Текст книги "Английское договорное право. Просто о сложном"

Стало быть, «решение суда первой инстанции оставить в силе, в удовлетворении жалобы судовладельцев – отказать».

В этом деле команда сделала больше, чем была обязана по договору. Лет эдак через 70 подтянулось дело, где люди сделали больше, чем были обязаны по закону, – и совершенно справедливо получили больше денег: дополнительные деньги за дополнительный труд. Дело Glasbrook Bros г. Glamorgan County Council [1924] АС 270, UKHL 3[95]95
  http://www.bailii.org/uk/cases/UKHL/1924/3.html – полный текст.


[Закрыть], где на шахте забастовали шахтеры, а после начались беспорядки. Собственники шахты вызвали полицию. Полиция предоставила достаточно сотрудников, толпу разогнали.

Но собственники письменно затребовали еще подкрепления. Они хотели, чтобы на шахте на время беспорядков дежурил постоянный гарнизон полиции. Полиция предложила летучий отряд, который бы по мере надобности приезжал и уезжал, а не постоянно сидел на шахте.

Собственники настаивали на гарнизоне, более того, открытым текстом предложили полиции денег за такую услугу. Полицейское управление согласилось и бросило на шахту все свободные силы.

Разумеется, когда страсти улеглись и дошло до расчета, шахтовладельцы отказались платить полицейским: «Вы и так в силу закона были обязаны нам помочь». Полицейское управление обратилось с иском в суд. Иск удовлетворили еще по первой инстанции, решение устояло и в апелляции, и в палате лордов.

Суть подхода судов емко передает фраза судьи Баилахи, первая инстанция: «Полиция обязана предоставить эффективную защиту, но если некто просит о большем, о специальной защите в особой форме, этот некто обязан заплатить».

Пятое правило: обещание принять часть долга (меньшую сумму) вместо всей суммы не будет наделено принудительной силой, так как в таком обещании отсутствует встречное удовлетворение.

Сложилось на заре времен, в 1602 г. Наверное, самый древний прецедент в этой книге. Дело Pinnel’s Case [1602]5Co. Rep. 117a[96]96
  Цитирую по воспоминаниям судьи, который рассматривал это дело: Коук, Эдвард. Избранные произведения и речи сэра Эдварда Коука. – Англия: Liberty Fund, 2003. – Том 1, с. 144. ISBN 0-86597-313-хю.


[Закрыть], где ответчик задолжал истцу 8 фунтов 10 шиллингов. Ответчик предложил истцу: давай я тебе отдам 5 фунтов 2 шиллинга – и разойдемся. Истец согласился, деньги взял… и пошел в суд взыскивать остальное.

Взыскал. Суд: «Уплата меньшей суммы не может перекрывать большую, если только к меньшей сумме не приложено что-то еще – лошадь, птица и т. д. – и это “что-то еще” согласен принять кредитор».

А теперь вспомним наше право. Статья 415 ГК, «прощение долга»: «Обязательство прекращается освобождением кредитором должника от лежащих на нем обязанностей, если это не нарушает прав других лиц в отношении имущества кредитора».

Неужели в Англии по-другому? А как же свобода договора? Если я принимаю долг в меньшей сумме, могу я простить остаток долга? Конечно, могу. Но, применительно к английскому праву, где здесь встречное удовлетворение? Суд в деле Пиннела подсказывает: «Приложено что-то еще». То есть нет удовлетворения, так создайте.

Здесь принципиальна воля сторон. Давайте на примере. Я вам должен 2000 руб. Я добросовестный должник, в принципе готов вернуть долг, но вот именно сейчас у меня с деньгами туго.

И я вам предлагаю: или жди, или вот тысяча – больше нет. Вы – добросовестный кредитор и, в принципе, готовы подождать, думаете… И тут я вам предлагаю: «А давай так: я тебе отдаю тысячу, а вместо второй тысячи отдам книгу “Английское договорное право”». Вы соглашаетесь.

Будет ли иметь такой договор силу? Да, причем и по английскому праву, и по русскому.

