Текст книги "В поисках утраченного"

Глава 10.

Алексея разбудила какая-то непонятная тревога. В камере, да и в коридоре стояла полная тишина, и всё равно он просто кожей чувствовал присутствие посторонних. Григорий лежал, в беспамятстве, откинувшись на солому, Вера тихо спала, прижавшись к нему. Но тревога просто витала в воздухе. Лампада погасла сама по себе, видимо закончилось масло. В камере стояла полная темнота.

– Вера, детка, – он тихонько провёл рукой по её голове, – просыпайся, только тихонько, кажется, пришла пора.

– А. что? – девушка пошевелилась.

– Тсс. – Прошептал он её на ухо, – кажется к нам гости, тихо поднимайся и занимай позицию за дверью.

Девушка поняла его с первого слова, она, без лишних слов встала туда, куда было велено, перебрала в кармане заточенные гильзы, приспособила одну из них в ладони, так, как он показывал. Алексей, тенью метнулся к центру камеры и приготовился высыпать порох на пол, в это время в замочной скважине заскрежетал ключ, щёлкнул замок. Он высыпал порох на пол и пристроил к нему гильзу. Двери заскрипели, открываясь, на пороге в неровно свете свечи появился человек, за ним виднелся следующий, сколько было в коридоре, Алексей не представлял.

«Эх, Гриша, Гриша, – только и успел подумать Мещеряков».

В следующее мгновение он с силой ударил пяткой магазина по гильзе, капсюль взорвался с характерным щелчком, порох вспыхнул, ярко освещая помещение, Алексей на мгновение сильно зажмурил глаза, и как только вспышка угасла, бросился вперёд, обвивая шею первого вошедшего и проводя по горлу остро заточенным краем магазина. Кровь брызнула из перерезанной сонной артерии, человек дёрнулся и обмяк, а в руках Мещерякова уже был кинжал, которым оказался, вооружён первый охранник. Следующим рывком он уже выскакивал в коридор, сбивая с ног второго и вспарывая по ходу ему живот. Именно здесь, в свете факелов он увидел того, кого ни как не рассчитывал сейчас увидеть, перед ним стоял тот самый невысокий, богато одетый рыжеволосый человек.

«Вот то удача, – мелькнула в голове Алексея мысль». Он метнулся к ошарашенному таким напором человеку. Удар, захват руки в замок, разворот обмякшего тела, и вот уже они стоят почти в обнимку, при этом Алексей прикрыт телом, а кинжал дрожит у шеи заложника.

– Вера, прикрой спину. Ну что, господа опричники, будем разговаривать, или мне прямо сейчас его кончать?

– Ты, что пёс смердящий, совсем страх потерял, – прошипел захваченный врасплох, – не знаешь кто я?

– Назовись гнида, может, и узнаю, – прошептал ему на ухо Мещеряков.

– Убить их, – заверещал тот.

– Тихо, не дёргаться, – предупредил движение сопровождающих Алексей, – иначе он умрёт первым, а я, видит Бог, не хочу пока его смерти. Ну, командуй, – он сильнее сжал горло и надавил клинком прямо на сонную артерию, – командуй отход своим опричникам.

– Всем назад, – заложник понял, что его жизнь теперь в руках, этого не понятного ему человека.

– Стоять, – прошептал Алексей на ухо.

– Стоять, – повторил тот.

– Оружие сложить здесь на полу.

– Сложить оружие.

– Одному остаться.

– Делайте, что он говорит. – Зло скомандовал пленник. Он ещё никогда не попадал в такое положение и это его бесило.

Один опричник остался в коридоре, остальные сложив оружие, удалились.

– Иди, открывай камеры и выпускай всех, – приказал ему Алексей.

– Батюшка, Малюта, да что он такое говорит?

– Выполняй, – процедил пленник сквозь зубы.

Солдат взял у убитого надзирателя ключи от камер и пошёл открывать двери.

– Ох, напрасно ты это делаешь, – прохрипел Малюта Алексею. – Ох, напрасно.

– Вера, – позвал Мещеряков девушку, – иди сюда, выбери из кучи этого железа, то, что тебе больше подойдёт и поднимай Григория, нам пора уходить.

