Текст книги "Психологические основы профессиональной деятельности. Хрестоматия"

Б. Ф. Ломов
К проблеме деятельности в психологии[52]52
  Психологический журнал. 1981. № 5. С. 3–22.


[Закрыть]

Общепризнанно, что применение марксистского учения о деятельности к анализу психики человека сыграло огромную роль в становлении советской психологии. Общеизвестно также, что формирование марксистской психологии протекало в условиях острой борьбы с парадигмами (как модно стало сейчас говорить): бихевиоризма, пытающегося свести все богатство человеческой жизни к элементарной схеме «стимул – реакция»; фрейдизма, утверждающего в качестве основы всех форм поведения человека обусловленные инстинктами неосознаваемые процессы, рассматривающего жизнь человека как непрерывную борьбу с обществом, которое контролирует эти инстинкты; когнитивизма, изучающего психические процессы безотносительно к реальной жизни человека в их внутренней – взятой самой по себе логике.

В марксистской психологии сформировался подход, согласно которому объективное изучение человеческой психики требует анализа реальной социально-исторически развивающейся деятельности человека. Только на этом пути возможно понять качественное отличие психики человека от психики животных, раскрыть сущность сознания, изучить действительные взаимоотношения сознательного и бессознательного, выявить объективные закономерности развития человеческой психики.

Однако было бы очень наивно думать, что простое «приклеивание» термина «деятельность» к изучаемым психическим явлениям продвигает психологию вперед. Напротив, использование категории «деятельность», обладающей большой объяснительной силой, без понимания ее сути ничего иного, кроме путаницы и схоластики, дать не может.

Между тем сейчас нередко этой категорией в психологических исследованиях пользуются столь широко, вкладывают в нее столь различное содержание, что возникает опасение ее размывания, «размазывания» и в конце концов отхода от завоеванных позиций.

Говорят о «деятельности человека» и «деятельности животных», «деятельности внешней» и «деятельности внутренней», «деятельности сенсорных систем», «деятельности нервной системы», «деятельности сознания», «деятельности перцептивной», «деятельности мнемической» и т. д. и т. п.; даже способности объявляются «деятельностями». Попробуйте классифицировать те виды деятельностей, о которых пишут в психологии, и вы обнаружите картину, исключительную по пестроте, несогласованности и противоречиям.

Понятие «деятельность» начинает поглощать вес другие понятия, относящиеся к психике не только человека, но даже и животных. Беда, конечно, не в том, что один и тот же термин применяется к разным «вещам» (хотя бы и следовало разграничить эти разные «вещи» терминологически). Гораздо хуже то, что, опираясь на многозначность этого термина, иногда используют его как основание концепций, в которых содержание понятия «деятельность», определенное для одного круга явлений, переносят – иногда без всяких изменений, иногда слегка трансформировав его, – на другой, качественно иной круг явлений.

Не рассматривая всех используемых значений слова «деятельность», отметим, что в самом широком из них оно эквивалентно термину «активность» и безусловно может использоваться при описании и анализе очень многих явлений. В этом широком значении оно часто используется и в психологии.

Если речь идет только о том, чтобы подчеркнуть активность психических явлений (в противоположность пассивности, которую вряд ли кто-нибудь сейчас отстаивает), то нужно признать, что включение термина «деятельность» в психологические концепции дает не слишком уж много. Однако дело-то ведь не в этом – не просто в подчеркивании активного характера тех явлений, которые изучаются психологией. Действительный смысл перестройки советской психологии на основе марксизма состоит в том, что она в анализе и объяснении психических явлений использует учение о деятельности как общественно-исторической категории (или, точнее, о том классе реальностей, которые отражаются в этой категории).