По английскому праву. Кредитор дает новое обещание: «Согласен удовлетвориться тысячей вместо двух (меньшей суммой вместо большей), если взамен обещания ты передашь мне книгу». И это обещание подкреплено моим встречным удовлетворением – передачей книги. Все, новый договор; кредитор, получив книгу и тысячу, не вправе требовать еще тысячу.

По русскому праву. Стороны разбили долг в две тысячи на две части по тысяче. Первую часть должник погасил деньгами. Вторую часть – мое обязательство заплатить вторую тысячу – должник и кредитор по обоюдному согласию прекратили передачей имущества – книги.

Единственный нюанс: такая сделка – это уже не прощение долга, ст. 415 ГК, а чистой воды отступное, ст. 408 ГК: «По соглашению сторон обязательство может быть прекращено предоставлением взамен исполнения отступного (уплатой денег, передачей имущества и т. п.)».

Это мы с вами такие добросовестные. И, как показывает моя двенадцатилетняя юридическая практика, если у сторон есть интерес и выгода дальше работать вместе, то с вероятностью 90 % спор до суда не дойдет. Сами прекрасно договорятся.

А если – «как всегда»? Если должник пытается уговорить кредитора: «Бери, что дают, иначе вообще ничего не получишь»?

Именно для защиты кредитора от таких недобросовестных должников и создано пятое правило: «Обещание принять часть долга вместо всей суммы не будет наделено принудительной силой».

О дальнейшем развитии правила и о том, в каком виде оно существует сейчас, вам расскажет все тот же Альфред Деннинг, дело D & C Builders Ltd г. Rees [1965] EWCA Civ 3[97]97
  http://www.bailii.Org/ew/cases/EWCA/Civ/1965/3.html – полный текст.


[Закрыть].

«Истец – компания D & CBuilders Ltd, строительная фирма из двух человек, г-н Дональдсон и г-н Кейси. Ответчица – г-жа Рис. Истец выполнил для ответчицы строительные работы по такому-то адресу всего на 732 фунта. Ответчица заплатила 250 фунтов, должна 482. Если не рассчитается полностью, истец уйдет на банкротство. Ответчица заявила: “Работа выполнена плохо”, – и согласилась заплатить не более 300 фунтов. Истец согласился, принял платеж. Затем, посоветовавшись с юристами, истец пошел в суд взыскивать остаток.

“Должник говорит, что у него сложности. Должник предлагает кредитору меньшую сумму, чтобы разойтись. Должник говорит: больше заплатить не могу. Кредитор думает. Кредитор принимает предложенную сумму и прощает остаток долга. Возникает вопрос: связывает ли кредитора прощение долга? Кредитор может на следующий же день судиться с должником и получить решение суда о взыскании остатка. Такой закон установлен в 1602 году судьей Коуком в деле Пиннела – Pinnel’s Case (1602). Закон подтвержден палатой лордов в 1889 году в деле Foakes v Beer (1884) 9 ЛС, стр. 605.

<…> Позже эта доктрина общего права попала под тяжелый артобстрел. Доктрину высмеял сэр Джордж Джессил в деле Couldery v Bartram (1929) 19 CD, стр.391. Утверждалось, что судья Блэкбурн в деле Foakes v. Beer(1884) ошибся. Схожую позицию занял Комитет по пересмотру законодательства (1945 год, директива 5449, параграфы 20–21).

Но лекарство найдено. Жесткость общего права смягчена. Право справедливости протянуло кредитору милосердную руку помощи. Суды начали применять общий принцип, изложенный судьей Кеирсом в деле Hughes v Metropolitan Railway Co (1877) 2ЛС, стр. 448:' 'Первый принцип, по которому действуют все суды справедливости, таков: если стороны договорились на каких-то четких и определенных условиях, а потом одна сторона своим согласием или действиями в ходе переговоров дала второй стороне надежду полагать, что вторая сторона не пойдет в суд, чтобы насильно воспользоваться правом, которое есть у стороны по договору, или сторона подождет пользоваться правом, или вообще забудет про это право, в таком случае суд не даст стороне воспользоваться правом в принудительном судебном порядке, если пользование таким правом будет несправедливо по отношению ко второй стороне договора с учетом сложившихся отношений сторон”.

