Текст книги "В поисках утраченного"

Глава 11.

Отряд Мещерякова всё дальше и дальше уходил по подземному ходу. Это было действительно грандиозное сооружение, дорога то шла вниз, то поднималась вверх, скорее всего полностью повторяя рельеф местности. В основном туннель оказался сухим. Только в некоторых местах на потолке и стенах появлялась лёгкая испарина. То ли труба пересекала водоносный слой, а может быть вообще в этих местах проходила под реками. Основные неудобства при движении испытывали парни, что несли носилки с Григорием, Им приходилось ехать в два ряда. А с учётом подвешенных между коней носилок, так и в три. Не высокий же в своём пиковом положении сводчатый проход заставлял их постоянно пригибаться, практически прячась за головы невысоких лошадок. Это обстоятельство существенно замедляло ход. Но в целом Алексей, да и проводник Афоня оставались довольны скоростью движения.

По ходу Мещеряков постоянно прислушивался ко всем звукам. Сначала были слышны удары, ломающих двери и старавшихся проникнуть в погреба стрельцов, но потом всё затихло. Может им так и не удалось взломать запоры, а может просто решили не пускаться в погоню.

«Это плохо, – подумал Алексей, – коль в погоню не пустились, значит, будут поджидать на выходе. Интересно, что по этому поводу думает наш проводник?»

– Афоня, – окликнул он мужика. – Погоди, нужно посоветоваться.

Тот остановился и слез с коня.

– Всем привал, скомандовал Алексей, пора кости размять. Эта идей с огромным воодушевлением была воспринята в первую очередь четвёркой удальцов, они с превеликой радостью попрыгали на землю и начали разминать затёкшие спины. Пленников решили с коней не снимать, нечего баловать, и так посидят. Алексей подошёл к Винниченко.

– Григорий ты как?

Глаза у того были широко раскрыты, значит находится при памяти.

– Да, ничего, только напрасно вы со мной возитесь, я уже нежилец.

– Ничего, не таких выхаживали, – успокоил его подошедший Афоня. – Что стряслось, мил человек, отчего остановились?

– Понимаешь, погони за нами нет.

– И что это плохо?

– Конечно, плохо, это значит, ждать нас будут на выходе. Им по земле быстрее добраться туда, чем нам, тем более с раненным. Лично я так и сделал бы.

– Это, верно, ждать будут, да только не дождутся.

– Поясни.

– Немного нам совсем осталось пройти, и покинем мы эту трубу, дальше нам с нею не по пути.

– Куда же мы денемся, тут, что выход наверх есть? Так и там нас ждать будут, наверняка у них строительные планы есть.

– Нет, не так всё просто у нас, как у вас, – мужик хитро посмотрел на Алексея, и вновь ему этот взгляд показался знакомым. – Строил эту вот трубу ещё дед того супостата, что мы с собой утянули. Кстати может его для верности укокошить?

– Нет, я обещал их обоих отпустить.

– Понятно, ну тебе виднее. Так вот, строил этот ход его дед Князь Василий, долго строил, и как построил, велел всем мастерам, кто пережил это рытьё глаза выжечь, да языки отрезать, что бы не проболтались никому. Да нашли тогда не всех, решили, что они сгинули. А мастера те не сгинули, они вместе с этой трубой ещё одну вырыли. Тут недалеко есть ответвление, считают, что обшиблись в просчётах, да свернули не в ту сторону. Потом взяли и замуровали ненужный ход. А он совсем не такой. Он за муром дальше продолжается, нужно только определённые кирпичики в определённом порядке сдвинуть, тут же проход и откроется. Вот этим вторым ходом мы и уйдём.

– Интересно, а тебе, откуда сие ведомо?

– Так мой дед как раз и остался с глазами, после строительства этого вот прохода. Только вот проход дальше не такой как этот, лошадьми там не пройти, придётся пёхом. И вот, что ещё, сейчас следует, глаза вот этим двоим завязать. Не след им про этот проход знать.

– Не вопрос, главное, что бы скрыться, а глаза, так тоже завязать не проблема.

Алексей тут же подошёл к пленникам, снял с одного из них кушак, присмотрелся. Разрезал напополам.

