Текст книги "Жемчужный лотос любви"

– Ты это…, – начал Степан Васильевич, – в общем, тут только летний душ, и он за флигелем. Так что лучше и тебе и Лие умываться в доме.

И он с надеждой заглянул за его плечо, словно надеялся увидеть девушку.

– Спасибо, – сказал Илья. – Но хоть и дождь, но все еще тепло, будто лето. Меня и летний душ устроит.

– Но как же милая Лия? – не унимался Степан Васильевич. – Она такая хрупкая, нежная…

– Не беспокойтесь, нас все устраивает, – ответил Илья. – В общем, я быстро!

Степан Васильевич замолчал и вытянул шею, Илья начал улыбаться.

– Она пока спит, – сообщил он, чтобы успокоить взволнованного художника. – Но обязательно придет на вашу выставку! Лия любит все виды искусства, и вчера восхищалась картинами Людмилы. Да и ваши пейзажи вызвали ее восторг.

Степан Васильевич зарделся от удовольствия, зачем-то поклонился и ушел.

Илья, приняв душ, отправился в дом, наскоро выпил чай, съел пару пирожков и сказал, что готов выдвигаться. Лия осталась во флигеле. Дождь все шел, и она боялась выходить даже на крыльцо. Надев дождевики, они погрузили картины в багажник машины. Людмила решила подойти в ДК чуть позже. Она хотела собрать кое-какие украшения своей работы и устроить небольшую выставку-продажу.

Открытие было назначено на 11 утра. Директор ДК помог развесить картины в фойе, Илья принес стол, на него положили Книгу отзывов и поставили пышный букет осенних хризантем.

– Для Людмилы сделаем уголок рядом, – предложил директор. – Вот тут, возле окна.

– Надо бы еще один стол, – заметил Илья. – Она хотела разложить украшения и поделки.

– А ты, парень, принеси с заднего двора, – попросил директор. – Там под навесом есть шахматные столики. Как раз подойдет.

– Хорошо, – ответил Илья, взял зонт и вышел из ДК.

Он быстро пробежал вдоль здания, дождь просто хлестал, и за углом чуть не налетел на девушку. Она как раз свернула с узкой асфальтированной дорожки, намереваясь идти к главному входу ДК. Девушка была в высоких белых резиновых сапогах и длинном прозрачном дождевике, украшенном надписями кислотных цветов на английском языке. Капюшон она низко надвинула на лоб, но Илья с изумлением увидел синие пряди, падающие ей на лицо.

– Ой, простите! – сказал он, поднимая зонт над их головами. – Я вас не заметил.

– Так вы неслись, как торпеда, – весело отвела она и откинула капюшон, быстро поправляя растрепанные волосы.

– Ана? – изумленно проговорил Илья, вглядываясь в ее лицо.

Смуглая кожа, оливково-карие глаза-полумесяцы, пухлые губы, белозубая улыбка и ямочка на левой щеке – он не мог ошибиться. Это была его парижская знакомая, подруга Виринеи. Вот только ее белые волосы превратились в синие, а лицо стало изящным и не таким пухлым. И Илья понял, что девушка просто сбросила вес.

– Илья? – обрадованно сказала она и сильно покраснела.

– Вот так встреча! Вы как тут?

– А чего это ты мне «выкаешь»? – рассмеялась девушка.

– От неожиданности, – ответил он и заулыбался, любуясь ее ямочкой.

– Это ты тут как? – продолжила Ана. – Вот уж кого не ожидала встретить в нашей деревушке!

– Так я к Степану Васильевичу приехал, вернее, к Людмиле, – сообщил он. – Дела кое-какие. А тут выставка. Вот я и помогаю.

– А я домой на пару недель, – сказала Ана.

– А как же контракты, показы, ну и все такое? – удивился он. – Вроде у тебя успешная карьера, раз работаешь в Париже.

– Работала, – поправила Ана. – Я сильно похудела и перестала попадать в формат модели plus size. И мне поставили условие: или набираю весь хотя бы до пятидесятого размера или до свидания!

– Как у вас все! – заметил он, изучая ее изящное лицо с зауженным книзу подбородком и высокими скулами. – Знаешь, а тебе так лучше! Хотя и пышечкой ты была очень даже ничего. А почему в обычные модели не перейти? – спросил он.

– Для стандартной модели я еще слишком пухлая, я сейчас между размерами M и L. Короче, ни туда, ни сюда. Вот и взяла тайм-аут. Да и вообще хочу понять, нужно ли мне все это. Я ведь с четырнадцати лет этим занимаюсь. Восточная внешность всегда востребована.

