Текст книги "Освобождение от уголовной ответственности, прекращение уголовного дела (преследования), отказ в его возбуждении. Проблемы теории и практики"

Освобождение от уголовной ответственности в уголовно-правовой литературе порой представлено отражением идеи компромисса[202]202
  См.: Российское законодательство X – ХХ веков: В 9 т./Под общ. ред. О. И. Чистякова. Т. 8: Судебная реформа / Отв. ред. тома Б. В. Виленский. – М.: Юрид. лит., 1991. – С. 397, 429; СаатчганъА.Л. Сводъзаконовъуголовныхъ. – СПб.: Изд. юрид. кн. магазина, 1911. – С. 492; Сводъ Законовъ Российской империи. Уставъ о наказашяхъ, налагаемыхъ мировыми судьями. – Пг.: Государственная тип., 1914. – С. 12.


[Закрыть]. Но не каждый раз это отражение воспринимается без каких-либо искажений. Далеко не всегда юристы достаточно обоснованно и последовательно описывают единство между основаниями освобождения от уголовной ответственности и идеей компромисса. Так, вызывает сомнение, что одной из приоритетных задач уголовно-правовой борьбы с преступностью, которые законодатель пытается решить посредством применения института освобождения от уголовной ответственности, является необходимость разгрузки переполненных следственных изоляторов и мест лишения свободы[203]203
  См.: Российское законодательство X – ХХ веков: В 9 т./Под общ. ред. О. И. Чистякова. Т. 9: Законодательство эпохи буржуазно-демократических революций/Отв. ред. тома О. И. Чистяков. – М.: Юрид. лит., 1994. – С. 287.


[Закрыть]. Во-первых, нормы об освобождении от уголовной ответственности могут быть применены, как правило, в отношении лиц, совершивших преступления небольшой (средней) тяжести, причем впервые, не говоря о явившихся с повинной, способствовавших раскрытию и расследованию преступлений, содержание которых в следственном изоляторе нецелесообразно. Во-вторых, осуждение за данные преступления обычно не связано с назначением такого сурового наказания, как лишение свободы на определенный срок, и реальным его отбыванием.

В качестве первой задачи законодателя, решаемой посредством применения института освобождения от уголовной ответственности, указанные авторы выделяют снижение удельного веса осужденных в обществе[204]204
  Анденес И. Наказание и предупреждение преступлений… – С. 246–247.


[Закрыть]. Это положение рождает вопрос, поскольку освобождение от уголовной ответственности и от наказания отражает разные этапы правового регулирования общественных отношений. Каким образом освобождение от уголовной ответственности может снизить удельный вес осужденных в обществе, если оно возможно лишь до осуждения виновного лица?

Инициирует вопрос и вторая выделенная ими задача законодателя, решаемая посредством освобождения от уголовной ответственности: «сократить материальные затраты общества на содержание органов уголовной юстиции»[205]205
  См.: Бентам И. Введение в основания нравственности и законодательства. Основные начала гражданского Кодекса. Основные начала уголовного Кодекса. Т. 1: Избранные сочинения. – СПб.: Русская книжная торговля, 1867. – С. 555; Долгова А. И. Социально-психологические аспекты преступности несовершеннолетних. – М.: Юрид. лит., 1981. – С. 15; Нерсесян А. А. Вопросы наказуемости в уголовном праве ФРГи США. – М.: Наука, 1992. – С. 6–14; Солодкин И. И. Очерки по истории русского уголовного права (первая четверть XIX в.). – Л.: ЛГУ, 1961. – С. 47; Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Лекции. Издание второе. Часть Общая. Т. 1, 2. – СПб.: Государственная тип., 1902. – С. 1381; Ферри Э. Уголовная социология… – С. 551–552.


[Закрыть]. Действительно ли сокращаются материальные затраты общества на содержание органов уголовной юстиции? Думается, что финансирование указанных органов государством, затраты налогоплательщиков на их содержание не уменьшатся вследствие использования правоприменителями оснований освобождения от уголовной ответственности, а вот повышение интенсивности труда вследствие применения этих оснований вполне возможно. Более того, материальные затраты в данной связи необходимо увеличивать, главным образом потому, что ежегодно увеличивается количество лиц, вовлекаемых в уголовное судопроизводство.

Описывая шестую формулируемую ими задачу: «снизить уровень рецидивной преступности путем сокращения круга лиц, осужденных судом и направленных в места лишения свободы для отбывания наказания»[206]206
  См. уголовное дело № 01319 от 29.08.1993 г. СО ЛОВД на ст. Ярославль-Главный г. Ярославль, прекращенное 17.07.1998 г.


