Текст книги "Курс молодого овца, или Самозащита в уголовном суде"

2. 5. Охрана прав и свобод (ст. 11 УПК РФ)

Читаем Свехновый Завет:

Суд, прокурор, следователь, дознаватель обязаны разъяснять участникам их права, обязанности, ответственность и обеспечить возможность осуществления этих прав. В случае согласия лиц, обладающих свидетельским иммунитетом, дать показания, их обязаны предупредить о том, что их показания могут использоваться в качестве доказательств в ходе дальнейшего производства по уголовному делу.

Мозгуем. Прямая обязанность разъяснения прав, обязанностей и ответственности возлагается Законом на должностное лицо (мусора), под чьим непосредственным руководством проводиться конкретное процессуальное действие и в чьём производстве находиться уголовное дело. Если, допустим, осмотр места происшествия проводит следователь, так никто иной не вправе вмешиваться в ход расследования, несмотря на должностное положение и статус этого «иного», пусть даже он много выше рангом следака (прокурор, начальник сл. отдела). Если производство ведётся в суде, то и разъяснения полагается делать суду в лице председательствующего по делу судьи. Любые разъяснения, поступающие от других участников, сколь ни были бы эти «другие» компетентны в этих вопросах, являются только юридическим подспорьем, но правовых последствий не влекут и не могут подменять прямых функциональных обязанностей ведущего производство мусорка. Остальные, включая защитника, только вправе, но не имеют прямых обязанностей в этом, хотя помощь защитника и подразумевает всесторонние пояснения происходящего и ролевых полномочий участников.

Кому же, в чей адрес делаются указанные в норме разъяснения? Всем остальным участникам, кому предстоит примерить на себя права и обязанности, кто может и должен этими правообязанностями пользоваться по назначению, и на кого могут распространяться меры ответственности. И, опять же, невзирая на матёрость участника. Безусловно, прокурор-криминалист и медик-эксперт вполне посвящены во все тонкости их участия, досконально знают свою процессуальную и служебную праводееспособность, известно им о мерах ответственности. Что же, это их профессиональные знания и опыт. Но и такая заведомая просвещённость не влечёт исключений в их отношении. Пусть это и покажется формальностью со стороны, но того требует Закон. Полезно всякому участнику напомнить его статус, настроить его через эту процедуру к серьёзности в работе, не допустить балаган, предупредить своеволие или незнание нормативных изменений. Факт разъяснений отмечаться должен отдельной строкой в соответствующих протоколах следственных действий под личную роспись получателя дозы разъяснений. Без всего этого в дальнейшем не привлечь к ответственности нарушителя.

Повторяюсь, закон не делает каких-либо исключений – разъяснения должны давать в обязательном порядке всем-всем-всем участникам без выяснения необходимости этого (почти принудительно, ха-ха). Трудно усомниться, что адвокат-защитник, обвинитель-прокурор или секретарь судебного заседания не ведают своих полномочий, обязанностей, ответственности и особенностей производства. Но и этим профессионалам полагаются их порции разъяснений. А вот ведь, разъяснений таковым не делают. Мне известен только один случай полноты разъяснительных процедур, и ещё я видел недоумение в глазах прокурора и защитника при этом. Они в том случае едва не оскорбились таким обращением. Порядок такой оправдан ещё и стой точки зрения, что другие участники, присутствуя при разъяснениях одному из них, через эту процедуру также узнают о статусных возможностях этого участника, усваивают роль его и могут принимать эти знания в процессе. А ещё вызнаются некоторые права, напрямую не прописанные в Законе, не разъясняемые одним участникам, но однозначно вытекающие из обязанностей других участников.

На вопрос: какой объём прав-обязанностей-ответственности подлежит разъяснению (?), ответ не сложен: Весь (не путать с древнеславянским народом «Весь»). Полный объём, достаточно подробно, в понятной и доступной форме. Конечно, речь идёт только о тех правообязанностях, которые существуют, могут появиться на текущее время и востребованы при производимых процедурах. С тем, чтобы участник овладел знанием о своём правовом положении и был способен осуществлять свойственные ему функции.

