Текст книги "Жемчужный лотос любви"

– Вовсе нет! Просто дома всех собирать уже не катит. Мы же вместе с ней живем. А Лия не любит шумные многолюдные компании, она предпочитает жить затворницей.

– В смысле? – удивился Гога. – Ее в кафе не будет что ли?

– Скорее всего, нет!

– Может, это и правильно, – после паузы сказал Гога. – Уж очень она необычная. Замаешься отбиваться от любопытных. Наши ее и не видели, а ты чуть ли не весь курс позвал.

– То-то и оно, – ответил Илья.

Домой он пришел около пяти, хотел побыть с Лией до начала вечеринки. Ребят он позвал в кафе к семи часам. Но зайдя в квартиру, сразу ощутил запах сигарет и поморщился, поняв, что отец уже здесь. Он разулся и пошел на кухню. Виталий Сергеевич сидел за столом, Лия наливала чай в его кружку. Его неприятно поразило, что девушка одета в шелковую пижаму.

– Привет, – растерянно проговорил Илья, глядя на отца. Потом перевел взгляд на Лию и сухо спросил: – А ты почему в пижаме? Это даже неприлично!

– А это разве пижама? – удивился Виталий Сергеевич. – А я и не подумал. Такой красивый струящийся материал, брючки длинные и свободные. Домашний костюм, так что все прилично и даже обворожительно!

Илья посмотрел на отца, тот выглядел непривычно тихим. Длинные, обычно распущенные волосы он гладко зачесал со лба назад и забрал в хвост, белая футболка и черные джинсы были вполне приличными, и Виталий Сергеевич казался обычным мужчиной, работающим где-нибудь в офисе, а не безбашенным рок-музыкантом. Он загасил окурок, встал и обнял Илью.

– С днем рождения! – сказал он и поцеловал его в щеку.

Илья с непониманием смотрел на отца, подобные «телячьи нежности» были совсем не в его стиле.

– Спасибо, – ответил Илья. – Но ты как тут? Договорились же встретиться в кафешке.

– Решил заранее зайти и отдать тебе это, – пояснил Виталий Сергеевич и вынул из кармана джинс конверт. – Мой подарок. А то мало ли! Вдруг не хватит на что-нибудь. Ты в этом году решил с размахом, «Алые паруса» – недешевое заведение.

– Спасибо, пап, – ответил Илья. – Я рад. Хотя денег у меня достаточно.

– Ну-ну, они никогда лишними не бывают. Но я огорчен, что ты не берешь с собой Лию, – добавил он и взял девушку за руку.

«О, нет! – подумал Илья, начиная понимать, что происходит. – Видимо, они тут уже обменялись энергиями и не раз. То-то отец такой тихий, как агнец. И я не перенесу, если и он начнет сочинять про бабочек и цветочки».

И словно в подтверждение его догадок, Виталий Сергеевич, не сводя взгляда с Лии, медленно проговорил:

– Все фиалки так нежны, все ромашки так прекрасны, только Лия на земле всех прекраснее и краше…. Ах, как коряво! Да, милая? – спросил он.

– В стихах слова могут быть и не такими важными, – ответила Лия и улыбнулась. – Главное в поэзии это мелодия. И именно она нисходит с небес прямо в душу поэта.

– О, да! – восхищенно произнес Виталий Сергеевич. – Я, как музыкант, понимаю, о чем ты!

– И в ваших стихах как раз мелодия очень напевна, – заметила Лия и пожала его руку, тут же выпустив ее и отойдя к Илье.

Но тот смотрел на эту сцену с едва скрываемым раздражением.

«Скоро все мои родные, друзья, да и остальные, с кем Жемчужная войдет в контакт, превратятся в романтичных поэтов-шизиков, – подумал он. – Никогда не видел папу таким!»

– Жаль, что ты не хочешь пойти с Ильей, – сказал Виталий Сергеевич. – Что тебя смущает, девочка? Ребята все хорошие, никто тебя не обидит. И мне очень хочется, чтобы ты послушала наши песни. Конечно, музыка у нас агрессивная, возможно, тебе она не понравится…

– Папа, точно не понравится! – сказал Илья. – И я не хочу, чтобы Лия толкалась среди этой толпы, она пока не привыкла к нашему обществу.

– Ну, решайте сами, – грустно проговорил Виталий Сергеевич. – Настаивать не буду. Все же сегодня твой день, сынок. И проводи его так, как тебе хочется. С мамой разговаривал?

