Текст книги "Бог одержимых (сборник)"

– Озолотить? – ухмыльнулся Захар. – А что за методика?

– Мы делаем отряды самоходных аппаратов, которые непрерывно позиционируют себя по отношению к другим аппаратам. Плюс результаты сканирования ультразвуком окружающей местности. В результате получается точная пространственная модель поверхности, по которой они движутся.

– Роботы? – нахмурился Захар, и Леонид сжался, понимая, что этому человеку известно о трупах в катакомбах и разбросанных вокруг тел обломках самоходки.

Но Захар спросил не о покойниках:

– И что же не понравилось Кусинскому?

– Что мы проводили испытания вблизи его полей. Боится за свой рапс. У него через две недели уборка. Опасается пожара.

Захар засмеялся.

Он засмеялся неожиданно и зло. Было слышно, как в машине несколько человек поддержали его смех, но юмор был очень далёк от Леонида. Он и не пытался понять. И не улыбнулся даже из вежливости. Просто стоял и ждал, когда сильные и удачливые в должной мере выразят свою радость и перейдут, наконец, к делу.

– Не парься, – сказал Захар отсмеявшись. – Просто представил себе, как запылают его плантации конопли, а ветер понесёт облака дури на посёлок. – Захар кивнул на указатель «Искин». – Представляешь, сколько народу за раз «подсядет»? Вот это бизнес!

– Почему конопли? – удивился Леонид. – У него там рапс растёт. Он сам так сказал.

– Ну да, рапс… вперемешку с коноплёй. А чтоб один сорняк другого не давил, мы ему даже оптимальное соотношение подобрали: один к трём. И сорта специальные вывели: конопля пониже, рапс повыше, с примерно одинаковым вегетативным периодом. Перестраховщик! Кому это надо: присматриваться, что там, в десяти метрах от края поля, делается?

– Он говорил, что из рапса дизтопливо гонит. Показывал экстракторы, сепараторы…

– «Говорил…» – передразнил Захар. – Работа у него такая, говорить. Главный «говорун» фермерского кодла «Крестьянский кайф». А ещё наверняка свою депутатскую программу спел. О том, что анашу нужно свободно в аптеках продавать. Угадал?

– Было, – кивнул Леонид. – И как-то складно…

– Разумеется, «складно», – улыбнулся Захар. – И «нужно». Тогда при отлаженной схеме Кусинский на следующий год всю коноплю в стране под себя возьмёт. И рапсовое прикрытие ему будет до задницы. И на севооборот ему плевать: эта зараза растёт на чём угодно и после чего угодно. А в катакомбах что ты делал, Лёня?

Переход от мирной аграрной беседы к допросу был столь стремителен, что Леонид растерялся.

– То же самое, – стараясь казаться спокойным, ответил он. – Кибермаркшейдер, апробация, у меня и направление от облисполкома есть, в машине. Могу принести, показать.

– Конечно, – кивнул Захар. – Принеси. И жену успокой. Всё в порядке, птенчики. Не за вами охота…

Леонид под равнодушными взглядами бойцов вернулся к «восьмёрке».

– Куда мы предписание положили? – спросил он у Кристины.

– Здесь, сейчас, – она схватилась за сумку ноута. – Я нарочно сюда спрятала, чтоб не потерять. А что им от нас нужно?

– На кой ляд мы им сдались? – уверенно сказал Леонид. – Мы же никто, Тинка! Босота. Пыль под ногами. Они Кусинского пасут. Оказывается, он наркодепутат. И все поля, что мы видели, наполовину коноплёй засеяны. Вот он и боится пожара. Сиди спокойно, малышка. Сейчас разберёмся и уедем.

Он вернулся к «Мерседесу» и отдал предписание.

Захар внимательно прочёл документ, потом несколько минут разглядывал карту предлагаемой к апробации местности.

– Кто такой Герасимов?

«Началось!» – обречённо подумал Леонид.

– Почём я знаю? Человек из кабинета.

– Но телефон у него есть?

– А как же… он сам мне полтора часа назад звонил.

– И что сказал?

– Ничего не сказал. Связи не было. Я же внизу был, в катакомбах.

– Почему не перезвонил?

