Текст книги "Алеет Восток"

– Эверест при нынешнем снаряжении, связи и организации – это уже не актуально. Дайте мне здорового новичка, и с кислородом я его заведу на вершину. Вот Нанга-Парбат – это спортивная гора! Это показатель!

Тогда Дима запомнил эти слова. И вот он здесь, на склоне Горы-Убийцы.

Николай Гутник. Все О'Кей ребята!

Хроника экспедиции

От автора. Связь появилась со склоном горы лишь 21 июня. Похоже, Калашникова приплатила «дежурному кочегару» на спутнике «Турайя» сверхурочные, тот пошуровал уголь в топке и спутник выглянул из-за склона. Теперь мы будем иметь свежую информацию. Итак, вернемся на несколько дней назад.

17 июня. Оставались в базовом лагере по причине плохой погоды.

18 июня. Вышли всем караваном в лагерь 1. Немецкая команда – следом.

С одной стороны, толпа большая, нескучно. С другой, на таком маршруте и при таком оживленном движении могут возникнуть пробки. Прямо как в Москве на Садовом кольце!

19 июня. Опасения насчет пробок подтвердились. Двойка Гутник – Воробьев поднялась из лагеря 1, 4900 м, во второй, на 5400 м, за 6 часов. Четверка Греков, Черемных, Зенина, Кудашев уже за 9 часов! Стену Киншофера приходилось проходить строго по одному. Да и во многих других местах одновременно не пойдешь. На ночевку встали в лагере 2. Немцы расположились рядом. Шерпы подняли всю остальную веревку и ушли вниз. План на следующий день – подняться на 6600 м до лагеря 3 и перенести его на высоту 7000 м. Там переночевать и спуститься вниз на отдых. Торопиться не надо! Тем более, что такой же совет дает корифей высотных восхождений Денис Урубко и непререкаемый авторитет в высотном альпинизме – Ерванд Тихонович Ильинский. Они тоже следят за работой наших ребят по телефону.

Впереди будет работать забивная двойка Воробьев – Гутник. Затем ведущий четверки – Греков, потом наши прекрасные «барсихи» и на подстраховке Замир Кудашев. Погода пока замечательная. Прогноз благосклонен к ребятам до 25 июня. Что будет дальше, один Господь знает. Все здоровы. Настроение боевое.

20 июня. Поднялись до лагеря 3. По уточненным данным его высота 6500 м. Перепад вроде и небольшой, но дался нелегко. Снизу подошли немцы. Настроение у них невеселое.

21 июня. Вышли наверх. Склон средней сложности. Местами можно идти одновременно. Но теперь много снега. Под ним лед. Приходится топтать тропу. К сожалению, наши немецкие друзья окончательно «сдулись» и утром из лагеря 3 повернули вниз. Теперь на горе ребята остались одни. Провесили веревки до 7000 м. Вернулись в лагерь 3 на 6500 м. После ночевки, утром нужно завалить палатки, чтоб не унесло ветром, и спуститься в базовый лагерь на отдых. Потом будет выход на штурм.

От автора. Следующая связь с Дмитрием Грековым была лишь 26 июня из лагеря 1.

22–25 июня. Отдыхали, отъедались, стирали носки в БЛ. С тактическим планом все понятно. По крайней мере, до 7000 м. Дальше многое будет зависеть от погоды. И конечно, от здоровья. Пока со здоровьем больших проблем не было. Здесь, на травке, хорошо. Команда набирается самурайского духа. Надеемся, что этот выход будет заключительным.

Лагерь 2. 6100 м. Тепло и безопасно

26 июня. Вышли в лагерь 1 по плану. После обеда и в полном составе. Через два часа уже были на месте. Сказывается акклиматизация.

27 июня. Группа поднялась из лагеря 1 на 4900 в лагерь 2 на 6100 м в хорошем темпе за 6 часов. Разрыв между первым и замыкающим составлял всего час. Реальная погода соответствует прогнозу. Переменная облачность и мелкий снег со средним ветром. На 6000 м это бодрит.

