Текст книги "Пули для прокурора. Продолжение жесткого детектива"

Глава третья. Разброд и шатанье

Зайдя в свое убежище (мой дом – моя крепость, англичане правы!), я устало опустилась в кресло в зале. События последних суток вымотали меня. Сначала задушевная беседа с женщиной, которая меня понимает, а потом – эта страшная трагедия. Могла ли я предотвратить убийство или задержать преступника на месте? Нет, вряд ли. Уж больно четкий был расчет негодяя: ошеломить прокурора, притупить ее бдительность, выманить на улицу ранним утром и там прикончить ее. Что преступление совершено чуть ли не на моих глазах – скорее всего обыкновенная случайность. Не думаю, что это – открытый вызов мне лично. Была такая шоколадная конфета в пору моего детства – «А ну-ка, отними!» называлась, вкусная очень. Так и здесь что ли, «Попробуй, поймай!»? Но, хотя преступник явно не предполагал (пусть и сейчас не думает!), что в момент совершения убийства в квартире помимо дочери и внука находился еще кто-то, тем не менее, я там была, и вызов, сознательный или бессознательный, принимаю.

Переодевшись в домашний халатик, я поставила на плиту чайник, заварила себе крепкий кофе, села в зале грызть свои любимые овсяные печенья, пить кофе и рассуждать. Кстати, перед началом анализа неплохо бы послушать, как подают это убийство местные телеканалы. Включила «Обозрение» – субботнюю информационно-аналитическую программу областного телевидения. Передача сверстана как обычно – официальная хроника, рабочая неделя губернатора, новости экономики, культура и только перед спортом и погодой на предстоящую неделю криминальные вести:

– Сегодня между шестью и семью часами утра в подъезде своего дома номер 23 по улице Советской двумя выстрелами из пистолета «Макарова» убита прокурор Дзержинского района областного центра Виктория Громова. Опытный юрист, она уже в течение почти пятнадцати лет возглавляла прокуратуру ключевого района, на территории которого находятся почти все областные органы власти и управления, сосредоточены многочисленные коммерческие банки и торговые предприятия. Заказной характер убийства не вызывает сомнений – остались не тронутыми сумочка прокурора с табельным оружием, кошелек с деньгами, ключи от сейфа. Преступника не интересовала и квартира прокурора, в которой оставались дочь и внук погибшей. Областная прокуратура возбудила уголовное дело по статье 105 УК РФ – «Убийство». Для расследования преступления создана совместная бригада областной прокуратуры, УФСБ и УВД области, куда вошли лучшие следователи и оперативные работники. От обширных комментариев сотрудники правоохранительных органов пока воздерживаются, но, как стало известно нашему корреспонденту Илье Фокину из достоверных источников, рассматриваются несколько версий, в том числе по мотивам, связанным как с профессиональной деятельностью прокурора, так и с ее личной жизнью.

Похороны Виктории Васильевны Громовой состоятся во вторник на Центральном кладбище областного центра. Правоохранительные органы просят всех, кто располагает любыми сведениями о об этом дерзком преступлении, обращаться по телефонам, номера которых вы видите на своих экранах, или традиционному милицейскому номеру 02. Анонимность и солидное денежное вознаграждение за достоверную информацию гарантируются.

По ходу сообщения шел обширный видеоряд – дом, в котором жила Вика, оперативные машины у ее подъезда, эксперты и оперативники, черный пластиковый мешок на носилках, исчезающий в чреве труповозки, два кровавых пятна на полу подъезда, алые гвоздики, которые кто-то успел уже бросить на очерченные мелом контуры тела погибшей.

Так, пистолет Макарова. Интересно, выстрелы ведь были приглушенными. Хотя народные умельцы могут сделать глушитель к чему угодно, хоть к автомату Калашникова. Выходит, Орлов с компанией не отставили бытовую версию… Я не успела поразмыслить над позицией официальных следователей – кто-то позвонил в квартиру. Положив на всякий случай свой пистолет в карман халата, пошла открывать незванному гостю. На пороге в одном костюме стоял Евгений Баев – очевидно, они с Мариной уже вернулись от Громовы.

– Можно, Надя? – вопросительно посмотрел на меня мой сосед с третьего этажа.

– Не мерзнуть же вам в коридоре, заходите! – жестом руки я махнула в сторону своей квартиры. Закрыв за Баевым две двери, я на его глазах вынула пистолет из халата и положила в свою сумочку. – Кофе хотите?

