Текст книги "Советская кавалерия на фронтах Великой Отечественной"

Наступать кавалеристы могли только ночью методом неожиданной ночной атаки или просто обходить опорные пункты врага. Так оно и вышло на деле. Их ночное наступление оказалось совершенно неожиданным для противника. Спящие в жарко натопленных домах и землянках немцы были застигнуты врасплох. В первые же часы наступления кавалеристы овладели несколькими населенными пунктами, захватили много трофеев, среди которых оказалось два шестиствольных миномета и большое количество боеприпасов к ним (один из минометов, по приказу фронта, был отправлен на Большую землю самолетом Р-5). Такие минометы в то время считались новинкой и причиняли в рейде нашим войскам немало неприятностей.

Наступление началось вечером 18 февраля и развивалось успешно. 2-я гвардейская кавдивизия неожиданным ударом выбила немцев из села Изборово, 21 февраля 8-я воздушно-десантная бригада заняла село Бекасово, а 41-я кавалерийская дивизия – Яковлево. Советские части перерезали железную дорогу и частично разрушили ее. Корпус Соколова в это время перехватил автостраду и закреплялся в селах Азарово и Черново в 6 км севернее. Однако соединиться двум подвижным группам так и не удалось.

Противник, подтянув танки, авиацию и 3 бронепоезда, сначала отбросил от автострады корпус Соколова, а 25 февраля нанес серию контрударов по группе Белова, окружив 41-ю кавдивизию, бригаду Ануфриева, 250-й полк майора Солдатова и 329-ю стрелковую дивизию. Белову пришлось отказаться от наступления на Вязьму ради спасения своих войск. На помощь окруженным направилась 2-я гвардейская кавдивизия. После 3-дневных боев кавалеристам и парашютистам удалось прорваться через вражеское кольцо и соединиться с главными силами. Но потери были велики. Так, в 75-й кавдивизии насчитывалось лишь 59 активных штыков.

Командование 329-й дивизии приняло решение пробиваться на восток, к 33-й армии Ефремова. Фактически дивизией уже никто не управлял, она распалась на мелкие группы, действовавшие по своему разумению.

В итоге через боевые порядки противника к Белову и Ефремову смогли просочиться примерно 700 человек. 10 марта майор Солдатов вывел в расположение кавалерийского корпуса остатки 250-го полка – 75 лыжников.

К 21 февраля кавалерийские дивизии вплотную подошли к железной дороге, овладели деревнями Бекасово, Березки и вели бой за Реброво, расположенное на железной дороге. Их передовые части подошли к станции Семлево и Еськово. Но никаких действий с севера они не слышали, кавкорпус Соколова не давал о себе знать. Между тем по железной дороге подошли два бронепоезда противника и начали поливать кавалеристов морем огня. Авиация противника неистовствовала, а наших самолетов совершенно не было видно.

До 23 февраля Бекасово три раза переходило из рук в руки, ночью брали его кавалеристы, днем – немцы. Наконец Бекасово осталось в руках немцев. Полоса прорыва группы Белова к железной дороге стала настолько узка, что противник буквально насквозь простреливает ее.

В разгар труднейших боев в самых неблагоприятных условиях Жуков прислал командиру группы новую телеграмму:

«…Почему вы, вопреки приказу Ставки и Военного совета фронта, ушли из-под Вязьмы? Кто вам дал право выбирать себе задачу? Задача определена моим приказом. Вы, кажется, забыли, что бывает за невыполнение приказа, хотя сами арестовываете и предаете суду виновных..».

От 11-го кавкорпуса по-прежнему не было никаких данных. Вообще, было не ясно, есть ли он? Кононенко посылал к нему несколько групп разведчиков. От 2-й гв. и 41-й кавдивизий тоже шли на север специальные группы разведчиков. Самая первая группа для связи с Соколовым ушла еще 9 февраля. Ею командовал командир пулеметного эскадрона младший лейтенант Рубец. Но Соколов к Белову никого не слал. Наконец, разведчики возвратились. Они были в штабе Соколова, говорили и видели его, но он далеко севернее шоссе Смоленск – Вязьма. Командующий же фронтом продолжал уверять Белова, что 11-й кавкорпус захватил шоссе. Больше того – закрепился на нем! До шоссе войскам Белова оставалось всего 5–6 км, но возвратились разведчики и доложили: по шоссе спокойно двигаются танки и машины немцев. Кому нужен такой обман? Еще одна группа разведчиков прошла к Соколову. Она нашла его далеко севернее шоссе, но он сообщал: сегодня ночью буду наступать на Рублево с севера.