– Да, в универе на перемене. И с бабушкой. Жалеют, что мы сегодня не вместе. Тебе привет!

– Спасибо! – тихо произнес Виталий Сергеевич. – Ладно, пора мне. Скоро аппаратуру подвезут, нужно все проверить.

– Ты так и будешь выступать? – удивился Илья. – В белой футболке? Смотри, кончится тем, что группу «Ворон и крест» переименуешь в… «Голубь и роза», – добавил он и злорадно рассмеялся. – И будете выступать в строгих костюмах, да еще и свои хаеры отрежете. Песенки про фиалки и ромашки, думаешь, зайдут вашим фанатам?

– Не пойму, чего издеваешься, – сухо ответил Виталий Сергеевич. – А ревновать глупо. Пошел я!

И он, нежно пожав Лие руку и хлопнув сына по плечу, покинул кухню.

Илья слышал, как он стукнул дверцами шкафа, видимо, собираясь переодеться, но не пошел к отцу. Он смотрел на Лию с непонятно откуда взявшимся раздражением. Ему не нравилось, что происходит, ее поведение он не понимал, ее цели, если они были, оставались для него тайной за семью печатями. И это вдруг начало бесить. Входная дверь хлопнула, и он вздрогнул, приходя в себя. Но Лия смотрела печально, ее лицо побледнело. Она выпила стакан воды и молча вышла из кухни.

«И даже с днюхой меня не поздравила, – подумал Илья и нахмурился. – А еще моей девушкой считается. Хоть бы какой милый пустячок преподнесла и пару слов сказала. Но все-то отмалчивается. Тяжело мне с ней жить будет».

Илья открыл холодильник и невольно заулыбался, поняв, что отец купил его любимый медовик. Он налил остывший чай и отрезал огромный кусок. Подкрепившись и немного успокоившись, отправился в свою комнату.

Лия лежала на кровати, казалось, она совсем без сил. Ее серые глаза посветлели, губы выглядели как побледневшие лепестки розового тюльпана, румянец пропал.

– Ты с моим кулоном? – уточнил Илья, садясь на край постели и без стеснения распахивая пижамную кофту. – Да, на месте!

И он погладил обнаженную грудь и чуть сжал розовые соски. Кулон съехал набок, но девушка его не поправила. Она не шевелилась, позволила ласкать себя и не сводила глаз с Ильи. Он склонился и начал губами пощипывать напрягшиеся соски. Но Лия не обняла его. Она по-прежнему лежала неподвижно, распластавшись на спине и вытянув руки вдоль тела Илья начал привычно возбуждаться, желание туманило разум, и его пальцы скользнули под поясок пижамных брючек. Трусиков не оказалось, и это тут же вызвало дикий всплеск страсти. Он стянул с нее пижаму, расстегнул ширинку своих джинс и остановился, глядя на обнаженную, неподвижно лежащую девушку. Красота ее божественного тела, белая кожа, восхитительные пропорции на миг вызвали чисто эстетическое восхищение, и желание угасло. Но это его только раздразнило, и Илья лег сверху, резко раздвинув ее ноги.

– Секс с тобой мой лучший подарок на день рождения, – прошептал он в ее раскрытые губы.

– Я люблю тебя, – еле слышно ответила она.

Илья снова возбудился и припал к ее губам. Он был нетерпелив, даже груб, заботился только о своих желаниях. Лия молча поддавалась ему. Достигнув разрядки, Илья сполз с девушки и упал рядом на спину. Но привычного удовлетворения он не чувствовал, скорее, был полностью опустошен. И это вызвало недоумение, перешедшее в раздражение, направленное против Жемчужной.

– Ты сегодня как амеба! – зло кинул он. – А могла бы постараться ради именинника!

– У меня другой подарок, – тихо ответила Лия.