[Закрыть], авторы переходят из научной плоскости в сферу популярного обобщения. Бездоказательные упреки в адрес отечественной уголовно-исполнительной системы (на фоне всех ее проблем и просчетов) в тотальном приобщении осужденных к криминальной субкультуре, в негативном изменении их ценностных ориентиров и жизненных установок не характерны для научного исследования. Приводимые X. Д. Аликперовым в подтверждение своих суждений эмпирические данные (доля лиц, впервые совершивших преступления и осужденных к лишению свободы, в числе всех осужденных к лишению свободы лиц ежегодно составляет 60 %; отбывшие наказания в местах лишения свободы чаще совершают преступления, чем неосужденные лица; около 20 % ежегодно регистрируемых преступлений совершаются ранее судимыми, значительная часть которых ранее отбывала наказания в местах лишения свободы), увы, не имеют непосредственного отношения к поставленной проблеме. Тем не менее он делает вывод, что представленные цифры (причем неизвестного происхождения) свидетельствуют об избыточности применения судами такого вида наказания, как лишение свободы[207]207
  См.: Аликперов X., Курбанова К. УК РФ и некоторые проблемы освобождения от уголовной ответственности // Государство и право. – 2000. – № 1. – С. 59; см. также: Аликперов X. Д. Освобождение от уголовной ответственности. – Воронеж: НПО «МОДЭК», 2001. – С. 62, 63.


[Закрыть]. Однако те же цифры вполне могут свидетельствовать и о недостаточности срока отбывания наказания в виде лишения свободы вследствие высокого уровня и динамичности применения условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, вновь издаваемых актов об амнистии и т. д.

Думается, применение оснований освобождения от уголовной ответственности не способно непосредственно ни снизить уровень рецидивной преступности, ни воспрепятствовать его повышению. Криминологический рецидив преступного поведения среди лиц, ранее привлекавшихся к уголовной ответственности, но освобожденных от ее реализации, напротив, представляет особую проблему. Так, доля лиц, ранее совершивших преступления, но освобожденных от реализации уголовной ответственности по нереабилитирующим основаниям, а затем совершивших преступления и осужденных за них в числе всех осужденных в РФ лиц в 2006 г., по сравнению с 1999 г., возросла более чем в два раза. Из них значительное число лиц осуждено за тяжкие и особо тяжкие вновь совершенные преступления. Основное место в структуре вновь совершенных этими лицами преступлений занимают корыстные, насильственные, связанные с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов преступные деяния (подробнее см. § 2 гл. 1; § 3 гл. 2).**

Уровень же уголовно-правового рецидива фальсифицируется основаниями освобождения от уголовной ответственности путем неучитывания умышленного преступления, в связи с которым виновный освобождался от уголовной ответственности, при совершении им нового умышленного преступления. Таким образом, фактически повторное умышленное преступное поведение наличествует, в то время как юридически его нет. По сути, предшествующее освобождение от уголовной ответственности явилось обстоятельством, способствующим недопущению ужесточения наказания за совершение нового преступления.

Наконец, авторы утверждают, что одна из задач института компромисса в борьбе с преступностью – защита граждан от угрозы реального посягательства, когда безопасность их жизни и здоровья целиком зависит от усмотрения виновного, – проявляется на примерах освобождения от уголовной ответственности лица, похитившего человека или захватившего заложника и освободившего его[208]208
  См.: Приоритеты и тенденции. Доклад министра внутренних дел генерала армии Раглида Нургалиева на расширенном заседании коллегии МВД России // Щит и меч. – 23.02.2006. – № 8. – С. 4–5.


[Закрыть]. Думается, что данный компромисс, в первую очередь, стал возможен потому, что имело место поведение виновного, отражающее его деятельное раскаяние, что степень его общественной опасности снизилась. Без такого снижения о защите граждан от угрозы реального посягательства говорить бы не пришлось.

В трактовке упомянутых авторов идея компромисса порой обретает искаженное отражение и в принципах уголовного права (законодательства). Так, они утверждают, что в связи с включением в УК большого количества норм, допускающих компромисс в борьбе с отдельными видами преступлений, законодателю пришлось предварительно отказаться от принципа неотвратимости ответственности[209]209
  См. уголовное дело № 93238 СО 1 ГОМ Ленинского РУВД г. Н. Новгорода, прекращенное 09.04.1995 г.


[Закрыть]. Трудно сказать, когда этот принцип приобрел статус законодательного, поскольку ни прежнее, ни нынешнее российское уголовное законодательство (в отличие от доктрины уголовного права) такой принцип не закрепляло и не содержит по сей день. Более того, отказаться от неформального использования в правоприменении данного принципа уголовного права было бы легкомыслием и поставило бы под удар всю идеологию противостояния преступности.

Здесь же авторы указывают, что законодателю в связи с этим пришлось сделать выбор между двумя конституционными принципами: принципом признания лица виновным только приговором суда (ст. 49 Конституции РФ) и принципом, провозглашающим приоритетную охрану прав и свобод человека и гражданина (ст. 2 Конституции РФ), что в этой дилемме законодатель отдал предпочтение второму принципу[210]210
  Некоторые авторы называют такое состояние социальным инфантилизмом подростка (см.: Флетчер Дж., Наумов A. B. Основные концепции современного уголовного права. – М.: Юристъ, 1998. – С. 217).


[Закрыть]. О каком выборе идет речь? Возможен ли он вообще?