Стоит заметить: принцип может быть применен не только для того, чтобы прекратить право, но и для того, чтобы не дать воспользоваться правом в суде. Принцип этот применялся в делах, где кредитор согласился принять меньшую сумму вместо большей. Применялся часто, теперь мы можем сказать:

если должник и кредитор в ходе переговоров дошли до того, что должник верит, что после уплаты меньшей суммы кредитор не пойдет в суд взыскивать большую, и на основании этой веры должник платит меньшую сумму, а кредитор принимает эту сумму как удовлетворение – в таком случае суд не позволит кредитору взыскать большую сумму, потому что так будет несправедливо по отношению к должнику.

<…> Применяя принцип, мы должны особо отметить: кредитор лишен возможности воспользоваться своим законным правом взыскать весь долг в случае, если кредитор несправедливо настаивает на принудительном исполнении права. Если кредитор и должник пришли к истинному согласию и кредитор добровольно соглашается принять меньшую сумму, если кредитор удовлетворен уплатой меньшей суммы, тогда он не вправе потом требовать с должника большую сумму, ибо это несправедливо. Если же истинного согласия нет, тогда кредитор не связан (т. е. вправе взыскать весь долг).

В настоящем деле я не вижу истинного согласия. Ответчица навязала истцу меньшую сумму. У кредитора были сложности с деньгами, о чем ответчица знала. Когда истец попросил заплатить 480 фунтов, ответчица сказала: “Не можем заплатить 480. Но заплатим 300, и это будет окончательный расчет. Не согласен на такие условия – вообще ничего не получишь. 300 лучше, чем ничего”.

Ответчица была не вправе так разговаривать. Могла бы сказать: “Возьми 300, остальное потом”. Но ответчица настаивала на 300 фунтах как окончательном расчете. Ответчица была не вправе настаивать. Фразы “Не согласен на такие условия – вообще ничего не получишь. 300 лучше, чем ничего” – злонамеренное влияние и давление на кредитора. Ответчица угрожала нарушить договор (“ничего не получишь”), если истец откажется принять условия ответчицы. Истец согласился.

Подобное было в недавних делах, см. Rookes v. Barnard, 1964 АС, стр. 1129 и Stratford v. Lindley, 1964, 2 WLR, стр. 1015-6. При таких обстоятельствах дела истинного согласия нет, так что доводы ответчицы о том, что якобы было согласие и удовлетворение, суд считает необоснованными, см. дело Day v McLea (1889) 22 QB, стр.610. Нельзя ссылаться на согласие, данное под угрозой. При таких обстоятельствах дела кредитор был вправе взыскать остаток долга. В удовлетворении жалобы – отказать». (Судьи Данкверте, Винн и Альфред Деннинг, принято единогласно. «Костяком» решения стало мнение Деннинга, которое вы только что прочитали. Остальные двое судей согласились и дополнили.)

Небольшое примечание к фразе, о которую наверняка «споткнулся» ваш разум. А именно: «Жесткость общего права смягчена. Право справедливости протянуло кредитору милосердную руку помощи».

Дело в том, что изначально в Англии было две системы права: общее право (common law) и право справедливости (law of equity). Более того, было два вида судов, две параллельные судебные системы. Соответственно, суды общего права (court of law), которые жили по общему праву, и суды справедливости (a chancery court, они же – equity court или court of equity), которые жили по праву справедливости. Каждый суд формировал свою практику.

Причем в разных судах истец мог рассчитывать на разные средства защиты. Так, суд общего права традиционно присуждал убытки, но не обязывал ответчика исполнить обязательство в натуре. А суд справедливости – наоборот.

