Текст книги "Операция «Вирус» (сборник)"

– Что теперь? – спросил он. – Убьете?

– Нет. Теперь можешь уничтожать сколько угодно ученых. Эксперты в «Хроносе» не сидят без дела. Результаты твоих телодвижений уже получили название «эффект Обри». Это когда пытаешься изменить прошлое в желаемом направлении, а получаешь обратный результат. Все, оказывается, по науке. Знаешь, что вышло на сей раз? Рыбкин, еще совсем молодой, обмозговал главные тезисы своей теории, только обосновать не мог. Но дискету с этими ценными мыслями он хранил у любимой девушки. Потом он погибает, девушка эмигрирует в Штаты и там дает этой дискетке ход. Ну а американские ученые – цепкие парни. Им только дай идею. Выходит, дружище, ты успешно решил проблему, которая в последнее время так мучила деляг из «Хроноса»: как подсадить в голову какому-нибудь деятелю прошлого не одного, а сразу тысячу туристов. Так что решено было дать тебе карт-бланш. Очередные изменения актуального приведут только к очередному укреплению могущества корпорации. Мне очень жаль, Ксан. Говорил я тебе – брось ты…

Обри, не дослушав, обесточил видеофон и снова рухнул на кровать. Какая-то мысль забрезжила у него в голове. Он пошарил рукой у изголовья, нащупал бутылку и сделал глоток прямо из горлышка. По телу прошла приятная дрожь, истома охватила члены. Что ж… Раз с ним так, то и он с ними будет по-другому. Хоть он и надеялся обойтись полумерами, но видно, с людьми иначе нельзя. Человечество… Ксан Обри расхохотался. Вот оно есть, а вот – он щелкнул пальцами, – его нет. Все расчеты он сделал давно. Он подготовился. Кому оно нужно, такое человечество? Вселенная наверняка вздохнет с облегчением. Так не будем же откладывать дело!

Ночь пахла терпко и пронзительно. Густой теплый воздух был наполнен влагой, и дышалось трудно. В джунглях монотонно и тоскливо выл какой-то зверь. Ксан посмотрел на часы: ошибки не произошло. Он скакнул почти на два миллиона лет назад. Центральная Африка. Он осторожно выбрался на опушку леса и вгляделся в темноту. Впереди, шагах в трехстах, в свете молодого месяца виднелись силуэты скал. В скалах – пещеры. Эти скалы он, бывало, часами наблюдал на экране хроноскопа. На данный момент в племени существ, из которых разовьются люди, насчитывается тридцать семь особей. Никто не должен выжить.

Ксан не хотел рисковать. Эти макаки видят ночью не хуже, чем днем, дозорные наверняка не спят. Разбегутся, потом лови их. На это у него времени точно не будет. Не дадут.

Ксан раскрыл увесистый рюкзак – на сей раз он хорошо подготовился, – вытащил прибор ночного видения и короткий ствол ракетомета. В прибор четко были видны отверстия пещер: одна, вторая, третья чуть в стороне и выше. У входа в каждую на корточках сидело угрюмое существо. Обри припал глазом к прицелу. Ширк-ширк-ширк – три ракеты прорезали тьму огнями трассеров. Он увидел, как существо у входа вскочило на ноги, но, не успев издать и звука, свалилось в корчах. Ничего, это несколько мгновений, а затем – сон небытия. Три-эйч действует сразу. Теперь подождать немного, пока боевой газ не превратится в безвредную смесь. При такой влажности – несколько минут. А впрочем…

Он сорвал с головы «сову», достал дистанционный пульт и нажал на кнопку. И ничего не произошло. Не загорелась проклятая зеленая свеча. Он счастливо рассмеялся. С человечеством было покончено раз и навсегда. Возможно, их души сохранились где-то, в виде виртуальных всплесков единого информационного поля. А возможно, и нет. Какая разница. Дерьма не жалко!

– Эй! – раздался негромкий окрик сзади. – Ксан! Ксан Обри!

Перед ним стояла Дайана Лакшми и насмешливо щурила свои большие глаза.

– Дайана?

– Нет, привидение на выпускном балу!

– Что ты здесь делаешь?

– Ох, дурачок… Я должна была тебя убить. – Даяна уселась прямо на землю, скрестив ноги. – Сядь, террорист ты мой горемычный. Тебя вычислили уже после второго твоего теракта. Когда ты стадо понаплаков в древних Андах перебил.

