Текст книги "Когда наступит вчера"

Глава 15
Сказ о честном слове и его толкованиях

Зеркальная гладь агрегата магической связи действительно шла волнами, издавая при этом негромкий музыкальный перезвон. Я поспешно взялся за изукрашенную серебряной сканью ручку, и волшебное стекло моментально отобразило закрытую восточным ковром стену, увешанную мечами, бердышами, саблями и прочей снарягой, подобающей воинственному духу обитателя жилища. В противовес боевым декорациям в стекле виднелось худощавое личико Оринки, созерцание которого вполне могло заставить сойти с тропы войны любого нормального мужчину. Щеки девушки пылали румянцем возмущения, и зеленые глаза горели из-под длинных ресниц почти по-кошачьи.

– Господин одинец! Беда у нас приключилась! – скороговоркой затараторила внучка деда Пихто.

– Та-ак, – прервал я возбужденную речь лесной красавицы. – Давай-ка спокойнее, без паники, рассказывай по пунктам, что стряслось?

– Тут ведь вот какое дело, – чуть всхлипнув, начала кудесница. – Вчерась нас с Финнэстом Юшка-каан принял, выслушал, друга моего сердешного за службу верную поблагодарил, хвостнями пожаловал да при своем тереме на излечение оставил. Ну, раны-то я кои заговорила, а какие вправила, отваром из целебных трав да кореньев попотчевала – тут витязя сон и сморил. Я уж и сама почивать намеревалась, как мне в дверку горницы: тук-тук! Мол, Орина Радиоловна, каан вас к себе кличет, желает, дескать, знать, что суждено ему в грядущем.

– Да что с ним может статься? Помрет, как и все, – оптимистично заметил я.

– Да вы слушайте, не перебивайте, – недовольно вспыхнула Оринка. – Так вот, пришла я в его хоромину, блюдо серебряно ключевою студеницей наполнила, чтобы по краю его с малой горкой вода стояла, и только глянула в него да рот раскрыла, дабы о видениях своих каану поведать – он лапищами своими меня хвать – и ну тискать, и все нашептывать, мол, станешь моею, в шелках-соболях ходить будешь, златом-серебром изукрашу. Насилу вырвалась и прочь убежала!

И только я сюда на порог, вослед Угорь Шхуль, воевода стражи каановой. Буди, говорит, витязя, нечего ему перины пролеживать! Поутру назначен он в малую дружину, в путь надежу кормильца сопровождать. Я ему молвлю: «Куда же ему, болезному, в седло-то! Он же кровь проливал, раны еще не затянулись!» А тот в ответ: «Не изволь перечить, каан сам знает кого, зачем да куда посылать! Раз в малую дружину назначен, стало быть, поутру конно и оружно надлежит ему в поход идти. И ты, – то есть я, конечно, – при нем прописана. Вот, стало быть, по пути раны милого своего и уврачуешь».

– Постой, – прервал я Оринкин монолог. – Ты хочешь сказать, что Юшка-каан утром собирается куда-то ехать? Не знаешь, случайно, куда?

– Да не в том дело-то! – возмутилась девушка. – Куда б он, вражина лютая, ни ехал, поди ж, Финнэста не просто так берет. Погубить его ворог злой желает, дабы без помех мной овладеть.

– Погоди немного, – остановил я чаровницу. – Дело-то, может, как раз именно в этом. Сама посуди, если ты сейчас Финнэсту о проделках Юшки расскажешь, он, пожалуй, и за меч схватится, пойдет крушить направо и налево. Но до каана скорее всего дойти ему не дадут. Копьями затыкают. Наверняка не один он в терему с оружием обращаться умеет. А вот если знать, куда это вдруг Юшка спешным образом из столицы направляется, то здесь уже можно по пути исчезнуть без следа. А мы вам поможем!

– Так ведь, поди, следить за нами будут неотступно, – усомнилась ведунья.

– Конечно, будут. Так мы-то на что? Только надо знать, где каана поджидать. Да хорошо бы выяснить, что это вдруг его дернула нелегкая Елдин покинуть? Вряд ли он на охоту собрался. Каков бы он ни был, а наверняка понимает, что тот, кто держит в руках столицу, во всяком случае, не слабее того, кто имеет право на трон. Раз при всем этом он из Елдина все же уезжает, то, стало быть, причина для такого шага должна быть очень весомая.