28 июня. Ребята поднялись от 6100 м в лагерь 3 на 6500 м. Перепад высот небольшой – 400 м. Но решили встать на ночевку на старом месте. Выше, над лагерем, снежное поле. Вроде бы не очень крутое, но нагруженное снегом. Снег может поехать вниз со скоростью электрички вместе с любителями острых ощущений. Решили проходить его завтра с утра пораньше. Постараются поднять лагерь 3 на 7200 м к началу снежного плато. Но от 7000 м до 7200 м снова придется провешивать веревки по кулуару. Там крутовато. Все здоровы. Настроение – нормальное, ходячее.

От автора. Наступает момент истины. Следующий день, 29 июня, решит очень многое. Если ребята вытащат лагерь 3 на 7200 м, это будет классным трамплином для штурма вершины. Может быть, они поставят еще один штурмовой лагерь на 7400 м. Гадать и предполагать можно много, но ребятам, с их высоты, виднее. Погода не самая лучшая, но бывало гораздо хуже.

Верующие да помолятся,

Атеисты рюмочку нальют,

Альпинисты просто скажут:

УДАЧИ ВАМ, РЕБЯТА!!!

Хроника экспедиции

29 июня, 22.00. Информация от Дмитрия Грекова из лагеря 3 на 7100 м. Сегодня, 29 июня, команда сняла палатки на 6500 м и в 10.00 двумя группами вышла наверх. В первой тройке работали Коля Гутник, Паша Воробьев и Настя Черемных. Во второй Дмитрий Греков, Наталья Зенина и Замир Кудашев. На склоне снега оказалось не очень много, но 7000 м есть 7000 м. В кулуаре от 7000 начали провешивать новые перила. Работали на склоне 10 часов. В результате первая группа вышла на снежное плато на 7200 м и поставила палатку лагеря 3 в 21.00. В это же время вторая тройка из-за темноты встала на ночевку на 7100 м. Самочувствие ребят неплохое. Главное, все здоровы. Впервые за все время восхождения из уст Грекова прозвучало слово «Вершина»! Как нечто конкретное и осязаемое. Она уже рядом. И тем более, осторожность не помешает. Поэтому на завтра, 30 июня, план – пересечь снежное плато и поставить лагерь 4 на 7400 м. И 1 июля – выход на штурм вершины. Прогноз погоды остается на прежнем уровне.

Конечно, это не иссык-кульский пляж, но для таких высот средний ветер, температура минус 13 градусов, слабый снежок и солнце в разрывах облаков – почти дар божий. А остальное зависит от самих ребят.

Очаровательная «барсиха» Настя Черемных

От автора. Ну что ж, сюжет «Человек и Вершина» идет к завершению! Будем болеть за то, чтобы Гора была благосклонна к ребятам, а финал – счастливым и достойным. Желаем благоразумия и удачи восходителям!

30 июня, 19.00. Информация от Дмитрия Грекова из лагеря 4 на 7300 м.

Утром вышли не рано, в 10.00. Поднялись на плато к ребятам из первой группы, и вместе начали топтать снег. Вроде не очень глубоко – по колено. Но много. И ноги тяжело поднимать. Высоко, не хватает воздуха. Топчем все, по очереди. Прогноз опять оправдывается. Средний ветер, со снежком, при температуре минус 12 градусов. Но в перерывах выглядывает солнышко. И в этот момент жизнь становится прекрасной. Минут на пять, пока оно снова не скрывается в облаках. К пяти часам траверснули плато. Решили поставить лагерь 4. По нашим данным высота 7300 м.

Цыганский табор. Кибитки да тапочки

От автора. Наступил момент, когда нужно собрать все оставшиеся силы. Может, не столько физические, сколько моральные. Больных нет – уже хорошо. А какое самочувствие может быть на высоте 7500 м, после месяца работы на такой горе, как Нанга-Парбат?! И не такие монстры высотных восхождений отступали отсюда. Взять даже немецкую команду, которая пользовалась носильщиками. Так что наши ребята просто молодцы! Мудрая тактика лидера и слаженные действия каждого участника. О наших дамах можно говорить только в превосходной степени! Мы с вами, ребята! Пусть заключительный рывок будет удачным! Дай Бог!