Авторы, по-видимому, правы в том, что институт компромисса, с одной стороны, ведет к экономии уголовной репрессии, а с другой – становится правовым стимулом, побуждающим виновных к сотрудничеству с органами уголовной юстиции, и тем самым закладывает у таких лиц основы нравственного перелома[211]211
  См.: Ферри Э. Уголовная социология… – С. 309, 407, 521–522, 551–552.


[Закрыть]. Однако настораживает категоричность данного утверждения, подчеркиваемая словами «неизбежно ведет». Будто бы применение акта об амнистии, освобождение лица от уголовной ответственности (или наказания) в связи с болезнью и пр. с неизбежностью закладывают в сознании лица, совершившего общественно опасное деяние, такие основы.

Все виды компромисса данные авторы условно разделяют на восемь групп: 1) безнравственный, 2) неоправданный, 3) унизительный, 4) мнимый, 5) спасительный компромиссы, а также 6) компромисс-«уловка», 7) направленный на консервацию конфликта и 8) разумный компромисс[212]212
  См.: Нерсесян А. А. Вопросы наказуемости в уголовном праве ФРГ и США… – С. 6–14; Полянский Н. Н. Уголовное право и уголовный суд Англии. – М.: Юрид. лит., 1969. – С. 112, 372–373, 391; Решетников Ф. М. Правовые системы стран мира… – С. 117, 151, 179, 194; Уголовное право США. Сборник нормативных актов. – М.: УДН, 1986. – С. 118–120.


[Закрыть]. Кроме условности выделенные виды компромисса, касающиеся сферы противостояния преступности (некоторые из них связаны с уголовно-правовыми отношениями), в большей своей части сливаются, перетекают друг в друга, поэтому сложно, если вообще возможно, разобраться между безнравственным, неоправданным, унизительным и прочими компромиссами. Например, содержание первого вида компромисса с полным правом может быть использовано и для характеристики второго, третьего, восьмого видов (по классификации авторов).

Рассматривая виды компромисса, авторы, по всей вероятности, упустили из поля зрения то, что компромисс может касаться не только освобождения от уголовной ответственности, но и смягчения наказания осужденному лицу. В принципе, он возможен в связи с совершением любого преступления, насколько укладывается в рамки понятий «нравственное – безнравственное». То, что нормы, позволяющие смягчить наказание или освободить от него осужденное лицо, также являются компромиссными, авторы все-таки отмечают[213]213
  Вопрос о помещении в воспитательные колонии лиц, ранее не проявлявших девиантного поведения и впервые совершивших тяжкие или особо тяжкие преступления, заслуживает особого обсуждения.


[Закрыть]. Правда, почему-то ст. 79–82, 85, 97–104 УК РФ места среди общих норм, допускающих компромисс в противостоянии преступности, не нашлось. И, напротив, определилось место тем нормам, которые имеют отдаленную принадлежность к данному институту (см.: ст. 202, 203, 276, 278 УК РФ), приблизительно такую, как нормы, описанные в статьях, предусматривающих за совершения преступлений наказания не свыше двух лет лишения свободы. Тем не менее авторы утверждают, что представленный ими перечень видов норм УК является исчерпывающим и служит уголовно-правовой основой допустимости компромисса в борьбе с преступностью[214]214
  Интересны в данной связи выборочные исследования, проведенные А. Т. Зотовым, которые показали, что 42 % рецидивистов, содержащихся в исправительных колониях строгого режима, совершили первое преступление в 14–15 лет, 46,8 – в 16–17 лет, 41,6 % лиц, связанных с особо опасным рецидивом, также встали на путь преступлений в несовершеннолетнем возрасте. 38,4 % впервые осужденных несовершеннолетних по достижении 18 лет переводятся в исправительные колонии (см.: Зотов А. Т. Исполнение наказания в виде лишения свободы в отношении рецидивистов, впервые совершивших преступление в несовершеннолетнем возрасте: Автореф. дис…. канд. юрид. наук. – М.: НИИ МВД РФ, 1992. – С. 3, 12).


[Закрыть], с чем едва ли можно согласиться.

Отграничивая общие нормы допустимого компромисса от специальных норм, авторы подчеркивают, что в общих нормах законодатель порой указывает закрытый перечень виновных лиц и категории преступлений, в борьбе с которыми допустим компромисс.[215]215
  Статья 77 исключена из УК РФ Федеральным законом РФ от 08.12.2003 г. № 162-ФЗ. Ге основные положения перекочевали во введенную в УК РФ тем же Законом ст. 801.


[Закрыть] Действительно, такие ограничения предусмотрены уголовным законодательством РФ, однако не в виде перечней, о которых пишут авторы статьи.

Анализируя соотношение положений ч. 1 ст. 75 УК РФ и примечаний к статьям Особенной части УК, X. Д. Аликперов усматривает конкуренцию между общей и специальной нормами. Применению, по его мнению, подлежит примечание к статье как специальная норма.[216]216
  См.: Шатилов С. В. Освобождение несовершеннолетних из воспитательных колоний и их социальная адаптация: Автореф. дис…. канд. юрид. наук. – М.: ВНИИ МВД РФ, 1997. – С. 16.


