Текст книги "Лабиринты сознания, или Девять кругов моего персонального Ада"

Эл не успела разобрать и четвертой части карт, как двери кабинета доктора распахнулись, и он, вежливо улыбаясь, прощался со своими посетителями.

– Не волнуйтесь, мы можем предложить лучшие условия, по сравнению с остальными клиниками. Ваш сын получит необходимую помощь.

– Скажите, доктор. Есть ли шанс, что он вновь станет нормальным? – мужчина, примерно одного возраста с доктором, смотрел на Дональдса очень серьезно, ожидая четкого ответа. Женщина, стоявшая рядом с ним, лишь тихо всхлипывала, пряча лицо в платке.

– Сказать точно я смогу лишь после осмотра, но если вся указанная информация верна, то у вашего сына есть очень хорошие шансы, пойти на поправку, – твердо и без сомнений в голосе, ответил доктор.

– Хорошо… Спасибо доктор, – пожав ему руку, мужчина взял женщину под локоть, и повел ее прочь из кабинета.

– Доктор!… – позвала его Эл, на что он поднял вверх указательный палец, и продолжал стоять, не поворачиваясь в сторону девушки. – Доктор? – уже менее уверенно позвала его Эл, но доктор так и не изменил своего положения.

– Через сколько у меня сеанс с Кристал? – убрав руки в карманы халата, после того как дверь за посетителями закрылась, спросил он.

– Через час, – ответила Эл, и, сделав несколько шагов в сторону мужчины, застыла на месте. – Я хотела с вами поговорить кое о чем.

– Эл, если ты про перевод тебя под наблюдение Питера, то это лучшее, что я могу тебе сейчас предложить.

– Что? – волна возмущения захлестнула Эл, и она, едва сдерживаясь от того, чтобы не закричать, подошла к доктору вплотную. – Если это шутка, то она не самая удачная! – резко сказала Эл, сжимая несколько папок в руках.

– Кто сказал, что я шучу? – ответил Дональдс, сохраняя полное спокойствие в голосе. – Это мое решение, теперь ты наблюдаешься у другого врача. У Питера более свежий взгляд, и он сможет тебе помочь…

– А что же тогда вы делали все эти десять лет? – перебила его Эл, и, отвернувшись в сторону своего рабочего места, тяжело вздохнула. – Вы просто приучили меня к тому, что эта проблема есть, и теперь я буду с ней жить? Так?

– Я хотел тебе помочь!

– А что случилось вместо этого? – она говорила спокойно и тихо, так как понимала, что крик и шум не сделают ничего, кроме распространения лишних слухов.

– Я ошибся, – чуть помолчав, ответил Дональдс. Он старался не поворачивать лица в сторону Эл, так как испытывал жуткий стыд из-за того, что так и не смог ничего исправить. – Возможно, мне стоило сразу отказаться лечить тебя, тогда у тебя было бы лучшее будущее.

– Мое настоящее меня вполне устраивает, – холодно ответила Эл. – И вы не должны забывать, что только благодаря тому, что вы сразу же взялись за мое лечение, меня не заперли в психушке из-за пережитого шока.

– Но продолжать заниматься этим, с позволения сказать, лечением, у меня уже нет сил, – сев на диван, стоявший в приемной, он, извиняясь, смотрел на Эл, которая так и не могла понять, за что с ней так поступают.

– Вы хотите отдалить меня, или отдалиться от меня? – это был вопрос, которого он боялся больше всего, так как сам, до сих пор, не мог дать даже себе точного ответа.

– Я хочу, чтобы ты забыла о том ужасе! – немного хмурясь, мужчина потирал лоб левой рукой. – Эл, это не нормально жить ради воспоминания о прошлом. Десять лет – слишком большой срок, даже для боли и скорби.

– Тогда почему вы хотите быть единственным, кто будет его помнить? – звучавшие от Эл вопросы, заставляли Дональдса все больше чувствовать себя сапером, идущим по минному полю.