– Ну-ка наклоняйтесь живо, не дотянусь я так высоко.

Заложники наклонились, и он крепко завязал по половине кушака у них на глазах.

– Всё готово.

– Тогда, что пойдём дальше, чего время терять понапрасну?

– Да. Пойдём. Все по коням, выдвигаемся!

Отряд двинулся дальше по проходу. И вскоре они действительно подошли к развилке, на которой вновь остановились, но теперь уже по инициативе проводника.

– Всё, приехали, стойте здесь, ждите, я пойду, открою врата, да посмотрю, что бы никого там поблизости не было, а то чего доброго прирежут нас, не разобравшись в темноте. – Он кинул поводья своей лошадки в руки одного из парней, взял взамен факел и направился левый проход.

Всем остальным нежно было ждать и уповать на честность Афанасия, что тот не обманет и вернётся за ними. Алексей тоже спрыгнул с коня, подошёл к носилкам.

– Гриша, ты как, живой ещё? – Винниченко лежал с открытыми глазами и тяжело дышал.

– Больно, Лёшка, страшно дольно, лучше бы вы меня там оставили помирать спокойно, не мучили так.

– Ничего, терпи, доберёмся до воли, выходим тебя. Ну а вы ребятки, – обратился он к четвёрке, – кто таковы, может, познакомимся для начала?

– Да чё нам с тобой знакомства разводить? Ответил один из них, тот, что был постарше. – Наши дороги разойдутся, как только из-под земли выберемся, ни мы тебя больше не увидим, ни ты нас. А знакомство, оно привязывает, потом встретимся, не приведи Господи на дороге, и убить друг, друга не сможем.

– А что нам нужно будет друг, друга убивать?

– А кому ведомо? Может и нужно, а может, и нет, – уклончиво ответил тот.

Внезапно, вдалеке, сзади послышался конский топот. По звуку, скакал не один десяток всадников. Что делать дальше Алексей не знал, уходить вперёд, но это верная гибель. Цель преследователей, наверняка выгнать их на встречный отряд, а то, что там конце пути встречают, здесь и до гадалки не ходить.

«Ну, вот здесь смертушка нас и дождалась, – подумал Алексей, – наверняка они нас живыми из этого тоннеля не выпустят. У них все козыри на руках, и отобьют они своего государя, как пить дать. Эх, не хотелось помирать, тем более, неизвестно где».

Но мысли его прервал и другой звук. Тихий шорох донёсся из того прохода, куда ушёл Афанасий. Он вышел на свет, без факела и немного возбуждённый.

– Всё, чего стоите, бросаем здесь коней, этих двоих, указал он на заложников, и быстро за мной. Да факела, факела гасите, так на ощупь доберёмся, здесь недалече, а там, за вратами есть свет.

Парни покидали, затушив факела, аккуратно отцепили носилки, взяли их на плечи и весь небольшой отряд двинулся в проход, следом за проводником. Шли действительно недолго, и вскоре показалась полоска света. Это был узкий проход в стене, за ним горел факел, и свет от него проникал сюда в тупиковый туннель. Люди с трудом протиснулись сквозь щель, труднее всего было пронести носилки с раненым, но и с этой задачей справились, после чего, Афанасий немного поколдовал у стены и проход совершенно бесшумно закрылся. Алексей взял факел, вернулся к стене, тщательно осмотрел её, не найдя ни единого признака только что бывшего здесь прохода.

– Это как? – Повернулся он к Афанасию.

– А кто его знает, мастера делали.

– Понятно, что вообще ничего не понятно. Ладно, веди дальше «Сусанин».

– Откель ты знаешь, как меня кличут? Насторожился Афанасий.

– Так ты сам назвался, – не понял Мещеряков.

– Я тебе только имя говорил, а ты моё прозвище назвал.

– Какое прозвище?

– Сусанин.

– А, это? Так это имя нарицательное.

– Какое?

– Образное, так у нас всех проводников называют, – не стал Алексей лезть в дебри.

– Проводников, говоришь? Ладно, пошли.