[Закрыть] Представляется, что автор подменяет конкуренцией норм несогласованность положений внутри одной нормы, получившей распространение как в Общей (ч. 1 и 2 ст. 75 УК РФ), так и в Особенной (некоторые примечания к статьям) частях УК, до изменения ч. 2 ст. 75 УК РФ Федеральным законом РФ от 27.07.2006 г. № 153-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона „О ратификации Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма“ и Федерального закона „О противодействии терроризму“»[217]217
  См.: Забрянский Г. И. Снижение уровня судимости несовершеннолетних: новые подходы. – М.: Penal Reform international, 1999. – С.19.


[Закрыть]. Данная несогласованность наиболее часто проявлялась в случае деятельного раскаяния лица, виновного в незаконном обороте и использовании оружия, его основных частей, боеприпасов, взрывчатых веществ или взрывных устройств (см. ст. 222 УК РФ), в незаконном обороте и использовании наркотических средств, психотропных веществ, их аналогов (см. ст. 228 УК РФ). Расхождения здесь в правоприменении значительны, если исходить из того, что следственно-судебные работники, применяя примечания к статьям Особенной части УК, не учитывали положения ч. 2 ст. 75 УК РФ, которые отсылали их к первой части той же статьи. (Подробнее см. § 1 гл. 7.)

Что же касается конкуренции между нормами, то трудно согласиться с X. Д. Аликперовым и С. В. Молчановой в том, что рассмотрение правоприменителем вопроса об освобождении от уголовной ответственности несовершеннолетнего в связи с применением к нему принудительных мер воспитательного воздействия возможно только в тех случаях, когда нет оснований для его освобождения в порядке ст. 75–77 УК РФ[218]218
  См.: Анденес И. Наказание и предупреждение преступлений. – М.: Прогресс, 1979. – С. 255; Лист Ф. Учебник уголовного права. Общая часть. – М.: Тип. А. И. Мамонтова, 1903. – С. 77; Шмаров И. В. Предупреждение преступлений среди освобожденных от наказания (проблемы социальной адаптации). – М.: Юрид. лит., 1974. – С. 41.


[Закрыть]. Думается, принудительные меры воспитательного воздействия, напротив, должны иметь приоритет применения перед другими основаниями в силу своего специфического влияния на несовершеннолетнего правонарушителя, поскольку они направлены на довоспитание подростка, могут сочетать в себе несколько принудительных мер, а главное – носят условный характер, с помощью которого в большей степени осуществляется сдерживание от противоправного поведения интеллектуально не сформировавшегося и эмоционально неустойчивого несовершеннолетнего лица.

Возможна конкуренция и между другими основаниями освобождения от уголовной ответственности. В частности, применение ст. 25 УПК РФ, ст. 76 УК РФ целесообразно при наличии определенных условий в случае совершения преступного деяния единолично привлекающимся к уголовной ответственности. Если же делопроизводство осуществляется в отношении нескольких лиц – соучастников данного преступления, то вероятнее (при наличии к тому соответствующих условий) применение ст. 28 УПК РФ, ст. 75 УК РФ.

* * *

Итак, проведенный критический анализ идеи компромисса, отраженной в институте освобождения от уголовной ответственности, позволил выявить искажения этой идеи в формулировании задач и принципов уголовного права (законодательства). Кроме того, важную роль в решении задач уголовного законодательства и достижении компромисса между государством и лицом, совершившим преступное деяние, способно сыграть условное освобождение от уголовной ответственности/наказания – возложение на освобождаемое лицо обязанностей и ограничений на определенный испытательный срок.

Представляется, что для эффективной реализации условного освобождения необходимо предусмотреть: а) дифференцированную систему максимальных и промежуточных контрольных сроков;

б) совокупность испытательных обязанностей и ограничений;

в) коллегиальный орган во главе с судьей, определяющий испытания освобождаемому лицу; г) специального субъекта наблюдения за испытуемым лицом. Испытательный срок должен назначаться судьей. Дознаватель или следователь, прекращая уголовное дело/преследование по нереабилитирующему основанию в отношении обвиняемого лица с согласия прокурора или руководителя следственного органа, должен иметь возможность ходатайствовать перед судом о назначении такого срока.