– Я… Эл, мое будущее уже давно разрушилось, а твое… у тебя вся жизнь впереди… – фальшиво и мерзко, даже он сам понимал, насколько его ответ был далек от правды, что уже говорить об Эл, которая давно научилась улавливать его настроения, и хорошо чувствовать эмоции окружающих.

– Значит так? – как-то болезненно ухмыльнувшись, спросила она. – Вы лепили из меня того, кто будет улавливать вашу боль, чувствовать все изменения, помогать их переживать, а как только поняли, насколько это неправильно – решили отпустить, забыв о том, что прошло уже десять лет, и это время не вычеркнуть из моего настоящего! Как-то это безответственно и по-детски получается! Я же не игрушка! – она едва сдерживала себя, чтобы не заплакать. Но он видел, как задрожали ее губы, как она начала более резко вдыхать воздух, еще чуть-чуть, еще одна капля, и обида с разочарованием переполнят ее.

– Эл, пойми, пожалуйста! Я…

– Я не хочу ничего понимать! – тихо ответила девушка, и, опустив голову, вновь села за свое рабочее место. – У меня много работы, доктор, а мисс Кристал придет к вам через двадцать минут, вам лучше подготовится к сеансу.

Дональдс хотел было сказать что-то еще, что-то ободряющее и поддерживающее. Но, понимая, что излишняя доброжелательность, к которой он всегда прибегал в те моменты, когда Эл вновь и вновь раскусывала его как орех, не только ни принесет положительного результата, но и может привести к еще более серьезной обиде, посчитал более верным решением, молча удалиться в свой кабинет.

– Мы поговорим с тобой потом, когда я смогу правдиво ответить тебе хотя бы на половину вопросов.

Пройдя в кабинет, Дональдс сел в кресло, и закрыв лицо руками, откинулся на его мягкую спинку. Он и раньше понимал, о необходимости передачи Эл другому врачу, но, словно маленький ребенок, не наигравшийся в конструктор, он пытался слепить из нее что-то, или кого-то, способного противостоять любой проблеме. Но еще больше он хотел, чтобы она стала тем человеком, который сможет вытянуть его из собственной трясины боли, а вместо этого, доктор осознал, что стал грузом, утянувшим спасательный круг на самое дно. Именно поэтому он посчитал, что лучшим выходом будет взять ее себе в ассистентки, именно поэтому он был единственным врачом, наблюдавшим ее, не смотря на все возникающие проблемы. И к чему в итоге он пришел?

– Я даже не имею права называться специалистом! – это было отчаянье. Сейчас он стал монстром даже в собственных глазах, несмотря на то, что в глазах Эл, работников больницы, и родственников больных он был светилом, и практически богом. – Я эгоистичная свинья! – тихо, почти шепотом добавил он, рассчитывая на то, что произнеся эти слова вслух, он сможет снять с себя тяжесть груза разочарования, но вместо этого, он почувствовал, как собственная ничтожность только сильнее размазывала его. И от этого ощущения, доктору стало еще хуже.

– У вас должны быть веские причины, чтобы так себя называть, – робкий голосок заставил мужчину вернуться из дебрей собственных размышлений. Убрав ладони от лица, он открыл глаза, и увидел, стоящую рядом с дверью Кристал. – Не смогли оправдать собственных надежд?

– «Выбрал не совсем верный курс, для собственной жизни!» – тяжело вздохнув, подумал он, но вслух произнес лишь. – Из-за собственного эгоизма, пришлось сделать очень тяжелый выбор.

– И вы недовольны результатом? – все еще стоя возле двери, девушка неуверенно переминалась с ноги на ногу, не решаясь сделать шаг вперед.

– Не я… – пытаясь говорить мягче и спокойнее, ответил Дональдс. – Недовольны те, кого коснулись последствия этого выбора.

– Их, наверное, очень много, раз вы так переживаете.

– Иногда, для того чтобы почувствовать себя жестоким палачом, достаточно чтобы пострадал только один! – доктор замолчал. Кристал, все еще стоя рядом с выходом, оглядывала кабинет, словно что-то искала.

– Вам не кажется, что без стола стало немного пусто? – слегка дотронувшись до повязки, на виске, сказала она.

