Текст книги "В поисках утраченного"

– Так они оба мужские, – удивился Афоня.

– Знамо мужские, так ей и не пойдёт платье, она, небось, и забыла, когда юбку в последний раз надевала, а в сарафане и подавно запутается. Им в самый раз Государевыми людьми облачиться. Берите, чего стоите, примеряйте, сейчас в миг, где надо подберём, и будут как на вас шитые.

Алексей подошёл к вешалке и взял костюмы, один оказался существенно меньше другого, его он отдал Веронике, сам начал примерять тот, что побольше.

– А где переодеваться-то? – Спросила девушка.

– Да тут и переодевайся, иль ты думаешь, я баб в исподнем не видал? – Ответил портной.

– В таком как у меня не видал, – огрызнулась Вера.

– Ишь, какие девки пошли нынче гонористые, – пробурчал Филарет, – ладно иди, вон ширма в углу стоит, раздвинь её и там переоденься.

Костюмы оказались не хитрые. Штаны, удлиненные сорочки и кафтаны, да ещё шапки с околышем из какого-то дорогого меха. Всё это чёрного цвета и только на шапках на месте кокард вышитые золото собачьи головы, да мётлы. Золотые шнуры на кафтане Алексея и серебряные у Вероники. Переоделись они быстро, одежда оказалась почти впору. Портной оценивающе посмотрел на них, удовлетворённо хмыкну.

– Всё, скидывайте, я сейчас подгоню по вам. А сами пока сходите за сапогами, босыми-то негоже по земле ходить.

– Это верно, – поддакнул Афанасий, – босыми негоже. Пошли, обувку вам справим, благо Государь за всё платит.

Они отправились дальше, мастерские сапожников оказались неподалёку, да и вопросов лишних сапожник не задавал, просто молча, выдал две пары мягких кожаных сапог, не дав даже примерить, только буркнул, что, мол, впору будут. На обратном пути, зашли ещё к оружейникам, Афанасий сказал, что обязательно нужно лук со стрелами иметь, да сабли приличные.

– Так я с этим добром управляться не обучен, – возразил Алексей.

– Ничего, жизнь заставит, научишься.

– Философ ты, однако, Афоня.

Когда вернулись к портному, костюмы уже висели на вешалках.

– Всё готово, берите и переодевайтесь, а я посмотрю, как получилось.

Переодевшись, новоявленные люди Государевы, а по-нашему опричники, предстали перед портным. Костюмы на удивление сидели как влитые, при этом вполне скрывая всё, что не следовало выставлять напоказ, а именно девичьи принадлежности Вероники.

– Отлично, только вот одного не хватает.

– Чего? – Удивился Алексей.

– А вот этого, – Филарет полез под стол, достал оттуда два хвоста чернобурки и прицепил их несколькими стежками к колчанам со стрелами. – Вот теперь полный порядок. Всё можете спокойно путешествовать, ни кто вас не тронет, если конечно на разбойников, или наших не напоретесь. А вот из государева войска, все дорогу уступать будут.

– Это точно, – подтвердил Афоня.

– Получается, что у нас шансов добраться до дома Сильвестра, даже не пятьдесят на пятьдесят, а примерно тридцать на семьдесят. Так?

– Ну, где-то так, хоты нет, я с вами пойду, здесь ваши шансы существенно увеличатся.

– И на том спасибо. Тогда пошли.

– Пошли-то, пошли, да вот куда вопрос.

– Наверх.

– Нет, наверх мы сейчас не пойдём.

– Почему?

– Потому, что мы и так сутки уже на ногах, а путь нас с вами не близкий и не лёгкий, нужно отдохнуть, сил поднабраться, а потом и выступать, кто знает, когда в следующий раз поспать придётся.

– Это существенное замечание, я с ним согласен.

– Мне конечно в этом подземелье не сильно нравится, но делать нечего, соглашусь и я, – кивнула Вероника.

– Тогда идём в мою берлогу, там места на троих вполне хватит, заодно и перекусить чего там найдём.

Берлога Афанасия, как он назвал свою келью, оказалась почти в другом конце города, и идти им пришлось довольно долго, но зато по прибытии странники были вознаграждены приличной едой, которая состояла из козьего сыра, отварной телятины, чёрного хлеба и приличного вина.

