Текст книги "Триумф экстаза"

Глава 4

1 октября 1841 года

– Еще кофе, сеньора Эшленд?

Эмили улыбнулась донье Элене, которая стояла у камина и помешивала в огромном кипящем котле ароматное варево. От крупной спокойной мексиканки веяло сердечной простотой. На ней было белое платье с открытыми плечами и цветастый передник, шею украшали бусы из бисера.

Эмили поставила белую эмалированную чашку на деревянную крышку стола.

– Спасибо, не надо, донья Элена. Я уже вдоволь напилась вашего отличного кофе и наелась… – Эмили улыбнулась и упрекнула мексиканку: – Но вам нет необходимости так меня кормить, донья Элена. Я уже два раза завтракала сегодня!

– Один завтрак для вас и один для бэби, – ответила донья Элена и подмигнула ей.

Эмили оглядела уютную комнату: ряды аккуратных полок, уставленных банками, яркие занавески из набивного ситца на окнах, затянутых прозрачной кожей. Когда-то она жила в таком же фермерском доме и знала любовь и тепло семейного очага.

– Вы создали хороший дом для дона Лоренцо.

– Спасибо, сеньора. Пять долгих лет я молилась Деве Марии. Теперь сеньор Дэвид позволил нашим мечтам осуществиться.

Эмили тяжело встала, потирая спину.

– Вы и ваши люди много трудились для осуществления этой мечты, донья Элена. А теперь, друг мой, я должна собираться домой.

Эмили и донья Элена пошли вверх по склону холма, и Эмили с удовольствием оглядела маленькое поселение. Навесы сменили несколько небольших домиков и более просторное жилье для семьи де ла Пенья. Дети, цыплята и свиньи были повсюду. В отдалении несколько мексиканцев вспахивали огород под зимние посадки. Она посмотрела на поляну, где Дэвид, Мария и полдюжины мексиканцев готовили место для вечернего праздника. Стук молотков и веселые голоса наполняли воздух.

Прикоснувшись к руке доньи Элены, Эмили спросила:

– У вас все есть, что нужно для сегодняшнего вечера?

– Да, сеньора, – ответила та. – Женщины несколько дней работали, мололи маис и раскатывали лепешки. Все будет готово к вечеру.

– Хорошо. Замечательный получится праздник. Некоторые леди из города тоже собираются принести с собой какие-то блюда. – Эмили поморщилась и потерла поясницу. – Донья Элена, еще раз благодарю за гостеприимство. Сейчас я хочу попросить Дэвида отвезти меня обратно. Донья Элена положила коричневую ладонь на рукав Эмили.

– Да, сеньора, я понимаю. Малыш давит на ваш живот, да?

В этот момент Мария сбежала вниз по склону, ее черные локоны летели по ветру, бахрома на юбке из сыромятной кожи развевалась.

– Здравствуйте, донья Элена, Эмили!

Эмили улыбнулась, она никогда еще не видела Марию такой счастливой, щеки ее порозовели, зеленые глаза метали веселые искры.

Эмили попрощалась с доньей Эленой и Марией и, глядя, как обе идут рука об руку, подумала, что они похожи на мать и дочь. Продолжая подниматься на холм, она глубоко вдыхала наполненный ароматом осени воздух. День стоял теплый, приятный, а ночь, несомненно, будет прохладной – замечательный вечер для веселья.

«Каким бы он был прекрасным, если бы я с Эдгаром лучше ладила», – грустно размышляла Эмили. Муж был с ней холоден после приезда Дэвида и его подарка. Эдгар снова стал чужим, пугающим незнакомцем. За цоследние месяцы физической близости воспоминания о прошлых актах насилия исчезли. Но теперь, когда они больше не занимались любовью, прежние страхи вернулись.

– Ты выглядишь усталой, дорогая, готова ехать домой? – спросил Дэвид.

– Да, спасибо. Кажется, тут все готово.