– А мне-то что при том делать прикажете?

– А сделаем, пожалуй, так. Выжди немного, успокойся, а затем скажи каану, что, мол, растерялась, застеснялась, всякий там девичий стыд и прочая дребедень. Это нормально, всякий мужик на такую шелуху купится. Когда увидишь, что он расслабился, напой каану, что мужчина он ого-го, и с ним хоть на край света, лишь бы знать, где этот край.

– Не сладится ничего, – качая головой, печально вздохнула Оринка.

– Это отчего же? – с недоумением спросил я.

– Так ведь нам от века запрет положен кривду молвить. Кудесники – они на то и кудесники, что правдивым словом прославлены.

– И что, все так фатально? Ни словечка? – уточнил я, с ужасом понимая, какую ошибку сделал, отправляя внучку деда Пихто во вражеский тыл. – Даже для святого дела?

– Ни полсловечка, – грустно кивнула девица. – Хоть бы и жизнь твоя от того зависела.

– Да-а-а! – протянул я, прикидывая на ходу варианты быстрого и как можно менее болезненного плана эвакуации несостоявшейся Мата Хари. – Вот это номер! Вот это, блин, влипли! Ладно, не будем раньше времени посыпать голову пеплом, слушай, запоминай и постарайся воспроизвести без отсебятины. Завтра утром ты будешь говорить только правду, но, как бы это так выразиться, в нужном следствию и вам с Финнэстом направлении.

– Это как? – озадаченно поинтересовалась провидица.

– Очень просто. Вот, допустим, Юшка-каан – мужчина видный?

– Пожалуй, что да, – все еще не слишком понимая сути моих слов, после короткого раздумья согласилась кудесница. – Росту саженного, в плечах широк и ликом хоть и отвратен, но не страшен.

– Вот и славно! Насчет отвратности, это твое личное мнение, наверняка нашлись бы девицы, что сочли бы его красавцем. Ты же скажешь ему, мол, вы мужчина видный и ростом, и статью – настоящий каан! Ведь так? Нигде не соврали?

– Вроде как и нет, – с легкой улыбкой согласилась наша боевая подруга.

– Замечательно. Дальше можешь добавить, что об уме его в разных краях люди сказывают.

– Так ведь все более хулят, – резонно заметила Оринка.

– Тебе-то что? Хулят, хвалят, опять-таки личное дело каждого. Но ведь не молчат же?! Ты, главное, формулировки запоминай, чтобы не сбиться. Следующим пунктом: о богатстве Юшки, могуществе и знатности всякому ведомо.

– Уж что верно, то верно, – подтвердила девушка.

– Отсюда вывод: без счету женщин по единому каанскому зову за ним бы пошли, – тоном математика, доказавшего теорему Ферма, подытожил я.

– Так уж и пошли бы? – усомнилась простодушная лесная жительница, не испорченная утонченными столичными нравами.

– Уж поверь мне, в колонны бы строились!

– Но я-то не из таковых! – парировала гордая внучка деда Пихто.

– Как раз это ему, видать, и любо. Каан – охотник. Ему легкая добыча ни к чему. Что труднее, то и послаще!

– Но я-то его видеть не могу! – взорвалась юная оперативница.

– Вот и потупь глаза, когда с Юшкой разговаривать будешь. А еще скажи, что выросла ты в лесной глуши, к городским обычаям непривычна. Это ведь тоже правда?

– Чистая правда, – с затаенным превосходством над суетными городскими жителями подтвердила ведунья.

– А для того чтобы величие кааново тебе глаза не застило, определенно привычка нужна. А без нее – никак.

– Так ведь коли душе не люб, то и не привыкнешь никогда! – с пылким максимализмом юности запротестовала девушка.

– Это уже второй вопрос. Но ведь без привычки точно дело не сладится, с этим, надеюсь, ты спорить не будешь? Так что пока мы ни словом против истины не покривили. Полагаю, Юшка твоей искренностью останется доволен. А вот чтобы и нам всем внакладе не остаться, вызнай, куда и для чего подследственный ни свет ни заря ехать собрался. И Финнэста упреди, чтоб был готов при случае с тобой уйти.

– А коли силою захочет каан меня взять?