– Потому что Кусинский забрал телефон жены. Вот, зараза! – Леонид всплеснул руками. – Мы же у него телефон забыли! Двадцать долларов! С ума сойти…

– Не думаю, что оно того стоит, – усмехнулся Захар. – Но со своей мобилы ты можешь ему перезвонить?

– Кому?

– Герасимову.

– Разумеется.

– Давай.

– Что?

– Звони Герасимову, – безмятежно уточнил Захар.

Леонид набрал номер. Ему ответили:

– Лёня, ты где?

– Уехал от Кусинского…

Но Захар, неожиданно легко высунувшись всем телом из окна автомобиля, выхватил трубку из его рук.

– Здравствуйте, меня зовут Павлов Захар Петрович, юрист Зиминой Ольги Степановны, ЧП «Интерша». Представьтесь, пожалуйста… приятно познакомиться. Алексей Викторович, объясните мне, почему облисполком проводит какие-то исследования вблизи наших промышленных коридоров, не поставив нас об этом в известность?.. Нет. Никакого уведомления не было. Учётом поступающей документации занимаюсь я лично. Уверяю вас, уведомления не было… что значит: «тогда не наше дело»? У нас международные договора: компост и мицелий отправляем в Россию, Румынию, Болгарию, Турцию. А ещё селекция и генетика зерновых и масличных: сорта, гибриды. А вы ведёте геодезию в коридорах, параллельных нашим лабораториям. Я же вижу по вашим схемам, что это не может быть случайностью… Обязательно приеду, не сомневайтесь. Я этого так не оставлю. Сегодня нет. Завтра до обеда… нет, не нужно. Уверен, что найду вас, всего доброго…

Он вернул Леониду мобилу и о чём-то задумался.

Леонид покорно стоял рядом. «Главное – перетерпеть, – думал он. – Перетерпеть, переморгать… ясное дело, что влез во что-то непотребное. Но вечер обязательно наступит. Попьём с Тинкой чаю, заберёмся под простыню, спасаясь от комаров, и тесно прижмёмся друг к дружке…»

Он так ясно представил себе гладкое, упругое тело жены, нежную кожу… что даже не сразу понял, что Захар вновь о чём-то спрашивает.

– Давно работаешь на Герасимова?

Но ответить Лёня не успел. Коротко взревев сиреной, подкатила патрульная ГАИ с тонированными стёклами.

«Что-то много сегодня чёрной тонировки, – подумал Леонид. – Будто на похороны собрались…»

Из машины вышли двое патрульных: здоровенные дядьки в возрасте, бывалые, тёртые, равнодушные…

– Что за сходняк, уважаемые?

– Приятелей встретили, – дружелюбно ответил парень, что стоял рядом с капотом «восьмёрки». – На минутку тормознули…

Он и вправду вернулся к «москвичу», сел в машину, и они с Рябым уехали.

Джип, мягко шурша шинами по ошмёткам асфальта обочины, проехал метров десять вперёд и остановился. Из него вышли Бондаренко с Жориком. Закурили, облокотились о борт высокого внедорожника и замерли, наблюдая.

– Кто водитель «восьмёрки»? – спросил патрульный.

– Я, – упавшим голосом сказал Леонид.

– Документы на машину, и поднимите капот.

– Я вижу, ты занят, – подытожил Захар, возвращая предписание. – Продолжим в следующий раз. У тебя был тяжёлый день, Лёня: катакомбы, допросы, покойники… вот, возьми в порядке компенсации… – И он протянул Леониду стодолларовую купюру.

– За что? – спросил Леонид, принимая деньги.

– За утерянный телефон, – пояснил Захар. – Не теряйся, парень. Вот тебе моя визитка, – и он вновь удивил Леонида своей скоростью и гибкостью, – змеёй выскользнув из окна машины, вложил визитку в нагрудный карман Леонида. – Если решишься, обязательно позвони. Нам нужны такие головастики, как ты. И сходи с женой на пляж, Лёня! Середина лета, а у вас такой сметанный вид, будто только вчера из Сибири.

– За заботу спасибо, – сказал Леонид. – А вот деньги заберите. Не на паперти…

Он и сам не мог сказать, что на него нашло: пережитый ужас в подземелье, страх за Кристину или молчаливая поддержка милиции. Но он протянул руку и опустил стодолларовую банкноту в салон «Мерседеса».