– Не откажусь! – не стал ломаться сосед.

Приготовив свежий кофе, я села по другую сторону журнального столика и приготовилась слушать инженера. Тот, отпив полчашечки и собравшись с мыслями, перешел к сути дела:

– Надя, вы в прошлом году вместе с Викой спасли меня от верного срока, теперь я прошу тебя, спаси Марину!

– От чего? – прикинулась я «шлангом» – так современная молодежь называет всех, кто ничего не соображает в любом вопросе.

– Иринку я, конечно, понимаю, горе страшное, мать убили, она одна на свете осталась. Но зачем обвинять Марину в случившемся? Во вторник похороны, в среду Ирину наверняка на допрос вызовут. Там она следователям ляпнет про наши взаимоотношения, так они мертвой хваткой уцепятся и Марину загребут. Поможешь, Надя? – волновался Баев.

Я молчала, прокручивая в уме все ходы. Евгений Николаевич по-своему оценил причину моей паузы:

– О гонораре не беспокойся, у меня деньги есть.

– Меня деньги не интересуют. Дело в принципе – надо найти того, кто чуть ли не на моих глазах уложил Дашу. Хорошо, что зашли – завтра с утра все равно бы спустилась к вам на разговор. Зачем откладывать в долгий ящик, давайте побеседуем сейчас. Вы считаете, ваша жена не могла убить или заказать убийство Виктории Васильевны? – начала я трудный разговор с Баевым.

– Мы прожили вместе двадцать лет. За это время она курицу не зарезала, а ты говоришь человека! – махнул рукой сосед.

– Во-первых, это утверждаю не я, а дочь убитой. Во-вторых, Женя, давайте прикинем. Как вы сами предполагаете, через несколько дней следственная бригада допросит Ирину Громову и та наверняка расскажет о неформальных отношениях, установившихся между вами и тремя женщинами, так? – я пристально посмотрела в глаза инженера.

– Однозначно, – согласился тот.

– В языке Уголовного Кодекса нет никаких полигамных браков, есть элементарная вещь: муж изменяет законной жене с двумя любовницами, причем жена знает об их существовании. О каком браке может идти речь, коль все три женщины не живут с вами под одной крышей и не ведут общего хозяйства? Марина была воспитана по старым канонам моногамного брака, поэтому, как любая женщина, она даже на подсознательном уровне должна люто ненавидеть своих соперниц. Вот вам вполне реальный мотив убийства для любого следователя: ревность. Таким образом, если Ирина поделится со следователем о ваших взаимоотношениях, Марина вполне реально становится подозреваемой номер один! – развела я руками.

– Из-за ревности Марина должна была убить скорее всего дочь, а не мать! – совершенно спокойно возразил мне Гаев.

– Почему? – вырвалось у меня.

– Очень просто. Виктория старше самой Марины и через несколько лет стала бы мне неинтересна как женщина. Другое дело Иринка – молода, красива, мать моего ребенка (для тех, кто не читал «Мужа на час» – Ирина Громова в первом браке воспользовалась оплодотворением донорской спермой, родила сына Антошку. Ее первый брак все равно распался, а когда Баев познакомился с семьей прокурора Громовой, обратил внимание на то, как похож на него пятилетний мальчишка. Евгений честно признался Ирине, что несколько лет назад подрабатывал донором в областном центре репродукции семьи. Они решились на анализ ДНК Антона, подтвердивший факт отцовства Баева) – предположил Евгений.

– Может, из-за ребенка Марина и не стала стрелять в Ирину? Потом, убийство прокурора всегда легко списать на его профессиональную деятельность, а на что спишешь смерть молодой и красивой женщины? – рассуждала я. – Кстати, никто не гарантирует, что Ирина в безопасности. Если убийца – действительно Марина, она может не остановиться на достигнутом. Вдруг она просто просчитала свои действия на несколько ходов вперед? Первой жертвой стала Громова-старшая, ибо наоборот – она вывернулась бы наизнанку, но нашла убийцу дочери, не так ли? Старшую застрелили, а младшую можно просто отравить, вы же сами помните свое дело, Ларису Ивановну отравили ядом, вызывавшим обширный инфаркт. Прошло бы с полгода, и Ирина умерла бы от инфаркта. Антон так или иначе остался бы с вами, как ваш родной сын. Марина с удовольствием его воспитает, – неожиданно для самой себя выстроила я довольно интересную версию.

– Так ты Марину тоже подозреваешь? – глухо спросил Баев.