– Согласен, – усмехнулся Дэвид. – Это будет замечательный праздник. Почти все горожане приедут, но настоящей сенсацией стало то, что ты пригласила Хьюстонов. Стоило ради этого несколько недель терпеть ворчание дяди, не так ли, дорогая?

Эмили сухо рассмеялась:

– Да. Я думаю, твой дядя опасается, что Сэм Хьюстон может уговорить его снова заняться политикой. И это было бы очень хорошо.

По дороге домой Эмили тайком рассматривала Дэвида. Как он повзрослел! В нем появились сила и уверенность мужчины, плечи раздались, голова высоко поднята. Сейчас, когда Дэвид улыбнулся, почувствовав ее взгляд, в нем не было прежней робости. Глубокие синие глаза внимательно смотрели из-под полей сомбреро, проницательные глаза мужчины. К своему удивлению, Эмили почувствовала, что краснеет, и отвернулась. Роли переменились – теперь Дэвид заставляет ее краснеть! Коляска остановилась перед домом, и Эмили с испугом увидела элегантный черный экипаж.

– Кажется, у нас гости, – небрежно заметил Дэвид, помогая ей сойти.

Эмили нервно пригладила волосы и платье. Они прошли в гостиную.

Эдгар встал.

– А, Эмили, Дэвид!

– Познакомьтесь с нашими гостями, – пригласил он, криво улыбаясь.

Мужчина, стоявший рядом с ее мужем, был очень высок, выше Эдгара на пару дюймов. Эмили сразу же околдовал пронзительный, орлиный взгляд его глубоко сидящих под кустистыми бровями глаз. Лицо и нос были широкими, рот под седеющими усами твердым и большим.

– Сэм, Маргарет, познакомьтесь с моей женой Эмили и моим племянником Дэвидом, – без тени улыбки произнес Эдгар.

– Ах, моя дорогая миссис Эшленд, как вы прекрасны! Я был бы немедленно покорен, если бы моя дорогая Эсперанса уже не завладела моим сердцем!

Эмили проследила за полным обожания взором Хьюстона, устремленным на улыбающуюся Маргарет Хьюстон. Эмили даже не заметила жену Хьюстона, настолько комната казалась заполненной доминирующей личностью генерала, и поспешно присела рядом с ней.

– Миссис Хьюстон, добро пожаловать, – радушно сказала она, протягивая ей руку.

Спокойная улыбка осветила задумчивые фиалковые глаза миссис Хьюстон.

– Зовите меня Маргарет, дорогая, прошу вас.

– А вы называйте меня Эмили.

Миссис Хьюстон была красивой женщиной. Примерно того же возраста, что и Эмили, она обладала достоинством и благородством знатной леди. Одета она была в шелковое бледно-лиловое платье, идеально подходившее к ее задумчивым фиалковым глазам. Эмили сразу же полюбила эту леди.

– Эсперанса, – позвал ее генерал с противоположного конца комнаты.

– Да, мистер Хьюстон? – ответила Маргарет.

– Я хотел бы побеседовать с Эдгаром наедине, если дамы нас извинят.

– Конечно, генерал, – ответила Эмили и решила, что ему, должно быть, лет пятьдесят с небольшим, значит, Сэм по крайней мере на двадцать пять лет старше своей жены. И все же они выглядели великолепной парой, его властная энергия уравновешивалась ее веселой невозмутимостью.

Дэвид извинился и ушел готовиться к фиесте, а Эмили снова обратилась к миссис Хьюстон:

– Ваш муж очень энергичный человек, Маргарет. Неудивительно, что его снова выбрали президентом. Поздравляю вас.

– Спасибо, Эмили. После победы Сэма на выборах нас по-королевски принимали граждане округа Вашингтон. И мы довольно много ездили по стране, пока Сэм подбирал себе кабинет. Мне так хочется поскорее вернуться в Сидар-Пойнт.

– В Сидар-Пойнт?

– Сэм построил там для меня дом, где отныне мы будем проводить каждое лето. – Маргарет застенчиво опустила глаза. – Сэм надеется, что мое здоровье улучшится. В Хьюстоне я постоянно болела.

