Текст книги "Триумф экстаза"

Глава 10

18 марта 1841 года

Эмили проснулась, когда комнату уже заливал солнечный свет. Она сладко потянулась, но почувствовала тупую боль. И мгновенно хлынули унизительные воспоминания.

Эдгар Эшленд! Она оглядела незнакомую спальню – красные бархатные шторы, темную мебель, – его комнату.

Да, это произошло. Такого она себе даже не представляла. Брак был закреплен. И она… она… она позволила овладеть собой! Она рыдала, спала в его объятиях!

Эмили сердито отбросила покрывало и схватила ночную сорочку, чтобы прикрыть наготу. Набросив халат, она покинула его комнату и через веранду вернулась к себе. «Надо одеться и немедленно убираться отсюда ко всем чертям!» – лихорадочно стучало у нее в висках.

Эмили, сбросив халат и сорочку, посмотрела на свое обнаженное тело в зеркало. Изменилась ли она? Да! Будь все проклято, каждый дюйм ее тела светился!

«Так вот что чувствует женщина, когда спит с мужчиной», – с горечью подумала она. Кожа на лице и груди порозовела от прикосновений колючей бороды. Эдгар опалил ее, словно дьявол, оставил свою метку.

Эмили быстро оделась и, присев у туалетного столика, стала яростно расчесывать золотистые локоны.

– Предательница! – прошипела она своему отражению. – Как ты могла ему позволить делать такие вещи, ведь ты любишь Дэвида!

Завершив туалет, Эмили бросилась к двери. Она еще не знала, куда поедет: возможно, попросит слугу подвезти ее до деревни, повидать пастора Фрица…

Заперто! Попыталась еще раз – бесполезно! Сбитая с толку, Эмили бросилась через веранду в его комнату. И здесь дверь заперта.

Боже милостивый, этот монстр арестовал ее!

Внезапно засов отодвинулся. Она в ужасе попятилась, но в комнату вошла Эвис Жеруар с завтраком на подносе.

Эмили лихорадочно соображала, глядя, как экономка невозмутимо сервирует чайный столик. Быстро приняв решение, Эмили бросилась к двери.

– На вашем месте я бы не пыталась, мадам, – невозмутимо произнесла Эвис. – В коридоре ждет Джейкоб.

Эмили застыла, потом медленно обернулась и с недоверием посмотрела на Эвис. Но та прошла к двери, даже не взглянув на нее.

Эмили схватила экономку за руку:

– Минуточку, миссис Жеруар! Эвис осторожно высвободилась.

– Чего-нибудь желаете, мадам?

– Да, желаю! – с сарказмом передразнила ее Эмили. – Действительно, желаю, миссис Жеруар! Объяснений! Объяснений этому… этому тюремному заключению!

Экономка пожала плечами:

– Ваш муж объяснил, что у вас лихорадка и склонность к опасным фантазиям.

– К опасным фан… Я выгляжу больной, мисс Жеруар?

– Мадам, вы очень раскраснелись.

– Раскраснелась? Если кто и болен, так это чертов лунатик, за которого я вышла замуж!

Эвис слегка прищурилась.

– Месье Эдгар вполне владеет своим рассудком. Это ваше поведение нас тревожит. Боюсь, вы впадаете в истерику, мадам. Вы дрожите, вам следует лечь в постель, эти сезонные лихорадки могут быть очень опасными.

Экономка вышла, Эмили услышала, как в замке повернулся ключ, как глухо стукнул засов, решив ее судьбу.

Она снова выбежала на веранду, с надеждой посмотрела на кусты внизу. Земля была в добрых пятнадцати футах, а лозы жимолости выглядели слишком хрупкими, чтобы выдержать ее вес. Эмили спрыгнула бы, но можно сломать ногу. Тогда уж точно надо будет забыть о побеге.

Она в плену у этого демона, Эдгара Эшленда. Он солгал ей, лишил девственности, запер в спальне и сказал слугам, что его жена обезумела от лихорадки! Негодяй явно получает удовольствие, мучая других! Неужели он удовлетворит свою похоть, только когда доведет ее до гибели, как Оливию?