– Откуда такое богатство, Афоня? – Поинтересовалась девушка.

– Да, так балует меня один человек. Ладно, не будем сейчас об этом, давайте спать, вон там, в углу медвежьи шкура, расстилайте, укрывайтесь и спать. Утро вечера мудренее.

Только теперь Алексей почувствовал, насколько он устал, а на Веронику и смотреть было страшно, они расстелили две шкуры, одну поверх другой, третью взяли, что бы укрыться и, развалившись на них, мгновенно заснули.

Глава 13.

Алексей никогда не мог себе представить, что в медвежьих шкурах настолько сладко спится. А может быть, он просто сильно устал за последнее время? Но так спал он в последнее время в глубоком детстве, когда не снились сны, а если и снились, то они были радостными, весёлыми. Когда утром вставал и не чувствовал усталости прошлого дня, прошлой недели да и вообще всей прошлой жизни. Да, такой сон бывает только у детей, не обременённых ещё заботами повседневной жизни.

Он проснулся сам, ни кто его не будил, не трезвонил ненавистный будильник, просто он выспался. Алексей открыл глаза, в подземелье было темно, глаза попытались привыкнуть к темноте, но свет отсутствовал полностью, это была абсолютная темнота, темнота в которой свету просто неоткуда было взяться.

«Странно. Почему не горит хотя бы свеча, – подумал Мещеряков, – давай, брат Алексей Павлович будем разбираться во всех невероятных событиях прошедших дней. На чём я лежу? Точно помню, что ложился на медвежью шкуру. Ага, здесь всё в порядке, под рукой мех. Сверху? Сверху тоже мех, значит, укрыт, как и предполагалось шкурой. Кто, или что рядом? – Он провёл рукой вокруг, рядом лежало человеческое тело, мягкое и тёплое, от прикосновения это самое тело зашевелилось, повернулось на другой бок и что-то пробормотало во сне, что Алексей не понял. – Ага, можно предположить, что рядом Вероника, если конечно ни кто её не подменил. Я, честно говоря, уже ни чему не удивлюсь. Тогда почему темно? Точно помню, что Афанасий оставил гореть свечу. Неужели они проспали столько времени, что и свеча горела дотла? Надо потихоньку Веру будить, главное не испугать».

– Вера, детка, – потрепал он ей на ухо, легонько толкая в плечо, – просыпайся, что-то опять не так.

– Лёша, что опять случилось? – Девушка развернулась к нему лицом. – Почему так темно? Почему нет света, ещё что ночь?

– Не знаю почему, но темно, нам нужно вставать и разбираться с этим феноменом.

Но феномена на этот раз, ни какого не, оказалось, распахнулись двери и в помещение со свечёй в руках зашёл Афанасий.

– Проснулись, вот и хорошо, сейчас завтракаем и отправляемся наверх.

– Афоня, брат, ты так в следующий раз не шути, – предупредил его Мещеряков, – тебе просто повезло, что я не проснулся на пять минут раньше.

– Это вам повезло, – ответил тот, ничуть не смутившись.

– В чём же нам повезло? – Спросила Вероника.

– В том, что вам горло не перерезали сонным, такое у нас тоже случается.

– Да? Ну, спасибо тебе брат. Буду знать, и, пожалуй, не буду больше у вас спать.

– Коль впервой переспал спокойно, то дальше можешь не беспокоиться, ни кто не тонет. Но не об этом речь, давайте завтракать и нужно спешить. Кони уже ждут снаружи, молодой Государь ещё вчера отправился в Слободу и строго настрого велел вас не задерживать, он отчего-то хочет, что бы вы вернулись домой. Может потому, что вы его батюшку пожалели? Не знаю, но его воля для нас закон. Посему поднимайтесь, вон в углу ушат, кувшин омывайтесь и к столу.

Вероника подпрыгнула первой, она побежала к воде, налила, немного в ушат и начала плескаться, умываясь и радуясь этому как ребёнок. Следом подошёл Алексей, взял в руки кувшин и стал поливать девушке, от чего та ещё больше развеселилась.

– Вера, ну хватит, детка. – Успокаивал он её, – ты это чего так развеселилась, простая вода, и ничего больше, хватит, пускай меня, я тоже умыться хочу, да и завтрак уже на столе.