Но ночь на 25 февраля не приносит успеха ни наступавшим с юга, ни Соколову, наступавшему с севера. А утром 25 февраля – катастрофа. После ожесточенной бомбежки, штурмовки и артиллерийской подготовки пехота и танки противника перешли в наступление и легко перерезали узкую полосу прорыва кавалеристов Белова. 41-я кавдивизия и 8 вдбр были отрезаны, и их со всех сторон ожесточенно атаковали, бомбили и обстреливали артиллерия, минометы и танки врага, дополнявшие «работу» авиации. Белов разрешает их командирам, находящимся со своими войсками в окружении, самим принимать решение, куда им прорываться: на север к Соколову или на юг к группе Белова.

Все войска Белова были связаны боем, противник на всех участках активно атаковал их. День 25 февраля – день особой активности врага. Глинский и Ануфриев все же решили пробиваться на юг и просили Белова оказать им хотя бы какую-нибудь помощь. И вот 2-я гв. и 57-я кавалерийская дивизии собирают все, что могут, и помогают атакой с фронта. Лишь 27 февраля Глинскому и Ануфриеву удалось вырваться из тисков врага. При этом они понесли большие потери, но немалые потери понесла и 2-я гв. кавдивизия. Среди погибших – командир одного из ее полков – подполковник Костин. Кроме людей 41-я кавдивизия потеряла всю полковую артиллерию.

Пока шли бои под Вязьмой и Семлево, противник еще 17 февраля в районе Оленино перехватил пути сообщения 39-й армии и 11-го кавалерийского корпуса. Связь этих войск с главными силами фронта поддерживалась по узкой полосе (2–3 км) между Нелидово и Белым.

Уже несколько дней не было связи с 329-й стрелковой дивизией, там, видимо, произошла очередная катастрофа.

329-я стрелковая дивизия, входила в состав 33-й армии, но оказалась отрезанной немцами и, когда группа Белова подошла с юга к Вязьме, ее передали ей. Дивизия была без артиллерии и каких-либо других средств усиления. В ее полках насчитывалось по 100 активных штыков, и, таким образом, она фактически была не боеспособна. Получив эту дивизию, генерал Белов как мог, пополнил ее состав. В частности, в состав дивизии вошел 250-й воздушно-десантный полк.

Вместе с 75-й кавдивизией 329-я стр. дивизия заняла оборону южнее Вязьмы.

Пока кавалеристы дрались у Семлево, а затем у Издешково и железнодорожных мостов через Днепр, немцы, пользуясь сильной метелью, отсутствием разведки, наблюдения и надежного обеспечения флангов, уже 19 февраля атаковали боевые порядки 329-й стр. дивизии, заняли и сожгли село Стогово, которое оборонялось 250-м воздушно-десантным полком, а затем, обошли с флангов боевые порядки дивизии и оказались в ее тылу.

С 22 февраля Белов потерял всякую связь с дивизией. Ее радиостанция не отвечала на его позывные. Участь дивизии, пока была не известна.

Уже 26 февраля, стало совершенно ясно: соединиться с Соколовым группе Белова одними их усилиями невозможно. Когда Ануфриев вырвался из окружения, Белов узнал, что один его батальон во время боя за Реброво в ночь на 25 февраля прорвался через железную дорогу и достиг шоссе Смоленск – Вязьма, но там частей Соколова не встретил.

Белов принимает решение действовать на север из района еще западнее Семлево и овладеть Издешково. Теперь ему уже было ясно, что противник стремится захватить инициативу в свои руки, чего нельзя было допустить, иначе он получит возможность диктовать свою волю и громить кавалеристов по частям.

