Текст книги "Вечеринка моей жизни"

Энергетический напиток со вкусом йерба мате?

– Никогда не пробовала, – ответила она на его вопрос. – И я не люблю энергетические напитки, так что, скорее всего, мне он не понравится.

– Ты стала пуристом? – Он закатил глаза. – Попробуй!

Она рассмеялась.

– О-о-о, пурист, – передразнила она.

Он пожал плечами.

– Я бывший спортсмен и студент, леди. Я учился в колледже и, к твоему сведению, далеко не дурак.

Она открыла банку, и раздалось шипение.

– Ясно. Он не газированный?

– Не этот, – ответил Маркос.

Она попыталась прочитать информацию о питательной ценности, но шрифт был слишком мелким.

Надя сделала глоток, ожидая, что ей очень не понравится, но на языке взорвалась симфония вкусов.

– Сколько здесь кофеина? – поинтересовалась она.

– Много, – снова рассмеялся он. – Но никаких углеводов.

Без углеводов?

– В нем нет сахара, – добавил он. – Хотя зачем тебе утруждаться проверкой правдивости моих слов?

– Я бы предпочла не считать свои калории. Я люблю потреблять их в форме хлеба, можешь быть спокоен.

– С маслом, – добавил он, облизывая губы, и этот жест, одновременно такой невинный и неприличный, безумно возбудил Надю, но она не призналась бы в этом даже под пытками.

– Мне приходится ограничивать потребление углеводов, – пояснила она. – У нас в семье есть больные диабетом, но ты? Тебе так повезло. Ты нисколько не изменился со времен колледжа.

Он пожал плечами и открыл рот, будто собираясь что-то сказать. Она ожидала, что услышит абсолютно предсказуемую фразу о том, что она тоже ничуть не изменилась, хотя они оба знали, что это ложь. Но он промолчал. И в глубине души Надя почувствовала себя уязвленной.

– Вот мы и на месте, – произнес он, когда они доехали до парковки. Кензи еще не вернулась.

Надя вышла из машины и залила бензин в свой бак, надеясь, что сможет добраться до заправочной станции рядом со своей квартирой. Она не могла допустить, чтобы в понедельник, забыв заправиться, она застряла по дороге на работу. Про себя она поклялась, что никогда больше не позволит стрелке опуститься ниже отметки половины бака.

– Как ты думаешь, она заведется? – спросила Надя.

Он кивнул, как будто знал все секреты Вселенной. И только потому, что она чувствовала себя мокрым, брошенным утенком, она ему поверила.

Надя повернула ключ зажигания, и ее машина ожила после первой же попытки. Двигатель заурчал, руль завибрировал под ее руками. Она испытала такое облегчение, что чуть не расплакалась.

Она вспомнила, что Маркос стоял рядом и все еще наблюдал за ней, как будто боялся оставить ее одну.

– Что касается праздника, – сказала она. – Я заплатила за уроки танцев и пару… мероприятий. Я свяжусь с тобой в понедельник, чтобы обсудить некоторые детали? И вопросы? Соберется вся моя семья из Аргентины и со всего мира. Это будет…

– Эпично, – продолжил он, обворожительно улыбаясь.

– Золотые слова. – Он понимающе кивнул, и она добавила: – В любом случае, приятно тебя снова увидеть… – В последнюю секунду Надя остановила себя, чтобы не сказать «Ракета».

– Рад был повидаться с тобой. Нани, – ответил он без малейших колебаний.

Она отъехала и, прежде чем повернуть в конце подъездной дорожки, посмотрела в зеркало заднего вида. Он все еще наблюдал за ней.

Глава 6

Маркос

Маркос наблюдал, как она отъезжает, и молился богу, в которого не верил, выглядеть в этот момент спокойным и собранным. Внутри его кровь кипела и бурлила, как океанские волны, за которыми он однажды наблюдал в Назаре, в Португалии. Он приехал туда фотографировать свадьбу, которая совпала по дате с соревнованиями по серфингу. Сейчас, вспоминая об этом, ему стало понятно, почему его друг Деклан (русалка в мужском обличии, если можно было найти второго человека, столь помешанного на океане) выбрал именно это место, чтобы связать себя узами брака со своей второй половинкой, Коди.

