Текст книги "Международное частное право: коллизионное регулирование"

Общая логическая цель коллизионной нормы, в отличие от нормы материального права, заключается не в определении интересов субъектов отношения, а в определении территориальной локализации отношения. Коллизионная норма устанавливает физическую (объективную) природу отношения, а не его волевую (субъективную) природу. В этом смысле коллизионные нормы представляют собой «сгусток» логических построений и не являются правом в обычном смысле слова.

Территориальная локализация отношения – это локализация его элементов в физическом пространстве, разделенном межгосударственными границами. В качестве основных элементов отношения, имеющих территориальное закрепление, выступают: субъекты отношения, их действия, объект отношения (предмет). Вторичными элементами отношения, т. е. выносимыми за рамки структуры отношения, являются: происхождение товара, место ведения переговоров, национальность перевозчика, язык контракта и др.

Эти элементы не закрепляются в качестве привязки, однако могут приобретать в ряде случаев самостоятельное значение: усиливать или опровергать основную привязку.

В целях процессуальной экономии и упрощения коллизионной модели законодатель закрепляет в привязке коллизионной нормы не комбинации элементов отношения, а один определяющий элемент, чья территориальная локализация в большинстве случаев определяет территориальную локализацию большинства иных элементов отношения. Этот элемент можно обозначить терминами: элемент-«лакмус», ведущий элемент, материнский элемент, «ведущее звено».

Строго говоря, целью коллизионной нормы является не установление близкого правопорядка, а определение этого ведущего звена, которое, скорее всего (но не обязательно), и находится в близком правопорядке.

Таким образом, коллизионная норма всегда условна и стремится предотвратить «большое зло посредством меньшего», поскольку в ней всегда закреплен только один элемент отношения. Возможны ситуации, когда территориальная локализация всех остальных элементов отношения осуществляется в ином государстве. Такие отношения можно считать аномальными, поскольку они скорее исключение, чем правило. Для решения коллизионной проблемы данных отношений ГК РФ и другие нормативные акты, содержащие коллизионные нормы, закрепляют альтернативные коллизионные нормы, нормы-«опровержения» (ч. 2 ст. 1211 ГК РФ – «если иное не вытекает..») и общие гибкие коллизионные нормы (ч. 2 ст. 1186 ГК РФ).

Выявление территориальной локализации отношения важно для определения двух моментов, связанных с правом:

1) правовой опосредованности отношения. Там, где отношение в большей своей части локализовано, оно в большей степени подвержено влиянию норм права, в том числе и публичных, которые прямо или косвенно определяют материальное содержание отношения;

2) наиболее эффективно регулирующего отношение правопорядка. Если отношение в большей степени подвержено влиянию определенного правопорядка, соответственно, оно в наибольшей степени адаптировано к нему. Данный правопорядок будет выступать применительно к отношению как наиболее точная система координат.

Близкий правопорядок, таким образом, формирует отношение и оценивает его.

Глобализация, унификация права международной торговли, близость правовых систем, диспозитивность норм гражданского права делают в ряде случаев вопрос о выборе правопорядка – академическим вопросом, не влияющим на содержание прав и обязанностей.

Среди прочего этот факт влечет возможность установления альтернативных привязок, а также иные формы отказа от строгого требования установления и учета близкого правопорядка.

Пробелы в коллизионном регулировании. Есть ряд ситуаций, которые не могут быть урегулированы коллизионными нормами. Их можно разбить на две группы:

1. Ситуации отсутствия коллизионной нормы для определенного общественного отношения (применительно к российскому законодательству примером может служить договор мены).

2. Ситуации дефектности коллизионной нормы. По П. Майеру, дефектность привязки имеет место, если привязка отсутствует в данном деле (коллизионная норма отсылает к праву государства гражданства, а лицо является апатридом), привязка неизвестна (необходимо решить вопрос о вещных правах на движимое имущество, а место его нахождения неизвестно), привязка не в состоянии определить применимый правопорядок (движимое имущество находится в открытом море)[63]63
  Mayer P., Heuze V. Op. cit. P. 121.


[Закрыть].

Обе ситуации должны решаться на основе одних методов, главным из которых является применение гибкой коллизионной нормы. Несмотря на то, что современное законодательство закрепляет такие нормы, применительно к выделенным выше ситуациям можно говорить о наличии пробела в правовом регулировании, поскольку использование гибкой коллизионной нормы с процессуальной точки зрения близко к использованию аналогии права.