– Мы, Иванковы, работаем, но не побираемся…

– Очень благородно, – без тени сарказма сказал Захар. – Глупо, но уважаю. Пожалуй, гордость в твоём положении – неплохое убежище от амбиций. Разговор не окончен, Иванков. Ещё увидимся…

Окно закрылось, и машина уехала.

Леонид подошёл к «восьмёрке» и достал из кармашка козырька документы.

– А этим что от нас нужно? – спросила Кристина.

– Хорошее поведение, – буркнул Леонид.

Он передал документы патрульному и открыл капот.

– Ваша машина в розыске, – дружелюбно сообщил патрульный. – Придётся проехать в управление. Нет-нет, – видя, что Леонид собирается сесть за руль, поспешил уточнить патрульный. – Вы поедете с нами. А мой напарник поведёт «восьмёрку».

Леонид полез на заднее сиденье патрульной машины. Там уже кто-то был.

Герасимов.

– Не ждал?

– Нет, – признался Леонид. – Не ждал. Но я чертовски рад вас видеть!

– Ты улыбочку свою спрячь, – посоветовал Герасимов. – Сейчас у тебя зачёт по скорбному виду – не каждый день арестовывают. Вот как от бандитов отъедем, так и начнёшь улыбаться.

* * *

– Они на самом деле бандиты? – спросил Леонид, наблюдая через заднее стекло, как «Нисан Патруль», моргая левым поворотником, развернулся и уехал в обратную сторону.

– Нет, клоуны. Считай, бесплатно в цирк сходил… почему вовремя на связь не вышел?

– Думал необязательно. А почему «бандиты»? Они же грибами занимаются.

– Как же, «грибами»… у них там, в катакомбах, фитатрон на десяток гектар будет. А грибами, конечно, занимаются. А как же? И не просто для отвода глаз: в компосте, который они по всему миру рассылают, вкладыши с новыми сортами и гибридами конопли, мака, белены, коки… наука! Очень выгодное предприятие. Даже если знать ВСЁ – подкопаться трудно – научные исследования.

– Не понимаю, – признался Леонид. – Значит, вы – не управление земельных ресурсов?

– Отчего же? – вскинул бровь Герасимов. – В том числе и «управление». А за апробацию не беспокойся. Считай, уже на довольствии. Тут такие люди твоей работой интересовались, что мне самому впору у тебя дружбы искать…

– Да ладно вам прикалываться, – отмахнулся Леонид. – А вы и про плантации конопли знаете?

Герасимов закатил глаза и тяжело вздохнул.

– Забудь, Лёня. Мы с тобой влезли на чужой огород, понимаешь?

– Но если вы всё знаете, почему не арестовываете?

– Много причин, Лёня. И не думаю, что для твоего здоровья будет полезно знать хотя бы часть из них. Ведь у нас как: меньше знаешь – крепче спишь. Невежество – убежище от неприятностей. Жаль, что ты вовремя на связь не вышел. Приходили большие шишки из Интерпола. По делу Кусинского, разумеется. Я им о твоей кибернетике рассказал. Конкретно интересовались. На уровне твоего переезда к цивилизации поближе. Швейцария! Что скажешь?

– Неплохо, – кивнул Леонид. – Тинка обрадуется. Только вот ещё вопрос. В катакомбах, где я строил карту лабиринта, два человека убили друг друга, застрелили. И вокруг них обломки моей самоходки разбросаны. Мне за это ничего не будет?

– А ты в кого-нибудь стрелял?

– Нет, конечно.

– Тогда чего волноваться? Извини, что втянул тебя в это дело. Твоими машинками я думал прощупать оборону, а получилось – разворошил осиное гнездо. И за это, кстати, меня ждут большие неприятности. Главное – не посадить, а пресечь, такая вот штука. Импортные этим уже который год занимаются: системы транспортировки, сбыта, схемы отмывки денег… а тут я, со своей самодеятельностью. Представляю, что вам пришлось пережить. А перед Кристиной я лично извинюсь…

– Так это Интерпол курирует селекционный институт в катакомбах? – перебил его Леонид.

– Что за фантазия? – удивился Герасимов. – Шарашка Зимы – такой же криминал, как и смешанные плантации Кусинского. Только рангом помельче.