Она легла набок, взяла его за руку и погрузила взгляд в его расширенные зрачки…

… Илья очнулся, втянув носом воздух и начиная улыбаться от свежего аромата травы, цветов, влаги. Он, не открывая глаз, покачивался на чем-то прохладном и шелковистом, мерный плеск воды убаюкивал, злые мысли уплывали. Ему не хотелось смотреть, где он оказался, Илья просто наслаждался появившимся умиротворением и успокоением. Что-то жгучее коснулось его щеки, и парень чуть приоткрыл отяжелевшие веки. И вздрогнул, увидев полыхающее крыло бабочки, промелькнувшее мимо его лица. Он резко сел и чуть не ушел под воду. Оглядевшись, понял, что находится на каком-то озере, его края терялись в розовой туманной дали. Вода выглядела незамутненной, синей с переливами опала и сирени. Илья сидел на кончике длинного зеленого листа, распластанного и влажного. И такие же листья отходили веером от основания огромного цветка. Это был полураскрытый лотос совершенной формы. С его жемчужно-белых лепестков стекали хрустальные капельки влаги. Илья задохнулся от восторга при виде неземной красоты лотоса. Его сердце начало бешено колотиться, кровь прилила к щекам, глаза, не отрываясь, смотрели на светящиеся гладкие лепестки. Блики от воды перебегали по их безупречной белой поверхности и подкрашивали ее нежно-голубыми, ярко-розовыми, сиренево-фиолетовыми всполохами. И эта «иллюминация» оживляла совершенство холодной жемчужной красоты, придавая ей фантастические оттенки.

И вдруг кончики лепестков почернели, словно моментально и без видимого огня обгорели. Илья замер в неконтролируемом ужасе, казалось, рай мгновенно превратился в ад и вместо гармонии воцарился хаос. Лотос распахнулся, полуобгоревшие лепестки опрокинулись и шлепнулись на воду. Пепел осыпал Илью, он невольно зажмурился, а когда что-то жгущее коснулось его щеки, открыл глаза. Полыхающая алая бабочка уносилась прочь, он машинально попытался схватить ее, но ожог ладонь и вскрикнул. И вдруг в серединке распахнутого лотоса возник силуэт девушки с длинными распущенными серебристыми волосами. Ее белое платье окутывало фигуру, скрывая ее, подол оканчивался на лепестках. Девушка схватила вьющуюся над Ильей бабочку и заключила ее в закрытый лотос ладоней.

– Лия? – прошептал Илья, глядя на нежное лицо с раскосыми серыми глазами. – Милая…

Она улыбнулась, поднесла руки к его груди и прижала бабочку к солнечному сплетению. Жар разлился по всему его телу, зажег сердце, эмоции хлынули и охватили его, лишая рассудка. Утраченные нежность, сострадание, сочувствие, жалость, чувство вины, раскаяние вернулись и вызвали слезы. Илья всхлипнул и уткнулся в ладони. Внутри перестало жечь, осталась лишь приятная теплота, и когда он ощутил, как мягкие пальцы осторожно отводят его руки от влажных щек, робко глянул и столкнулся взглядом с серыми глазами Лии. И любовь вспыхнула алой бабочкой и зажгла его сердце.

– Любимая! – вскрикнул Илья и потянулся к девушке.

– Любимый, – прошептала она и обняла его.

Лист закачался на воде, они не удержались и соскользнули, так и не разжав объятий. Илья ощутил, как все глубже погружается в воду, но Лию не выпустил. Они уходили на дно, так и не оторвавшись друг от друга, словно одно диковинное существо, слившееся в глубоком поцелуе. Илья от мощного выброса адреналина, адской страсти и всепоглощающей любви испытал такой экстаз, что будто заново переродился и очутился на небесах. Их поцелуй все длился, и когда дыхания перестало хватать, он оторвался от девушки, глубоко втягивая ртом воздух, но захлебнулся водой. И затуманенным взглядом увидел ухмыляющееся лицо старого китайца, тут же узнавая Йен-ло-Ванга. Правитель ада превратился в огромного ската и уплыл в синюю толщу воды, помахивая концами распластанного туловища словно огромными крыльями.

Илья раскашлялся, выплевывая воду, и очнулся. Он лежал у себя в кровати, рядом сидела Лия и внимательно на него смотрела.

– Любовь моя, – прошептал он, ощущая жар внутри от все разгорающегося чувства.

– Любимый, – сказала Лия и обняла его.

Страсть вспыхнула, но она была уравновешена нежностью, и Илья начал ласкать девушку пылко, но бережно. Он наслаждался вновь появившейся палитрой эмоций, он будто заново родился и упивался этим…

Около часа Илья не мог оторваться от любимой, и ни разу в жизни он не был так счастлив. И когда они встали с кровати, он глянул на будильник и засмеялся, заметив, что вот уж точно счастливые часов не наблюдают.

– Мне пора в кафе, – сказал он. – И ты пойдешь со мной! Но что это было? Я будто видел мерзкое лицо Йен-ло-Ванга.