Они двинулись дальше. Туннель был намного уже и ниже, носилки пришлось, нести двоим, поэтому часто останавливались и менялись все по кругу, без исключения. Шли долго и Алексей уже начал думать, что этот поход под землёй никогда не закончится. Он вспомнил недавние события и его странствия в Сибирских горах. Стало жутко от таких воспоминаний. Что не говори, а человек существо земное, и ему не свойственно бродить по подземельям. Почему-то на память пришли воспоминания из детских сказок о гномах и подземных сокровищах.

«Только вот гномы, кажется, в горах обитали, – подумал Алексей, – или может, были какие-то равнинные? Вернусь домой, если конечно вернусь, обязательно нужно будет вновь почитать сказки. Хотя сама жизнь в последнее время на сказку походить стала. Кто мог подумать, что возможно попасть в далёкое прошлое, а оказалось, что можно. Теперь бы ещё понять, как из него выбраться».

Вдалеке послышался какой-то шум.

– Что это? – Насторожился Мещеряков.

– Это мы уже почти пришли, – ответил Афоня, – где-то здесь должны бать охоронные посты.

Не успел он закончить фразу, как путь отряду преградили четыре человека, с направленными на них арбалетами. Алексей мгновенно оглянулся, оценивая ситуацию и пути отхода, но путей не, оказалось, сзади стояла такая же четвёрка.

– Интересно девки пляшут, и что Сусанин дальше делать будем?

– Погодь, не торопись.

– Кто таковы? – Прозвучал вопрос.

– Свои, – ответил Афоня, – иль не признали меня?

– Никак ты Афанасий? – Удивился один из стражников, и дал знак остальным опустить оружие, – а до нас молва дошла, что тебя в подвалы Малютинские упекли. Иль брехали люди?

– Нет, не брехали, действительно упекли, да вот оказалось и там замки не больно надёжные.

– А кто это с тобой?

– Со мной-то? Вот эта четвёрка, скорее всего разбойнички, уж больно они на братьев схожи. А вот те двое и тот, что на носилках, это из политических, как и я. Благодаря ним, и удалось только вырваться из подвалов. Уж больно смекалистые оказались.

– Ну-ка, дай поглядеть на таких героев, – стражник подошёл к Алексею с Вероникой и присветил на них факелом. – Да это ж баба, – удивился он, – только вот как-то одета не правильно.

– Видать так ей сподручнее, – не стал вдаваться в подробности Афоня, – ладно веди нас ко двору, там всё и расскажу, что со мной приключилось.

– Ну, идёмте, – ответил стражник, – только смотрите, не баловать, – предупредил он сразу, – все вы на прицеле, только что не так, мои люди стреляют без предупреждения.

Отряд в сопровождении стражников пошёл дальше. В этом месте туннель стал значительно шире, то там, то тут в разные стороны отходили от него боковые проходы.

– Да тут, никак целый город под землёй? – Подивился Алексей.

– Точно ты подметил, это центр сопротивления.

– И чему сопротивляетесь? – Поинтересовалась Вероника.

– Как чему? Знамо дело, Ивановому правлению. Не по нраву народу такое правление. Уж больно крут Иван.

Договорить они не успели, вышли на широкую площадь, если конечно подземелье можно так назвать.

– Вот и пришли, здесь стойте, сейчас вече соберётся и будут решать, что с вами делать, – остановил их стражник.

– С нами раненный, может ему кто помощь окажет? – Поинтересовался Алексей.

– Может и окажет, но сперва нужно решить, что вообще делать, коль решено будет живыми вас оставить, тогда конечно, а коль решат убить, то зачем силы на раненного тратить.

– Логично, – согласился Мещеряков, спорить здесь было бесполезно.

Народ потихоньку собирался на площади, но к отряду, окружённому стражниками, ни кто не подходил, и их тоже за пределы круга не выпускали, хотя и не забрали оружие, чему Алексей был искренне удивлён. Они же не знали, что за люди и насколько хорошо эти люди владеют оружием, и, тем не менее, не разоружили, значит доверяют. Но вот кому?