Он вспомнил благоговейный трепет, который тогда испытывал, наблюдая, как крошечный на вид человек покорял эти дикие потоки воды и необузданной природной силы. А потом благоговейный трепет превратился в зависть. Маркос занимался серфингом, но недостаточно хорошо, чтобы попытаться оседлать одну из этих чудовищных волн.

Сейчас его сердце трепетало, ноги дрожали, и ему хотелось убежать далеко-далеко. Сесть на самолет обратно в Португалию. Встать на одну из этих хлипких досок для серфинга. Все, что угодно, лишь бы не быть вовлеченным в ожесточенную борьбу, которую затеяли его разум и сердце.

– Фу-ты, черт! – простонал он, взъерошив волосы, как будто мог избавиться от сотен фантазий, приходивших ему на ум, в каждой из которых в главных ролях были девушка его мечты и он сам.

Нани.

После того, как он подумал о ней, а потом увидел ее во плоти и провел время, находясь на расстоянии одного прикосновения, эти фантазии стали для него пыткой.

Потому что независимо от того, какие чувства он испытывал в последний час с тех пор, как увидел ее, или, о чем бы ни фантазировал, у него не было ни шанса снова быть с ней.

Время было неподходящим: она только что разорвала помолвку и пыталась наладить свою жизнь, а он вернулся домой, чтобы искупить грехи за последние два десятилетия своей жизни.

И тут, конечно же, его тело и сердце решили подорвать его лучшие намерения.

Когда он был маленьким, его мама предупреждала его, что все последствия его опрометчивых решений однажды настигнут его. Конечно, она была права.

Его час расплаты настал, когда он меньше всего этого ожидал.

Его сестра, королева мормонов, Молли Мормон, она же Сара, обычно говорила ему, что наказания не существует, есть только последствия его поступков. И не то чтобы он злился на Бога. Он сомневался, что существует такой бог, в которого верили его мать и сестра. Но даже если таковой существовал, он не злился на этого парня. Он представлял себе это божество в какой-то степени напоминавшим его отца, только старше, суровее и с длинной бородой, доходившей ему до живота. Что было совсем не похоже на его отца, поскольку Стюарт Хокинс был еще довольно молодым, чтобы иметь шевелюру седых волос.

Если быть откровенным, Маркос не злился на того юношу, которым когда-то был, и который поставил его в такое затруднительное положение с Нани. Если бы он не сбежал тогда, будучи еще студентом, его жизнь не стала бы лучше, потому что тот молодой Маркос Хокинс был придурком. Нельзя сказать, что он сильно изменился, но, по крайней мере, теперь он знал, каким человеком был.

Молодой Маркос Хокинс уничтожил бы красоту и энергию, которыми обладала Надя Паласио. Разве его отец не сказал ему однажды, что он портит все, к чему прикасается? И если бы он погубил Нани, тогда мир не узнал бы о потрясающей женщине, которой она стала. Впрочем, она и раньше была такой. Ослепительной. А теперь еще и сильной духом.

В то время он был мотыльком, стремящимся к ее свету – избитое выражение, но Маркос согласился с ним.

Маркос – Человек-Мотылек.

Он засмеялся и почувствовал, что лебеди, плавающие в пруду, встревоженно смотрят в его сторону.

Нет, тогда он не был мотыльком. Вместо того чтобы лететь на свет, хотя бы из эгоистичных побуждений, он устремился в противоположном направлении. Он оправдывал себя тем, что, приняв такое решение, нанес наименьший ущерб. Каким же он был лжецом.

Лжецом и трусом.

От размышлений о том, что могло бы быть, у него заболела голова. Представляя себе последствия, к которым могли привести его действия, он выбрал тот путь, который, казалось, принесет меньше вреда.

Но правда заключалась в том, что он выбрал путь, который привел к худшему результату. Он был вынужден заняться семейным бизнесом, в котором был совершенно некомпетентен, в надежде спасти его.

