Текст книги "На новые земли. Немецкие колонисты и их судьба в Юго-Восточной Европе, России, Северной и Южной Америке"

9.2. Переселение в Сибирь и Среднюю Азию

Процесс образования дочерних немецких колоний в Сибири приобрел массовый характер в конце 19-го века и достиг своего наивысшего значения в годы столыпинской аграрной реформы. Прежде чем перейти к изложению основных факторов, определивших массовое переселение колонистов в Сибирь, необходимо отметить эпохальные для России «великие реформы» Александра II, проведенные им в 60-ых и 70-ых годах 19-го века, которые включили в себя крестьянскую (1861 год), земскую (1864 год), судебную, цензурную, городскую, университетскую, а также военные, морские и финансовые реформы. Осуществление этих реформ привело к радикальному изменению всех сторон общественной и политической жизни государства, отмене крепостного права и свободе российского крестьянства, создав условия для развития капиталистических отношений в экономике, основ самоуправления и гражданского общества.

Объявленные реформы имели самое непосредственное отношение к немецким колонистам и радикально меняли сложившийся уклад их жизни. Своим указом от 4 июня 1871 года Александр II отменил колонистский статус и все привилегии колонистов, которые были дарованы манифестом Екатерины II и многократно подтверждены ее последователями: императорами Павлом I, Александром I и Николаем I. Колонисты отныне становились поселянами-собственниками и уравнивались в правах с русскими крестьянами, освобожденными от крепостного права. Они лишались права на самоуправление и переходили в прямое управление местных российских органов, а все делопроизводство переводилось на русский язык. Вскоре у колонистов отняли их последнюю привилегию – свободу от военной службы, распространив на них, начиная с 1874 года, всеобщую воинскую обязанность.

Переселение немецких колонистов в Сибирь из своих колоний на Волге, юга и из европейской части России, с Северного Кавказа и Крыма происходило в рамках массовой многомиллионной крестьянкой колонизации восточных окраин российской империи. Оно проходило на добровольной основе и регламентировалось общими для всего российского крестьянства законодательными актами.

После указа Александра II о лишении немецких переселенцев в России их колониального статуса, строго говоря, не следовало бы далее называть их колонистами, а поселения – колониями. Однако, как справедливо отмечает исследователь истории немцев Сибири Петр Вибе, эти термины оказались настолько устойчивыми, что продолжали использоваться в обиходе и в официальных документах в дореволюционное время и в первые годы советской власти до процесса массовой коллективизации. Последнее определило дальнейшее использование этих обозначений и в предлагаемой работе.

Плодородные земли Сибири стали для российских крестьян более доступными благодаря вводу в эксплуатацию Транссибирской магистрали, позволившей значительно удешевить и ускорить процесс массового переселения. Строительство дороги началось в начале 1891 года и, несмотря на то, что работы производились в основном вручную, за короткий по тем временам срок (уже в 1903 году) было открыто регулярное сообщение из Санкт-Петербурга до Владивостока и Порт Артура.

Столыпин, пожалуй, последний крупный государственный деятель царской России, проводил аграрную реформу, основу которой составляла необходимость разрушения общинной системы землепользования и массового переселения крестьян в Сибирь. При этом он использовал законотворческое наследие и принципиальные основы решения аграрной проблемы, разработанные его предшественником и реформатором Витте. Важнейшим и наиболее грандиозным свершением реформы Столыпина стало создание политических и экономических условий для свободного и массового переселения крестьян на восточные территории с предоставлением государственной помощи и кредитов на строительство жилья и приобретение сельскохозяйственной техники, льгот на перевозку имущества, наделением и предварительным устройством земельных участков. Для перемещения по сибирской железной дороге домашнего скарба и хозяйственного имущества были построены специальные вагоны с упрощенной планировкой.