Эмили вернулась в голубую комнату и бросилась на кровать.

Через некоторое время экономка вернулась вместе с улыбающейся Холли, которая несла ведро с водой.

– Месье Эшленд сказал мне, что вы хотите принять ванну, – сообщила Эвис.

Не оценив добрых намерений мужа, Эмили покраснела от стыда. Неужели Эдгар всему дому сообщил, что спал с ней?

– Вы думаете, мне разумно будет купаться, миссис Жеруар? – прошипела Эмили. – Учитывая мое слабое здоровье, я могу простудиться и умереть.

Эвис равнодушно пожала плечами:

– Было бы жаль, мадам.

Хотя Эмили и была в ярости, ванна доставила ей божественное удовольствие. Она свирепо терла себя, жалея, что нельзя вот так же смыть воспоминание об Эдгаре. Потом Холли помогла надеть зеленое с белым платье и настояла на том, чтобы причесать ее.

– Мне нравится прикасаться к вашим ангельским волосам, – сказала негритянка.

Эмили неохотно уступила рабыне. Сегодня утром она тоже чувствовала себя рабыней, поскольку обе были заперты в комнате. Так узник радуется сокамернику.

Причесывая ее, Холли с улыбкой спросила:

– Мистер Эшленд заставил вас уступить, миссус?

Эмили подавила первое желание нагрубить бестактной служанке и с горечью признала свое поражение.

– Чем же вы недовольны, миссус? – удивилась Холли. – Вы ведь можете ходить, правда? Мой Джейкоб всю первую ночь не оставлял меня в покое, так что на следующее утро я даже двигаться не могла!

Эмили вскочила, и ее наполовину уложенные волосы снова рассыпались по плечам.

– Холли! – ужаснулась она.

Но негритянка только рассмеялась.

– Могло быть гораздо хуже, миссус. Радуйтесь тому, что мистер Эшленд укрощает вас осторожно.

«Укрощает меня? – подумала Эмили, едва сдерживая злые слезы, и вынуждена была согласиться: – Да, он меня укрощает!» Холли нахмурилась и упрекнула хозяйку:

– Садитесь, миссус, мне придется начать все сначала.

Эмили молча повиновалась. Она смотрела в зеркало, как негритянка укладывает волосы, на ее огрубевшие коричневые руки, на приветливое, доброе лицо. Эмили отчаянно нуждалась в друге.

– Холли, ты понимаешь, что меня… обманом вынудили вступить в брак с мистером Эшлендом?

Негритянка была в недоумении:

– Интересно, почему вас заперли в этой комнате, миссус? И что значит «обманом вынудили»?

– Ну, мистер Эшленд обещал, что не будет силой навязывать мне свое общество, если я выйду за него замуж, а после того венчания, ну… он мною воспользовался.

Холли уронила золотистый локон и, смеясь, прикрыла черной рукой рот.

– Ох, этот мистер Эшленд тот еще тип, миссус!

– Но, Холли, он поступил нечестно! Девушка пожала плечами:

– В этой жизни "все нечестно, миссус.

Эмили повернулась к рабыне и умоляюще посмотрела на нее:

– Холли, помоги мне. Давай убежим вместе! Негритянка попятилась, глаза ее, казалось, побелели от страха.

– Миссус, вы меня до смерти пугаете! Бежать! Меня выпорют до потери сознания, а вас… – Девушка сделала многозначительную паузу. – У мистера Эшленда очень вспыльчивый характер, миссус!

– Я знаю, – вздохнула Эмили.

День тянулся медленно и мучительно. Эмили металась по комнате, чувствуя себя животным, запертым в клетке. Холли молча наблюдала и слушала, как она бушевала и проклинала Эдгара. Говорила, что он лишенный чести безумец, что ненавидит его.