– В Хьюстоне? Я жила там до прошлой весны. Странно, что мы ни разу не встретились.

– О, дорогая, я всю прошлую зиму и весну болела. Лихорадка, знаете ли.

– Знаю, – печально ответила Эмили. – Моя бабушка умерла от лихорадки как раз перед тем, как… как я уехала из города.

Маргарет Хьюстон положила изящную ладонь на руку Эмили и с сочувствием улыбнулась:

– Мне очень жаль. Вам повезло, что вы вышли замуж за мистера Эшленда и поселились подальше от побережья. У океана и заливов каждый год разражаются эпидемии и уносят много жизней. Мистер Хьюстон надеется, что, когда я поправлюсь окончательно, мы тоже дождемся прибавления семейства, как и вы с мистером Эшлендом. Дорогая, вы, наверное, в восторге! Когда этот ангелочек должен появиться на свет?

– Доктор сказал, что в самом начале года. – Эмили встретилась с добрым взглядом новой подруги и поняла, что может доверять этой милой даме. – Я немного боюсь, – призналась Эмили.

– Дорогая моя, это абсолютно нормально, когда ждешь первенца. Но вот увидите, у вас будет совершенно здоровый ребенок, и ваш муж будет счастлив!

Эмили задумалась над словами Маргарет Хьюстон. Действительно ли Эдгар будет счастлив, сблизятся ли они снова после рождения младенца?

Вошла Эвис Жеруар с серебряным чайным сервизом на подносе.

– Хотя вы меня и не вызывали, мадам, я подумала, что нужно подать чай, – язвительно заметила она. – Желаете, чтобы я налила?

Эмили постаралась не выдать раздражения. Деловитая миссис Жеруар компенсировала допущенный ею из-за волнения недосмотр!

– Спасибо, не надо, миссис Жеруар. Можете оставить поднос на чайном столике. Я сама налью.

После того как экономка покинула гостиную, Маргарет изумила Эмили тем, что рассмеялась и сказала:

– Дорогая моя, вы недолюбливаете эту женщину, не так ли?

– Она ведьма, вечно шныряет вокруг. Всегда вся в черном – просто ходячие похороны!

Маргарет рассмеялась:

– А вы смелая женщина. Мне кажется, мы станем подругами.

Эмили тепло улыбнулась, налила Маргарет чашку чаю и торжественно подтвердила:

– Да, самыми лучшими. Между прочим, Маргарет, это имя, которым называет вас генерал, – Эсперанса. Что оно означает?

– Это по-испански значит «та, которую я ждал», – спокойно объяснила мисс Хьюстон.

– Ты рад нас видеть, Эдгар? – спросил Сэм Хьюстон.

– Как вам известно, моя жена послала вам приглашение, – напряженным голосом ответил Эдгар. – Я был раздражен, когда обнаружил ваш ответ среди писем.

– Раздражен? – немного растерялся Хьюстон.

– Раздражен на мою жену, не на вас, – быстро уточнил Эдгар. – Так как она пригласила вас, не посоветовавшись со мной.

Сэм Хьюстон весело отмахнулся:

– Чепуха! Как ты мог сердиться на это прелестное создание, с которым я только что познакомился?

Эдгар грустно покачал головой:

– Это прелестное создание, как вы ее называете, настоящая маленькая чертовка. Садитесь, пожалуйста, Сэм. Бренди?

Мистер Хьюстон сел в большое кресло и достал из нагрудного кармана флакон с лекарством.

– Теперь меня утешает только травяная настойка. – Он сделал глоток и скорчил гримасу. – Я просил твою экономку принести мне апельсиновых корочек. Так эта гадость не столь противна.

Эдгар сел на стул напротив, пригубил свое бренди и, с любопытством глядя на старого приятеля, поинтересовался, зачем он пьет такую отраву.