Вот какие выводы сделал при оценке действий своих кавалеристов командир 1-го гвардейского корпуса П.А. Белов в представленном Г.К. Жукову объяснении проведенных боев в районе Вязьмы (шифровка № 1085 от 26.02 1942 г.):

«Главнокомандующему Западного направления тов. Жукову

Объяснение

Представляю ведомость боевого и численного состава корпуса на 25.02.1942 года и краткое описание боевых действий.

Рейд на Вязьму начался в ночь на 27 января 1942 года.

1 этап: В течение трех ночей мне удалось провести через оборону противника и Варшавское шоссе пять кавалерийских дивизий. Первому гвардейскому кавкорпусу преодолеть Варшавское шоссе удалось; после долго никому не удавалось. Корпус пошел в рейд налегке. Взята только полковая артиллерия гвардейских дивизий и то не полностью. Вся дивизионная артиллерия, дивизионные тылы, танковая бригада, зенитные артдивизионы, полк «РС» сознательно не взяты, так как машины не могли пройти без дороги по глубокому снегу.

2 этап: Железная дорога Вязьма – Чепляево пересечена кавкорпусом 31 января 1942 года, хотя охранялась противником. Железная дорога до сего времени удерживается немцами, отделяя 33-ю армию от Первого гвардейского кавкорпуса.

3 этап: Наступление на Вязьму во взаимодействии с 33-й армией. День за днем корпус продвигался вперед. Занял ПАСТИХА, оседлал большак у ВОЛОДАРЕЦ. 16 (шестнадцать) километров осталось до ВЯЗЬМЫ. 33-я армия не продвинулась. Взаимодействия не получилось. Противник свободно маневрировал резервами и выбил 117-й лыжный батальон и 75-ю кавдивизию с большака и из ПАСТИХИ. Противник сильно закрепился. Средств его подавления в корпусе почти нет.

4 этап: с 12 февраля по 15 февраля 1942 года попытка овладеть СЕМЛЕВО совместно с 8-й воздушно-десантной бригадой.

СЕМЛЕВО окружено. Бои на улицах. Противник по радио просит помощи. Он подбросил резервы из Вязьмы к станции СЕМЛЕВО, станции ИЗДЕШКОВО. Танки противника решают все дело. Осада села СЕМЛЕВО снята. Семлево является тактическим ключом к железной дороге. По расчищенным дорогам к нему подходят машины и танки с трех сторон.

5 этап: 18 февраля 1942 года наступление к железной дороге у станции СЕМЛЕВО для соединения с Соколовым (11-й кавкорпус) с целью отрезать Вязьму с запада. Наступление на узком фронте до железной дороги идет успешно: больше потери у противника и трофеи у нас. Достигнута внезапность. Для солидного разрушения железной дороги средств нет. Попытки взорвать путь противотанковыми гранатами и артснарядами имеют лишь временный успех, противник при поддержке двух бронепоездов восстановил путь. Огнем бронепоездов, артиллерии и танков он отбрасывает 41-ю КД, 2-ю гв. КД и 8-ю ВДБР от железной дороги. Он прочно удерживает автостраду против конницы Соколова, бросает резервные батальоны и танки главным образом с флангов ударной группы Первого гвардейского кавкорпуса.

Трое суток (23, 24 и 25 февраля 1942 года) части корпуса отбивали фланговые атаки противника, находясь в узком коридоре и пытаясь соединиться с Соколовым. Один мой разъезд зашел севернее ПЛЕТУШОВО и прислал донесение из леса севернее автострады (автострада Москва – Минск). Частей Соколова не нашел. Батальон 8-й воздушно-десантной бригады (командир Калашников) дошел до дер. БЕРЕЗНЯКИ (севернее автострады), но частей Соколова не видел, а слышал только шум боя где-то севернее.

Длительное пребывание в узком коридоре под перекрестным огнем противника, воздействием авиации и танков грозило бесполезным истреблением людей. Одной стороной коридора цель не достигается.

Передо мной два решения:

– или прорываться севернее автострады к Соколову;

– или выйти из коридора назад.

