Текст книги "Яблони на Марсе (сборник)"

Александр Бачило. Стена

Сверху Стена казалась не очень высокой, зато бесконечно длинной. Но кто же доверяет глазомеру, когда речь идет о Стене? В степи ее, должно быть, видно на огромном расстоянии, с привычной гордостью подумал Ксей. Наверное, там, в двух-трех днях пути от Острова, Стена выглядит как горная цепь, встающая над горизонтом. Жалко, что некому на нее посмотреть оттуда…

Он лег грудью на прохладный камень парапета и глянул вниз. Ровные ряды многотонных гранитных блоков ближе к земле казались обыкновенной кирпичной кладкой, а затем и вовсе сливались в гладкую, блестящую, словно полированную поверхность. До чего же красиво сделано! Ксей радовался и за первых строителей Стены, и за себя. Ему было приятно, что он продолжает самую важную на свете работу и делает ее так же красиво и с душой, как старые мастера. Стена окружала остров по периметру и непрерывно надстраивалась, все новые тысячи каменных блоков укладывались в нее ровными, без оконниц и ворот, рядами. А зачем ворота, если некого впускать?

С тех пор как первая волна Претворения докатилась до подножия Стены, в степях не осталось ничего живого. Трава – и та помертвела. Она больше не колыхалась на ветру, а стояла неподвижно, ощетинившись каменными иглами. Продраться сквозь эти заросли невозможно, если бы кому-то и пришла в голову такая глупость. И все же степь казалась полной движения. По ночам даже с невообразимой высоты смотровых площадок можно было слышать, как внизу трещит, хрустит и рассыпается твердое крошево. Черную гладь, уходящую к горизонту, время от времени неторопливо пересекали бледные световые пятна. Никто не знал, что это, а гадать боялись. Ясно, что неживое, претворенное, а от претворенного добра не жди.

Когда-то – Ксей еще помнил те времена – вид со стены был другим. По левую руку, за пенной полосой, чернело море. По нему еще ходили корабли, добиравшиеся, говорят, до живых, настоящих островов. Но и море исчезло, его вымакали, иссушили волны Претворения. Теперь и там, в плоскодонной яме бывшего морского ложа, топорщились каменные леса. Как взбаламутило ил в свое время, так он вихрами и застыл.

Ксей вернулся в центр площадки и сел поближе к факелу. Газовая горелка храпела от натуги, испуская синее пламя, но тепла не давала. Ксей придвинул к огню калильню – массивную решетчатую конструкцию на колесах. Металл постепенно налился красным, оранжевым и, наконец, ярким белым сиянием. Пошел жар. Калильня засветилась нестерпимым блеском, а степь сразу потемнела, отступила в сумерки. Все видимое пространство ограничилось кругом смотровой площадки, с которой уже ничего нельзя было рассмотреть, если не встать у самого парапета, свесившись за край.

Зато огонь теперь видно издалека, подумал Ксей. Он снова поймал себя на желании быть увиденным кем-то там, внизу. Странная фантазия. Если бы даже кто-то там был, разве смог бы он отличить Ксеев огонь от тысячи других? Уж огней-то в небе, слава Водолею, хватает!

Сейчас же, будто в подтверждение, облака, пеленой накрывавшие степь, полыхнули желтым. Ксей начал считать мгновения: и-раз, и-два, и-три… где-то на сороковом сияющая ударная волна упала на облака сверху и пробила в них круглую, быстро расширяющуюся брешь. Стал виден огненный шар, догорающий высоко в небе.

– Водород, – со знанием дела сказал Ксей, – мало и далеко.

Однако вспышка достаточно осветила стену, чтобы он мог увидеть двигающихся к смотровой площадке людей. Это патруль шел его проверять.

На всякий случай Ксей поднялся и еще разок взболтнул лопатой клейкую жижу в корыте. Пусть начальство видит, что он тут не вспышки считает, а трудится на благо, готовит раствор к утренней смене. Впрочем, раствор и без того был хорош. К утру он набухнет как следует, и можно будет класть.

