Текст книги "Конструкт"

«И этот заговорщицкий тон? Эти глубокомысленные взгляды?»

Внутреннее нервное возбуждение подсказывало Марку, что он сейчас стоит перед стеной густого, пугающего своей темнотой леса. И впереди что-то неизвестное скрывается за деревьями в лесной чаще, а позади, как на ладони, – вся его прежняя жизнь, понятная, разумная и рациональная.

Марк, понимая правила игры, задержал взгляд на написанных на планшете символах на одну секунду, не более, после чего едва заметно кивнул. Анна мгновенно стёрла нанесённые цифры и слова и открыла рисунок. Марк пристально взглянул на неё, но на лице её уже не было ни следа от той взрослой и серьёзной Анны Рауш, перед ним вновь была улыбчивая и ироничная девушка.

Что-то необычное было во взгляде девчонки на рисунке. Марк был уверен, что раньше никогда не видел её, но ему очень хотелось узнать больше о ней и её судьбе.

В этот момент раздался сигнал, оповещающий об окончании перемены. Анна резко встала со своего места, порывистым движением положила планшет в сумку и пошла по направлению к выходу, не прощаясь и не говоря ни слова. Она, не оглядываясь, прошла вдоль рядов капсул-сфер, из которых выбирались молчаливые и пустые ученики.

Марк молча смотрел ей вслед до тех пор, пока многочисленные индивиды, вываливающиеся из сферических капсул, совсем не заслонили её тонкую фигурку.

Он стоял, стиснув зубы и сжав кулаки. Марк пытался найти слова, чтобы описать чувства, которые рвались наружу.

«Как же я был слеп! Как же глух и нем был учитель Марк Айзен до этой встречи! Как мало я сделал за свою жизнь! Как я был эгоистичен, поставив себя во главу угла и сделав себя смыслом своей жизни! Разве же это люди? Разве это дети? Это – индивиды. Но разве не знал я этого? Нет. Знал. Просто я каждый раз находил способ забыть всё то, что мне не хотелось знать. Я намеренно закрывал глаза в угоду личному комфорту и безопасности. Какой же я трус…» – еле слышно процедил Марк сквозь зубы вслед удаляющимся индивидам. Потом тяжело вздохнул, собрался с мыслями, поднялся и направился на следующий урок.

* * *

По пути домой этим же вечером Марк кожей, каждым нервом ощущал нестерпимый зуд, ожидание грядущих событий подстёгивало его и в то же время доставляло почти физические муки. Всё было не так – пальто отказывалось застёгиваться, забытый зонт остался в ячейке раздевалки. Он прекрасно понимал, в чём причина. Он – простой учитель – затевает какую-то непонятную встречу с малознакомой девчонкой в отдалённом месте жилого сектора.

Зачем ему всё это? И главное – зачем это ей? Откуда у неё в голове все эти странные мысли? Что это за девочка на рисунке? Эти вопросы не давали ему покоя. И уже совсем скоро ему предстоит узнать ответы. Раз он решил, значит, нужно действовать до конца.

Марк понял, что оставил зонт в школе, уже покинув территорию учебного заведения. Меньше всего ему хотелось сейчас возвращаться. Несмотря на то, что тяжёлое вечернее небо не предвещало ничего иного, кроме очередных зарядов холодного дождя, он решил добираться до дома пешком. Учитель Айзен настолько устал находиться в замкнутом пространстве, что был готов промокнуть, лишь бы не садиться в металлическую коробку автобуса. Да и голове его тоже требовался простор улицы и запах мокрого асфальта, чтобы хоть немножко собрать мысли и чувства воедино. По тротуару спешно передвигались немногочисленные пешеходы. Все как один были с закрытыми зонтами в правой руке. Все шли в одном темпе, чуть быстрее обычного шага, намереваясь успеть к пункту назначения до серьёзного ливня.

Какое-то время он перебирал в голове невесёлые думы, словно пятнашки, бестолково пытаясь составить общую красивую картинку из однообразных серых квадратиков. Ровно на половине пути нависшая над городом тяжёлая металлическая туча пролилась миллиардами крупных капель на улицы, на автомобили и автобусы, на головы немногих прохожих, которые как по команде раскрыли свои одинаковые чёрные зонты. Зонт Марка сейчас сиротливо ожидал хозяина в пустой школе. Дождь был такой силы, что Айзен промок за несколько секунд.