Первый вариант совершенно освобождал бы силы противника юго-западнее ВЯЗЬМЫ. Противнику было бы выгодно такое решение. Второй вариант приводил к сковыванию противника юго-западнее ВЯЗЬМЫ и давал мне свободу маневра на будущее. Был выбран второй и с тяжелыми боями и обоюдными потерями части 41-й, 21-й, 57-й кавдивизий и 8-й воздушно-десантной бригады были выведены из двойного окружения. Решение было принято, когда обстановка была мне известна. С передовыми дивизиями были представители штаба корпуса, которые доносили мне независимо от донесений командиров дивизий. Связь была бесперебойная.

Выводы:

Слабый состав рейдирующей части корпуса, особенно в артиллерийском отношении, не позволил прорвать всю глубину обороны противника. Противник постоянно имел преимущество в технике. Он свободно маневрировал резервами по заранее расчищенным дорогам в глубине обороны. Части корпуса не могут прочно закрепить успех ввиду своей малочисленности и слабости в огневых средствах. Поэтому противник со своей техникой, особенно с танками, проникает в обороняемые нами населенные пункты. Подступы к ВЯЗЬМЕ со всех сторон заняты противником в радиусе от 10 до 20 километров, а железная дорога и автострада ВЯЗЬМА – СМОЛЕНСК заняты противником на всем протяжении и упорно обороняются (использованы инженерные сооружения, возведенные советскими войсками в конце лета и осенью 1941 г.).

ВЯЗЬМА не взята корпусом потому, что не по силам, железная дорога не захвачена корпусом, хотя и пересекалась, потому, что противник превосходит в технике и силах. Корпус в наличном составе в состоянии делать набеги, но не в состоянии удерживать захваченные (тактически) населенные пункты. Противник понес потери большие, чем корпус. Политико-моральное состояние личного состава корпуса здоровое. Инициатива действий осталась в руках корпуса.

Ген-лейтенант Белов

Ген-майор Щелаковский».

Практически это констатация того, что попавшие в окружение войска, в частности кавалерия, могут вести полупартизанские боевые действия.

Поражает комментарий Г.К. Жукова на этом документе

«Тов. Голушкевич. Вот образец бездарности…

Г. Жуков 28.02.1942 года»

Несмотря на такую убийственную резолюцию, позднее, в мемуарах, Г.К. Жуков отмечает: «Находясь в тылу противника, корпус П.А. Белова, группа М.Г. Ефремова и воздушно-десантные части вместе с партизанами в течение двух месяцев наносили врагу чувствительные удары, истребляя его живую силу и технику.

… Командование фронта, установив с П.А. Беловым и М.Г. Ефремовым радиосвязь, в пределах возможного наладило снабжение их войск по воздуху боеприпасами, медикаментами и продовольствием. Воздушным путем было вывезено большое количество раненых».

Анализируя эту операцию, генерал Лисов пишет: «…в конце января и начале февраля в тылу вяземской группировки противника сложилось несколько очагов борьбы советских войск. Это группы генерала Белова и Ефремова, группы десантников майора Солдатова и подполковника Ануфриева. К моменту принятия решения на применение 4-го воздушно-десантного корпуса в феврале положение указанных групп нельзя было считать даже удовлетворительным. Отсюда возникает вопрос: стоило ли в этой обстановке бросать десантников навстречу войскам 50-й армии? Не лучше ли было бы 4-й ВДК использовать вначале для усиления группы Ефремова, затем, соединив эти войска с группой генерала Белова, образовать единый плацдарм и, опираясь на него, под единым командованием… нанести удар на север между Вязьмой и Смоленском, навстречу 11-му кавалерийскому корпусу Калининского фронта или на юг навстречу армии генерала Болдина? Но командование Западным фронтом не дало соответствующих указаний.

Несогласованность как в сроках, так и в направлении действий советских войск под Вязьмой не позволила добиться решающих успехов, а противник получал возможность отражать их атаки по частям, то в одном, то в другом месте, маневрируя своими силами и средствами».