– Не захочет, – заверил я встревоженную кудесницу. – Во-первых, у него появится ощущение, что ты близка к тому, чтобы ответить «да», а потому он начнет перед тобой величие свое показывать, хвост распушать, подарки дарить, обещать всякое-разное. Тут-то как раз самое время слушать.

Во-вторых, коли силой брать, так поблизости Финнэст оказаться может, а он парень горячий. А ну, как не посмотрит, что каан перед ним! Ясный Беркут, ежели по темечку клюнет, тут, пожалуй, и про девиц позабудешь, и про то, как тебя звали, не сразу вспомнишь.

И третье: ежели ты вдруг крик подымешь, то, с языка на язык, – обязательно до супруги Юшкиной слушок дойдет. Жена же у него бабонька не простая, а заграничная, со связями и родством с самим Генеральным захребетным майором. К чему, спрашивается, претенденту на субурбанский трон с мурлюками отношения портить, когда он с их рук ест? Они-то, поди, Юшкиным шалостям не обрадуются. Так что ему куда проще ждать, пока ты белый флаг выкинешь, да словесами и подарками улещивать.

– Уж скорее на бел-горюч камне васильки зацветут!

– Тебе виднее. Да еще, как начнет он тебе жемчуга да злато совать, ты ему в ответ булавочку на память презентуй, в знак его к тебе сердечной привязанности. Пусть носит ее, не снимая. А кроме того, скажи каану, мол, тебе достоверно ведомо, что бывший наушник королевский, хоть и скрывается неведомо где, а жив-живехонек, и собирается на казну субурбанскую руку наложить. Это, между прочим, чистая правда!

– А мне о том откуда ведомо?

– Понятное дело, откуда! – Я с деланным удивлением поднял брови. – Из разбойничьего логова!

– Так ведь не было этого! Не слыхала я там ни о чем таком.

– Здрасьте-пожалуйста! А я с тобой откуда говорю? Да скажи, что, похоже, у Кукуевича все уже слажено. Так что пусть уж каан поторопится. Иначе королем-то он, может, и станет, но только королем нищих и бродяг.

– Ладно уж, – с явной неохотой согласилась Оринка. – Делать, видно, нечего. Скажу все, как велено. Да только уж и вы поторопитесь, а то ведь мне здесь не жизнь.

– Раньше думать надо было, когда идти вызвалась! – посетовал я. – Ладно, не печалься. Все сделаем в лучшем виде. Да, чуть не забыл! Ты в блюде с водой ключевой что-нибудь увидела?

– Увидела, – устало подтвердила девушка. – Две фигуры статные, вкруг них прочих людей без счета, все оружные, да во гневе великом. А далее волны, волны…

– Крайне содержательное видение! Ну что ж, и на том спасибо.

Зеркальце прощально дилинькнуло и вновь стало пригодно для созерцания неземной красоты феи, для которой, собственно, и было когда-то изготовлено.

– Ну, что там у нас наворковали братья по несчастью? – повернулся я к напарнику.

– Бежать сговорились, – устало отмахнулся Вадим.

– Ай-ай-ай! Какие негодяи! Вот и верь после этого людям! – с деланным негодованием проговорил я. – Ну, это все с самого начала понятно было. Там они что-то про Сфинкса в подземелье говорили, какие-то подробности были?

– Да ну, там чисто старая история. В общем, какие-то кренделя свалили типа из зоны и прихватили, вроде как заложником, этого Сфинкса. Он, по жизни, о-очень умный, все знает, но конкретно секретит. Потом эти самые кренделя всем табором таскались хрен знает сколько лет, искали, где им кости кинуть, поляну накрыть, а он типа, то есть Сфинкс, им в это время всякие байки травил. Ну, в общем, лечил им конкретно. Они ему чисто поверили и круто выступили по голде, ну, типа сварганили натурально корову, и сели ждать, когда она телиться начнет. А она ж, по жизни, ни мычит, ни телится. Короче, полный отстой!

Но тут приперся их пахан, обозвал бабуинами, все рыжье национализировал, а кто не в тему вякал, тем поотшибал бестолковки. В общем, пока он там своим мандатом, который ему в горах слепили, перед шоблой трусил, те, которые не совсем перегрелись, решили откинуться и ночью, вместе с этим Сфинксом, отвалили подобру-поздорову. Короче, пришкандыбали они в здешние степи и тут долго мазу держали. Кстати, звание каан – это от них пошло. У них главный назывался Сар-каан, ну, типа царь-батюшка. И столица его также называлась Сарукаань.