– Стол сейчас ремонтируют, но, я думаю, что к нашему следующему сеансу все будет в порядке, – устало ухмыльнувшись, сказал Дональдс. – Кристал, может быть, ты пройдешь дальше, или тебе здесь не очень уютно? – подавшись корпусом вперед, он смотрел на девушку, ожидая ее дальнейшую реакцию.

Все еще переминаясь с ноги на ногу, Кристал думала, о том, стоит ли делать эти шаги вперед. Но поймав взгляд доктора, девушка, стараясь не сводить своих глаз с его, ступая крадучись, словно кошка, медленно дошла до кушетки. И как только села на нее, громко вздохнув, закрыла глаза.

– Ты чего-то боишься? – спросил Дональдс.

– Теперь, я даже здесь не чувствую себя в безопасности, – не открывая глаз, ответила она. – Кажется, они добиваются именно этого.

– О чем ты? – его голос становился все мягче, доктор стремился полностью расположить к себе девушку, но вместо этого видел, как напряжение все сильнее охватывало ее.

– Место, где я могу чувствовать себя защищенной… Они показывают мне, что только там, где ничего нет, есть все, для того чтобы не боятся быть обиженной или напуганной… – Кристал говорила все это тяжело дыша, изредка морща лицо, словно само построение фраз и предложений было чуждо для нее. – Я не хочу больше ходить в залы… Там слишком страшно! – глотая слезы, неожиданно сказала она. Такая резкая смена настроения, насторожила Дональдса

– Скажи мне, что произошло в прошлом зале?

– Нет! – быстро мотая головой, подавляя крик, хрипло ответила она.

– Кристал, это важно! Я должен знать, как тебе помочь, а для этого…

– Даже Орей не смог мне помочь, хотя он хозяин зала! – подавляя слезы, быстро тараторя, перебила его Кристал. – Но он не смог отогнать от меня их!

– Кого именно? – Дональдс внимательно следил за каждым движением девушки. Все то время, что она сидела на кушетке, Кристал не открыла глаз, и только и делала, что то пыталась сжаться до размеров маленького комочка, словно пыталась закрыться от всего мира, то раскрыться, стремясь захватить как можно больше места.

– Пауки! Огромные мерзкие пауки! – больше сдерживать слезы она не могла, нервно вздрагивая, девушка проводила ладонями по телу и рукам, словно пыталась снять с себя то, что так и не смогла с самого начала. – Они заворачивали меня в паутину, такую прочную и липкую… я никак не могла ее снять! А кокон… он становился все больше, и больше… В какой-то момент свет просто перестал проникать сквозь него… Мне было так страшно! – плача, девушка пыталась захватить как можно больше воздуха ртом, но, глядя на то, как судорожно она это делает, можно было подумать, что она задыхалась, подобно рыбе, выброшенной на берег.

– Кристал, открой, пожалуйста, глаза, – мягко сказал доктор. – Ты должна увидеть, что все позади, и никаких пауков здесь нет!

– Нет! – мотая головой, девушка схватилась обеими руками за лоб. – Нет!

– Кристал, пойми, у тебя есть силы для того, чтобы противостоять им! – уже чуть властно сказал он.

– Нет! – закрыв руками лицо, девушка всхлипывала, содрогаясь всем телом.

– Кристал, как давно появился зал Орея?

– Я не помню! – тихо ответила девушка.

– А пауки, как давно там они? – Дональдс пытался привести ее к мысли о том, что только Кристал, как хозяин собственного сознания, могла вносить изменения в залы, их оформление, и наполнение предметами, или же существами. Но пока она была уверена в том, что проводники могли совершать все без ее ведома, это становилось практически невозможно.

– Как только на потолке появился тот самый странный светильник… Помните, я говорила, про люстру, огни которой меняют свое положение… Оказалось что эти огоньки были глазами пауков… – поморщившись словно она испытывала жуткое отвращение, девушка передернула плечами.