Сам объём, например прав, перечислен в Кодексе, а также некоторых других законах (О полиции, О следственном комитете, О прокуратуре, Об адвокатской деятельности и некоторых других). Права указывают напрямую формулярами перечней или они могут вытекать из содержания отдельных положений законов. Так, что касается прав обвиняемого, то они приведены в статье 47 УПК. Но у того же обвиняемого в зависимости от процессуальной ситуации могут займеться и другие права, не указанные в общем перечне вообще или являющиеся составной, сразу и неразличимой частью какого-либо права. Для примера приведу право обвиняемого знать о решении прокурора о возбуждении или отказе в возбуждении против него уголовного дела, его же право допрашивать показывающих против него свидетелей, порождаемые, соответственно, нормами по статье 146.4. УПК РФ и по статьям 6.3. Евроконвенции, 192.2, 275, 277, 278 УПК РФ.

Представленный в статье 47 УПК перечень прав дан в чрезвычайно сжатых формулировках. Их разъяснение не может ограничиваться формальным воспроизведением текста по статье. Явно недостаточно в порядке разъяснений просто указать, допустим, что обвиняемый имеет право заявлять ходатайства. Из этого ни хрена не понятно. Это только сообщение о наличии самого права в абстрактном выражении. Разъяснение подразумевает полное раскрытие существа права во всех его проявлениях и по порядку его осуществления, а также возможных последствиях его использования или отказа от употребления. Тогда, вслед за указанием о наличии права подлежат разъяснению вопросы: что означает «ходатайство»; какие бывают ходатайства на предстоящем этапе разбирательства по делу; В каких случаях и когда они могут быть заявлены; каков порядок заявления, особенности этого по разным из них, сроки; какие решения могут быть приняты и какие последствия таковые повлекут. Без всеобъемлющей информации о праве обвиняемому – такому быдлу как мы с тобой, не врубиться в смысл и содержание этого «заявлять ходатайства». А ещё вслед за разъяснением должно быть установлено, понятны ли сделанные разъяснения, так как «разъяснение» – от слова «ясно». Ясно, курсант?

Важная и неотъемлемая часть разъяснений – это разъяснение порядка осуществления права, то есть, как этим правом пользоваться без вилки и ножа. Такой порядок всегда специфичен и невыполнение его, само по себе, как формальное основание, может повлечь отказное решение или утрату возможности воспользоваться правом по месту и времени. Например, ярко отличается от прочих порядок заявления ходатайства об исключении доказательств. Специальные правила (статья 235 УПК) требуют наличия и предоставления копии ходатайства второй стороне в день его заявления; указания точного наименования доказательства и оснований для признания его недопустимым и исключения; требуют доказывания заявляемых нарушений или их опровержения, и прочие действия. Невыполнение любого из этих условий может повлечь отказ в удовлетворении ходатайства и оставления доказательства «в игре».

Некоторые права, как уже отмечено, и вовсе не прописаны прямым текстом, но прослеживаются исходя из «чужих» обязанностей. Это согласуется с общими правилами, что любое право обеспечено встречной обязанностью, и наоборот, любая обязанность происходит от существующего права и связана с ним крепкой дружбой. Внимательно анализируя отдельные положения Закона ты можешь (вдруг) обнаружить какое-либо своё право, производное от чужих обязанностей или установленных условий отдельных процедур (что почти одно и то же). Пример: Следователь, дознаватель обязаны уведомить родственников подозреваемого о его задержании (ст. 46.3.УПК). Из этого следует право твоих родственников (неопределённый их круг) знать о факте твоего задержания, и твоё право, чтобы родственники были уведомлены.

Другие права за гранью общего перечня прописаны в специальных нормах и только по ним выясняются. Например, право по окончании прений и до удаления суда в совещательную комнату представить суду в письменной форме собственные формулировки по основным вопросам (предстоящего) приговора – событию, причастности, виновности и прочим глупостям, включая личные просьбы, типа «слышь, отпусти, Отец родной» (ст. 292.7.УПК). А если есть такое право, то и оно должно равно разъясняться и обеспечиваться, путём предоставления времени на формулировку предложений. Однако на деле суд даже упомянуть о таких «промежуточных» правах забывает, как если бы данных полномочий вообще не существовало или они не имели значения. Негласное объяснение такой позиции, как в указанном случае: формулировки от сторон, особенно от защиты, не обязательны для суда, в ходе прений имелась возможность высказаться по данному поводу.