Обри озадаченно почесал в затылке.

– А ты?

– А я вот уже несколько лет как один из лучших агентов Управления.

– Влад навел на меня?

– Влад. Так вот. Сперва тебя хотели ликвидировать, но, когда «Хронос» понял, что благодаря твоим терактам турист пошел косяком, решили пока не трогать. Но ты и тут всех удивил, убрав Крашенинникова. Дальше эксперты «Хроноса» обнаружили «эффект Обри», и Влад спровоцировал тебя на дальнейшую деятельность в том же духе.

– Вот как? – он словно спустился с облаков на землю.

– Да, милый, ты все время был пешкой в чужой игре. Ты думаешь, тебе позволили бы так легко разделаться с Рыбкиным? Но в игру вмешалась Дайана Лакшми. Не смотри на меня так странно… – Дайана рассмеялась. – Я должна была убрать тебя на случай, если бы ты решился на действительно масштабное изменение прошлого. Такого, как это. – Она махнула рукой в сторону пещер.

– Почему же…

– Потому что я люблю тебя, дурачок. И всегда любила.

– Нет, постой. Ты же всегда Владу глазки строила.

– Ох, никогда ты в женщинах ничего не понимал. Помнишь, в школе ты мне подложил кнопку под задницу?

– А, да! Ты меня еще по башке двинула…

– Думаешь, рассердилась? Да я обрадовалась, потому что ее мне подложил именно ты. Я три дня как на крыльях летала. В общем, я любила тебя, а ты любил науку о времени. Поэтому я и натянула нос корпорации «Хронос».

– А заодно и всему человечеству.

– А заодно и ему. – Она снова рассмеялась. – И вот теперь мы с тобой совсем одни на целом свете. Как в сказке, милый.

Дайана улыбнулась, провела языком по губам, – в лунном свете он увидел, как расширились ее зрачки. И медленно расстегнула «молнию» своего комбинезона.

Ксан Обри был счастлив. Жизнь текла своим чередом. У него был дом, жена родила четырех очаровательных девчушек и сейчас ждала пятого ребенка. Уходя на охоту, он обещал вернуться дня через три. Вывезенная ими из ставшего виртуальным прошлого техника надежно охраняла дом от диких зверей и стихии. Умница Дайни ухитрилась под носом у Управления переместить сюда целый контейнер всякой всячины – от силовых генераторов до маникюрных ножниц.

Он швырнул в механическую тележку очередную пернатую тушку. Пора было возвращаться. Оглядел окрестности – поляна, озеро, стена девственного леса – и вскрикнул: на том берегу зеленым пламенем свечи колыхалось марево хронопортала. Несколько мгновений он созерцал это невозможное зрелище, а затем, бросив тележку с добычей, рванул с места в карьер.

Дайана встретила его у изгороди их дома.

– Что с тобой, милый? – встревожено нахмурилась она. – Где добыча? На тебя напал гигантский паук?

– Ты родила?

– Вчера вечером.

– Мальчик? – глухо спросил он.

– Мальчик. Мы назовем его… Стой! – Она схватила его за руку. – Ксан, милый, не убивай нашего сына. Постой же! – повисла на шее. – Ксан, послушай, уходи, спрячься в лесу. Они поймут, что ты не опасен, я им все объясню, – торопливо говорила она, намертво вцепившись пальцами в его плечи.

Ксан зарычал, отдирая ее от себя.

От опушки по траве скользнуло пятнышко лазерного прицела и уперлось ему в спину…

…И конечно, самых теплых слов признательности заслуживают Ксан Обри и Дайана Лакшми. Только благодаря им столь рискованная хроноинверсия, как базисное замещение человечества, могла пройти успешно. И хотя Ксан был всего лишь слепым орудием, мы благодарны ему и всегда будем чтить как героя. Что же до Дайаны, то только самоотверженная любовь заставила ее уступить нашему давлению и принять участие в операции. Она стояла перед нелегким выбором – потерять любимого сразу или прожить с ним несколько счастливых лет, родить от него детей, ощутить недолгое, но счастье полнокровной семейной жизни. И она сделала правильный выбор. Если бы не эти двое – никогда бы нам не вкусить удивительных плодов фазового временного пространства, ничего не знать об удивительных свойствах стоп-тайм-эффекта. Никогда бы самое время покорно не склонило перед нами голову. Никогда бы наша корпорация не достигла столь запредельного могущества и не имела столь высоких доходов. И мы благодарны им, нашим предкам, прародителям всего человечества, первым людям на Земле, Дайане и Ксану. Память о них вечным, негасимым огнем будет пылать в наших сердцах!