– Я обещал моей Эсперансе, что брошу крепкие напитки. Эдгар расхохотался и хлопнул себя по колену большой смуглой ладонью.

– Господи, Сэм, вы и впрямь влюблены! Я никогда не думал, что доживу до того дня, когда такой человек, как вы, бросит пить ради хорошенькой женщины. Я помню тот день, когда вы чуть не свалились в Бразос…

– Хватит! – Хьюстон поднял большую костлявую ладонь. – Что прошло, то прошло. Но вернемся к насущным делам, Эшленд. Насколько я понимаю, ты не рад меня видеть?

Эдгар равнодушно пожал плечами.

– Если вы хотите знать, пригласил бы я вас или нет, то ответ будет – нет. Я предпочитаю общество своей семьи.

Сэм Хьюстон со вздохом спрятал флакон в нагрудный карман.

– Ах, Эдгар, прошу тебя, измени свое мнение. Покончи с этим своим… затворничеством. Ты мне нужен – ты нужен Техасу.

Эдгар нахмурился.

– Как я был нужен у Сан-Хасинто, когда беспомощно наблюдал, как наши доблестные солдаты вырезали шестьсот мексиканцев? – Его руки сжали подлокотники кресла. – Господи, Сэм, я никогда не забуду их жалобные вопли. Да, битва была выиграна, Сэм, выиграна легко, и все равно мои же солдаты грозились меня убить, если я откажу им в праве на месть!

Хьюстон с сочувствием кивнул:

– Да, Эдгар, я тоже пытался прекратить ту страшную бойню. Но ты должен помнить, что и мексиканцы проявили жестокость, особенно в Голиаде.

– Именно об этом я и говорю. Это жестокий век, и я не хочу участвовать в его зловещих играх.

Хьюстон вскочил:

– Но именно такие люди, как ты, могут все изменить!

– Чепуха! – И Эдгар одним глотком допил бренди. Широко разведя руками, Хьюстон подошел к окну и постарался успокоиться, глядя вниз на чудесный пейзаж.

– Эдгар, мне нужна твоя помощь.

– Это я понял из того письма, которое мне принес Райс.

– Не могу сказать, что меня удивил твой ответ. Аарон умеет все испортить. Кстати, о том месте, которое я предназначил для тебя в Вашингтоне. Я хочу, чтобы ты заменил Райса.

Эдгар криво усмехнулся и поставил бокал на стол.

– Этот бездельник ни на йоту не сдвинул наше дело, – горячо продолжал Хьюстон, – слишком много пьет и волочится за женщинами. Нам нужен в Вашингтоне настоящий мужчина, государственный муж, а кто лучше подойдет, как не бывший член палаты лордов? Только не отказывай мне сразу. Подумай. Следующей весной ты, и твоя хорошенькая жена, и ваш малыш смогли бы приехать в Вашингтон. Весной в столице очень красиво.

– Как романтично, – с сарказмом ответил Эдгар.

Сэм Хьюстон подошел к Эшленду и сурово посмотрел на него сверху вниз:

– Слушай, ты нам нужен. Мне что – встать на колени и умолять тебя? Ламар покидает республику в отчаянном положении. Казначейство обанкротилось, по стране ходят миллионы обесцененных банкнот. Этот дурак добился того, что индейцы вышли на тропу войны… Говорю тебе, Эшленд, республика на грани гибели! У нас нет никакой защиты, и единственный выход – получить статус штата. Нам нужен такой человек, как ты.

Эдгар пожал плечами и налил себе еще бренди.

– Прекрасная речь, Хьюстон. Тем не менее на меня она не произвела впечатления.

Хьюстон вернулся к своему креслу и, тяжело опустившись в него, сгорбился.

– Эдгар, ты помнишь те военные дни, когда мы обсуждали нашу мечту о Техасе?

– Да, Сэм. Виски рождает в головах некоторых очень глупые идеи.

– Не глупые, Эдгар. Эта мечта еще может осуществиться с помощью таких людей, как ты. Эдгар, что с тобой произошло? Неужели все из-за смерти твоей жены и детей?