Двери открывались одна за другой. Находившиеся там люди не понимали, что происходит, они просто боялись выходить из камер. Наконец был открыт последний замок.

– Иди сюда, – приказал Алексей стражнику. Тот подошёл с опаской, и опасаться было чего, рука с кинжалом только на мгновение оторвалась от шеи заложника, но этого мгновения хватило, что бы стражник упал на пол с перерезанным горлом.

– Лёша зачем, только и спросила Вероника.

– Согласен, жертва лишняя, но нам нельзя оставлять за спиной никого. Еще неизвестно, как поведут себя вчерашние каторжане. Поэтому извини, брат, – обратился он к лежавшему на полу мёртвому опричнику. Эй, там в камерах! – Крикнул Алексей в глубину коридора. – Кто на свободу хочет, выходи!

Из открытых дверей потянулись люди, все они были со следами пыток на теле. Многие опирались на сокамерников.

– Построиться в один яд, вдоль стенки. Вера, посмотри, из наших никого нет?

Девушка взяла факел и с кинжалом в другой руке обошла весь строй. Она вглядывалась в заросшие бородами лица, внимательно рассматривала лохмотья, ранее бывшие одеждой, но и бдительность не теряла, готова была применить оружие в любой момент.

– Нет, все местные.

– Теперь все внимание, – обратился Алексей к арестантам, по одному проходите вперёд меня, подбираете на полу оружие, кто в состоянии держать его в руках и по моей команде поднимаемся наверх. Задача, пробиться к Успенской церкви и там уйти подземным ходом. Кто знает эту дорогу шаг вперёд.

– Я знаю, – вышел на шаг из строя невысокий мужичок. Что-то в нём показалось Алексею знакомым, но он не стал сосредотачиваться на этом сейчас.

– Следующий вопрос, кто в силах помочь нам вынести отсюда нашего товарища тоже шаг вперёд.

На этот раз вышли четверо, достаточно крепких парня, они не сильно были покалечены.

– Здесь в одной комнате дерюга есть, – сказал один из них, – коль ваш товарищ ходить не в силах его можно вынести, соорудив носилки.

– Чего не может так это ходить, вот этот паразит славно над ним поработал. Давайте свою дерюгу, делайте носилки и забирайте его из нашей камеры.

Парни споро взялись за дело, а Алексей дал команду выдвигаться.

– Выходить всем по одному, больше не поместится на лестнице, и выстраиваетесь дугой, снаружи вокруг двери. Понятно?

– Как не понять, ответили хором арестанты.

– Тогда вперёд.

Первый человек вышел из коридора к лестнице, но тут же послышался глухой удар и короткий предсмертный крик.

– Так, значит, твои люди не послушались меня, они решили, что твоя жизнь ничего не стоит, – зашипел Алексей на Малюту.

– Что ты, что ты они просто не уразумели, что им делать. – Испугано пролепетал тот.

– Зови старшего.

– Эй, кто там, – прокричал заложник, – сотенного ко мне.

– Сию минуту, батюшка, – последовал тут же ответ.

Буквально через минуту в дверях, с опаской появился стрелец, на его шапке красовалась золочёная корона, вместо привычной для нас кокарды. Да и кафтан был расшит золотыми шнурами.

– Командуй, – приказал Алексей Малюте, и помни, на этот раз я не шучу, я привык своей жизнью рисковать и просто так не сдамся, но ты ляжешь на эти камни первым. Понял меня?

– Понял, батюшка, понял, – ответил тот. – Сотник! – неожиданно громко взревел заложник. – Я вас всех на дыбу псов отправлю, велено было убираться на волю и люд выпустить. Почему не исполнено?

– Так мы, батюшка за тебя беспокоились.

– Я вам псам устрою беспокойство, вот только дайте выйти отсель целым, да невредимым. Все вон наружу!

– Ты слышал? – Переспросил Алексей растерявшегося стрельца.

– Да.

– Вот и исполняй. Но ещё одно условие, сейчас вы выходите отсюда, всё оружие, что теперь снова при вас, оставляете здесь, потом выстраиваетесь коридором в двадцати шагах от входа, коридором, к нам спинами, отсюда, до Успенского храма. И помни, кто дёрнется, Малюте смерть. Увижу лучников, Малюте смерть. Кто поперёк дороги станет, Малюте смерть. Понял?