Из торжественного доклада Эшли Баррета, генерального директора корпорации «Хронос», посвященного пятидесятилетию основания корпорации

Авторы выражают благодарность Льву Ростиславскому за идею рассказа

НИКОГДА НЕ ОТВЕЧАЙТЕ НЕЗНАКОМЦАМ

Зазвенел телефон. Длинно. Точно, межгород. В это поздневечернее время, да еще по межгороду мог звонить только мил-друг Глебушка.

– Але, – поднял я трубку. Звуки в трубке были странные. Вроде песен китов, что я слышал в телепрограмме «Мир животных» или из концерта Жан-Мишеля Жарра «Зоопарк».

– Служба Галактических Коммуникаций, – поверх потусторонних звуков прорезался приятный женский голос. – Фтуаньдху Бдхуабдхугхт, Малое Магелланово Облако, четыре космокредита за единицу коммуникации. Оплачивать будете?

– Кто?.. – удивился я.

– Я русским языком говорю – Фтуаньдху Бдхуабдхугхт. А дальше сами будете разбираться, – ответил женский голос. – Меня же интересует – оплачивать будете?

– Х-хорошо, – согласился я.

– Замечательно. Абонент говорит на Древнем Бхундхиари, параллельный перевод стоит четыреста пятьдесят космокредитов за единицу коммуникации. Будете оплачивать перевод или записывать на локальное письменное устройство?

– Четыреста пятьдесят? – сумма мне совершенно не понравилась. – А сколько это… ну, скажем, в долларах?

– Курс перевода в локальные денежные знаки вы можете узнать в ближайшем отделении филиала Межгалактической Службы Финансов. Меня же все еще интересует – вы будете оплачивать или не будете? – приятный женский голос пронизала ниточка раздражения.

Древнего Бхундхиари я не знал, космокредитов у меня не было, о Межгалактической Службе Финансов я не имел ни малейшего представления, потому я сказал:

– Буду.

– Соединяю.

В трубке что-то щелкнуло, похрипело, а затем жизнерадостный голос выкрикнул мне прямо в ухо:

– Ну что… гадкие… земляне, приехали?

– Чего? – не понял я. – Это ты, Глеб?

– Какой… в самом деле… Глеб? – снова жизнерадостно заорало в трубке. – Я же совершенно… человеческим… языком тебя спрашиваю – че, приехали?

– Ты, парень, определись, что значит «приехали», обозначь источник своей жизнерадостности, а главное – перестань орать! Я тебя и так прекрасно слышу.

Ну что поделать – ненавижу такие глупые шутки! Некоторое время собеседник молчал. Видимо, перевод моего раздражения несколько озадачил переводчиков. Космические звуки в трубке тоже стали тише, но я списал это опять же на корректную работу Службы Галактических Коммуникаций.

Наконец донесся ответ:

– Так ты еще ничего не знаешь? Уа-ха-ха! – на этот раз голос был каким-то усталым. – Вообще-то меня никто не уполномочивал вводить вас в курс происходящих событий. Но что-то в вас, землянах, есть такого, что лично мне нравится. Вот потому и решил предупредить вас… отвратительных… о предстоящем вторжении.

– Вторжении? – усомнился я в правильности перевода.

– Именно – вторжении! – жестко сказал он. – Через три… ваших времени суток… объединенная Бхундраниардхи-Фчарутыньдрильйи эскадра космических Боевых Крейсеров… пришвартуется, привалит… к вашей околопланетной орбите и огненной волной сметет вас… отвратительных… с поверхности планетоида! Ну как – обнадеживающее известие?

– А почему именно нас? – слегка оторопел я. – Что, больше других всяких никого нет? – когда я не совсем врубаюсь в ситуацию, то с падежами у меня отчетливые проблемы.

– Да нет, других всяких тоже хватает, – переводчик, похоже, принял мои неправильности за особенности местного диалекта. – Просто вы поближе быть.

– И всегда вы так – настроение у нас м-м… отвратительное, вот кто первый под руку подвернется, тому и врежем? – укорил я его.

Он немного помолчал.

– А с чего ты взял, что настроение у нас… отвратительное?