с подводы да поводу с тюлей в заду…

Разъяснение обязанностей и ответственности почти не колышет самого обвиняемого (подозреваемого). Обвиняемый мало чем обязан и почти безответственен. А вот другие участники по уши навьючены такой ношей. Например, свидетель обязан давать показания и несёт реальную ответственность за дачу ложных показаний и за отказ отдачи показаний (ст. 57 УПК, 307, 308 УК). Объём разъяснений и об этом также должен быть полным и безусловным. Без должных разъяснений нет возможности в дальнейшем ожидать точного выполнения функций от участника и упрекать его в неисполнении обязанностей (о которых участник не ведает) и тем более налагать ответственность. Как и с правами, полный перечень всевозможных обязанностей и ответственностей установлен в различных нормах уголовного кодекса, и не позволительны какие-либо отступления в разъяснениях. К примеру, вовсе не лишним будет напомнить адвокату-защитнику о его обязанности применять все доступные средства по осуществлению всесторонней помощи подзащитному. Хотя адвокаты и сами должны бы помнить об этом, но такие разъяснения положительно их бодрят, похлеще пощёчины звонкой, а то и остатки совести взбередят.

Что касается ответственности. Ответственность различается на процессуально-дисциплинарную, административную и уголовную. Всякая ответственность исходит от конкретной обязанности участника, его действий или бездействия и оговорена в Кодексах, а сам порядок применения в рамках уголовного судопроизводства – только в УПК. Не предусмотренная УПК или применяемая с нарушением установленного в УПК порядка ответственность – недействительна. К дисциплинарному виду можно отнести выговор следаку, выдворение участника из зала заседания за ненадлежащее поведение. Последняя мера ныне очень популярна в использовании и активно применяется судами для удаления неугодных обвинению участников, особенно при участии присяжных. Под таким предлогом в формально «законном» порядке участников от защиты лишают непосредственного участия.

Различные виды административной ответственности приведены в Кодексе об административных правонарушениях (КоАП РФ). К таким мерам относятся, например, наложение штрафа за неуважение к суду, за неявку по вызову мусоров. Есть и другие поводы (смотри главу 17 КоАП, если не лень). Сюда же я отношу задержание – фактический арест участника с целью обеспечения его явки к следаку или в суд (и просто закошмарить).

Уголовная ответственность применяется только по преступным действиям участников, таким действиям, что могут или влекут серьёзный ущерб интересам правосудия. Такие карательные меры перечислены в главе 31 УК РФ и требуют самостоятельного расследования с последующим разбирательством в суде. Наиболее яркими примерами служат составы по принуждению к даче показаний, по фальсификации доказательств, по заведомо ложным показаниям или отказу от дачи показаний (ст. 302, 303, 307, 308 УК РФ). В последнее время вменение таких деяний активно стали применять, но всё больше с целью давления и устрашения сторонников защиты, зачастую ограничиваясь лишь первичным производством. О некоторых видах такой ответственности (ст. 307, 308 УК РФ) предусмотрены специальные процедуры предупреждений с отобранием подписки об этом. Однако большинство мер ответственности не разъясняют вообще, не практикуют такового или разъяснения даются весьма поверхностные. Фактически участнику только сообщают о наличии такой ответственности, но её сущность, основания и возможные санкции остаются без оглашений. Большую озабоченность, например, вызывает укоренившаяся практика, когда предупреждая об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний или за отказ отдачи показаний, мусора не поясняют, что означает «заведомо ложные», какие именно действия воспринимаются отказом, и вообще не упоминают о наличии положений по Примечаниям к статьям 307, 308 УК РФ. Недопонимая действительные смысл и значение коренных понятий свидетель боится ошибиться в сказанном, всё более путается, всякую забывчивость примеряет к «отказу» или не может заявить и воспользоваться своим свидетельским иммунитетом – правом молчания. Не ведая о возможности освобождения от уголовной ответственности за ранее уже данные ложные показания (Случилось так, что набрехал. С кем не бывает?), не зная порядка и оснований к такому бескровному своему исправлению, но находясь только под угрозой ответственности, свидетель вряд ли изменит свою прежнюю лживую позицию в сторону правды. Скорее он и далее будет лгать во избежание кары. Что там у нас с объективностью?