Глава 3
Освобождение от уголовной ответственности, прекращение уголовного дела (преследования) по нереабилитирующим основаниям, связанным с возмещением/заглаживанием причиненного преступлением вреда

§ 1. Деятельное раскаяние

Освобождение от уголовной ответственности вследствие деятельного раскаяния в российском и зарубежном законодательствах. Динамика применения ст. 28 УПК РФ (ранее – ст. 7 УПК РСФСР), ст. 75 УК РФ. Нормативное основание и условия освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием. Конкретизированный анализ условий освобождения от уголовной ответственности в силу деятельного раскаяния: а) совершения преступления впервые, притом небольшой или средней тяжести; б) добровольной явки с повинной; в) способствования раскрытию преступления; г) возмещения причиненного ущерба или заглаживания причиненного преступлением вреда иным образом; д) иных условий. Резюме

Деятельное раскаяние получило закрепление не только в отечественном уголовном законодательстве, но и за рубежом. Как основание освобождения от уголовной ответственности оно представлено в уголовных законах постсоветских государств (см.: ст. 68, 322 УК Грузии, ст. 88 УК Республики Беларусь, ст. 65 УК Республики Казахстан, ст. 57 УК Республики Молдова, ст. 72 УК Республики Таджикистан, ст. 66 УК Республики Узбекистан, ст. 45 УК Украины). Как обстоятельство, освобождающее от наказания за содеянное или смягчающее наказание, – в § 165а, 167, 247, 291, 292b, 294, 296 и др. УК Австрии, § 310, ЗПе, 330b УК ФРГ, ст. 71, ч. 6 ст. 273, ч. 3 ст. 276 УК Республики Узбекистан, ст. 22 УК Швейцарии.

Российское уголовное законодательство вплоть до середины 1996 г. не предусматривало норму, регулирующую освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием. Отсутствовало нормативное основание прекращения уголовного преследования в связи с деятельным раскаянием и в уголовно-процессуальном законодательстве. Деятельное раскаяние предусматривалось лишь в качестве смягчающего наказание обстоятельства. Судебная практика в этом была весьма устойчива.

Данное положение изменилось коренным образом с принятием в 1996 г. нового УК России (закреплением в нем ст. 75), вступлением в действие Федерального закона РФ от 21.12.1996 г. № 160-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР и Исправительно-трудовой кодекс РСФСР в связи с принятием Уголовного кодекса Российской Федерации»[219]219
  См. определение Южского районного суда Ивановской обл. от 16.04.2002 г. по делу В. А. Крутикова.


[Закрыть], предусмотревшего новую редакцию ст. 7 УПК РСФСР, с принятием в 2001 г. нового УПК России (закреплением в нем ст. 28)[220]220
  См.: Обзор кассационной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации за 2004 год // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2005. – № 8. – С. 30–31.


[Закрыть].

В отличие от примирения с потерпевшим деятельное раскаяние не вызвало широкого правоприменения в первые отчетные периоды работы нового УК. Первые четыре года его действия практика применения ст. 75 УК РФ (ст. 7 УПК РСФСР) судами и следователями прокуратуры не отличалась особой активностью в сравнении с применением ими иных нереабилитирующих оснований освобождения от уголовной ответственности, прекращения уголовного дела/преследования. Так, в связи с деятельным раскаянием прекращено уголовных производств судами РФ: в 1997 г. в отношении 4954 человек, в 1998 г. – 7007, 1999 г. – 10 530, 2000 г. – 12 603, 2001 г. – 19 584, 2002 г. – 18 615, 2003 г. – 24 280, 2004 г. – 25 253, 2005 г. – 23 092, 2006 г. – 21 995 человек. Прекращено уголовных дел/производств: а) следователями прокуратуры: в 1997 г. – 440, 1998 г. – 364, 1999 г. – 394, 2000 г. – 394, 2001 г. – 678, 2002 г. – 909, 2003 г. – 955, 2004 г. – 1203, 2005 г. – 847, 2006 г. – 640; б) следователями МВД: в 1997 г. – 10 721, 1998 г. – 10 196, 1999 г. – 10 271, 2000 г. – 7505, 2001 г. – 8640, 2002 г. – 10 853, 2003 г. – 11 194, 2004 г. – 8754, 2005 г. – 5254, 2006 г. – 2971; в) органами дознания: в 1997 г. – 14 215, 1998 г. – 14 722, 1999 г. – 16 418, 2000 г. – 14 571, 2001 г. – 17 928, 2002 г. – 26 080, 2003 г. – 26 381, 2004 г. – 13 493, 2005 г. – 6075, 2006 г. – 3521 (см. гистограмму 5).*/**

Гистограмма 5. Количество прекращенных уголовных дел/производств в связи с деятельным раскаянием

В 1997 г. доля прекращенных судами РФ уголовных дел в связи с деятельным раскаянием в общем числе прекращенных ими дел по п. 3, 4, 6 ч. 1 ст. 5, ст. 6–9 УПК РСФСР (ст. 75–78, 84, 90 УК РФ) составила всего-навсего 6,06 %, в 1998 г. – 5,42, 1999 г. – 6,64, 2000 г. – 5,57 %. Доля прекращенных следователями прокуратуры уголовных дел в связи с деятельным раскаянием в общем числе прекращенных ими дел по указанным статьям составила: в 1997 г. – 8,69 %, 1998 г. – 5,24, 1999 г. – 6,09, 2000 г. – 4,66 % (см. гистограмму б).*/**