Марксистское учение о деятельности сложилось в процессе формирования материалистического подхода к объяснению жизни общества и научного изучения закономерностей его развития. Деятельность – это категория исторического материализма. В этом ее значении категория деятельности и была первоначально использована в советской психологии (Б. Г. Ананьев, П. П. Блонский, Л. С. Выготский, К. Н. Корнилов, А. Н. Леонтьев, А. Р. Лурия, С. Л. Рубинштейн, А. А. Смирнов, Б. М. Теплов и др.). В процессе ее психологического осмысливания был сформулирован принцип единства психики и деятельности, согласно которому человеческая психика формируется, развивается и проявляется в деятельности. Однако позднее понятие «деятельность» стало неправомерно расширяться и в некоторых направлениях исследований постепенно отождествилось с понятием «активность», а принцип единства психики и деятельности заменен принципом их тождества.

Если рассматривать деятельность как общественно-историческую категорию, то необходимо сказать (и подчеркнуть), что она изучается многими, если не всеми общественными (а частично естественными и техническими) науками. Поэтому вряд ли у психологии есть основание претендовать здесь на монополию. Она является лишь одной из фундаментальных областей научного знания, изучающих деятельность. Собственное продвижение психологии в изучении деятельности неизбежно и существенно зависит от успехов, достигаемых другими науками. Общие подходы, схемы и концепции, разработанные в психологии для описания и изучения деятельности, должны быть соотнесены с теми, которые сложились в других – пограничных с нею науках. Это соотнесение необходимо прежде всего для того, чтобы выявить тот специфический аспект в изучении деятельности, который составляет предмет именно психологического исследования. Понятно, что такая задача весьма трудна, особенно если иметь в виду сказанное выше о многозначности самого термина «деятельность» и его произвольном расширительном использовании. Ее решение, конечно, требует специального теоретического исследования. В данной статье мы ограничимся лишь некоторыми общими соображениями о подходе к решению этой задачи.

Когда речь идет о психологическом изучении деятельности, то обычно имеется в виду деятельность индивида, или индивидуальная деятельность. Во всяком случае большинство теоретических концепций и схем, а также эмпирических (включая экспериментальные) описаний относятся именно к этому объекту исследования. Лишь в последние годы под влиянием прежде всего запросов практики объектом психологического исследования становится также совместная, групповая (в том числе коллективная) деятельность.

<…> В результате неправомерного отождествления деятельности индивида и деятельности общества в психологическом анализе совершенно упускается из виду взаимодействие индивида с другими людьми; индивид нередко рассматривается как стоящий один на один с предметом деятельности. Весь сложный процесс деятельности развертывается внутри отношения «субъект – объект», а точнее, «единичный субъект – объект». Индивидуальная деятельность рассматривается как замкнутая система, обладающая самодвижением, которое порождает перцептивные, мнемические и иные процессы, формирует сознание индивида в его личность.

<…> Между тем в действительности любая индивидуальная деятельность неразрывно связана с деятельностью общества, любой индивид – с другими людьми. Она представляет собой лишь момент, составную часть совместной деятельности людей в обществе, их взаимодействия. Вне общественных связей и отношений индивидуальная деятельность просто не может существовать. Даже Робинзон, оказавшись на необитаемом острове, организовал свою жизнь в соответствии с теми нормами, правилами, принципами и т. д., которые сформировались у него в процессе жизни в обществе. Находясь один на один с природой, он как бы утверждал общественную сущность человека.

Поскольку индивидуальная деятельность есть лишь составная часть деятельности общества, ясно, что и анализ ее должен начинаться не с абстрактно взятого отношения «единичный (индивидуальный) субъект – объект», а с изучения функций этой индивидуальной деятельности в системе общественной жизни, в системе взаимодействий данного индивида с другими людьми, в том «социальном контексте», в который эта деятельность включена.

<…> Требование рассматривать индивидуальную деятельность в социальном контексте можно реализовать, определяя, например, ее место в производственном процессе (если речь идет о производственной деятельности), а соответственно и ее связи с деятельностями других людей. Можно изучать ее в плане отношения к сложившимся системам норм (и нормативов) или в плане зависимости от технологии, которая определяется, как известно, уровнем технического и экономического развития общества. Можно рассмотреть ее и в плане межличностных отношений, психологического климата и т. д. и т. п.

