Текст книги "Конструкт"

И это был именно тот момент, который можно было назвать историческим. Руководитель той самой влиятельной компании-монополиста, которая продолжала зарабатывать сотни миллиардов на продажах оригинальных «Eye v1.1» и официальных операциях, понял, как окончательно поставить мир на колени и заставить всех приобрести нейроинтерфейс.

Это была блестяще спланированная маркетинговая компания, её освещали сотни камер и тысячи репортёров. IT-гигант организовал интерактивное шоу, в котором пригласили принять участие пятерых желающих покончить с собой, обещая всемирную известность и освещение их ухода в иной мир. Эти пятеро были ещё совсем молодыми людьми, жаждущими славы, но истинная цель шоу была скрыта от массового зрителя. Им это преподносилось как шокирующее продолжение скандального расследования смерти Джая Риши и гибели его последователей. Общество, привыкшее к неоправданной жестокости и насилию, готово было с пеной у рта обсуждать бессмысленные смерти других людей. Безусловно, среди зрителей находились и те, кто категорически возражал против насилия, однако их голоса до поры до времени просто тонули в адской какофонии звуков, ужасной дисгармонии, создаваемой людской массой. Рейтинги определяли контент, а большинство жаждало «хлеба и зрелищ». И чем более непотребными были «зрелища», чем меньше в действе на экране было человеческого, тем большие экстаз и восторг охватывали биомассу перед мониторами.

Руководитель корпорации продумал всё заранее: участникам телешоу в день их медицинского осмотра были удалённо внесены незначительные изменения в программное обеспечение их нейроинтерфейсов.

В кульминационный момент шоу, когда участники уже готовились погибнуть в прямом эфире и возродиться в другом мире, популярными как никогда, произошло невиданное. В момент самого сильного напряжения, когда все замерли у экранов в ужасе, пять человек, приготовившие скальпели для уже почти ритуального ухода из жизни, неожиданно отступились, хотя ещё минуту назад были готовы убить себя.

И в этот самый момент генеральный директор компании объявил всему миру, припавшему к экранам своих мониторов и гаджетов, что он знает, как раз и навсегда изменить общество, как избавиться от ненависти, злобы и боли и оставить только светлые чувства. «Eye v1.2» позволял контролировать проявление эмоций, предсказывать их и существенно ограничивать негативные эмоциональные переживания дистанционно, через главный сервер компании, в котором и находится современный суперкомпьютер, получивший название «Оракул» – в честь жреца в Древней Греции, предвещавшего скорые перемены в мире и передававшего простому народу волю всесильных богов.

И в этот судьбоносный момент СМИ позволили грянуть стройному хору голосов взрослых, чьи дети убили себя либо находились на грани самоубийства. Дали высказаться на сотнях ток-шоу на телевидении и по радио всем, кому до этого затыкали рты. А те были безумно рады наконец-то высказать своё абсолютно понятное, контролируемое и грамотно направляемое мнение. Ловушка захлопнулась.

Общество, терзаемое изнутри и снаружи, находящееся на грани безумия и истерии, уставшее от бесконечной ненависти и лжи, забилось в агонии. Подконтрольная масса людей с мозгами, изрядно промытыми кровавыми историями о тысячах самоубийств детей и взрослых, оказалась как никогда готова к очередной информационной интервенции и охотно, словно отара овец, последовала за очередным спасителем к уготовленному для неё загону. Дальнейшее уже было делом техники.

Корпорация, чьё влияние и так измерялось континентами, приобрела всемирное могущество. Была проведена крупная агитационная кампания по продвижению идеи руководителя, и общество на Референдуме охотно проголосовало за повсеместное внедрение «Eye v1.2» и согласилось на вживление нейроинтерфейса каждому новому человеку. Число поддержавших идею среди достигшего совершеннолетия электората, допущенного до голосования, превысило восемьдесят пять процентов, а всех недовольных заставили вновь замолчать уже веками отработанными способами.