Вместе с ливнем налетел порывистый шквальный ветер. Капли нещадно хлестали Марка по лицу и спине, стекая ручьями по рукавам и полам пальто на мокрый асфальт. Только один-единственный человек на улице не прятался от дождя. Учитель с высоко поднятым подбородком вышагивал уверенной поступью прямо по лужам, победоносно наблюдая, как индивиды с зонтами, пытаясь прикрыться ими как щитами от разбушевавшейся стихии, один за другим пробегают мимо него. Марк сбавил шаг, а затем и вовсе остановился. Подняв голову вверх, он закрыл глаза и подставил лицо под острые ледяные струи дождя. Айзен полной грудью вдохнул чуть кисловатый запах асфальта, кончиком языка облизал холодные губы, по которым градом катились капли, и прислушался к рокоту грома, раскатисто ухнувшему вдали и ещё долго эхом отдававшемуся от стеклянных стен домов. Звук незримой тенью пролетел по улице и замер, оставив после себя только бесконечную канонаду дождевых капель, сливавшуюся в рёв водопада.

Ещё секунда – и новые, такие необычные мысли улетучились из головы Айзена. Холодные капли ручьём лились за шиворот пальто и отрезвляли лучше иной пощёчины, тревоги оставили его в покое, смытые потоком воды. Он взглянул вниз и увидел, что стоит на пути целого ручья, по щиколотку в воде. Продрогшие ноги мгновенно передали ощущение холода всему телу, и в голове осталась лишь одна мысль – скорее бы добраться до укрытия. Марк оглянулся, но, как назло, спрятаться было просто негде, и он лишь рванул с места, стараясь как можно скорее оказаться дома и втайне мечтая лишь об одном: не заболеть.

На ночь Марк принял успокоительное, чтобы как можно быстрее забыться сном и скорее проснуться вновь – для движения навстречу неизвестному.

И, разумеется, Марк так никогда и не узнал, что за пеленой дождя, в ста метрах позади него, чёрной матовой змеёй неспешно полз автомобиль с символом порядка на тонированном лобовом стекле, из которого пара цепких глаз неустанно наблюдала за каждым порывистым шагом учителя.

Глава 12

Эпсилон III, стандартный жилой сектор. Строго параллельные и перпендикулярные широкие проспекты, ровные и прямые, словно взлётные полосы, разделяли сектор на жилые блоки. По бокам высились стеклянные фасады тридцатиэтажных типовых домов, сквозь прозрачные стены которых можно было наблюдать каждого жильца. Они мерно копошились в жилищах, словно пчёлы в восковых сотах улья. Вверх и вниз сновали лифты, индивиды вели повседневную жизнь. В нижних этажах отражалась мокрая жёлто-чёрная тротуарная плитка пешеходных зон и аккуратно остриженные деревья, высаженные вдоль дорог.

Марк привычным, заученным движением приложил большой и указательный пальцы правой руки к сенсору на контрольно-пропускном пункте. Выбрал на дисплее из выпадающего списка «Однократное посещение», таким образом, зарегистрировав своё пребывание на этой территории. Это была стандартная процедура, призванная усилить контроль за перемещением индивидов в городском пространстве.

В Обществе с детства приучали к порядку. Уже в инкубатории у каждого ребёнка по достижении годовалого возраста появлялась собственная идентификационная временная татуировка, которая автоматически сканировалась каждый раз при перемещении по различным зонам инкубатория. Если развитие нового маленького члена Общества происходило правильно, то в пять биологических лет ребёнок передавался под опеку в социальную ячейку, определяемую Оракулом по результатам анализа всего массива данных: биологических и физических характеристик, а также результатов всех межуровневых и межвозрастных тестирований. Все данные оставались в системе «Eye» с рождения и до смерти индивида, регулярно выгружались на общий сервер и автоматически анализировались системой. Но социальная ячейка на первом этапе до достижения семи биологических лет практически не участвовала в формировании умений и навыков нового гражданина.