– А ты… кореянка? – полюбопытствовал он.

– Казашка, – ответила Ана и улыбнулась.

– А лет тебе сколько? – задал он бестактный вопрос и прикусил язык.

– Двадцать, – спокойно сообщила она. – А вот Виринея на пике популярности у дизайнеров, – зачем-то добавила она.

– Мне и дела нет, – хмуро ответил Илья. – Она же рассталась с моим другом, сделала ему больно. Гога влюбился по-настоящему впервые в жизни. И такой облом!

Ана не ответила. Она смотрела на парня пристально, он отчего-то начал смущаться.

– А твоя азиатская принцесса…, – после паузы начала она.

– Так ты куда идешь-то? – быстро спросил он.

– Как куда? На выставку! – другим тоном ответила Ана. – Знаю, что будут украшения ручной работы, хочу себя порадовать. Я уже кое-что покупала у Людмилы. Ну и картины деда Степана всегда мне нравились. У нас даже дома есть два его пейзажа. Да тут почти у всей деревни его работы имеются. Он, когда только начинал, просто раздаривал. Это сейчас стал местной знаменитостью и уже продает.

– И правильно делает! – заметил Илья. – Краски очень дорого стоят! Ладно, ты иди, а мне стол нужно забрать. Как раз для прилавка Люды.

– А давай я помогу? – предложила она и улыбнулась.

И он снова завороженно посмотрел на ее ямочку. Ана нравилась ему, ее теплая мягкая энергия притягивала, он чувствовал себя с ней комфортно, хотя они виделись всего второй раз в жизни. Но казалось, он давно знает эту милую девушку.

Они зашли за здание и увидели навес. Здесь было устроено что-то наподобие шахматного клуба. Небольшие квадратные столы стояли в ряд, вдоль них располагались лавки. Илья глянул на желто-черные квадратики шахматных досок и понял, что на поверхность столов просто наклеили пленку с нанесенной картинкой.

– Остроумно, – заметил он и поднял один столик.

– Наши пенсионеры любят тут играть, – пояснила Ана и взялась за другой конец стола.

Но Илья отдал ей зонт. И они двинулись в сторону входа.

Выставка открылась успешно. Несмотря на плохую погоду, народ все прибывал. И не только местные, но и жители других деревень захотели посмотреть на картины Степана Васильевича и его внучки. Ана старалась всячески помогать, охотно общалась с Ильей, и Людмила поглядывала на них с удивлением.

– Быстро вы спелись, – недовольно заметила она, когда девушка отошла от ее стола к стене с картинами.

– В смысле? – не понял Илья. – Ты о чем?

– Вижу, чирикаете с Лианой, будто хорошие друзья, а ведь только сегодня познакомились, – пояснила она. – И она так откровенно с тобой кокетничает. А ведь ты несвободен! Или девушка не в курсе?

– Мы были раньше знакомы, – ответил он. – В Париже…

Илья прикусил язык.

– Что в Париже? – удивленно спросила Людмила.

«Как надоела эта ложь! – раздраженно подумал Илья. – Надо постоянно держать в памяти какие-то события, контролировать свои слова. Это утомительно!»

– Долгая история, – другим тоном сказал он.

– Слушай, я не лезу в твои дела, – сухо проговорила Людмила. – Меня все это не касается. Но Лия необыкновенная! Я таких девушек никогда и нигде не видела. Она словно из сказки.

– Успокойся! – ответил он. – Я не собираюсь изменять! И ничего не скрываю. Ты разве не в курсе, что твой брат влюбился?

– Причем тут это? – удивилась она.

– Виринея учится в одном универе с Аной, и мы как-то все вместе пересеклись.

– Надо же! Как тесен мир, – заметила Людмила и начала улыбаться.

– Но Вира уже рассталась с Гогой, – продолжил он. – Так что общие темы у нас с Аной имеются. Поэтому мы так оживленно чирикаем, как ты выразилась.