– Хорошо, а ты помнишь, как именно появилась эта люстра в зале? – его мягко-звучащий голос успокаивал, и настраивал девушку на размышления.

– Орей… он, – еще раз всхлипнув, Кристал потерла нос правой рукой. – Он сказал, что залу не помешает необычная иллюминация…

– И что последовало за этим? – Дональдс, с упорством археолога, уверенного, что копать нужно именно в определенном месте, заставлял Кристал погружаться в свои воспоминания, в поисках той истины, которую она упорно не хотела замечать, либо воспринимать.

– Я сказала, что он может все сделать сам, так как я даже не представляю, что бы могло подойти… – и стоило только Кристал произнести эти слова, как она, широко открыв глаза, удивленно посмотрела на доктора. – Так это получается, что… – усмехнувшись, она снова жадно вдохнула воздух, и замолчала.

– Они ничего не могут изменить до тех пор, пока ты сама им этого не позволишь! – твердо подытожил Дональдс.

– Но… как же тогда тот случай в зале Спира? – даже после того, как Кристал сама сложила все факты в единую картинку, она все еще сомневалась в верности сделанного вывода.

– Кристал, те, кому представилась возможность заполучить пусть даже не очень много власти и свободы, всегда будут брать чуть больше. Кто-то от страха, что другой возможности не представится, кто-то же, в полной уверенности, что они достаточно сделали для того, чтобы их труд и старания оценили выше, – девушка внимательно слушала доктора. Ее дыхание заметно успокоилось, и сейчас, единственное, выдававшее в ней небольшую нервозность, было то, что она слегка покусывала ноготь большого пальца на правой руке.

– Я не уверена в том, что они сделали это специально… – произнесла она так, словно размышляла вслух.

– Думаешь, все это было случайностью? – прищурившись, спросил Дональдс.

– Они не могли все хладнокровно рассчитывать. Проводники слишком хорошо ко мне относятся! – твердо ответила она.

– Кристал, тебе тяжело поверить в то, что они сделали это специально?

– Я же говорю, это чистая случайность! Они бы никогда не поступили так со мной! – она смотрела в его глаза, в поисках подтверждения собственных слов, которое было ей необходимо, для еще большего отрицания очевидных вещей.

– Хорошо, давай на этот раз остановимся на этой позиции, – спокойно сказал Дональдс, поднимая с пола блокнот и ручку. – Ты позволишь мне кое-что записать?

– Да, конечно! – уже расслабленно улыбнувшись, сказала девушка, и вытянувшись на кушетке, сложила руки на животе.

«Кристал демонстрирует яркое отрицание очевидных выводов, сделанных ей самой. На данный момент личности, живущие в ее сознании, которых она именует проводниками, идеализированы в статус лучших друзей и сильных защитников, несмотря на все причиненные ранее страдания».

– Кристал, прости, я не успел взять рисунки, которые вы мне предоставили, ты позволишь мне… – начал говорить доктор Дональдс, поднимаясь с кресла.

– Они под креслом, – сказав каким-то чужим голосом, девушка тяжело вздохнула.

– Что прости? – застыв на месте, мужчина пытался понять, что он только что слышал.

– Рисунки под креслом, – уже своим голосом ответила она.

Наклонившись под кресло, Дональдс увидел два листа бумаги, возможно, они попали туда, когда в прошлый раз мужчина перевернул стол, чтобы Кристал не травмировала себя еще больше. Но в этом случае, у Дональдса появилось несколько вопросов: откуда Кристал было это известно; почему она так уверенна, что именно нужные рисунки оказались под этим креслом; как они оказались именно там, если доктор никогда не брал во время сеанса больше двух рисунков, которые были необходимы, а, следовательно, именно эти два листа должны были лежать в общей стопке в верхнем ящике стола, стоявшем возле дальней стены, но никак не под креслом, стоящим возле кушетки.

Какое-то время доктор молчал, не решаясь перевернуть листы, чтобы увидеть, что же на них все-таки изображено, а кроме того, он пытался собраться с силами, чтобы задать все, появившиеся вопросы Кристал. Но как только он собрался спросить ее, девушка уже не реагировала на внешний шум, и по всем признакам, находилась в состоянии, близком к состоянию транса. Спустя еще несколько минут, Кристал сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, и начала свой рассказ о новом зале.