Значительно объемнее оказалась практика прекращения уголовных дел в связи с деятельным раскаянием в правоприменении следователей МВД и органов дознания. Однако при этом обнаружена тенденция к некоторому ее сокращению. Так, в 1997 г. прекращенные дела по данному основанию в общем числе прекращенных уголовных дел по п. 3, 4, 6 ч. 1 ст. 5, ст. 6–9 УПК РСФСР (ст. 75–78, 84, 90 УК РФ) составили: следователями МВД – 17,95 %, органами дознания – 21,28, в 1998 г. – соответственно 13,95 и 18,7 %, в 1999 г. – 13,61 и 19,18 %, в 2000 г. – 8,09 и 15,03 % (см. гистограмму б).*/**

В 2001 г. произошел своеобразный скачок в увеличении доли применения ст. 75 УК РФ, ст. 7 УПК РСФСР в числе иных нереабилитирующих оснований освобождения от уголовной ответственности, прекращения уголовного дела/преследования. Можно предположить, что данный скачок вызван существенным сокращением практики применения п. 4 ч. 1 ст. 5 УПК РСФСР (ст. 84 УК РФ), а также повышением активности правоохранительных органов на потребительском рынке, расширением практики применения ст. 7 УПК РСФСР к лицам, вовлеченным в уголовно-правовые отношения в связи с обманом потребителей (ст. 200 УК РФ).

Тенденция к общему увеличению объема применения указанных статей в числе статей, отражающих прекращение уголовного дела/преследования по нереабилитирующим основаниям, наблюдалась на протяжении 2001–2004 гг. Думается, что немаловажную роль в этом сыграло дальнейшее сокращение практики прекращения уголовных дел/производств в связи с изданием актов об амнистии, вследствие изменения обстановки (Федеральным законом РФ от 08.12.2003 г. № 162-ФЗ ст. 77 УК РФ и ст. 26 УПК РФ вовсе утратили юридическую силу), а также вступление в действие 01.07.2002 г. УПК РФ, ст. 28 которого закрепила возможность прекращения уголовного преследования в связи с деятельным раскаянием. В 2005 г. отмеченная тенденция приостановлена и вследствие существенного сокращения практики прекращения уголовных дел правоохранительными органами, и в силу уменьшения объема применения ст. 28 УПК РФ органами дознания, следствия, суда.

Согласно положениям нового УПК в круг освобождаемых от уголовной ответственности лиц вошли как обвиняемые, так и подозреваемые, притом в совершении практически любых преступлений не только небольшой, но и средней тяжести (см. ч. 1 ст. 28 УПК РФ)[221]221
  См.: п. 20 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 11.01.2007 г. № 2 «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания»; п. 12, 13 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 14.02.2000 г. № 7 «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних»; п. 5 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 09.07.1982 г. № 5 «О выполнении судами законодательства и руководящих разъяснений Пленума Верховного Суда СССР при рассмотрении дел о преступлениях несовершеннолетних»; а также утратившие силу: п. 15 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 03.12.1976 г. № 16 «О практике применения судами законодательства по делам о преступлениях несовершеннолетних и о вовлечении их в преступную и иную антиобщественную деятельность»; п. 10–11 постановления Пленума Верховного Суда РСФСР от 25.12.1990 г. № 5 «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних и о вовлечении их в преступную и иную антиобщественную деятельность»; п. 2, 3 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 11.06.1999 г. № 40 «О практике назначения судами уголовного наказания».


[Закрыть]. Возможность освобождения от уголовной ответственности в силу деятельного раскаяния лиц, совершивших тяжкие или особо тяжкие преступления (см. ч. 2 ст. 28 УПК РФ), расширяется постоянно. За период действия УК РФ количество примечаний к статьям его Особенной части, позволяющих освободить от уголовной ответственности совершивших указанные преступные деяния лиц увеличилось на 1/2. Упразднена статистическая отчетность о практике прекращения органами дознания, следователями МВД и прокуратуры уголовного преследования в отношении лиц, не достигших 18-летнего возраста, в связи с возбуждением перед судом ходатайства о применении к несовершеннолетним обвиняемым принудительных мер воспитательного воздействия.

Итак, доля прекращенных уголовных дел/производств по ст. 28 УПК РФ (до 01.07.2002 г. – ст. 7 УПК РСФСР) (ст. 75 УК РФ) в общем числе прекращенных уголовных дел/производств по ч. 2 ст. 20, п. 3 ч. 1 ст. 24, ст. 25, 26, п. 3 ч. 1 ст. 27, ст. 28, 427, 431 УПК РФ (до 01.07.2002 г. – п. 3, 4, 6 ч. 1 ст. 5, ст. 6–9 УПК РСФСР) (ст. 75–78, 84, 90 УК РФ)[222]222
  Из исследований российских и польских криминологов видно, что подростки особенно восприимчивы к влиянию ближайшего окружения (см.: Криминология. – СПб.: ВШ МВД России, 1995. – С. 338–339; Ceskoslovenska Kriminologie – Криминология (перевод с чешского). – Praha: Panorama, 1978. – Μ.: Прогресс, 1982. – С. 182).