Эти тирады сначала приносили Эмили облегчение, потом стали столь же утомительными, как и четыре стены комнаты. Она не проявила интереса к ленчу, который Эвис принесла, а потом унесла нетронутым.

Ближе к вечеру Эмили вспомнила об отрезах материи, которые Дэвид купил для нее в Хьюстоне. Хотя воспоминание о его предательстве вызвало желание швырнуть эти подарки с балкона вниз, она поняла, что ткани позволят ей хоть чем-то заняться.

С помощью служанки Эмили выкроила два платья: одно из хлопка в зелено-желтую полоску, второе из розового канифаса. Она с грустью подумала о том, что Эдгар, вероятно, будет единственным человеком, который увидит ее изделия. Однако сидеть с иглой, наметывать и шить было очень приятно.

Вечером Эвис принесла ужин. «О Господи! – подумала с грустью пленница. – Как быстро летит время! Вскоре это животное вернется и потребует… потребует…»

Несмотря на все свои страхи, она обнаружила, что умирает с голоду, и с удовольствием съела помидоры, фаршированные цыпленком, и свежий хлеб. Эмили отказалась переодеваться в ночную сорочку, несмотря на протесты Холли, решив, что и пальцем не пошевелит, чтобы помочь Эдгару Эшленду изнасиловать себя!

Очень скоро экономка вернулась и увела Холли. Оставшись в одиночестве, Эмили села на диван с книгой, пытаясь отвлечься от напряженного ожидания.

«Несомненно, Эдгар придет в ярость от того, что я не у него в спальне, – думала Эмили. – Но если этот дьявол думает, что я подчинюсь ему, как обыкновенная шлюха, то пусть убирается к черту! Сегодня я совершенно трезвая и полна решимости сражаться с ним не на жизнь, а на смерть!»

Ждать долго не пришлось, так как вскоре двери веранды открылись и в комнату вошел ее муж.

Он стоял, широко расставив ноги в сапогах, его стройный силуэт вырисовывался на фоне угасающего заката. На лице Эдгара появились усталые морщинки, что делало его неулыбчивое лицо еще более суровым.

– Добрый вечер, миссис Эшленд, – тихо произнес он. – Пора в постель.

Эмили покачала головой, ее глаза метали голубые искры.

– Ваша самонадеянность меня поражает, мистер Эшленд, – с насмешкой ответила она. – Вы считаете, что если женились на мне, то можете обращаться со мной жестоко, запирать меня, как содержанку…

– Это ведь ты пригрозила, что убежишь, Эмили! Мне бы не пришлось тебя запирать, пообещай ты быть послушной женой!

– Женой! – вскипела Эмили. – Тебе не нужна жена! Тебе нужна любовница в постели…

– Вот именно! – твердо ответил он. – Жена! Эмили отшвырнула книгу.

– Ты понятия не имеешь, что такое жена! Ты ничего не знаешь о нежности, о сострадании! Ты просто похотливый кабан!

Эдгар подошел к ней и рывком поставил на ноги.

– Если вы уже закончили льстить моему самолюбию, миссис Эшленд, ложитесь в постель и я вам покажу, что именно должны делать жены!

Она оттолкнула его и топнула ногой.

– Не имею ни малейшего намерения подчиняться вам, сэр!

Несколько секунд он стоял, свирепо глядя на Эмили, его лицо было искажено гневом. Потом презрительно усмехнулся:

– В самом деле, дорогая? Тогда будь добра, объясни мне, что произошло вчера ночью.

Этот вопрос застал ее врасплох, она залилась краской, но потом опомнилась и резко бросила:

– Очень просто! Я закрыла глаза и представила себе, что ты – это Дэвид!

Эдгар дернулся, будто его ударили. В одно мгновение он схватил ее и стал трясти до тех пор, пока у Эмили не застучали зубы.

– Ты пожалеешь, что произнесла эти слова, бесчувственная дрянь! – И потащил ее к кровати.

– Это правда! – кричала Эмили, отбиваясь. – Я люблю Дэвида! И всегда буду любить!

