по вопросам системы здравоохранения, которые включали евгенические идеи, в частности об обязанности государства «удалять дегенеративные элементы» из национального сообщества, создавать исследовательские центры по изучению биологической наследственности индивидов и способствовать исследованиям в области евгеники[218]218
См.: I. Făcăoaru, „Privire critică asupra legii finlandeze de sterilizare în comparație cu legea germană”, Buletin eugenic și biopolitic, 8, nr. 10–12 (1937), p. 341.
[Закрыть]. Однако его идеи нашли лишь ограниченную поддержку в парламенте и были включены в окончательный текст закона в весьма расплывчатом виде, а на практике остались без последствий. После ухода Ю. Молдована с государственных постов, о причинах которого я не располагаю сведениями, его отношения с Ю. Маниу охладели, и в 1939 г. он появляется на общественной сцене в качестве члена Верховного совета Фронта национального возрождения, единственной официально разрешенной при диктатуре Кароля «партии», к которой НЦП и Ю. Маниу находились в решительной оппозиции[219]219
О структуре и членах ФНВ см.: Florin Muller, Metamorfoze ale politicului românesc (București: Editura Universității din București, 2005), pp. 211–245.
[Закрыть].
Влияние Ю. Молдована на общественную жизнь в Трансильвании не исчерпывалось, однако, его деятельностью на государственных постах. Начиная с 1926 г. он играл ведущую роль в Трансильванской ассоциации в поддержку румынской национальной литературы и культуры – объединении ASTRA. Ассоциация была создана в 1861 г. группой румынских интеллектуалов с целью противостоять венгерскому ассимиляторскому давлению. В период до Великого объединения 1918 г. ASTRA играла важнейшую роль в деле национального пробуждения трансильванских румын. После Великого объединения ASTRA, продолжавшая пользоваться значительным моральным авторитетом среди румын Трансильвании, столкнулась с кризисом идентичности. Поддержкой румынской культуры, которая раньше была практически ее монополией, теперь занималось само национальное правительство. К тому же различные культурные фонды из Бухареста составляли серьезную конкуренцию. Чтобы выжить, ASTRA пришлось переопределяться[220]220
См.: Pamfil Matei, „Asociațiunea transilvăneană pentru literatura română și cultura poporului român” (ASTRA) și rolul ei în cultura națională (1861–1950) (Cluj-Napoca: Dacia, 1986), pp. 48-100.
[Закрыть]. Молдован дал ассоциации второе дыхание, добившись того, чтобы любезный ему «биолого-национальный принцип» был провозглашен главным направлением ее деятельности. Под его руководством одна из десяти секций ассоциации, названная «медико-биополитической», развернула заметную деятельность как раз тогда, когда остальные секции приходили во всё больший упадок[221]221
Ibid., pp. 101–102; Bucur, Eugenics and Modernization, p. 33.
[Закрыть].
Фото 4.1. Юлиу Молдован.
Фотография любезно предоставлена Мариусом Турдой
В 1927 г. Молдован основал журнал Евгенический и биополитический бюллетень, ставший главной платформой пропаганды евгенических идей в Румынии. Занимая стратегические позиции в ASTRA, Клужском университете, профессором которого он был, и в Институте гигиены и социальной гигиены, которым он руководил, Молдован обладал значительными возможностями для патронажа начинающих исследователей. В этом ему помогали связи с Фондом Рокфеллера, которые завязались еще в 1920-х гг., когда Фонд принял решение распространить свою филантропическую деятельность в Румынии на сферу здравоохранения. Посетившие в то время Румынию эксперты Фонда идентифицировали Ю. Молдована как одного из своих потенциальных сотрудников, оценив его как «прогрессивного» ученого с медицинским образованием, полученным во всемирно известных учреждениях. Сотрудничество Фонда с Молдованом продолжалось до 1947 г., когда железный занавес отделил Румынию от Запада. Тесное сотрудничество с Фондом дало Ю. Молдовану возможность получать для своих учеников стипендии для обучения в Соединенных Штатах и Европе[222]222
См.: Maria Bucur, „From Private Philanthropy to Public Institutions: The Rockefeller Foundation and Public Health in Inter-War Romania”, Romanian Civilization, 4, nr. 2 (1995), pp. 47–60, особенно 50–52, 57; Bucur, Eugenics and Modernization, p. 61.
[Закрыть].
В своей недавней книге Мария Букур убедительно показала, что румынских евгеников межвоенного периода невозможно понять, оставаясь в рамках традиционной парадигмы «модернизаторы / западники против традиционалистов / националистов». Согласно Букур, румынские евгеники были одновременно как модернизаторами, так и традиционалистами[223]223
Bucur, Eugenics and Modernization, pp. 10–13.