Обеспечение возможности осуществления прав выражается в целенаправленных позитивных действиях (бездействии) мусоров, направленных на осуществление, реализацию каждого конкретного права с момента его возникновения. Должны помогать, а не мешать. И это должны быть не единоразовые функции, а действия регулярные, последовательные, длящиеся в обозримых пределах нужды своевременно и уместно. К примеру, право представлять доказательства, как составное права на защиту. Как минимум, обвиняемому должны разъяснить суть и значение различных видов доказательств, которые им могут быть представлены, порядок их получения и приобщения; обвиняемому предлагается дать показания, указать на лиц, кто также мог бы дать полезные показания, указать о наличии и местонахождении вещественных или «иных» доказательств; оказать обвиняемому помощь в их истребовании или изъятии; выяснить мнение о необходимых экспертных изысканиях; предоставить в случае нужды переводчика; сообщить о результатах получения доказательств или препятствиях к этому. Так приблизительно должно быть, но подобное немыслимо в российских реалиях. И даже нелепо звучит. Но, сама возможность осуществления прав напрямую зависит не только от знания о них, воли и желания воспользоваться ими, но и от действенных, открытых, доступных путей реализации этих прав. О полном обеспечении правами язык повернётся сказать только тогда, когда и закон и мусорская практика предоставляют вольницу и содействие. Любое мыслимое право останется абстрактной тенью, дремотным глюком, до тех пор, пока ты сам не активируешь его, не выпустишь этого Джона наружу. За всякое право нужно бороться, отстаивать его (до выпадения осадка), добиваться полного его исполнения.

Обеспечение возможности осуществления прав через бездействие мусоров выражается в том, что мусора не создают препятствий своей активностью, не мешают реализации прав напрямую или опосредованно. Таких пакостей много. Вот – твоё право выступать с речью в прениях. Ты излагаешь свою позицию, а председательствующий регулярно тебя прерывает всякими мудацкими замечаниями к месту и не к месту. От этого ты не можешь сконцентрироваться, последовательно и логично излагать свои мысли, псиХуешь, желанная речь превращается в рвань бессвязную.

Ущербом обсуждаемой гарантии по её буквальному содержанию вижу отсутствие равного требования обеспечивать возможность исполнения обязанностей. Такое гарантированное обеспечение непременно должно быть прописано в Законе. Ведь отточного и своевременного исполнения обязанностей напрямую зависят качество, эффективность, да и сама возможность осуществления связанных встречных прав других участников. Отсутствие же нормы позволяет недобросовестным представителям власти считать, что таких требований нет вообще, что они не обязаны принимать меры для обеспечения участникам возможности исправно выполнять возложенные на них законом и процессуальными решениями функции. С другой стороны косвенно допускается использование таких огрехов и в пользу интересов участников. Например, свидетель обязан являться в суд по вызову. Он свою неявку объясняет невозможностью исполнить данную обязанность в связи с необеспеченней таковой: видите ли, его не пропустили в здание суда по причине отсутствия повестки и (или) удостоверений личности. Плюнул, развернулся и прочь ушёл. Если это свидетель обвинения, и его показания вредны защите подобная неявка-неучастие при указанных формальных поводах может быть на руку защите в определённых ситуациях. Сечёшь?

Кроме того мы обращаем внимание, что в Законе не используются по отношению к участникам формулировки «обязан». В нормах установлено, например, что «свидетель не вправе… эксперт не вправе…» и подобное. Но отсутствие права – это ни фига не обязанность, понятия «не вправе» и «обязан» не равнозначны, нетождественны. Прямых обязательств по «не вправе» не установлено, тогда, если свидетель не вправе разглашать данные предварительного следствия, то он же и не обязан воздерживаться от этого. Врубаешься? Такая нормативная невнятность приводит к глупым правовым ситуациям. Вот, в соответствии с требованиями ст. 56 УПК свидетелю разъясняют, что он не вправе давать заведомо ложные показания. При этом ему не внушают, что он обязан давать правдивые показания. На сей счёт мне известен комичный, но логичный случай допроса свидетеля, очень важного для обвинения свидетеля. На вопросы следака по существу обстоятельств дела, этот хлыст откровенно тупил: Вы видели нож в руках Володи? – Мой велосипед храниться в сарае, руки всё не доходят отремонтировать его…; В каком расстоянии от вашего окна происходила драка? – По выходным я обычно выезжаю за город… и тому подобное. Мусора от него ответов по теме так и не добились. А свидетель-то не лгал не единым словом, всё по чесноку, но он и правды не говорил по обстоятельствам дела, так как эти обстоятельства его говором не затронулись. И противоречий в показаниях свидетеля не проявилось и, фактически, он не отказался отдачи показаний. Так и сторона обвинения не получила искомых сведений от такого допроса. А ещё этот свидетель мог равно тупо молчать с тем же успехом и не пояснять такое состояние. Даже признаки неуважения из этого не прослеживаются. Мотай на ус (если усов нет – срочно нарости).