Маркос допил свой мате и выбросил банку в мусорный контейнер. Банкетная служба и оформители приступили к подготовке особняка к предстоящему вечером бракосочетанию. Эта свадьба была для необычных клиентов: пара средних лет, повторно вступающая в брак после десяти лет разлуки.

Он никогда не встречался с ними лично. Сара занималась всеми деталями. Но его мучило любопытство, и он хотел понять, что именно побудило мужчину повторно жениться на женщине, которую он настолько ненавидел, что развелся с ней.

Маркос помахал Марти, представителю фирмы, обслуживающей свадьбы, и направился в свой кабинет. Кензи, к счастью, там не было. В этот момент у него зазвонил телефон.

Номер звонившего был незнакомым, и имя не высветилось. Он уже почти решил отправить звонок на голосовую почту, но передумал. Иначе ему пришлось бы прослушать сообщение, и он в очередной раз увидел бы мамино голосовое сообщение, которое ему до сих пор не хватало смелости открыть.

Последние слова его матери в буквальном смысле.

Он ещё никому об этом не рассказывал, даже Саре. Каждый раз, видя мамино не прослушанное сообщение, он чувствовал себя обманщиком и убийцей. А тут ещё пришлось бы перезванивать этому человеку, вероятнее всего, очередной помешанной на свадьбе невесте, что стало бы полным кошмаром.

Нет. Не было никакого смысла откладывать.

Он откинул волосы со лба и нажал кнопку «Принять вызов».

– Маркос Хокинс на связи, – произнес он жизнерадостным голосом, которому научился, работая в колл-центре, на своей первой работе, когда ему было шестнадцать лет.

– Привет, Марк?

Голос на другом конце принадлежал не какой-то чокнутой невесте.

Голос звонившего был так похож на отца Маркоса, Стюарта, когда тот был еще здоров, что неожиданные непрошеные слезы защипали глаза. Дыхание перехватило, как тогда, когда он бежал последнюю милю марафона по пустыне Солт-Флэтс в Северной Юте. Еще одна поездка, во время которой он не заехал навестить свою мать.

Он не сразу понял, что говорит этот человек. И когда голос и слова дошли до него, он сообразил, что это был не его отец. Конечно, это был не он. Звонил дядя Монти.

– Марк, ты меня слышишь? – настойчиво переспросил дядя Монти.

Маркосу было противно, что дядя называл его уменьшительным именем. Только самые близкие в его семье могли так обращаться к нему. Он вспомнил, как дядя Монти сказал его матери, что эти дети Хокинса были ее детьми, а не частью семьи, которая следовала по прерии за мормонскими пионерами.

– Слышу, – ответил он, стараясь взять себя в руки. Почему он снова чувствовал себя маленьким мальчиком, общаясь с людьми из своего прошлого? Все его недостатки и слабости всплывали наружу, и он больше не мог притворяться невозмутимым Маркосом Хокинсом. Он становился проказником Марком.

– Как я уже говорил, я хотел бы приехать сегодня чуть позже и поговорить с тобой. У меня деловая встреча, а затем церковное мероприятие, о котором мне нужно позаботиться. Но церковь находится рядом с домом твоих родителей, и я хотел заскочить и переговорить кое о чем, если ты не против.

Маркосу совершенно не нравилось это предложение, но, даже если и так, мать научила его уважать старших. А его дядя, пусть и был непорядочным человеком, все-таки относился к старшему поколению.

– Я буду здесь, – сказал он, – У нас в семь мероприятие, поэтому, если ты собираешься заехать, я не смогу встретиться с тобой после шести, поскольку именно в это время большинство семей появляется для последних приготовлений.

Дядя прищелкнул языком, но оживленно ответил:

– Я приеду в пять. Как тебе это? Таким образом, ты сможешь позаботиться о бизнесе.

– Хорошо, – согласился Маркос, но его голос прозвучал так тихо, что он смутился. Если бы его друзья из Калифорнии услышали его в этот момент, они бы не поверили, что это Маркос. Но это был он. В Маркосе Энцо Хокинсе уживалось множество личностей.