По периметру всей площади в кольцах торчало много факелов, по мере заполнения её народом, факела зажигались, но света всё равно оказалось недостаточно, Алексей так и не мог толком рассмотреть этого Афоню. Всякий раз ему казалось, что встречал его уже, но вот где так и не мог понять. Свет от факелов был неровным, тени постоянно скакали, тем самым искажая картинку. Наконец площадь заполнилась людьми, с одной стороны поставили на невысоком постаменте кресло, по всей видимости, там должен сесть руководитель всего этого собрания. Алексей начал присматриваться к людям. Он сразу отметил, что и здесь существует неравенство. Одни одетые более просто собирались в стороне противоположной поставленному трону, возле него же сосредотачивались, скорее всего, знатные люди этих мест, они были и одеты значительно лучше, и оружие у них присутствовало, чего не было с той стороны, где собирались простолюдины. Действительно вокруг трона располагался народ боярского чина. Их с простолюдинами разделяли стражники. Это делалось специально, что бы оградить одних от других, или просто стража занимала свою определённую нишу в этом обществе сказать нельзя, но факт оказался на лицо. Наконец народ собрался, немного погодя вышел и сам руководитель. Богато одетый, молодой человек уверенной походкой прошёл к трону и занял своё место. Народ склонил головы, приветствуя его. Простолюдины сняли шапки.

– Кого, Евстафий ты на этот раз нам привёл, кто посмел проникнуть в наши подземелья, со стороны Царского тупика? – Обратился молодой человек к стражнику.

– Это не я привёл, Государь Иоанн Иоаннович, это Афанасий. Он прошёл одному ему известным путём, и привёл за собой вот этих людей.

– Кто они таковы, Афанасий? И как ты умудрился сбежать? Насколько мне ведомо тебя Государевы люди недавно изловили и к Малюте в подвал кинули. Подойди ко мне да расскажи всё обстоятельно.

– Так и есть, Государь, – ответил Афоня, – и гнить бы мне в том самом подвале, покуда, Малюта-пёс меня на кол не посадил бы, да вот нашлись люди, сами восстали супротив палача, да и нас всех выпустили.

– Не знал, я такого. Правду говорят, нужно чаще в слободе появляться. Рассказывай дальше.

– Схватили, значится, они Малюту да наверх вышли, а там батюшка твой не сдержался, кинулся своего пса цепного вызволять, думал, наверное, что его не тронет ни кто. Но не тут-то было, этот добрый человек, перекинул Малюту под присмотр своей девки, а сам и Государя Ивана в полон взял. Так мы с ними до конюшен подземных и добрались.

– И вас ни кто не тронул?

– Нет, не тронул.

– Это почему же?

– Так они прикрывались Государем да Скуратовым, а ещё кинжалы им к горлу приставили. Вот стрельцы и побоялись.

– И где теперь они?

– Кто?

– Государь со своим палачом?

– Так мы их на Государевой дороге оставили, связанных, как погоню почуяли, так там и оставили, а сами сюда в тупик.

– А как ты проник в этот тупик?

– Не искушай, Государь, знаешь ведь, сия тайна по роду от отца к сыну передаётся, придёт время, и я своему сыну передам. Не придёт, так и умрёт со мной.

– Ладно, не про то речь нынче. Что за люди это?

– Не знаю я Государь, да только видать не наши они, вон, и одеты совсем уж странно, да и само то, что Государя Ивана не побоялись, говорит о том, что не наши они.

– Чего тогда им надобно в наших землях? Шпионы, небось, лазутчики? Так правильно их тогда в подвал посадили. И мне надобно их на крюк подвесить, дабы другим неповадно было.

– А это Государь ты у них расспроси, я сказал, что знал, только сдаётся мне незачем их на крюк-то, отпустить их надо, они несчастные люди.

– В чём же их несчастье?

– Дома у них нет. Точнее есть, но вот только добраться до него они не смогут. Это из тех людей, что Сильвестр приводит. Ни кто не знает, откуда он их берёт, да вот люди-то больно странные.

– Точно, слышал я уже о Сильвестровых полонённых. Так говоришь, этих тоже он привёл?

– Он, Государь, он.

– Не нравится мне этот Сильвестр, он и к нам вхож, и на Государя Ивана тоже работает, да и вот этих людей неизвестно, откуда берёт. Нужно его допросить примерно, как только появится, – обратился он к стоявшему рядом боярину.