Земельные наделы предоставлялись в основном из кабинетных земель. По указу Николая II от 16 сентября 1906 года, который инициировал тот же Столыпин, все свободные земли, до этого находившиеся в собственности царствующего императора, были переданы Переселенческому управлению, которое затем предоставляло их безземельным крестьянам из европейской части России. Политика Столыпина опиралась на созданную им правовую основу и включала налоговые льготы, беспроцентные ссуды, низкие цены на железнодорожные билеты, продовольственную и медицинскую помощь в пути. Она позволила переселиться с 1906 по 1914 год в Сибирь 3772 тыс. человек, что было в два раза больше, чем за все предыдущие 20 лет.

Не всем крестьянам, прибывшим в Сибирь, удавалось закрепиться и начать новую жизнь. Многие возвращались по самым разным причинам назад в европейскую Россию. Количество крестьян, которым не удалось прижиться на новом месте и полностью разорившихся, составило порядка 12 % от общего числа переселенцев, а по некоторым оценкам значительно больше: порядка 20 % в первые годы, а с 1910 до 1916 года и до 30 %.

Существуют разные оценки аграрной реформы, которую Петру Столыпину не дали довести до конца, лишив поддержки царского двора и убив в конце августа 1911 года в Киеве. Его слова: «Дайте государству двадцать лет покоя, внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешней России», – очень верно характеризуют ситуацию того времени. К огромному сожалению, ни он сам, ни в целом Россия не получили этого времени. Многими отмечается, что в результате реформ не удалось полностью разрушить общину, усилилась социальная напряженность, не удалось решить и проблему аграрного перенаселения. Однако остается несомненным, что столыпинская аграрная реформа явилась основой развития всего сибирского региона, бурного роста его сельского хозяйства. Посевные площади в регионе выросли с 1905 по 1912 год на 33 %, поголовье скота на 23 %, а производство зерна на вновь освоенных землях составило перед Первой мировой войной около 100 млн пудов ежегодно. В несколько раз увеличились поставки из региона хлеба и масла, которое экспортировалось на внешний рынок в основном из Алтайского округа. Объем его вывоза из Сибири, который еще в 1894 году равнялся почти нулю, поднялся к 1913 году до 70 млн рублей и происходил преимущественно в Англию, а годовой сбор хлеба по России в целом в результате земельной реформы и переселенческой политики Столыпина поднялся до 4 млрд пудов. Представляется, что приведенные данные убедительно свидетельствуют о роли столыпинской аграрной реформы в развитии сельского хозяйства, отраслей промышленности огромного и до этого слабо освоенного региона.

Как уже отмечалось, в составе многомиллионной крестьянской колонизации восточных окраин России происходило и массовое переселение немецких колонистов в Сибирь. При этом главным мотивом переселения была возможность бесплатного получения земельного надела в размере 15 десятин на мужскую душу, а также, при наличии средств, покупки или аренды дополнительной земельной площади. В этой связи основная часть немецких переселенческих поселков возникла на казенных и кабинетных землях, но также были созданы поселения и на приобретенных или арендованных у Сибирского казачьего войска и частных владельцев землях.

Переселение немцев в Сибирь происходило по общим переселенческим законам, которые официально не ограничивали их возможности и права. Однако на практике процесс был сопряжен, особенно в местах поселения, со значительными ограничениями. Существуют многочисленные высказывания и действия высокопоставленных чиновников, определявших политику и практику переселения на местах, которые ограничивали возможности и закрывали некоторые регионы поселения для немцев-колонистов, направляя их нередко в районы с плохими климатическими условиями и худшими землями. Среди таких чиновников выделялся генерал-губернатор Степного края немецкого происхождения Е. О. Шмидт, который противодействовал свободному поселению немецких переселенцев в Акмолинской области. Известно и высказывание Петра Столыпина, изложенное в письме к главнокомандующему землеустройством и земледелием А. П. Кривошейну по итогам их совместной инспекционной поездки в Сибирь в 1910 году. В своем послании премьер-министр находит водворение немцев на казенных землях не соответствующим государственным интересам и интересам русских людей: «…в ограждение интересов русского крестьянства и по соображениям государственной важности, принять меры против заселения Степных областей немцами-колонистами как элементом, не отвечающим задачам русской колонизации». 20 Со своей стороны, немецкие переселенцы поставили Столыпину в Кулундинской степи памятник с надписью «1910 года, 29 августа, в память председателя Совета Министров П. А. Столыпина и главнокомандующего земледелием А. В. Кривошеина, посетивших Орловскую волость. На сем месте были встречены с хлебом и солью тысячами переселенцев».