[Закрыть]. Я согласен с этим суждением и даже распространил бы его на большинство румынских интеллектуалов межвоенного периода. Евгеники, в частности, были модернизаторами, потому что верили в науку, прогресс и рациональную организацию общества; они также считали индустриализацию неизбежной и в конечном счете благотворной. В то же время они опасались «биологических» последствий модернизации, потому что считали, как писал в 1926 г. Юлиу Молдован в книге «Биополитика», что «биологическое процветание человеческого капитала непрерывно снижается по мере прогресса цивилизации». В этом смысле они были традиционалистами.
Молдован считал, вслед за многими западными демографами и евгениками межвоенного периода, что индустриализация и урбанизация неизбежно вызывают спад демографического роста и ухудшение общего состояния здоровья населения, а в долгосрочной перспективе ведут к депопуляции, к исчезновению передовых наций и даже самой цивилизации. Он объяснял это двумя причинами: во-первых, горожане имели тенденцию заводить меньше детей, чем жители сельской местности, и во-вторых, смертоносные заразные болезни, особенно венерические заболевания и туберкулез, были более распространены среди городской бедноты, чем среди крестьян. Повторяя вслед за Освальдом Шпенглером – весьма популярным в Румынии 1920-х гг., – что мир находится «в начале заката нашей цивилизации», Ю. Молдован утверждал, что эта тенденция просматривалась не только в передовых странах, но и в Румынии[224]224
Iuliu Moldovan, Biopolitica (Cluj: Institutul de igienă și igienă socială din Cluj, 1926), pp. 10–15, 42–43.
[Закрыть].
Избежать такого упадка или хотя бы замедлить его было трудно, но возможно. Чтобы добиться успеха в этом направлении, нужно было полностью реорганизовать государство и перевоспитать румынское общество. Сначала национальные лидеры, а затем и все граждане должны были осознать, какие опасности им грозят в будущем, если немедленно не принять серьезные меры. Затем они должны были разработать соответствующую программу и, наконец, приступить к ее осуществлению. Основой нового государственного уклада должна была стать не определенная идеология, и даже не права и интересы отдельных членов национального сообщества, а правильно понятая «биология». Следовало пересмотреть конституцию страны и включить в нее «основополагающие принципы касательно обеспечения биологического процветания [нации]». Существующий Законодательный совет должен был быть заменен Верховным биологическим советом, состоящим из комиссий, мнение которых относительно конституционности любого закона было необходимо учитывать перед тем, как голосовать за него в парламенте[225]225
Ibid., pp. 71–72.
[Закрыть]. Правительство должно было профинансировать создание Академии биополитики, члены которой читали бы курсы лекций для молодых политиков и государственных служащих, обязанных получить свидетельство об их окончании для продолжения своей карьеры[226]226
Ibid., pp. 90–92.
[Закрыть].
Роль нового биополитического государства состояла не только в распространении научной информации о наследственных болезнях и евгенических теориях (Молдован называл такую деятельность «пробуждением расового сознания»), но и в поощрении рождаемости в элитных семьях и ее ограничении в семьях «дегенератов». Следовало подвергать стерилизации лиц, «которые в силу наследственных дефектов были отрицательной ценностью, балластом, и более того: биологической угрозой <…> для нации, как то слепые, глухонемые, имбецилы, психопатические идиоты, преступники и т. п.»[227]227
luliu Moldovan, Biopolitica, p. 67.
[Закрыть]. Правительству следовало проводить индустриализацию таким образом, чтобы оставить «крестьянскую прослойку нетронутой», поскольку существование этой прослойки было единственной гарантией непрерывного демографического роста[228]228
Ibid., pp. 42–50.
[Закрыть].
Концепция Ю. Молдована вступала в конфликт с фундаментальными ценностями демократии – политической доктриной, которая хоть и подверглась нападкам со стороны правых и левых экстремистов, с 1923 г. была включена в конституцию и в 1920-х гг. была признана большинством румынских элит как основа государственного устройства. Эта концепция также грозила конфликтом с церквями, поскольку прославление Ю. Молдованом «естественного отбора» и его высокомерная элитарность противоречили христианским ценностям человеческого достоинства и равенства перед Богом. Молдован признавал возможность таких противоречий, но утверждал, что если верно понимать демократию и христианство, то они совместимы с его программой[229]229
Ibid., pp. 39–41, 73–86.
[Закрыть]. Молдован дал инклюзивное определение понятия «человеческий капитал» Румынии, включив в него национальные меньшинства, однако в других частях книги он говорил о нации в этническом смысле и настаивал на необходимости «регламентировать иммиграцию чуждых элементов»[230]230
Ibid., pp. 68–69, 72.