– Как не понять, всё понял.

– Исполняй, мы выходим через пять минут. Отсчёт пошёл.

Стрелец шел, за дверями послышался грохот бросаемого на пол оружия и топот ног, поднимающихся по лестнице.

– Ну, что, псина, – обратился Алексей к своему заложнику, – как думаешь, исполнят, всё как я сказал, али ослушаются?

– Как они посмеют ослушаться, коль речь о моей жизни идёт?

– Самоуверен, ты, ну да посмотрим. Слушать всем, порядок выхода меняем, первым иду я вот с этим, встаю у выхода, за мной, мои люди, следом все остальные, к Успенскому храму движемся в обратном порядке, ты, – Алексей указал на мужика, что вызвался показывать дорогу, идёшь вместе со мной.

– А я, меня, когда отпустишь? – Поинтересовался Малюта.

– Когда удостоверюсь что я и мои люди в безопасности.

– Точно отпустишь?

– Конечно, не следовало, но коль пообещал, то сделаю. Всё хватит рассусоливать, пошли, по дороге оружие подбирайте, не ровён час ещё драться придётся. С Богом, соколики.

Алексей, прикрываясь заложником, первый вышел из коридора, следом за ним Вероника, освещая дорогу факелом. На лестнице никого не было, только блестело брошенное оружие. Он присмотрел себе, что-то среднее между кинжалом и саблей, попросил Веру поднять и прихватить для него. Следом шедшие люди разбирали валявшиеся в основном бердыши, попадались, правда, и сабли, пищали ни кто не брал, в рукопашном бою оружие не эффективное, да и зарядов к ним предусмотрительно не оставили.

Алексей поднялся наружу, свежий воздух слегка вскружил голову, после смрада и затхлости подвального помещения. Ночь уже давно накрыла всё вокруг своим тёмным покрывалом, но двор на удивление оказался хорошо освещённым, повсюду горело множество факелов. Стрельцы, как и было им велено стояли спинами к выходу, без оружия, образовав коридор от здания тюрьмы, до входа в Успенскую церковь. Алексей встал у выхода, прикрыв собой Веронику и сам, прикрывшись Малютой, рядом стоял мужичок-проводник. Остальные, поднявшись наружу, устремлялись в направлении крыльца храма.

– Живее, живее соколики, – подгонял их Алексей, внезапно со стороны Покровского собора от ряда стрельцов отделились трое и быстрым шагом направились к нему. – Стоять, где стоите! Иначе я башку ему отрежу!

Троица остановилась, а Малюта как будто застыл, он, казалось, даже дышать перестал. Те, что стояли на полшага сзади, что-то прошептали переднему, но тот отмахнулся рукой, что-то резко им приказал и зашагал вперёд уже один.

«Ну, с одним как-то справлюсь, – подумал Алексей».

– Вера держи этого вояку, а я встречу вон того героя. Не предполагаешь кто таков?

– Нет, лицо в тени.

Девушка со знанием дела перехватила в свои руки заложника, от чего тому совсем не стало легче и надежд на освобождение не прибавилось, а Алексей выдвинулся немного вперёд, встречая отчаянного гостя. Невысокий, с виду щупловатый и немного сутулящийся человек быстрым шагом приближался к Мещерякову. Наконец он подошёл и совершенно без малейшего страха встал вплотную перед Алексеем.

– Ты как это пёс смердящий посмел, главного Государева человека в полон взять? Прошипел он прямо в лицо.

– А ты кто такой смелый, что вопросы мне эти решил задать? – В свою очередь поинтересовался Алексей.

– Я кто такой? – Возмутился подошедший, хватаясь за висевший на поясе богато украшенный кинжал, – сейчас я тебе объясню кто я такой. – Зашелестел металл, извлекаемый из ножен.

– Видит Бог, напрасно ты это делаешь, – совершенно невозмутимо ответил Мещеряков, ему понадобилось всего несколько движений, что бы обзавестись ещё одним заложником, при этом богато украшенный кинжал упёрся в шею незваного гостя.