– Как же «помельче»? Умельцы Зимы, по вашим же словам, снабжают наркодельцов новыми сортами и гибридами на международном уровне. Общие объёмы выращенного сырья должны быть несопоставимо больше масштабов Кусинского. А Интерполу это выгодно: своими связями они укрепляют авторитет наркогенетиков на международном уровне. Если всё пройдёт по плану, то через какое-то время они будут знать всех по всему миру: от производителя до последнего дилера. А если что-то сорвётся… кому будет дело до наркоразборок в одной из отсталых стран? Вы думаете, что подставили меня, отправив на геодезию сомнительных мест. А на самом деле, подставили вас, открыв под боком МВД международный институт по селекции наркотических растений.

Повисло недоброе молчание.

Потом Герасимов сказал:

– Ого!

Но Леонид только вздохнул. Его беспокоило, что в заднем стекле он не видел своей машины.

– У меня стартер барахлит, – пожаловался он Герасимову. – Ваш коллега справится?

– Справится, – крикнул водитель. – Я девяносто еду. Сейчас догонит.

– А где эти покойники? – поинтересовался Герасимов. – Может, там проход к плантациям Зимы? Кто-то из депутатских бойцов, видно, на разведку ходил. Хорошо бы узнать, что там произошло…

– Это просто! – сказал Леонид. Он вытащил из нагрудного кармана визитку Захара и микрочип с разбитой «черепашки». – У самоходок питание автономное и рассредоточенное по узлам. Изображение и звук наверняка записаны в микрочипе. Нужно только подключить…

– А это что? – чужим, скрипучим голосом спросил Герасимов, вынимая из пальцев Леонида визитку. – Откуда?

– Захар дал. На работу звал.

– Жми на газ, Коля, – жёстко приказал водителю Герасимов. – И мигалку включи, а я подмогу вызову.

– Что случилось, Алексей Викторович? – спросил Леонид.

– Это прослушивающее устройство, Лёня, – сказал Герасимов, доставая мобилу. – Сам смотри. Теперь точно крендец. А мы даже не будем знать, кому дорогу перебежали…

Леонид взял визитку Захара и присмотрелся к выпуклому пятну, с копейку величиной, впрессованному в пластик карточки.

А через секунду их машина резко затормозила: бежевая «семёрка», ехавшая в двадцати метрах спереди, круто развернулась и стала поперёк дороги. Из неё посыпались люди. Корпус машины оглушительно загрохотал, лобовое стекло в один миг сделалось непрозрачным, покрывшись густой сетью трещин, а потом рассыпалось, опало.

Леонид с ужасом увидел, как смялся и разлетелся в клочья подголовник перед ним. Он повернулся к Герасимову, но тот только зарычал и начал заваливаться на бок, а в следующее мгновение его лицо превратилось в кровавое месиво.

Что-то ударило в голову, потом в шею.

«В меня попали», – подумал Леонид.

Он ещё успел удивиться, что ему совсем не больно.

* * *

– Отвёртка в машине есть? – неприветливо спросил патрульный.

– Да, конечно, – ответила Тина. Она пошарила справа от себя в дверной нише, нашла отвёртку и подала её инспектору. – Когда муж долго не может завести, он там, под капотом, что-то подкручивает…

– «Подкручивает», как же… – недовольно буркнул патрульный. – Контакты просто надо замкнуть…

Он дёрнул на себя рычаг замка капота, поставил ключ в положение «зажигание», проверил «нейтралку» и вышел из машины. Через несколько секунд машина завелась.

Патрульный вернулся повеселевшим.

– Ну вот, другое дело, – сказал он. – Да вы не расстраивайтесь, Кристина Юрьевна. Это всё для отвода глаз. Доберёмся до города, и поедете домой.

– А вы откуда меня знаете? – насторожилась Тина.

Ей казалось, что у неё дрожит голос. А больше всего ей хотелось разреветься. «Куда вы увезли моего мужа?!» – вот о чём она хотела спросить.

– Так мы же милиция! – жизнерадостно пояснил инспектор. – Про всех всё знаем. Меня, кстати, зовут Анатолием Степановичем. Можно просто Степаныч.

– Приятно познакомиться, – автоматически сказала Тина.

Патрульный выехал на трассу, но через минуту его настроение опять испортилось.

– Эге! Да у вас помпа звенит! Разве можно так ездить? – Степаныч укоризненно посмотрел на неё, будто это она лично, своими руками разломала какую-то «помпу».