* * * * *

Пожалуй, это самый маленький, по своим размерам, зал. Он размером с небольшую комнату. Здесь очень уютно, стоит небольшой круглый столик, два стула с мягкой обивкой, зеленовато-золотистого цвета. Здесь нет живой изгороди. Но есть виноградная лоза, которая вьется вокруг столбов вкопанных рядом с каменными стенами. Стены здесь, скорее всего, сделаны под старину, они серые и неровные, такие… знаете… шероховатые на ощупь.

До тех пор, пока девушка рассказывала про обстановку в зале, она лежала абсолютно спокойно. Но как только разговор зашел о стенах, Кристал подняла вверх правую руку, и стала перебирать пальцами так, словно растирала что-то между ними.

Неожиданно она замолчала, доктор хотел было задать Кристал вопрос, но в этот момент, словно предчувствуя, что ее могут о чем-то спросить, она продолжила свой рассказ.

Лоза вьется по столбам вверх, смыкаясь над головой. Получается очень красивый потолок, сквозь него видно солнце и небо, и, при этом, когда виноград созревает, то он свисает спелыми черными гроздями сверху. Нонэм любит, когда я прихожу в то время, когда виноград уже спелый.

– Он любит тебя им угощать?

– Он считает, что есть виноград очень полезно, для кожи, да и здоровья, – закусив нижнюю губу, она задрала голову вверх и слегка поворачивала ее то влево, то вправо, словно рассматривала что-то на потолке.

– А сейчас мы пришли, когда виноград уже созрел?

- Не до конца… – тяжело вздохнув, ответила девушка. – Нонэм будет немного огорчен, но за то мы сможем попить с ним чаю! – уже сидя на кушетке, девушка радостно ударила себя ладонями по коленям.

– Значит, этого проводника зовут Нонэм?

- Да! Он очень славный, вот только мало говорит, и очень много жестикулирует, чаще всего повторяя за своим собеседником… – повернувшись в сторону доктора, Кристал добавила уже чуть тише. – Вы только не пугайтесь, у него практически полностью отсутствует лицо.

– Подожди, но как же он тогда говорит? – удивленно спросил доктор.

- Я же не сказала, что у него вообще нет лица, есть едва видимые контуры рта, глаз и носа… Их практически не видно, но этого достаточно для разговора, пусть даже и не особо многословного… – довольно хихикнув, сказала девушка. – Хотя, сказать по правде, сначала он пугал меня своим видом.

– Кристал, а как мы сюда попали? Ты же не искала никаких дверей… Или я что-то пропустил? – все еще не решаясь перевернуть листки с рисунками, спросил Дональдс.

– В этом зале только одна дверь, но она не является ни входом, ни выходом для меня.

– Как это можно понять?

– Дело в том, что Нонэм, проводник этого зала, отвечает за то, чтобы я могла пообщаться с теми, кто мне интересен… Это могут быть обычные люди, персонажи, или же выдуманные существа, которых он приводит через эту дверь! – в этот момент девушка подняла руку, и, слегка взмахнув кистью, показала куда-то в сторону окна. Словно пыталась объяснить, где именно расположена эта дверь.

– Но зачем тебе это? – спросил Дональдс, не понимая смысла такого общения.

- Так я могу пообщаться с теми, с кем, по разного рода причинам, не смогу поговорить в реальной жизни.

– Это из-за того что ты много времени проводишь в больнице?

– Не только, большая часть интересных мне собеседников не существует в реальной жизни! – улыбаясь, девушка провела по воздуху вытянутой прямо перед собой рукой, словно что-то протирала. – Например, в прошлый раз я разговаривала с персонажами одной легенды, и они оказались именно такими, какими я их себе и представляла.

– Но как мы все-таки сюда попали?