– Ну а по какой еще такой важной причине ваша объединенная эскадра решила с нами разделаться? – стал я нащупывать почву под ногами. – Мы ведь даже в космос-то еще толком не вылезли.

– Но ведь уже лезете! – снова жизнерадостно воскликнул он. – Вот мы вам и покажем… кто в доме хозяин.

– А вы тараканам не пробовали то же самое сказать? И тоже посредством объединенной эскадры?

– Ха, Тьхьюарракканнии! – удрученно проворчал он. – Да они обычным рейсовым… лихтером… весь наш объединенный флот в… систему городской канализации… спустят. Да и долететь до них – никакого… соляра… не хватит.

Сочувствую переводчикам Галактической Службы. Попробуй найти в нашем бедном языке заменитель их ракетного топлива. Хорошо еще есть такая штука, как фантастика с ее астротопливом… но соляра в ней я что-то не припоминаю.

– А до нас, стало быть, хватит? – спрашиваю.

– До вас хватит.

Помолчали.

– Ладно, – вздохнул я, – ты мне лучше скажи – чем это мы тебе приглянулись-то?

– А тем, что вам глубоко… наплевать… на все это.

– А как нам на это может быть не наплевать, если мы об этом всем ничего еще не знаем?! – обалдел я.

– Теперь знаете, – сказал он.

– Ага, – на самом деле я все равно ничего не понял. – Ну вот теперь нам действительно на все глубоко наплевать.

– Итак, – он взял торжественный тон, – теперь вы все знаете. Что собираетесь осуществлять… отвратительные?

– Прямо сейчас? – зачем-то уточнил я.

– Моментально… непосредственно.

– Пару часов посижу над программой, да и лягу…

– А-ха-ха! – перебил он меня. – Над программой обороны или… тотальной, полной… эвакуации вашего… вонючего… планетоида? Знай, землянин, это… бессмысленно! Наши Крейсеры могучи и… быстролетны. Мы…

– Над программой бухгалтерского учета для продуктового универсама «Фикси-фокси», – говорю.

Он замолчал. Я не без удовлетворения отметил, что паузы в нашем разговоре становятся все более продолжительными.

– А как же наше вторжение? – отозвался наконец он.

– Да идите вы ко всем чертям с вашим вторжением!

Непроизвольно как-то вырвалось. Недипломатично, конечно, но зато от души. Достал, стервец.

– Ну что ж, пеняйте на себя… космические паразиты! Сьхяньтарабхпоч-кха хьюи-и-и-хью-и-фьюгх!

В трубке клацнуло, и все тот же приятный женский голос сообщил:

– Разговор прерван абонентом. Кстати, служба перевода приносит вам свои извинения: адекватный перевод последней фразеологемы невозможен из-за ее экстремально эмоциональной насыщенности. Еще раз – извините.

– Да ладно, чего уж… – пробормотал я.

Почему-то, когда передо мной извиняются, начинаю чувствовать себя в чем-то виноватым.

Расстроил, видать, я его. Ну да сам нарвался. Нечего было хвастать.

Ждал я целых две недели – никакая эскадра к Земле не привалила, никакой огненной волной нас, отвратительных, с поверхности планетоида не смела, да и вообще ничего заметного не произошло. Вот разве только на полставки в нашем институте всех перевели. Да, вот еще. В конце месяца мне платежка пришла. Написано в ней было странное слово «междугародная». И сумма – семь копеек за двадцать три минуты разговора. Видать, совсем неважно у них там с космокредитами. Но главное-то – кому он звонил, этот Фтуаньдху Бдхуабдхугхт из Малого Магелланового Облака? Может – номером ошибся?

Было уже довольно поздно, когда раздался этот звонок в дверь. Что-то около одиннадцати вечера. Я к тому времени уютно расположился за дисплеем: слева от клавиатуры – кружка чаю, справа – вазочка с любимым айвовым вареньем и груда печенюшек. В колонках – «Энигма», на дисплее – заставка «старквэйка», в общем – к расслабухе изготовился.

Хотел затаиться, но не тут-то было. Звонок повторился – наглый, омерзительно требовательный. Соседка снизу, вепрь бы ее задрал. Больше некому. Я их давеча затопил, вместе с их евроремонтом. Ну не нарочно, конечно, просто ушел на работу, а труба и лопнула. Трубы в нашем доме не меняли с самого его дня рождения. Соседи эти меня уже неделю достают. В суд подать грозятся. Ну-ну… А что по ночам ломятся – так я только по ночам дома и бываю.