Хроника экспедиции

1 июля. Связь с Дмитрием Грековым из лагеря 2.

Вышли по плану в 2.00 на гору К сожалению, погода в этот день была не на нашей стороне. Ветер, снег и самое паршивое – это почти полное отсутствие видимости. К 7 часам утра поднялись на 7500 м. За 5 часов работы всего 200 м! Стало ясно, что таким темпом до вершины дойти, может быть, можно, а вот спуститься уже не успеть. Тем более, что погода не улучшалась, а сил с каждым метром высоты не прибавлялось. Было принято трудное решение – прекратить восхождение и спускаться вниз. К вечеру спустились в лагерь 2 на 6100 м.

2 июля. Команда в полном составе спустилась в БЛ. Завтра, 3 июля, начинает спуск в долину и далее на родину.

От автора. Конечно, жаль, что, затратив такие усилия, ребята не взошли на Вершину. Но больных, обмороженных и обгорелых в команде нет. Это уже здорово! Многие попытки других восходителей кончались гораздо печальнее. Недаром гора носит имя «Гора-Убийца»! Видимо, на сегодняшний день, в таких условиях ребята сделали все, что могли. За что ЧЕСТЬ им и ХВАЛА! А перед Настей Черемных и Наташей Зениной нужно вообще снять шляпу.

Забивной скалолаз Паша Воробьев

По возвращению домой, на удивление, ребята выглядели замечательно. Если бы не документальное фото о восхождении на Великую гору, можно было бы подумать, что это просто веселая шайка мистификаторов, любителей розыгрышей, гревших пузо где-нибудь на пляже на Багамах, а нам по спутнику вешавших лапшу на уши.

Наши пользовались особым уважением местных. Как родственники М. Калашникова

Но вот реальные воспоминания ребят об экспедиции.

Паша Воробьев: Самое опасное место – это 40 веревок между первым и вторым лагерем. И камнепады. Иногда мы их сами спускали. Камни стали вытаивать и летели мимо головы с таким добродушным урчанием. На кулуаре Киншофера в двух местах перебило веревку, и мне по ноге досталось. Радости никакой. И ощущение, когда ночью выходишь на склон и ничего не видишь, словно в яму проваливаешься.

Но самое страшное для меня это когда сигареты кончились.

Пришлось курить зеленый чай. Потом и чай кончился.

Думали даже собрать кизяк в базовом лагере и накуриться от души.

Замир Кудашев: В Пакистане мы все были сэрами! Понравилось! Надо было привезти с собой два ящика водки, было бы гораздо легче идти вверх. Надо в следующий раз залить водку в кислородный баллон. Тогда точно провезти можно. Потому что на таможне даже к кошкам докапывались и радиостанции отобрали.

Очень тяжело было на плато. Мы потеряли все силы. Тропить такой снег на такой высоте – это атас. Мы рассчитывали на помощь немцев. Но после третьего лагеря немцы сдались и ушли вниз. У немцев один гид на 12 человек и носильщики. Потом приехали еще три профессиональных гида. Но после второго выхода они уехали тоже. А в пятый выход у нас шансов уже не было. Но это мы осознали только сейчас.

Мы провесили три с половиной километра веревки. В команде было две девчонки. И то, что мы не зашли на Нанга-Парбат, не страшно. Все равно мы молодцы. Если бы мы дошли до вершины, то не сидели бы тут с вами.

Неунывающий Замир Кудашев

Настя Черемных: Больше всего достал кулуар – сорок веревок! Лезешь, лезешь, а он не кончается. Я уже ожидала, что скоро повернем вниз. А в остальном, здорово!

Дима Греков: А погода, по нашим тянь-шаньским понятиям, класс! На 7000 м ниже минус тринадцати не было! А спустились вниз, там вообще жара. Плюс сорок. Ильинский звонил через день и рекомендовал ночевать на 7000 м обязательно. Если бы погода была – обязательно бы зашли. Хотя в альпинизме сослагательного наклонения не бывает. Впрочем, ни одна гора в мире не стоит отмороженного пальца.