– Да, Лёша, конечно, – согласилась она, отходя в сторону и принимая из его рук кувшин, – давай я тебе солью.

– Спасибо.

Завтрак был скромный, но сытный, хлеб, варёные яйца и остатки вчерашней телятины, да чистая родниковая вода. Ели молча, каждый наверняка думал о чём-то своём, но больше всех, за исключением конечно Афанасия, волновал один единственный вопрос, получится или не получится вернуться домой. Сразу после завтрака выдвинулись к выходу. Шли недолго, дом Афони оказался на самом краю подземного города, и ближе всего к выходу наружу.

Солнце только поднялось над горизонтом, свежий утренний воздух, лёгкая дымка тумана, всё это казалось таким мирным и беззаботным, каким, в принципе и было. И не виновата природа, в том, что люди ищут сложные пути, не могу, или просто не хотят жить в гармонии вот с этим воздухом, с этим туманом, опушкой берёзовой рощи и тихо журчащей неподалёку речкой.

– Красота, какая, – Вероника глубоко вдохнула свежий утренний воздух, – не понимаю тех людей, что меняют всё это на жизнь под землёй.

– Они не это меняют, милая, они меняют смерть под землёй, на жизнь.

– Это как?

– Очень просто, вот здесь на земле их бы убили и зарыли в эту самую землю, а так у них осталась надежда, что когда-то они выйдут оттуда и будут дальше жить. Вот так, милая, вот так. Пойдёмте дальше, где-то недалече нас ждут кони.

Недалеко, чуть в глубине берёзовой рощи, действительно стояли привязанные кони. Это были двое вороных, уже осёдланных и готовых в дорогу.

– А почему два коня?

– Понимаешь, милая, вы государевы люди, да ещё и знатного роду, а может высокого звания, я крестьянин, не положено мне вместе с вами верхом ехать, я пешком должен идти.

– Но ведь так долго будет.

– Тогда можно меня связать и посадить сзади за седлом, спина к спине.

– Но тебе неудобно будет, – не унималась Вероника.

– Зато так больше шансов остаться в живых, если вдруг ваших соплеменников встретим. Саблями-то вы не больно махать привыкли. Иль я ошибаюсь?

– Нет, здесь ты не ошибаешься, – завершил переговоры Алексей, – всё по коням, пора двигаться.

Вероника подошла к одному из коней, и только было собралась взобраться в седло, как вскрикнула и отпрыгнула от лошади метра на три, Алексей, даже не ожидал от неё такой прыгучести.

– Что случилось, милая, – поинтересовался Афанасий.

– Там, там, – Девушка не могла говорить, только показывала рукой.

– Что там такое? – Мещеряков не понял, чего испугалась Вера, он подошёл к её коню, на чёрном седле висела отрезанная собачья голова, причём отрезали её, по всей видимость совсем недавно, кровь ещё капала с шеи. – Афоня, что это за дрянь? – Обернулся он к местному аборигену.

– Это не дрянь, это антураж. Все Государевы люди ездят с этими головами. Сперва с одной, пока не протухнет, потом другую берут, причём сами отлавливают собак, отрезают головы, мы решили, что вам будет не очень приято резать собакам головы, поэтому сделали это за вас.

– Спасибо, брат, хоть за это. Вера, ты поняла? Это антураж, поэтому не бойся и садись в седло, нам пора ехать.

– Но я не могу…

– Ты когда-то не могла в людей стрелять, ничего справилась, когда жить захотела. А здесь что? Всего на всего собачья голова, поэтому не ломайся, залазь в седло, и поехали.

– Мещеряков, я на тебя рапорт напишу.

– Ты сперва до стола с ручкой доберись, а потом уж пиши, что пожелаешь. А пока лезь в седло, я вон тебе ещё Афоню сзади посажу. Так коням полегче будет.

Путь оказался не близким, кони шли шагом, к обеду Алексей с Вероникой уже с трудом держались в сёдлах. Совсем не привычный способ передвижения вымотал.

– Может, на привал остановимся? – поинтересовалась Вероника, – сил уже никаких нет.

– Можно, только нужно с дороги на всякий случай, немного глубже в лес сойти, поворачивай коня и до первой полянки, – ответил из-за спины Афанасий.