Так и жили островитяне до 1873 г. Потом им это надоело, и две системы судов слили в одну. Соответственно, и практику объединили. Практика стала монолитной. С тех пор называется common law – общий закон, общее право. Я не рассказал вам об этой особенности в главе «Азы» по двум причинам:

1) не хотел «грузить» читателя отжившим;

2) сейчас это разделение уже не имеет значения. Любой суд Англии, а если шире – любой суд любой страны англосаксонской системы права может применять наработки и принципы, выработанные столетия назад как в общем праве, так и в праве справедливости.

То же самое и со средствами защиты. Если вы просите суд «обязать ответчика исполнить в натуре то-то», суд может удовлетворить ваш иск – смотря по обстоятельствам дела, есть основания или нет. И если доктрина исполнения в натуре пришла из права справедливости – ну и что, пришла и пришла, будем применять.

Изредка суды, обосновывая решения и найдя какое-то древнее правило, которое можно применить или дополнить и применить сейчас, ссылаются: идея взята из права справедливости. Эхо прошлого и дань уважения к предшественникам. Ссылка может быть любой. Явная, иносказательная или образная: «Право справедливости протянуло кредитору милосердную руку помощи».

Не удержусь от замечания. Читатель, слияние английских судов ради удобства и единства практики вам ничего не напоминает? Правильно, нечто подобное происходит и у нас. Именно так можно оценить попытку слить ВС РФ с ВАС РФ.

«Сегодня бурную дискуссию на комитете по госстроительству с перерывом на “посоветоваться” с судами и учеными вызвала инициатива коммунистов Юрия Синельщикова, Николая Коломейцева, Владимира Бессонова – они хотели, чтобы разъяснения “единого” ВС по вопросам судебной практики стали обязательными для судов. Синельщиков настаивал, что эту норму нужно перенять из действующего Закона “Об арбитражных судах в РФ” (ст. 13), по которой пленум ВАС принимает постановления, обязательные для арбитражных судов.

– Через эту поправку мы выходим на формирование прецедентного права? – удивился глава комитета по госстроительству единоросс Владимир Плигин и заметил, что это превратится в источник права. – Обычно мы эти отношения регулируем федеральными законами [по предложенному подходу], разъяснения в этой части могут замещать [их], – рассуждал Плигин.

– Могут, – согласился Синельщиков. – Но федеральный закон выше. Однако ВС не будет формировать ту нормативную базу, которая входит в компетенцию законодателя. Он в рамках того, что определил законодатель, будет давать толкование, разъяснения. Там, где есть пробел, – рассуждал коммунист, – ВС конкретизировать ничего не сможет, ему придется выходить на законодателя.

– Если мы выйдем на эту формулу, то получится, что в ряде случаев и на долгий период, и не обязательно с нашим участием, будет урегулирован целый ряд вопросов, – возразил Плигин. – То есть фактически мы начнем формировать рядом с федеральным законодательством новый блок, практически равный по уровню федеральным законам.

– Кстати, арбитражный суд этим и занимался, – заметил единоросс Вячеслав Лысаков.

Аргумент Бессонова и Синельщикова, что они лишь предлагают сохранить действующую норму, был отвергнут. “Нельзя согласиться, что [подход] был правильным”, – убеждал коммунистов единоросс Владимир Поневежский. Его коллега по фракции Вячеслав Лысаков напоминал, что в ВАС “зачастую это была подмена законотворчества”.

Глава комитета Владимир Плигин, в свою очередь, обратил внимание на то, что идея коммунистов отличается от действующей нормы в Законе “Об арбитражных судах в РФ”. “[В нем говорится, что] постановления пленумов являются обязательными. Здесь речь идет о разъяснениях, – говорил он. – Кроме того, – напомнил Плигин, – в ст. 126 Конституции говорится, что ВС дает разъяснения по вопросам судебной практики”.

Выяснить, что думают по поводу инициативы коммунистов высшие суды, так и не удалось. “Мы уважаем позицию судов. Они не хотели бы в обсуждении этого вопроса участвовать чисто этически”, – сказал позже Плигин.

Судьба разъяснений ВАС.