Хорошо, теперь разгребаем вторую часть положений об охране прав и свобод. Кодекс не даёт расшифровки буржуйскому понятию «свидетельский иммунитет». Из общепринятого понимания считаем, что это такое защитное свойство и средство, проявляющееся в праве (иногда и в обязанности) и возможность (способности) не давать показания вообще или не давать показаний изобличительных, способных навредить. Здесь кроются ещё два не равных понятия: «показание» и «свидетельство». К категории свидетелей, обладающих таким иммунитетом, относятся прямо перечисленные в части 3 статьи 56 УПК лица, а также свидетели, судьбой не заинтересованные потворствовать ухудшению положения подозреваемого (обвиняемого) ввиду родственных или близких с ним отношений. Таким образом, первым признаком свидетельского иммунитета является сама способность свидетельствовать, а вторым – предоставляемая Законом защитная оболочка, позволяющая не свидетельствовать. Так как и обвиняемый, и потерпевший равно являются источниками показаний-свидетельств, на них также распространяется этот же иммунитет.

Наличие или отсутствие свидетельского иммунитета у подлежащих допросу лиц определяют те, кто организует и контролирует допрос, то есть мусора.

Это свойство они устанавливают собственным усмотрением и убеждением, что может не соответствовать действительному статусу участника. Мусора во всяком случае устремлены преодолеть иммунитет защиты. Тогда и умышленно может быть скрыто его наличие у допрашиваемого и сама необходимость такой защиты, её сознательно взламывают, игнорируют с целью получения выгодных показаний. Поэтому потенциальный свидетель, его адвокаты-представители не должны стесняться, но сами заявлять о наличии иммунных преград, добиваться полных разъяснений по этому поводу, признания значимых фактов, обстоятельств и самого права на отказ от дачи показаний.

Пример. Из взаимосвязанных положений статей 5.4. и 56.4.1. УПК явствует право не свидетельствовать только против супруга (супруги) и других близких родственников, перечень которых дан и ограничен. Следовательно, в отношении любых других лиц действие иммунитета распространения не имеет, а отказ давать показания против них считается не правомерным. И вот, живу я со своей Наташкой душа в душу не один год дружною весёлою семьёй, считаем друг друга мужем и женой, ребятёнка породили и воспитуём, обросли общим жильём да прочим имуществом. Сроднились иными словами семейно без всяких ЗАГСовых формальностей, но пред ликом Господнем и не помышляем судьбы другой. Меня обвинили в мокрухе (с кем не бывает?). Наташку мою мусора тянут свидетелем на допрос и грузят её по-полной. Её принуждают к даче показаний супротив меня, угрожают ответственностью за неправду или отказ. От дивчины не принимают доводы об иммунитете-те-те-те (и эти), не дозволяют пользоваться такой защитой. Основание – брачные отношения наши не являются «законными», так как не зарегистрированы в установленном Гражданским и Семейным кодексами порядке; я для Наташки не являюсь «законным супругом», то есть вовсе и не супруг, а хрен под боком, а потому иммунное действие на подобное родство не распространяются. Вот так. Формально, Наташку мою любимую могут привлечь к ответственности, угрожают ей лишением свободы, а значит, отрывом от ребёнка, разрухой семьи. Не всякая Наташка выдержит подобных давлений. Декабристки ныне не в ходу. Подружка может сломаться и наговорить кучу глупостей во избежание больших жертв. Да какого члена!

Во-первых, сам УПК не растолковывает значение понятия «супруг, супруга» никоим образом, в том числе в равном значении с понятиями гражданского законодательства, а все тождественности тогда остаются голословными; Во-вторых, иные отношения близкого родства, те же «внук-дедушка», не требуют специальных подтверждений и удостоверений через регистрацию гражданского состояния, не требуют документальных подтверждений наравне с удостоверением брачных уз. Что являет нам дискриминацию по порядку подтверждения отношений и родства; В-третьих, моя Наташка, заявив о семейственности со мной, вовсе не обязана доказывать это. Кто сомневается, пусть и добывает прочные контраргументы обратного; В-четвёртых, реальные отношения устанавливаются по действительным, фактическим условиям и состояниям, а не по документальным визам властных придурков. Если мы считаем друг друга супругами, то нам в этом ни Государство, ни сам Чёрт не указ; В-пятых, коренной смысл «свидетельского иммунитета» заключается в защите дорогих друг дружке, судьбой сплетённых, душевно срощенных (а также связанных специфичной зависимостью некоторых обстоятельств) людей от принудительного умерщвления отношений; В-шестых, интересы личности и частной жизни выше интересов общества и государства в целом, так как вторые без первых – дырка в бублике; В-седьмых, если Закон и его применители-толкователи замыслили, исповедуют и навязывают иное, тогда пошли бы они в опу, а мы упрямо стоим на своём.