– По роду деятельности я всех подозреваю. Вас, к примеру…

– Меня? – изумленно произнес сосед.

– Чему вы так удивляетесь? – язвительно усмехнулась я.– У вас самого масса мотивов для убийства старшей Громовой. Хотите докажу?

– Валяй! – вяло махнул рукой инженер.

– Вы безнадежно запутались в трех соснах, то бишь, трех женщинах. Равновесие, установившееся в ваших отношениях с ними, оказалось временным. Громова-старшая терпела соперниц исключительно ради дочери, младшая не возникала, так как чувствовала вашу расположенность к ней, самой молодой из подруг. Остается законная жена, которая, вероятно, начала качать свои права и требовать прекратить отношения с остальными. Тогда в вашей голове возник смелый план. Вы убиваете Викторию, подставив следствию свою супругу. Подставляете не сами, а элегантно, руками Ирины, которая как любящая вас женщина никогда не заподозрит вас, но легко – вашу супругу. Дальше остается дело техники, как любил говаривать один мой клиент. Подкинуть орудие убийства супруге, не подтвердить ее алиби, да мало ли что можно придумать. В результате Марину осуждают минимум на шесть лет. Этот срок дает вам право на автоматический развод с супругой и спокойную регистрацию нового брака с Ириной Ивановной. Вполне вероятен и ваш предварительный сговор с нею – недаром Ирина с самого первого момента начала твердить о причастности Марины к убийству матери! – от волнения я начала щелкать костяшками пальцев: версия рождалась на ходу, непроизвольно, но Баев покраснел от моих слов! Черт подери, неужели Ирина знала о предстоящем убийстве матери?!

– Надя, ты не пробовала писать детективные романы? – он еще сопротивлялся, красный, как рак, пытался язвить – У тебя очень образное мышление.

– Версия не лишена изящности, не так ли? – я вопросительно посмотрела на своего собеседника.

– Фантазии на вольную тему, только и всего! – отмахнулся Баев.

– Корректнее сказать, композиция. Дело о смерти Ларисы Ивановны Галкиной в прокуратуре Дзержинского района вел, если я не ошибаюсь, следователь Сиротин Алексей Иванович. Именно его фамилию использовал неизвестный преступник, чтобы выманить Викторию на улицу субботним утром, – наседала я.

– Даже на косвенную улику не тянет. С той же вероятностью тебя саму можно обвинить в убийстве Громовой только на основании пистолета Макарова, которым ты пользуешься, – парировал мой довод собеседник.

– Тогда скажите мне, Евгений Николаевич, почему после замужества вашей собственной дочери Натальи вы не решили вопрос о совместном проживании со своими тремя женщинами? – я приперла его к стенке своим замечанием.

– Марина была против, – честно признался незадачливый Дон-Жуан. – Но, если следовать твоей логике, у каждого из нас были свои мотивы для убийства Вики.

– Так оно и есть, – подтвердила я. – Кстати, Евгений Николаевич, Наташа, дочка ваша, узнала о характере ваших отношений с двумя Громовыми?

– Да, уже после ее собственного замужества Марина поговорила с дочкой, – признался отец.

– Вот вам и третий обвиняемый! – улыбнулась я.

– Надя, ты с ума сошла! – откровенно возмутился Баев. – Ладно я или Марина, тут все ясно. А Наташка с какого боку?

– Ваша дочь повзрослела, сама стала женщиной, единственной и неповторимой для своего Игоря. Наталья просто очень обиделась за мать, которой приходится делить возлюбленного на троих, – пожала я плечами. – Вот вам и мотив для уничтожения обеих Громовых. Начала со старшей по уже названным выше причинам, – вполне здраво рассуждала я.

– Но не сама же Наташка стреляла? – растерянно произнес отец.

– Конечно, нет, Игорь у нее бывший десантник, прошедший Чечню. Наверняка есть много знакомых в этой среде. Найти там киллера – проще пареной репы, – объяснила я.

В этот раз Баев отчего-то даже не возразил мне.

– Марина дома? – уточнила я.

– Конечно, а где ей быть? – удивился сосед.

– Позвоните ей и попросите подняться сюда! – предложила я: с Мариной надо поговорить тотчас, не дав им возможность обсудить сложившуюся ситуацию. – Да, кстати, сегодня утром, я надеюсь, вы оба еще спали между шестью и семью часами?