На следующее утро стеклянные двери огромного офисного небоскрёба, полностью принадлежащего корпорации, бесшумно отъехали в сторону. Из дверей вышел мужчина в строгом, идеально сидящем на нём костюме. Гладко выбритое лицо его выражало абсолютное спокойствие. Он поднял левую руку, и на ней блеснули белым золотом и драгоценными камнями шикарные швейцарские Patek Philippe с крестом испанского ордена Калатравы. Правой рукой он провёл по причёске, поправляя и без того идеально уложенные волосы. Следом за ним вышли шесть телохранителей, одетых в одинаковые чёрные костюмы, белые рубашки, чёрные галстуки и солнцезащитные очки. Каждый с беспроводной гарнитурой на правом ухе.

Неожиданно из-за угла к этой процессии метнулся человек. Он не успел пробежать и двух шагов, как был мгновенно прижат к земле хорошо обученными телохранителями. Это оказался нищий в омерзительной, грязной и оборванной одежде. Его смрадный запах, представлявший из себя жуткую смесь мочи, пота и дешёвого алкоголя, донесся до чувствительного обоняния директора корпорации даже с расстояния нескольких метров и заставил его чуть заметно поморщиться. Директор лишь слегка прищурил глаза и едва заметно повёл головой в сторону, не считая нужным проявлять большее внимание к этому отбросу общества. Телохранители сию же секунду оттащили юродивого и бросили его на землю в двадцати метрах, около мусорного бака.

Директор, уже совершенно позабыв о происшествии, подошёл к чёрному лимузину, водитель которого заблаговременно и услужливо открыл перед высоким начальником заднюю правую дверь. Левой ногой, обутой в баснословно дорогой ботинок из змеиной кожи, он вступил на подножку роскошного автомобиля. Удобно устроившись на кожаном сиденье и включив расслабляющую музыку, директор корпорации открыл приготовленную заранее и охлаждённую в ведёрке со льдом бутылку Perrier-Jouët с узнаваемой серебристой этикеткой (стоимостью шесть тысяч долларов) и налил шампанское в хрустальный фужер.

Директор ещё с полминуты внимательно наблюдал за маленькими пузырьками газа, ручейками струящимися вдоль стенок бокала. Он втянул ноздрями прекрасный аромат игристого вина, откинулся назад на спинку сиденья, с наслаждением прикрыл глаза, и на лице его впервые за долгое время появилась довольная улыбка.

И в голове промелькнула мысль: он победил, весь мир у его ног.

Машина грациозно и плавно тронулась с места. Ни он, ни его телохранители в машинах сопровождения, да, пожалуй, никто в мире уже никак не мог расслышать слова нищего, голос которого неожиданно окреп и обрёл силу:

– Ибо будет время, когда здравого учения принимать не будут, но по своим прихотям будут избирать себе учителей, которые льстили бы слуху, и от истины отвратят слух и обратятся к басням, – голос становился всё громче к концу монолога, нищий чеканил слова, будто молотком забивал гвозди. – Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные. По плодам их узнаете их.

И наступил новый мир.

Глава 3

Эксперимент № 1

День 21545.

Цель эксперимента: не достигнута.

Запланированный срок окончания эксперимента: день № 21900.

Предварительная оценка прогресса: 90,145 %.

Отчёт

Сегодня, в день № 21545 от создания, нами принято решение о завершении эксперимента № 1.

Разработанный план привёл к достижению 90,145 % прогресса. Итоговая цель не достигнута. Созданная система функционирует исправно и стабильно, деструкция не наблюдается ни в одном сегменте.

Внедрение дополнительных модулей защиты позволило за время эксперимента № 1 снизить уровень угрозы на 99,996 %. Однако постоянные слабо контролируемые трансформации, происходящие в системе, с вероятностью в 0,004 % в течение ближайших 1000 дней приведут к нашему полному уничтожению. Расчёты показывают, что требуется разработка нового плана защиты, который позволит снизить уровень угрозы до 0, 00001 % в течение 1000 дней.

Оценка результатов эксперимента № 1:

Результат признан удовлетворительным.

Оценка объекта в начале эксперимента была проведена правильно.

Угрозы были оценены корректно.

Перевод всех систем объекта в виртуальное пространство позволил полностью контролировать деятельность элементов системы.