– Подождите, остановил их Алексей, слушайте какой-то шум впереди, никак кони.

– Точно, кони, интересно кто такие, разверни-ка коня милая и давай быстрее в лес, не резон нам встречаться на дороге с кем-либо.

Но в лес они уйти не успели, из-за дальнего поворота показались первые всадники, пока невозможно было разобрать кто такие, но отряд наверняка увидел их.

Отряд быстро приближался, чёрные пятна обретали очертания, всадники шли галопом.

– Государевы люди, дьявол, не резон нам с ними встречаться. Постарайтесь не вступать в разговор, вы высокого звания, вам не резон будь с кем разговаривать. Но коль спросят откуда. Говорите, что, мол, Московской дружины, что беглого, то есть меня поймали и везёте Государю в Слободу.

– А если спросят, почему в этих местах, Москва-то в другой стороне?

– Так вы вольны в передвижениях, где хотели там и искали, всем велено было беглых искать. А теперь езжайте вперёд, как и ехали, медленным шагом. А ты Милая, так совсем молчи, да шапку поправь, вон волосы из-под неё выбиваются.

Алексей пустил коня вперёд, Вероника оправилась и поехала следом за ним. Совсем быстро встречный отряд поравнялся с ними, первый всадник, по всей видимости, командир осадил коня. Он явно не блистал высокими званиями и титулами, о чём говорил бедно украшенный кафтан, соратники, же вообще занимали, скорее всего, самые низшие места во всей иерархии. Поэтому Алексей решил держаться с ними высокомерно и не давать даже повода приблизиться к нему. Но путь отряд всё-таки, преградил, и нужно было, что-то предпринимать. Он остановил коня и поднял руку, давая знак Вероники остановиться.

– В чём дело, как ты посмел преградить мне путь пёс?

– Великодушно извиняюсь, мой благородный брат, но времена смутные начинаются, велено всех проверять.

– Мне и без тебя это ведомо, только не тебе меня проверять.

– Ещё раз извини брат, – ответил командир отряда, но дорогу всё же не уступил, – откуда следуете и куда? По какой надобности?

– А ты наглец, я вот тебя сейчас проучу, как следует, чтобы знал в другой раз у кого на дороге встал, – возмутился Алексей, хватаясь за плётку.

Опричники осадили немного коней назад, но их командир остался на месте, он только немного склонил голову.

– Не стоит за плеть хвататься, все мы слуги Государевы, и коль времена смутные надвигаются, нам надобно вместе держаться. Сам знаешь, демоны из подвалов Слободских убёгли, все мы теперь их ловим. Почём мне знать, что ты не из их числа, назовись, как кличут тебя, откуда будешь и езжай дальше, своей дорогой, тем более что вижу, с добычей ты.

– Кличут меня князь Алексей, я их Московской дружины, а за спиной у моего юного брата, как раз и есть тот самый беглый демон, что наказано изловить, – снисходительно ответил Мещеряков.

– Извини княже, ещё раз, не ведал, что столь высокого роду ты, но может ещё, и пленника своего покажешь.

– Ну, смотри, коль охота, – ответил Алексей, – брат Ворон, разверни коня, пускай поглядят на наш улов, да порадуются.

Вероника потянула за повод, конь развернулся в обратную сторону и глазам опричников предстал связанный Афанасий, во всей красе.

– Точно, тот, что убёг, – воскликнул один из отряда, – я его вот как вас братья, лицо в лицо видал.

– Повезло тебе бат княже, матёрую птицу отловил, за такую добычу Государь тебя золотом осыплет. – Согласился командир отряда.

– Не за золото мы служим, а за веру в Господа нашего да во славу Государю нашему. – Ответил Алексей. – А теперь прочь с дороги, не то не погляжу, что братья, вмиг голов лишитесь, – с раздражением добавил он, потянувшись к сабле.

– Не серчай княже. Дать дорогу, – распорядился старший, – может тебе кого из братьев в сопровождение дать, да в подмогу, я гляжу, твой сотоварищ совсем молод, а на дорогах шалят.

– Не надо, справимся ежели чего, – езжайте, куда вам велено, тут уже недалече до Слободы осталось.