Последовала пауза, и в животе у Маркоса заурчало. Он пожалел, что не купил сэндвич на заправке, но ему было неловко признаться Нани, что в плане еды его привычки совсем не изменились.

– Тогда до встречи, – сказал он.

– Хорошо, до встречи. И, кстати, прежде чем ты отключишься, хочу сказать, что приятно поговорить с воспитанным человеком вместо твоей сестры. Я не знаю, что случилось с нашей милой маленькой Сарой, но с ней невозможно было иметь дело. Она была уверена, что ты вообще не станешь со мной разговаривать. Но я рад, что ты более дружелюбный. Я уверен, что мы сможем договориться. Джордж будет рад это услышать. Ладно, пока.

Он повесил трубку, и Маркос почувствовал себя дураком. Его дядя ловко обвел его вокруг пальца.

Он понял, что Сара его убьет.

После того, как он поел, и его голова слегка прояснилась от воспоминаний о прошлом и разговора с его дядей, а также от последовавшего за этим стыда, Маркос немного пришел в себя. Он надел черный костюм, и как по волшебству, эта новая личность завладела его действиями и мыслями.

Пришло время вести себя подобающе законному владельцу заведения, коим его все и считали, все, кроме него самого. Возможно, если бы он играл эту роль достаточно долго, то и сам бы поверил, что идея его сестры оставить его за главного была не самой худшей.

Гравий захрустел под колесами тяжёлого автомобиля, и Маркос выглянул в окно.

К дому подъехал элегантный, но старомодный изумрудно-зеленый «ягуар».

Из машины появился мужчина в темно-синем костюме с бутоньеркой на лацкане пиджака. Кензи уже вышла на встречу ему, пока он оглядывался по сторонам с довольным выражением на лице.

Он был высоким, с раскрасневшимся лицом и залысинами, но, казалось, с достоинством принимал неизбежную потерю волос, и, похоже, совершенно не пытался скрывать, что лучшие дни его шевелюры уже позади. Он был в хорошей форме, рукава пиджака выгодно подчеркивали рельеф его рук, но при этом у него имелся небольшой пивной животик. И он так широко улыбался, что позже его щеки определенно будут болеть. Маркос знал это по собственному опыту, поскольку не раз сопровождал Бри на красных дорожках, хотя, с другой стороны, он притворялся счастливым. А этот человек светился от радости.

Кензи поприветствовала его у входа в заведение.

– Мистер Локк! – ее щебечущий голос донесся до окна кабинета, и нотки радости, звучащие в нем, казались совершенно искренними. Маркос предположил, что, наблюдая за тем, как пара повторно вступает в брак и снова находит любовь после развода, ее раненая душа в какой-то степени исцелялась. Она могла сколько угодно флиртовать с ним – и другими мужчинами – но он замечал, как в ее взгляде появлялась нежность, когда она говорила о своем никчемном бывшем муже Райдере.

Кензи отлично справлялась со своими обязанностями, но пришло время ему появиться. Маркос глубоко вздохнул, застегнул пиджак и направился вниз. Он завязал волосы сзади в аккуратный хвост, но по привычке все равно заправил за ухо призрачную прядь волос.

Когда он подошел к центральному входу, мужчина и Кензи болтали, как старые друзья. Но тем не менее этот мужчина совсем не флиртовал с Кензи. И, несмотря на ее доброжелательность и неудержимый энтузиазм, она тоже вела себя прилично, держась от него на почтительном расстоянии.

Маркос был впечатлен.

Мужчина увидел приближение Маркоса и улыбнулся ему. Маркос был рад, что прислушался к совету Кензи и вместо того, чтобы как всегда вырядиться в спортивную одежду, он убрал волосы назад в хвост и надел костюм для встречи гостей. Его мама и папа привыкли общаться с гостями, предвидя чрезвычайные ситуации и накладки и не привлекая к ним внимание. Утром Маркос взял булавку с названием «Зачарованные сады» со стола отца и прикрепил ее к своему галстуку. Это была идея его мамы: если человеку вдруг понадобилась бы помощь, то он знал бы, к кому обратиться, и ему не пришлось бы тратить время на поиски «иголки в стоге сена».