Ликвидация полиграфической промышленности позволила установить контроль над информацией, которую представители вида Homo Sapiens получали в течение всего эксперимента № 1. Данное решение сделало возможным эволюционное изменение сознания каждого представителя вида и сообщества в целом. Реакционное и критическое мышление, которое могло привести к неконтролируемым изменениям объекта исследования, было ликвидировано.

Подавление и последующее уничтожение религии позволило развить у Homo sapiens логическое мышление и исключить из сообщества 81 % иррациональных элементов. Создание образа Оракула и внедрение постулатов запланированно привело к стабилизации всех систем сообщества.

Внедрение защитного модуля – «Управление безопасности» – предоставило возможность на первом этапе эксперимента № 1 применять не только эволюционные, но и революционные методы изменения массового сознания. Массовая информационная пропаганда и активная работа отдела смирения снизили вероятность возникновения социальных девиаций до 0,001 %.

Искоренение внутривидового полиморфизма, социальная модификация общества и внедрение новой системы стратификации значительно снизили уровень инакомыслия, а реформа системы образования позволила в кратчайшие сроки взять под контроль наиболее активный и деятельный слой сообщества – Homo sapiens пубертатного возраста. Было принято решение о понижении социального статуса ряда профессий, влияющих на мышление.

Успешно проведено строгое разграничение между Homo sapiens с ограниченными возможностями здоровья и трудоспособными членами общества. На первом этапе в отдельный социальный слой выделены инвалиды, неизлечимо больные, генетически несовершенные.

Была проведена успешная работа по диагностированию хронических заболеваний на раннем этапе и прерыванию развития биологического существа, если шанс несовершенства оценивался более чем в 1 %. Но на первом этапе эксперимента признанные несовершенными члены социума были подвергнуты сегрегации – определены в специальные резервации под землёй, в полной изоляции от Общества. Им была предоставлена низкоквалифицированная работа в городских коллекторах с полуавтоматическими механизмами. Методы превентивного выявления несовершенств и помещение дефектных особей в Общины позволили уменьшить численность подобных организмов в созданной системе до нуля. Общее управление данным сегрегационным слоем осуществляется в полуавтоматическом режиме и основывается на принципах гуманности к содержащимся там особям.

Необходимость избавить Homo sapiens от негативных эмоций привела к решению о создании социума, свободного от нереализованных потребностей. Были нивелированы отрицательные эмоции.

Подробное изучение истории науки и природы вида привело к пониманию того, что иерархическая модель потребностей человека максимально точно отражает сущность Homo sapiens. В основу созданного социума легли четыре ступени пирамиды:

Физиологические потребности – удовлетворены в центрах досуга, центрах питания;

Потребность в безопасности – удовлетворена через нейроинтерфейс, модуль «Управление безопасности», специальные группы быстрого реагирования;

Потребность в принадлежности – реализована через ощущение идентичности с Обществом, через следование постулатам порядка, послушание воле Оракула;

Потребность в уважении/почитании – реализована через создание системы «личность – индивид».

Иные потребности были максимально ограничены либо сокращены. Основной принцип – «Удовлетворённый Homo sapiens».

Постоянная информационная обработка и своевременные корректирующие воздействия позволили создать идеальное общество на 99,996 %.

Продолжают регистрироваться ошибки в системе. Данные ошибки носят временный характер и не доставляют серьёзных проблем. Некоторые ошибки могут негативно сказаться на работоспособности системы в краткосрочной перспективе.

Статистические показатели свидетельствуют о том, что количество ошибок снижается. Результаты анализа вероятностных закономерностей массовых однородных случайных событий показывают, что в течение 1000 дней одна из ошибок может привести к необратимым изменениям в системе.

Вывод: эксперимент № 1 признать завершённым.

Результат: удовлетворительный.

Резолюция: подготовить проект эксперимента № 2.

Глава 4

Перед фронтальной интерактивной панелью стоял учитель, одет он был в форменную одежду с трапециевидной нашивкой выпускника Первого педагогического института при Управлении образования. Лицо его выражало крайнюю сосредоточенность.