– Машиной муж занимается, – отрезала Тина.

– В том-то и дело, что не занимается. О корпусе я вообще молчу! Издевательство над техникой. Как вы техосмотры проходите… буксир хоть есть?

– Да, есть… – Ей удалось справиться с голосом. – Куда вы повезли моего мужа?

И она всё-таки разревелась.

Простой вопрос, безобидная фраза, оказалась шлюзом, открывшим слезам дорогу.

– Прекратите истерику, Кристина! – прикрикнул на неё Анатолий Степанович. – Я же вам сказал, это только до города. У вас были неприятности. Чтобы не привлекать внимание, мы сделали вид, что везём вас на штрафплощадку. Всё в порядке!

– Вы меня не обманываете? – спросила она.

Ей казалось, что они увезли Лёнечку навсегда.

Но инспектор не ответил. Он пристально вглядывался в даль, а машина, дрожа и вибрируя, всё набирала скорость.

Кристина глянула вперёд и увидела столб дыма.

И вереницу автомобилей по обеим сторонам дороги.

Какие-то люди бежали к горящей патрульной машине. Анатолий по телефону что-то говорил, а через минуту, объехав по обочине стоявшую колонну, остановился в метрах двадцати от пожара.

Она смотрела на огонь и ничего не понимала: где её Лёня? Почему они остановились? Ведь этот, как его, Степаныч? Да? Обещал отвезти к Лёне. И сам Степаныч куда-то делся…

Она вышла из машины и пошла в поле. Смотреть на столб дыма и факел огня ей было почему-то неприятно. Кто-то догнал её и повернул обратно, в сторону дороги. Она послушно, как заводная кукла, вернулась к трассе. Ей даже показалось странным, как это она сразу не сообразила: на дороге было очень много людей, не может такого быть, чтоб среди них не было того, кто нужен. Без которого нельзя и незачем жить.

Она ходила между людьми, но Лёни нигде не было.

Она заглядывала в машины. Кто-то брал её за руки, смотрел в глаза, а кто-то отталкивал прочь. И слова. Много, много слов. Зачем? Что им всем от неё нужно?

Пусть лучше скажут, где её Лёня? Его нигде не было…

И как-то сразу наступил вечер. Она почему-то была у родителей. Пили чай, и было очень непривычно, что папа не включал телевизор. А потом утро. И опять вечер.

И вдруг она проснулась в большой белой комнате. Рядом стояло много кроватей. Она встала и пошла по проходу вдоль кроватей, но там лежали только женщины. Они смотрели на неё и о чём-то спрашивали. Лёни по-прежнему нигде не было, и это было очень странно.

Он никогда надолго не оставлял её одну.

Он всегда был рядом. Чтобы она ни делала, куда бы ни шла, она чувствовала его. А теперь не так. Его нигде нет. Пусто. Гадко. Мерзко…

И очень холодно.

Возле выхода за столиком сидела женщина в белом халате и белой шапочке. Дверь не открывалась, а женщина что-то сказала. Сказала холодно и решительно. Сказала так, что сразу стало понятно: между ней и запертой дверью существует прямая, железная связь. И пока голос женщины твёрд, дверь не откроется.

Тогда Кристина легла на пол и решила ждать.

Если у неё не получается его найти, значит, не нужно ему мешать. Он очень умный. Он смотрит – и понимает. Ему нужно только посмотреть, и он уже знает, как это устроено. И неважно, что это: телевизор, компьютер или депутатская программа в газете. И он верил, что у них всё получится. Боже! Как он мечтал о мастерской с окнами на юг! И чтобы суп не из кубиков концентрата, и компот не из прошлогодних закруток, и шоколад не из сои, а на хлеб намазывать масло, а не маргарин…

Он найдёт её.

Обязательно.

Кто-то склонился над ней.

Белый халат, белая шапочка.

Опять эта женщина!

Говорит что-то. И голос уже не такой твёрдый.

Да! Она говорит что-то о Лёне!

– …придёт ваш муж, милочка. Что он скажет, когда увидит вас на полу?

Да она с ума сошла, эта дура!

Лёня умер!

Он ушёл навсегда вместе с чёрным дымом пылающей машины. Под шипение пыхающих искрами шин, вразнобой опускающих обугленный остов на чёрные погнутые жаром диски колёс…

…Вой был ужасен…

Прибежавшие санитары даже замешкались, не решаясь с ходу подступиться к этому горю.