Кензи, похоже, тоже находилась под впечатлением от его вида. Она кивнула и затем едва заметно подмигнула. Маркос даже задался вопросом, произошло ли это на самом деле.

– Добрый вечер, я – Маркос, рад встрече, – представился он, стараясь взять себя в руки, потому что одобрение Кензи ошеломило его. От некоторых привычек трудно избавиться. Ему вдруг захотелось казаться профессиональным и компетентным. Он протянул руку мужчине для пожатия.

– Добрый вечер, Маркос, – поздоровался мужчина. – Я Гэри Локк.

– Приятно познакомиться, мистер Локк. Примите мои поздравления! – искренне ответил Маркос.

Мужчина застеснялся, и кончики его ушей покраснели. Он пожал плечами, словно пытаясь скрыть свои чувства. Превращение из уверенного в себе богача в краснеющего жениха было настолько мгновенным и неожиданным, что Маркос улыбнулся, а его холодный рассудок восхитился уязвимостью этого человека. Хотя в глубине своего сознания он задавался вопросом, не было ли все это напоказ. За свою жизнь он не раз сталкивался с аферистами, и даже, возможно, стал бы одним из них, если бы в свое время не встретил Нани и не изменил свой образ мысли и свои привычки. Но он терпеть не мог цинизм.

Кензи, видимо, позвонили, потому что она приложила руку к наушнику, с которым никогда не расставалась на случай, если нужно было дать какие-то указания. Она взглянула на Маркоса, и он уже настроился услышать о нештатной ситуации.

Но Кензи лишь быстро улыбнулась и сказала Маркосу:

– Я пойду помогу Марти с доставкой канапе. Я буду рядом, если понадоблюсь. Извините меня.

Он отрывисто кивнул, послав дежурному святому молитвенную благодарность за ее сноровку и профессионализм. Ранее она пыталась заставить его надеть наушник, но он отказался и теперь сожалел об этом. Если он планировал показать себя профессионалом, недостаточно было выглядеть соответствующе.

– У нее отлично получается. Как и у Сары, – сказал мистер Локк, когда Кензи удалилась, но, в отличие от других мужчин, он не пялился на ее соблазнительную фигуру. – Спасибо вам и вашим сотрудникам за то, что помогли мне устроить для моей невесты свадьбу ее мечты. Я бы не смог спланировать это без вас.

– Нам это доставляет искреннюю радость, – сказал Маркос, и, к его удивлению, он даже не лгал и не притворялся. – Как вы сказали, Кензи и Сара преданы нашим клиентам.

Дарить людям счастье – было навязчивой идеей его семьи в течение многих лет. Но тяжелая работа сказалась на Саре и ее семье. После того, как здоровье их отца ухудшилось, она взяла на себя управление бизнесом и ушла в работу с головой. Но правда заключалась в том, что у нее было полно забот со своими детьми. Маркос надеялся, что по возвращении она убедится, что он сдержал свое обещание удержать бизнес на плаву.

– Это точно. – Мистер Локк рассмеялся, как будто только что что-то вспомнил. – Сара сказала мне, что ваша фирма не привыкла иметь дело с женихами. В основном вы контактируете с невестами, и особенно с их матерями. Время от времени попадается парочка чересчур бойких бабушек или какой-нибудь отец невесты, когда его заставляет жена, но редко жених.

Маркос кивнул. В индустрии, посвященной празднованию любви и семьи, мужчины определенно отсутствовали.

Маркос откашлялся и задал главный вопрос:

– Тогда что делает вас исключением из правил? Причина в том, что вы женитесь во второй раз?

Маркос тут же пожалел о своих вопросах. Ему не стоило совать нос в чужие дела.

Но мистер Локк кивнул, по-видимому, нисколько не обидевшись.

– Джулия, моя невеста, всегда была опорой нашей семьи, еще когда мы были двадцатилетними юнцами.

Маркос ломал голову, как бы повежливее спросить, почему они тогда снова женились. Но ему не стоило беспокоиться, поскольку мистер Локк сам этим поделился.