Голова гостя, а ныне пленника вздёрнулась вверх, при этом клиновидная бородка смешно задрожала в такт дрожащему подбородку.

– Ну, что, господа, ещё есть герои? – Прокричал он. – Только ведь мне заложники больше не нужны, двоих вполне хватит, остальные моментально станут трупами. А коль дернется войско, то вот эти двое станут трупами. Подумайте хорошенько, вам это нужно?

К этому времени последний арестант покинул подземную тюрьму.

– Ну, вот и нам пора, – сказал Алексей товарищам, – а ты, – обратился он к новому пленнику, хорошенько подумай, и коль решил там, в середине храма засаду организовать, сразу, сейчас дай команду, всем выйти наружу и ничего не предпринимать. Это единственный твой шанс на спасение, в любом другом случае, горло я тебе вскрою как консервную банку от уха до уха. Понял?

– Ты пёс пожалеешь, что вообще явился на свет, когда я приду тебя пытать, ни кому не доверю, лично жилы твои на ворот наматывать буду, так медленно, как это только возможно.

– Не кажи гоп, поки не перескочишь, говорят у меня на родине, – ответил Алексей, подталкивая заложника вперёд. – Сейчас твоя первостепенная задача в живых остаться, а что будет потом, так это только одному Господу Богу и ведомо. Поэтому иди, молча, пока я не передумал, мне в принципе и одного заложника достаточно будет. Лучше прикажи, что бы засаду убрали, чувствую, она там есть. И без глупостей.

– Афанасий, Вяземский! – крикнул пленник.

– Чего государь? – донёсся крик сзади.

– Убери людей, дай им пройти!

– Государь, так как же?

– Делай, что сказано!

– Государь? – Удивился Алексей, – ну тем лучше, нам спокойнее.

Они ещё немного прошли по двору, поднялись на крыльцо и скрылись за массивными дверями Успенского храма.

– Где проводник? – Окликнул Алексей.

– Я здесь, батюшка, – откликнулся тот.

– Показывай куда идти.

– И эти все тоже с нами пойдут, – указал он на столпившихся у стены арестантов. Они явно были растеряны, казалось, что многие жалеют о том, что вышли из подвала. Они готовы были вернуться назад, да только вот не знали, как на это посмотрит Мещеряков.

– Интересная картина. Что голуби мои, не хотите идти дальше? Назад вернуться желаете.

– Да, твоя милость, – нестройным хором ответили они.

– Я никого с собой не тяну, кто желает, можете вернуться назад в свои камеры, кто желает, может пойти со мной, всех выведу за территорию крепости, а там каждый волен идти, куда глаза глядят. Кто идёт со мной, направо, кто возвращается налево.

Группа у стены засуетилась, перемешалась, в результате большинство отошло в правую сторону. Слева остались, мужик, вызвавшийся идти проводником, четыре крепыша, что несли Винниченко, да ещё пара мужиков, очень сомнительного вида, явные разбойники. «Ну, на первом этапе и такие сгодятся, – подумал Алексей».

– Отлично, все кто справа, оставаться на месте, пока мы не уйдём, потом свободны, остальные за мной. Веди, – обратился он к мужику. – Как тебя звать-то?

– Меня? – Удивился тот.

– Тебя, как меня звать я знаю.

– Меня кличут Афоней.

– Веди, Афоня.

– Ну, ну, веди, посмотрим, куда ты их заведёшь, – поддакнул второй пленник.

– Пора тебе рот заткнуть, – сделал вывод Алексей, он снял с пленника пояс, стянул им руки, тому за спиной, снял шапку, разорвал её, соорудил приличный кляп и заткнул в рот государю, это был именно он, сам самодержец Российский. Потом туже самую процедуру проделал с Малютой. – Ну, вот теперь можем идти, веди Афоня, показывай дорогу.

Небольшой отряд двинулся вслед мужичку, они прошли вглубь храма, не забывая надёжно запирать за собой двери, благо на каждой имелся прочный засов. Да и сами двери были кованными, могли выдержать не одну осаду. Потом спустились вниз, по узкой каменной лестнице и очутились в большом подвале. Сводчатый потолок, сложенный очень аккуратной кладкой из красного кирпича. В подвале горели факела, видимо здесь постоянно присутствовали люди, но по пути отряд никого не встретил. Ко всему прочему в подвале стоял устойчивый запах конского навоза.