Потому что кричала не Кристина.

Это был крик прозревшего одиночества.

* * *

Ей удалось упросить папу починить машину.

Вчера он прикрутил на место отремонтированный стартер, и они вместе сделали несколько кругов по микрорайону. Сегодня после обеда она вернётся к родителям. Будет жить у них. А пока утро. Раннее летнее утро, когда пустые дороги и безлюдные тротуары тихо готовятся к очередному набегу машин и людей, которых им и сегодня, как завтра и вчера, придётся нести на своих серых, могучих спинах.

Кристина села в машину, вытащила до середины «подсос» и завела двигатель. Ей было неловко за свой вынужденный шум среди безмятежной тишины и покоя.

Не дожидаясь, пока стрелка индикатора температуры оторвётся от нуля, она тронулась с места и выехала со двора. Никто не обратил на неё внимания. Потому что никого этот день пока ещё не интересовал.

Это было её время.

Пять часов утра.

Время её дел. Время оплаты по счетам.

При выезде из города, она убрала «подсос», но, выкатившись на трассу, скорость увеличивать не стала. Ехать было недалеко.

Через двадцать минут она проехала Истин, а ещё через минуту свернула с дороги на грунтовку и покатилась по мягкой, укатанной почве. Здесь шум двигателя глушился грунтом, деревьями лесополосы и высокими зарослями кукурузы.

Вскоре она остановилась на скромном пригорке с небольшой проплешиной в стене деревьев.

Тина заглушила двигатель, вышла из машины и открыла багажник. Через несколько минут пятёрка «черепашек» растворилась в зарослях пшеницы по другую сторону посадки.

Она вернулась к машине, запустила ноут и связалась с самоходками: площадь монитора разбилась на шесть частей – в пяти из них были изображения, транслируемые с объективов «черепашек», а шестое оставалось свободным, для протокола команд.

Через полчаса самоходки заняли свои позиции.

Первая пара «залегла» в поле среди стеблей рапса и конопли, вторая – пробралась к цистернам дизельного топлива. Пятая «черепашка» спряталась под кустом роз неподалёку от хозяйственной площадки Кусинского. Там, несмотря на утренний час, царило рабочее оживление: готовились к отъезду нормачки, со своими сапками и узелками с едой. Степенно матерились водители, что-то подкручивая в моторах. А вот и сам Кусинский, распекает женщину в голубой косынке с передником… с фермы, что ли?.. да, с фермы: несколько раз отчётливо послышалось слово «молоко».

Убедившись, что всё движется в соответствии с планом, Тина перевела вторую пару черепашек на ручное управление «от первого лица».

Через десять минут коллектор раздатчика был разрезан, а задвижка ближайшей цистерны – открыта. Камеры второй пары самоходок показывали одно и то же: прозрачная, маслянистая жидкость бодро вытекала из трубы и впитывалась в землю. Но Тина не беспокоилась: через минуту грунт насытится соляркой, тогда-то ручей топлива и помчится к краю поля. А там его ждёт первая пара, которая сегодня работает зажигалками.

Тина отправила вторую пару к другим цистернам, открывать остальные задвижки. Пусть льётся!

Через сорок минут всё было готово для диверсии: ручей дизельки образовал в зарослях рапса целое озеро. Первая пара «черепашек» в соответствии с программой сохраняла дистанцию с «озером» и непрерывно пятилась назад.

Одна команда.

Одна искра.

И заполыхает огненный ад.

Что-то удерживало Кристину от ввода последней команды. Она видела, что всё готово, и знала точно, наверняка: что-то не так. Что-то было неправильным, ущербным. Что-то далеко выходило за рамки её ненависти, за границы её представлений о справедливости.

От мучительных размышлений закружилась голова. Испугавшись возможности вновь соскользнуть в безумие, она перевела «черепашек» в режим «прятаться, но быть готовым к действию» и отвлеклась от монитора.

Вышла из машины.

Подняла голову к небу.

Леонид сказал: «Мы – маленькие люди».

«Кому мы нужны? Кому мешали? Жили как умели. Радовались чему могли. Нам было хорошо. И нам всё подходило. Почему нас убили? Почему вдруг мёртвые Иванковы стали удобнее живых?»