От автора. К сожалению, через два года гора подтвердила свою недобрую славу «Горы-Убийцы». Правда, убила людей не сама гора. Гора в этот раз была ни в чем не виновата. 22 июня 2013 года на базовый лагерь в ущелье Диамир, где два года назад стояли наши ребята, было совершено нападение банды талибов. Они убили десять альпинистов из разных стран. Просто так, вроде как в отместку за то, что американские беспилотники расстреляли их местного предводителя банды террористов. И опять судьба спасла Наташу Зеленину, которая вновь приехала к подножию Нанга-Парбата. Зацепила ее, видимо, эта гора. Команда на сей раз была из России. В рубашке родилась Наташа, потому как в тот злосчастный день оказалась на выходе во втором лагере на 6100 м. Не достали ее талибы.

Даже в страшном сне не могло такое присниться. Одно дело, когда в споре с Горой человек сам решает, рисковать ему своей жизнью или нет. А другое, когда пришли религиозные фанатики и убили ни в чем неповинных людей. И это в двадцать первом веке!

Узнав эту новость, неутомимый Греков поскреб затылок и сказал:

– Ну что, повезло, что нас там не было. Поголовье сохранили. Пусть должок остается. Когда-нибудь я вернусь на Нанга-Парбат. А пока мы поедем в Непал. Горы там не хуже. А деньги там более гуманные, и народ добрее.

Сегодня Гора победила. Но поражения часто учат больше побед

На «Пьедестале» Победы

Где начало того конца, которым оканчивается начало?

Козьма Прутков

Настало время сиесты. То самое благословенное время, когда после сытного обеда можно с удовольствием растянуться на шезлонге. Видавшая виды панама от Среднеазиатского военного округа надежно защищала глаза от жесткого августовского солнца. В руке была кружка замечательного беловодского пива. А рядом – дубовая бочка этого божественного напитка. Мой собеседник, Сережа Клованич, протягивает свою руку к крану, и пенное безумие вырывается на свободу из темного дубового плена, наполняя кружку и душу неизъяснимой благодатью. Мы продолжаем неспешную философскую дискуссию о способе потребления благородного напитка. Можно выпить всю кружку залпом и сразу впасть в нирвану или же пить мелкими глотками, впитывая всеми фибрами

души оттенки вкусовой палитры этой пенной благодати. Сережа, помимо многих альпинистских регалий, имел степень доктора технических наук, являлся профессором Одесского университета и был просто обязан хорошо разбираться в существе проблемы.

Внизу под нашими ногами волны могучей ледяной реки по имени Иныльчек бились о пляжную морену пика имени Горького. А напротив нас за Иныльчеком и соседним ледником Звездочкой, заслоняя горизонт, грелся на солнце десятикилометровый массив пика Победы. Три километра от подошвы до вершины! А еще четыре с половиной вниз, сквозь ледник, до уровня Мирового океана, получается всего 7439 метров. Куда только черт нас не занесет! Фантастика. Мираж.

Но пиво настоящее. Значит, и остальная декорация изо льда, снега, скал и фиолетового неба есть объективная реальность. Тем временем Серега погрузился в нирвану. Значит, спор решился в пользу оглушения кружки одним залпом.

Услуги дантиста на высоте 4000 м, сервис, однако!

С горами и ледниками все было понятно, они живут тут уже двести тысяч лет. Одиноко и скучно. А вот появление четырех бочек пива в верхнем базовом лагере кооператива «Альпинист» на высоте 4000 метров над уровнем моря было похоже на мираж. На самом деле это было частью тщательно спланированной стратегической операции по привлечению иностранных альпинистов в наши киргизские горы.

Эту бесплатную «замануху» придумал наш предводитель – Володя Бирюков. Придал ей товарный вид и достойную упаковку художественный руководитель нашей команды Володя Максимов. В виде цветистых буклетов и программ. И как ни странно, «забугорный» народ клюнул и потянулся на этот бонус.