– Бедный Гога! – тихо произнесла она. – А я и не знала. Ладно, все понятно! Ты уж прости за мои необоснованные подозрения. Но в Лию невозможно не влюбиться. Даже я очарована! И мечтаю написать ее портрет. И дед тоже спит и видит как бы заполучить такую модель. Он мне вчера все уши прожужжал и даже нафантазировал, как вы приедете весной, и он создаст шедевр. Хочет усадить Лию в нашем саду под старой вишней, она обычно очень пышно цветет, дать ей в руку веер, надеть восточное платье и писать портрет азиатской красавицы. А ведь это совсем не в его стиле. Но он вдохновился и жаждет. Знаешь, я вообще не понимаю, как ты с ней живешь. Честно, Илюш! Это же не девушка, а нечто совершенно волшебное. Или ты, как законченный реалист, не видишь ее уникальности?

– Да вижу я все! – ответил он. – Хоть и не обладаю от рождения творческой безумной натурой. Давай закроем тему?

– Ладно, это я так! А как тебе синие волосы Аны? – другим тоном спросила она и засмеялась. – Очень искусственно, но ей идет. Восточный типаж вообще благодарная натура, можно экспериментировать. Видел клипы азиатских групп, выступающих в стиле кей-поп? Там мальчики, как девочки, полный унисекс! Все хорошенькие, стильные и с разноцветными волосами…

– Вроде все отлично! – довольно проговорил подошедший к ним в этот момент Степан Васильевич. – И народу много. Лианочка решила приобрести два моих новых пейзажа.

– Да, мне очень понравились парные летние картины цветущего луга, – сказала она, подойдя и улыбнувшись. – Хочу забрать себе. Ах, да, деда Степан, а еще можно мне купить вон ту большую картину с красивым закатом над рекой? Хочу тете подарок сделать. Я вообще-то за этим сюда и пришла, решила приглядеть ей что-нибудь этакое. Да увлеклась и первым делом себе выбрала

– Тете Кате? – уточнил Степан Васильевич.

– Нет, сестре отца, Наталье, она в Евсюковке живет, – ответила Ана и глянула на Илью. – Это на той стороне, за рекой Байгора, – пояснила она. – Тете Наташе именно сегодня семьдесят пять, вечером родню собирает. Хочу подарить ей на юбилей картину. Хорошо, что она уже оформлена в красивую раму.

– Но стоит дорого, детонька, – осторожно сказал Степан Васильевич.

– Могу себе позволить! – засмеялась Ана. – Летом заработала.

– Ну хорошо! – улыбнулся Степан Васильевич. – Хотел, конечно, картины отдать покупателям только после окончания выставки, а она будет две недели, но раз юбилей, то забирай сегодня! Илья, поможешь снять?

– Конечно, – ответил он и взял стоящую у стены стремянку. – А как ты довезешь? – обеспокоенно спросил он девушку. – Могу на машине…

– Что ты! Не надо! Я тут обычно на мотике гоняю, – сообщила Ана и засмеялась, – к ужасу родителей. Так что довезу. И тут совсем рядом, нужно через реку переехать и там пара километров до Евсюковки. И спасибо за заботу.

Из файла Ильи:

«Цветы лотоса – корабль, на котором утопающий среди океана жизни может найти свое спасение».

Индийская поговорка

Илья пробыл в ДК еще какое-то время, потом вернулся в дом. Лия по-прежнему находилась во флигеле, она сидела у окна и смотрела на влажные стекла. Илья обнял ее и поцеловал.

– Малышка, никогда не видел тебя такой грустной, – заметил он. – Кажется, ты сейчас заплачешь.

– Хотела бы, да глаза остаются сухими, – прошептала она.

– Еще чего не хватало! – сказал он. – Не нужны мне твои слезы, а просто необходимы твои улыбки!

– Но мне хочется, чтобы у тебя здесь… была хотя бы одна жемчужина, – тихо ответила Лия. – Так, на всякий случай…

– Хватит с нас всех этих случаев! – серьезно произнес Илья. – Вернемся в Воронеж и будем жить спокойно и счастливо!

Но Лия не ответила, ее серые глаза мерцали, как драгоценные опалы, длинные ресницы трепетали, бросая тонкие тени на жемчужные щеки. Илья смотрел на это прекрасное лицо, не отрываясь, и погружался в фантастически прекрасную ауру Жемчужной.

– Мы уедем завтра рано утром, – неожиданно сказала она.

– Хорошо, – ответил Илья, не сводя с нее взгляда. – Как же ты красива! – невпопад добавил он. – И Людмила и Степан Васильевич уже влюбились в тебя и мечтают рисовать твои портреты.

– Мне приятно, – прошептала она и прижалась к нему.

Илья задрожал от прилива страсти и начал жадно целовать ее. Скоро они оказались в постели.