– Почет строителю Стены!

При звуке мелодичного, но властного девичьего голоса Ксей вздрогнул, обернулся и поспешно поклонился не без гвардейской ловкости, только забыв от смущения положить лопату.

– Почет госпоже мира!

– Продолжай работу, – княжна кивнула ему благосклонно.

Ксей принялся бестолково тыкать лопатой в раствор, стараясь не поворачиваться спиной к важным персонам – княжна пришла в сопровождении верховного наставника Фотия и команды сторожей из караула, дежурившего на Стене.

Собственно, по уставу Ксею следовало бы отдать рапорт старшему сторожу – начальнику караула, но он решил, что лучше будет промолчать. Если уж сама Ена Благословенная велела продолжать работу – знай, шуруй. Кому надо, отрапортуют.

Впрочем, начальнику караула тоже было не до уставов. Он тянул шею, пятил грудь, как на параде, старательно делал равнение направо и ел глазами начальство.

Княжна подошла к залитому светом краю площадки, заглянула за парапет, долго всматривалась в мерцающую тьму внизу. Ксей, продолжая мутить раствор, осторожно стрельнул глазом в ее сторону. Ена была не только самой важной особой, но и самой красивой девушкой на Острове.

– Давно ты здесь? – спросила она, не оборачиваясь.

Ксей понял, что вопрос задан ему.

– С восьмого часу! – молодцевато доложил он, прижав черенок лопаты к плечу.

– Видел что-нибудь?

Голос ее, всегда приятный, спокойный и уверенный, сегодня звучал необычно. В нем слышалась усталость и даже, кажется, страх. Но о чем она? Что тут можно увидеть нового? Разве что…

– Водородная вспышка, – сказал он на всякий случай. – Слабая. Но это было уже при вас, госпожа.

– А там, внизу? – Княжна, не отрываясь, глядела в мертвую степь.

– Так а что там может быть? – Ксей пожал плечами. – Или опять Претворение ожидается?

– Вопросов не задавай! – Наставник больно ткнул его в бок. – Отвечай, что спрошено!

– Оставь его, Фотий! – Княжна нетерпеливо повела плечом. – А ну, строитель, прибавь огня!

Ксей кинулся к факелу, выкрутил задвижку на всю резьбу. Струя пламени потолстела, разревелась, ударила в щит так, что искры полетели в небо, глазам стало больно смотреть на раскаленную решетку.

– Левее поверни! – крикнула княжна. – Еще!

Ксей, жмурясь, опаляя брови, метался вокруг калильни, хватался за горячие колеса дымящейся рукавицей, сдвигал с места неподатливый каркас. Для Ены он готов был ворочать это белое железо голыми руками. Но княжна стояла к нему спиной, следя за призрачными всполохами внизу, и рвения не замечала. Несколько минут прошли в молчании. Ксей тоже пытался рассмотреть что-нибудь необычное на равнине, но не преуспел.

– Хватит, гаси! – Княжна наконец обернулась.

Ксей испугался: по ее щекам текли слезы.

– Бесполезно, – сказала Ена. – Они не придут.

– На все Водолеева воля, – прогудел наставник в седую бороду.

– Кто не придет? – вырвалось у Ксея.

Он тут же прикусил язык, понимая, что за подобный вопрос можно и головы лишиться. Но княжна вдруг посмотрела на него доверчиво и беззащитно – ни дать ни взять соседская девчонка, с которой все детство пробегали в одном дворе.

– Неделю назад сотник Горий ушел за Стену. – Ена вытерла слезы, голос ее был почти спокоен. – В отряде пятнадцать человек. Они должны были добраться до острова Фео и разжечь маяк.

– До Фео?! – Ксей чуть не свистнул от удивления. – Через каменный-то лес? Да там шагу не ступишь!

– Тебя не спросили, – буркнул наставник.