Внезапно он отшвырнул ее от себя. Эмили ударилась о кровать и, ошеломленная, сползла на полЛовя ртом воздух, она увидела его сжатые кулаки, почерневшие глаза, жилку, пульсирующую на виске.

– Дорогая, – произнес он удивительно спокойно, – тебе не следовало этого говорить. – И медленно двинулся к ней.

Эмили вскочила, увернулась от него и, схватив белую вазу в золотых листьях, бросила ее в Эдгара. Он увернулся, и ваза разбилась о стену.

Эмили отбежала в угол. Но Эдгар, как ни странно, казалось, забыл о ней, глядя на осколки фарфора.

Ярость на его лице сменилась болью. Через секунду грозный муж встал на колени, собрал осколки и с грустью смотрел на них.

– Фарфор из Шантийи, – пробормотал он. – Мой брат Чарлз привез эту вазу из Англии, ей нет цены.

Глядя на него, стоящего на коленях с драгоценным осколком в руках, Эмили поняла, что совершила ужасную, непоправимую ошибку.

– Эдгар, прости меня – мне очень жаль!

Он поднял на жену взгляд, полный ярости. Молниеносным движением Эдгар вскочил и бросился к ней. Эмили вскрикнула, но пол уже уходил из-под ее ног.

Эдгар бросил ее на кровать, потом упал сверху, вдавив жену в матрас с такой силой, что, казалось, у нее сейчас треснут ребра. И овладел ею сразу, без всякого чувства.

Сначала было больно, потом, защищаясь, плоть ее уступила. Но рана, нанесенная женской гордости, была невыносимой. Эмили отвернула лицо в сторону, стиснула зубы, думала о том, как она его ненавидит, и приказывала себе не отвечать ему.

Он замедлил движения и повернул ее лицо к себе. Эмили увидела во взгляде Эдгара горькую решимость. Она попыталась высвободиться, но не смогла; и тогда закрыла глаза, чтобы не видеть его…

Он сделал быстрое, сильное движение, которое заставило ее застонать, и торжествующе улыбнулся. Эмили дернулась вперед, и невольно помогла ему, одновременно вскрикнув:

– Ненавижу…

Жестокие губы заставили ее замолчать, и Эдгар завершил свое нападение так быстро и с такой силой, что через мгновение Эмили уже забыла, что ненавидит его.

– А теперь, миссис Эшленд, не пойти ли нам в постель? – спросил Эдгар, застегивая пуговицы на брюках.

Эмили была в ужасе. Господи, так презирать его и не сметь противоречить. Она молча опустила подол платья, встала с кровати и пошла вслед за ним в его комнату.

Эдгар сел на диван и пристально посмотрел на нее:

– Иди сюда. Она колебалась.

– У тебя упрямый, своенравный характер, дорогая. Неужели мне следует причинить тебе боль еще одной демонстрацией… силы?

Эмили подошла. Он взял ее за руку и усадил рядом с собой. Эдгар сердито вздохнул, видя в каждом движении жены вызов.

– Почему ты так меня сердишь? Ведь никто, кроме тебя самой, не виноват в том, что сейчас произошло!

– Никто! Разве я сама себя принудила к этому браку? Сама заперла себя в комнате?

Он в отчаянии взмахнул руками.

– Эмили, я отвечаю за твою безопасность и не могу позволить тебе бродить по лесу! Ты теперь моя жена и должна с этим смириться!

– Нет, я никогда не смирюсь! – вскипела она и вскочила на ноги, сжимая кулаки. – Ты мне солгал, и ты нарушил слово! Я считаю, что никогда не выходила за тебя замуж, никогда!

Эдгар рывком усадил ее обратно.

– Черт побери, я всего лишь воспользовался своим законным правом! Брачные отношения осуществились, твое возмущение несколько запоздало!

– О, как ты отвратителен! – воскликнула она, пряча лицо в ладони, чтобы скрыть слезы ярости.