– Нет, мы встаем в шесть утра даже в уикенд, занимаемся спортом в ближайшем парке. Летом бегаем, прыгаем, а зимой на лыжах ходим. Сегодня, правда, я один катался, Марина сослалась на недомогание и осталась дома, – как ни в чем ни бывало сообщил Баев.

– Но ведь это означает, что ни у вас самого, ни у вашей жены нет надежного алиби?! – как гончая собака на болоте делает стойку возле подбитого трофея, так и я замерла от предположения, не лишенного теперь и доказательств.

– Явку с повинной делать, как доктор Плотникова? Никто не верит, что мы трое Вику не трогали, – не слишком дружелюбно заметил Баев.

– Проверю – поверю! – не очень удачно скаламбурила я. – Ладно, зовите Марину.

Супруга Баева поднялась быстро, словно ждала этого звонка. Проводив мужа, я стала беседовать с женой.

– Страшно-то как, Надюша! Жила женщина, в последний год счастливо, все при ней – и вдруг на тебе! – эмоциональная Марина жадно закурила, отказавшись пока от кофе.

– Да не было у Виктории никакого счастья, я провела с ней весь последний вечер. Она боялась за все – за дочку, за себя, за ваши не совсем привычные отношения, а где страх – не пахнет счастьем.

– И все меня подозревают. Ирина – та вообще в мою сторону даже не посмотрела, кинулась на шею Баева, обняла его, а на меня ноль внимания. Какая женщина такое стерпит, скажи мне сама? Вот ты бы согласилась на такой многочленный брак? – наступала Баева.

Я невольно расхохоталась:

– Многочленный это знаешь когда?

– Ну, оговорилась, полигамный, я без высшего образования, – ничуть не смутилась соседка. – Ты все равно суть поняла.

– Лучше скажи, где ты была между шестью и семью часами утра сегодня! – потребовала я, все еще улыбаясь.

– Дома сидела, ждала, пока Баев мой накатается на лыжах, завтрак ему готовила, – без всякой паузы ответила Марина: вопрос явно не застал ее врасплох.

– Кто может подтвердить это? К тебе заходила соседка, звонила приятельница? – поинтересовалась я.

– Ты меня обвиняешь? – нахмурилась Марина.

– Нет, готовлю тебя к допросу. Выступить вашим защитником в этот раз я не смогу…

– Почему? – удивилась мой парикмахер (жена Баева работала ведущим стилистом модного салона «Люсия», там мы с ней познакомились несколько лет назад, а окончательно подружились в прошлом году, когда супруг Марины попал в щекотливую ситуацию – умерла одна из его клиенток, а мне довелось защищать его интересы в ходе предварительного следствия).

– Я сама прохожу свидетелем, поэтому неэтично участвовать в этом деле, – объяснила я. – Подготовиться же к допросам стоит, ибо вы трое так глубоко завязли в этом дерьме, что отмываться придется ну очень долго.

В ответ на удивленный взгляд Марины я коротко изложила ей обговоренные до этого с Баевым версии. Та встретила их очень спокойно.

– Что в этом деле замешана женщина, я согласна. Только не я с Наташкой. Не так мы воспитаны, чтобы убивать. Ты помнишь, когда спасала Баева от тюрьмы, сколько женщин у него было при его-то роде занятий?

– С обеими Громовыми семнадцать человек. Из них трое уже погибших: Виктория, Лариса Галкина, доктор Плотникова покончила с собой. Остается четырнадцать человек, – подсчитала я.

– Вот именно, четырнадцать. Может хотя бы одна из них безумно любить Женьку? – задала риторический вопрос Баева.

– Безусловно! – согласилась я.

– Кто виноват, что Баев поменял образ жизни и род занятий? Прокурор Громова. Она оттеснила остальных тринадцать, ограничив круг общения Баева только тремя дамами – женой, собой и собственной дочерью. Кого должны ненавидеть оставшиеся тринадцать человек? – Марина пустила несколько эффектных дымовых колец.

– Вику… – с ужасом согласилась я: версия была вполне приемлемая, но это означало, что мне предстоит проверить чертову дюжину потенциальных киллерш или заказчиц преступления!

– Ты рассказала дочери о взаимоотношениях между вами четырьмя? – успокоившись, уточнила я.

– Да, как мы договаривались ранее. Наташка была ошарашена. Она говорит мне: никогда не стерплю, чтобы мой Игорь спал еще с двумя девушками. Как ты можешь выносить подобное? – тяжело вздохнула Марина.