Наступление с целью овладения Издешково должно было проводиться одновременно с нападением на железнодорожные мосты через реку Днепр. Мосты намечалось взорвать. Действия планировались на 2 марта.

В ночь на 2 марта специальные отряды, направлявшиеся к железнодорожным мостам, были обнаружены, и противник, подведя сюда бронепоезд, не допустил их к мостам. На станцию Дорогобуж прибыл эшелон со свежими силами противника из Смоленска. Одновременно, разведчики отмечали переброску войск противника из Смоленска по автостраде на Вязьму.

Днем 2 марта противник перешел в наступление из Семлево на юг и на юго-запад и потеснил 75-ю кавдивизию. Танки и пехота немцев стали теснить ее на юго-восток.

К 4 марта 75-я кавдивизия вела сдерживающие бои за удержание Путьково, Бол. Староселье, и враг стал угрожать основному аэродрому Белова в Коптево. Пришлось для приема грузов и отправки раненых 5 марта переводить аэродром в Сенную.

В тот же день, 5 марта, Белов, сняв все силы, действовавшие на Издешково и к железнодорожным мостам на реке Днепр, срочно направил их в район Дебрево, Княжное, Хватов Завод на выручку и помощь 329-й стрелковой и 75-й кавалерийской дивизиям.

Наступление здесь началось в ночь на 7 марта. Ночью 6 марта младший лейтенант 75-й кавдивизии Бабичев с разведчиками пробрался к окруженной 329-й дивизии и установил с нею связь, говорил с командиром дивизии. В течение двух дней шли упорные бои, и вот в ночь на 9 марта два батальона десантников 8-й бригады прорвались к окруженной дивизии.

10 марта начали выходить из окружения группы бойцов и командиров 329-й дивизии. Днем 10 марта вышли: командир полка майор Н.Л. Солдатов с лыжниками, командир 1112-го стрелкового полка капитан Астанин с разведчиками и другие.

Стало известно, что штаб 329-й дивизии находится в лесу севернее Переходы и что командир дивизии вместе со штабом решил пробиваться из окружения ночью. Его ждали всю ночь. Были подготовлены специальные подразделения для оказания им помощи. Но ночью 11 марта вышли лишь одиночки. А перед рассветом вырвался весь 250-й воздушно-десантный полк – всего 200 человек. Командир 1112-го полка со специальной группой разведчиков пошел в лес севернее Переходы искать штаб дивизии и ее командира. Но разведчики двое суток рыскали по лесу в поисках расположения штаба, но штаб и командир дивизии как в воду канули, их нигде не было. В ночь на 12 марта никто из 329-й дивизии не вышел. На поиски штаба и командира были посланы еще четыре группы разведчиков.

В ночь на 14 марта из окружения выходит командование 329-й стрелковой дивизии, а с ним группа примерно в 200 человек. Начальник штаба дивизии, начальник особого отдела и почти все раненые остались еще в окружении, и Белов опять посылает большую группу разведчиков на выручку несчастным, голодным, выбившимся из сил и потерявшим надежду на спасение людям. Ночью 16 марта прибыл командующий артиллерией дивизии и с ним группа бойцов и командиров.

В начале марта 1942 года проход между Нелидово и Белым был закрыт противником. В конце марта гитлеровцы, пытаясь уничтожить конницу, бросили против 11-го кавалерийского корпуса 11-ю танковую и 208-ю пехотную дивизии. Разгорелись жаркие бои, в которых кавалеристы проявили высокую стойкость и массовый героизм.

Так, например, тыльный отряд 135-го кавалерийского полка под командованием лейтенанта Н.В. Семенова при отходе с трудом сдерживал натиск врага. В этом бою Семенов погиб. Командование отрядом принял политрук И.Н. Костюк. Более часа спешенные конники отбивали ожесточенные атаки гитлеровцев. Расчет станкового пулемета сержанта П.И. Лося уничтожил более 60 вражеских солдат. После выполнения задачи остатки отряда с боем отошли и присоединились к полку. За героический подвиг в этом бою сержант П.И. Лось посмертно награжден орденом Ленина. В этом же бою погиб дважды краснознаменец, участник Гражданской войны, коммунист командир полка подполковник А.И. Бенько.