Для отечественного международного частного права наиболее известной является ситуация, связанная с определением применимого права для договора мены. Рассмотрим ее более подробно.

Действительно, в отечественном праве нет прямой нормы, посвященной этому вопросу. Часть 2 ст. 1211 ГК РФ, отсылающая к праву стороны, осуществляющей исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора, не подходит для применения в данном случае. Какую сторону считать стороной, осуществляющей решающее исполнение? По общему правилу такой стороной является сторона, совершающая действия, имеющие определяющее значение для идентификации сделки в качестве определенного гражданско-правового договора. В купле-продаже такой стороной является продавец, в аренде – арендодатель и т. д. Исполнение должно быть решающим на момент определения содержания договора, т. е. на момент его заключения и, соответственно, определение стороны, осуществляющей решающее исполнение, должно также осуществляться в момент заключения договора, а не в момент его исполнения. Поэтому практику МКАС при ТПП РФ, основанную на признании недобросовестной стороны (неисполнившей обязательство) или добросовестной стороны (исполнившей обязательство) стороной, осуществляющей исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора, следует признать неправильной. Кроме того, как правило, добросовестность (исполнила ли сторона условия договора) определяется после выбора применимого права и зависит от него, а не наоборот. Мы не можем сначала указать недобросовестную сторону, а затем применить ее право, потому что часто в зависимости от того, какую правовую систему мы будем использовать, зависит вопрос о добросовестности.

Для регулирования договора мены, как представляется, разумнее всего применять ч. 1 ст. 1211 или ч. 2 ст. 1186 ГК РФ, которые могут рассматриваться как общие коллизионные нормы для всех сделок. Эти нормы отсылают к праву государства, наиболее тесно связанного с договором.

Безусловным принципом международного частного права можно считать правило, в соответствии с которым суд при рассмотрении спора должен применять право государства, наиболее тесно связанного с отношением. Конструкции коллизионных норм должны учитывать это требование и реализовывать его через привязку. Более того, это правило может рассматриваться как обычная норма международного публичного права, сформированная на базе совпадающих положений национального законодательства. Общая тенденция постепенного перехода ряда институтов национального права в сферу действия международного публичного права может распространяться и на международное частное право. Здесь следует подчеркнуть, что речь идет не о выведении норм международного частного права из принципов международного публичного права, а о том, что в ряде ситуаций требования эффективности правового регулирования в национальном правопорядке определяют появление нормы международного права, обязывающей государства придерживаться определенной модели поведения. Итак, общим принципом международного частного права и обычной нормой международного публичного права является правило о необходимости связи отношения и государства, правом которого отношение регулируется. Все возможные пробелы в коллизионном регулировании и многие проблемы применения коллизионных норм могут решаться с использованием этого правила.

Как отыскать право, «наиболее тесно связанное» с договором мены или с любым другим отношением, для которого нет специальной коллизионной привязки? При поиске такого права должны оцениваться разнообразные признаки и элементы договора, к которым можно отнести:

– место заключения договора и место проведения переговоров;

– национальность перевозчика;

– национальность банка (банков), обслуживающего (их) договор;

– место нахождения юрисдикционного органа, если стороны определили таковой в договоре;

– валюта, в которой оценивается товар или услуга;

– язык, на котором составлен договор;

– право, к нормам которого больше тяготеют условия договора, и др[64]64
  Примером может служить решение МКАС при ТПП РФ от 12 сентября 2003 г.: «…Учитывая просьбу, заявленную Истцом, тот факт, что местом заключения, основного исполнения Контракта и местом платежа является Российская Федерация, что валютой платежа был рубль – официальная денежная единица Российской Федерации, а также отсутствие в этом отношении возражений со стороны Ответчика, МКАС считает возможным применить к рассматриваемому спору материальное право Российской Федерации». Правда, здесь не было пробела в коллизионном регулировании; при помощи вышеприведенных построений суд опроверг привязку к праву продавца (югославскому праву).


[Закрыть].

Одним из способов поиска «близкого» права может быть изучение вопроса о том, императивным нормам публичного права какого государства отношение подчинено в большей степени. Распространение действия норм публичного права определенного государства на отношение свидетельствует о близости отношения и данного государства и, соответственно, может являться предпосылкой для применения норм частного права. Применительно к изначальному примеру, необходимо определить, если это возможно, в пользу какого государства складывается пропорция в таможенном, валютном, лицензионнном и другом подобном регулировании отношения мены.