– У них пилы и дробильная машина. – Ена снова глядела вниз, склонившись над парапетом. – Но не в этом дело. Если до Фео добраться невозможно, они должны были вернуться через три дня. Прошла неделя. Все кончено.

– Не нужно отчаиваться, госпожа! Поговорим об этом позже. – Фотий недовольно косился на Ксея, но барской напыщенности в его голосе поубавилось. – У нас ведь есть запасной план…

– Какой план? – Княжна досадливо усмехнулась. – Воздушный шар?

– Бесполезно! – снова не по чину вылез Ксей. – Газовые фонтаны на каждом шагу. Так-то их не видно, а как пыхнет один-другой, так ясно – лесом стоят по всей степи. Шар, надутый водородом, через такой столб не пролетит – упадет. А тепловой, с горелкой – и говорить нечего. Пшик – и все…

– Все-то он знает! – Фотий покачал головой. – Может, нам его в Академию перевести из сторожей? Боюсь, президента подсидит…

Ксей позволил себе улыбнуться вслед за Еной. Наставник, как видно, всеми силами старался отвлечь княжну от мрачных мыслей. Оттого-то он и не прогнал до сих пор Ксея, не велел посадить его в холодную за излишнюю свободу обращения. Старик видел, что беседа с этим простоватым парнем сейчас нужнее Ене, чем его собственные высокомудрые увещевания. Ксей и сам понял, что от него ждут не гвардейских поклонов и не уставных равнений. Он, простой строитель и по совместительству сторож, запросто беседовал с княжной и наставником, а начальник караула вместе с дежурной сменой стояли перед ними навытяжку, боясь пошевелиться. Однако Ксея не слишком занимала плывущая в руки фортуна.

– Да, – сказал он, – я простой строитель Стены. Я не знаю, как пройти к островам, и я не знаю, зачем это нужно.

– Мы могли бы подать сигнал, – сказала Ена, – когда-то маяк острова Фео был виден с материка. И если на материке еще кто-то…

– Вы в это верите? А я думаю, везде одно и то же. Претворение ходит по суше не хуже, чем по морю. Нам еще повезло, что вовремя начали строить Стену!

Наставник возмущенно затряс бородой. Этот мальчишка совсем обнаглел! Он уже перебивает княжну!

– Ну, ты, строитель! – начал было Фотий, но Ена нетерпеливо отмахнулась от него, как от жука-трещотки.

– Что же ты предлагаешь? – спросила она Ксея.

– Нас все равно накроет рано или поздно. Волны претвора с каждым годом все выше, а Стену нельзя надстраивать до бесконечности. У нас все меньше воды, несмотря на усердные молитвы Водолею…

– Молитвы – не твоя забота! – сварливо вставил Фотий. – Водолей милостив…

– Воздух тоже уходит, – сказал Ксей. – Жизнь уходит с нашей земли! Но ее можно сохранить…

– Как? Как? – Ена схватила его за руку, будто хотела, чтобы он вот сейчас, сию минуту спас ее и весь народ от Претворения.

– Нужно строить не Стену, а Убежище, – сказал Ксей.

Пальцы княжны разжались, рука повисла без сил.

– На это нет времени. Мы не успеем создать Убежище, в котором смогут жить сто пятьдесят тысяч человек.

– Жить не смогут. Но могут – спать. – Ксей поймал на себе пронзительно сверкнувший взгляд наставника. – Не правда ли, владыка? Слуги Водолея научились погружать человека в бездыханный сон.

– Кто тебе сказал?! – глухо пророкотал Фотий.

– Слухом Стена строится, – поговоркой ответил Ксей.

– Тише ори! – Наставник с опаской покосился на караул. – Это же священный секрет!

– Раз секрет, значит, правда! – Ксей радостно потер ладони. – Выроем Убежище, укупорим как следует, и пусть люди спят! Вот тогда кто-нибудь, не торопясь, построит дорогу к маяку и подаст сигнал.

– Кто же построит, если все будут спать? – Княжна смотрела на Ксея большими, ожившими вдруг глазами.