Кавалерийским корпусам не удалось выполнить задачу по освобождению Вязьмы. Прорвавшись в тыл противника на его главную коммуникацию Вязьма – Смоленск, они не имели необходимых сил и средств, чтобы удержать ее. Кавалерийские корпуса не располагали не только танковыми, артиллерийскими и авиационными средствами усиления, но и не смогли провести с собой даже свои штатные (Т-26) танки и артиллерию. В решающие дни боев кавалеристы остались без боеприпасов и, несмотря на героические усилия, не сумели овладеть Вязьмой и были отброшены от дороги на Смоленск. Чтобы окружить и разгромить группу армий «Центр», требовались крупные резервы Ставки, но резервы эти были распределены по всему советско-германскому фронту от Ленинграда до Крыма.

Для завершения операции Ставка провела воздушно-десантную операцию силами 4-го воздушно-десантного корпуса. Десантники, соединившись с частями 1-го гвардейского кавкорпуса, в начале февраля парализовали работу железной дороги и автомагистрали Смоленск – Вязьма, но войска Калининского и Западного фронтов не смогли развить наступление ввиду сильного сопротивления противника и в апреле 1942 г. перешли к обороне.

Части 1-го гвардейского и 11-го кавкорпусов, 4-го воздушно-десантного корпуса генерала А.Ф. Казанкина продолжали действовать в тылу врага. Им удалось овладеть значительным районом южнее Вязьмы, который они удерживали до 25 мая 1942 года, сковав до пяти дивизий противника.

Кавалерийские соединения, действовавшие в тылу противника, пополнялись, чем могли из местных ресурсов. Были созданы призывные комиссии, группы по розыску и приведению в готовность оружия, оставленного нашими войсками, дравшимися в окружении осенью 1941 года. Так, до 12 марта комиссия по призыву 1-й гвардейской Ставропольской кавдивизии направила в полки 2437 человек, в том числе 411 из Семлевско-го района, центр которого находился в руках немцев. В частях дивизии были восстановлены все сабельные и пулеметные эскадроны, полковые батареи и другие подразделения. По инициативе комсомольской организации 1-го гвардейского кавполка майора П.М. Зубова и при помощи молодежи Дорогобужского района за 6 дней на местах боев осенью 1941 года было найдено 1210 винтовок, 30 станковых пулеметов, 20 орудий.

В 1-м гвардейском кавкорпусе из оставленного нашими войсками осенью 1941 г. оружия и трофейного оружия были сформированы две артиллерийские батареи, минометный дивизион и танковый батальон в составе 20 танков.

Отлично выполнял свои обязанности начальника полковой артиллерии 6-го гвардейского кавполка капитан Красношапка Г.И. – кавалер ордена Красного Знамени. В период с июня 1941 по январь 1942 года в условиях тяжелых боев подчиненный ему состав казаков-артиллеристов сохранил все 8 орудий полка. Особо отличился капитан Красношапка в рейде под Вязьмой. В районе деревни Покрова им были приведены в боевое состояние две 152-мм гаубицы. Под его руководством была проведена работа по розыску и извлечению из-под снега боеприпасов к этим орудиям. Эти орудия использовались полком при разгроме батареи противника в районе совхоза Кайданова, что обеспечило бой полка и партизан.

В боях за Семлево и Семеновку при острой нехватке боеприпасов к 76-мм орудиям образца 1927 года капитан Г.И. Красношапка организовал переделку боеприпасов образца 1938 года путем гильз, уменьшения зарядов и перестановки капсюльных втулок. В августе 1942 г. капитан Красношапка был назначен заместителем командира 1-го гвардейского Отдельного конно-артиллерийского дивизиона.

Оперативная группа генерала П.А. Белова действовала в тылу врага пять месяцев. К весне кавгруппа стала испытывать огромные трудности с оружием и боеприпасами. В госпиталях насчитывалось более 3 тысяч раненых и больных, осложнялась проблема фуража и продовольствия.