Иерархию этих признаков и элементов строить нецелесообразно[65]65
  Впрочем, можно утверждать, что для отечественного суда первостепенной привязкой, которая должна учитываться, если нет стороны, чье исполнение имеет решающее значение для содержания договора, является привязка к праву места совершения сделки. Эта привязка закреплена в договорах, заключенных в рамках СНГ, и, соответственно, существует легальные предпосылки для ее субсидиарного использования по аналогии закона.


[Закрыть]. Решение вопроса судом зависит от всех обстоятельств, рассматриваемых в совокупности. В любом случае при использовании этого метода любой пробел в коллизионном регулировании может быть восполнен.

Принцип тесной связи, или принцип близкого права, может существовать и действовать в незакрепленном виде, а может и фиксироваться в нормативно-правовом акте. Статья 24 ГК Египта 1948 г. гласит: «В случаях коллизий законов, которые не были предусмотрены предшествующими положениями, являются применимыми принципы международного частного права».

В российском законодательстве этот принцип закреплен в ч. 1 ст. 1211 и ч. 2 ст. 1187 ГК РФ. Нельзя согласиться с Н. Ю. Ерпылевой, полагающей, что в настоящее время «принцип наиболее тесной связи выступает скорее как общий принцип, а не как результат применения коллизионной нормы»[66]66
  Ерпылева Н. Ю. Международное частное право России // Гражданин и право. 2002. № 7/8, 9/10.


[Закрыть]. Принцип наиболее тесной связи выступает в качестве самостоятельной нормы при регулировании отношений, в которых отсутствует сторона, чье исполнение имеет решающее значение для содержания договора, при опровержении презумпции ч. 2 ст. 1211 ГК РФ и в некоторых других случаях[67]67
  Об этом см., например: Дмитриева Г. К. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части третьей / Под ред. В. П. Мозолина. М., 2002. С. 354–355.


[Закрыть]. Из того, что ч. 1 ст. 1211 и ч. 2 ст. 1187 ГК РФ используются главным образом для восполнения пробелов и регулирования нетипичных ситуаций, еще не следует непризнание за этими положениями качеств норм права.

Н. Ю. Ерпылева также пишет: «Если сравнить структуру обычной коллизионной нормы с привязкой “тесная связь”, то следует признать, что “тесная связь” очень мало на нее похожа. Привязка коллизионной нормы всегда указывает на конкретную правовую систему, подлежащую применению (например, при договоре купли-продажи в силу коллизионной нормы возможно применение права страны продавца). Ничего подобного не происходит, если законодатель или практика отсылает к праву страны, с которой правоотношение тесно связано. Здесь отсутствует указание на конкретную правовую систему – это должно быть определено судом или арбитражем при рассмотрении конкретного спора. При этом суд учитывает самые разные обстоятельства. Такой процесс нахождения и, что самое важное, результат нахождения применимого права весьма отличен от действия обычной коллизионной нормы. Это дает нам основания говорить о том, что нахождение тесной связи – не результат применения коллизионной нормы, а результат применения общего принципа, уже широко используемого в современном МЧП для определения применимого прав»[68]68
  Ерпылева Н. Ю. Указ. соч.


[Закрыть]. В данном случае Н. Ю. Ерпылева не учитывает, что существуют различные степени конкретизации норм права, в частности: относительно-определенные нормы, конкретизация которых возлагается на правоприменителя, и абсолютно-определенные нормы, сформулированные законодателем максимально точно и предусматривающие только один вариант применения.

Любая коллизионная норма выражает и конкретизирует принцип тесной связи. Цель конкретизации – облегчение работы суда. Но, будучи закрепленным в нормативном акте, принцип тесной связи вполне может выступать как самостоятельная и самодостаточная коллизионная норма, используемая для определенного круга ситуаций. Результат реализации принципа тесной связи и результат действия коллизионной нормы также обычно совпадают. Часть 3 ст. 1211 ГК РФ отсылает к праву продавца для регулирования договора купли-продажи. К такому же результату по общему правилу приведет и использование принципа тесной связи.