– Мы были бедными первокурсниками, когда женились в первый раз. Она – студентка колледжа в первом поколении из Вайоминга, а моя семья хоть и не слыла богатой, но не испытывала финансовых проблем. Я средний ребенок из десяти. У меня шесть сестер и три брата.

Маркос присвистнул, прикидывая в уме, как на калькуляторе, какое состояние, должно быть, заплатили его родители за все эти свадьбы.

– Вот именно, – сказал Гэри. – Но знаете, что? Когда мои родители поняли, что семья Джулии переживает из-за свадебных расходов, они заплатили за все. Даже за платье, цветы и все остальное, за что обычно отвечает семья невесты.

– Времена меняются, – отметил Маркос, нервно теребя пальцами плетенный браслет на запястье, который по мнению Кензи был совершенно непрофессиональным. – Теперь все более сбалансировано. Семьи делят расходы, а иногда даже семья жениха берет на себя все, как это сделала ваша, – сказал он, подумав о свадьбе Коронела, которая должна была состояться на следующей неделе. Семья парня была из Мексики, и они оплачивали счета, чтобы он и его невеста получили праздник, которого заслуживали. Никакой ерунды со сладким столом.

В наши дни обычные свадьбы в Юте представляли собой быстрые и дешевые мероприятия, но семья Коронелов, хоть и не была состоятельной, все равно устраивала трехдневную вечеринку, заканчивающуюся торжеством. Они выбрали это место, потому что оно находилось за чертой города, и тут можно было веселиться до пяти утра, в отличие от других заведений, где разрешалось праздновать лишь до десяти, соблюдая городские законы. Мать жениха объяснила ему, что, поскольку к ним съезжались родственники со всего мира, они не могли позволить им простоять целый час в очереди, чтобы поздравить молодых, и угостить гостей горячим шоколадом из мини-бара. Но мать невесты, бедняжка, была в ужасе. Семья жениха сказала, что позаботится о приеме.

И тут Маркос вспомнил досье Нади, в котором оговаривалось, что ее свадьба тоже продлится до рассвета. Он задался вопросом, захочет ли она отметить свой день рождения в том же формате, и улыбнулся, подумав о том, какая же это была революционная идея – закатить себе такой юбилей.

Мистер Локк, должно быть, решил, что разговоры о его будущей жене вызвали у Маркоса улыбку. Он продолжил:

– Джулс была так благодарна, что моя семья заплатила за все, но этот долг, хотя только она считала его долгом, тем не менее, сказался на нашем браке. Я о том, что мои родители смогли устроить нам только скромный праздник, и я не хочу утверждать, что именно это послужило причиной для нашего неудачного первого брака. Но это, безусловно, способствовало. Я ей изменил.

Маркос был ошеломлен. Он не ожидал услышать такое признание.

Мистер Локк похлопал его по плечу и уточнил:

– Не с другой женщиной. Нет. Я никогда не ходил на сторону. Но я уделял больше внимания своему бизнесу и карьере, чем нашим отношениям. Она заботилась о детях и доме. Я никогда не понимал, насколько несчастной была моя жена, пока ей не исполнилось сорок пять и последний ребенок не съехал. Она сказала, что у нее депрессия, и больше нет смысла жить. Я и подумать не мог, что такое произойдет.

История была, к сожалению, достаточно распространенной.

– Мы стали ссориться, – продолжил мистер Локк. Как будто теперь, когда слова потекли рекой, он не мог их остановить. – Ее слова оскорбили меня, я принял их близко к сердцу, понимаете? Разве я не сделал для нее все, чтобы она могла остаться дома с детьми? Я обеспечил ее всем, кроме своего внимания. Она выполняла самую важную работу, но я считал, что делаю ей одолжение, позволяя не работать. Наши отношения превратились в руины. Наши дети, два сына и дочь, все женатые в возрасте двадцати с небольшим лет, тоже встали на ее сторону. Мы развелись, и я долго злился. Мы снова встретились друг с другом, когда родился наш первый внук. Сейчас ему пять, и у нас на подходе еще трое. Но Дункан стал связующим звеном, которое способствовало нашему воссоединению.