В тех местах, буквально на входе в царский дворец, Сфинкс и квартировал. А че, прикольную штуку удумали! Это чудище сидит на воротах и всем задает загадки. Причем из каких журналов оно их берет, никто не знает. Ежели кто облажается, все, сливай воду, смотри меню. Ну, короче, то ли Сфинкс в конце концов всех пожрал, то ли они больно умные стали, в общем, кирдык им наступил конкретный, все умерли. А животина, прикинь, ее ниче не берет, в натуре, танк, только с хвостом и хавальником! Но и ее вражины повязали. Теперь сидит в пещерах под свалкой и не кукарекает.

Этот урод, который нам про грифонов с полканами по ушам тер, его потому и нашел, что для себя перещелкнул: не может эта тварь без еды жить. А жрет она регулярно и помногу. Во-от. И пошел этот научный хмырь искать, где нисчяки всякие неучтенкой идут. Везде, оказывается, всякую требуху, объедки куда попало свозят. На свалке, чисто, где вывернут, там и ладно. А тут, близ Харитиева, для пищевых отходов – особое место отведено. И сколько туда ни везут, а наутро – всегда пусто. Сыпь – не хочу! Прикинь, а!

– Так что ж это выходит? – обескураженно спросил я. – Великого Сфинкса, хранителя предвечных тайн, ужас древности, в этой стране отбросами, что ли, кормят?! Ни хрена себе они тут устроились!

– Ну, типа того, – озадаченно почесал затылок Злой Бодун. – Не по понятиям, конечно, но все лучше, чем с голодухи-то пухнуть!

– Да-а-а! – Я удрученно покачал головой. – Чудны дела твои, Господи! Ну ладно, нашел его дю Ремар. Спасибо ему от общества защиты животных. И все же, на кой ляд нашей сладкой парочке вдруг понадобился доисторический монстр?

– Они в натуре на эту тему не базарили. – Ратников выставил перед собой ладони, точно отгораживаясь от вопроса. – А щас вооще дрыхнут. Хочешь, сам пойди спроси.

– Ладно, – умиротворяюще вздохнул я. – Уточним это у самого мэтра, после того, как Фуцик убежит.

В комнате воцарилась долгая, удивленная пауза. Было слышно, как скрипит потревоженный ветром лес, как звон колокольцев примешивается к шороху листвы, и протиснувшиеся сквозь щели комарихи кровожадно изнывают от страсти, кружась вокруг наших голов.

– Клин, ты че? – настороженно заговорил наконец Вадюня. – Переутомился?

– Есть маленько, – признал я. – Но к делу это не относится.

– Ты что же, в натуре решил этих фраеров просто так отпустить?

– Конечно, – утвердительно кивнул я. – Сам посуди: далеко они все равно не убегут. Действия их вполне предсказуемы. Сначала они встретятся в условленном месте на левом берегу Непрухи, затем кто-то из сладкой парочки поедет торговаться с Кукуевичем. И тот скорее всего даст добро на сделку, поскольку, вероятно, не знает, где искать Сфинкса, а судя по всему, у него необходимо отметиться, чтобы на Буяне не нарваться на глобальные проблемы. Стало быть, дальше путь беглецов лежит к свалке продовольственных отбросов близ города Харитиева. Господи, это ж надо было такое придумать! – Я брезгливо поморщился. – Уму непостижимо, поселить Сфинкса на свалке! Скорее всего Кукуевич пошлет за ними хвост, но с этим мы разберемся. Главное, не забыть завтра поутру вскользь упомянуть о том, что Юшке известно о планах конкурента и что он готов королевского наушника опередить. Так что пусть голубки летят на волю, перехватить мы их всегда успеем. А здесь их кормить, охранять да выхаживать я лично особого смысла не вижу. У нас не так много людей, чтоб еще к всякой шушвали стражу приставлять. Пусть валят, они нам на свободе полезней будут. Здесь поважнее дела намечаются. Но это завтра, а сейчас вали спать.

– А ты? – заботливо спросил Вадим.

– А мне еще необходимо закончить обращение к великому народу Субурбании нерушимого столпа местной государственности в твоем лице.

– Ну вот, чуть что – сразу столб! – оскорбился исполняющий обязанности государя. – Уж во всяком случае, не хуже, чем те двое.