Слёзы давно проложили себе дорожки на её измождённом лице, а она никак не могла опустить голову.

Почему любовь тех, кто как «пыль под ногами», пошла по цене чьй-то жадности и ненависти?

Наконец она опустила глаза. И увидела пыль, что была под ногами. Там полз жук. И несколько муравьёв. А чуть в стороне, на качающемся кукурузном стебле, сидел воробей. Не чирикал и не крутил головой. Просто сидел себе, и всё. Может, всё ещё спал?

– Доброе утро, – сказал кто-то сзади.

Она обернулась: улыбчивое небритое лицо. Мужчина. Серые шорты и грязные босые ноги. А ещё красные глаза и плохо расчёсанные волосы. Сухой, плечистый, загорелый. В руках авоська. Что-то в посёлке купил. К завтраку.

– С вами всё в порядке? – Мужчина всё ещё улыбался. – У нас тут лагерь, а я за дежурного. Хотите чаю? Кофе тоже есть. Я и сахар купил.

– Я сейчас сожгу здесь всё, – глухо сказала Кристина. – Поднимайте своих и уезжайте. Срочно.

– А нельзя ли ваше бедствие отложить на несколько часов? – беспечно спросил мужчина. – У нас там дети. Вчера допоздна на море, а потом едва уложили… но это скорее правило. Мы тут дикарями. Проснутся они не скоро. А с пожаром ведь можно и подождать, верно?

«Он мне не верит, – поняла Кристина. – Он думает, что я шучу».

Не дождавшись ответа, мужчина пожал плечами и прошёл мимо. Но, отойдя на несколько шагов, обернулся:

– А с пожаром вы не спешите. Ветер!

Кристина посмотрела на лесополосу: верхушки деревьев заметно клонились в сторону посёлка.

– Переменится, – неохотно выдавила из себя Кристина.

– Нет, – покачал головой «дикарь». – Не переменится. Это я вам как метеоролог говорю. Уже вторую неделю стационарный антициклон над Ледовитым океаном, опустился и накрыл Центральную часть Европы, заблокировал обычный в нашем полушарии западный перенос. Вы это и по радио можете услышать. А по телевизору каждый день показывают бедствия: в Европе ливни и наводнения, а у нас засуха. И устойчивый постоянный ветер. Не переменится!

Он повернулся и зашагал себе прочь.

– И что из этого следует? – крикнула ему в спину Кристина.

Дикарь чуть замешкался, но всё-таки обернулся:

– Если вы подпалите эти поля, огонь двинется сюда, к посёлку, – крикнул он в ответ. – И дома будут стоять чёрные. И люди месяц будут дышать дымом…

И он ушёл.

А Кристина смотрела на крыши высоток, застенчиво выглядывавшие из зарослей кукурузы, и думала про десять тысяч душ, которые вскоре начнут задыхаться от чада анаши. И будут дышать этой отравой не день и не два…

Это им она собиралась мстить?

Она была в ужасе.

То, что она была готова сделать, уничтожило бы не один мир, и даже не тысячу. И жук с муравьями, и призадумавшийся воробей с десятью тысячами жителей посёлка… всё бы сгинуло в дыму и пламени её ненависти.

* * *

Натикрис безучастно следила за опадающими лоскутами несостоявшегося реала и всё пыталась понять, что она сделала не так? В чём была ошибка?

Адаеве оставалось только приказать подобиям жизни. А те бы не стали мешкать: заискрились бы конечностями, воспылали бы огнём, и вот, яростная стена пламени насыщает корзины её улья на многие циклы вперёд.

Ведь у других получалось!

Всего-то пять сотен километров к полюсу, а тамошний улей до сих пор процветает. И ещё долго будет цвести голубыми змейками своих лучших жнецов. Или те, на островах? А ещё в горах, к востоку отсюда…

Почему же ЭТО не получилось здесь? Мало злобы? Не хватило ненависти? Ведь всё было готово! Как же так?

Всё ближе подступал морок безличия.

«Так и должно быть, – безучастно думала Натикрис, теряя свою сущность. – Сеятель прислал джокера, и адаева прислушалась к нему, а не к своей ненависти. Всё могло быть по-другому…»

* * *

Чем усерднее Леонид жевал бутерброд с бужениной, тем больше мясо напоминало полоску пластика, по ошибке положенного поверх куска хлеба с брынзой. Когда ощущение лишнего во рту стало непереносимым, он сплюнул кашицу на пол и отложил остатки бутерброда с чесноком в пакет с едой. Ещё была чашка с чаем. Принюхался. Пригубил. Горячий чай. Сладкий и вкусный.