– Откуда лошадьми пахнет? – Поинтересовалась Виктория.

– Сейчас покажу, идите за мной.

Они пошли в другой зал, через арки и попали, как ни странно в конюшню. В аккуратных стойлах располагались ухоженные, но не крупные лошади. Ни били чистыми и хорошо накормленными, это было видно с первого взгляда, даже не разбирающемуся в лошадях Мещерякову.

– Вот и источник, как ты выразилась «запаха» милая. Вы люди добрые как я понимаю, на лошадках-то не сильно умеете ездить?

– Правильно понимаешь, поэтому найди конюха местного и прикажи седлать.

– Да чего его искать, мы и сами оседлать можем, правда, братья, – обратился проводник к парням, что несли Григория.

– Конечно, дело не хитрое.

– Тогда чего стоим, мечтаем, ждём, пока погоня пожалует? Живо за работу! – Алексея уже начина выводить из себя некоторая нерасторопность местного населения. – Живо, мальчики, живо, нам с Верой лошадок поспокойнее подберите, да носилки с нашим товарищем не забудьте приспособить. Живо, пошевеливайтесь увальни. Вот для этих двоих отдельного коня приготовьте, одного на двоих, вполне достаточно будет.

Парни зашевелились, выводя коней из стойл, да приспосабливая на них сёдла.

– Что, мил человек, девице седло дамское аль как, – спросил мужичок у Алексея.

– Да нет, вешай обычное. Иль не видишь, что девица в штанах? Она у нас не совсем девица, солдат, точнее даже офицер.

– Не ведомо мне сие слово, но то, что с пленником живо управляется, вижу.

Парни расшевелились и оказались вполне справными, если конечно на них покрикивать, вскоре лошади были оседланы, носилки приспособили меж четырьмя конями, на которых сели сами, Малюту с Иваном усадила на одного, связав вместе, спина к спине. Иван к этому времени несколько успокоился, только глазами зло зыркал по сторонам, но он уже понял, что коль вести себя смирно, то ничего ему не грозит.

– Всё готово мил человек, – подошёл к Алексею Афоня, – можем отправляться в путь.

– Тогда по коням и в путь. – Согласился Мещеряков, – ты первым, показываешь дорогу у тебя на привязи пленники, за тобой Вера, она их стережёт, затем вы удальцы, с носилками, я в замыкании. Все готовы?

– Все, – хором ответили парни.

– Вперёд!

Отряд верхом выехал из конюшни и втянулся в широкий, но не высокий сводчатый, кирпичный проход.

…

А в это время в слободе творилось что-то невероятное. Стрелецкое начальство стояло в строю на площади, перед ними бегали из стороны в сторону двое одетых во всё чёрное людей.

– Вы как псы, посмели отпустить их, да ещё и Государя в полон взять. Всех, всех на дыбу отправлю, – кричал один из них, второй ходил, молча, только время от времени подходил к тому или другому командиру и так смотрел в глаза, что у опытных воинов мурашки пробегали по коже.

– Ты Афанасий нас сильно-то не срами, – ответил один, самый старший на вид, – ты сам не больно кинулся за Государем вслед.

– Что? Как ты смеешь меня попрекать? Государь сам нам сказал на месте оставаться. Кто знал, что так всё обернётся?

– Вот именно ни кто не знал. Вообще это надобно Сильвестра в оборот взять, да поспрошать его отколь он взял таких спрытных. До этого более покладистые были. Да и вообще не понять, откуда они у него берутся.

– Ты бы меньше рассуждал, а лучше бы предлагал, что дальше делать?

– А что делать? Знамо дело, надобно по-первой двери ломать, да погоню организовывать.

– Позволь и мне слово молвить, – попросил разрешения ещё один из командиров.

– Говори, коль есть что сказать.

– Надобно ещё отряд отправить туда, где сам ход заканчивается, в Киржач они ни куда из трубы не денутся, а наверняка ею пошли.