С нашей точки зрения главное здесь – это изучение индивидуальной деятельности в системе общественных отношений, сложившихся в данном обществе на данной ступени его исторического развития.

<…> Для индивида общество – это не просто некоторая социальная среда. Он – член общества. Он включен в систему общественных отношений непосредственно своей деятельностью. Свойства индивида как субъекта деятельности (включая психологические) формируются и развиваются в процессе его «движения» в этой системе. Поэтому и его деятельность не может быть понята без анализа того, как именно он включен в общественные отношения (подробнее см. Ломов Б. Ф. 1981).

Таким образом, аморфное понятие «социальный контекст» деятельности индивида раскрывается как система исторически развивающихся общественных отношений: экономических, гражданских, политических, идеологических и т. д., в которые он непосредственно включен и функцией которых является его индивидуальная деятельность (практическая или теоретическая, производственная или непроизводственная и т. д.).

Здесь мы подходим к вопросу о классификации видов человеческой деятельности. При абстрактном рассмотрении деятельности только в плане схемы «субъект – объект» предлагаются классификации, в которых выделяются, например, такие деятельности, как преобразующая, познавательная, коммуникативная и т. п.

В психологии, если она ограничивается этой схемой, создаются классификации, выделяющие, например, ориентировочную и исполнительскую деятельность. Виды деятельности классифицируют также по относительной роли в ней тех или иных процессов (сенсорная, интеллектуальная, моторная) и т. д.

Деятельность является многомерной, и любое из ее измерений может быть использовано как основание классификации. Поэтому в принципе возможно создать очень много разных классификаций, каждая из которых будет отражать какую-то определенную сторону деятельности. Конечно, для решения некоторых специальных вопросов упомянутые выше (и другие возможные) классификации удобны и могут быть полезны. Нужно, однако, отметить, что классификации, основания которых выводятся из абстрактного, рассматриваемого внеисторически, отношения «субъект – объект» не раскрывают и не дают возможности раскрыть процесс дифференциации деятельностей. В лучшем случае они «берут» лишь некоторую застывшую картину. Между тем основой действительной, реальной классификации деятельностей, их дифференциации в ходе исторического процесса является развитие производительных сил общества и производственных (и всех иных общественных) отношений. Именно этим определяется предмет, средства и содержание деятельностей.

<…> Как известно, исходным и основным видом деятельности является трудовая. Характеризуя труд, К. Маркс писал: «Процесс труда… есть целесообразная деятельность для созидания потребительных стоимостей, присвоение данного природой для человеческих потребностей, всеобщее условие обмена веществ между человеком и природой…» (Маркс К., Энгельс Ф., Соч. 2-е изд. Т. 23). Люди начинают с того, чтобы есть, пить и т. д., т. е. удовлетворять свои потребности.

<…> Утверждение об определяющей роли общественных отношений в формировании и развитии человека как субъекта деятельности никоим образом не означает, что его нужно рассматривать как некоторый пассивный «слепок» этих отношений. Напротив, это утверждение подразумевает активность человека. Дело в том, что сами-то общественные отношения не существуют вне действий людей (вне взаимодействий между ними). Как отмечал В. И. Ленин, общественные отношения складываются из действий конкретных личностей. Раскрывая движение человека в системе общественных отношений, мы вместе с тем раскрываем уровень и направленность его активности.

Итак, деятельность есть категория общественно-историческая. Ее психологическое исследование предполагает понимание того, как в той или иной деятельности проявляется система исторически сложившихся общественных отношений. Анализируя деятельность, необходимо рассматривать ее в системе общественных отношений, в связи с процессами производства, обмена, потребления, с отношением собственности на средства производства, с гражданским и политическим строем, с развитием культуры, идеологии, пауки и т. д., т. е. в контексте всей совокупности общественной жизни, а это значит, что психология в разработке проблемы деятельности необходимым образом должна сотрудничать с другими общественными науками. Не опираясь на разрабатываемый ими широкий контекст, невозможно проникнуть в механизмы формирования мотивации и целеобразования; трудно также найти подход к решению многих других проблем, возникающих в психологическом исследовании деятельности.