– Исполним Государь, как только явится, сразу и допросим. А с этими чего делать?

– С этими? – Задумался молодой человек. – Вот с теми четырьмя, – он указал на парней, их наружу выкинуть, кажется мне не место им средь нас. Пускай идут разбойничают далее, а вот как поймаем на разбое, то на кол и посадим. Поняли меня?

– Поняли, – замотали братья головами, – как не понять?

– Так вот и идите, да делом праведным займитесь, и помните, наказание вас настигнет, коль разбойничать будете. Вывести их наверх.

Двое стражников подошли к парням, завязали им глаза и повели за собой. В кругу остались только Алексей, Вероника, да лежавший на носилках Григорий.

– Теперь вернёмся к вам, – молодой человек посмотрел в упор на Мещерякова. – Кто таков, как звать, какого чину?

– Полковник Мещеряков Алексей Павлович, – ответил тот, не зная, как продолжить и стоит ли называть ведомство, в котором он получил это звание.

– Хорошо, – удовлетворённо кивнул Иоанн головой, – дальше.

– Что дальше?

– Когда рождён, в какой семье. Не припомню я что-то рода такого на Руси.

– Мне почему-то кажется, Государь, что эти вопросы лучше обсудить наедине.

– У меня нет тайн от моего народа.

– Зато у меня есть сведения, которые я не намерен раскрывать свеем подряд.

– Ты дерзок. А как я прикажу тебя на цепь посадить?

– Один уже приказал, да только благодаря, вон ему, – Алексей кивнул на Афоню, – в живых остался.

– Ты слишком дерзок, но мне нравятся такие люди. Хорошо, обсудим всё наедине. Отведите его в мои покои.

– Не его, а их, – поправил Алексей государя, – я без своих товарищей никуда не пойду, а ещё вели лекаря прислать, моему другу очень плохо, он много дней общался с вашим Малютой.

– Вот люди, им как мёд, так и ложкой. Хорошо всех в мои покои, да Афанасия туда же, поговорим с глазу на глаз.

Стражники взяли носилки с Григорием, один пошёл впереди, показывать дорогу, остальные двинулись следом, не выпуская из круга Алексея с Вероникой, но и не сильно ограничивая их в движении.

Глава 12.

Их провели несколькими проходами и ввели, в большую комнату. Сводчатый потолок поддерживали несколько рядов кирпичных колонн. Своды, уходившие вверх, покрывали красочные фрески. Помещение явно отличалось от всего виденного здесь под землёй, и своим убранством и декором. В глубине располагался помост, на котором, скорее всего и стоял тот самый трон, вынесенный в общий зал, по бокам от него лавки, в боковых пролётах. С одной стороны располагался большой стол, накрытый белой, расшитой золотом скатертью. На столе в строгом порядке располагались столовые приборы. Скорее всего, это была пиршественная зала. В другом боковом пролёте тоже виднелся стол, но на том столе лежали бумаги, книги, перья, стояли чернильница. Значит, это был рабочий кабинет. Факела. Висевшие на колоннах освещали всё помещение. Пока Алексей рассматривал залы, стражники ушли, оставив их наедине с самими собой, только плотно прикрыли дверь, вполне возможно, что и закрыли их с обратной стороны на засов.

– Так вот, мил человек, – обратился Афоня к Мещерякову, – из этой залы у нас с тобой два пути, либо на свободу, либо в гнилую яму. Третьего не дано.

– Первый путь мне больше нравится. А тебе?

– Знаешь, мне в гнилую яму тоже не больно охота спешить, успеется ещё.

– Тогда твои предложения.

– Ты главное всю правду говори, государь он у нас человек просвещённый, поймёт но, вот коль лукавить начнёшь, не простит.

– Так, а мне лукавить нечего, главное, что бы он мою правду понять захотел, хотя я и сам не знаю, как эту самую правду объяснять.

– А ты постарайся объяснить, глядишь и поймёт.

Договорить они не успели, Алексей хотел ещё задать Афоне несколько вопросов, но в это время двери со стороны тронного постамента отворились, в помещение сперва внесли сам трон, а следом вошёл Государь. Он, как и там, в общем зале непринуждённо и уверенно уселся и поманил людей к себе рукой.