Не учитывается и то, что суд является достаточно активным субъектом и при применении обычной коллизионной нормы. Так, применяя альтернативную коллизионную норму, именно суд выбирает конкретную привязку из ряда возможных; применяя ч. 2 ст. 1211 ГК РФ, суд может не использовать типовую отсылку, если иное вытекает из обстоятельств дела и пр.

Ретроспектива и перспектива коллизионного регулирования. В большинстве случаев отношение, рассматриваемое правоприменительным органом, уже существует. Задача законодателя и правоприменителя в этом случае достаточно проста. Необходимо установить близкую связь уже существующего отношения и правопорядка.

Задача законодателя и правоприменителя усложняется, если отношение, которое рассматривается судом, еще не возникло.

М. А. Гурвич выделяет особую категорию исков – преобразовательные иски – и указывает, что решение по такому иску имеет материально-правовое действие – правообразующее, правоизменяющее или правопрекращающее.[69]69
  Гурвич М. А. Учение об иске (состав, виды). М., 1981. С. 21–39.


[Закрыть] По мнению Н. И. Масленниковой, «потребность в подобном виде защиты возникает, если право на изменение или прекращение соответствующего правоотношения не реализуется самими заинтересованными лицами в договоре или соглашении по обоюдному волеизъявлению либо преобразование правоотношения согласно закону возможно лишь при наличии судебного решения… Решение суда по преобразовательному иску служит юридическим фактом, завершая юридический состав, предусмотренный конкретной нормой материального права»[70]70
  Гражданский процесс/Отв. ред. проф. Ю. К. Осипов. М., 1995. С. 206.


[Закрыть].

В тех случаях, когда речь идет о преобразовательных функциях суда или иного правоприменительного органа, можно говорить о применении к отношению права данного органа (личного закона государственного органа). Право государственного органа должно применяется при этом не для установления прав и обязанностей субъектов отношения, а для оценки правомерности возникновения отношения.

Если решение суда или иного государственного органа носит правообразующий характер, т. е. порождает новое материальное отношение, целесообразно подчинять вопрос об установлении прав и обязанностей субъектов нового материального отношения праву, близкому к порождаемому отношению. Соответственно, не должно учитываться право, близкое к отношению, которое рассматривается судом при вынесении преобразующего решения, так как это отношение выступает в данном случае в качестве юридического факта для нового отношения, которое возникнет после вынесения судебного решения. Примерами подобных решений могут быть решения суда по алиментным спорам, решения по делам об усыновлении.

Коллизионные нормы и нормы о подсудности. Должна ли подсудность споров отечественным судам влечь применение отечественного материального права? Не влечет ли требование разграничения действия норм материального права требование разграничения норм о подсудности различных государств аналогичным образом? Должна ли ст. 247 АПК РФ и соответствующие нормы ГПК РФ использовать в качестве оснований подсудности споров с участием иностранного элемента основания, текстуально совпадающие с формулировкой привязок коллизионных норм ГК РФ?

Главной целью коллизионной нормы является отыскание права, близкого к общественному отношению. Мы признаем наше право компетентным, когда отношение тяготеет к нашему правопорядку. Целью процессуальных норм является эффективная защита нарушенного права. Мы признаем наш суд компетентным, когда защита нарушенного права при помощи нашего суда будет эффективной.

Процессуальные отношения, как и любые другие отношения, локализованы в определенном государстве или тяготеют к определенному государству. Механистическое расчленение процессуального отношения позволяет сделать вывод, что здесь имеются свои точки тяготения, которые и кладутся в основу подсудности. Такими точками являются:

– место нахождения истца[71]71
  Место нахождения истца учитывается тогда, когда его интересы нуждаются в особой охране.


[Закрыть];

– место нахождения ответчика;

– место нахождения основных доказательств;

– место принятия мер по обеспечению иска;

– место исполнения судебного решения;

– место локализации определенного публичного интереса (в таких случаях можно утверждать, что государство всегда дискретно является стороной спора)[72]72
  Например, споры, связанные с недвижимостью.


[Закрыть] и пр.