Эдгар скрипнул зубами.

– Я предпочитаю это не обсуждать.

Но Сэм Хьюстон был не из тех, кто отступает.

– Разве твоя новая жена ничего не изменила? Между прочим, как ты женился на этой девушке?

Эдгар нахмурился.

– Это не ваше дело, черт побери! Хьюстон от души рассмеялся:

– Вижу, что характер у тебя прежний, старина. Мне всегда нравилась твоя прямота. Ну что ж, пора возвращаться в город. Нас с Маргарет ждут к ленчу.

Эдгар удивленно поднял брови:

– Вы не останетесь на праздник?

– О, мы вернемся. Мы остановились у друзей Райса в Вашингтоне-на-Бразосе, Элдеров. Между прочим, ты не возражаешь, если Аарон приедет сегодня вечером вместе с нами?

Эдгар сердито посмотрел на старого приятеля:

– Мы с Райсом не разговариваем. Кроме того, меня приводит в бешенство его похотливый интерес к моей жене.

Хьюстон снова рассмеялся и похлопал Эдгара по плечу.

– Судя по тому, как ты на нее смотришь, я бы сказал, что ты не позволишь приблизиться к миссис Эшленд никому, кто носит брюки. Но имей жалость, старина. Аарон получил тяжелый удар, узнав, что будет понижен до статуса главного мальчика на побегушках в моей новой администрации. Его надо приободрить. – Сэм немного помолчал, задумчиво глядя на друга. – Эй, Эшленд, жаль, ты не можешь сообщить Аарону новость о том, что собираешься занять его место. – И Сэм спрятал хитрую улыбку в густых усах.

В глазах Эдгара зажегся недобрый огонек.

– Да, в самом деле жаль.

В спальне, где одевались супруги, царило тягостное молчание. Эмили в одной сорочке подошла к шкафу и открыла дверцы. Она достала платье из голубой тафты и, обернувшись, подавила крик, готовый сорваться с ее губ, увидев взгляд мужа.

Никогда еще он не казался таким красивым и таким разгневанно-холодным. Эдгар стоял, небрежно прислонившись к высокому комоду, скрестив ноги в блестящих черных сапогах.

– Я в последний раз прошу тебя не надевать этот наряд. Эмили не ответила. Она подняла платье над головой и с вызовом попросила застегнуть.

Глаза Эдгара сверкнули, но он промолчал. Эмили пожала плечами и пошла к двери за Холли.

Он схватил жену за руку:

– Черт, повернись!

К ее изумлению, вместо того чтобы застегнуть платье, Эдгар стащил его через голову, бросил на стул и подхватил Эмили на руки.

– Если ты вознамерилась выставить себя на всеобщее обозрение, то недостатка внимания с моей стороны не будет. – И отнес жену на кровать.

– Нет, нет! – воскликнула Эмили, но не рискнула бороться с ним в своем положении. – Эдгар, прошу тебя, ребенок…

– Я не собираюсь причинять тебе вреда, – хрипло ответил он. – Но я с удовольствием напомню тебе, кому ты должна принадлежать в постели.

Эмили рассердилась и села.

– Ты ведешь себя жестоко, Эдгар.

– Кажется, наконец-то ты стала такой, какой мне хотелось тебя видеть. – Он отбросил сорочку и сел рядом, обняв ее за плечи. – Черт возьми, Эмили, я же сказал, что не причиню тебе вреда, – выругался Эдгар, почувствовав, как жена напряглась.

Обиженная, она посмотрела в его темные безжалостные глаза и с вызовом ответила:

– Те шрамы, которые ты оставляешь, не видны глазу.

Странно, но при этих словах суровое выражение его лица смягчилось, и Эмили увидела в глубине карих глаз искреннее сожаление.

– Возможно, ты права, дорогая, – с горечью ответил он, и глаза его затуманились. – Наверное, мы уничтожаем друг друга, любовь моя.

– Нет! – воскликнула она.