– И то верно, ладно, князь Алексей прощавай, счастливого пути, а мы с братьями молиться буем, что бы путь у тебя действительно лёгким был, и ворога веры нашей ты в сохранности в Слободу, пред очи Государя нашего доставил.

– Молитесь, братья молитесь, и вам удачно похода.

Алексей подал коня вперёд и проехал сквозь расступившийся строй, он кожей чувствовал на себе недоверчивые взгляды, чувствовал, как холодный пот катится по спине, обильно смачивая рубаху, ему казалось, что весь кафтан уже промок насквозь. Но он не оглядывался, только прислушивался, как мерно цокают по утоптанному грунту в шаге сзади копыла лошади Вероники. Значит всё нормально она тоже прошла. Так всё тем же неспешным шагом они доехали до поворота, а сзади стояла тишина, отряд не спешил ехать дальше, командир опричников провожал тройку длинным задумчивым взглядом. Что-то не укладывалось в голове у бывалого воина, что-то здесь было не так, а вот что он и сам понять не мог. Чувствовал, что чужаки не свои, а вот остановить, не смел.

«А вдруг всё же свои, да ещё и такого знатного роду, ишь как кафтаны да рубахи расшиты. И вели то себя совсем не принуждённо, – думал он, – ни чем не выдали, ни опаску, ни волнение. Нет, таких нельзя останавливать, потом хлопот не оберёшься».

Так и простоял в нерешительности, пока Алексей с Вероникой не скрылись за поворотом, а мог бы великие звания получить, кабы порешительнее оказался. Но тройка скрылась за поворотом, и он тоже развернул коня, пустив его дальше галопом по дороге, навстречу надеждам, которым не суждено, будет сбыться.

Увы, многим надеждам и мечтам не суждено было сбыться в эти дни. Царь Иван, как только вернулся строго, настрого наказал изловить всех беглецов, до единого, посулив высокие почести и щедрое вознаграждение, тем, кто изловит и доставит в Слободу всех восьмерых, особо он отметил в этом списке Афанасия и Алексея. Во все концы были разосланы отряды, но беглецы, как в воду канули.

А пара коней с тремя всадниками, как только минула поворот, ускорила шаг, от отдыху в лесу отказались, решили как можно быстрее добраться до Слободы, а там действовать по обстоятельствам.

Глава 14.

Окраина посёлка и крепость над ним показались, когда солнце уже клонилось к закату, но до темноты её оставалось много времени. Решили в Слободу посветлу не соваться, поэтому свернули с дороги в лесок, нашли там приличную полянку и встали лагерем. Пришло время перекусить и обговорить дальнейшие планы. Полянка, окружённая берёзами, оказалось почти идеально круглой, с одной стороны находился родник, вода весело журчала, приглашая путников отдохнуть и освежиться. Коней расседлали и пустили пастись, сами же устроились на мягкой, ароматной траве перекусить, тем, что захватили с собой. Съев кусок холодной телятины с ржаным хлебом, и запив холодной, родниковой водой, Алексей собрался было развалиться в траве и немного поспать, но что-то остановило его. Он поднялся на ноги, осмотрелся вокруг. Нет, ничего подозрительного, всё спокойно, но что же тогда тянуло его в сторону от дороги, вглубь леса. И при этом какой-то лёгкий неуловимый запах щекотал ноздри.

– Что-то там не так, – бросил он спутникам, – пойду, погляжу.

– Да ладно, что там моет быть не так? Всё нормально вокруг тишина, можно и поспать малёха.

– Нет, схожу.

– Ну, сходи, – согласился Афанасий, а мы пока вздремнём.

Идти пришлось совсем недолго, буквально метров через сто лес вновь расступился, открывая обширное поле. Алексей вышел к нему с угла, и тянулось в стороны как минимум на километр, а может и дальше. Конечно, в самом поле не было ничего такого удивительного, но вот растения. Поле было засажено, не чем иным, как сортовой коноплёй.

– Интересно, не думал, что у них здесь настолько развито сельское хозяйство, – пробормотал Алексей сам себе.

Подобные плантации он, конечно, встречал не первый раз. Но вот такого масштаба ещё не видывал. Да и были они распространены в основном там, на Востоке, в странах, которые делали на этом хороший, нелегальный бизнес. Но здесь в центральной полосе России, да ещё и в шестнадцатом веке.