Виды и формы деятельности, существующие в данном обществе, определяются уровнем развития его производительных сил и системой сложившихся общественных отношений (прежде всего их основы – производственных отношений). Но эти деятельности не есть функционирование некоего абстрактного «социума», они выполняются живыми конкретными людьми, индивидами, членами данного общества.

Психологию, как уже отмечалось, и интересует прежде всего деятельность индивидов, или индивидуальная деятельность.

Как следует из всего, сказанного выше, деятельность на уровне индивидуального бытия (и на других уровнях) выступает как форма существования общественных отношений, притом специфика этой формы определяется тем, какое место в системе общественных отношений занимает данный индивид. Будет ли он иметь возможность выбирать деятельность соответственно своему призванию или эта деятельность будет ему навязана (он займется ею по принуждению), будет ли он иметь доступ к средствам развития и в какой мере, зависит в конце концов от типа общественных отношений, сложившихся в данном обществе. От этого зависит также и то, к каким общественным отношениям он будет причастен; окажется ли он ограниченным только деятельностью производственной или сможет участвовать также в деятельности в области культуры, политики, идеологии и т. д. Но в любом случае, выполняя ту или иную деятельность, индивид реализует в ней определенную общественную функцию.

Та или иная деятельность, которой начинает заниматься индивид определяется не потребностью индивида самой по себе, а общественной потребностью или, может быть, точнее: общественной потребностью, трансформированной, преобразованной в потребность индивида. Сами законы развития индивида могут быть поняты только в контексте законов развития общества.

Что же в индивидуальной деятельности интересует психологию? Исследуя индивидуальную (и совместную) деятельность, естественно, прежде всего определяют ее предмет, средства и условия, в которых она протекает. Но когда индивид приступает к выполнению той пли иной деятельности, для него и предмет, и средства, и условия обычно выступают как заданные. Они не являются и предметом психологического исследования.

Нередко психические явления, возникающие и разливающиеся в процессе выполнения индивидом деятельности, рассматриваются как ее продукты. Однако это определение – не более чем метафора. Действительным продуктом любой, в том числе и индивидуальной, деятельности является преобразованный в ходе ее выполнения предмет, материальный или идеальный (хотя бы опосредованно – через деятельности других людей). Важно подчеркнуть, что в оценке продукта деятельности главное – его общественная значимость (какую общественную потребность эта деятельность удовлетворяет). Это наиболее очевидно, когда мы обращаемся к производственной деятельности, продуктом которой является потребительная стоимость, т. е. предмет (или часть предмета), удовлетворяющий ту или иную общественную потребность.

<…> Что же все-таки исследуется психологией в индивидуальной деятельности? Не предмет, не средства, не условия, не продукт. Тогда что же? Говоря очень кратко, объектом ее анализа является индивид как субъект деятельности. Предмет, средства, условия и продукт деятельности интересуют ее лишь постольку, поскольку позволяют понять характеристики субъекта деятельности. Но субъект деятельности (в том числе и индивидуальный) изучается не только психологией. А что же интересует психологию?

Деятельность, как справедливо подчеркивал А. Н. Леонтьев (1959, 1975), – это реальная связь субъекта с объектом, в которую необходимым образом включена психика. Выполняя ту или иную деятельность, индивид должен воспринимать, запоминать, думать, быть внимательным; в деятельности у него возникают те или иные эмоции, формируются и проявляются волевые качества, установки, отношения и т. д. Такая деятельность, при выполнении которой человек не воспринимает, не мыслит, не переживает, – такая деятельность просто не может существовать. Если у индивида нет побуждающих к деятельности мотивов, если он не имеет цели, если он не воспринимает тех предметов (или их моделей), с которыми и при помощи которых он действует, если он не помнит, что и как надо делать, то деятельность не состоится, хотя бы и были налицо и предмет, и средства, и все необходимые условия. Короче говоря, в деятельности формируется, развертывается, проявляется так или иначе вся система процессов, состояний и свойств, которые принято обозначать как психические.