– Подходите не бойтесь. Вот мы и одни, говори, что сказать хотел.

– А сказать я хотел вот, что, – начал Алексей, тщательно продумывая и подбирая фразы, – Ты спросил, когда я рождён и в какой семье. Я отвечу, только прошу не удивляться моему ответу. Родился я в марте месяце, в году одна тысяча девятьсот шестьдесят четвёртом от рождества Христова, в городе Киеве. Вот почему мой род и не известен тебе.

– Это как в одна тысяча девятьсот шестьдесят четвёртом? Ты хочешь сказать, что ты ещё не рождён?

– Я рождён, и вот она тоже рождена, кстати, она младше меня лет на десять, но вот каким образом мы попали сюда к вам во время, которое раньше нашего времени на четыре столетия, я не знаю. Мы легли спать в доме того самого Сильвестра в своё время, а проснулись связанными от того, что в нашу комнату ломились стрельцы. Вот такая история, хочешь, верь в неё, а хочешь, нет. Но по нашему виду тебе должно быть ясно, что я скорее говорю правду, чем лгу.

– Но ты сказал, что родился в Киеве.

– Да в Киеве, сейчас это другое государство, но живу я в Москве, сюда, в Александров, обращаю твоё внимание, в город Александров, а не в Александровскую Слободу, мы приехали вдвоём с Вероникой по заданию своего руководства, провести расследование, и по возможности подтвердить, или опровергнуть распространяющиеся слухи о таинственной Библиотеке Ивана Грозного.

– А он? – Молодой царь указал на Григория.

– Он? Он наш товарищ, прибыл в Александров раньше нас, в составе другой группы, до него было ещё две, все они пропали, и я теперь подозреваю, что они были точно так же как и мы переправлены сюда, здесь и замучены в подвале вашего Малюты. Нас отправили даже больше на поиски этих групп, нежели самой библиотеки.

– Так ты хочешь сказать, что библиотеку моего батюшки так и не нашли?

– Да, не нашли.

– Мне нравится твоя сказка, но представь, я готов поверить в неё. Но скажи, как ты думаешь теперь выбираться к себе?

– Не знаю, как только выйду на поверхность, найду этого Сильвестра, и спрошу его, как нам с девушкой и товарищем попасть назад. Поверь, что вести дознание я умею не хуже вашего Малюты.

– Я верю тебе, тем более что я знаю, люди ходят туда и обратно. Правда, Афанасий? – Молодой государь хитро посмотрел на мужичка, и тут Алексея как током ударило. Кафе и мужик бомжатского вида за их столиком, а особенно его взгляд. Он повернулся к Афоне и, схватив его за шиворот, развернул к себе. – Так это ты нас в Киржач направлял, зачем?

– Тихо, тихо, – осадил Алексея Иоанн, – здесь пока я государь и я принимаю решения кого казнить, а кого миловать. Так ты говоришь, что видел его в своём времени?

– Не мог он меня видеть, Государь. Как я могу сквозь годы ходить?

– Ты тоже молчи, за тобой давненько следят, и часто непонятно, куда ты деваешься, а потом откуда являешься. Лучше признавайся пёс, хуже будет! – Пригрозил он Афоне.

– Каюсь, Государь, есть грешок, брожу.

– Вот и выведешь их, что бы духу ихнего здесь не было. А про Либерию, прабабки моей, небось, её ищите, забудьте. Нет её, и не было никогда. Бесприданница прабабка была и ничего на Русь не привозила. А те, что батюшка мой собрал, тех книг никому не следует читать, ни в нашем времени, ни в вашем.

– Отчего, Государь? – Спросила Вероника.

– Оттого, что ересь там сплошная. Всё рассуждения у нас закончены, забирай их Афанасий, да выводи, потом придёшь, отчитаешься, и больше никаких хождений, нечего тебе там делать.

– Пощади, Государь, не могу я такого сделать.

– Отчего?

– Не властен я над людьми, только самому, получается, пройти, даже не могу одёжку носить, голяком появляюсь всякий раз.

– Тогда как они сюда попали?

– Это у Сильвестра надобно спросить.