– Честно говоря, для меня самой это, до сих пор, большая загадка… – ответила Кристал, слегка разведя руками. – Я знаю только одно, как только Орей прощается со мной в своем зале, это значит, что в следующий раз я уже буду в зале Нонэма. А как только Нонэм попрощается со мной, это значит, что потом я вновь окажусь у живой изгороди, в поисках двери в седьмой зал.

Кристал вновь замолчала, и лишь изредка громко вздыхая, она что-то напевала себе под нос. Дональдс все это время, внимательно следивший из сеанса в сеанс за каждым ее движением, пытался понять, как могло произойти то, что происходило сейчас. Он больше не был тем, кто управлял ситуацией, сейчас событиями управлял кто-то третий. Кристал лишь шла по предлагаемому пути.

«Если то, что происходит с Кристал, можно назвать множественным расщеплением личности, то, возможно я был не прав, называя первую личность, с которой мне довелось столкнуться – ведущей. Возможно, что этой «ведущей личностью» является проводник шестого зала, так как, дойдя именно до его зала, я столкнулся с ситуацией самопогружения пациента в состояние транса…»

– Вы сегодня не особо разговорчивы, – тихо сказала Кристал, глядя куда-то в сторону.

– Кристал, ты сейчас разговариваешь со мной?

- Пока еще да, ведь Нонэм придет чуть позже!

– Откуда ты знаешь, может быть, он скоро появится, – вспоминая обо всех ситуациях неожиданного появления проводников, сказал Дональдс.

– Нонэм, в отличие от остальных, предупреждает меня, о своем приходе.

– Как он это делает?

- За двадцать минут, до его появления, на столе появляется блюдо с пирожными, – вытянув обе руки прямо перед собой, девушка двигала руками так, словно сейчас крутила именно то самое блюдо, о котором говорила.

– Как давно появилось блюдо?

– Всего лишь несколько минут назад, – сев прямо, подражая воспитанному ребенку, Кристал сложила руки на коленях, и, чуть повернув голову в сторону доктора, неожиданно спросила. – Вы ведь так и не посмотрели на его портрет?

– Прости Кристал, я не успел этого сделать, – немного растерянно ответил Дональдс, понимая, что рисунки лежат рядом с ним все так же повернутые изображением вниз.

– Может тогда стоит их перевернуть?

– Кого перевернуть?

- Рисунки, доктор… Я подожду, – откинувшись на спинку кушетки, девушка вздохнула так, словно выполнила очень тяжелое поручение.

Все еще терзаемый сомнениями о необходимости смотреть рисунки, мужчина поднял их с пола, и, резко выдохнув, перевернул листы.

На первом листе была изображена комната, о которой с таким восторгом рассказывала Кристал. На рисунке было видно, что дверь располагается напротив стола…

– «Наверное, для того чтобы было лучше видно вошедших гостей…» – подумал Дональдс.

– Правда это было хорошая идея, сделать дверь напротив стола? – словно прочитав его мысли, неожиданно заговорила Кристал. – Гостей сразу видно, и они сразу видят вас, при входе.

– Действительно, идея хороша! – растерянно улыбаясь, сказал мужчина. Все больше он ловил себя на мысли, что, возможно, каким-то невероятным образом, она могла предчувствовать появление тех или иных вопросов. Но эта мысль казалась ему такой же безумной, как вера в существование демонов, поэтому сознание доктора стремилось все списать на цепь последовательных совпадений.

Стремясь не обращать внимания на все эти, на первый взгляд, нелепые и странные мысли, Дональдс продолжил изучать рисунок комнаты. Грозди спелого винограда, свисавшего сверху, говорили о том, что при рисовании комнаты, доктору решили показать ее в том виде, в каком она нравится как проводнику, так и самой Кристал.

Убрав первый лист на пол, его глазам открылся второй рисунок. На нем был изображен довольно высокий человек, если судить по костюму, то это был мужчина, возможно даже молодой, хотя костюм его был из эпохи конца девятнадцатого, начала двадцатого века. Аккуратно выглаженные брюки, жилетка, которая была одного цвета с брюками, и, возможно, сделанная из одной ткани. Белая рубашка, левый рукав которой был закатан до локтя, короткая стрижка, с небольшими бакенбардами, обрамлявшими ту часть головы, где, скорее всего, должно было быть лицо. Но, как и сказала Кристал, у него не было лица, лишь едва заметные очертания губ, носа, глаз и бровей, но не более того.