Отдельные зоны инкубаториев были выделены под дозревание индивидов – туда руководитель социальной ячейки направлял подопечного индивида на пять дней каждую неделю. В этих замкнутых, закрытых для посетителей зонах проводилось морально-нравственное воспитание юного индивида и его первичное обучение базовым принципам Общества. Инкубаторий находился в подчинении Управления безопасности, и на работу туда назначались смиренные женского пола, служащие Управления. Шестой и седьмой дни недели подрастающий индивид проводил в составе социальной ячейки, приучаясь к жизни вне зон дозревания и приобретая социальные навыки в Обществе.

Все в Обществе относились к процедуре идентификации совершенно буднично, так как унификация, чёткое хранение и своевременная обработка информации – есть основы порядка, как гласили школьные учебные пособия.

День был свободный от трудовой деятельности, и чаще всего индивиды посещали в такие дни центры досуга для развлечения и общения в виртуальном пространстве, занятий киберспортом, просмотра фильмов из утверждённого перечня или чтения электронных книг и новостных лент. Поэтому подобная поездка для индивида в жилой сектор не была чем-то особенным с точки зрения Общества. Но она была особенной для одного совершенно конкретного индивида – Марка Айзена.

Марк отдавал себе отчёт в том, что на данном этапе он не сделал ничего противозаконного. Ничего такого, что могло бы вызвать осуждение и порицание коллег. Он просто приехал отдохнуть в свободный день в один из популярных районов города. Только и всего.

Внешне он выглядел совершенно спокойно, но внутри у Марка всё сжалось уже в тот момент, когда приглашающий металлический голос на пропускном пункте объявил: «Добро пожаловать в сектор Эпсилон III, индивид!» Марку казалось, что вот сейчас, буквально через секунду, прозвучит призывный вой сирены, появится специальная команда Управления безопасности, и его мгновенно арестуют за то, чего он не совершал.

Осознав, наконец, что это всего лишь внутренние, ничем не обоснованные страхи, Марк усилием воли прогнал их прочь. Глубоко вздохнул и внешне вполне уверенно перешагнул жёлто-красную линию на полу, формально отделяющую жилой сектор Эпсилон от других городских кварталов.

Нейроинтерфейс услужливо подсказал ему, что сейчас 11:54, а это значило, что до встречи с Анной остаётся чуть более часа. На улице было свежо после проливного дождя, который в очередной раз попытался утопить город ночью и ещё накрапывал с раннего утра. Густые и плотные серые облака полностью заслоняли небо и полуденное солнце, которое должно было быть в зените. Однако из-за облаков разобраться, где там солнце, казалось просто невозможным.

«Когда же последний раз небо было чистым?» – подумал Айзен.

Марк ещё с утра через нейроинтерфейс узнал прогноз погоды, будучи сильно озабоченным утренним моросящим дождём. Дождь невольно мог внести коррективы в планы Айзена и помешать их встрече с Анной. Однако прогноз не обещал осадков после 11:00, поэтому все его опасения оказались напрасными.

На территории сектора было довольно людно. Индивиды, уставшие от невыносимых дождей, с удовольствием заполнили прогулочные зоны, но бросалось в глаза, что никто из них не стоял, праздно озираясь по сторонам. Все целеустремлённо шли, устремив взоры в асфальт дорожек, чаще всего по одному и в строго определённом направлении.

На улицах было много машин, общественного транспорта. Большие, метров пять в высоту, флаги с восьмилучевыми звёздами, символом порядка, уже успели высохнуть на ветру и теперь величественно колыхались на флагштоках вдоль дорожек каждые пятьдесят метров, а их уменьшенные копии задорно развевались в кронштейнах на углу каждого здания сектора. В какофонии городского шума были отчётливо слышны звуки схлопывающихся под порывами ветра больших полотен и мелкое дрожащее тремоло небольших флагов.

Из динамиков, вмонтированных в информационные колонны, расположенные на остановках общественного транспорта и кое-где на протяжении улицы, доносились жизнеутверждающие обращения известных личностей, изредка прерываемые торжественной музыкой либо воодушевляющей статистикой роста благосостояния Общества.

Всё это было так знакомо и понятно Марку, что он не придавал никакого значения происходящему вокруг него. Он так же, как и все, уверенно двигался в выбранном направлении.