– Эх, девочки-девочки, даже если вы обе вкупе с мужем и отцом вовсе не виноваты в гибели Виктории, тяжело будет доказать обратное. Следователю, майору Орлову, бытовая версия, я чувствую, пришлась по душе. Он будет копать до дна! – посчитала я необходимым предупредить свою соседку.

– А тебе? – откровенно спросила Марина.

– Пока она самая реальная, – честно призналась я.

Озадаченная Марина ушла домой, я, тщательно закрывшись, пошла принимать ванну: после всех передряг очень хотелось смыть всю грязь и лечь отдохнуть. После ванны, втерев в лицо, руки и ноги изрядную массу кремов, попыталась заснуть в своей обычной позе полузародыша – повернувшись на правый бок, слегка согнула ноги, положив правую руку под голову. По мнению известного американского психолога Сэмюэла Данкела, в такой, наиболее распространенной позе среди спящих, отдыхают спокойные, уравновешенные, надежные, хорошо адаптирующиеся к обстоятельствам, привыкшие контролировать ситуацию люди. Но сегодня заснуть в своей любимой позе не удалось.

Только накрыв голову одеялом, оставив небольшую щель для дыхания, мне удалось забыться тяжелым сном. А ведь так спят люди, испытывающие страх перед окружающим миром или пребывающие в ожидании грядущих невзгод…

Утром невзгоды не заставили себя ждать. Предварительно позвонив, приехал Алеша Писарев. Он доложил, что успел связаться со своими источниками в управлении по надзору за освободившимися преступниками. В понедельник к обеду ему обещали первые результаты. Один из судей Дзержинского райсуда согласился на приватную беседу сегодня вечером в любом ресторане, куда Алеша решил отправиться вместе со мной.

– Но твой судья наверняка откажется говорить при мне, – удивилась я. – От сведений, сообщенных в беседе один на один журналисту, всегда можно отказаться, а разговор при двух собеседниках чреват уже осложнениями.

– Я предупредил его, что буду с частным сыщиком, который ведет альтернативное официальному расследование. Мужик согласился. Так что вечером танцуем! – настаивал Писарев. – А как у тебя продвигается расследование?

– Очень успешно. Круг подозреваемых по бытовой версии – любовные отношения – сузился до шестнадцати человек, – откровенно сыронизировала я.

– До скольки? – присвистнул от изумления журналист.

Объяснив репортеру, что покойная перебежала дорогу сразу тринадцати соперницам, отбив у них возможность весело проводить время с «мужчиной по вызову», каким до недавнего времени был мой сосед Евгений Баев, я развела руками:

– Хочешь ты или не хочешь, но до вечернего культпохода в ресторан нам придется отработать хотя бы несколько женщин из Дон-Жуанского списка Баева.

– Огласите весь список! – процитировал Писарев героя гайдаевской «Операции „Ы“ и других приключений Шурика».

Под мою диктовку журналист стал записывать элементарные сведения о контактершах Баева. Вот они: «Стрельцова Галина Борисовна, предприниматель; Михеева Ольга Львовна, заместитель председателя областной Думы; Жукова Людмила Афанасьевна, актриса областного драматического театра; Прохорова Анна Игнатьевна, заведующая кафедрой русской литературы ХIХ века, профессор местного университета; Тактаева Наталья Георгиевна, вице-президент банка „Элефант“; Ерёмина Анджела Юрьевна, главный редактор газеты „Волжский бульвар“; Аблаева Сония Ибрагимовна – президент риэлтерской фирмы „Хаус“; Корнеева Татьяна Анатольевна – директор школы; Войцеховская Ирина Станиславовна – адвокат; Либерзон Рувима Лазаревна – президент фармацевтической фирмы „Тонус“; Джангирова Надия Хасановна – председатель совета директоров туристической фирмы „Экватор“; Переходцева Жанна Валерьевна – референт губернатора области; Котова Элла Андреевна – валютная проститутка».

– Не слабо, однако! – лаконично прокомментировал журналист списочек. – Как в твоей памяти они все помещаются?

– Молча! – отбрила я. – Давай лучше анализировать. Кого из них ты знаешь?

– Всех, – пожал плечами журналист.

– Как всех? – пришел черед удивляться мне. – Они еще и твои клиентки?

– Не в том, конечно, смысле, как у твоего Баева, но точно мои, – покраснев отчего-то, усмехнулся Писарев.

– Кто из них мог укокошить Викторию или заказать ее? – нацелила я репортера на аналитическую работу.