– Я, благословенная госпожа!

* * *

– Пиропатроны отработали. Спускаемый аппарат отделился штатно. Как слышите, Титаны?

– Поехали! Подсвети-ка нам планетку, Игорек!

– Раскрытие отражателя через сто двенадцать секунд. Потерпите, Титаны. Как самочувствие?

– Как в лифте. Ты не знаешь, на каком этаже здесь буфет?

– Отставить болтовню! – Командир повернулся ко мне. – Не можешь ты, Леха, без своих фантазий! Докладывай телеметрию!

– Докладываю. Снижение двести. Орбитальная сорок – триста восемь, склонение шесть. Включение двигателей через девятнадцать, восемнадцать, семнадцать…

В иллюминаторе вспыхнула белая полоска горизонта, приближалась освещенная сторона планеты.

– Есть визуальный контакт! – сказал Игорь. – Вон он, «Маячок»!

– Ноль двадцать одна. Начинаю корректирующий виток, – командир говорил сухо, как на тренировке, а нас с Витькой, похоже, слегка колбасило.

Меня, во всяком случае. Все-таки тут вам не тренажер. Мы действительно садимся на эту мерзлую планетку, садимся первыми в мире, и все такое… Как-то еще сядем. Да как потом взлетим… Господи, неужели когда-нибудь все это будет позади? Нет, я не трушу, просто есть у меня такая специальная мысленная фраза, которая приносит удачу. Кажется.

За иллюминатором медленно, пиксель за пикселем, проступала изрытая кратерами поверхность Марса. Луна и Луна. Вылитая просто! Не балует нас Солнечная система разнообразием ландшафтов. Садишься вечно как на блин – круглые, будто по циркулю вычерченные кольцевые горы и пыльные равнины, похожие на провинциальный стадион «Локомотив», вытоптанный футболистами до скальных пород. Есть, правда, еще гиганты с богатой атмосферой да Венера, но на них садиться – дураков нет. Эх, одна Земля-матушка радует глаз!

– Леха, не спи! Проходим «Маяк».

Я спохватился и взял фотокамеру. Что тут поделаешь, если у меня характер несколько мечтательный? Зато веселый! Без такого человека в экипаже вы бы, товарищи полковники, сдохли с тоски! За полгода-то полета…

– А вот вам и подсветка, Титаны! – Игорь у себя на орбитальном модуле распустил наконец перья отражателя и поймал скромное пятнышко выползающего из-за горизонта Солнца.

– Подсветку вижу, – сказал командир.

По серой, не освещенной еще поверхности Марса пополз бледный зайчик. Я нацелился на него фотокамерой.

– Хм, как интересно! – прозудел в наушниках Игорь. – Вы «Маяк» видите?

– Нет пока, – сказал я.

– От него, примерно к северу, идет какая-то белая полоса, русло, что ли?.. Не похоже. Зигзаг какой-то. Изгибается три раза под острым углом. В общем, такая буква «М».

От неожиданности я чуть не выронил камеру.

– Какая буква?!

– Эм! – внятно произнес Игорь. – Мэ! Не путать с Жо. Может, у них там метро? Хе-хе…

– Еще один шутник… – проворчал командир.

Я все пытался поймать в объектив солнечный зайчик, который Игорь должен был навести на «Маяк». Бывает же такое! Когда-то, в детстве, и у меня был маяк, к которому вела дорога, изгибающаяся зигзагом в виде буквы «М». Она была нарисована на листе старой, истертой до дыр миллиметровки. Нарисована моей собственной рукой, как бог на душу положит. Совпадение, не более. Там у меня было море, и города на островах, а здесь – минус восемьдесят пять, ни кислорода, ни воды, да и маяк-то не настоящий, «Объект эпсилон» – неидентифицированный источник излучения в видимом спектре. Какой-нибудь недопотухший вулкан, что ж еще?

И тут я увидел его.