После ужина Илья сообщил, что они собираются уехать рано утром. Хозяева не скрывали своего огорчения.

– Лия даже на выставку не заглянула, – заметил Степан Васильевич, глядя на поникшую гостью. – Или ты себя плохо чувствуешь, детонька? – заботливо спросил он. – Что-то ты бледненькая!

– Так голодом! – укоризненно приговорила Людмила. – Побледнеешь на одной воде! Лиана тоже вон как исхудала, – добавила она. – И чего вам неймется? И какой смысл себя до анорексии доводить!

Лия пристально посмотрела на смутившегося парня, но промолчала. Он так и не сказал ей, что встретил парижскую знакомую.

Они встали едва рассвело. Дождь наконец-то утих, и Илья, выглянув в окно, вздохнул с облегчением.

– Вот и отлично! – заметил он. – Тебе так спокойнее. И мы быстро доедем до Воронежа.

Они вышли во двор, и Илья отправился под навес к машине, Лия осталась на крылечке. Он зачем-то оглянулся, и открывшаяся картина поразила его прямо в сердце. Жемчужная стояла у двери флигеля, в рассветной сиренево-серой дымке ее красота сияла. На фоне влажного темного дерева ее изящная фигура в простых голубых джинсах, белой футболке и белой курточке казалась чем-то нереально-воздушным, словно облачко спустилось на землю, задержалось, но вот-вот улетит. Подувший ветер лишь усилил впечатление, развевая ее длинные серебристые пряди. Глаза Лии мягко мерцали, казалось, она смотрит в неведомое и невидное простому человеку пространство и вот-вот умчится туда. Илья чего-то испугался так сильно, что сердце заколотилось. И он бросился к девушке. Она подняла ему руки навстречу, будто птица раскинула крылья.

– Любовь моя! – зашептал он, прижимая ее к себе и целуя.

– Любимый, ты будешь счастлив, – еле слышно сказала она и погладила его щеки, глубоко заглядывая в глаза.

– Почему будешь? – удивился он. – Я уже счастлив!

– Ребята, доброе утро, – услышали они и оторвались друг от друга.

От дома к ним шел Степан Васильевич и поеживался от сырости. Следом показалась Людмила с корзинкой в руке.

– Вы даже не позавтракали, – укоризненно заметила она, протягивая корзинку Илье. – Я тут кое-что собрала. Пирожки, молоко, ну и овощи.

– Спасибо! – ответил Илья. – Не стоило беспокоиться.

Но Людмила лишь улыбнулась и поцеловала Лию в щеку.

– Ладно, не люблю все эти прощания, – сказал Илья. – Пойду, машину выгоню. Да поедем!

И он бегом бросился под навес.

 
Прекрасное манит, но и печалит.
Нет совершенства на земле, лишь в небе.
Но там я, может, был, а может, не был.
И мое небо – нежные глаза.
Они как драгоценные опалы,
Мерцают, погружая в Абсолют.
И я боюсь лишь одного – любви опалы.
Но сердце и душа мои поют…
 

Степан Васильевич проговорил эти стихи, держа Лию за руки и глядя ей в глаза.

– Спасибо, – тихо сказала она. – Ваше сердце и душа наполнены поэзией. И это отражается в ваших картинах.

– Ты же еще приедешь к нам? – спросил он.

Но Лия не ответила.

Илья уже подогнал машину, и она забралась в салон. Степан Васильевич побежал открывать ворота, Людмила послала Лие воздушный поцелуй и нарисовала пальцами по воздуху сердечко.

Когда они выехали за ворота, Илья вздохнул с облегчением.

– Все же такое внимание к твоей персоне немного угнетает, – заметил он, набирая скорость на пустынной деревенской улице.

– Твои друзья очень милые и хорошие люди. Светлые…

– Все в тебя поголовно влюбляются, – не к месту продолжил он. – И уже хочется запереть тебя в квартире и никуда не выпускать.

Но Лия промолчала. Она сидела рядом с ним, но смотрела вперед, ее лицо выглядело напряженным и невероятно грустным.

Когда они оказались на повороте, Илья отчего-то решил поехать не по деревне, а обогнуть ее по периметру. Он свернул влево, и скоро машина приблизилась к речной плотине. Байгора разлилась, воды было почти до уровня моста.

– Черт! – вскрикнул Илья, заметив мчавшийся с той стороны мотоцикл. – Что за лихач? Дорога скользкая, и тут далеко не федеральная трасса! Да и мостом эту переправу трудно назвать…

В этот момент мотоцикл дернулся, резко свернул и слетел в реку. Илья надавил на газ, выжимая максимальную скорость.