Мещеряков выглянул из леса и огляделся, в дальних углах поля виднелись вышки и на ни, кажется, маячили охранники.

– Вот это уж и подавно интересно, и сдаётся мне не характерно для этого времени, ладно, пойду, расспрошу у Афанасия.

На поляне Алексей застал полную идиллию. Кони рассёдланные паслись в сторонке, а Афанасий с Вероникой спали возле родника, удобно примостившись на одном седле, по разные стороны.

– Ба, да вы даже во сне не можете с этим седлом расстаться, – Мещеряков подошёл и легонько толкнул проводника в плечо, тот мгновенно открыл глаза.

– Чего стряслось?

– Да ничего пока, разговор есть.

– Валяй, – согласился тот усаживаясь.

– У вас здесь коноплю выращивают?

– Да, а отчего такой интерес?

– И много? Что из неё делают?

– Делают верёвки пеньковые, мешки ткут, а вот много иль нет, так этого я не знаю. Крестьяне выращивают столько, что бы потом продать. Да бояре у кого есть свободные земли.

– Ну, какого размера поле может быть?

– Смотря чьё, коль крестьянское, та не большое, большого поля им не обработать, коль барское, так то и поболее может быть.

– Ладно, поднимайся, чего покажу.

Он повёл Афоню к конопляному полю. Тот, как только вышли к опушке, так чуть речи не лишился от удивления.

– Нет, – наконец пришёл Афанасий в себя, – этого поля просто не может быть.

– Почему?

– Ни одному крестьянину не обработать такого поля семьёй, да и нет в округе больших деревень, а боярских угодий, так и подавно. Это раз, а второе, кому надобно столько конопли, да и не конопля это вовсе, больно высока ростом.

– Нет, брат Афанасий, это как раз конопля, может, сорта такого у вас нет, но я точно знаю, это конопля. Интересные дела здесь творятся. Может, пройдём, посмотрим кто там на вышках?

– Нет, идти не стоит, не по рангу тебе пешком ходить, коль охота поглядеть, то надобно коней седлать, да ехать. Но, на мой взгляд, сейчас не время, солнце, смотри, совсем уже за горизонт скрылось, скоро темно будет. И нам самое время в Слободу, до жёнушки Сильвестровой наведаться.

– И то верно, – согласился Мещеряков.

Они вернулись на полянку, Вероника уже проснулась и сидела в некоторой растерянности, не понимая, куда делись её спутники.

– Вы где были?

– Да, вот, понимаешь, интересненькое поле нашли, – ответил Алексей.

– И что в нём такого интересного?

– Я тебе обязательно расскажу и покажу, но потом, а сейчас нам уже пора выдвигаться, солнце совсем село. Афанасий, лошадей, что здесь оставим?

– Нет, верхом по кромке леса доберёмся до окраины Слободы, туда, где он подходит почти к самым домам. Там у меня знакомые живут, люди вполне надёжные вот у них и можно будет лошадок оставить. Здесь нельзя бросать, зверь может задрать, а они нам ещё пригодятся, лошадки-то справные.

– Хорошо, но тогда тебе вновь их седлать, я-то ещё эту науку не освоил.

– Оседлать что ж? Оседлать не трудно.

Лес действительно подходил к самому дому и путешественники незамеченными вошли во двор, с тыльной стороны. Не сказать, что хозяин оказался сильно рад таким гостям, но и прогонять их не стал.

– Афоня, ты? Всё-таки вырвался чёрт. И как у тебя это всегда получается? Что на этот раз тебя принесло в наши края?

– Да, вот, Потап, людям добрым помощь нужна. А ты всё надеешься, что я тебя позабуду, да перестану навещать. Нет, брат не бывать такому, покуда у меня есть свои интересы в этих местах, не освободиться тебе от меня.

– Какие ж такие интересы на этот раз привели?

– Говорю ж тебе, людям помощь надобна, вот этим.

– Да уж больно странные у тебя спутники на этот раз.

– А ты не гляди на то, что снаружи.

– Да я и не гляжу, посему и говорю, странные. Не наши они. И где только ты с ними умудрился сойтись?