Не нашла понимания в комитете по госстроительству идея Коломейцева, Синельщикова и Бессонова сохранить действие практики из постановлений, информационных писем президиума ВАС. Единоросс Дмитрий Вяткин боялся отхождения от цели изменения Конституции создания единого ВС – единообразного применения закона. Его поддерживал Владимир Поневежский, говоря, что “не со многими решениями пленума ВАС можно согласиться”.

В число отклоненных попало и предложение эсера Александра Агеева о переименовании арбитражных судов в экономические. “Полагаю, вряд ли стоит с этим согласиться. Это несколько иное наполнение получается”, – объяснил Владимир Плигин. Спорить с ним никто не стал»[98]98
  Статья Татьяны Берсеневой «Госдума отбилась от прецедентного права», источник: http://pravo.ru/review/view/99767/ Отметки жирным – мои.


[Закрыть].

Конечно, поживем – увидим. Может, не все так мрачно… Простите пессимиста, но мое чутье говорит, что все опять будет в полном соответствии с фразой Черномырдина: «Хотели как лучше, а получилось как всегда».

3.15. Эстопель

Тесно связан со встречным удовлетворением, вернее, с отсутствием такового. В английской практике называется promissory estoppel. Дословно по словарю ABBYY Lingvo 12 это значит «лишение права возражения на основании данного обещания». Ну как, все понятно?

Нет? Вот и мне тоже. Потому и говорю: остерегайтесь русских источников. В большинстве своем эти источники описывают термины и явления английского права либо ошибочно, либо поверхностно.

Итак, эстопель. Выше я писал: «Как показывает практика последних двадцати лет, в коммерческих договорах суд всегда найдет встречное удовлетворение». Но помимо договоров – со мной согласится любой практикующий юрист – предприниматели очень любят «допники». То есть дополнительные соглашения к договорам.

Вот как раз в «допнике» встречного удовлетворения может и не быть. Тогда? Плачевный вылет на «нет встречного удовлетворения – нет допника», договор действует на первоначальных условиях.

Поясню на примере. Возьмем договор поставки картошки. Так называемый рамочный договор. В договоре – основные условия: допустим, мы обязуемся поставлять вам картошку, а вы обязуетесь платить нам за картошку по цене 5000 руб. за тонну. В заявках покупателя – количество поставки каждой партии и условия доставки.

Есть в этом договоре встречное удовлетворение? Конечно, есть. Обещание поставлять картошку «куплено» за обещание эту картошку оплатить. Хорошо. Прошло десять поставок.

Далее продавец присылает вам письмо: «Господа, с вами приятно иметь дело. Хотим и дальше вместе работать к обоюдной выгоде и процветанию. Нам интересно, чтобы вы покупали больше. Поэтому на следующий год будем поставлять вам картошку по 4000 руб. за тонну». Вы говорите: «Прекрасно, согласны». (Акцепт). Следующие 20 партий мы купили по 4000 руб. за тонну.

А дальше у продавца сменилось руководство. Новый директор взалкал денег и вышел с иском в суд. Позиция:

«Сделали скидку, заключили дополнительное соглашение к договору о снижении цены путем переписки. Поскольку ответчик не дал нам на это обещание встречного удовлетворения, никакой выгоды мы не получили, дополнительное соглашение не заключено. А значит, ответчик получил 20 партий по 5000 руб., а заплатил по 4000 руб. То есть всего должен заплатить 100 000 руб., а заплатил 80 000 руб. Просим взыскать 20 000 руб. разницы».

Позиция суда… добрым словом вспоминаю Владимира Владимировича Хвалея, одного из моих учителей. Он говорил так: «Нет справедливости. Есть суд, который рассматривает дело».

Поэтому суд может и удовлетворить иск, если попадется неграмотный судья. Если дело рассматривает хороший, грамотный, думающий судья, но – ортодокс, то, скорее всего, суд пойдет по пути: «Говорите, нет встречного удовлетворения? А я найду!» Тем более, именно в этом «допнике» встречное удовлетворение и искать не надо. Лежит на поверхности.