– Тебе хорошо? – спросила Лия.

– Я люблю по-прежнему, – обрадованно ответил Илья. – Это твой подарок? Ты смогла вернуть мне отданные правителю ада эмоции? Но как?!

– Это ненадолго, – тихо ответила она. – И я заплатила.

– Чем, солнышко? – испуганно уточнил он, вглядываясь в ее лицо.

Но Лия сияла совершенной красотой, ее белые щеки разрумянились, глаза блестели, губы припухли и покраснели, она вся светилась энергией и лучилась счастьем.

– Как ты красива! – восхищенно проговорил он и снова начал целовать ее.

Но Лия мягко отстранилась и заметила, что он опаздывает. Илья тут же вскочил и кинулся в ванную. Пустив воду, он замер, глядя на себя в зеркало. На груди на месте татуировки серебряного лотоса алел контур распластанной бабочки. Он провел пальцами и ощутил легкую боль. Кожа была шероховатой, словно от заживающего ожога. Быстро приняв душ, он тщательно вытерся, но бабочка осталась на месте.

Илья вернулся в комнату полностью обнаженный и встал перед девушкой.

– Что это? – спросил он, указывая на ожог.

– Метка возвращенных эмоций, – ответила Лия. – Как только она полностью исчезнет, так ты вернешься в прежнее состояние.

– Не хочу! – нервно сказал он. – Я будто воскрес из мертвых! И я так люблю тебя!

– И я, – прошептала она.

– Значит, ты что-то отдала правителю взамен, – еле слышно произнес Илья. – Но что?

– Одну из жемчужин, – ответила Лия.

Илья бросился к тенниске, висящей на спинке стула, и заглянул в ее кармашек. Бусин казалось шесть.

– Ты не сердишься? – спросила девушка.

– Да как я могу сердиться, малышка? Это твои слезы, и ты вольна распоряжаться ими по своему усмотрению. Но, значит, у правителя можно выкупить мои эмоции?

– Я нарушила один из запретов Белой Тары, – грустно проговорила Лия. – Нельзя отдавать в нижний темный мир ничего божественно-светлого. И Йен-ло-Ванг знает об этом. Но он попросил именно мою слезу, и хотел не одну, а сколько я могу отдать. Он так падок на яркие развлечения, и для него нет ничего лучше светлых эмоций. Они как наркотик для всех жителей ада, постоянно испытывающих муки и погруженных в черные переживания, а уж для правителя это настоящий эликсир от его вечной хандры.

– То-то он взял с меня, как плату, именно положительные эмоции, – тихо заметил Илья. – Видимо, для него это самое ценное, что есть во вселенной.

– Это правда, – подтвердила Лия. – И когда я попросила его вернуть их тебе, он лишь расхохотался. И тут же предложил отдать все семь жемчужин, выплаканных мной. Сказал, что я могу реветь день и ночь ради любимого, и для тебя такая потеря не имеет значения.

– Странно, что он все же решил взять твою слезу, – заметил Илья. – Мне он как-то сказал, что нельзя привносить в нижний мир ничего светлого.

– Правитель просто проглотил ее, – сообщила Лия.

– Хорошо, что ты решила отдать только одну, – сказал Илья. – Мало ли, что может произойти. Но я не хочу, чтобы ты плакала! – добавил он. – Я не выношу твоих слез, они причиняют мне боль. Ты должна лишь улыбаться и радоваться, любовь моя.

– Любимый, – прошептала Лия и расцвела в улыбке.

Илья смотрел на нее и все меньше хотел куда-то уходить.

Раздалось гудение его смартфона, он вздрогнул и глянул на дисплей.

– Отец звонит, – сказал он и быстро ответил.

– Ну вы где, ребятки? – взволнованно спросил Виталий Сергеевич. – На часы-то смотрите? Почти семь! Твои гости уже собираются, а мы наладили аппаратуру, проверили звук и готовы к выступлению. Столы в порядке, я все проверил, легкие закуски, шампанское… Илюх, сколько же ты заплатил? Место шикарное, официанты вышколены, так и летают между столиками. Шеф-повар лично ко мне подошел, чтобы уточнил кое-какие детали меню. Администратор так вокруг меня и вьется, кажется, скажи я ему достать луну с неба, зажарить ее и подать как основное блюдо, он и это выполнит, – добавил со смехом он.