– Вот это дело. По трубе они быстро не поедут, да ещё и обуза при них, а мы верхом значительно быстрее доберёмся. Погоню, говоришь? – Вяземский хитро поглядел на первого командира, – Нет, погоню, мы не будем организовывать, погоня их торопиться заставит, тогда мы верхом можем не поспеть. Командуйте седлать отряд, приказал Афанасий второму командиру. – Полусотни стрельцов хватит, и марш в Киржач. Я лично их поведу. Ты, – указал он на старшего, – бери десяток стрельцов и к Сильвестру, в подвал его собаку, ведь это он успокоил всех, говорил, мол, спокойные, да и зельем он их опоил, мол, не очухаются до ночи, а они не только очухались, а вон гляди, чего учудили. Теперь, ты, – он подошёл ещё к одному командиру, – ломаешь двери все, добираешься до трубы и там ждёшь, на случай, коль они вертаться будут. Сажай там хоть две сотни стрельцов, но не упустить ни одного. Тех, что вернулись, – Вяземский указал на стоявшую возле крыльца Успенского храма группку арестантов, – назад в подвал, всех в колодки да плетьми стегать, пока не расскажут кто таков ихний предводитель. Отчего на бабе одёжа такая странная? Почему это она в портках? Дознаться отколь прибыли такие непонятные гости, хотя все эти вопросы лучше Сильвестру задать. Всё за работу. И смотрите, коль с головы государя хоть один волос упадёт, всех на кол посажу.

Стрелецкое начальство разошлось и двое в чёрном остались наедине.

– Ну, что брат Алексей скажешь?

– Да, что тут говорить? Странные они все какие-то.

– Кто?

– Да, те, которых Сильвестр отлавливает, я так и не понял, откуда он таких берёт. Но одежда на всех не нашенская, да и говорят они все странно не так как наши.

– Я не замечал что одёжка непонятная.

– Так ты одёжку ту видал, когда над ней уже Малюта постарается. Там разве разобрать? Лохмотья, с кровью перемешанные. А вот над этими друг наш Григорий ещё не успел постараться. Теперь видишь?

– Да, теперь вижу.

– Из всех, что по Сильвестрову доносу забраны были в живых остался только один, если не считать последнюю пару, и тот на силу живой. Так вот его они с собой забрали. Значит, знают один другого. Вот мне и интересно, из каких таких краёв прибыли.

– А ты помнишь, брат Афанасий, Малюта как то смеялся. Что, мол, твердят те на допросах?

– Нет. А что они твердили?

– Утверждали что Русские они, да вот только не из нашего времени, а из далёкого будущего.

– Откуда? – Удивился Вяземский.

– Из будущего, мол, живут они в двадцатом веке, и как сюда попали, сами не знают.

– А что ещё говорили?

– Ну, в то, что они Малюте рассказывали, с трудом верится, ему готовы любую небылицу высказать, только бы назад в камеру отправил, а потом ещё и он по пьяной лавочке мог всё напутать. Но вот то, что все они там у себя останавливались у этого самого Сильвестра, это факт.

– Значит, он их оттуда к нам затаскивал, ай да Сильвестр, ведьмак знатный, как это у него получается в будущее ходить, да назад возвращаться.

– Так это что получается? Он, чтобы нам глаза замазать и скрыть своё колдовство, подсовывал нам этих. Вот пёс, нет надобно его сюда и на дыбу, во всём признается, пёс. Лично шкура спущу, по лоскутам.

– Вот и я про то же самое. Ладно, пошли, чего на дворе стоять, подождём этого самого Сильвестра, а потом и порасспросим его подробнее про всех его гостей, да про его похождения.

Они отправились назад в палаты, а на дворе продолжались сборы, отряды убывали каждый в своём направлении. Кто в район Киржича, туда, где ход заканчивается. Кто продолжал трудиться над дверями, и пытаться проникнуть в подвалы Успенского собора. Арестантов уже давно загнали назад в подвал, и многие их них пожалели, что вернулись, а не пошли дальше с Алексеем. В тюремном подвале началась самая работа. Пытальщики выбивались из сил, стараясь прознать у людей то, про что те и не ведали.