Ф. Энгельс писал: «…никак не избегнуть того обстоятельства, что все, что побуждает человека к деятельности, должно проходить через его голову: даже за еду и питье человек принимается вследствие того, что в его голове отражаются (выделено нами. – Б. Л.) ощущения голода и жажды, а перестает есть и пить вследствие того, что в его голове отражается ощущение сытости. Воздействия внешнего мира на человека запечатлеваются в его голове, отражаются в ней в виде чувств, мыслей, побуждений, проявлений воли, словом – в виде „идеальных стремлений“» (Маркс К., Энгельс Ф., Соч. 2-е изд. Т. 21, С. 290).

Психология как раз и «берет» в деятельности тот аспект, который связан с изучением различных форм, видов и уровней субъективного отражения объективной действительности действующим человеком.

Она исследует закономерности формирования и развития их системы как «внутреннее условие» (в том смысле, в котором употреблял этот термин С. Л. Рубинштейн), как одну из важнейших характеристик субъекта деятельности и в этом плане, как необходимую «составляющую» деятельности. Деятельность, рассматриваемая безотносительно к ее субъекту (например, при ее алгоритмическом описании), никакими психологическими характеристиками, конечно, не обладает. Ими обладает только субъект деятельности.

<…> Психологию интересует прежде всего то, каковы роль и место системы процессов психического отражения в деятельности индивида (или группы людей), будь то деятельность трудовая «или» любая иная: С одной стороны, она рассматривает деятельность как детерминанту системы психических процессов, состояний и свойств субъекта. С другой – она изучает влияние этой системы на эффективность и качество деятельности.

В психологическом анализе деятельности важнейшее место принадлежит понятиям мотива и цели. Немотивированной, так же как и нецеленаправленной, деятельности просто не может быть. Мотив и цель образуют своего рода «вектор» деятельности, определяющий ее направление, а также величину усилий, развиваемых субъектом при ее выполнении. Этот вектор выступает в роли системообразующего фактора, который организует всю систему психических процессов и состояний, формирующихся и развертывающихся в ходе деятельности.

Когда речь идет о мотивах деятельности человека (и его поведения в целом), то имеются в виду некоторые субъективно переживаемые побуждения к деятельности. Для субъекта его мотив выступает как непосредственная побудительная сила, как непосредственная причина его поведения.

<…> В анализе потребностей как основы мотивов надо исходить не из абстрактно взятого индивида, а из того, как он включен в систему общественных отношений и каким образом эта система отражается в его (индивидуальной) голове.

Чтобы раскрыть мотивационную сферу индивида (ее состав, строение и динамику), необходимо рассмотреть его связи и отношения с другими людьми.

В общем виде мотив есть отражение потребности, которая действует как объективная сила, объективная закономерность, выступает как объективная необходимость. Потребности людей диктуют их поведение с такой же властностью, как сила тяготения – движения физических тел. Определенная сложившаяся в данном обществе система общественных отношений объективно определяет, детерминирует и развитие, строение, динамику мотивов тех или иных групп людей и мотивационную сферу каждого индивида.

<…> Переход от одного уровня мотивации к другому определяется не законами спонтанного развития, как думал Maslow, а развитием отношений и связей индивида с другими людьми. Возникнет ли, например, у данного конкретного индивида «потребность в самоактуализации», определяется вовсе не тем, удовлетворена ли его «аффилиативная потребность» и «потребность в престиже», а тем, как развиваются его взаимоотношения с другими людьми (в частности, в какие общности он включается в процессе своего развития в обществе).