Локализация материального отношения в отечественном государстве, как правило, предполагает эффективность судопроизводства. Однако эта связь не прямая. Если на территории РФ российский гражданин продает вещь англичанину, весьма велики шансы, что англичанин продолжает находиться на территории РФ либо проданная вещь находится на территории РФ и может быть объектом исполнения. Но ведь вполне возможна и иная ситуация. Поэтому правильнее при определении критериев подсудности все же исходить исключительно из общих принципов подсудности, без учета локализации материального отношения, которое подлежит судебному рассмотрению. Можно сказать, что межгосударственная подсудность споров не должна существенно отличаться от внутригосударственной подсудности.

Следует также отметить, что процессуальное отношение складывается позже, чем материальное отношение, – тогда, когда субъекты материального отношения могут изменить свою территориальную локализацию. Даже если говорить об однородности или близости правил локализации материального и процессуального отношения, нельзя забывать, что процессуальное отношение по времени не совпадает с материальным, и уже вследствие этого нецелесообразно в качестве основания подсудности использовать центр тяжести материального отношения.

Закрепление в качестве критерия подсудности критерия, основанного на территориальной локализации материального отношения, может наносить вред интересам защиты нарушенного права. Например, российский арбитражный суд принимает спор к рассмотрению, если исполнение договора имело место на территории РФ (и. 3 ч. 1 ст. 247 АПК РФ). По условиям EXW (Инкотермс-2000) российская фирма-продавец поставляет товар немецкой фирме-покупателю. Обязательство продавца исполняется на территории РФ. Немецкая фирма не расплачивается, и российская фирма предъявляет иск в отечественный арбитражный суд. В данном случае материальное отношение локализовано на территории РФ. Какой бы суд, немецкий или российский, не рассматривал бы данный спор, к нему будут применимы нормы права РФ – права продавца. Однако обеспеченность судебного требования гарантией исполнения в случае рассмотрения спора в суде РФ невелика, и более эффективным для защиты нарушенного права был бы перенос рассмотрения спора в Германию[73]73
  У РФ с Германией отсутствует договор о правовой помощи, и решение отечественного суда в Германии исполнено не будет. И, конечно же, в Германии будет исполнено решение немецкого суда.


[Закрыть].

Привязка коллизионной нормы и основание подсудности должны совпадать только в тех случаях, когда это обусловлено четко выраженным публичным интересом в регулировании определенных общественных отношений. Самый хороший пример – договоры, касающиеся прав на недвижимое имущество, находящееся на территории РФ, которые в соответствие со ст. 1213 ГК РФ регулируются отечественным правом и споры по которым в соответствие с и. 2 ч. 1 ст. 248 АПК РФ рассматриваются отечественными судами. В такого рода вопросах государство кровно заинтересовано, и поэтому здесь не допускаются ни вмешательство иностранного права, ни вмешательство иностранного суда.

Весьма подробно вопрос о соотношении подсудности и коллизионного регулирования рассмотрел X. Шак. Основные выводы, к которым он приходит, можно сформулировать следующим образом:

– простая близость отношения к праву не может представлять собой основу подсудности;

– коллизионное регулирование предполагает выбор одного правопорядка, гражданское процессуальное право должно предусматривать возможность конкуренции национальных судов и возможность выбора истца между ними;

– существуют ситуации, когда критерии подсудности и коллизионные привязки могут и должны совпадать[74]74
  Шак Х. Международное гражданское процессуальное право. М., 2001. С. 214.


[Закрыть].

Таким образом, основания подсудности не определяются территориальной локализацией материального отношения, и наоборот. Отсюда следует также, что расширение отечественной юрисдикции обратно пропорционально гарантированности исполнения судебного решения в иностранном государстве.

Действие коллизионных норм во времени. Вопрос о действии коллизионных норм во времени специально не рассматривается в отечественной доктрине. Главная проблема, которая нуждается в решении: должны ли коллизионные нормы применяться к отношениям, возникшим до их принятия, должна ли им придаваться обратная сила.

Во Франции большинство авторов полагают, что новые коллизионные нормы должны применяться к отношениям, возникшим до их принятия. Главные доводы: коллизионные нормы адресованы суду, коллизионные нормы не затрагивают субъективных прав, их ретроактивное применение не грозит нарушить интересы сторон. В решении от 13 января 1982 г. Кассационный Суд Франции счел, что действие коллизионных норм во времени определяется общими принципами переходного (transitoire) права, которое в данном случае требует немедленного применения новой коллизионной нормы даже к ранее возникшим отношениям[75]75
  Решение Кассационного Суда Франции от 13 января 1982 г. // Grands arrets de la jurisprudence de droit international prive. Dalloz. 3-eme edition. № 60.