Скорее всего, решение ортодокса будет таким:

«Довод истца об отсутствии встречного удовлетворения не подтвержден материалами дела. Наоборот, из текста доп. соглашения усматривается: истец дал скидку ответчику, действуя в своей воле и своем интересе, и не просто так, а чтобы поднять себе продажи.

Ответчик, купив не 10 партий, как раньше, а 20, таким образом дал истцу встречное удовлетворение. Истец получил выгоду в виде увеличившихся продаж. Следовательно, встречное удовлетворение есть, а доп. соглашение обладает юридической силой и связывает стороны. В иске – отказать».

А если бы истец предложил скидку без обоснования? Просто «делаем вам скидку», что тогда? Тогда у истца была бы большая возможность выиграть дело. Но грамотный судья, знакомый с доктриной эстопеля, отказал бы в иске только на основании этого самого эстопеля.

Что же за доктрина такая? Я бы сформулировал так, коротко и ясно: «Сторона не может “съехать” с обещания, если другая сторона действовала, разумно полагаясь на это обещание».

Я дополнительно называю эстопель «стоп-краном». Очень похожая суть. Ответчик или суд, ссылаясь на эстопель, образно говоря, «дергает стоп-кран» и не дает истцу вернуться назад, «съехать» с того, что истец наобещал ответчику. Чем останавливает ответчика, как стоп-кран – поезд.

Забавно, но образ стоп-крана я придумал, не зная, что английское estoppel – это искаженное старофранцузское estoupail. Дословный перевод на английский – stopper plug, т. е. «заглушка».

А теперь… как мы знаем, в английском праве ничего и никогда не происходит внезапно. Быть такого не может, что вчера про «стоп-кран» никто не слышал, а сегодня он вдруг внезапно появился, аки чертик из табакерки.

«Зачатки» эстопеля были еще в древней доктрине waiver. Суть в двух словах: отказ от права через действия, свидетельствующие о таком отказе. Зародилась эта доктрина в праве справедливости еще в те допотопные времена, когда право справедливости не слилось с общим правом. Потом слилось. Доктрина, тем не менее, долго лежала невостребованной. Как бомба, упавшая, но не взорвавшаяся…

Спустя 150 лет нашелся человек, который, рассматривая обычное дело, эту бомбу взорвал… Да так, что из осколков сложилась фраза: «Один из самых фундаментальных прецедентов двадцатого века». А доктрина waiver возродилась и стала эстопелем. Я не сгущаю краски. Это дело вошло даже в китайские учебники по договорному праву[99]99
  Совершенно серьезно. См. Мау, Стифен. Договорное право в Гонконге: вводный путеводитель. – Китай: Hong Kong University Press, 2010. – С. 27–28.


[Закрыть].

Итак… Дело Central London Property Trust Ltd v. High Trees House Ltd [1947] KB 130[100]100
  http://www.diprist.unimi.it/fonti/1041.pdf – полный текст.


[Закрыть]. В ролях: Central London Property Trust Ltd, далее – «собственник» (истец) и High Trees House Ltd, далее – «управляющая компания» (ответчик). В основе дела вот такая бизнес-схема:

1) собственник сдает дом в аренду управляющей компании;

2) управляющая компания платит собственнику твердую арендную плату – 2500 фунтов в год;

3) управляющая компания сдает комнаты в доме в субарендужиль-цам: «физикам», «юрикам» – да кому угодно, лишь бы платили;

4) деньги жильцов минус арендная плата собственнику = прибыль управляющей компании.

Что дальше?

«27 сентября 1937 г. собственники сдали управляющей компании в аренду недвижимое имущество (дом) сроком на 99 лет по цене 2500 фунтов в год. Форма договора соблюдена, договор оформлен на бумаге и за печатью. Истец и ответчик тесно связаны. Истцу принадлежат все доли в уставном капитале ответчика, также связаны директорами и секретарями (то есть должности в обеих компаниях занимают одни и те же лица).

Указанный дом не был полностью заселен, так как в 1939 г. из-за начала войны люди потянулись прочь из Лондона. Я думаю, к началу войны заселили от силы треть дома.