Дежавю было столь сильным, что он, опрокинув шезлонг, вскочил на ноги. Ощущение надвигающейся беды и невосполнимых утрат.

Леонид уронил чашку и, позабыв протереть руки влажным платком, дал команду самоходкам «спрятаться и замереть». А потом, неловко прижимая к груди ноутбук, побежал к выходу из галереи.

Теперь ему было не просто страшно. Он был в ужасе.

И там была Тина. Одна. Против равнодушного жестокого мира. Неподалёку от выхода на поверхность «проснулся» мобильник.

– Алло?

– Лёня?

– Да, Алексей Викторович, слушаю.

– Ты вот что, Лёня. Закругляйся там. Акт я вам уже подписал. Есть дело, срочное. Механику свою оставь, после соберёте. Езжай за Кристиной и вдвоём ко мне. Тут у меня импортные товарищи твоей работой интересуются. Так что поспешите. Они торопятся.

Как обычно, шеф отключился не прощаясь, а Леонид тут же набрал номер жены.

– У тебя всё в порядке?

– Не знаю, – голос неуверенный, слабый. – Я тут в тенёчке задремала. Какая-то хрень снилась. Жутко. Ты не можешь ко мне приехать?

– Уже еду. Скажи своим «лошадкам», чтобы прятались, не до них, а я буду через пять минут. Босс вызывает.

– Поспеши, милый, – тепло ответила Тина. – Мне что-то не по себе.

На удивление, «восьмёрка» завелась с первой попытки. Он выехал на трассу, за минуту проскочил Истин и свернул в посадку на грунтовку. Тина уже шла навстречу.

Он остановился, выскочил из машины и крепко обнял жену. Только сейчас, прижимая её к себе, начало понемногу отпускать.

– Что с тобой, Лёнчик? – радуясь его вниманию, спросила Тина.

Но он не мог ей ответить. Промолчал.

– Мне пришло в голову, – сказала Кристина. – Что хорошо бы наших «лошадок» назвать «мышинками».

– Это как маленькие мышки? – улыбнулся Леонид.

– Да, – Кристина улыбалась ему, а он был счастлив.

Жена, её глаза, её руки…

Из-за поворота лесополосы в клубах пыли показался джип. Подъехав ближе, водитель машины заметно сбросил скорость и чуть ли не прополз мимо них.

Леонид приветливо махнул рукой, но что там за чёрными, тонированными стёклами ему ответили – было не разобрать.

– Знакомый? – поинтересовалась Кристина, когда джип, набирая скорость, уехал.

– Просто приятно человеческое отношение, – ответил Леонид. – Увидел людей и притормозил. Чтоб пыли поменьше. Нормальный человек!

– Охранник, наверное, – сказала Тина.

– Вряд ли. Не думаю, что фермеры будут нанимать джип с кондиционером для охраны поля.

– Поедем обедать, милый? – спросила Тина. – Я суп приготовила. Куриные крылышки с лапшой… или сначала к Герасимову?

Они сели в машину, и Леонид развернулся.

– К Герасимову мы сегодня вообще не поедем, – сказал он. – Сперва сделаем тебе сюрприз, а потом на море. Середина лета, а моя жена белая, как из Сибири.

– На море! – Тинка захлопала в ладоши, а потом насторожилась: – Мы вместе будем делать мне сюрприз?

– Без тебя не получится… – с сожалением сказал Леонид, выруливая на трассу. – Утром забыл спросить, где ты кастрюли себе присмотрела?

– Ты собираешься купить нам «Цептор»?!

– Я просто подумал, зачем ссориться, если есть хороший повод выпросить у тебя лишний поцелуй?

– Один? – уточнила она. – Один лишний поцелуй?

– Ты и тут права, – вздохнул он. – Поцелуи «лишними» не бывают.

Она накрыла ладошкой его руку, лежащую на рукояти переключателя скоростей, и он ощутил редкое согласие с окружающим миром. «Вот оно, истинное убежище, – подумал Леонид, – в руках того, кто любит».