[Закрыть] составила: а) судами РФ: в 2001 г. – 10,35 %, 2002 г. – 9,87, 2003 г. – 10,63, 2004 г. – 9,74, 2005 г. – 7,74, 2006 г. – 6,37 % (данные по лицам); б) следователями прокуратуры: в 2001 г. – 13,14 %, 2002 г. (первое полугодие) – 12,89, 2002 г. (второе полугодие) – 22,55, 2003 г. – 24,7, 2004 г. – 53,04, 2005 г. – 51,21, 2006 г. – 18,91 %; в) следователями МВД: в 2001 г. – 14,76 %, 2002 г. (первое полугодие) – 10,1, 2002 г. (второе полугодие) – 19,71, 2003 г. – 22,49, 2004 г. – 32,12, 2005 г. – 31,34, 2006 г. – 12,85 %; г) органами дознания: в 2001 г. – 27,22 %, 2002 г. (первое полугодие) – 27,09, 2002 г. (второе полугодие)[223]223
  См. уголовное дело № 85 СО при Навашинском РОВД г. Навашино Нижегородской обл., прекращенное 10.12.1999 г.


[Закрыть] – 33,15, 2003 г. – 37,35, 2004 г. – 44,48, 2005 г. – 40,06,2006 г. – 23,77 % (см. гистограмму б).*/**

В связи с декриминализацией ст. 200 УК РФ Федеральным законом РФ от 08.12.2003 г. № 162-ФЗ объем применения ст. 28 УПК РФ как будто бы должен был уменьшиться. Однако он, напротив, увеличился. Одной из главных причин стабильного увеличения практики применения ст. 28 УПК РФ (ст. 75 УК РФ) до 2005 г., думается, явилось расширение круга статей УК РФ, в связи с применением которых возможно освобождение от уголовной ответственности лица вследствие деятельного раскаяния (см.: статьи о преступлениях средней тяжести; присоединенные к статьям Особенной части УК РФ новые примечания), а также уменьшение (иногда вплоть до полного прекращения) практики освобождения от уголовной ответственности, прекращения уголовных дел/производств по иным нереабилитирующим основаниям (см.: ст. 26, п. 3 ч. 1 ст. 27, ст. 427, 431 УПК РФ; ст. 77, 84, 90 УК РФ)[224]224
  См. п. 19 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 26.04.1984 г. № 4 «О судебной практике по применению, изменению и отмене принудительных мер медицинского характера», в ред. от 01.11.1985 г. // Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. – М.: Спарк, 1995. – С. 246.


[Закрыть].

Гистограмма 6. Доля прекращенных уголовных дел/производств в связи с деятельным раскаянием в общем числе прекращенных дел/производств по п. 3, 4, 6 ч. 1 ст. 5, ст. 6–9 УПК РСФСР, ч. 2 ст. 20, п. 3 ч. 1 ст. 24, ст. 25, 26, п. 3 ч. 1 ст. 27, ст. 28, 427, 431 УПК РФ

Диспозицию ч. 1 ст. 75 УК РФ составляют объективные и субъективные условия освобождения от уголовной ответственности. Объективное условие, фактически имеющее место до осуществления преступного деяния, – совершение преступления впервые. Объективное условие, возникшее в момент совершения преступления, – непревышение пределов допустимого нормой вреда (совершение преступления небольшой или средней тяжести – для ч. 1 ст. 75 УК РФ). Субъективные условия, возникновение которых возможно после совершения преступления, следующие: а) добровольная явка с повинной; б) способствование раскрытию преступления; в) возмещение причиненного ущерба; г) заглаживание нанесенного в результате преступления вреда иным образом.[225]225
  См.: Гаверов Г. С. Общие начала назначения наказания по советскому уголовному праву: Учебное пособие. – Иркутск: ИрГУ, 1976. – С. 78–80; Игошев К. Е. Опыт социально-психологического анализа личности несовершеннолетних правонарушителей. – М.: ВШ МООП СССР, 1967. – С. 14, 17.


[Закрыть]

Федеральным законом РФ от 08.12.2003 г. № 162-ФЗ в ч. 1 ст. 75 УК РФ закреплено еще одно субъективное условие – утрата лицом вследствие деятельного раскаяния общественной опасности. Думается, что в действительности такая утрата отражает субъективный критерий изменения обстановки. Позитивное же послепреступное поведение лица в контексте ст. 75 УК РФ свидетельствует лишь о снижении его общественной опасности.

Совокупность перечисленных условий представляет собой (нормативное) основание – совокупность допустимых достаточных признаков для освобождения лица от уголовной ответственности. Отсутствие хотя бы одного из указанных условий в случае, если оно необходимо по конкретному юридическому факту, должно свидетельствовать о том, что как такового основания освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием в данном случае нет, но наличествуют отдельные обстоятельства, смягчающие уголовную ответственность (см.: п. «и», «к» ч. 1 ст. 61, ст. 62 УК РФ). Например, виновное лицо после совершения преступления явилось с повинной, но, отвечая на вопросы следователя, отказалось назвать соучастников преступления. Другой пример: виновное лицо явилось с повинной, способствовало раскрытию и расследованию совершенного им преступления небольшой или средней тяжести, полностью возместило причиненный этим преступлением ущерб, но судимость за ранее совершенное им преступление не погашена или не снята в установленном законом порядке (см. ст. 86 УК РФ).