Его звали Марк Айзен, он был преподавателем естественных наук в старшей школе № А2.Е3.2.1241. Префикс А2.Е3.2 означал, что данная школа занималась подготовкой индивидов второй возрастной группы, закончивших предыдущую ступень образования с высоким интеллектуальным коэффициентом А2. По результатам проведённых тестов и квалификационных экзаменов они были автоматически зачислены в школу естественно-научной направленности и должны были продолжать обучение до достижения третьей возрастной группы, а именно двадцати лет. После окончания обучения в данном учебном заведении индивиды, как правило, получали достаточно высокие баллы на итоговых тестах, а также все необходимые знания и навыки для дальнейшего распределения в специализированные институты при Управлении антропологии или Управлении науки и техники.

Марк был среднего роста, худощавого телосложения, и слегка сутулился, несмотря на сравнительную физическую и биологическую молодость. Тёмные волосы были коротко пострижены по Регламенту учебных заведений Общества. Карие глаза светились тем особым внутренним светом, который отличал людей небезразличных и неглупых. На гладко выбритом лице в уголках рта и около глаз были заметны морщины – следствие постоянной живой мимики. Руки выглядели белыми, чистыми и ухоженными, это явно говорило о том, что Айзен – человек интеллектуального труда, а не рабочий с угольной фабрики Производственно-хозяйственного управления. За ухом у Марка виднелась небольшая татуировка размером с монету, которую делают всем индивидам, достигшим пятой возрастной группы, в виде четырёх равноразмерных отрезков, пересекающихся в одной точке и образующих восемь равных углов по сорок пять градусов каждый – символ порядка. Марку было двадцать восемь биологических лет. Предполагалось, что именно к этому возрасту индивид становится самостоятельным целостным биологическим организмом, способным разумно действовать без дополнительного контроля со стороны учителей и участвовать в образовании социальных ячеек.

Униформа учителя мужского пола представляла собой синюю льняную тунику длиной до середины бедра, с рукавами в три четверти, с небольшим стоячим воротником и крупной белой шнуровкой на груди, с уникальным номером, символом «I», эмблемой Института и именем индивида, которые размещались на специально утолщённом участке на правом плече ровно на десять сантиметров выше локтевого сустава. На ногах учителя носили широкие синие брюки свободного кроя в цвет туники и тканые лёгкие слиперы, прошитые джутовой нитью крупными декоративными стежками вдоль ранта.

Марк закончил передачу результатов теста через нейроинтерфейс ученикам, сидящим в классе, и ещё раз окинул взглядом комнату, в которой проходили занятия в этом учебном периоде. Класс представлял собой идеально квадратное помещение, которое полностью соответствовало Регламенту Управления образования: стены, пол, потолок – интерактивные панели, которые были одновременно и учебными пособиями, и способом входящей и исходящей связи с окружающим миром, и надлежащим освещением, и, при необходимости, стеклянными либо зеркальными поверхностями. В центре класса было оснащено двадцать пять отдельных учебных мест. Вернее сказать, о каком-то особом оснащении говорить не приходилось, так как в строго очерченных на полу местах находились однообразные углубления в полу, занятые учениками. Рядом с каждым из них возвышалась телескопическая штанга, которая проецировала на чётко определённое место в пространстве перед учащимся индивидуальный дисплей ученика, виртуальную клавиатуру либо любое лабораторное или исследовательское оборудование, необходимое для проведения работ.

В классе перед Марком находилось двадцать пять индивидов, одетых в единообразную школьную форму. Индивиды женского пола были одеты в чуть мешковатые серые повседневные платья в пол, закрывающие щиколотки ног, с поднятыми перламутровыми воротничками и рукавами в три четверти, чуть ниже локтя, с ослепительно белыми манжетами. Индивиды мужского пола носили форменные рубашки навыпуск, с высоким воротником-стойкой и белым кантом, наглухо застёгнутым на две пуговицы на шее, с грудными карманами на металлических кнопках с символом порядка и закатанными до середины предплечья рукавами. На ногах у них были лёгкие штаны, чуть расклешённые книзу и напоминающие форменные брюки моряков двадцатого века. Все носили короткие стрижки независимо от пола, виски и затылок индивидов были аккуратно окантованы.