– Правда, странное ощущение, когда смотришь на, практически, безликого человека… – слегка ухмыльнувшись, сказала девушка.

– Действительно, двоякие ощущения… – задумчиво растягивая слова, сказал доктор, в этот момент, он заметил, что в Кристал что-то изменилось. Боясь привлечь внимание, словно она, или проводник, который возможно уже завладел ее сознанием, могли увидеть его пристальный взгляд, доктор осторожно начал осматривать девушку исподлобья. Со стороны все осталось прежним: тот же бледный цвет лица, впалые щеки, копна растрепанных светлых волос, больничная пижама с длинным рукавом. Вот только левый рукав, который до этого был расправлен, уже был закатан до уровня локтя. – Но мне удивительно другое, отчего вы решились назвать себя человеком? Я бы назвал вас плодом чужого воображения… – задумчиво произнес мужчина, отложив второй лист бумаги к первому.

– Как вам будет угодно, сэр, – ухмыльнувшись вновь, ответила девушка. – Я так понимаю, меня выдал левый рукав этой одежды…

– Да, Нонэм, именно он, – стараясь остаться холодно вежливым, ответил доктор.

- Я так понимаю, вас даже не удивил тот факт, что голос леди ничуть не изменился, – Дональдс начал отмечать, что для малоразговорчивого проводника, Нонэм уже слишком много сказал.

– Кристал предупредила меня о том, что ваша стезя – подражание, – ответил мужчина, стремясь избавиться уже от чувства, что девушка разыгрывает его. – А где сама девушка?

– Разговаривает с персонажем из цикла сказок: «И жили они долго и счастливо»…

– С принцем на белом коне? – едва скрывая удивление, уточнил доктор.

– С тем, кого она наделила подобными качествами, – все так же ухмыляясь, ответил Нонэм.

– А где же тогда сейчас находитесь вы? – делая выводы из рассказа Кристал о проводнике, доктор думал, что он, так как представляет собой персонаж без лица, и есть тот, кто облачается в костюм любимого героя. А дальше, так как Нонэм является частью ее сознания, ведет себя так, как этого ожидает от «пришедшего гостя» сама девушка. Но сейчас получалось, что с самого начала он был не прав.

- А где, по-вашему, должен находиться кукловод? – с некоторым удивлением, переспросил его Нонэм. – Конечно же – за ширмой! Ведь доверчивый зритель должен верить в то, что все чудеса разворачиваются только сейчас и только ради него… Знание о том, что любое чудо не спонтанно, а отрепетировано до секунды, убивает весь смысл совершаемого действия!

– Но ведь, фактически, вы занимаетесь обманом, – хмыкнув, сказал Дональдс.

– Обманом занимаетесь вы, а я создаю приятную иллюзию, – голос девушки начинал постепенно меняться, что говорило о возможном раздражении, которое начал испытывать проводник.

– Почему вы думаете, что я занимаюсь обманом?

- Разве я сказал, что так думаю? – удивленно переспросил Нонэм. – Я это точно знаю! Хотя понимаю вас, при работе с людьми, становится очень тяжело замечать за собой, переход от желания помочь, до чувства идеализации и божественности собственной персоны, в глазах больных. И уж тем более сложно правильно распорядиться своими знаниями и навыками, в те моменты, когда все ощущения притуплены этим самым чувством собственной идеальности…

– Я никогда не был подвержен подобным чувствам и эмоциям, – резко ответил Дональдс, не в силах больше слушать этот монолог от того, кто был лишь частью сознания реального человека.