[Закрыть].
Несмотря на некоторые свои отвратительные положения, книга Ю. Молдована 1926 г. выглядит относительно умеренной, если сравнивать ее с более поздними текстами того же автора и его учеников. Мария Букур, ограничившая изложение взглядов Ю. Молдована этой его книгой, не смогла в достаточной степени оценить глубину его идейной трансформации, на которой мы теперь и сосредоточим внимание[231]231
См.: ibid., pp. 46-121, особенно pp. 32–36, 106–110.
[Закрыть].
Издание журнала Евгенический и биополитический бюллетень, основанного Ю. Молдованом в 1927 г., было приостановлено в 1930 и возобновилось лишь в 1934 г. Между этими двумя датами произошел переход от относительно умеренной к гораздо более радикальной фазе в идейной эволюции Ю. Молдована и его школы. Уже в речи на общем собрании ASTRA в 1933 г. Молдован однозначно заявил о благотворном воздействии естественного отбора на человеческое общество[232]232
Matei, „Asociatiunea transilvană”, p. 102.
[Закрыть]. С момента возобновления выхода журнала призывы к принятию мер «по защите человеческого капитала», в частности стерилизации «дегенератов», становились всё громче и назойливее. Издание выражало восторг по поводу принятия жестких евгенических программ в других странах, и в первую очередь в нацистской Германии. Молдован и другие члены его школы видели в нацистской политике неопровержимое доказательство правоты своих идей. В 1940 г. Ю. Молдован писал об этом так:
Едва уловимые жестко-националистические ноты в книге Ю. Молдована 1926 г. становились всё более откровенными от номера к номеру возобновленного журнала, статьи в котором подчас содержали лишь слегка завуалированные призывы к насилию. Изданная в 1944 г. книга Ю. Молдована – сборник эссе, впервые опубликованных в 1938–1943 гг., – вполне убедительно отражает эволюцию его мысли ко всё более радикальному этническому национализму.
Начнем с отношения Ю. Молдована к расовой теории. Действительно, как заметила М. Букур, Ю. Молдован твердо высказывался против теории превосходства чистых рас, и в особенности нордической расы. Эту позицию он занял в 1927 г. и вновь вернулся к ней в 1943 г.[234]234
Iuliu Moldovan, „Eugenia – igiena națiunei, III”, Buletin eugenic și biopolitic, 1, nr. 3 (1927), p. 61; и замечание редакции в Buletin eugenic și biopolitic, 14, nr. 9-10 (1943), p. 352.
[Закрыть] Но при более внимательном анализе написанного Ю. Молдованом с конца 1930-х до середины 1940-х гг. нельзя не заметить, что мотивы его неизменного отрицания расовой теории и ее применения к румынам проистекали из национальной гордости, а не из гуманистического эгалитаризма. Как человек, много лет проживший и учившийся в немецких землях, в которых нордический расизм был особенно популярен, Ю. Молдован испытал на себе презрение тех, кто считал себя в расовом отношении выше восточных европейцев, включая румын[235]235
По мнению Ю. Молдована, «расовая теория представляет собственную расу как самую выдающуюся в мире, в данном случае это нордическая раса, высокорослая, долихоцефальная, которая воплощает в себе в самых идеальных пропорциях самые избранные качества человеческого естества, презрительно дистанцируясь от остальных низших рас или народов». Цитируется по: Matei, „Asociațiunea transilvană”, p. 104. Цитата из выступления Ю. Молдована в 1934 г. в Тыргу-Муреш, при открытии генерального собрания ASTRA.
[Закрыть].
Более того, отношение Ю. Молдована и его последователей к расовой теории было более двойственным, чем предполагает М. Букур. В конце 1930-х гг. и на первых этапах Второй мировой войны, по мере того как росло преклонение школы Ю. Молдована перед нацистами, ее члены пришли к выводу, что успехи гитлеровской партии были достигнуты благодаря мобилизационному потенциалу расовой идеи[236]236
О хвалебном мнении Ю. Молдована в отношении нацистских достижений и его вере в мобилизующий потенциал расистской идеи см.: Matei, „Asociațiunea transilvană”, p. 104; luliu Moldovan, Introducere în etnobiologie și biopolitică (Sibiu: Editura subsecției eugenice și biopolitice a Astrei, 1944), pp. 169–170.
[Закрыть]. Однако доктрина, ставящая расовую чистоту превыше всего, явно не подходила румынам, которые считали себя потомками дакийских женщин и римских легионеров (иногда признавалось также смешение с другими народами, как то со славянами, татарами и греками) и, таким образом, расово смешанными. Ученики Ю. Молдована взяли на себя задачу переработать расовую теорию таким образом, чтобы сделать ее приемлемой для румын. Их замысел состоял в том, чтобы заменить понятие «расы» понятием этнической нации так, чтобы легитимизировать смешанное происхождение румын как приведшее к не менее «биологически ценному» результату, чем тот, которым обладала «чистая нордическая раса».