Ладно, придется открывать. Эти не успокоятся. Знают, что дома. Я вон и свет в окнах не включаю. Эх, да чего уж там… Сунул ноги в шлепанцы, пошел к двери. Открываю. А там никакая не соседка, а два мужика. Один высокий, худой, и морда худая и костлявая, узкая, как топор. Второй росту нормального, но какой-то монголоподобный – бурят, что ли, или калмык. Нет, не грабители, это я сразу сообразил. Во-первых, одеты хорошо, даже, пожалуй, дорого одеты, не по нашей грязи-хляби колдобинной, заоконной. А во-вторых, смотрят как-то по-особенному. Вроде как спросили чего-то и ждут, чего я им в ответ сообщу, но и это еще не все. Что-то в глазах у них такое. В общем, так на меня только мой детский врач смотрел, в смысле, когда я был во-от такой маленький.

– Вы кто? – говорю, ничего другого в голову не пришло.

– Мы, – отвечает высокий, – Межгалактическая Инспекция. Жалобы есть?

– А-а… Я вообще-то соседку ждал… – зачем-то брякнул я. – То есть нет, жалоб нет.

– Свет не отключают? Воду – горячую, холодную?

Я только головой мотнул.

– Еще какие-нибудь жалобы?

– Нет.

– Значит, у вас все в порядке? – заговорил то ли бурят, то ли калмык.

Я почему-то ждал, что у него голос будет особенный какой-то, ну, с акцентом, что ли.

– Можно считать, что все, – я начал нащупывать почву под ногами.

– Тогда распишитесь, – и достает из кейса какой-то бланк.

Впустил я их, конечно, в прихожую. Смотрю на бланк – не бумага это, пластик. В верхнем углу тиснением – «Карантинная зона 5». И больше ничего.

– Я, – говорю, – пустые бланки не подписываю.

Тут они в первый раз застыли. Чисто манекены. С минуту так стояли, и я, как дурак, стоял, глазами хлопал. А затем так же скоропостижно ожили:

– Тысячу извинений! Позвольте! – высокий вырвал бланк этот у меня из рук, подышал как на зеркало, потер о рукав – и протягивает обратно. Вижу – появилась физиономия моя, как на бланке отдела кадров в родном институте, только вроде голограммы, и фамилия-имя-отчество мои проступили. И надпись – «претензий к качеству жизненного процесса не имею».

Делать нечего, взял ручку, что калмык протянул, и подписался. А что? Почему не подписать, если я и вправду этих самых претензий не имею?

Эти заулыбались так умильно, пожалуй, как даже не врач, а воспитательница в садике мне, бывало, улыбалась.

– Вот спасибо, – говорят, – это такой примечательный факт, что вы добровольно содействуете работе Инспекции, вы просто не представляете. А теперь давайте перейдем к более важному делу.

Я понял, что хочу возмутиться, но не успел. Тот, который высокий, спрашивает:

– Расскажите нам, только начистоту, что на самом деле произошло с объединенной Бхундраниардхи-Фчарутыньдрильйи эскадрой?

Вспомнил тут я этот звоночек из Малого Магелланового облака, трехмесячной, между прочим, уже давности.

– А что такое? – говорю и чувствую – начинаю падежей путать. – Никаких таких этих эскадр не знаю.

– Да полноте! – широко заулыбался бурят. – Ваш разговор с Фтуаньдху Бдхуабдхугхтом нами отслежен и перехвачен. Эскадра исчезла. Нас очень интересует – каким образом, каким оружием вы так бесследно уничтожили армаду Боевых Крейсеров Бхундхиандри?

А высокий повернулся к счетчику, посмотрел на показания, по стеклу ногтем постучал, хмыкнул, и – прямо в ванную комнату. Слышу: краны открыл – закрыл. Бачок спустил.

– Я не знаю…

– Ну что ж, ваше право, ваше право, – закивал головой калмык.

Вижу – огорчился человек. А что я могу сделать? Я сам две недели как на иголках ерзал, в предвкушении вторжения этих чокнутых инопланетян.

Высокий вылез из ванны – и на кухню. И в холодильник заглядывает. Я все-таки решил возмутиться, но опять не вышло, потому что они снова застыли – секунд на тридцать, думаю. Потом высокий холодильник захлопнул, встал так торжественно и говорит сочувственным голосом:

– Уведомляю вас, что экономические санкции к вашей планете-агрессору вступят в силу через десять стандартных единиц.