– Так ты ж звезда! – сказал Илья. – Думаю, дело в этом, а вовсе не во мне, никому не известном имениннике. Пап, мы скоро! Ребята там как?

– Администратор их встречает, предлагает занимать столики. Девушки уже прилипли к кэнди-бару. Короче, не задерживайтесь!

– Выходим, – пообещал Илья, закончил разговор и глянул на Лию. – Солнышко, пойдем?

– Мне не хотелось бы в толпе…

– Так ты будешь со мной. И только со мной! – сказал н. – Не хочу расставаться даже на миг! Мне кажется, я умру, если тебя не будет рядом хотя бы минутку. Лия, любимая, ты моя жизнь! Ты мой воздух! И я задыхаюсь без тебя.

Она смотрела на взволнованное покрасневшее лицо Ильи и улыбалась, впитывая его слова, его энергию, бьющую через край. Вновь полученные эмоции лились беспрепятственно, и Лия наслаждалась безусловной любовью, наполняясь ей и оживая. Илье казалось, что никогда она не была так прекрасна. Изнутри ее серых глаз словно бил мягкий нежный свет и преображал все вокруг.

– Милая, – прошептал он и обнял девушку.

Они вновь начали целоваться.

Привел их в чувство звук вызова телефона. Это был Гога.

– Ты все еще дома что ли? – торопливо заговорил он. – А мы уже все в сборе! Пришел почти весь наш курс, да еще и ребята с нашего двора подтянулись. Веселье уже начинается, твой отец на высоте, выглядит как настоящая рок-звезда, хотя он и есть настоящий рокер! Все ждут выступления «Ворон и крест», да вот виновника торжества все нет.

– Уже идем! – быстро ответил Илья. – Тут же пара минут до кафе. Жди, друг!

Лия, пока он разговаривал, открыла шкаф и вынула белую рубашку. Илья с сомнением глянул и заметил, что не хочется одеваться так официально.

– Все ж свои! – сказал он. – Можно и неформально.

И он достал в полки синюю тенниску-поло и голубые, сильно выгоревшие джинсы.

– Сойдет! – заметил он, изучая живописные прорехи на коленях. – А ты в чем пойдешь?

– У меня ничего нет в пару такому наряду, – ответила Лия.

– А тот комбинезончик с короткими шортиками?

– Мне кажется, он слишком открыт и подходит скорее для пляжа, – заметила девушка и вынула из шкафа коктейльное платье, полностью расшитое крупными серебристыми паетками. – Ты же мне это купил именно для таких случаев, – сказал Лия и мило улыбнулась. – И еще серебряные туфельки. Мне это нравится!

– Малышка! Ты хоть в чем хороша до умопомрачения, – весело произнес Илья. – Да на тебя хоть мешок надень, ты все равно будешь самой красивой девушкой на земле!

Лия надела платье, обула серебристые туфельки и становилась перед парнем. Паетки блестели и напоминали крупную рыбью чешую, при малейшем движении они переливались и отбрасывали блики на лицо и шею девушки. И в таком сверкающем обрамлении ее необычная внешность немного нивелировалась и не так бросалась в глаза.

– Ты выглядишь супер! – сказал Илья. – Но ты права, мои рваные джинсы тут вообще не катят.

И он кинул их на кровать. Натянув светло-серые строгие брюки, Илья надел к ним белую рубашку с коротким рукавом и после краткого раздумья добавил голубой галстук. Он вынул из кармашка тенниски оставшиеся шесть жемчужин и задумчиво посмотрел на них. Лия молчала.

– Не хочу оставлять их, – сказал он, зажав бусины в ладони. – Мне как-то спокойнее, когда они при мне. Лия, я не могу никак понять, когда действие твоей силы заканчивается. И это очень напрягает. Помнишь, как я вместо того, чтобы перенестись в Китай, оказался в тайге под Благовещенском? Энергия твоей слезы так внезапно закончилась, и я тупо не долетел до места.

– Помню, – ответила она. – Но ты притянулся именно в племя славов, хранителей Багровой Жемчужины. Так что энергия моей любви оберегла тебя.

– Но она закончилась…. И я сейчас постоянно боюсь, что если возникнет необходимость куда-то вновь телепортироваться, а сила иссякнет…

– Любимый, я ничем не могу помочь, – сказала Лия. – Я не знаю, насколько тебе хватит энергии слезы.