Решение этой задачи взял на себя один из учеников Ю. Молдована и член Железной гвардии Овидиу Комшя (Ovidiu Comșia). В течение двух лет, с ноября 1936 по сентябрь 1938 г., Евгенический и биополитический бюллетень опубликовал серию статей, написанных Комшей, в которых последний попытался доказать, что традиционное румынское понятие neam (род) было настолько же подходящим для румын, как «раса» для немцев[237]237
Этот термин сближается с немецким „Volk”. См.: Katherine Verdery, What Was Socialism, and What Comes Next? (Princeton, NJ: Princeton University Press, 1996), p. 329, n. 60. В декабре 1940 г., когда легионеры были у власти, Центральный комитет ASTRA решил кооптировать в свои члены О. Комшю вместе с Хорией Симой и другими лидерами Железной гвардии. См.: Matei, „Asociațiunea transilvană”, pp. 110–111.
[Закрыть]. О том, что это был программный проект, вдохновленный и поддерживаемый Ю. Молдованом, можно было заключить как из беспрецедентной длительности серии статей, так и из неизменного расположения текстов О. Комши в начале каждого номера. Еще более значимым было то, что в своих эссе, впервые опубликованных в 1938–1943 гг. и переизданных в 1944 г. отдельной книгой, сам Ю. Молдован усердно повторял идеи О. Комши.
Многословие Комши было не в состоянии завуалировать бедность содержания. Помпезный, невнятный и непоследовательный вплоть до противоречивости, О. Комшя не мог преодолеть абсурдность той задачи, которую сам себе поставил: доказать жизненную необходимость сохранения биологической «чистоты» народа, самоопределение которого включало «смешение» как базовый элемент. Комшя начал со следующего постулата: смешение рас, произошедшее в глубокой древности, могло привести к положительному результату, если за ним следовал длительный период изоляции вновь возникшей общности, которая, таким образом, переходила в стадию «биологической стабилизации». Именно так случилось с румынами, которые после ухода римских легионов якобы выжили тысячу лет в изоляции в Карпатских горах, дожидаясь своего часа для выхода на историческую арену. Комшя даже определял этничность – концепт, эквивалентный «роду» (neam), – как «стабилизированную смесь»[238]238
Dr. Ovidiu Comșia, „Spațiul biologic (partea I)”, Buletin eugenic și biopolitic, 7, nr. 1112 (noiembrie-decembrie 1936), p. 328.
[Закрыть]. Такая стабилизация происходит в определенном пространстве и в органической связи с природным ландшафтом. Смешение же с элементами, происходящими извне рамок «биологического пространства» этноса, опасно и ведет к «социальному дисбалансу». Само собой, все эти построения были чисто дискурсивными или попросту голословными; в их подтверждение Комшя был не в состоянии привести ни одного факта.
С этого момента рассуждения Комши перемещались в область политическую, причем не прослеживается ни малейшей логической связи с предшествующими построениями «биологического» характера. После ряда бессвязных умозаключений он приходил к выводу, что демократия, как правило, есть признак «биологической неуравновешенности» нации, вступившей в начальную фазу биологического упадка. Хотя в странах со «стабильными этносами», таких как Великобритания и скандинавские страны, демократия может быть благотворной, в тех странах, где «гибридизация» возобновилась после стабилизации (Румыния была одной из них), демократия была смертоносной:
По этим причинам режим твердой руки находит себе биологическое оправдание, потому что только он в состоянии усмирить это множество центробежных круговоротов и конденсировать разнонаправленные силы. <…> Позже, когда, после долгих десятилетий внутренней селекции, этничность стабилизируется в своей родовой составляющей, социально-политическая система может стать другой[239]239
Ibid., p. 332.
[Закрыть].
О. Комшя утверждал, повторяя в этом пункте фантазии теоретиков расизма от Ж. А. Гобино до А. Розенберга, что упадок древних цивилизаций произошел в результате «гибридизации» и что прогресс увеличивал угрозу «биологического упадка». Такая эволюция могла быть остановлена скоординированными усилиями правительств, которые должны были предотвратить избыточное смешение, снизить темпы урбанизации и гарантировать процветание здорового крестьянства, настоящего хранилища этнической чистоты и жизнестойкости[240]240
См.: Comșia, „Spațiul biologic (partea II)”, Buletin eugenic și biopolitic, 8, nr. 6–7 (1937), pp. 183–190; Comșia, „Neamul regenerat”, Buletin eugenic și biopolitic, 8, nr. 10–12 (1937), pp. 304–316; Comșia, „Destinul în perspectivele istoriei și a biologiei”, Buletin eugenic și biopolitic, 9, nr. 1–2 (1938), pp. 3-12; Comșia, „Biologie și istorie”, Buletin eugenic și biopolitic, 9, nr. 5–6 (1938), pp. 165–182; Comșia, „Biologia în interpretarea istoriei”, Buletin eugenic și biopolitic, 9, nr. 9-10 (1938), pp. 257–264.