Ровно в 11:59 мир вокруг Айзена остановился, как и он сам. Замерли автомобили на дорогах, автобусы на остановках и индивиды на тротуарах – все одновременно получили сигнал через свои нейроинтерфейсы. Сигнал о том, что через минуту прозвучит гимн Общества и всем индивидам и личностям необходимо прервать все свои дела и, повернувшись лицом к ближайшему символу порядка, отдать дань уважения Обществу, склонив подбородок к груди, прикрыв глаза. Весь транспорт замер, словно у всех машин разом заглохли двигатели, индивиды спешно покидали рейсовые автобусы, торопясь занять место в неровном, спонтанно возникшем по всей ширине дорожного полотна, строю. Почти в каждом панорамном окне стояли в почтительной позе индивиды – по одному, вдвоём, втроём, закрыв глаза и обратив свои взоры в направлении реющих внизу полотнищ. Город, казалось, утонул в тишине за считаные мгновения. На громадных плазменных панелях центров питания в каждом жилом блоке огромными чёрными цифрами на белом фоне шёл обратный отсчёт, каждая цифра громогласным щелчком сменяла предыдущую.

Все, кто был вокруг Айзена, тоже повернулись лицом к ближайшему флагштоку и выполнили необходимые приготовления.

И грянул гимн. Он звучал изо всех динамиков и, казалось, внутри каждого отражался и усиливался многократно. Его аккорды захлёстывали нейроинтерфейс, заполняя всё пространство внутри каждого члена Общества, пробирая до мурашек, заставляя крепко сжимать кулаки и зубы всех, от мала до велика.

С первыми словами громыхнул, переливаясь, хор тысяч голосов верных членов Общества, которые вторили друг другу, надрывая глотки в желании в данную секунду стать частью великого Общества, стать единым целым.

Марк сам не заметил, как поддался всеобщему экстазу, и был бы очень удивлён, если бы увидел со стороны в эту секунду себя, индивида, искренне, в голос поющего вместе с тысячами остальных слова гимна.

С последним аккордом весь мир погрузился в тишину, нарушаемую только отчётливым хлопаньем флагов, но ровно через мгновение все вокруг открыли глаза и вернулись к своим делам. Город вновь превратился в растревоженный улей. Сдержанное ворчание сотен двигателей наполнило пространство, раздались сначала одиночные голоса, а затем и весь сектор забурлил, словно поток воды, долгое время сдерживаемый плотиной.

А Марк, преисполненный чувством приобщения к чему-то великому, с удвоенной энергией двинулся дальше по улице в том же направлении, куда шли все остальные. И только через пару минут он очнулся и понял, что толпа увлекла его совсем в противоположную сторону от той, куда он намеревался направиться. Он резко остановился, да так, что на него чуть не налетел индивид, шедший спешным шагом позади него. Марк недоуменно оглянулся по сторонам, сориентировался на местности и двинулся в противоположном направлении, пытаясь просочиться сквозь толпу индивидов, бесконечной рекой текущую навстречу. Но это оказалось ему не под силу – ему пришлось спешно сместиться к краю пешеходной зоны и обогнуть поток людей, пройдя по самому краю тротуара.

Глава 13

Ровно в 12:40 Марк, уже порядком уставший от ожидания и достаточно бесцельной вынужденной прогулки по территории сектора, добрался до западной границы Эпсилон III. Ещё дома он подробно изучил карту и теперь, увидев жилой блок, перед которым был хорошо заметный знак с символом «Ω», он понял, что находится у цели. «Омега» – жилой блок, который был последним на широкой улице, пересекающей жилой сектор с востока на запад.

«К 2.6 – вот что было написано на планшете Анны, – про себя рассуждал Марк. – Буква К может означать всё что угодно: крематорий, колонна, код, квадрат и ещё масса других вещей или явлений. Однако в сочетании с цифровым кодом 2.6 она может означать только одно: коллектор, в который убрана небольшая река, протекающая в черте сектора».

Далее Марк провёл нехитрые манипуляции с картой и точно определил место, где располагается вход в К 2.6.

Судя по карте, это было некое сооружение, построенное десятилетия назад на периферии бывшей промышленной зоны. Сейчас она была ликвидирована, а на её месте организован стандартный жилой блок. Позади него был разбит достаточно большой лесопарк, переходящий в лес за границей сектора. Здесь находилась искомая точка. Уже в тот момент Марк задумался о том, какое же всё-таки странное место выбрано для встречи.