– Лучше, Вадик, несомненно лучше! – с умилением заверил я напарника. – Иди спать – утро вечера мудренее.

Тщательно проинструктированный Несусветович весьма правдиво краснел и мялся под раскатами начальственного гнева.

– Упустили! Проморгали! Запорю! Сгною! Не помилую!

– Так ить… Так ведь оно ж как… Не извольте сомневаться, сейчас же погоню отрядим!

По-хорошему, снаряжать погоню было уже бессмысленно. Псевдо-дю Ремар открыл глаза чуть свет и, стараясь не будить дремлющих еще птиц, запросился на волю. Мой сонный кивок в данном случае не нужно было даже репетировать. Если учесть, что к этому часу я спал не более трех часов, данный жест получился у меня вполне правдоподобно. Обрадованный нашей лопоухостью, едва оклемавшийся шарлатан вскочил в седло и помчался от замка прочь с максимально доступной скоростью. Когда же солнце поднялось выше, и высокоученый мэтр дю Ремар наконец открыл «сомкнуты негой взоры», вопли и стенания наполнили старый замок. Заранее назначенный виноватым, толмач, понурившись, стоял под градом упреков и угроз, пытаясь вставить хоть словечко в оправдание. Находившийся тут же ученый муж, по инерции оглашавший замковые своды всхлипами и трагическими сетованиями, наблюдал эту картину с плохо скрываемыми злорадством и снисходительностью. Что уж говорить, куда нам, со свиным рылом в калашный ряд!

– Нет, ну каков гад! – сокрушался я. – Мы его от смерти жуткой, можно сказать, спасли! А он, мерзавец, в бега подался! Каков поскребыш!

– Истинную правду молвите! – радостно поблескивая плутоватыми глазами и при этом театрально всхлипывая, соглашался дю Ремар. – И ведь как хитро все удумал! А я-то ему доверился! И коня увел, и кошелек! Все порушено… – Он еще раз надрывно всхлипнул. – Вот и верь после этого друзьям детства! Что же делать, что же делать?!

Страдания корифея учености, несомненно, тронули мою черствую душу. Они просто не могли ее не тронуть!

– Ситуация дурацкая! – Я сокрушенно покачал головой. – Вины за вами нет, в крепости вас держать смысла не имеет, да и вряд ли бы эта идея вам сильно понравилась. Так что не обессудьте, сами понимаете, коня дать не могу, все наперечет. Как поймаем приятеля вашего, так похищенное имущество и вернем. Только адресок оставьте. Вот все, чем могу помочь, от чистого сердца, так сказать, из почтения к вашим научным познаниям. – Я вытащил из кошеля несколько монеток. – Не густо, но до Елдина добраться хватит. А там как-нибудь встретимся, отдадите.

– Да уж век помнить буду! Всенепременнейше при первой же возможности отдам! Вот ведь, никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь! – разлился в пустопорожних словесах высокомудрый муж. – Стало быть, и среди следознавцев честные люди попадаются.

Я отлично представлял, как мерзко похихикивает сейчас в душе этот прохиндей, переполняемый желанием поведать беглому дружку о том, что не просто обвел вокруг пальца дурака-следователя, но еще и раскошелиться его заставил. Каких только болванов не берут в следственные органы!

А вот каких надо, таких и не берут!

– Так я, стало быть, пойду, – принимая монеты, вальяжно поклонился мэтр дю Ремар. – Больше вопросов у вас ко мне не имеется?

– Да, конечно, не смею задерживать, – продолжая разыгрывать комедию, закивал я. – Хотя постойте! У меня к вам есть вопрос, как к специалисту. Уж не обессудьте, пожалуйста, если он покажется глупым. Сами понимаете, нам до ваших знаний всю жизнь расти – не дорасти! А вот правда ли, что сфинксы могли дожить до наших дней?

– Сфинксы? – Застигнутый врасплох криптозоолог заметно напрягся. – Ну что вы! Последнего из них видели далеко на востоке очень много веков назад.

– Вот ведь незадача! – Я печально поскреб затылок. – И чего вдруг каану такое привиделось?

– О чем вы? – стараясь говорить как бы невзначай, поинтересовался кладезь премудрости.