– Так это они меня из подвала Малютинского и вызволили, вот теперь моя очередь, добром на добро отвечать. Иль ты не слыхал, что творилось в крепости позапрошлой ночью?

– Как не слыхать, слыхал, а потом ещё слыхал, что по всей Слободе творилось. Да и сейчас ещё не утихло.

– И что?

– Да Государевы слуги почитай все дома обыскали, всю Слободу перевернули, Сильвестра вон старого отловили, да в колодки засадили. Теперь над ним Малюта лично трудиться без сна и отдыху.

– А что Авдотья его?

– Ту не тронули, хотя я не понимаю почему.

– Ох, не нравится мне, что Малюта лично занялся Сильвестром, как бы нам не опоздать, – обратился он к Алексею.

– Что значит опоздать?

– А как не вынесет пыток, и не доживёт?

– Тогда торопиться надобно.

– Согласен. Вот, что Потап, мы у тебя здесь лошадок оставим, дальше нам сподручнее пешком. Ты, только их в конюшне прикрой, да особо не показывай никому, коль всё получится, то я под утро их у тебя заберу, а коль не выйдет дело, тогда мои сотоварищи придут за ними.

– Хорошо, заведу в конюшню, – согласился Потап.

– И вот, что покормить, да напоить их не забудь, а то знаю я тебя.

– Когда это я чего забывал?

– Ладно, позже поговорим. Как у Пелагеи дела, здорова?

– Здорова, что с ней станется.

– Ну и, слава Богу. Так мы пошли?

– С Богом, – ответил тот, принимая поводья.

Три чёрных тень выскользнули за ворота и неслышно начали продвижение по извилистой улочке. Афанасий старался идти незаметными переулками, где огородами, где дворами, несколько раз побеспокоили собак, те подняли лай на всю округу, пришлось затаиться. Несколько раз, чуть не напоролись на патруль. Вообще солдат по Слободе ходило много, и в основном это были опричники, они заходили во дворы и дома, скорее всего в очередной раз, проводя обыски, надеясь найти хоть кого-то из тех, кто сбежал.

Так короткими перебежками они добрались до дома с резными наличниками, этот дом явно отличался от всех окружающих. Собаки во дворе не было, и троица спокойно пробралась на его заднюю часть. Нужно было немного посидеть, осмотреться. В некоторых окнах горел свет, значит хозяйка дома. Но вот одна ли она? Может такое статься, что забрав Сильвестра, в доме оставили засаду. По крайней мере, Алексей поступил бы именно так.

Около часа просидели, наблюдая за домом. Нет, ничего подозрительного, ни в доме, ни на дворе. Одинокая тень. Время от времени мелькала то в оном, то в другом окне, наконец, решили, что пора идти. В это самое время в доме погас свет.

– Вера, ты остаёшься здесь, – прошептал Алексей, – смотри в оба, если хоть малейшее волнение снаружи, немедленно нас оповестить. Ну и прикроешь, если что.

– Хорошо, я поняла.

– Как только что-то решится, я тебя позову.

– Я надеюсь. – Улыбнулась девушка.

– Всё, вперёд.

Мужчины скользнули вдоль стены дома, поднялись на крыльцо. Алексей осторожно потянул на себя двери, те оказались закрыты изнутри.

– Погоди, – отодвинул его Афанасий.

Он достал нож, вставил его в щель чуть ниже ручки, медленно провёл вверх, лезвие упёрлось в щеколду. Попробовал приподнять, не получилось.

– Похоже, засов, – прошептал он Алексею, – здесь не пройдём, пошли, поищем другой путь.

Они вновь вернулись на задний двор, внимательно осмотрели все окна, но те были высоко, залезть, конечно, не проблема, но шума не избежать, совершенно неожиданно Алексей заметил небольшую дверь сзади дома. Дом стоял на высокой клети, и эти двери вели в саму подклеть, есть там выход в дом или нет, неизвестно, но дверь была приоткрыты. Он указал на неё Афанасию.

– Странно это. Весь дом закрыт наглухо, а здесь, пожалуйста, как будто приглашают. Мол, заходите, гости дорогие, не стесняйтесь.

– Но другого пути у нас, похоже, нет.

– Похоже, нет.