Нужно сказать несколько хвалебных слов в адрес Беловодского пивзавода. Не то что бы данный напиток представлял собой шедевр пивоваренного искусства, но даже по нынешним меркам тянул на хорошую четверку, помещаясь где-то между чешским «Пльзеньским Праздроем» и тульским «Арсеналом». Купить в магазине его было невозможно, а достать очень сложно. Весь пивной рынок города Фрунзе был залит продукцией Фрунзенского пивзавода, которая не имела права носить гордое имя благородного напитка. По авторитетному утверждению нашего народного пивного дегустатора Юры Теги: «Хуже может быть только кошачья моча!» Исходные же ингредиенты фрунзенского пива при этом были прекрасны.

Джентльмены предпочитают беловодское. Даже в свежую погоду. Горные гиды Ю. Шевяхов и Ю. Каверин

Чистейшая вода из глубокой скважины во дворе завода, современное оборудование, установленное мастерами из Чехословакии. Хмель, за качество которого еще в 1900 году на всемирной выставке в Париже первый выборный староста Пишпека, впоследствии Фрунзе, Илья Федорович Терентьев получил серебряную медаль. Как можно было при таких стартовых условиях довести конечный продукт до состояния, пардон, кошачьей мочи в 1990 году, остается загадкой.

Выполнять благородную миссию по экспедированию драгоценного товара в высокогорную местность поручили непримиримому борцу с алкоголем во всех его проявлениях и количествах Валере Колмановичу.

Короля тянь-шаньских дорог – Колмана знали тогда во всех геологических партиях и альпинистских лагерях республики. Не было, наверное, на киргизских горных просторах такой даже самой заброшенной дороги, которую он не потоптал колесами своей «Шишиги» – ГАЗ-66.

Удостоенный высокого доверия нашей команды, Колман умудрился получить, всеми правдами, а скорее неправдами, на Беловодском пивзаводе восемь соблазнительных сорокалитровых бочек «Жигулевского» пива.

Первые сорок километров «Великого пивного пути» были успешно преодолены. В целости и сохранности Колману удалось доставить груз во Фрунзе в офис кооператива.

Здесь начались проблемы. Коллектив компании даже в мыслях не мог допустить, что на знаменитый ледник у подножия пика Хан-Тенгри попадет некачественный продукт и тем самым нанесет непоправимый урон репутации нашей страны вообще и кооперативу «Альпинист» в частности. Поэтому было решено устроить дегустацию напитка прямо во дворе конторы.

Для участия в этом тонком и высокопрофессиональном мероприятии были приглашены и знатоки из дружественной 231 геодезической партии. Вскоре дегустационный материал в количестве одной бочки неожиданно быстро кончился, но был одобрен и признан годным к употреблению даже привыкшими к изыску иностранными желудками. Колман тоже был «за».

Но путь в базовый лагерь Иныльчек не был усеян розами.

Следующая остановка пивного конвоя в славном граде Пржевальске выкосила еще один поросенкоподобный бочонок. Местная мафия, в лице администрации альпинистского лагеря «Ала-Too», уже оповещенная о нашем «секретном грузе», нагло потребовала расплатиться за ночевку исключительно живым товаром. Проблема хорошего пива была больным местом не только города Фрунзе, но подобно эпидемии широко распространилась по всей территории нашей горной страны.

Колман слабо сопротивлялся – силы были не равны.

Наконец, после многочасового пути, с перевала Чон-Ашу на горизонте показался родной базовый лагерь «Майда-Адыр». Валера уже почувствовал близость стойла и расслабился. А зря! Сарафанное радио уже давно донесло до лагеря график продвижения пивного каравана.

С фронта на него надвигалась стройная фаланга «акаевских соколов» – экипаж вертолета, подкрепленный техническим составом. С тыла, как и подобает «зеленым фуражкам», подкрался командный состав погранзаставы. Ввиду грамотных действий нападавших и явного превосходства сил, две бочки были немедленно реквизированы и ввиду нелетной погоды были преданы закланию тут же на поле боя.

Король тянь-шаньских дорог Валера Колманович

И здесь Колман совершил геройский поступок, увековечив свое имя в памяти всех посетителей верхнего базового лагеря под Хан-Тенгри. Он бросился всем телом на жалкие остатки разграбленного каравана в виде четырех бочек и заявил, что не встанет с них, пока они не будут загружены в вертолет.