– Нет! Нет! – в смятении кричал он, наблюдая, как мотоцикл скрылся из вида, а на поверхности воды расходятся круги.

У моста он выскочил из машины и помчался на заросший камышом бережок. Он продирался сквозь высокие стебли, и ему вдруг в ужасе показалось, что он каким-то неведомым образом оказался в Лощине Черного Бамбука и со всех сторон веет смертью. Забежав в воду, быстро поплыл, потом нырнул. Но муть, поднявшаяся со дна, мешала что-либо рассмотреть. И он нырнул снова, задерживая дыхание и пытаясь добраться до мотоцикла. И ему это удалось. Водитель наполовину находился под ним, и уже не двигался. Илья попытался расслабить застежку шлема, но дыхания не хватало, и он снова выскочил на поверхность. И увидел Лию. Она стояла на мосту и смотрела вниз. Ее лицо выглядело смертельно бледным. Илья глубоко вдохнул и снова ушел под воду. На этот раз ему удалось стянуть шлем, и синие волосы зашевелились в воде, словно фантастические водоросли. Илья обомлел и приблизился максимально к утопленнику. Это была Ана, ее открытые глаза с расширенными зрачками вызвали содрогание. Илья понял, что девушка захлебнулась и уже не дышит. Он попытался вытащить ее из-под мотоцикла, дергая тело изо всех сил, но снова начал задыхаться и вынырнул на поверхность. Лия по-прежнему стояла на мосту и смотрела вниз.

– Как жаль, что ты не можешь плавать! – в отчаянии прокричал Илья.

И в этот момент возле него из толщи воды медленно выплыло мертвое серое лицо Аны, окруженное ореолом синих волос, а затем и появилось все тело. Илья на секунду оцепенел от неконтролируемого ужаса при виде расширенных остановившихся глаз и искривленного в судорожном предсмертном крике рта.

И вдруг Лия упала с моста. Он заорал, но девушка уже ушла под воду. И вот серебристая блестящая жемчужина вплыла в раскрытый рот утопленницы.

– Нет! – завизжал он. – Что это?! Нет?

Ана вздрогнула и распахнула глаза, он инстинктивно приподнял ее, и она закашлялась, выплевывая воду. Из ее рта вылетела некая субстанция. Илья увидел призрачный силуэт Лии и мучительно застонал. И тут с неба упал белый лотос. Его подхватила раскрытая ладонь склонившейся к воде Белой Тары. Призрак Жемчужной взлетел, опустился в чашечку цветка, и лепестки тут же сомкнулись.

– Нет, – прошептал Илья, но все уже исчезло.

Он глянул на Ану, она была будто в обмороке, но дышала. Илья догадывался, что сейчас произойдет, ведь сам не раз глотал волшебные жемчужины. Но то были лишь слезы Лии, а сейчас она сама, вернее ее вторая сущность, вошла в человеческое тело. И хотя ее дух вылетел, но ее энергия должна была быстро оживить пострадавшую и придать ей невероятные силы.

Так и случилось. Уже через минуту Ана пришла в себя, ее лицо порозовело, дыхание стало глубоким, и она без посторонней помощи выплыла на берег. Отжав волосы, с изумлением глянула на Илью, затем посмотрела в реку.

– Что произошло? – спросила Ана. – И где мой мотоцикл?

– На дне, – ответил Илья. – Ты как-то неудачно переезжала через мост и скатилась в воду.

– И ты меня спас? – уточнила она, глядя на парня засиявшими глазами.

– Нет, ты сама выбралась, – тихо ответил он, с трудом сдерживая слезы.

– Я ничего не помню, – сказала она. – Видимо, проколола шину, мотик занесло. Я возвращалась из Есвюковки. Ну я тебе говорила, что у тети юбилей. Вчера увезла ей картину, а сегодня встала пораньше и решила уехать, пока все еще спали. А ты тут как?

– Тоже решил уехать пораньше, – тихо ответил Илья, не выдержал и разрыдался.

Он опустился на траву, его сотрясало, началась настоящая истерика. Илья катался по берегу и выкрикивал бессвязные проклятия судьбе, небу и даже Таре. Ана испуганно на него смотрела, но не подходила. Она стояла поодаль, вода стекала с ее одежды, с мокрых волос. Но девушка ощущала странный подъем, казалось, ее силы с каждой секундой немыслимо возрастают. Она приписала это пережитому стрессу и выбросу адреналина.