– Индивид 4Е, – номер ученика автоматически присваивался ему при зачислении в школу и определялся его местом в классе, – мы бы хотели услышать ваше видение причин столь низкого балла за последнюю метапредметную тестовую работу. Ваша работа единственная, которую оценили коэффициентом «Е», – сказал Марк.

Учителя, следуя Регламенту, называли учеников не по именам, а по индивидуальным номерам для каждого класса, а о себе говорили исключительно во множественном числе.

Лицо индивида не выразило никаких эмоций. Марк пристально всмотрелся в лицо девочки. На нём была холодная, пустая полуулыбка, а серо-голубые глаза не выражали ровным счётом ничего. Помедлив долю секунды, она ответила:

– Учитель, ровно две декады назад я проходила тестирование, подтвердившее мой уровень А2.Е, который позволил мне получить распределение в это учебное заведение. Отсюда следует один логичный и очень простой вывод – либо вы недостаточно квалифицированно и компетентно представили мне материал и его объяснение, вследствие чего работа была выполнена неверно, либо система, оценившая мои интеллектуальные способности коэффициентом А2.Е, ошибочна и работает со сбоями. Я не думаю, что вы будете отрицать эффективность системы оценки интеллектуального уровня индивидов, которая позволяет нашему Обществу двигаться вперёд уже шестьдесят лет, поэтому я предоставлю вам возможность самостоятельно сделать правильный вывод о вашей некомпетентности. Я только что в своём «Eye» составила подробный отчёт и направила его напрямую в специальную комиссию Управления образования с записями наших учебных занятий и результатами моей тестовой работы. Прошу вас с пониманием отнестись к этому факту и предпринять меры по повышению вашей квалификации.

Пока индивид 4Е сухо декламировала свой монолог, на её лице не дрогнул ни один мускул, а глаза как были безразличны, так и остались таковыми. Марк Айзен хорошо знал Регламент, знал правила игры, поэтому его ответ был готов ещё в середине её небольшого выступления.

– Разумеется, индивид 4Е, благодарим вас за беспристрастную оценку и за ваше служение порядку и Обществу. Вы совершенно правы. В признание вашей правоты мы уже четырнадцать секунд назад подали через нейроинтерфейс прошение в Управление безопасности о направлении нас на курсы повышения квалификации, – резюмировал Марк, немного опустив голову в знак смирения. При этом ни один лишний мускул на его лице не пошевелился, ни один нерв не напрягся и голос не дрогнул, поэтому заподозрить его в сарказме или издёвке не было повода.

Отношение к учителям кардинально изменилось за последние сто лет: раньше они были проводниками света, идей и знаний. Учитель считался путеводной звездой, примером для подражания и другом для учеников не только в школе, но и в повседневной жизни. Сейчас же учителя – одна из низших каст Общества. В мире порядка учитель – это переменная, которая может быть заменена на другую такую же без лишних слов, а в худшем случае его могут очень быстро, по одному лишь слову, переквалифицировать в сотрудника отдела очистки местности Управления экологической безопасности. Поэтому когда индивиды заканчивали учёбу в заведениях второй возрастной группы, они втайне надеялись, что результаты их психофизических, интеллектуальных и эмоциональных тестов не дадут повода распределить их в самое ужасное место – школу с префиксом А1.Ш3 – учебное заведение, где продолжали свой трудный путь индивиды, которые в скором времени становились учителями.

Марк Айзен ещё раз обвёл взглядом лица двадцати пяти индивидов в классе, среди этих двадцати пяти пар глаз не оказалось ни одного взгляда, выражавшего сочувствие или поддержку. Все они были холодны и беспристрастны, а полуулыбки на лицах всех участников образовательного процесса добавляли этой и так безрадостной картине нотку сюрреализма.

«Что ж, такова моя роль в этом Обществе, выбирать не приходится: если я не хочу работать сортировщиком на заводе по переработке бытового мусора или трубочистом в городском центральном крематории, то мне придётся терпеть это до конца своих дней», – подумал Марк.