Вот таким образом бочки с пивом попали на высоту 4000 метров над уровнем моря, и мы с профессором Клованичем, наслышанные обо всех ужасах этой пивной эпопеи, имели возможность справлять сиесту под пиком имени великого пролетарского писателя.

Эта божественная благодать была нарушена до боли знакомым звуком летящего ангела. Это был вертолет, и его появление здесь было нам не понятно.

Мы его не ждали. Продуктов хватало, больных не было. На маршрутах все спокойно. Но на всякий случай ребята побежали на площадку. Оставшиеся начали строить предположения, кого и зачем принес сюда черт без нашей заявки, поскольку на утренней связи не было ни слова о полете.

Через минуту из-за морены выскочил запыхавшийся гонец.

– Слава, срочно хватай камеру и на борт! Андреич летит на Победу снимать команду Божукова!

Теперь все встало на места. Вячеслав Андреевич Овчарен-ко – это шеф-пилот вертолетного отряда. Он давно уже хотел совершить посадку на высоте 5000 метров над уровнем моря. Официально разрешенная высота посадки для Ми-8 МТБ не более 4000. Хотя ходили слухи, что в Афгане, при выполнении спецзадания, другой наш командир, Владимир Петрович Сергиенко, забирал людей выше 5000. Сам Петрович это не подтверждал, поскольку все было сверхсекретно. Андреич давно готовился к такой посадке. Технические возможности вертолета позволяли, сам он давно был готов, и даже совершал тренировочные полеты на пустой машине. Но в реальных условиях все не получалось: то не было возможности, то из-за плохой погоды. Сегодня, видно, все сложилось. Меня он позвал, чтобы запечатлеть на видео все это действо и потом использовать его при обучении пилотов.

Одним словом, моя сиеста рухнула в момент, зато «киношная» Фортуна раскрыла объятия. Я метнулся в палатку. Камера всегда была наготове. Пуховка, кроссовки, летим-то на полчаса, и аллюром побежал к вертолету. Как только я впрыгнул в дверь, машина пошла вверх.

Слева на командирском кресле сидел Андреич, справа Рашид Каримович Джангиров – старый воздушный волк. В салоне бортинженер Коля Шанаров. В общем, очень серьезная компания. Пока шли над Звездочкой, Андреич дал вводную инструкцию.

– Утром, после общей связи, в эфир вышел Валентин Божуков и попросил снять вертолетом команду московского «Буревестника» с «Пьедестала» Победы.

Я знал, что группа Божукова уже побывала на вершине и теперь спускается по Северному ребру к «Пьедесталу».

Горный пилот экстра-класса Р.К. Джангиров

Это было не просто спортивное восхождение. Знаменитый альпинист и научный сотрудник многих секретных «почтовых ящиков» Божуков продвигал смелую идею использования параплана в горах для спуска с вершины после восхождения. В этот раз его команда попыталась спустить тела альпинистов, погибших на Победе в 1973 году, с высоты 7000 метров на параплане с дистанционным управлением. Но с погодой не повезло. Ветер дул так, что если бы кто-то распахнул пуховку, изображая горного орла, то неуправляемый полет над бескрайними вершинами и бездонными пропастями ему был бы обеспечен. Возможно, вид оттуда прекрасен, но без всякой гарантии счастливого приземления. Так что пришлось срочно покидать вершину старым испытанным способом – ножками. А в команде двое больных.

Ледопад. Самое опасное место маршрута на Победу

«Пьедестал» – это приличное плато на ребре Абалакова на высоте 5400 м, а ниже очень лавиноопасный спуск к леднику Звездочка. Когда-то там погибла в лавине команда ТУРКВО, одиннадцать человек.

С «Пьедестала» и решили снять группу.

В.А Овчаренко, один из отцов-основателей школы горных вертолетчиков

На подлете увидели ребят. Они, как показалось, были недалеко от места посадки. Прошли над площадкой. Вполне приличный пятачок 20 на 30 метров. Ушли на перевал Чон-Терен к самому Китаю и левым бортом заложили вираж у пика Военных Топографов. С 6000 метров начали потихоньку по глиссаде падать на «Пьедестал».