[Закрыть].
В 1942 г., Ю. Молдован в очерке под красноречивым названием «Neamul» следующим образом синтезировал построения О. Комши:
Показательно, что толкование, данное О. Комшей румынскому термину neam («род») весьма походило на итальянский фашистский концепт razza. Ввиду того, что итальянцы, как и румыны, не могли претендовать на «расовую чистоту», они были вынуждены разбавить «чисто биологический» нацистский концепт Rasse и добавить к нему «культурные» и «духовные» элементы. Эти попытки, конечно, вели к алогичным построениям, но зато обладали психологической и политической ценностью, поскольку позволяли одновременно и превозносить собственную «биологию», и отрицать превосходство «чистых арийцев»[242]242
О развитии и изменениях концепции razza в фашистской Италии см.: Aaron Gillette, „Guido Landra and the Office of Racial Studies in Fascist Italy”, Holocaust and Genocide Studies, 16, nr. 3 (2002), pp. 357–375.
[Закрыть]. Что касается Ю. Молдована и членов его школы, то, судя по хвалебным отзывам об итальянских изысканиях в области расовой теории, они остались ими довольны[243]243
Gheorghe Vornica, „Concepția de rasă în Italia fascistă”, Buletin eugenic și biopolitic, 12, nr. 9-12 (1941), pp. 179–186, и рецензия на итальянские исследования в: Buletin eugenic și biopolitic, 10, nr. 7–9 (1939), p. 250.
[Закрыть].
Серия статей О. Комши недвусмысленно указала направление, в котором двигалась вся школа, а именно – к концепции общества как основанного на «биологии» замкнутого на себе этнического сообщества, напоминающего монаду Лейбница. Кульминацией этой переориентации стал радикальный пересмотр Ю. Молдованом концепта «биополитическое государство», впервые сформулированного им в 1926 г., в эссе «Этническое государство», опубликованном в 1943 г. Если в 1926 г. он предполагал, что такое государство должно было служить «гражданской нации», то в 1943 г. настаивал, что его миссией было служение кровному сообществу, т. е. исключительно этническим румынам[244]244
Moldovan, Introducere, p. 146.
[Закрыть]. Если в 1927 г. Ю. Молдован открыто опровергал утверждение, что румыны «были прямыми потомками одной-единственной прародительской семьи», то в 1943 г. он же утверждал, что «нет сегодня ни одной румынской семьи, которая не имела бы когда-то в прошлом общих предков с любой другой румынской семьей»[245]245
Ср. Moldovan, „Eugenia – Igiena Națiunii”, Buletin biologic și biopolitic, vol. 1, nr. 3 (1927), p. 61; Moldovan, Introducere, p. 14.
[Закрыть]. Другой представитель этой школы и стипендиат Фонда Рокфеллера Петру Рымнянцу выразил ту же идею следующим образом: «Наш народ, может быть, более любого другого представляет собой сообщество, основанное на кровном родстве, которое постепенно становится всё более однородным»[246]246
Râmneanțu, „Înrudire de sânge”, Buletin eugenic și biopolitic, 14, nr. 7–8 (1943), p. 236.
О стипендии Рымнянцу в Соединенных Штатах см.: Vladimir Trebici, „Dr. Sabin Manuilă, organizatorul statisticii științifice în România”, Sabin Manuilă. Istorie și demografie. Studii privind societatea românească între secolele XVI–XX, eds. Sorina Bolovan și Ioan Bolovan (Cluj-Napoca: Centrul de Studii Transilvane, 1995), p. 13. Как отметил Мариус Турда, Рымнянцу разработал «биологическую модель идентичности, основанную на научно измеряемых свойствах крови». См.: Turda, „The Nation as Object”, p. 435.
[Закрыть].
Поскольку чистота крови имела решающее значение, требовалось защитить народ от смешения с другими этническими группами. Как выразился Ю. Молдован,
…отдельные частицы нашего рода (neam) вследствие примеси чужой крови, и в особенности повышенного уровня этой примеси, отличаются от нас духовно. Если эта примесь была добавлена давно и удельный вес [чужой крови] невелик, то со временем это пятно в душе может исчезнуть. Но чем чаще и чем шире происходят эти смешения, тем глубже, шире и безвозвратней будет порча нашего этнического фонда, а с ним и общности традиций, и общности судьбы[247]247
Moldovan, Introducere, p. 21.