– Да-да, прости! И думаю, это всегда по-разному. Смотря, как расходовать сверхсилу. И у меня еще шесть твоих бесценных слезинок! Возьму все же с собой две. Мало ли! Я сейчас все время боюсь… за тебя! Ты мое главное сокровище! Любовь моя…

Илья обнял девушку и начал целовать. Но тут же опомнился, отстранился и засмеялся.

– Надо идти, а то нас уже заждались, – сказал он.

Засунув две жемчужины в два разных кармана брюк, оставшиеся он положил в ящик письменного стола.

Из файла Ильи:

«Ты ненавидишь? – Тебя победили!»

«Человек сам порождает несчастье, так же как сам выращивает свое счастье».

«Не тот велик, кто никогда не падал, а тот велик – кто вставал после падения».

Из высказываний Конфуция.

Как только Илья и Лия вошли в зал, клавишник Константин сразу заиграл «Happy Birthday to You», все затихли и посмотрели на них. Илья мгновенно обострившимся слухом отчетливо различал перешептывания девушек: «Какое платье!», «Это его девушка? И откуда она? Что-то у нас в универе я такую не видела!», «Какие волосы! Нарощенные? А цвет!», «Она кореянка?»

Он провел Лию буквально сквозь строй и начал жалеть, что настоял на ее появлении здесь. Парни оглядывали незнакомку молча, но в их глазах читалась зависть к Илье. Девушки продолжали шептаться, обсуждая Лию в подробностях. Илья потряс головой, желая избавиться от разговоров за спиной, но его уши будто превратились в локаторы и улавливали все замечания, все комментарии присутствующих. В какой-то миг он захотел, чтобы его сверхспособности как можно быстрее улетучились. Но он силу, данную проглоченной жемчужиной, пока особо не тратил, а телепортация в Китай взяла ее не так и много. Но сейчас он жаждал стать обычным парнем, пришедшим на свой день рождения с любимой, и хотел просто наслаждаться моментом.

Константин закончил играть мелодию поздравления, в зале воцарилась тишина. Илья остановился напротив сцены, ребята окружили его. Он крепко держал Лию за руку и смотрел на музыкантов. Выглядели они в своем стиле: длинноволосые, в черных рваных джинсах и потертых кожаных жилетах на голое тело, разноцветными татуировками, с цепями, на которых болтались кулоны с символикой смерти. Виталий Сергеевич в черных кожаных брюках, украшенных по боковым швам металлическими заклепками, с широким ремнем, на котором блестела массивная пряжка-череп, в серой футболке испещренной черными крестами и живописными прорехами, с распущенными длинными светлыми волосами выглядел брутально. Он подошел к микрофону, выдержал эффектную паузу, широко улыбнулся и громко проговорил:

– Мы все поздравляем нашего дорогого Илью с девятнадцатилетием! Будь счастлив, сын! И мы сегодня играем и для тебя и для милой Лии и твоих гостей.

В зале раздались аплодисменты, свистки, отец поправил ремень гитары на своем плече, ударник поднял палочки и выбил дробь.

 
Ворон сел на крест могилы,
ветер взвыл, взметая пыль.
То не пыль, а пепел милой,
То не сказка, злая быль,
 

– затянул хриплым голосом Виталий Сергеевич бессмертный хит группы.

Тяжелые гитарные аккорды вторили ему, ребята завизжали, многие начали подпевать.

 
Что осталось от любви мне?
Урна праха, урна слез.
Что осталось от любимой?
Ворон на кресте, погост,
 

– прохрипел солист припев, ему вторил более высоким голосом Константин.

Илья мог бы поклясться, что они смотрели только на Лию. И вдруг Виталий Сергеевич замолчал, так и не начав второй куплет. Барабанщик продолжал заполнять паузу дробью, с недоумением глядя на солиста. Константин оторвался от созерцания Жемчужной и повернул к нему голову. Виталий Сергеевич улыбнулся и вдруг запел на эту же мелодию совершенно другие слова:

 
Нет прекраснее на свете
Твоих милых серых глаз.
Звезды гаснут на рассвете,
Взгляд сияет как алмаз.
 

Бас-гитарист, стоящий от солиста в паре шагов, ошалело переглянулся с ударником, их брови взлетели, но профессионализм не позволял показывать, что происходит что-то не то, и они продолжили играть.

 
Что осталось от любви мне?
 

– затянул припев Константин.

 
Россыпь жемчуга, не слез,
 

– подхватил Виталий Сергеевич.