При подлете подул встречный ветер. Скорость около 50 километров в час. Обычно при таких условиях наступает «трясучий режим». Высота большая, скорость маленькая, машина работает на пределе. Вертолет сильно вибрирует, словно подхватил высотную лихорадку. Ни зависнуть нельзя, ни промахнуться мимо площадки. За бортом знаменитое Абалаковское ребро – рукой подать. Вдруг трясучка проходит, пилоты поймали воздушную подушку, и мы плавно касаемся снега. Высший класс! Приехали!

Коля вылетает из кабины, я открываю дверь, он откидывает лестницу и прыгает в снег. Это обязанность бортмеханика – контролировать положение колес при посадке.

А кругом снежная круговерть! Винты подняли настоящую метель из сухих наэлектризованных снежинок. Я сиганул вслед за Колей и попал в центр электрического торнадо. Вокруг меня, по голове, рукам и по камере забегали синие искры и защелкали статические разряды. В ответ на это моя камера ругалась по-японски, показывая в видоискателе какие-то непонятные, страшные для меня, иероглифы. Не приучена, видно, аппаратура была на заводе «Хитачи» к высотным тянь-шаньским экзерсисам.

Через пять минут винты раздули снег и открылась грандиозная панорама Тенгри-Тага. От пика Броненосец до Хан-Тенгри. И стало видно, что ребята Божукова быстро не подойдут. Далеко еще до них. Видно, устали мужики, снега навалом. Андреич принял соломоново решение.

Сельский аэропорт Победы на 5400 м. «Пьедестал» называется

– Пока группа подойдет, мы сделаем еще один кружок, зайдем на посадку, а ты все это красиво снимешь с «Пьедестала»!

Ошарашенный ревом ветра и винтов, потрясающей горной панорамой, опьяненный шальной удачей киношника, я послушно кивнул головой.

Вертушка взревела, набирая обороты, и, обдав меня очередной порцией снега, провалилась в сторону Звездочки. Затем на боевом развороте прошлась над хребтом Ак-Тоо и на фоне Хана зашла на посадку, прямо на меня. После электростатического шока камера наконец пришла в себя, сменила японский слэнг на литературный английский язык и прекрасно заработала.

Вы что ребята? Охренели!? У меня птичка, а не самосвал!

Ах, как красиво на фоне вершин смотрелся вертолет в видоискателе камеры! Вот он все ближе и ближе… Нет, не ближе, а дальше… И вообще летит куда-то не туда… Медленно и торжественно Андреич прокатил мимо «Пьедестала» и, теряя высоту, ушел в сторону Иныльчека. Через пять минут вертолет, превратившись в маленькую точку, скрылся за пиком Дикий. Наступила оглушительная тишина.

Вот тут до меня дошла вся пикантность моего положения. Я стою на заброшенном в мировом пространстве пятачке, на высоте 5400 метров на ребре Абалакова пика Победы. По колено в снегу, в кроссовках на босу ногу, в ситцевой рубашонке, правда, в пуховке и с дорогущей видеокамерой. Вертолет ушел непонятно почему и неизвестно куда! И когда он вернется? Если вернется! А я, опытный альпинист, битый киношник, торчу здесь как последний пижон. Ни снаряжа, ни еды, ни спальника, ни палатки. Конечно, «божуковцы» на подходе. А вдруг, увидев, что вертолет улетел, решат, что он не смог сесть и повернут вниз напрямки к Звездочке? А эта пляжная погода может здесь, на Победе, в пятнадцать минут превратиться в такую снежную «клизму» с ветром, что забудешь, как тебя зовут.

Панорама Победы

С другой стороны, успокаивал я себя, летал я с Андреи-чем уже десять лет. Это горный пилот экстра-класса и просто настоящий мужик. Полеты в самых сложных метеоусловиях, посадки на неподготовленные площадки, спасательные работы. А сколько молодых командиров называют его своим учителем! Мне вспомнилось одно из его наставлений для молодежи: «Посадка вертолета в горах это не полет, а управляемое падение!» На ум пришло и другое высказывание Андреича, сделанное им однажды за рюмкой в кают-компании лагеря на Майда-Адыре: «Смотрю я иногда на вертолет и не понимаю, как эта штука летает? Пять тоненьких лопастей тянут машину вверх, а восемь тонн железа, керосина, всякого барахла и с десяток живых душ висят всего на одном болте и тянут вниз! И ведь еще как летает!»