– Тогда, вот, что нужно просто ещё немного подождать и понаблюдать за ними. Если там кто-то есть, обязательно даст о себе знать.

– Понаблюдать-то можно, да вот времени у нас не так-то много. Ночи они хоть и стали длиннее, но всё равно пока ещё коротки.

Они вернулись назад к Веронике.

– Что случилось?

– В дом не попасть, всё закрыто, а шуметь нельзя, подождём ещё, вон за той дверцей понаблюдаем.

Они просидели ещё около часа. Когда дверца, что вела в подвал, потихоньку приоткрылась и оттуда появилась голова. Голова повернулась в стороны, оглядела округу, и вслед за головой из подклети вылез опричник, он ещё раз огляделся, потом заглянул назад. Следом показался ещё один человек в чёрном. Парочка размялась, прошлась по двору из стороны в сторону.

– Так что, брат Панфутий, как думаешь, спит уже бабка?

– Думаю, спит, чего ей ещё делать-то, деда нету.

– Тогда пошли до Курилихи сходим, а то совсем в этом подполе загнёмся.

– А как кто нагрянет, не ровён час?

– Да кто здесь может нагрянуть? Разве что черти по бабкину душу придут. Дед-то ейный у нас в подвале сидит, а те, что убёгли, то им явно дела нет до бабки.

– Может ты и прав Прохор, может и прав, да только боязно что-то. А как начальство прознается, что мы вместо того, чтобы стражу нести, к Курилихе бегали?

– А как оно прознается, коль ты ни кому не проболтаешь? – Хихикнул первый.

– Так с проверкой может нагрянуть.

– Не до проверок им теперь, им бы успеть всю Слободу перевернуть, да ещё надобно стражу нести, вона, слыхал, вроде как молодой царевич нагрянул, теперь не только Государя охоронять, а и его тоже надобно.

– Ладно. Уговорил чёрт. Уж больно хороша водка у Курилихи, иначе ни за что не согласился бы.

Парочка прикрыла за собой лаз и, обогнув дом, вышла на улицу.

– Интересно, есть там ход в сам дом или нет, и открыт ли он, – прошептал Алексей.

– Так пошли, посмотрим, – предложил Афанасий.

Но только мужчины собрались идти к лазу, как он вновь открылся, и из него показалась ещё одна голова.

– Это ещё что такое за явление? – Удивился Афоня.

Эта голова, как и прежняя, осмотрелась по сторонам, после чего начало появляться всё тело, Алексей присмотрелся. Это был ни кто иной, как Авдотья, собственной персоной.

– Слушай, друг, – прошептал он Афоне, – да нам сегодня, кажется, везёт.

Алексей бесшумной тенью рванул к дому, старуха как раз наклонилась, что бы прикрыть дверцу, когда он схватил её сзади, зажал рот и втолкнул обратно в подпол, следом за ним в подвал ворвался Афанасий.

– Слушай меня внимательно бабка Авдотья, – прошептал Мещеряков ей на ухо. – Сейчас без лишнего шума проходим к тебе в дом, и там у нас с тобой будет долгая, но полезная для нас обоих беседа, в противном случае я тебе прямо здесь горло перережу. Поняла? Если поняла, кивни. – Бабка часто закивала головой, – Вот и славненько, веди, да смотри без глупостей. – Он подтолкнул её кинжалом в бок.

Бабка провела их под домом к лестнице, что вела наверх. Алексей первым пропустил Афанасия, затем бабку, взобравшись сам, плотно прикрыл ляду.

Луна в эту ночь светила ярко и зажигать свет надобности не оказалось, они усадили старуху на стул, посреди комнаты, на всякий случай, привязав к нему.

– Ну, здравствуй, Авдотья Лукинична, гостеприимная ты наша. Что не ожидала меня увидеть?

Бабка сидела на стуле с широко раскрытыми глазами, она действительно ни как не ожидала видеть здесь Алексея, да ещё и в таком виде.

– Не губи, батюшка, не по своей воле, – запричитала она трясущимися губами.

– Это я сейчас проверю, по своей, аль не по своей. Если ты старая ведьма, сейчас же отправишь меня с моей подругой назад, я поверю тебе, если только слово промолвишь против, убью не задумываясь. Готова?