 
Что осталось от любимой?
Целый мир волшебных грёз,
 

– в унисон закончили они.

Дальше начался длинный гитарный проигрыш, ребята зашумели, некоторые засвистели.

– А твой батя изменил текст, – услышал Илья и повернул голову. – Наверное, в честь твоей днюхи. Не захотел петь про кресты, да могилы.

Рядом стоял Гога и весело улыбался, возле него по обе стороны пристроились Ира и ее подруга Наташа.

– Привет, – растерянно сказал Илья, глядя на девушек. – А вы тут какими судьбами?

– А что, нельзя? – спросила Ира и надула блестящие от алой помады губы. – Привет! И с днем рождения! – добавила она и без стеснения поцеловала парня в щеку. – А это тебе…. Просто так, пустячок.

Илья взял протянутый подарочный пакетик и глянул на Лию. Но она выглядела спокойной и смотрела на девушек приветливо.

– И эта тут! – вдруг зло проговорила Наташа, глядя в упор на Лию, и скривила губы.

– А тебя сюда никто не приглашал! – с усмешкой заметил Илья и обнял Жемчужную. – И что еще за эта?! Выбирай выражения! А то быстро придам ускорения и вылетишь отсюда…

– Ну как, понравилось? – раздался возбужденный голос, и Виталий Сергеевич спрыгнул со сцены и подошел к ребятам.

Но смотрел он только на Лию.

– Красиво, – ответила она и улыбнулась. – Благодарю за доставленное удовольствие.

– Ишь ты какая вежливая, просто пай-девочка, – не выдержала Ира. – Знаем мы твое удовольствие! Ах-ах-ах, – застонала она, передразнивая актрис порно.

Виталий Сергеевич изумленно посмотрел на нее.

– Эй, малышка! Ты чего тут устраиваешь? – быстро спросил он.

– Вы папа Ильи? – другим тоном сказала она. – И почему вы позволяете вашему сыну дружить с такими девицами? Она же бесстыдная тварь! В порнушке снимается. Я сама в инете фотки видела, и там она голая!

Илья ощутил такой прилив ярости, что в глазах потемнело. Но он помнил о своей силе и с трудом удержался от того, чтобы не врезать Ире по лицу.

– Ты что-то путаешь! – сухо ответил Виталий Сергеевич. – И тебе лучше покинуть нас. Я не допущу, что Илье портили праздник какие-то неадекватные….

Он вовремя замолчал, подхватил Иру и Наташу под локти и вывел из зала.

– Ну и дела! – протянул Гога. – Вот же дура!

– Она влюблена, – тихо сказала Лия. – Так и пышет энергией любви.

– И что? – раздраженно бросил Илья. – Это не дает ей право приходит сюда и оскорблять тебя!

– Ей больно, что ты ее не любишь, – продолжила Лия. – И эта боль толкает ее на злые поступки.

– Надо найти Ксению, – сказал Гога. – Вы ее тут не видели? Она вроде хотела прийти.

– Ты прав! – согласился Илья. – Пусть заставит Хенга…. В смысле этого продюсера удалить фотки Лии с его сайта. Сколько можно?

– И что это за девушки? – услышали они возмущенный голос быстро идущего к ним Виталия Сергеевича. – Какие нахалки! Явиться сюда и оскорблять гостей. И вроде алкоголем от них не пахло. Ты как? – обратился он к Лие.

– Хорошо, – с улыбкой ответила она и прижалась к Илье.

– Ты как голубка, – тихо заметил Виталий Сергеевич. – Ладно, пора продолжать наше выступление.

И он запрыгнул на сцену.

Илья усадил Лию за столик у окна и попросил Гогу составить ей компанию. Группа «Ворон и крест» начала выступление, но текст следующей песни «Голгофа моей страсти» Виталий Сергеевич уже не менял.

– Я хочу звякнуть Ксюхе, – сказал Илья, низко склонившись к Гоге, – но тут говорить невозможно, не слышно ничего. Ты побудь с Лией, а я выйду на улицу.

Он коснулся губами приоткрытых губ девушки, прошептал, что вернется быстро, и двинулся к выходу.

Но едва он вышел за порог кафе, как тут же увидел Иру. Она о чем-то спорила с подругой, размахивая руками. Ее лицо покраснело, глаза были влажными, словно она вот-вот расплачется. Наташа уже заметила Илью и толкнула подругу в плечо. Та замолчала и повернула голову ко входу в кафе. Но слезы все-таки брызнули. Ира стояла неподвижно, а они текли и текли по ее щекам. Но девушка их не вытирала. Ее вид был жалок, выражение лица – крайне несчастным, и Илья со своими вновь возращенными эмоциями испытал прилив сострадания и быстро подошел к девушкам.