То же самое можно сказать и по другим некоторым случаям. Дружбан мой Васька не в прямом мне родстве, но я считаю его братом в силу сложившихся с ним отношений – брат он мне по жизни и клятве. Утверждая так и следуя духу сему, я ж никогда его не предам и опираться буду смело так же на свидетельский иммунитет. Ничьи мнения по этому поводу меня не волнуют. Надо станет, взберусь на плаху вслед за ним или своей стезёй. Всё остальное – дерьмо собачье. Его я не обвиню, не оправдаю, но своими руками (языком) не буду сопричастен в ущемлении его. И вот что ещё видится в русле обсуждений. По большому счёту, любой, вызванный свидетелем, чел может заявить о каком-либо своём родстве по имеющемуся списку и исходя из приемлемых признаков возраста и пола. Ничего, что фамилии-отчества не совсем совпадают у объявившихся братьев-сестёр бывают разные отцы, описки паспортные. Мусорам сложно будет заявленное родство опровергать и перепроверить «с лёта». А пока выяснили (если вообще выяснят достоверно), нашлись и отмазки: перепутал, забыл…

«В случае согласия» означает, что перед допросом и всякими предупреждениями от допрашиваемого лица, в том числе обладающего свидетельским иммунитетом, должно быть получено согласие на дачу (им, а не кем-либо другим) показаний. Прямое согласие: Вы согласны дать показания? – Да, согласен. Отсутствие возражений не является «молчаливым согласием» и не может расцениваться в качестве согласия, согласием не является. Но мусора более любят констатировать факты отсутствия возражений, типа – «возражений не поступило», в том числе вовсе без выяснения мнений об этом, чем выяснять и согласие или отказ. Они отсутствием возражений очень выгодно для себя оправдывают дальнейшие действия и решения свои, по фальшивой взаимосвязи с мнением участников. При этом, вопрошая согласие на дачу показаний, должно разъяснять, что такое – эти предстоящие «показания». При этом такое предварительное согласие не являются окончательными. По ходу допроса возможно изменить своё мнение и позицию, например, в связи с изменившейся направленностью вопросов, и отказаться от своего согласия, выразить несогласие давать показания по конкретному вопросу или по всем любым дальнейшим. Или даже «взять все свои слова обратно», так как они ещё не закреплены окончательно протоколом допроса. Либо изначально оговорить, по каким обстоятельствам даётся согласие, а по каким – нет. И своевременно. А то получится как с первым американским астронавтом: тот тоже сначала дал согласие, потом отказался, но было поздно – в спейсе уже чувак подвис.

Сами же предупреждения призваны разъяснить допрашиваемому участнику доказательственное значение показаний ещё до их получения. Допрашиваемый должен знать и понимать природу допроса и те последствия, что могут наступать от использования его информации в последующем. Допрашиваемый должен осознавать всю важность предоставляемых им сведений. Такие предупреждения в любом случае должны возбудить у допрашиваемого чувства долга, ответственности, внимательности, совесть обострить: сведения по допросу – это не кухонные базары, не собственные излияния фантазий и пустобрешных домыслов, показания повлияют на чью-то жизнь, на правильность установления обстоятельств дела и самого торжества правосудия в смысле справедливости.

Невыполнение, включая не полное или искажённое выполнение таких условий, является существенным процессуальным нарушением, и, во всяком случае, влечёт ничтожность (недопустимость) полученных таким образом показаний, неприемлемость следственных процедур по получению показаний и незаконность состоявшихся на их основе решений.

Две другие составные части по статье 11 УПК не буду здесь выносить на обсуждение из-за их малозначимости в канве гарантии «охрана прав и свобод». Сама же гарантия в этой норме дана в крайне усечённом виде. Охрана включает в себя более объёмный защитный механизм со множеством важнецких шестерёнок-валиков, с комплектом принципов, вмещая не только судопроизводство в целом, но все конституционные атрибуты этого монстра: состязательность, равноправие, государственная и судебная защита, верховенство закона и права и прочие прелести.