– Хорошо. Тогда погостить вам у меня придётся, уж не обессудьте, но в народ я вас не выпущу, нечего люд добрый смущать. А как только Сильвестр объявится, сразу и переправим вас домой.

– Спасибо, государь, и на том. Что друга нашего лекарь посмотрит?

– Да, сейчас его заберут и отнесут к знахарке, она над множеством трав власть имеет, только она сможет его на ноги поставить.

Их разговор прервали открывшиеся двери, в них появился стражник.

– Ты как посмел? – Возмутился Иоанн.

– Государь вести срочные сверху, тебя Государь Иван обыскался, а ещё вестовой много новостей принёс. Говорит, что срочные.

– Клич вестового.

Стражник удалился и его место занял запыхавшийся мужик. Видимо он очень спешил донести до Иоанна новости дня.

– Сказывай, коль пришёл. Чего молчишь? Их не бойся, при них можно.

Вестовой отдышался и начал рассказ.

– Государь, страх, что творится в Слободе. Нынче ночью, из подвалов арестанты бежали, Малюту с Государем Иваном пленили и уши Государевой дорогой. Сказывают, что это не люди были, а демоны. Вяземский караулы везде разослал, в конец государевой дороги, что бы мол, ждали их, да они так из-под земли и не вышли. По следу ихнему по дороге Государевой, тоже стрельцы поехали, как только двери сломали, но не нашли никого, лишь Государь Иван, да Малюта-пёс на коне сидели. Руки связаны, во ртах кляпы и глаза завязаны, да ещё они меж собой связаны были, а беглецы, как в воду канули.

– И много их бежало?

– Да, поди все, что в подвале были, только вот многие назад вернулись. Там в Слободе нынче Вяземский наказал Столбы ставить и всех, что посмели бежать на столбы, а покуда, их в колодки посадили, да к каждому человека приставили, те их плетьми хлещут, ждут, покуда говорить начнут.

– А что от них услышать хотят?

– Кто такие, что сбежали?

– Понятно. Что ещё слыхать?

– Ещё за тобой в Москву гонца выслали, сказывали, что ты там. Это уже Государь Иван распорядился, как только его нашли.

– Ещё чего? Что я из тебя по ложке всё добываю, сам сказывай.

– Ещё Сильвестра поймали, он как раз дома был, когда те убёгли, поймали, в колодки тоже засадили в подвал, только его пока не пытают, ждали, пока Малюта с Государем вернутся.

– А по кой ляд им Сильвестр понадобился?

– Так говаривают, что это он, Сильвестр демонов ко двору привёл.

– Понятно, ладно иди. Вот вам и дело разрешилось. Нет больше Сильвестра. – Обратился Иоанн к Алексею с Вероникой.

– Не спеши, это ещё вилами по воде писано. Нет больше скажем, когда на виселице его увидим, или на костре, как тут у вас принято я не знаю, а пока он в подвале, значит, оттуда его можно вытянуть.

– Это как?

– Вот как, здесь хорошенько подумать нужно. Но то, что его вытаскивать необходимо, в этом я просто уверен. Хотя, погоди, там ведь с ним бабка была, Авдотья.

– Точно, это жена его. – Подтвердил Афоня.

– Жена, говоришь, – задумался Алексей, так может для начала с ней поговорить, а тогда же и за Сильвестрово освобождение приниматься, если конечно нужда будет.

– Тебе виднее, – согласился Иоанн.

– Отпускай нас государь, – обратился к нему Алексей, – нам спешить надобно, ведь если не поспеем, ваш Малюта может Сильвестра в жареный окорок превратить, а мне с ним ещё беседовать нужно.

– Хорошо, идите, только вот не следует вам в таком виде по миру ходить, народ пугать, Афанасий, сведи их к кравцам, да переодень, что бы чину соответствовали. Ты при них остаёшься, а вот потом мы с тобой отдельно потолкуем. Эй, есть там кто! – Позвал Иоанн. Двери распахнулись, на пороге появился стражник. – Отнести этого к знахаркам, сказать, я велел на ноги поставить.

– Слушаюсь Государь, – ответил тот и ушел за подмогой.