В целом следует отметить непоследовательную политику властей к колонизации Сибири немецкими переселенцами, которая, с одной стороны, ограничивала возможности их поселения на лучшие земли, а с другой, признавала их способность, благодаря своему упорству, трудолюбию, организованности, более высокой культуре и поддержке со стороны материнских колоний, освоить труднодоступные и малоплодородные земли Сибири.

Движение немецких колонистов на Восток поначалу было непростым делом. Как отмечает Л. В. Малиновский, необходимо было еще убедить немецкую бедноту, что на Западе для нее уже нет никакой перспективы и ей остается лишь дорога в Сибирь, где есть возможность бесплатного наделения землей или ее приобретения по низким ценам. Эта идея встречала сначала сильное сопротивление безземельных крестьян как в Поволжье, так и на Юге Украины. Однако со временем движение немецких переселенцев на Восток России начало набирать обороты. Одним из первых Л. В. Малиновский сформулировал и состав немецких переселенцев в Сибирь, который в различных вариациях повторяется, иногда и без ссылок на автора в большинстве публикаций на эту тему.

Им отмечается, что среди немецких переселенцев в Сибирь находились такие разные категории людей, как: 1) безземельные бедняки колоний Юга России, 2) обнищавшие члены общинных колоний Поволжья, 3) сыновья богатых колонистов, отправлявшихся на восток в качестве «свободных покупателей» и 4) сельскохозяйственные и даже промышленные предприниматели.

Путь немецких переселенцев на земли Сибири и Казахстана длился порой не один год, во время которого они зарабатывали себе на жизнь в городах или обрабатывали арендованную в пути землю. Всего в основные регионы азиатской России к 1914 году прибыли 84550 немецких переселенцев. Из них в Алтайский округ Томской области – 43000, Омский уезд Акмолинской области – 15000, Павлодарский и Кокчетавский уезды в Семипалатинской области – 18050, Тобольскую губернию – 5000 и Туркестанский край – 3500 человек.

Как видно из приведенных данных, в Алтайском округе Томской области возник крупнейший ареал расселения немецких переселенцев в Сибири. Заселение немцами Алтайского округа происходило в основном в Кулундинской степи, расположенной в северо-западной части округа и в юго-западной части Змеиногорского уезда в Бель-Агачской степи. При этом более 80 % немецких переселенцев поселились в Кулундинской степи, в которой выделяется ее северная и южная части с соответственно компактным и дисперсным расположением поселений. К 1917 году в этой части Томской губернии проживало 32 семьи немцев германского и австрийского подданства и около 36 тысяч немцев российского подданства, проживающих в 113 селениях, обрабатывающих более 221212 десятин надельной земли и арендующих 15000 десятин кабинетных и частных земель. Еще 4000 десятин земли находились в частной собственности у 37 семей меннонитов.

В целом Алтайский край Томской области являлся основным регионом, куда поселялись немецкие переселенцы из Поволжья, Причерноморья и других регионов России. К 1917 году они образовали здесь около 140 компактно либо дисперсно-расположенных колоний. Часть немецких переселенцев поселялась совместно с русским и казахским населением.