С учетом войны, собственникам компаний стало ясно: прибыль от сдачи дома меньше арендной платы. При таких обстоятельствах, проведя переговоры, руководители истца и ответчика пришли к соглашению, которое изложили на бумаге.

3 января 1940 г. собственники написали управляющей компании письмо: “Мы подтверждаем достигнутое соглашение, согласно которому арендная плата должна быть снижена до 1250 фунтов в год”. И на собрании директоров компании истца в апреле 1940 г. принято решение: управляющей компании выставлять счета с 01.03.1939 г. по сниженной цене – 1250 фунтов в год вместо 2500, указанных в договоре.

Я полагаю, соглашение было задумано как временная мера, чтобы разобраться с исключительными обстоятельствами, существовавшими тогда (война), из-за которых дом был заселен лишь частично.

Соглашение не содержит оговорок о том, что делать, если впоследствии дом будет полностью заселен. Вряд ли это дело когда-нибудь дошло бы до суда, но в марте 1941 г. кредиторы истца назначили управляющего, который с тех пор управлял всеми делами истца.

И до, и после назначения управляющего ответчик платил арендную плату в сниженном размере, а в один тяжелый год не смог заплатить и того – заплатил еще меньше. Между тем, в 1941-м, 1942-м, 1943-м и 1944-м гг. ответчик исправно платил 1250 фунтов в год. Даже когда дом был полностью сдан жильцам в начале 1945-го, ответчик все так же платил арендную плату в сниженном размере. Управляющий то ли не смотрел в договор, то ли не понимал. Понял только в сентябре 1945 г., что размер арендной платы по договору – 2500 фунтов.

21 сентября 1945 г. управляющий написал ответчику и предложил заплатить 2500 за текущий год, а также долги за прошлые годы, возникшие из-за уплаты арендной платы в меньшем размере – как он сказал, “это еще 7916 фунтов”.

Не получив оплаты, управляющий подал в суд иск, чтобы проверить позицию закона. В иске управляющий просит взыскать долг по арендной плате в сумме 625 фунтов за квартал, закончившийся 29 сентября 1945 г., а также взыскать долг по арендной плате в сумме 625 фунтов за квартал, закончившийся 25 декабря 1945 г.

Ответчик сначала занял такую позицию: снижение платы до 1250 фунтов применимо на все 99 лет договора. На всякий случай (го есть если первая позиция не пройдет) ответчик сформировал вторую позицию: снижение платы до 1250 фунтов применимо до 24 сентября 1945 г., именно с этой даты арендная плата должны быть уплачена в полном размере.

Если рассматривать дело без учета новейшего развития закона, иск должен быть удовлетворен в полном объеме. Договор аренды заключен “за печатью” и по общему праву, нельзя внести в этот договор изменения (или сделать “допник” о снижении платы) в устной или простой письменной форме – только “за печатью”. Но тут на сцену вышло право справедливости, и теперь суд может считать изменения внесенными, даже если они совершены в простой письменной форме – см. дело Berry v Berry[1929]2 K.B. 316.

Правда, в нашем деле этот подход из права справедливости сложно применить, потому что тут изменения в договор внесены, можно сказать, без встречного удовлетворения (так как истец дал обещание снизить арендную плату, а ответчик ничего не дал взамен).

Касательно эстопеля: заявление о снижении арендной платы не было заявлением о существующем факте, что есть сущность эстопеля в общем праве; заявление о снижении арендной платы относилось к будущему – заявление, что арендная плата не будет принудительно взыскана в полном размере, а только в уменьшенном.

В общем праве такое заявление не порождает право на эстопель, потому что, как сказано в деле Jorden v. Money(1854) (5 H.L. Cas. 185), заявление на будущее должно быть сделано в самом договоре, иначе оно ничтожно. Так что общее право не дает нам ответа.

Что тогда считать позицией закона с учетом развития закона в последние годы? Со времен дела Jorden v Money(1854) закон не стоял на месте. За последние 50 лет была серия дел, которую хотя и назвали “дела по эстопелю”, однако это не так. В тех делах были обещания, данные с намерением создать правовые последствия, и с ведома стороны, давшей обещание, сторона, получившая обещание, действовала на основании этого обещания. В тех делах суды сказали: такие обещания должны быть уважены (т. е. обещание имеет юридическую силу и связывает “обещалкина”, те. пообещавшее лицо).