Сердце остановилось, как бывает в первое мгновение невесомости. Конечно, он не был похож на маяк в обычном понимании, но я узнал его. Это был мой маяк. И к нему вела моя дорога.

Транспортер медленно ковылял по плитам, с трудом находя торный путь среди щедро рассыпанных вокруг осколков породы.

– А если бы не дорога, – с затаенной гордостью сказал я, – мы бы вообще к маяку не подобрались.

– Ну и что? – невозмутимо отозвался командир. – Встали бы там, подальше. Наше дело маленькое – выставить приборы, произвести съемку, и домой!

– Как домой?! – не понял я. – А на маяк не полезем?

– Тебе дай волю, ты к черту в пекло полезешь! – Витька врубил задний ход, чуть сдал назад и с разгону перебросил транспортер через осыпь.

– Но это же совершенно безопасно! – сказал я. – Там вход есть… вернее, должен быть.

– Ты-то откуда знаешь?

– Ниоткуда. Просто чувствую.

– Чувства отложим до Земли. – Командир водил лучом прожектора по обступившим дорогу скалам. – Будем действовать по программе. За тем белым камнем остановишь, – сказал он Витьке.

– Осторожно, там спуск крутой, – машинально заметил я, глядя по сторонам.

Витька резко осадил транспортер у камня и повернулся ко мне. Из-за стекла его шлема на меня уставились два изумленных глаза.

– Как ты узнал?!

Дорога перед носом транспортера круто уходила вниз, туда, где должен был располагаться вход на маяк.

– Н-не знаю. Дежавю одолевает.

– Выходим, – сказал командир. – И попридержи пока свою дежавю.

Иззубренная метеоритами вершина «Маяка» действительно напоминала жерло небольшого вулкана. На остро сколотых зубцах играли отсветы внутреннего пламени. Осыпавшиеся стены превратились в покрытые трещинами склоны. Я даже засомневался – ничто не указывало на искусственное происхождение «Маяка». Вот только дорога, упирающаяся в глухую полукруглую арку у подножия горы… Но и это при желании можно было объяснить естественными причинами.

Карабкаясь по обломкам, мы приблизились к арке. Никаких следов каменных блоков, из которых должен быть выстроен маяк. Сплошная, облепленная спекшейся пылью порода да россыпь щебенки под ногами. Напрасно я размечтался…

Рука, словно по наитию, поднялась и уперлась в свод арки. Странно. Камень под ладонью оказался неожиданно податливым – легко сдвинулся с места и ушел в скальную толщу. Почва под ногами дрогнула, в глубине скалы сдвинулось, провернулось, ударило что-то страшно массивное, и глухая стена перед нами вдруг расступилась. В клубах пыли открылся глубокий черный проход.

– Леха! – крикнул Витька. – Это ты устроил?!

– Нет, – зачем-то соврал я. – Оно само.

– Так, стоп! – командир предостерегающе поднял руку. – Все туда не пойдут. Сначала… Кузнецов.

Если бы не восьмидесятикилограммовый скафандр, я бы подпрыгнул от радости.

– Есть!

– Поставишь камеру и счетчики – и сразу назад, понял? Да не суетись там, а то еще в дыру какую-нибудь свалишься…

– Ничего, – сказал я, шагая в темноту. – Там ступеньки!

…Спустившись с маяка, я вернулся к ребятам и отвел командира в сторону.

– Гриша, мне нужно с тобой поговорить. Витька, отключись, пожалуйста.

– Что еще за фокусы? – удивился командир. – Ты что там, бомбу нашел?

– Да, – сказал я. – Кое-что нашел. Это очень важно. Но я не хочу, чтобы все слышали. Не желаю прослыть психом. Ты мне друг?

– Я тебе прежде всего командир… Ладно, разрешаю. Витя, отключись, но из поля зрения не выходи. Слушаю.

– Гриша, я в детстве с родителями каждый год ездил в Крым.

– Что-то ты уж больно издалека начинаешь.