«Нет, понятно, что девчонка себе на уме, что она явно что-то знает и скрывает, но городской коллектор? Что это за странная идея?» – рассуждал Марк.

Вообще с системой городской канализации было связано множество историй и слухов, которыми то и дело индивиды вполголоса делились друг с другом. Худшим из вариантов представлялось попасть на работу в городские коллекторы. Профессия ассенизатора была даже хуже, чем учителя, ведь работать приходилось непосредственно с крэпперами, которые даже не являлись индивидами, а были чем-то средним между подножной пылью и заразными крысами, живущими под землёй в зловонных резервациях. Слово «ассенизатор» уже давно утратило свой первоначальный смысл и подразумевало работу не с нечистотами, а со стремительно разлагающимися маргиналами из тёмных гетто, спрятанных глубоко в недрах города.

«Поговаривают, что у них нет идентификационных карт, и именно поэтому они не могут выбраться из своих грязных подвалов, а иначе они бы уже давно наводнили улицы своими бесформенными массами. Но, слава Оракулу, согласно последним статистическим докладам в сети, их количество существенно уменьшается с каждым годом, и на данный момент их осталось лишь несколько тысяч. Всё равно ассенизаторам не позавидуешь – даже издали увидеть хоть раз этих омерзительных калек, больных, хромых, умирающих стариков, шизофреников, – что может быть ужаснее?» – размышлял Марк.

Обуреваемый этими невесёлыми мыслями Марк продолжил свой путь. Обогнув жилой блок по периметру, Айзен увидел лесную дорогу, которая, петляя, скрывалась в лесопарке, казавшемся совершенно безлюдным. Сориентировавшись ещё раз в пространстве, учитель безошибочно определил, что ему нужно двигаться в глубь лесного массива и пройти придётся довольно приличное расстояние.

Марк оглянулся. Позади, буквально в ста метрах, виднелся привычный, такой знакомый городской пейзаж. Ещё можно было легко разглядеть индивидов, занимавшихся повседневными делами в стеклянных ячейках своих квартир. Айзен вновь посмотрел на лес. Некогда ухоженный парк сейчас смотрелся пустым и безжизненным. Большую его часть составляли липы, осины и клены, кое-где виднелись сосны и ели. Деревья росли не очень плотно, но увидеть что-то дальше ста метров за зелёной стеной было невозможно. Густые кроны соприкасались кое-где наверху, над головой. В просветах зелёной шапки леса можно было разглядеть серое пасмурное небо. Мокрая от утреннего дождя трава и мелкий стелящийся по земле кустарник вырастали не выше голени – им всё-таки не хватало солнечных лучей, чтобы вытянуться ввысь, туда, где верхние ветки деревьев собирали жалкие крохи света.

Айзен глубоко вздохнул, ещё раз опасливо оглянулся, словно мелкий воришка на рынке, который собирается утащить яблоко с прилавка торговца, и быстрым шагом направился по выбранному пути.

Пройдя около четырёхсот метров, Айзен понял, что лесная дорожка закончилась, превратившись в едва заметно протоптанную тропинку. Ещё сто метров, и та, петляя вокруг деревьев, выбралась на небольшую поляну в лесу и вовсе пропала. В порыве, древнем как сам мир, Марк поднял глаза к серому небу, ища поддержку в нём и пытаясь, видимо, получить хотя бы намёк или знак, что он всё делает правильно. Но облака плотным слоем висели над ним, не шелохнувшись, словно куски грязной ваты. Не получив никакого ответа, Айзен обратил взор к лесу, замер на лужайке и прислушался. В лесу было тихо. Очень тихо. Только ветер время от времени заставлял трепетать листья на ветках, и лишь этот звук нарушал тишину. Кроны деревьев соприкасались друг с другом, делая и без того серый день ещё более мрачным.

Марку стало не по себе. Последний раз он в детстве, мальчишкой, выбирался на периферию жилых секторов и городских районов в поисках приключений и порядком подзабыл, как может быть неуютно и тихо вокруг без привычного гула автомобильных двигателей, лозунгов из динамиков и разговоров индивидов. В этот момент он с тоской вспомнил свою улицу и школу, где было так шумно и комфортно. Здесь же ему явно не хватало звуков. Айзен невольно передёрнул плечами, ощущая себя не в своей тарелке.