– С наибольшей вероятностью это могли сделать в порядке убывания возможностей Татьяна Корнеева, Элла Котова, Наталья Тактаева, Ольга Михеева, Ирина Войцеховская. Объяснить? – спросил репортер.

– Сделай одолжение! – улыбнулась я.

– Таня Корнеева – вдова Савелия Корнеева или «Корня», не так давно скончавшегося криминального авторитета. Его бывшие братки до сих пор опекают вдовушку и по ее указке готовы уничтожить кого угодно. Элла Котова, она же «Котик» – одна из самых дорогих проституток города. Работает под крышей, следовательно, эта же самая крыша способная выполнить деликатную просьбу жрицы любви. Наталья Тактаева как вице-президент банка курирует, между прочим, и службу безопасности финансового учреждения с вытекающими отсюда безграничными возможностями по части мокрых дел. Ольга Михеева как одна из первой десятки областной начальственной обоймы, имеет выход на родимые спецслужбы. Наконец, Ирина Войцеховская как адвокат наверняка за годы своей работы защищала и темные личности, согласные за баксы устранить любого, – раскрыл мне ход своих рассуждений журналист.

– Пять – это уже легче, чем тринадцать, – согласилась я с мнением своего опытного эксперта. – Но и их всех надо проверить.

– Установим жучки, послушаем, о чем они там трепятся, наверняка услышим что-нибудь интересное, – предложил Алексей. – Надеюсь, у тебя как профессионала есть что-нибудь из СОРМ? (для непродвинутых в жаргоне оперативников поясняю: СОРМ – это система технических средств содействия оперативно-розыскным мероприятиям).

– У меня как в Греции есть все. Только как мы попадем к этим дамочкам в воскресенье? – засомневалась я.

– Да очень просто. Я – журналист, у меня вполне официальная ксива, да практически все эти дамочки знают меня в лицо. А ты возьмешь фотокамеру, станешь делать снимки. Не будем даже врать: готовим материал о злодейском убийстве доблестного прокурора. Берем интервью у представителей разных слоев общественности на предмет, как они относятся к террору против женщины. Работа срочная, поэтому и беспокоим в воскресенье, – Писарев предложил вполне реальный план.

– Алешка, ты прирожденный оперативник! – похвалила я журналиста.

– Я этого и не скрываю! – охотно согласился тот. – Давай, собирай чемодан, я пока позвоню дежурному в адресное бюро, надо же знать, куда ехать…

Я уже не удивлялась, откуда у акулы желтой прессы допуск к паролю адресного бюро, позволяющему получать адресные справки на любых лиц в любое время суток. Пока Писарев связывался с дежурным, я собирала чемодан со спецтехникой. В дипломат я упаковала фотокамеру и оборудование к ней, а в карманы брюк засунула с добрый десяток «жучков», позволявших подслушивать разговоры в радиусе десяти-пятнадцати метров, вполне достаточно для обычной городской квартиры. Напоследок вытащила небольшой, размером с портсигар, приборчик. «Этот мне явно не понадобится», – подумала я и уже хотела положить его на место в своем сейфе, как подошедший Писарев поинтересовался:

– А это что за штуковина?

– Антижучок. Выявляет по типу миноискателя установленные в помещении посторонние микрофоны, – объяснила я.

– Проверим? – подержав на ладони прибор, неожиданно предложил журналист.

– Давай! – без всякой задней мысли согласилась я. Нажав красную кнопку на боку аппарата, я к своему изумлению услышала тихий писк: где-то в моей квартире был установлен «жучок»!

Приложив характерным жестом указательный палец к губам, я пошла по квартире, прислушиваясь к писку зуммера. Жучка мы нашли под крышкой журнального столика в зале. Не отдавая себе отчета, в злобной ярости я растоптала его каблуком. Интересно, кто осмелился проникнуть в мою квартиру, да еще так аккуратно, что я не заметила, открывая вчера вечером замки?

– Шок – это по-нашему! – печально констатировал Писарев. – У тебя есть видеокамеры? – увидев мой согласный кивок головы – от бессильной злобы я не могла говорить – журналист предложил установить в каждой комнате по камере, включить их и спокойно уехать с ним по адресам. – Дальше камеры сами все зафиксируют, а вечером мы с тобой посмотрим, кто придет сюда с неофициальным и недружеским визитом.

Вот вам и невзгоды, которые я инстинктивно жду со вчерашнего дня. Но кому потребовалось знать каждый мой шаг? Это становилось уже интересным. Но делать нечего, приходится соглашаться с предложением журналиста.