Но было уже слишком поздно, так как Эдгар привлек ее к себе и поцеловал. Они не занимались любовью, с тех пор как Дэвид привез платье. Ее тело изголодалось. Эмили оскорблял тот факт, что он собирался овладеть ею для того, чтобы доказать свою правоту, но была уже не в силах сопротивляться. Потому что в подсознании тревожно билась страшная мысль: возможно, они занимаются любовью в последний раз. Эмили знала, что не уступит мужу в вопросе о платье: слишком многое было поставлено на карту. Слишком он перестарался в своих усилиях раздавить ее гордость.

Эдгар тоже, казалось, чувствовал, насколько они близки к полному отчуждению, так как ласкал ее с удивительной нежностью, стоя на коленях, чтобы не причинить вреда ей или младенцу…

Открытая и уязвимая, Эмили была близка к эмоциональному срыву. Эдгар не облегчал ей задачу: он повернул к себе ее лицо и наблюдал за ее реакцией на свои движения так пристально, что это пугало. Его медленные, провоцирующие движения в конце концов довели Эмили до полубезумного состояния. Она резко выгнулась дугой, и Эдгар застонал и быстро привел их обоих к сокрушительному завершению, не отводя глаз от жены, которая, забыв обо всем, кричала в экстазе.

Они еще долго не разъединялись, глядя в глаза друг другу с покорной грустью, зная, что должны возвращаться к реальности, разрушающей их брак, и что, возможно, таких горестно-сладких, интимных мгновений больше никогда будет…

– Ничего не изменилось, не так ли? – с болью в голосе спросил он.

– О Господи! – простонала Эмили.

Ее душа разрывалась от противоречивых чувств: любви к нему и обиды на его вызывающее поведение. Победила раненая гордость.

– Ты думаешь, все можно решить, просто затащив меня в постель? Разве ты не знаешь, что брак – это нечто большее?

Эдгар сел на край постели и потянулся за одеждой.

– Да, брак – это нечто гораздо большее, например, жена должна соблюдать клятву подчиняться своему мужу!

– Муж тоже обязан уважать свою жену и не называть ее проституткой только потому, что ей хочется появиться в обществе красивой и нарядной!

Эдгар, сердитый и грустный, стоял возле кровати, натягивая сорочку.

– Черт с тобой, делай как знаешь. Но я хочу, чтобы ты запомнила то, что между нами произошло, Эмили. Хорошо запомнила, и пусть эти воспоминания согревают тебя в твоем гордом одиночестве.

И ушел, громко хлопнув дверью.

Позднее, когда Холли помогла ей надеть платье, Эмили стояла у туалетного столика и думала о том, что же произошло. Иногда Эдгар ничем не лучше взрослого ребенка. Они в первый раз принимают гостей, и все же ему понадобилось сердить и обижать ее, надрывать ей сердце!

Эмили посмотрела в зеркало. Правда, голубое платье сильно открывало ее красивую грудь, но многие из ее платьев имели низкий вырез. Почему же Эдгар закатил скандал по поводу именно этого платья? Только потому, что его подарил Дэвид!

Конечно, ревность мужа доказывала, что он испытывает к ней какие-то чувства. Но какие? Как к собственности, как к партнерше в постели, чтобы рожать ему сыновей? Неужели Эдгар такого плохого мнения о ней, что впадает в ярость всякий раз, увидев рядом с женой другого мужчину? Ну, видит Бог, она не намерена это терпеть! Она ничем не заслужила такого недоверия.

Эмили быстро провела щеткой по золотистым локонам, немного успокоилась. Достав из ящика бабушкину золотую брошь с сапфирами, она продела голубую ленточку в застежку. И повесила брошь на шею, которая легла в нескольких дюймах над белой атласной розой, в ложбинке между грудей.

Из зеркала на Эмили смотрела вовсе не потаскушка. Она увидела благородную леди, с высоко поднятой головой, в роскошном платье.

Хозяйку Бразос-Бенда.