Иссякли местные продовольственные ресурсы. Бывали дни, когда солдатам выдавалось по стакану ржи. Из этого зерна варили кашу. С фуражом было не лучше. Лошадей кормили гнилой соломой с крыш или ветвями деревьев.

Такое же положение было и в 11-м кавкорпусе. С 15 марта по 1 июля 11-й кавкорпус вел оборонительные бои на рубеже Ашкурково, Ново-Лысково (50–60 км северо-западнее Вязьмы). В середине мая вместо 24-й кавдивизии в корпус вошла 46-я кавдивизия уральских казаков подполковника Михайловского М.Ф. Сформированная в июле 1941 года, она вела боевые действия в составе 31-й армии Северо-Западного фронта, в районе оз. Селигер на торжокско-калининском направлении, затем участвовала в Ржевско-Сычевской операции.

В целях усиления кавалерийской группы генерала Белова, действовавшей в тылу врага, командующий Западным фронтом получил от Ставки задачу осуществить воздушно-транспортную операцию по переброске в тыл противника личного состава, вооружения, материально-технических средств. Эти войска должны были удерживать и расширять занимаемый ими район, а также наносить удары по коммуникациям, железным дорогам и базам противника в районах Смоленска, Ярцева, Вязьмы, Починки[92]92
  Архив МО, ф. 132 а, оп. 2642, д. 41, л. 130–131.


[Закрыть]. Срок операции был определен с 10 по 25 мая 1942 года. Согласно директиве Ставки к операции привлекалось 120 самолетов. Обратными рейсами самолетов предполагалось эвакуировать раненых из группы Белова[93]93
  ИВМВ 1939–1945. Т. 5. С. 115.


[Закрыть].

В середине июня 1942 года 11-й кавалерийский корпус в составе 39-й армии с боями вышел из окружения и соединился с частями 41-й армии, где и был расформирован. Личный состав и боевая техника 11-го кавкорпуса была передана на доукомплектование 24-й кавалерийской дивизии, которая вскоре была обращена на пополнение частей 2-го гвардейского кавалерийского корпуса.

* * *

В первой декаде марта на всем советско-германском фронте наступило относительное затишье. Обе стороны пополняли войска, сильно поредевшие за истекшие месяцы.

В тылу у немцев южнее и юго-восточнее Вязьмы продолжала существовать обширная зона, контролируемая регулярными советскими частями и партизанскими отрядами. В ряде районов была установлена Советская власть, работали призывные комиссии, шел сбор оружия, боеприпасов и продовольствия. Генерал Белов произвел реорганизацию своей группы, расформировав 41, 57 и 75-ю кавалерийские дивизии, а их личный состав использовав для доукомплектования двух гвардейских дивизий.

За счет мобилизации мужского населения в возрасте до 49 лет и «окруженцев», численность корпуса была доведена до 17 тыс. человек. 1-я гвардейская кавдивизия генерал-майора Баранова дислоцировалась в районе Дорогобужа, подчинив себе все местные партизанские формирования. 2-я кавдивизия генерала Н.С. Осликовского контролировала район Всходы, Сенютино.

4-й воздушно-десантный корпус занимал район Ключи, Тыновка, Юркино, Петрищево, Новая, станция Вертерхово. Общий фронт обороны составлял 35 км. В первой половине марта более или менее было налажено снабжение корпуса и эвакуация раненых по воздуху. Однако в воздушных перевозках часто бывали длительные перерывы из-за неблагоприятных метеоусловий, возросшего противодействия ночных истребителей противника и нехватки транспортных самолетов. В состав корпуса вновь влилась 8-я бригада Ануфриева, от которой, правда, осталось чуть больше батальона.

Группа Ефремова держала оборону по реке Угре в районе Шеломицы, Гуляево. От обескровленных войск требовалось «организовать оборонительные действия так, чтобы ни в коем случае не допустить сдачи занимаемой территории и сужения района действий группы».

Ни одна из советских группировок во вражеском тылу не получила приказа о прорыве из окружения, так как для Жукова принять подобное решение означало окончательно отказаться от надежд захватить Вязьму. Ставка в директиве от 20 марта отмечала, что «ликвидация ржевско-гжатско-вяземской группировки противника недопустимо занянулась», и вновь приказывала овладеть городами Гжатск, Вязьма, Ржев.