[Закрыть].

В то же время существует позиция, в соответствии с которой для обеспечения единства действия частного внутреннего и частного международного права вопрос о конфликте коллизионных норм во времени нужно решать на основе общих норм о конфликте закона во времени[76]76
  См. обзор позиций: Courbe P. Droit international prive. Dalloz. Paris. 2000. P. 65.


[Закрыть]. В Англии Dicey и Morris говорят о существовании презумпции отсутствия ретроактивного применения коллизионной нормы[77]77
  Dicey and Morris. The conflict of Laws, 11-th ed. Vol. 1. London, 1987. P. 60.


[Закрыть]. А. Батиффоль считает, что конечной целью международного частного права является разрешение споров между индивидуумами. Коллизионная норма не относится к публичному праву и, даже если бы относилась, нет оснований говорить, что это как-то повлияет на ее действие во времени, отличное от действия норм частного права. Нормы частного и публичного права одинаково могут не распространяться на новые отношения, и поэтому не следует проводить между ними принципиальную разницу в части их действия во времени.[78]78
  Batiffol H., Lagarde P. Op. cit. P. 513.


[Закрыть] А. Батиффоль полагает, что к коллизионным нормам полностью применяются нормы, регулирующие внутренние конфликты во времени. В обоих случаях речь идет о разрешении спора между частными лицами и нужно решать эти проблемы на основании общего подхода[79]79
  Ibid. P. 514–515.


[Закрыть].

По мнению П. Майера, «принцип переживания старой нормы более силен в международном частном праве, чем во внутреннем праве». Когда принимается новая материальная норма для режима супругов, она может быть ретроактивной, так как она войдет в ансамбль уже действующих норм. А вот если будет принята новая коллизионная норма, она подчинит отношения супругов другому праву, что будет принципиальным изменением правового режима отношения. Таким образом, общие переходные принципы применимы к коллизионной норме с некоторыми особенностями[80]80
  Mayer P., Heuze V. Op. cit. P. 162.


[Закрыть].

Вторая точка зрения представляется наиболее убедительной. На решение вопроса влияет изначально «нейтральный» характер коллизионной нормы. Для определения ее действия во времени мы не можем учитывать ее благоприятный или неблагоприятный для участников отношения характер. Методологически единственное, что должно приниматься во внимание, – это то, что изменение коллизионной нормы существенно меняет правовой режим отношения[81]81
  Следует, однако, иметь в виду, что в результате дифференциации объема коллизионной нормы происходит раздробление правового режима отношения. Существуют коллизионные нормы, отсылающие не к lex causae, а к законам, регулирующим отдельный аспект отношения. Соответственно, изменение такой коллизионной нормы не грозит затронуть правовой режим отношения в целом.


[Закрыть]. Эти изменения не могут быть оценены с материально-правовых позиций, соответственно, единственной возможностью избежать «непредвиденного» ухудшения положения сторон является предоставление им возможности руководствоваться старой коллизионной нормой.

Поэтому ретроактивное действие коллизионной нормы в большинстве случаев должно быть исключено. Даже тогда, когда новая привязка является более «разумной», нельзя ссылаться на необходимость применения «близкого» права для оправдания обратной силы коллизионной нормы. Стороны не должны страдать за ошибки, допущенные законодателем. Подобное решение проблемы является привычным для отечественной судебной практики (особенно практики МКАС при ТПП РФ [82]82
  См., например, решения МКАС при ТПП РФ от 28 июля 2003 г. (дело № 157/2003) («В практике МКАС обычно применяются коллизионные нормы страны его местонахождения, действующие на дату заключения соглашения»), от 27 июня 2002 года (дело № 278/1999), от 17 июля 2003 г. (дело № 186/2002) и др.


[Закрыть]).

Некоторые институты коллизионного права, тем не менее, могут иметь обратную силу. Расширение сферы действия института автономии воли может распространяться и на отношения, возникшие до изменения этого института. Расширение круга привязок альтернативной коллизионной нормы также может иметь обратную силу.

Статья 4 ГК РФ полностью обеспечивает реализацию принципа отсутствия ретроактивного действия коллизионной нормы. Статья 422 ГК РФ, касающаяся действия во времени материальных норм, обслуживающих договорные отношения, к коллизионным нормам не применяется.