И вот Илья затих. Он лежал неподвижно, уткнувшись лицом в траву. Он призывал смерть в этот момент. Перед его внутренним взором возникло лицо Лии.

– Девочка моя любимая, – прошептал он. – Ну зачем?

– Жемчужным не место на земле, – ласково проговорила она. – И я это поняла уже давно. Зачем мучить тебя и себя? Со мной у тебя не было будущего, ты не смог бы иметь детей, был бы привязан ко мне до самой смерти, твоя жизнь превратилась бы в настоящий кошмар. Иные постоянно присутствовали бы тем или иным способом, и мириться с этим простому человеку невозможно. И чем сильнее ты бы меня любил, тем мучительнее становилось твое существование Частичка моей энергии пока в этой девушке, и будто бы я все еще с тобой.

– Это ты привела Ану на мой путь? – спросил Илья. – Или ты все предвидела?

– Тебе не нужны такие знания, – ответила она. – Живи, люби и будь счастлив…

– Любимая…, – прошептал он.

Лия нежно улыбнулась и начала удаляться. И вот уже ее силуэт, сидящий на раскрытом цветке лотоса, поднимается в голубую бездну неба, его охватывают золотые лучи вставшего за ее спиной солнца, и Жемчужная исчезает…

…Илья глубоко втянул воздух, будто бы насильно вливающийся в его легкие, и тут же ощутил, как горячие губы припали к его рту. Он раскрыл глаза, увидел встревоженное лицо Аны и понял, что она делала ему искусственное дыхание.

– Пришел в себя! – радостно проговорила она и погладила его щеки.

– Что случилось? – спросил он и сел.

– Ты отключился, – пояснила девушка и помогла ему подняться. – И это неудивительно! Пошла реакция психики после такого-то напряжения. Странно, что это не я упала в обморок, и даже чувствую себя на подъеме.

Илья посмотрел на ее румяные щеки и сияющие глаза, девушка выглядела отлично, будто после качественного отдыха.

 
Жизнь прекрасна! Судьба удивительна.
Мы встречаем лишь нужных людей.
Наше будущее восхитительно,
А незнанье его упоительно!
 

Лишь мечтать нужно ярче, смелей, – с чувством произнесла Ана, округлила глаза и рассмеялась.

Илья смотрел на ее оживленное лицо, но видел лик Жемчужной.

– Что это со мной? Стихи вспомнила зачем-то! Но вот даже не знаю, чьи они. Я никогда особо поэзией не увлеклась. Наверное, что-то из школьной программы.

– Это твои, – уверенно произнес Илья. – Ты сейчас будешь сочинять…

– Ты с ума сошел? – весело проговорила она. – Или хочешь сказать, что падение с моста, вызвавшее стресс, так на меня повлияло? Но вообще-то я читала про такие случаи. Правда, после клинической смерти у людей появлялись какие-то новые способности. Но ведь я вовсе не умирала? Просто на какую-то секунду потеряла сознание в воде. Что-то я плохо помню…

– Не напрягайся, – посоветовал Илья. – На самом деле все это лучше забыть. Давай я отвезу тебя?

– Да-да, мы оба мокрые…. У нас дома обсохнешь. Или ты вернешься к деду Степану?

– Нет, что ты! Зачем же я буду их пугать? Начнутся расспросы, – торопливо проговорил он. – И тебе лучше молчать обо всем. Они уверены, что мы…. то есть я на пути в Воронеж. Я обсохну и уеду.

– Договорились, – ответила она и забралась в машину.

– А твой мотоцикл? – уточнил Илья.

– Позову нашего тракториста дядю Петю, он и вытащит, – сказала Ана.

Илья сел за руль, закрыл двери и вдруг ощутил тонкий свежий аромат кожи Жемчужной. Казалось, им пропитался весь салон его автомобиля. И на него снова накатило. Он уронил голову на скрещенные на руле руки и расплакался. Через какое-то время ощутил, как пальцы Аны нежно перебирают пряди его волос, и затих.

«Я должен смириться, – сказал он себе. – Ничего уже не вернешь. И все так, как должно быть. Лия вернулась на небо, она сейчас на родине, на озере небесных лотосов. И наша любовь никуда не делась. Уголок моего сердца навсегда отдан ей, и она будет жить в нем прекрасной жемчужиной, моим тайным сокровищем».