Глаза мистера Локка засияли, и Маркос отвел взгляд. Этот блеск немного смущал его, и он не знал почему.

– После рождения Дункана мы с Джулией стали встречаться за завтраком раз в неделю, а потом отправлялись посмотреть на нашего внука. Похоже, ей нравилось, что я менял подгузники и играл с ребенком, чего я никогда не делал с нашими собственными детьми. Я почувствовал, что Бог посылает мне второй шанс. Я приложил все усилия, чтобы она снова влюбилась в меня. Я всегда любил ее. И она тоже меня любила, потому что она верная и великодушная. Но правда заключалась в том, что из-за того, каким я был, я ей долгое время не нравился. Когда мне пришла в голову идея сделать предложение во второй раз, все мои дети были за. Знаете, они даже помогли мне организовать постановку для фотографии в Instagram? Но я хотел устроить праздник года, чтобы воспеть нашу любовь и отдать должное ее великодушию. Что-то торжественное, понимаете? Не какую-то ничем не примечательную вечеринку. Никогда не знаешь, даст ли тебе жизнь второй шанс. Я это понял, и чертовски благодарен, простите мой французский.

На душе у Маркоса потеплело.

– Это… замечательная история. – Маркос окинул взглядом украшенное помещение и испытал гордость за то, что «Зачарованные сады» сыграли такую большую роль в этой истории любви. – Все это выглядит идеально.

Мистер Локк улыбнулся.

– Ей это понравится. Спасибо.

– Вам спасибо, – сказал Маркос, чувствуя себя так, словно этот незнакомец подарил ему ключ. Он еще не знал, что можно открыть этим ключом, ведь в его сердце и разуме было очень много запертых маленьких коробочек, в которые он решил больше не заглядывать, потому что все это причиняло невыносимую боль. Но он положил воображаемый ключ в воображаемый карман своих воображаемых штанов на тот день, когда ему понадобится совет.

Мистер Локк повернулся, чтобы переставить несколько именных табличек на столе.

– Дети начинают спорить, если находятся рядом друг с другом. Я тут вспомнил, что в последнюю минуту изменил рассадку.

Маркос похлопал его по плечу.

– Я буду рядом и прослежу, чтобы все прошло именно так, как вы задумали для своей невесты.

Его сердце наполнилось решимостью, и впервые с тех пор, как он вернулся домой, он понял, почему его родители посвятили этому бизнесу всю свою жизнь. Они помогали людям организовать грандиозное начало их совместной жизни, которое помогло бы им пережить трудные времена.

Мистер Локк ушел поговорить с ди-джеем, а Маркос увидел, как на стоянку въехала машина и припарковалась на месте, отведенном для конного экипажа.

Он предполагал, что знает прибывшего, но на всякий случай направился попросить своего дядю перегнать машину в другое место, пока тот не слишком расслабился.

– Дядя Монти, – поприветствовал Маркос, когда его дядя вылез из машины. Он тоже был в костюме, но не в праздничном или деловом. Костюм дяди Монти отличался церковным стилем.

Дядя взглянул на него своими пронзительными голубыми глазами – характерной чертой Хокинсов, которую три брата унаследовали от скандинавских предков. Но Маркос не увидел ни капли той доброты, которую обычно замечал в глазах своего отца. Доброты, которая всю жизнь вдохновляла его стараться изо всех сил, даже когда не было причин надеяться.

– А вот и ты, Марк, – произнес дядя Монти. – Я боялся, что ты забудешь, поэтому немного задержался, чтобы помочь тебе не потерять лицо. Я помню, сколько раз твои родители ждали, когда ты приедешь на работу, а ты так и не появлялся.

– То были другие времена. – Маркос сжал кулаки и сунул их в карман, чтобы не стереть эту ханжескую ухмылку с лица своего дяди. – Но мне нужно вернуться к работе, так что…

– Это займет всего несколько минут, – настоял дядя.

Маркос покачал головой.