– Подожди, не перебивай. Я там в поселке дружил с девочкой. С Леной, понимаешь?

– Ну, ну. Дальше!

Я перевел дух. По-идиотски как-то получается.

– Мы играли в игру. Рисовали на карте острова, строили города. Воображаемые, конечно. Но знаешь, как в детстве все это ярко представляется! В общем, у нас была целая страна на неизвестной планете. Мы плавали с острова на остров, торговали, воевали с пиратами. Ленка была княжной, а я – строителем. Все, что мы придумывали, я потом наносил на карту, строил замки, крепости, порты – ей очень нравилось. На острове Фео у нас был маяк. А на самом большом Острове – название ему мы так и не подобрали – находилась столица страны. Там был княжеский дворец…

– Ну и что из этого? – Командир нетерпеливо поглядывал на кислородные датчики. Пора было возвращаться.

– Гриша! – сказал я. – Мы на острове Фео!

– Че-его? – Он придвинулся ко мне вплотную. – Ну-ка, посмотри на меня! Не нравятся мне твои глаза… Не хватанул ли ты, брат, дозу облучения?

– Ты мне не веришь, – я покивал. – Вполне понимаю. Но хочешь, я сейчас выключу этот «Маяк»? А потом опять включу. Я могу, я сам его строил…

– Да при чем тут «Маяк»?! – оборвал командир. – Мы же не в Крыму! Ты оглянись вокруг! По-моему, у тебя просто кислородное отравление, баллон не в порядке…

– Дослушай до конца! Мы играли так лет пять, пока не подросли. А потом случилось…

Я остановился. Как расскажешь о таком? Ленка попала в беду. Просто возвращалась вечером домой, на нее напали и изнасиловали. Какие-то урки, так, мимоходом, завершая крымскую гастроль. Их даже искать не стали. Обычное дело, пожимал плечами участковый.

Для кого обычное?!

Она лежала в больнице, какая-то очень взрослая, даже постаревшая, никого не хотела видеть. Но я все равно приходил каждый день, старался, как мог, развлечь. Отвлечь. Я притаскивал с собой карту, врал о новых приключениях, но она уже в них не верила. Однажды я пришел и увидел, как она резинкой стирает на карте море. Я спросил, зачем она это делает. Она сказала, что страна наша вымерла, море засохло, все стало серым и пыльным. Потому что только так и бывает в жизни. И если я снова нарисую море, оно уже будет ненастоящим.

Я не отобрал у нее карту, но ввел в игру новое правило.

«Пожалуйста, стирай, что хочешь, – сказал я. – Но только не то, что обнесено стеной». И я стал строить стену вокруг Острова…

– Это была очень хорошая стена, Гриша. Самая высокая в мире. Но она уже не могла спасти княжну.

– Почему?

Ну как ему объяснить? Ленка уверяла меня, что с ней все в порядке, ничего страшного не произошло, она успокоилась и забыла. Просто начинается взрослая жизнь. С играми пора закругляться. Она говорила это таким спокойным, взрослым голосом, что я поверил. Не то чтобы она меня убедила. И не то чтобы обманула. Но я, оказывается, и сам повзрослел. Моя планета, еще недавно такая голубая и зеленая, тускнела на глазах, становилась пыльно-серой, со зловещим красноватым оттенком…

Скоро я уехал из Крыма, а когда вернулся через год, Ленку было трудно узнать. Она дни и ночи пропадала в ялтинских кабаках, похоже, с теми самыми бандитами. Собственное княжество ее больше не интересовало…

– Давно это было? – спросил командир, когда я, как мог, с пятого на десятое, пересказал ему эту историю.

– Очень давно.

– И ты ее с тех пор не видел?

– Нет. В позапрошлом году был там проездом, спрашивал у соседей. Говорят, умерла. Спилась.

– А что с картой? Потерялась?

– Не помню. Может, валяется где-нибудь дома…

– Но игру ты так и забросил?