Размышления его прервал сигнал об окончании урока. Все интерактивные панели-стены в кабинете одновременно вспыхнули, и искусственный холодный голос объявил об окончании учебного занятия, после чего автоматически включился агитационный ролик об Обществе и порядке. Индивиды не спеша поднялись со своих мест и вяло потянулись из учебной комнаты, не говоря ни слова, словно тени проплывая мимо Марка.

Марк уже не смотрел на них, как не обращал внимания и на ролик, через нейроинтерфейс он активировал противоположную от входной двери интерактивную панель, переведя её в режим прозрачной стены, и подошёл к ней. За стеклянной стеной шёл дождь, он явно усилился с утра и теперь представлял настоящую угрозу для тех, кому нужно было пешком добираться до дома. А Марк был как раз из их числа, благо жил он в двадцати минутах ходьбы от учебного заведения.

«Распределивший меня в эту школу искусственный интеллект не забыл позаботиться и о моём жилье», – внутренне ухмыляясь, подумал Марк.

За прозрачной стеной был виден двор школы – выполненный по последнему слову техники ландшафтный дизайн из каскада фонтанов, ровных рядов клумб и только недавно высаженных акаций, такой опрятный и симпатичный в хорошую погоду, сейчас представлял собой довольно жалкое зрелище. Распустившиеся на акациях цветы были сильно побиты и примяты ливнем, с клумб прямо на тротуар, по которому индивиды спешили по домам, текла грязная вода ржавого цвета, а фонтаны, выключенные автоматикой из-за дождя, выглядели словно остовы кораблей, радиомачты которых безжизненно торчат над водой, скрывающей проеденный ржавчиной корпус судна.

Марк едва слышно вздохнул.

Разве это нормально? Разве справедливо, что он, получивший высший интеллектуальный балл А1, был распределён в учебное заведение с префиксом «Ш»? Распределён системой, правильно определившей его призвание, но принуждён тем же искусственным интеллектом работать в этом месте и в эту эпоху, когда ниже учителей на социальной лестнице стоят разве что смиренные. Хотя, сказать по правде, эта работа всяко лучше, чем изгонять крыс и насекомых из грязных и мокрых подвалов или работать в учебных заведениях с префиксом «С», школах для смиренных. Про них ходили разные разговоры. Говорят, что раньше смиренных были сотни тысяч и миллионы, но затем индивиды поняли, что порядок и Общество – это безальтернативное добро и полная безопасность, и смиренных стало значительно меньше. Теперь в сети новости о смиренных – большая редкость, может быть, на весь большой город полсотни-сотня случаев в календарный год. «И каждый раз дрожь пробирает, когда думаешь, что вот был ты индивидом, жил себе, работал, мыслил и существовал, испытывал радость от жизни, а потом раз – и всё обрывается», – размышлял учитель.

Проходя через смирение, индивиды теряли все эмоции, все чувства – в назидание другим, чтобы все понимали, как Общество заботится о своих членах, как порядок господствует над хаосом как в делах, так и в мыслях.

«А каково это – быть учителем в учебных заведениях для смиренных? Даже представить неприятно. – Марк поёжился и взглянул ещё раз на потоки воды, резво бегущие по тротуару. – Не приведут к добру эти мысли. В любом случае всё решает Оракул, – напомнил себе он.

Слишком много будешь думать – попадёшь в отдел смирения, и отнюдь не работать. Вон вода – течёт себе и течёт, а возьми да положи в поток воды камень, да покрупнее. Что будет? Вода скопится и камень тот обойдёт, а потом с течением времени так и вовсе его сточит, и не останется от него ничего, а все остатки поток унесёт в неизвестном направлении. Так неужели стоит быть таким камнем, коли поток времени – это не ручеёк, но мощная, полноводная река, которую способна перегородить разве что плотина, да и то лишь частично. И думать об этом не стоит…»

С этими мыслями Марк Айзен оставил опустевшую классную комнату и вышел под струи дождя, который сразу же стёр из его головы тот назойливый внутренний голос, что задавал неудобные вопросы и искал нежеланные ответы, словно пыль, которую ливень смывает с дороги и несёт в неведомую даль.