– Сделай круг и припаркуйся сзади. Наши гости уже прибывают. Я ждал твоего приезда час назад.

Его дядя вздохнул, как капризный ребенок, но все же сел обратно в машину, и, газанув, объехал парковку, оставляя за собой пыль и гравий.

– Ого, – пробубнил Маркос себе под нос в манере своей сестры. – Он злится…

Внезапно он почувствовал, что скучает по Саре и пожалел, что был не лучшим братом. Он направился к «ауди» своего дяди, чтобы побыстрее покончить с этим разговором и не тратить время впустую.

– Привет, дядя. Рад тебя видеть, – сказал он, пытаясь притвориться гостеприимным хозяином. При виде его дяди хорошее настроение после разговора с мистером Локком улетучилось, и он испытывал негодование из-за его появления.

Но его дядя, казалось, ничего не замечал.

– Я вижу, ты расстроен. Но ты должен понять, церковное собрание продлилось немного дольше, чем я ожидал. Но это все дела Божьи. Все претензии к нему, если ты обиделся.

Маркос гадал, о каком Боге говорит его дядя. Он сомневался, что Иисус был бы не против, если бы к его церкви относились как к бизнесу, но оставил свои комментарии при себе. Не было никакого смысла спорить о церкви. Ни сейчас, ни когда-либо еще.

– Мне скоро нужно возвращаться на праздничное мероприятие. Но, как я уже сказал, рад тебя видеть.

Его дядя кивнул и снова вздохнул, но не ответил, что тоже был рад видеть Маркоса. Он протянул руку, в которой держал картонную папку.

– Вот, – произнес он. – Эти документы о собственности назначают моего брата Стюарта законным представителем этой фермы. Но поскольку он больше не может этим заниматься, мы выставляем дом на продажу.

Маркос попытался проглотить застрявший в горле комок, но безуспешно. Он почувствовал подступающую тошноту.

– Ты же знаешь, что эта ферма – дело и слава моих родителей, выражаясь одной из твоих любимейших фраз из Библии, которую ты так любишь читать и цитировать, – сказал Маркос.

Его дядя сжал челюсти.

– Зачем ты это делаешь? – поинтересовался Маркос. – Почему хочешь уничтожить их наследие?

– Я не хочу ничего разрушать, – ответил дядя. – Но это несправедливо, что вы, детки, прикидываетесь, словно можете управлять этим бизнесом, когда очевидно, что это совершенно не так.

– Как же это очевидно? – ошеломленно спросил Маркос. – Мы забронированы до следующего года. Мы входим в десятку лучших мест проведения свадеб в Юте, мировой столице свадебных приемов. В чем же мы испытываем затруднения?

Его дядя покачал головой.

– Ты это серьезно, Марк? Ты хочешь заниматься этим делом всю оставшуюся жизнь и быть прикованным к нему, как твои родители? Мы все знаем, что ты сбежишь при первых же признаках проблем. И если сейчас все выглядит хорошо, то это только благодаря тяжелому труду твоих родителей до аварии и всему тому, что делала твоя сестра после. Она… жутко раздражает, но она трудолюбивая. Стоит отдать ей должное. Ты же, с другой стороны, кого ты пытаешься обмануть? Мы все знаем, что ты не справишься с этой работой. Ты хороший спортсмен, но, давай говорить откровенно, ты никогда не был силен в бизнесе.

Эти слова стали первой ошибкой его дяди. Если что-то и служило Маркосу мотивацией, так это когда ему говорили, что он ничего не может. Это было похоже на брошенный ему вызов, а он никогда не отказывался от вызова.

Он вознамерился приложить все усилия, чтобы защитить это заведение и сохранить доброе имя своих отца и матери, чего бы это ни стоило. Что же насчет его собственной свободы? Желание сбежать нахлынуло на него, как океанская волна.

Он решил разобраться с этим позже.

– Мы не сдадимся без боя, – предупредил Маркос. – Мой адвокат свяжется с тобой в понедельник. – Он почувствовал себя намного увереннее, увидев презрение на лице дяди. Хотя у Маркоса даже не было адвоката.