– Вот, вроде все распоряжения отдал, теперь и мне пора, я, конечно, чем смогу вам помогу, но сильно на меня не рассчитывайте, батюшка крут и никого не слушает. Всё идите.

Алексей, с Вероникой молча, развернулись и выли в коридор, Афанасий поспешил за ними.

– Повезло вам, в хорошем настроении государь, поверил, теперяча, главное домой вернуться, а путь, как я разумею, долгий предстоит.

– Почему ты так разумеешь?

– Так Сильвестра трудно будет вытянуть из темницы, а Авдотья ни за что не согласиться вас выводить покуда муженька её не освободите.

– Ты почём знаешь?

– Скверная баба, сварливая.

– Ладно, разберёмся, ты-то сам, почему нас сразу не предупредил, что с какими-то намёками по поводу Киржача?

– Думал вы сразу туда, и поедете, не станете вертаться к старикам.

– А что там, в Киржаче интересного.

– Да чёрт его ведает, но у Сильвестра там какие-то дела.

– А, что Либерии, действительно не существует? – Поинтересовалась в свою очередь Вероника.

– Нет, милая, это красивая сказка. Царь Иван конечно просвещённый человек и книг он собрал множество, да вот только собирал он их в походах военных, по монастырям опальным, да у бояр, коих потом по миру пустил, это тех, что опричнине противились. Их вот здесь в подземельях, знаешь как много. Эти книги конечно у него есть, и ценности они великой, в ваше время, да вот только найдены они уже давно. А Либерия, это миф, красивая сказка.

– Откуда, тогда раритеты время от времени появляются.

– Сдаётся мне, что это Сильвестр их туда таскает, да и выбрасывает понемногу, и себе на жизнь, и от Киржача глаз сторонний отвлекает.

– Так всё же что в Киржаче этом?

– Не знаю я, вот выберитесь и разузнаете всё.

Так беседуя, они добрались коридорами подземного города до района ремесленников. Алексей всё дивился, насколько велик, сам город. Здесь были и церкви и кварталы бояр и ремесленные кварталы, если бы не знал, что находится под землёй, то вполне можно было сказать, что они гуляют по древнему ночному городу.

– Послушай, Афоня, а относительно поверхности, где мы сейчас находимся?

– Мы, приблизительно в четверти пути от самого Киржача, вон там за околицей города река подземная, так она точь-в-точь как Киржич течёт, а дальше и монастырь.

– Понятно.

– Да чего тебе понятно, коль ты в энтих местах никогда не бывал. Ладно, хватит болтать пришли уже. Вот и кравцы. – Они остановились перед одним из домов. – Заходите, только не болтайте, я сам говорить буду. Эгей, хозяин, есть, кто живой, – крикнул Афоня в открытые двери.

– Есть, есть, заходи Афанасий. А кто это с тобой, никак пришлые, отпустил, значится их Государь. – Вышла навстречу гостям дородная женщина.

– Отпустил, Пелагея, отпустил, да вот к вам прислал приодеться, Филарет то дома?

– А где ему быть? Конечно дома.

– Вот и хорошо, проводи к нему.

Они прошли в дом, точнее в пещёру, сложенную из такого же, как и везде кирпича. Сводчатые потолки, колонну поддерживающие их, небольшие комнаты, отделённые друг от друга мощными дубовыми дверями, с коваными петлями и засовами, и ни одного окна. На что ещё обратил внимание Алексей, так это на то, что в помещениях полностью отсутствовали признаки отопления. Ни тебе печей, кроме тех на которых готовили пищу, ни тебе каминов, ничего. В глубине помещений, в просторной комнате, освещённой десятком свечей, за большим столом сидел старичок. При появлении гостей, он оторвал близорукий взгляд от куска материи, над которым работал и взглянул на вошедших.

– А, Афанасий, я знал, что ты ко мне придёшь. А куда тебе ещё их вести? Ни кто окромя меня не сможет их одеть, так как подобает.

– Какой ты Филарет уверенный. А то возьми я и пойди к Платону? Отчего ты знал, что только к тебе?

– Потому, как только я знаю, во что их одеть.

– И во что же? – Спросил Алексей.

– Да вот в это, – портной указал на два чёрных костюма, висевших напротив него.