Следующим крупным ареалом заселения Сибири немецкими переселенцами были волости Тарского и Тюкалинского уездов Тобольской губернии, в которую они начали переселяться еще в конце XIX века, особенно активно с 1906 по 1908 год. В этих местах немецкие переселенцы, как и русские крестьяне, столкнулись с трудностями освоения таежных земель, расположенных в густых и болотистых лесах – урманах. Чтобы подготовить даже небольшой участок земли и посадить самое необходимое для пропитания семьи, приходилось начинать с расчистки и корчевания леса. Отсутствие необходимой помощи от властей, которая стала оказываться лишь после 1899 года, тяжелейшие условия труда и жизни вынуждали многих покидать переселенческие участки и возвращаться назад либо просить власти о переселении на другие земли. Всего к 1915 году в Тарском и Тюкалинском уездах было образовано 20 немецких поселений, в которых проживало около 5000 человек, имевших в пользовании 32 тыс. десятин земли.

Основная масса немецких переселенцев в Сибири поселялась на казенных землях, реже на арендованных и приобретенных в личную собственность землях, которые располагались, как правило, вдоль Транссибирской железной дороги. В основном покупали и арендовали землю меннониты, которые были более зажиточной частью немецкого населения. Многие из них прибыли на новые места со значительными средствами либо получали регулярную финансовую поддержку из своих материнских колоний. Они могли приобретать в личную собственность значительные площади земли, которая в Сибири стоила в несколько раз дешевле, чем в европейской части России.

Система землепользования у различных этнических групп немецких переселенцев в Сибири соответствовала их традициям и, как правило, сохраняла форму, утвердившуюся в материнских колониях европейской части России. Так, немецкие переселенцы из Поволжья сохраняли присущую им передельную общинную систему землепользования, которая стала основной в Кулундинской степи, в Барнаульском уезде и Змеиногорском уезде Томской губернии. Другие этнические группы немецких переселенцев в Сибирь, в отличие от поволжских немцев, придерживались подворной системы землепользования. Сторонниками подворной системы землепользования традиционно являлись меннониты, которые стремились к крупному земельному наделу (по 50 десятин на каждую семью), независимо от количества душ мужского пола. Поселения волынских немцев, прибывших в Сибирь из Северо-Западной Украины, представляли группы отдельных дворов и хуторов.

В конце XIX и начале XX вв. происходила и активная колонизация немецкими переселенцами Акмолинской области, в которую входили тогда Омский, Петропавловский, Кокчетавский, Атбасарский и Акмолинский уезды; Семипалатинской области с Павлодарским, Каркалинским, Семипалатинским, Усть-Каменогорским и Зайсансанским уездами и Семиреченской области. В то время они находились в составе Степного генерал-губернаторства, или так называемого Степного края с административным центром в городе Омск, который просуществовал с 1882 по 1918 год. На территории современного Казахстана возникло несколько ареалов расселения немецких поселений. Крупнейшим из них была Акмолинская область, в которой в 1914 году немецкое население составляло 36039 человек, в том числе: в Омском – 20198, Петропавловском – 595, Кокчетавском – 6481, Атбасарском – 393 и в Акмолинском уезде – 8372 человек. В Тургайской области численность немецких переселенцев составляла 11691 человек, из них – 10831 поселились в Кустанайском, 573 в Актюбинском уезде и 287 человек в Тургайском уезде. В Семипалатинской области численность немецких переселенцев составляла около 7000 человек, из которых чуть более 10 % проживали в городах: в Павлодаре – 649, в Семипалатинске – 51 человек).

Туркестан занимал в переселенческой политике России, в отличие от Сибири и степных районов Казахстана, относительно малое значение. Связано это было с крайне экстремальными климатическими особенностями региона, позволяющими ведение сельскохозяйственного производства только в отдельных районах, в которых высокоинтенсивное земледелие было связано с обязательным созданием оросительных систем. В остальных полупустынных и пустынных территориях региона велось примитивное и экстенсивное животноводство. К тому же, если в регионы Сибири и Казахстана в законодательных актах центральной власти не было ограничений для переселенцев по национальному и религиозному признаку, то переселение в такие районы Туркестана, как Сыр-Дарья, Фергана и Самарканд, допускались только подданные России греко-ортодоксального вероисповедования. Последнее условие ограничивало возможности миграции немецких переселенцев в Туркестан. Оно происходило только по произвольным решениям местных властей, в результате которых возникли немецкие поселения в Транскаспийской и Сырдарьинской областях. Лишь после 21 июня 1914 года было разрешено иностранным переселенцам поселяться на землях Голодной степи, на которых создавались оросительные системы за счет казенных средств. Однако с началом войны с Германией для немцев такое переселение снова стало невозможным.