Немцы оставили лесные районы, но цепко удерживали узловые населенные пункты и основные коммуникации. Вокруг зон, занятых советскими частями, были созданы полосы заграждений и укреплений, состоявшие из минных полей, рвов, ледяных валов, дзотов. Эти рубежи оснащались артиллерией, танками и прожекторами. Измотав армии Западного фронта, противник мог теперь выделить больше сил и средств для очистки своих тылов. Германские части начали планомерно сжимать кольцо.

Так, отразив наступление 50-й армии, немцы смогли вплотную заняться десантниками Казанкина. 18 марта части 131-й пехотной дивизии нанесли удар с востока и заняли Пушкино. К концу боя от оборонявшего этот пункт 4-го батальона 214-й воздушно-десантной бригады в живых осталось лишь 30 человек. 31 марта 34-я пехотная дивизия ударила в стык 9-й и 214-й бригад между деревнями Дубровня и Пречистое и заняла Куракино. Части корпуса понесли значительные потери. Отряды парашютистов-диверсантов, не предназначенные и не вооруженные для правильного боя, оказались в тяжелом положении. Была потеряна почти вся артиллерия, ощущался острый недостаток в боеприпасах и продовольствии, в госпиталях корпуса находилось свыше 2000 раненых, причем треть из них нуждалась в немедленной эвакуации. 3 апреля немцы захватили Акулово, а к 9 апреля – деревню Жуковку, станции Вертерхово и Угра. На следующий день пали поселок Комбайн и Марьино. Создалась реальная угроза расчленения 4 ВДК на две части.

Полковник Казанкин обратился за поддержкой к генералу Белову. На помощь десантникам была послана вся 2-я гвардейская кавалерийская дивизия. Наконец, 11 апреля воздушно-десантный корпус по распоряжению Военного совета фронта был подчинен штабу 1-го кавкорпуса. Белов по этому поводу саркастически заметил, что все советские соединения в тылу противника имели свои задачи, «но как только они попадали в тяжелое положение, их сразу же переподчиняли штабу корпуса и на нас возлагалась особая ответственность за их спасение». Объединенными усилями конников и десантников в крайне ожесточенных боях к 12 апреля немцев удалось остановить. Десантники перешли к обороне вместе с партизанским отрядом Жабо.

В эти дни началась агония группы Ефремова. 10 апреля он послал донесение: «С 13.00 10.04.1942 г. враг бросил на сжатие кольца танки и пехоту, нацелив их на каждый наш укрепленный район… Стремлюсь организовать оборону по реке Угре». 12 апреля Ефремов получил заведомо невыполнимую директиву командующего Западным фронтом пробиваться на восток навстречу 43-й и 49-й армиям, которым предписывалось в один день прорвать оборону противника на всю глубину.

Оценивая действия войск Голубева и Захаркина, полковник Генштаба К.В. Васильченко писал: «Они разбросались на широком фронте по разным направлениям, без тесной увязки проводимых операций между собой. Не умели быстро достигать превосходств в силах на решающем направлении за счет решительного оголения второстепенных участков фронта. Стремление быть сильными везде, боязнь проявить оперативный риск вело к распылению сил и средств в каждой из них.

Вначале армии даже не имели резко выделенных ударных группировок; особенно в худшую сторону в этом вопросе выделяется 49-я армия, в которой даже дивизии действовали по различным направлениям, и нельзя понять по оперативной обстановке, где и на каком направлении командующий армией ищет решение своей задачи.

43-я армия, начиная с февраля, имела ударные группировки на отдельных направлениях, но слабые по численному составу и раздробленные по силе. На первом этапе ей пришлось вести бои против мятлевской группировки противника, которая напрягала все усилия для того, чтобы прорваться через части 43-й армии на северо-запад и против затянувшейся бреши в районе Захарове. В дальнейшем создала две ударные группировки и, наконец, одну сильную южную группировку, но с большим опозданием. Маневренность частями была слабая и малоповоротливая.