Вот тут я наконец-то разозлился. Ну, думаю…

– Это что за такое? Кто агрессор? Да эти ваши Бдху… тьфу! Они сами грозились огненной волной с поверхности планетоида смести!

– Но ведь не смели же! – воскликнул бурят. – Стыдно вам должно быть за такие ваши слова. Стыдно! Вы живете-почиваете, а они?

– Ну почему я за всю планету должен отвечать?

– Но вы же представитель!

– Почему это именно я? – продолжал я упорствовать.

– Как это почему? Вам же звонили? Вы разговаривали? Значит, вы и представляете вашу цивилизацию.

Да, видно, этим ничего не докажешь. Для них телефонный разговор – документ. Логично получается. Этот их поганый Фтуаньдху Бдхуабдхугхт, наверное, шишка офигенная. Кому попало звонить не будет. Так что, разговор был? Был. Эскадра исчезла? Исчезла, боров бы ее задрал. Нет, ничего не докажешь.

– А что за санкции? – спрашиваю.

– Вы же сами прекрасно знаете, – они удивились так искренне, как будто я и вправду это прекрасно знал. – Сроком на сто тысяч стандартов отключат гравитацию и на десять тысяч – заэкранируют ваше светило, а энергия в это время пойдет на нужды других цивилизаций.

– Ничего, и в гравиубежищах можно жить, – заверил калмык извиняющимся тенорком. – И к альтернативным источниками энергии привыкают. Не сразу, правда, и не все, но привыкают же! Поверьте, не вы первые! Если бы еще не этот ваш магический поединок!

– Магический что?

– Ну перестаньте же кривляться! – негодующе воскликнул высокий. – В конце разговора вы вступили с оппонентом в магический поединок, произнеся заклятие Безвыходности!

Батюшки! Это ж когда я этого гада к чертям послал!

– Возмутительно и против всяких правил! – поддакнул бурят. – Во-первых, – он загнул большой палец, – внезапно, без вызова на поединок. Спровоцированный вами соперник ответил заклинанием Неблагоприятных Стечений Обстоятельств. А во-вторых, – он загнул большой палец на левой руке, – магические поединки проводятся только в специально созданных для этого Вселенных.

Что мне было говорить? Что я не знал, что это магический поединок? Но ведь, как сказал бы мой друг и по совместительству инженер-физик Глебушка, даже из самых общих соображений ясно, что хамить по телефону – некрасиво.

– И вот, – беспощадно закончил высокий, – цивилизация Бхундхиандри бесследно исчезает, там, по-видимому, куда вы их послали. У вас же – никаких Неблагоприятных Стечений.

Меня осенило.

– Стоп, то есть как – никаких? Да я неделю назад соседку залил! Труба лопнула, потоп! Они на меня в суд подали!

Они как застынут! Долго стояли, истуканы-истуканами. Я, если б мне не так страшно было, мог бы даже руками их потрогать.

Очнулись, слава богу.

– А чем вам угрожает суд? – спрашивает высокий.

Ну, меня и понесло. Понял – врать надо напропалую.

– Всем угрожает. Они крутые, соседи мои, могут и крупного штрафу отсудить, а у меня денег мафиш, могут даже – в тюрьму упрятать или квартиру отберут! А это хуже тюрьмы, лучше пусть сразу сажают!

Что я еще им такого говорил, какую дуру гнал – не помню. Помню только, кивали они очень даже сочувственно и смотрели все проникновенней и проникновенней. А когда я выдохся, говорят:

– Вот какой вы, оказывается, отчаянный, индивид! Что же вы тогда бланк подписывали? Мы ваше заявление аннулируем.

Достает бурят-калмык снова этот ненормальный пластиковый бланк, высокий снова дышит, трет его рукавом и говорит:

– Подписывайте. Дело ваше теперь в Арбитраж пойдет.

– И что? – спрашиваю.

– Это уж как водится, – отвечает он непонятно. – Теперь если санкции введут, то без предупреждения, но во всяком случае не ранее тридцати стандартов спустя сегодня.

В общем, подписал я, и ушли они восвояси. Долго ли это ждать – тридцать их стандартов, я спросить как-то постеснялся. Неловко стало, что на задворках цивилизации мы. Не хотелось признаваться, вот теперь и мучаюсь.

А вообще я уже третий день у соседки ремонт делаю. Добровольно. Ведь если бы не она…