Первыми немецкими переселенцами в Туркестан были меннониты, которые по приглашению генерал-губернатора Кауфмана прибыли 1881 году в Ташкент. Его скоропостижная смерть поставила в крайне тяжелое положение 71 прибывшую семью с количеством в 420 переселенцев, которые были измучены долгой и трудной дорогой, а многие были больны. В конечном счете большая часть из них осталась в Русском Туркестане и в 1882 году основала под Ташкентом в районе Аул-Ата четыре поселения. Меньшая часть в составе 30 наиболее обеспеченных семей попросила убежища в Бухарском ханстве, но после долгих и бесплодных переговоров им отказали. После этого колонисты обратились с просьбой дать убежище к хивинскому хану Саид-Мухамеду Рахиму, который после некоторых раздумий дал согласие на поселение меннонитов. Вконец измученные, передвигаясь на полусотне фургонов, они добралась до окрестностей Хивы, где в 1884 году основали колонию Ак-Мечеть. Однако до этого им пришлось некоторое время прожить на других землях, где на их неукрепленное селение совершали набеги туркмены-иомуды, в ходе которых часть колонистов погибла. Оставшиеся вновь были вынуждены просить защиты у хана, который переселил их во владения своего брата, где и возникла затем колония Ак-Мечеть.

К 1912 году население немцев в Сыр-Дарьинской области составляло уже 7628 человек, из них 5700 проживали в Ташкентском уезде и 1707 в Аулиетинском уезде. При этом городское немецкое население превышало сельское и составляло 4308 человек. В других регионах Казахстана немецкое население было незначительным.

Всего в рассматриваемых географических границах перед Первой мировой войной проживало порядка 63500 немцев, что составляло порядка 0,8 % от общей численности населения.

Всего, согласно экспертным оценкам, к 1914 году немецкими переселенцами было создано в Сибири и Средней Азии около 500 поселений с населением в более чем 102 тысячи человек, которые использовали и владели земельной площадью в 700000 десятин. Еще через 12 лет, согласно переписи населения 1926 года, немецкое население в этих регионах составляло уже 129 тыс. человек.

Несколько иные данные приводит Хельмут Ангер (Helmut Anger) в своей книге «Немцы Сибири. Путешествие через немецкие села Западной Сибири», изданной в Берлине в 1930 году. В ней он приводит данные переписи населения от 17 декабря 1926 года, опубликованные немецким государственным издательством в городе Покровске на Волге, согласно которым в Сибири и русской Азии насчитывалось 503 немецких поселения, в которых проживало 108816 человек.

Возникшие в Сибири и Средней Азии дочерние колонии немецких переселенцев, как правило, сохраняли моноконфессиональный характер. Как в материнских колониях Поволжья и Юга России, такой принцип поселения позволял немецким переселенцам жить и в новых поселках, сохраняя привычный для себя уклад жизни и в рамках своей религиозной общины. Сохранялась присущая немецким переселенцам традиционная замкнутость поселений, этническая и языковая изоляция от окружающего местного населения, что способствовало сохранению элементов духовной культуры, религии, обычаев и обрядов. Основная часть немецких моноконфессиональных поселений в Казахстане были лютеранскими, они количественно опережали меннонитские и католические поселки. Немецким переселенцам удавалось сохранять моноконфессиональную и моноэтническую структуру своих поселений вплоть до 1940 года, хотя следует заметить, что в результате административных преобразований в советский период по коллективизации расширилась география и увеличилась дисперсность расселения немцев, которые стали проживать в колхозах и совхозах с многонациональным составом населения.