Дела, в частности: Fennerv. Blake ([1900] 1 Q.B. 426), Re Wickham (1917) (34 T.L.R. 158), Re William Porter & Co., Ltd. ([1937] 2 All E.R. 361) и Buttery v Pickard(1946) (174 LT 144).

И хотя грамотные судьи, рассматривавшие эти дела, решили, что это дела об эстопеле, эти дела не об эстопеле в точном смысле этого слова. Это дела об обещаниях, где обещание дано с намерением создать правовые последствия, где сторона, давшая обещание, знала: вторая сторона будет действовать на основании этого обещания – и вторая сторона в самом деле действовала, полагаясь на данное обещание.

От дела Jorden v. Money можно отойти (тот самый уход от прецедента, distinguish), потому что в этом деле обещавшая сторона пообещала, но в то же время ясно дала понять: сторона не хочет быть связана своим же обещанием.

Между тем в делах, на которые сослался я, обещавшая сторона давала понять: “Я связана данным обещанием”. В каждом деле суд счел: обещание связывает сторону, давшую обещание, даже если по старому общему праву (практике) сложно, если вообще возможно, найти хоть какое-то встречное удовлетворение на это обещание. Суды еще не зашли настолько далеко, чтобы позволить взыскать убытки, возникшие из-за нарушения такого обещания, но суды не позволяют стороне, давшей обещание, действовать вопреки обещанию. В таком смысле – и только в таком – обещание дает второй стороне право на эстопель.

Эти дела – естественный итог слияния общего права и права справедливости. Дела Hughes v Metropolitan Ry. Co. (1877) (2AC, стр. 439), Birmingham & District Land Co. v London & North Western Ry. Co. (1888) (4 °Ch.D. 268) и Salisbury v. Gilmore (9) ([1942] 1 All E.R. 457) показали: стороне, давшей обещание, суд не позволит “сдать назад”. Пришло время дать юридическую силу такому обещанию. Логичное следствие, без сомнения, – обещание принять меньшую сумму вместо большей, если (должник) действует на основании такого обещания, такое обещание связывает (кредитора) даже при отсутствии встречного удовлетворения, и если слияние общего права и права справедливости привело к такому итогу, тем лучше.

Здесь и сейчас не имеет смысла разграничивать общее право и право справедливости. Слились еще семьдесят лет назад, и дела надо рассматривать с учетом этого слияния. В шестом отчете Комитет по пересмотру закона советовал давать принудительную силу обещаниям, о которых я говорил выше, даже если за такое обещание не дано встречного удовлетворения. Похоже, цель достигнута многими решениями судов.

Согласен, такое обещание по закону связывает, и единственный вопрос в данном деле – насколько связывает. Я удовлетворен доказательствами и считаю, что снижение арендной платы – временное обещание, которое действовало, пока дом не был сдан полностью.

А значит, снижение арендной платы действовало до конца 1944 г. Но с начала 1945 г. были сданы внаем все комнаты в доме, и платежи жильцов получились больше ожидаемых. Обстоятельства, исходя из которых дано обещание снизить арендную плату, отошли в прошлое, насколько я понимаю, в начале 1945 г. И с тех пор соглашение о снижении арендной платы неприменимо.

При таких обстоятельствах иск подлежит удовлетворению. Если бы это было дело об эстопеле, можно было бы сказать, что эстопель в любом случае закончился одновременно с окончанием обстоятельств, исходя из которых было дано обещание…

Я предпочту применить принцип: обещание, заведомо данное как связывающее (т. е. с намерением создать правовые последствия). данное так, чтобы подвигнуть вторую сторону действовать, полагаясь на это обещание, из-за чего вторая сторона и действовала, полагаясь на обещание, – такое обещание связывает (обладает юридической силой), пока условия обещания выполняются.