Источники так называемой борьбы мотивов, о которой так много пишут в психологии, вряд ли могут быть раскрыты без анализа того, в какие именно общности людей и каким образом включается данный индивид. За борьбой мотивов стоит различие потребностей тех общностей, которым принадлежит данный индивид.

В индивиде, в его мотивационной сфере как бы пересекаются потребности тех общностей, которым он принадлежит. Здесь создается сложнейшая картина динамической системы мотивов; этим определяется их взаимоотношение – согласованность или противоречия мотивов и т. д.

<…> Формы отражения потребностей чрезвычайно разнообразны. Например, общественная потребность может отразиться в голове индивида и как желание, и как чувство долга, и как интерес, и как стимул и т. д.

Вопрос о том, как в мотивационной сфере индивида отражаются общественные потребности, имеет исключительно большое значение для педагогической практики (подробнее см. Ломов Б. Ф., 1981).

Являясь внутренним побуждением к деятельности, мотив тем не менее не определяет полностью ее конкретных характеристик. Один и тот же мотив может реализоваться в разных деятельностях. Неверно представлять себе дело таким образом, что потребность (даже отраженная в голове индивида, т. е. ставшая мотивом) может быть удовлетворена одним и только одним способом. Однозначной жесткой связи между потребностью и способом се удовлетворения нет.

То, как будет складываться деятельность, исходящая из какого-либо мотива, определяется целью. Важно подчеркнуть, что в связи с одним и тем же мотивом могут формироваться (и реально формируются) разные пели. В этой связи можно говорить о «поле целей», связанных с тем или иным мотивом. Мотив как бы «поливалентен». Если мотив лишь побуждает к деятельности, то цель «конструирует» конкретную деятельность, определяя ее характеристики и динамику.

Мотив относится к потребности, побуждающей индивида к деятельности, цель – к предмету, на который деятельность направлена.

Под целью мы понимаем идеальное представление человеком – субъектом будущего результата деятельности, которое предшествует ее выполнению, определяя характер и способы действий. Иначе говоря, цель выступает как феномен опережающего отражения.

Сформировавшаяся цель реализуется в актуальной деятельности. При этом психологическая сложность деятельности зависит от того, насколько цель отдалена от предмета, т. е. от «расстояния» между наличным предметом и предполагаемым результатом, а также от тех средств (и уровня владения ими), которыми человек располагает. В очень простых случаях достижение цели требует выполнения сравнительно небольшого числа действий. Но обычно деятельность реализуется как система последовательно развертывающихся действий, каждое из которых решает частную задачу и может быть рассмотрено как некоторый «шаг» по направлению к цели. Являясь высшим регулятором деятельности и оставаясь устойчивой (иначе деятельность прервется), цель с каждым таким «шагом» трансформируется, выступая каждый раз как конкретная задача. Анализ механизмов сохранения цели и ее непрерывных трансформаций по ходу деятельности составляют одну из важнейших проблем психологического исследования.

Говоря о формировании и реализации цели, важно подчеркнуть, что она не привносится в индивидуальную деятельность извне (во всяком случае, когда речь идет о развитых формах деятельности), а формируется самим индивидом. И вместе с тем она не является результатом спонтанного, не зависящего от социальных обстоятельств, развития этого индивида. Процесс целеобразования в индивидуальной деятельности определяется в конечном счете уровнем развития общества. В этот процесс неизбежно включается (хотя индивид этого может и не осознать, да и обычно не осознает) тот опыт, который накоплен человечеством и который данный индивид ассимилирует в процессе обучения и воспитания (в широком смысле).

Цель, конечно, формируется под необходимым влиянием общественных требований, норм, законов и т. д., но не сводится к ним.