Абсолютное большинство немецких переселенцев являлись российскими подданными, и лишь незначительная их часть были иностранцами, которые нередко принимали российское подданство, чтобы получить землю в Сибири. В короткое время в Сибири и Средней Азии возникли экономически крепкие крестьянские хозяйства немецких переселенцев, которым принадлежала значительная роль в развитии земледелия, животноводства, переработке и реализации сельскохозяйственной продукции в этих регионах. При этом особо выделялись меннониты как эффективностью хозяйствования, так и добротностью жилых и производственных строений, продуманностью и благоустроенностью своих поселений. Хельмут Ангер в ходе своего путешествия по немецким селениям Сибири отмечал, что меннонитские поселения от других деревень можно было отличить уже издалека. Главная улица была обсажена несколькими прямыми рядами осин, укрывавшими дома и позволяющими их увидеть между деревьями лишь с близкого расстояния. Издалека меннонитские поселения выглядели как лесные рощи – с просекой (улицей) посередине. Особенно неожиданным это было видеть в Кулундинских степях, где деревья больше нигде не встречались. Дома у меннонитов, в отличие от немцев лютеран, католиков и русских, были лучшей постройки и больших размеров. Жилая часть и сараи находились под одной общей крышей. Жилье меннонитов и других немцев мало чем отличалось, зато особенно выделялись огороды с посадками овощей и многочисленные насаждения цветов. Население большинства меннонитских поселков в Сибири было относительно малочисленным. К примеру, в округе Славгород ни в одном из 57 меннонитских поселений не проживало более 500 человек. Их поселки всегда состояли из одной улицы.

Не делая пока обобщающих выводов, все же отметим, что история нового переселения потомков немецких колонистов в районы Сибири, Казахстана и Туркестана не может не поражать проявленным мужеством. Они с несгибаемой волей, без страха перед новыми испытаниями и риском совместного проживания с незнакомыми народами были готовы к новому освоению далеких и пустынных земель и созданию на них своих поселений. Вызывает удивление и одновременно восхищение, с каким упорством, теряя в пути детей, родных и близких, они месяцами, а порой годами находились в дороге, добираясь до заветного земельного надела, на котором мечтали основать свое хозяйство. При этом их не страшили ни долгая дорога, ни болезни и возможная смерть, ни ожидавшая их неизвестность и тяжесть освоения новых земель. Особенно поражает их готовность жить в абсолютно незнакомых регионах Туркестана, Ташкента, Бухары и Хивы, населенных мусульманскими народами, с чуждой религией, традициями, бытом и языковыми отличиями.

Внимательный читатель наверняка обратил внимание, что немецкие колонисты практически в каждом регионе своего поселения страдали от многочисленных нападений, убийств, грабежей и угонов в неволю, совершенных бандами местных враждебных племен. В Поволжье это были многочисленные нападения киргизских и башкирских кочевников, которые в течение первых десяти лет разоряли немецкие поселения, убивали и частично угоняли колонистов, продавая их затем на невольничьих рынках Бухары. Швабские селения немецких колонистов в Венгрии подвергались многочисленным нападениям и грабежам сербских банд и турецких войск, которые периодически переходили границу, проходили вглубь страны, разрушая дома и убивая не спасшихся бегством колонистов. Нападениям, грабежам, убийствам и угонам в неволю подвергались колонисты немецких колоний на Кавказе, которые страдали от конных банд курдов, персов, турок и татар. На неукрепленное селение немцев в Хиве совершали набеги туркмены-иомуды.

Однако история показала, что после первых лет тяжких испытаний немецкие переселенцы нашли общий язык с местным населением, а благодаря трудолюбию, упорству, знаниям, опыту, честности и порядочности внесли достойный вклад в развитие регионов своего поселения, оставив у коренных народов добрую память о себе.