– Ну, ты чего? – спросил он и протянул ей свой носовой платок.

Ира всхлипнула, взяла его и отвернулась, вытирая глаза. Наташа смотрела на парня пристально, потом быстро сказала, что ей нужно идти. Она чмокнула подругу в щеку, зачем-то погрозила Илье пальцем и двинулась в сторону шоссе. Илья проводил взглядом ее полную низкорослую фигуру, обтянутую шелковым платьем, позволяющим видеть все складки и валики жира, и отчего-то посочувствовал «некрасивой подруге».

«Могла бы на диету сесть и спортом заняться. Привела бы себя в порядок и сразу добрее стала», – подумал он и удивился сам себе.

– Ты успокоилась, Ириша? – заботливо спросил он.

И девушка вздрогнула от этого ласкового обращения и подняла на него мокрые глаза. Она протянула ему влажный платок, но он лишь покачал головой, и Ира засунула его в карман брючек и начала улыбаться.

– Послушай, – начал Илья, – все получилось как-то уж очень подло. Не находишь? Ты явилась без приглашения на мою днюху и первым делом оскорбила мою девушку.

Ира, не ответив, вынула смартфон и начала что-то искать. Илья ждал, понимая, что сейчас последует. И не ошибся. Девушка протянула ему на ладони гаджет и ткнула пальцем в открывшиеся фотографии.

– Разве это не она? – спросила Ира. – Не поверю, что ты не в курсе! И не понимаю, как после этого можно с ней встречаться.

– Я люблю Лию, – просто сказал Илья.

И девушка замерла, глядя на него. Слезы вновь брызнули. Она вынула платок и прижала к глазам. Илья терпеливо ждал, пока девушка успокоится. Он испытывал противоречивые чувства. Влюбленность Иры ему даже льстила, но в то же время жалость сжимала сердце, он знал, что у девушки нет никаких шансов, и, сам полюбив, понимал, какую боль она ощущает.

– Ты не можешь любить эту… куклу, – тихо проговорила она. – Ты разве не видишь? Она ненастоящая! Она будто замороженная! Знаю, вам, парням, постоянно нужно разнообразие… для тонуса. Вот вы и увлекаетесь, не пойми кем. Нет, чтобы обратить внимание на простых девчонок! Но вам подавай экзотику. Но на таких не женятся! Ты же это понимаешь? Илюша, она ведь актриса порно. Очнись!

– Да с чего ты взяла? – спросил он. – Ты же не видела ни одного фильма с ее участием! Я это точно знаю, потому что такого кино просто не существует. А эти фотки…. Разве они пошлые? Да Лия здесь невинна, как дитя.

– Невинна? – усмехнулась Ира. – Вот меня ни за какие деньги не заставишь сниматься голой!

– И ты молодец, что следуешь своим принципам, – одобрил он. – Но не все так однозначно в этом мире. А ты не думаешь, что актрису мог заставить сняться в таком виде продюсер? А вот и он…, – растерянно добавил Илья, глядя на подходящих к ним Ксению и Хенга. – Господин Веймин собственной персоной.

Ира резко обернулась, с любопытством посмотрев на парочку.

Хенг повис на девушке, он выглядел заторможенным и бледным, глаза запали, под ними залегли синие тени. Илья знал, что с наступлением ночи демон впадает в состояние, похожее на анабиоз, а уже был поздний вечер. Солнце село, багрово-серые сумерки искажали окружающее, желтоватый свет фонарей и красноватые полосы света из окон кафе, украшенных «алыми парусами» дизайнерских занавесей, лишь добавляли картине некоего сюрреализма. Илья, глядя на демона и вампира лиу, свободно разгуливающих по улице его родного города, ощутил напряжение и раздражение. Он только что испытывал самые разнообразные эмоции, но в основной своей массе позитивные. Радость от встречи с друзьями, жалость к толстушке Наташе, сострадание к несчастной влюбленной Ире, всепоглощающая любовь к Жемчужной наполнили его, и он наслаждался вернувшимися яркими чувствами. И появление представителей «темного мира» оказалось для его психики неожиданным ударом. И даже Ксения сейчас вызывала только негативные эмоции.