– Ну, вы же психиатр, и должны прекрасно понимать, что подобные реакции, как резкое перебивание собеседника, в момент подобных попыток обличения, назовем этот монолог таковым, реакция уязвленного самолюбия на правду, которая звучит из уст другого… Пусть и всего лишь личности, созданной чужим сознанием… – чуть помолчав, девушка передернула руками, словно что-то натянула на плечи. – Но от этого должно быть еще обиднее. Не правда ли? – натянутая услужливая улыбка, которая могла свести с толку, и заставить поверить в искренность улыбающегося, раздражала доктора даже сильнее чем слова, произносимые этим проводником.

– Вы правы, и подобные реакции не контролируемы, а главное – постоянны как в наше время, так и во все времена в прошлом, и будущем. Так как человек вряд ли, когда-либо, научится опережать реакцию подсознания, которое и вызывает все известные, и малоизвестные науки эмоции и чувства, – стремясь успокоиться, и, понимая, как глупо он выглядел, показав свое истинное отношение к столь неожиданно произнесенной, обличающей его речи. Дональдс стремился говорить холодно и спокойно, как профессионал в своей области знаний. – А человек легко ведом своими эмоциями, просто потому, что ленится учиться управлять ими, подобно актеру, стоящему на сцене, перед многочисленной толпой зрителей.

– Это очень важное качество, не правда ли? – этот вопрос прозвучал скорее как риторический, поэтому доктор предпочел промолчать. А проводник, продолжал говорить, упиваясь, то ли моментом, когда у него наконец-то появился собеседник, то ли собственной красноречивостью. – Когда человек сам выбирает, какая эмоция сейчас, в данный конкретный момент времени возьмет над ним верх, тем самым опережая публику, зная точно ее реакцию, на каждое сказанное им слово… Великое искусство управления толпой! Только гениальные актеры способны на столь умелое управление собой, но очень мало подобных людей работают в искусстве…

– Я бы сказал, что очень мало людей в принципе, умеют управлять собой, – сказал мужчина, решив поддержать игру своего собеседника. – И еще меньше учится этому.

– И в этом вы без сомнения правы! – одобрительно кивнув головой, девушка сделала движение руками, словно что-то предлагала кому-то, сидевшему с другой стороны.

– Она все еще разговаривает, – с какой-то, едва заметной обреченностью, заметил доктор.

- Ей стоит отдохнуть, от мира, который вы все называете реальным, – с ехидцей в голосе, заметил проводник.

– И чем же вас так не устроил наш, так называемый реальный мир? – вопросы доктора начинали становиться все грубее, так как он искал любую возможность поймать Нонэма в его же собственной игре.

– Я не говорил, что он меня не устраивает. Даже наоборот, благодаря ему, Кристал далеко не первая и не последняя, кто будет своими мыслями и мечтами, искать укромный уголок в своем сознании, создав подобный зал, где каждый вечер она или он будут распивать чай, или что-то иное. Разговаривая с идеальными собеседниками, которые будут отвлекать их от реальности, все сильнее заманивая в этот идеальный мирок… И, к слову, вы тоже должны быть благодарны! – слова проводника казались кощунственными и грубыми. Но Дональдс не спешил указывать проводнику на столь явный окрас его слов, так как понимал, как мог перевернуть его слова Нонэм, выставив грубым и кощунственным, самого доктора. Эта была любимая игра всех проводников, с которыми он уже имел удовольствие общаться, и Дональдс подозревал, что и оставшиеся любят эту игру не меньше.

– Можно узнать почему?

- Конечно, ведь у вас всегда достаточно клиентов… – охнув, девушка прикрыла рот рукой, и, искривив лицо в извиняющейся улыбке, добавила. – То есть пациентов…Простите, все время думаю о своем… Так вот, у вас достаточно пациентов, а значит достаточно работы, и, соответственно, услуги растут в цене. Разве это плохая заслуга, одной маленькой человеческой слабости? – слегка наклонив голову в правый бок, девушка подалась всем корпусом вперед, словно стремилась заглянуть доктору в глаза. Дональдс вновь поймал себя на мысли о том, что чувствует себя крайне неуютно, как это не парадоксально потому, что вновь почувствовал заинтересованный взгляд, не смотря на то, что глаза девушки были абсолютно закрыты.