– Ну, это так, к делу-то не относится, – лениво отмахнулся я. – Думал, может, вы, коли занимаетесь всякими тварями диковинными, что и знаете. Я ведь почему интересуюсь: мы тут намедни с Юшкой-кааном беседы беседовали, так он возьми да брякни, что его парни на том берегу Непрухи, где-то в степях, то ли видели живого сфинкса, то ли слышали, то ли кто о нем сказывал. Я так и не понял. Дело-то после третьей рюмки было! Оно вроде как и небывальщина, я со школьной скамьи помню, что сфинксы еще аж до Хведона перевелись. Но, с другой стороны, каан, думный радник, глава Союза Кланов, серьезный человек, не пустобрех какой. Так я себе и мыслю: всяко бывает! Может, один-то сфинкс действительно в наших степях заплутал?

– Послушайте, я говорю вам, как ученый, – переходя на менторский тон, с немотивированной поспешностью выпалил дю Ремар. – Все рассказы о живых сфинксах, а уж тем более на территории Субурбании, не более чем плод воображения. Откуда бы им здесь взяться? Вероятно, кто-то сознательно желает ввести каана в заблуждение.

– Может, и так, – легко согласился я. – Может, и желает. Хотя к чему бы?

– Да мало ли? Во всяком случае, – внутренне торжествуя очередную победу, изрек дю Ремар, – пусть каан велит своим людям потреблять меньше зелена вина.

– И то верно. Ладно, не стану вас задерживать.

Ворота за бродячим естествоиспытателем закрылись, наконец-то без того мерзкого скрипа, который доводил меня до судорог во время первого визита. Должно быть, наш хозяйственный урядник распорядился смазать петли салом. Спустя несколько минут ночной гость уже скрылся из виду, потерявшись в зеленом туннеле, окружавшем лесную тропу.

– Вот и славно, – поворачиваясь к толмачу, улыбнулся я. – Извини, что наорал.

– Да ну, понятное дело. Оно ж не со зла, – польщенный моими словами, удовлетворенно вымолвил новоиспеченный сановник. – Какие еще распоряжения будут?

– Твои бойцы к выезду готовы?

– Еще бы! С самого утра команды ждут! – браво отрапортовал лихой вояка.

– Значит, так. Пять человек оставь здесь для охраны, остальные пусть возьмут у нашего достославного И.О. плащи лесной стражи. Да пусть примерят, чтоб по размеру были, а то будут выглядеть, как пугала. Нам же никого пугать не нужно, нам нужны бравые лесничие на своем боевом посту, так сказать, при исполнении обязанностей.

– Не извольте даже и тревожиться. Сделаем в лучшем виде, – расправил плечи Вавила Несусветович.

– Вот и отлично. Дальше маленько выждем, чтоб господин дю Ремар успел выйти на тракт и словить попутку. И резвым аллюром – вперед, вперед. Где близ Елдина Шибкий Ключ, знаешь?

– Известное место, – кивнул наш помощник. – Заповедное. Там королевская охота завсегда обильная.

– Вот и славно. Значит, и мы нынче поохотимся на крупную дичь.

– Нешто оленя загонять будем? – с неожиданным возбуждением забеспокоился толмач. – Так ведь у нас же ж ни собак, ни…

– Скорее, это будет козел, – поспешил я остудить пыл завзятого охотника. – Но – очень ценный.

Когда Оринка, позвонив утром, объявила, что утренний выезд переносится на три часа пополудни, я был весьма обрадован, иначе мне бы пришлось устраивать хитроумным заговорщикам, вернее одному из них, внезапную побудку и что-то импровизировать, сочиняя повод вытолкать Фуцика взашей. Однако теперь времени было достаточно, а выбранный для лесной прогулки заказник идеально подходил для задуманного.

– Вопросы есть?

– Никак нет. – Каблуки сановного мздоимца лихо щелкнули, знаменуя переход из состояния благоговейного внимания к немедленному исполнению.

Самое время было осмыслить достигнутые результаты. В том, что проницательный мэтр дю Ремар на лету поймает брошенный вскользь намек, сомнений не было, а значит, в ближайшие дни эта информация будет озвучена Яну Кукуевичу. Теперь главное – прокачать, как будут действовать конкуренты до того, как их действия станут фатальными для нас. Пока ясно лишь одно – уж точно, не споются.

– Нычка с нами! – донесся со двора чей-то истошный вопль. – Силы небесные, да что ж это деется-то?!