[Закрыть].
В исследовании 1937 г. о смешанных браках в городах Трансильвании П. Рымнянцу, не приведя ни одного доказательства, утверждал, что смешанные семьи угрожают здоровью румынской нации и что их количество в Трансильвании достигло тревожного уровня. Для борьбы с этим феноменом он предложил целый ряд законодательных, административных и образовательных мер, в том числе принятие закона о запрете браков офицеров, унтер-офицеров и государственных служащих с лицами другой национальности, а также запрете на обучение детей смешанных браков в нерумынских школах, увольнение чиновников, служащих в пограничных зонах, чьи супруги были нерумынской национальности, и увеличение доли этнических румын в городах до уровня их доли в сельской местности (не поясняя, как можно было добиться этого последнего результата)[248]248
Petru Râmneanțu, „Problema căsătoriilor mixte din Transilvania în perioada dela 1920–1937”, Buletin eugenic și biopolitic, 8, nr. 10–11 (1937), pp. 336–337.
[Закрыть].
Другим видным последователем Ю. Молдована был Иордаке Фэкэоару, который в своих публикациях проявлял еще большую нетерпимость и радикализм, чем П. Рымнянцу. (В отличие от Ю. Молдовану и П. Рымнянцу, но так же как О. Комшя, И. Фэкэоару был членом Железной гвардии.)[249]249
См.: Bucur, Eugenics and Modernization, p. 112; Turda, „The Nation as Object”, 422, p. 439.
[Закрыть]В частности, начиная с 1934 г., когда он стал регулярно сотрудничать с журналом Евгенический и биополитический бюллетень, И. Фэкэоару с энтузиазмом пропагандировал германское евгеническое законодательство, предусматривавшее стерилизацию «дегенератов», создание германской по крови и стабильной крестьянской прослойки, сохранение унаследованного немецким народом генетического наследия и воспитание населения в духе евгенической теории[250]250
См.: I(ordache) Făcăoaru, „Legiuirile recente pentru sterilizarea eugenica”, Buletin eugenic și biopolitic, 8, nr. 8-10 (1934), pp. 231–239; Făcăoaru, „Legea germană privitoare la moșia succesorală (Reichserbhofgesetz)”, Buletin eugenic și biopolitic, 6, nr. 1–3 (1935), pp. 76–83; Făcăoaru, „Legea pentru apărarea sănătății ereditare a poporului german (Ehegesundheitsgesetz)”, Buletin eugenic și biopolitic, 7, nr. 1–2 (1936), pp. 4953; Făcăoaru, „Introducerea eugeniei în învățământul german de toate gradele”, Buletin eugenic și biopolitic, 7, nr. 8-10 (1936), pp. 266–277; Făcăoaru, „Privire critică asupra legii finlandeze”, pp. 339354.
[Закрыть]. И. Фэкэоару не скрывал своего убеждения, что нацистская политика могла и должна была быть целиком пересажена на румынскую почву. Характерно его славословие по адресу евгенического воспитания германской молодежи:
Новая государственная идеология требует социального воспитания и политики в области образования, направленной на формирование человека нового типа, нового народа <…>
Теоретическая и прикладная биология или философия создания семьи и расы сохраняет национальную специфику и составляет в руках власти рычаг для облагораживания этнического тела[251]251
Făcăoaru, „Introducerea eugeniei”, p. 276.
[Закрыть].
В 1930-1940-х гг. И. Фэкэоару вместе с П. Рымнянцу вели в журнале Евгенический и биополитический бюллетень раздел о достижениях евгеники в иностранных государствах, главным образом европейских и североамериканских, иногда также в Японии (румыны, по-видимому, получали информацию по этим вопросам из специализированных западных изданий, подписка на которые осуществлялась на средства Фонда Рокфеллера)[252]252
Bucur, „From Private Philanthropy to Public Institutions”, pp. 50, 57, n. 30.
[Закрыть]. Это был важный раздел журнала, призванный создать видимость мощного международного движения, одного из признаков духа времени. В разделе постоянно печатались новости из области евгеники, так что читателю сразу же становилось ясно, что авторы были сторонниками самых жестких мер по борьбе с угрозой «дегенерации», якобы вызванной «размножением дегенератов» и тем, что И. Фэкэоару называл «этническим промискуитетом», т. е. распространением этнически смешанных браков. Меры должны были включать насильственную стерилизацию, а также удаление «дисгенических этносов» с территорий соответствующих государств[253]253
См.: „Privire critică asupra legii finlandeze”, p. 339. И. Фэкэоару сокрушался по поводу «этнического промискуитета» в Соединенных Штатах.