Дальше дороги не было, не имелось даже намёка на тропинку, парк был порядком запущен, да и вряд ли он когда-либо считался настоящим парком – скорее всего, многие годы назад его попытались облагородить, да забросили эту идею за ненадобностью: интересы и потребности индивидов поменялись. Нейроинтерфейс мгновенно отреагировал, сообщив, что Марк покинул жилую пешеходную зону сектора.

Дурное предчувствие овладело Марком. Если в начале пути этот поход через лес казался приключением и безобидной шалостью, то чем дальше он забирался вглубь, тем больше он отдалялся от нормальной, знакомой ему жизни.

Лес вокруг молчаливо ждал. Как будто слушал его мысли, не пытаясь сломить его волю, предоставив право выбора самому учителю. Нейроинтерфейс Марка молчал. Ему нужно было сделать выбор самому.

И Айзен этот выбор сделал. Запахнув суконное пальто, он застегнул все до одной пуговицы, потуже затянул пояс и, сбивая плечами капли дождя с нижних веток деревьев и кустов, решительно двинулся в направлении, которое безошибочно определял нейроинтерфейс, прямо через лес.

Пять минут спустя Марк увидел вдали что-то отдалённо напоминающее строение. Вернее, это была надстройка, которая возвышалась почти на два метра над насыпью, очень похожей на полукруглый земляной вал.

Айзен сверился с нейроинтерфейсом – 12:54. Не медля более ни секунды, он устремился вперёд. Легко пробившись сквозь редкие ветки кустарника и отряхнув по пути капли воды с пальто, Марк вышел к пятиметровой насыпи и увидел старую ржавую лестницу, которая, несомненно, вела к бетонной постройке наверху. Краска на ступенях и перилах лестницы уже давно потрескалась и почти везде облупилась. Из-под неё отчётливо проступала ржавчина, изрядно проевшая низкокачественную сталь, из которой была сделана лестница. Надстройку снизу было видно плохо, и Марку не оставалось ничего другого, кроме как лезть наверх.

Марк достал из карманов пальто форменные перчатки из искусственной кожи оливкового цвета и надел их. Посмотрев по сторонам и убедившись, что рядом никого нет, взялся руками за поручни и начал подъём. Преодолев семнадцать отвесных ступеней скрипучей, потрёпанной временем лестницы, Айзен выбрался наверх.

Строение, казавшееся издалека небольшим, вблизи выглядело значительно массивнее. Около десяти метров в длину и пяти в ширину, оно напоминало бункер или дот из монолитного железобетона. Марк отчётливо помнил подобные сооружения из учебных пособий по истории негативных эмоций. Они, кажется, использовались для размещения орудий насилия и уничтожения индивидов. Отличие было в том, что здесь не оказалось ни намёка на систему кондиционирования, как не было и окон, бойниц или других проёмов. Строение выглядело абсолютно цельным и неприступным. Бункер, как для себя окрестил эту постройку Марк, был старым, стены его кое-где поросли мхом и травой, а на крыше раскинули свои тоненькие ветви невесть откуда взявшиеся там побеги клёна.

Марк в нерешительности посмотрел по сторонам.

Насыпь продолжалась насколько хватало взгляда на запад в сторону ограничительного периметра сектора, а в противоположной стороне, чуть изгибаясь, скрывалась за деревьями.

Поблизости никого не было. Марк, то и дело опасливо озираясь, двинулся вдоль серого монолита, обходя его с правой стороны. На торце, обращённом в сторону жилого сектора, Айзен обнаружил дверь. Стальная, окрашенная в серый цвет, облупившаяся от времени, она оказалась плотно закрыта. Символ порядка на двери не обновлялся уже много лет и был едва заметен. Не было ничего напоминающего замочную скважину, как не было возможности подцепить дверь чем-нибудь – она была утоплена в бетонной стене бункера сантиметров на двадцать. Ни на двери, ни на стенах постройки не было никаких других символов или опознавательных знаков, которые позволили бы классифицировать объект.