Если, в частности, сотрудник милиции задерживает виновное лицо на месте преступления в связи с вандализмом (ст. 214 УК РФ), то для применения ч. 1 ст. 75 УК РФ вовсе не обязательно, чтобы виновный явился с повинной. После задержания по подозрению в преступлении явка с повинной в совершении этого преступления немыслима. Вместе с тем возможность освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием будет зависеть от других названных объективных и субъективных условий.

Таким образом, совокупность необходимых в конкретном случае условий освобождения и представляет собой основание освобождения лица от уголовной ответственности по ст. 75 УК РФ, прекращения в отношении него уголовного преследования/дела по ст. 28 УПК РФ (ранее – по ст. 7 УПК РСФСР) – деятельное раскаяние. Причем следует учесть, что варьироваться в зависимости от конкретного юридического факта могут только субъективные условия освобождения от уголовной ответственности, т. е. наличие всей их совокупности для освобождения не обязательно (до тех пор, пока не будет разработан и внедрен в законодательство оптимально необходимый и достаточный набор этих условий)[226]226
  См. Выступление Президента Российской Федерации В. В. Путина с посланием Федеральному Собранию Российской Федерации // Ведомости Федерального Собрания Российской Федерации. – 2001. – № 12. – С. 6–22.


[Закрыть]. Объективные условия при освобождении от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием должны присутствовать всегда.

Изучение, анализ и обобщение следственной практики прекращения уголовного преследования, уголовных дел в связи с деятельным раскаянием свидетельствуют о том, что законодательное закрепление перечня соответствующих условий в ст. 75 УК РФ и ст. 28 УПК РФ (ранее – в ст. 7 УПК РСФСР) далеко не всегда признается правоприменителями необходимым и достаточным.[227]227
  См., например: определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 05.08.1998 г. по делу Городнова // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 1999.-№ 7.-С. 11.


[Закрыть]

Среди основных условий освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием, отражающих законодательную конструкцию ст. 75 УК РФ, дознаватели и следователи, как правило, выделяли (по их терминологии): чистосердечное раскаяние в содеянном; полное признание своей вины; совершение преступления впервые (отсутствие судимости); совершение преступления небольшой/средней тяжести; полное (добровольное) возмещение причиненного преступлением ущерба (заглаживание вреда); способствование раскрытию преступления.

Наряду с перечисленными правоприменители зачастую упоминали и другие условия, иногда отражающие глубину в исследовании и оценке обстоятельств дела, но, к сожалению, не предусмотренные ни уголовным, ни уголовно-процессуальным законодательствами, а иной раз показывающие собственную никчемность в аргументации положительных сторон виновного лица и других позитивных обстоятельств дела.

К откровенно пустым, а в некоторых случаях не соотносимым с положениями действующих уголовного и уголовно-процессуального законодательств условиям, которые приводили в аргументации применения ст. 28 УПК РФ (ранее – ст. 7 УПК РСФСР) дознаватели и следователи, можно отнести: утрату виновным опасности для общества (отмечавшуюся правоприменителями и до 16.12.2003 г.)[228]228
  См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2004. – № 8. – С. 3. – Ранее подобное положение нашло закрепление в п. 12 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 25.03.1964 г. № 2 «О судебной практике по делам об изнасиловании» (Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. – М.: Спарк, 1995. – С. 29); а также содержалось в утратившем ныне силу п. 16 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22.04.1992 г. № 4 «О судебной практике по делам об изнасиловании» (Бюллетень Верховного Суда РФ. – 1992.– № 7. – С. 9).


[Закрыть]; возможность исправления (перевоспитания) лица без применения уголовного наказания; отсутствие большой общественной опасности совершенного деяния.

Если указанные факты действительно имели место, то правоприменителю следовало бы эти общие выражения конкретизировать с тем, чтобы через анализ соответствующих условий, закрепленных в ст. 75 УК РФ, получить ответы на вопросы: а) в чем именно выразилась утрата общественной опасности лица; б) из чего вытекает возможность его исправления без применения мер уголовного наказания; в) в чем проявилось отсутствие большой общественной опасности деяния? Кстати, суждения о большой – небольшой степени общественной опасности, вопреки давно сложившейся в законодательстве категоризации преступлений (см. ст. 15 УК РФ), до сих пор можно встретить не только в решениях правоприменителей, но и в работах научно-исследовательского характера[229]229
  Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ. – 1993. – № 10. – Ст. 360.


[Закрыть]. Следует иметь в виду, что преступления, не представлявшие большой общественной опасности (см. УК РСФСР), и преступления небольшой и средней тяжести (см. УК РФ) включают в себя далеко не тождественный круг общественно опасных деяний, равно как и степень общественной опасности содеянного не раскрывает его характера.