[Закрыть]. Так, в начале 1938 г. П. Рымнянцу в материале, озаглавленном «Стерилизация ромов», сообщал следующее:
Национал-социалистская пресса выступает против колонизации цыган. Многочисленные исследования последнего времени доказали, что сделать цыган оседлыми невозможно. Импульс кочевничества регулярно побеждает. Из Польши сообщают о том, что планируется колонизация цыган в Абиссинии[254]254
Buletin biologic și biopolitic, 9, nr. 1–2 (1938), p. 58.
[Закрыть].
Летом того же года И. Фэкэоару сообщил о начале стерилизации «цыган и татар» в Швеции и разъяснил, что «татарами» в Швеции именовали «полукровок, родившихся от ромов и шведок или ромских женщин и шведов»[255]255
„Cronica”, Buletin eugenic și biopolitic, 9, nr. 5–6 (1938), pp. 191–192. В данной работе я использую термин «цыган» только при прямом цитировании, в остальных случаях использую термин «ром».
[Закрыть]. В следующем номере И. Фэкэоару писал о расизме в Соединенных Штатах. Из десяти миллионов безработных два миллиона были «негры». «Сенатор Билба (Bilba) предложил переселить два миллиона негров в черное государство Либерия (Африка)»[256]256
„Cronica”, Buletin eugenic și biopolitic, 9, nr. 7–8 (1938), p. 256.
[Закрыть].
Звучали также и слегка завуалированные антисемитские ноты. В начале 1938 г. П. Рымнянцу известил своих читателей, что преступность среди евреев Румынии в пять раз выше, чем среди немцев, и что эти данные соответствуют цифрам, содержащихся в аналогичных публикациях в Германии[257]257
„Cronica”, Buletin eugenic și biopolitic, 9, nr. 1–2 (1938), p. 58.
[Закрыть]. В том же номере, в котором сообщалось о начале стерилизации «цыган и татар» в Швеции, И. Фэкэоару разместил статью под названием «Франция за спасение расы» о кампании по прекращению иммиграции евреев, проходившей в этой стране. Тот же автор, сообщив об открытии в Кёльне отдельных школ для детей ромов, с явным одобрением добавил: «Таким образом, цыганские дети – как и еврейские – больше не общаются с германской молодежью»[258]258
I(ordache) Făcăoaru, „Înmulțirea disgenicilor și costul lor pentru societate și stat”, Buletin eugenic și biopolitic, 7, nr. 4–6 (1935), pp. 182–183. Подобные антицыганские высказывания Иордаке Фэкэоару цитируются в: Bucur, Eugenics and Modernization, p. 111, и в: ICHR, Final Report (Iași: Polirom, 2004), p. 224.
[Закрыть].
И. Фэкэоару выделялся среди постоянных сотрудников журнала своими грубыми откровенно расистскими диатрибами, подчас содержавшими едва скрытые призывы к насилию против «расово неполноценных». В 1935 г., например, в статье «Увеличение числа дегенератов и издержки, которое общество и государство вынуждены нести [на их содержание]», он подверг грубым нападкам «неэффективные этнические элементы». Особенно ненавистны ему были «неполноценные этносы неевропейского происхождения», такие как цыгане и татары, хотя и евреи в данном контексте тоже иногда упоминались. И. Фэкэоару считал, что все они имели привычку скрывать свое этническое происхождение во время переписей, таким образом, их число было больше, чем считали демографы. Так, согласно переписи 1930 г., число ромов было приблизительно 67 тыс. человек, в действительности же число их в Румынии, считал И. Фэкэоару, было около 400 тыс. человек. Большинство из них были «вредным, паразитическим инородным телом», и лишь немногие могли считаться «полезными» обществу. Они не только представляют угрозу нации сами по себе, но и «метисы», которые происходили от соития этих последних с представителями других этносов, имели более низкую биологическую и социальную ценность. Татары стояли выше ромов в иерархии этносов, но были ниже других народов европейского происхождения[259]259
Buletin eugenic și biopolitic, 10, nr. 3–4 (1939), p. 127.
[Закрыть]. В своей статье 1935 г. Иордаке Фэкэоару прямо-таки стенал по поводу смешения румын и цыган, считая это столь огромной проблемой, «что все остальные соображения <…> отходят на второй план»[260]260
См.: Făcăoaru, „Amestecul rasial și etnic în România”, Buletin eugenic și biopolitic, 9, nr. 9-10 (1938), p. 285.
[Закрыть].