Справа у двери, на высоте груди, Марк обнаружил разбитую и явно нефункционирующую сенсорную панель. Айзен даже протёр пыль с панели тыльной стороной перчатки и постучал пальцем по экрану, чтобы окончательно убедиться в том, что здесь электроника в бессилии капитулировала перед временем и природой. Учитель вновь обратился к своему «Eye», чтобы узнать время.

«12:59, и никаких признаков Анны. – Айзен повернулся вокруг своей оси, вглядываясь в окружающий лес, пытаясь понять, не ошибся ли он. – Я ошибся! Это совсем другое место! – Учителя охватила паника. – Может быть, Анна снова оказалась в руках Управления безопасности? Если так, – тут Марка пронзил ужас, – то я в гораздо большей опасности, чем я себе представлял! А может быть, это была просто глупая шутка девчонки, которая сошла с ума и решила таким образом посмеяться над несчастным учителем?»

Калейдоскопом мысли сменяли друг друга в голове Айзена, и, пожалуй, не было бы конца этой фантасмагории, в которой учитель кидался из крайности в крайность, если бы не отчётливо прозвучавший однократный звук. Лёгкий щелчок. Он заставил Марка вздрогнуть от неожиданности и отшатнуться в сторону. Дверь, казавшаяся неприступной и монолитной, внезапно легко приоткрылась на несколько сантиметров. Марк, обуреваемый сомнениями, не желая терять этот шанс, зацепил её пальцами правой руки и слегка потянул на себя, стараясь остаться чуть сбоку, и ожидая любого поворота событий. Дверь подалась на него, и на весь окружающий лес раздался скрип петель. Айзен вздрогнул, едва не вскрикнув, настолько звук этот был чуждым и редким в мире учителя. Марк бросил настороженный испуганный взгляд через плечо: ему почудился шорох за спиной, усиленный его собственными страхами и превращённый ими в монстра или офицера Управления безопасности. Но сзади был только серый день. Густой лес. Тишина, нарушаемая шёпотом листвы. Айзен набрался смелости и чуть заглянул в открывшийся проём. Там в полумраке он смог разглядеть установленный электромагнит, который и удерживал дверь до этого.

«Мне открыли дверь. Меня ждут. Меня приглашают войти внутрь!»

Эта мысль застала Айзена врасплох. Он на несколько секунд замер, пытаясь прислушаться к собственным ощущениям, но услышал только учащённый стук сердца в ушах и почти осязаемый страх неизвестного. Ему почудилось, что кто-то смотрит ему прямо в затылок, и он ещё раз повернулся. Ощущение безопасности так и не вернулось к нему, да и в такой ситуации дрожь в коленях была нормальной реакцией организма.

В это мгновение ему показалось, будто что-то переменилось. Внезапно дверь выскользнула из его руки. Айзен резко поставил ногу в проём, испугавшись, что он закроется. Ударившись о подставленную ногу, дверь остановилась. Марк облегчённо выдохнул. За сотые доли секунды он осознал, насколько для него сейчас важен шанс приоткрыть эту дверь ещё раз. Он растерянно посмотрел на свою руку в грязно-рыжей от ржавчины перчатке, обратив её ладонью вверх. Словно в замедленном движении, первые несколько капель дождя разбились о грязную кожу перчатки.

«Опять дождь, – невесело усмехнулся про себя Айзен, – он как будто преследует меня. Как будто не хочет отпускать. Серый, холщовый дождь. Холодный, будто глаза моих учеников. Чистый, как Общество, расставляющее всё на свои места. Неотвратимый, словно воля Оракула».

Решительно повернувшись, Марк отрыл дверь нараспашку и обнаружил за ней коридор. Сделав глубокий вдох, Марк затравленно обернулся в последний раз и шагнул вперёд. Он оказался в узком коротком коридоре. В конце находилась полуоткрытая дверь. В тусклом свете дня, проникающем из-за спины, Марк увидел за дверью комнату. Он сделал ещё несколько шагов по коридору, стремясь открыть вторую дверь до конца. И в этот момент бледный свет пасмурного дня погас. Входная дверь захлопнулась. Айзен остался стоять один. В кромешной темноте. В неизвестном сооружении. На окраине города. Из всех жителей мира только одна Анна знала, где он может находиться. И это мгновенно привело Марка в состояние холодного, леденящего сердце ужаса. Он остолбенел и замер в нерешительности.