<…> Нужно отметить, что в психологическом анализе деятельности мотив и цель часто не расчленяются, а иногда и просто отождествляются. Между тем «спектр» их взаимоотношений весьма широк: от более или менее полного соответствия – до их значительного расхождения и даже противоречия. Дело в том, что в реальной жизни предмет, могущий удовлетворить ту или иную потребность индивида, обычно не совпадает с продуктом его деятельности. Это связано с общественным характером индивидуальной деятельности и определяется прежде всего разделением труда. К. Маркс отмечал, что продукт труда конкретного работника выступает как потребительная стоимость не для него самого, а для других людей, т. е. он является предметом потребности других людей. И напротив, продукты труда других людей служат удовлетворению потребностей данного конкретного работника. Таким образом, цель его деятельности (например, производство некоторой потребительной стоимости) не определяется непосредственно его индивидуальным мотивом (и стоящей за этим мотивом индивидуальной потребностью). Отношение мотива и цели опосредствуется общественными отношениями: прежде всего сложившейся в данном обществе системой производства, обмена и потребления и их соотношениями. Если речь идет об индивидуальной деятельности, то, для того чтобы разобраться, как связаны ее мотивы и цели, нас, конечно, должно в первую очередь интересовать положение конкретного индивида, выполняющего данную деятельность в этой системе.

Обсуждаемые выше вопросы относятся главным образом к личностному аспекту изучения субъекта деятельности. Исследуя формирование и развитие мотивов и целей, мы неизбежно обращаемся к психологическим характеристикам личности.

Однако личностный аспект (и уровень) в изучении субъекта деятельности – важнейший в ее психологическом анализе, но не единственный.

Другой аспект и другой уровень изучения – это анализ динамики сенсомоторных, перцептивных, мнемических, интеллектуальных и иных психических процессов (особенно их взаимосвязей), а также психических состояний в реальной деятельности индивида.

Советская психология располагает богатейшими данными, показывающими особенности протекания психических процессов в условиях реальной деятельности человека (ее различных видов). Пожалуй, нет нужды излагать эти данные, так как они хорошо известны. Отметим лишь один момент. Вектор «мотив – цель», являясь высшим регулятором деятельности, определенным образом организует и включенные в нее психические процессы. Именно этот вектор выступает в роли детерминанты избирательности восприятия, уровня концентрации внимания, оперативного извлечения информации из памяти и способов ее преобразования в мышлении. Он определяет в конце концов и динамику психических состояний (правда, она изучена еще недостаточно: значительно менее, чем динамика психических процессов).

Но проблема соотношения вектора «мотив – цель» и психических процессов имеет и другую сторону, которая, к сожалению, в психологии не изучается вообще. Дело в том, что мотив и цель не представляют собой нечто, стоящее вне (или над) психическими процессами. Они формируются в процессах восприятия, представления, мышления; существенное значение в их формировании имеют мнемические процессы.

Как показывают экспериментальные исследования, любой психический процесс включает момент антиципации, т. е. опережения текущих событий; в нем отражаются не только состояние объекта в данный момент времени, но и тенденции его изменения (см. Ломов Б. Ф., Сурков Е. Н., 1980). Именно этот момент и реализуется в целеобразовании: ее эффекты являются как бы материалом для построения цели. Особенно большая роль в формировании цели принадлежит мышлению, обладающему наибольшими (по сравнению с другими процессами – сенсомоторным, перцептивным и т. д.) прогностическими возможностями, дальностью и глубиной опережения.

Исследование целеобразования в плане анализа психических процессов ставит вопрос о том, в какой форме выступает цель, в голове субъекта. Она может выступать и как перцептивный образ, и как образ-представление, и как «логическая конструкция». В какой именно форме выступит цель, зависит от конкретных условий, в которых предстоит действовать субъекту. Конечно, было бы неверно полагать, что сенсомоторный, перцептивный, мнемический и интеллектуальный процессы каждый сам по себе определяет форму цели. Когда мы говорим, что цель выступает как перцептивный образ, то это вовсе не значит, что она связана только с восприятием. Конечно, ее формирование было бы невозможно без участия мышления, представления и памяти. В формировании цели участвуют так или иначе все уровни психического отражения. И в этом плане цель является системно-интегральным образованием, специфической формой опережающего отражения.