Доказательством того, что тексты И. Фэкэоару представляли господствующее течение в школе Ю. Молдована, а не являлись мнением периферийного меньшинства, можно считать тот факт, что в 1942–1943 гг. Юлиу Молдован публично высказывал подобные же идеи, правда, в менее категоричной форме. Он, например, выразил свое безграничное восхищение достижениями нацистского германского государства в области «беспощадной борьбы с еврейством»[261]261
Moldovan, Introducere, pp. 32 и 170 соответственно.
[Закрыть]. От И. Фэкэоару Ю. Молдован публично отмежевался всего один раз. Это случилось в 1943 г., когда И. Фэкэоару опубликовал в журнале статью о «расово-биологической ценности европейских наций и румын [отдельных] провинций [Румынии]», в которой утверждал, что среди 25 европейских наций «с биологической точки зрения» самыми передовыми были англичане, швабы (!) и шведы, в то время как русские, венгры (разумеется!) и ромы находились в нижней части таблицы, а немцы и румыны занимали соответственно, седьмое и четырнадцатое место. Среди этнических румын почетное место занимали жители западных и северных провинций (Буковина, Трансильвания и Банат), в то время как жители восточных провинций (Молдова, Бессарабия и Транснистрия) оказались в середине, а южане (Олтения, Мунтения и Добруджа) плелись в хвосте. В том же номере Ю. Молдован опубликовал редакционную заметку, в которой подчеркнул, что он был с этими заключениями своего ученика не согласен. Очевидно, что они были слишком унизительными для румын и могли внести раздор между жителями различных провинций[262]262
I. Făcăoaru, „Valoarea biorasială a națiunilor europene și a provinciilor românești. O primă încercare de ierarhizare etnică”, Buletin eugenic și biopolitic, 14, nr. 9-10 (1943), pp. 279–310, особенно pp. 287, 306. Эта статья была подвергнута критике в редакционной заметке в том же номере журнала Buletin eugenic și biopolitic (с. 352) – беспрецедентный случай в практике издателей данного журнала.
[Закрыть].
Раздел о достижениях евгеники включал также регулярные сообщения о колонизации и обмене населением, в основном между фашистской Италией и нацистской Германией. Сторонники школы Молдована считали, как и их германские менторы, что переселение и колонизация являются мощными средствами для создания здоровой и крепкой с биологической точки зрения национальной общности[263]263
О нацистской политике колонизации и перемещения как части общего плана расового улучшения см.: Michael Burleigh, Germany Turns Eastwards: A Study of Ostforsc-hung in the Third Reich (Cambridge: Cambridge University Press, 1988), pp. 155–235; Burleigh și Wolfgang Wippermann, The Racial State: Germany 1933–1945 (Cambridge: Cambridge University Press, 1991), pp. 280–283.
[Закрыть]. В начале 1938 г. журнал Евгенический и биополитический бюллетень впервые рассказал об итальянских планах по колонизации Абиссинии; осенью 1941 г. в журнале рассказывалось о колонизации немецкими крестьянами «инкорпорированных» польских территорий; осенью 1942 г. внимание редакторов привлекла «добровольная» репатриация хорватов из австрийской провинции Штирии и, наконец, весной 1943 г. был опубликован более подробный, чем обычно, материал о колонизации аннексированных польских территорий этническими немцами, которых «репатриировали» из различных стран Центральной и Восточной Европы[264]264
„Cronica”, Buletin eugenic și biopolitic, 9, nr. 1–2 (1938), p. 58; Buletin eugenic și biopolitic, 12, nr. 9-12 (1941), p. 194; Buletin eugenic și biopolitic, 13, nr. 5–8 (1942), p. 276; Buletin eugenic și biopolitic, 14, nr. 3–4 (1943), p. 133.
[Закрыть]. Именно И. Фэкэоару еще в 1936 г. предложил в докладе, представленном Клужскому филиалу Румынского антропологического общества, вернуть из-за границы румын, чтобы заменить ими «неполноценные меньшинства» в Румынии[265]265
I. Făcăoaru, Antropologia în stat ca știință și ca obiect de învățământ (Cluj: N.p., n.d.), p. 42–43. На цитируемых страницах И. Фэкэоару в действительности говорит «о меньшинствах второй категории». Тщетно искал я тех, кто составляли «первую категорию», или более внятное объяснение того, что представляла из себя вторая категория. Полагаю, что «низшие меньшинства» – наиболее вероятная интерпретация.
[Закрыть]. Он считал, что из миллиона проживавших за рубежом этнических румын 500 тыс. желали иммигрировать, но настаивал на том, что не все эти лица должны были быть допущены в Румынию, а лишь те, которые представляли собой высокую «биологическую ценность», которые доказали свои навыки земледельцев и которые владели необходимым для создания жизнеспособных ферм инвентарем:
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