– Да, в общем… так и забросил. Но сначала – не знаю, что уж мне вступило в голову – сначала я придумал Убежище. Тщательно вычертил планы залов, где спят жители, все до одного, потом проложил вот эту дорогу, зигзагом, минуя опасные места – к острову Фео. А на острове зажег маяк…

– Да-а… – командир неопределенно потоптался на месте, снова взглянул на кислородный датчик. – Трогательная история. Ладно, пойдем отдыхать. До старта у нас пять часов, надо еще много чего успеть.

Он махнул рукой Витьке.

– Пошли!

Я не тронулся с места.

– Гриша! Я не могу улететь! Мы должны их спасти.

Командир остановился.

– А вот это ты зря. Детство вспомнилось – хорошо. Скучаешь по Земле – бывает. Я на Фобосе тоже одно место видел – точь-в-точь мраморный карьер под Искитимом. Чуть до слез не разобрало. Но в истерику впадать не моги! Мало ли что примерещится!

– Ну так давай проверим, командир! Поедем по дороге на север. Там должен быть город!

– Какой город, Леха?! Ты что, картинку со спутника не видел? Там кратер здоровенный – и все!

– Это не кратер, Гриша. Это Стена вокруг Острова.

– Отставить лирику, Кузнецов! Мы на обычной, голой, как лысина, планете! Воды нет, растительности нет, кислорода, стен, островов, княжон – ничего нет! Одни кратеры! Нормальная планета, каких большинство!

– Может, потому мы и находим только голые, безжизненные планеты, что сами их забросили в детстве? Мы сами убили на них жизнь, Гриша. Мы выросли и перестали придумывать. Ничего, кроме лысины с кратерами, представить себе не можем. Вот и все наше терраформирование. Но меня это не устраивает. Я остаюсь.

– Где это ты остаешься?! – заорал командир. – Витька, а ну, хватай его!

– Он не слышит, – я отступил в темноту под аркой и тронул бугорок под сводом.

Между мной и землянами поднялась стена.

* * *

– Пап! Папа! – Катюня настойчиво дергала меня за рукав.

– Да, доча.

– Ну, чего ты замолчал? Что потом было?

Я смотрел в темноту.

– Потом? Потом пора спать. Завтра расскажу.

Дочь разочарованно отвернулась, вздохнула, тронула пальчиком завиток света, падающего от ночника на обои.

– Но ты добрался до города?

– Добрался. Хотя это было трудновато, если честно.

Она сейчас же повернулась ко мне.

– Тебе, наверное, помогли другие космонавты?

– Нет. Они меня не нашли. У них заканчивался кислород, и они улетели.

– Улетели?! – Катюнины глазищи еще больше расширились, хотя эту историю она слышала, наверное, в сотый раз.

– А как ты залез на стену?

– Говорят тебе – все завтра! Спи!

Недолгое сосредоточенное сопение.

– А в городе все спали?

– Да, в городе все спали. Что им еще оставалось?

– А принцессу ты нашел?

– Княжну. Конечно, нашел.

…Это как раз было просто. Куда проще, чем верить, что не сходишь с ума. План Убежища я помнил наизусть, но шел, задерживаясь перед каждой дверью на мгновение, чтобы представить, что именно увижу сейчас. Никак не хватало духу открыть дверь сразу, не задумываясь – а вдруг там ничего еще нет…

– А как ты ее разбудил? Наверное, поцеловал, она и проснулась?

– Вот видишь, ты и так все знаешь. Можешь сама себе рассказывать сказки.

Но Катюню на грубую лесть не возьмешь. Не та порода.

– А потом что?

– Потом кому-то влетит от мамы за разговоры по ночам! Вон она уже идет!

Это наконец подействовало. Глазищи перестали мерцать в темноте.

– Ну, все, сплю, сплю!

В коридоре легко прошуршали шаги, дверь приоткрылась.

– Ну что, спит?

– Спит, благословенная госпожа! Угомонилась…

– Почет строителю Стены! Пойдем ужинать…