И действительно, как же это все летает!?

Я подумал о Рашиде Каримовиче Джангирове. Он из этой же славной когорты горных пилотов-ассов, не зря Андреич позвал его на первую посадку выше 5000 метров. Нет, шутки в сторону! Наши киргизские пилоты никогда не бросали людей в горах! А в голове предательская мыслишка копошится: «Чего они так быстро смылись? Может, с топливом промахнулись? А может «спасы» срочные? Вызвали их по рации?»

Вспомнил, как однажды мы просидели неделю на леднике в ожидании вертолета. Связи не было, аккумуляторы «сдохли», продукты кончились. В первые дни каждый посторонний звук принимали за вертолет. Вздрагивали и выбегали из палаток. На седьмой день все чувства притупились. Отчаялись ждать, зашевелились, когда «вертушка» практически села к нам на головы. А за день до этого два самых нетерпеливых «бойца» не выдержали пытки ожиданием и рванули вниз пешком. С воздуха разглядеть их мы не смогли. И пришлось ребятам топать по серакам и трещинам Иныльчека четыре дня до Майда-Адыра. Оказалось, что пришло указание из райкома партии срочно перебросить вертолет на перевозку соли для баранов. Райком тогда был выше Господа Бога. План по баранам был гораздо важнее всякой ерунды в виде людей на леднике.

Под знаком этих панихидных размышлений прошел час. Ноги уже начали подмерзать. А воспоминание о теплой морене и беловодском пиве вызвало судорожный глоток. Уже и горы не казались такими восхитительными и прекрасными, и солнце не таким ярким и теплым. И уже потянулись какие-то «поганые» облачка, предвещая близкий «кердык» погоде. А славных «буревестников» с моего места все не было видно из-за ближайшего склона. А может, они уже топают прямо вниз, к леднику Звездочка? Тогда мне без «вертушки» хана.

Капуста – это для борща. А сесурея, это цветок-альпинист, живет среди скал и снегов выше 4000 м

Неожиданно в морозном воздухе раздался родимый русский мат. Невидимый корреспондент в простых и конкретных выражениях высказывал свое возмущение по поводу неудовлетворительной работы местных коммунальных служб Победы по расчистке маршрутов от снега. Эта тирада показалась мне верхом изящной словесности и одновременно давала зримую информацию о глубине снежного покрова. Значит, пахать им снежную целину до моей площадки оставалось еще минут пятнадцать-двадцать. Ну, это я переживу. Теперь уже не один!

Вдруг звенящую тишину нарушил несмелый звук. Тонкий, вибрирующий. Вертолет! Этот звук я знал наизусть и мог определить его где и когда угодно. Ошибиться было невозможно. Чем ближе он подлетал, тем ниже становился голос машины, превращаясь из писка комара в торжественную мелодию органа. Снова ярко засияло солнце, куда-то испарились «поганые» облачка. И на фоне темно-фиолетового неба над вершинами Тенгри-Тага ярко-красный вертолет с бортовым номером СССР 25920, как ангел-спаситель, приветственно покачиваясь, прошел над моей головой.

Теперь все было правильно и здорово. Машина на траверсе пика Военных Топографов развернулась и красиво пошла на посадку на мой пятачок. Опять меня и камеру обдало снежной купелью и диким ветром. Но это была божья благодать.

Открылась дверь, и я влетел в салон как пушинка, как ядро, как Карлсон, который живет на Победе.

– Ну что, трухнул малость? – улыбнулся Андреич. – Мы, когда взлетели, увидели, что ребята идут медленно, а керосина мы брали немного. Ну и решили уйти вниз, выключиться. Вот у Чон-Таша и сели на 2800. Выключаться ведь на 5400 нельзя. Можем потом не запуститься. Прикинули, с час придется обождать. Сейчас на подлете увидели, что ребята рядом.