Он молча наблюдал за ее борьбой с гневом. Потом осторожно прикоснулся к ее плечу.

– Эмили, не можем ли мы начать все сначала? – мягко спросил он. – Я не хочу принуждать тебя силой и не хочу запирать тебя.

– Конечно, мы начнем все сначала! Как только ты вернешь мне девственность!

– Дьявол! – простонал он.

По спине Эмили пробежал холод, когда он схватил туфельку и снял ее.

Эмили испуганно смотрела, как Эдгар снял с нее вторую туфлю, потом стянул чулки. Встал, поднял ее на ноги и повернул кругом. Она почувствовала, как его ловкие пальцы расстегивают пуговицы на платье. Эдгар стянул ситцевое платье и бросил его на диван.

Потом снова повернул Эмили и резко втянул воздух, увидев плавные изгибы ее тела под тонкой тканью сорочки. В глазах его вспыхнуло желание.

– Дорогая, у тебя кожа словно атлас, – благоговейно прошептал он.

Эмили невольно вздрогнула. Потому что внезапно он стал совсем другим. Горькая решимость покинула его лицо. Почему-то таким Эдгар ее пугал еще больше. Она могла понять его гнев и бороться с ним. Но как противостоять отчаянному желанию, горящему теперь в его глазах?

Эдгар вынул шпильки из ее волос; Эмили, глядя в пол, чувствовала легкую дрожь его пальцев. Локоны рассыпались по плечам, и она услышала его глубокий вздох.

Эдгар вдруг застонал, крепко прижал Эмили к себе, зарылся лицом в ее волосы, горячо прошептал:

– На этот раз я не причиню тебе боли, дорогая. На этот раз ты будешь умолять меня взять тебя.

– Нет!

Он дернул завязки на ее сорочке.

– Пожалуйста, – простонала Эмили, отстраняясь. Эдгар отпустил ее.

– Ложись в постель, дорогая.

Вся дрожа, она подошла к кровати, заползла под покрывало и натянула его до самой шеи. Боже, как ей хотелось бежать отсюда! Но куда?

Она услышала, как Эдгар задул лампу – теперь комнату заливал серебристый лунный свет. Он отбросил покрывало и прижал ее к себе, напряженную, сопротивляющуюся. Эмили хотела выцарапать ему глаза, но не могла вынести даже мысли о том, чтобы снова подвергнуться насилию. Поэтому на лежала, застыв в его объятиях, приказывая себе думать о чем угодно, только не о крепком горячем теле, прижавшемся к ней.

Кажется, Эдгар разгадал этот план сопротивления, потому что начал наступление очень медленно. Он гладил ее шею, плечи, спину, отчего по всему телу пробегали волны дрожи. Он пощекотал мочку уха языком и успокаивающе нашептывал что-то.

Прошли долгие минуты, и Эмили обнаружила, что, сама того не замечая, расслабилась. Она была измучена, ей хотелось обо всем забыть: об унизительной ночи, о невыносимом напряжении этого дня, о жестокости его насилия. Хотелось закрыть глаза, провалиться в темноту в надежде, что все это исчезнет, как дурной сон…

Но поцелуи Эдгара были жадными, разрушительными, расслабляющими. Его ладони, возбуждая, скользили по ее телу, а губы, лаская, следовали за ладонями.

– Нет, нет! – застонала Эмили, но ее короткие, прерывистые вздохи опровергали эти протесты.

Медленная пытка продолжалась. Эмили почувствовала, что слабеет, что хочет его. И вдруг забыла, кто она, кто он. Все ее существо окутало восхитительное томление.

Эдгар перевернул ее на спину, и тут в ней снова взыграла гордость, заставляя отказываться от того, чего желала больше всего. Она замерла и сжала бедра.

– Эмили, откройся для меня, – хриплым голосом потребовал он. – Я ведь сказал, что не причиню тебе боли, девочка.

Что-то взорвалось вдруг в Эмили: хотелось самой причинить ему боль, чтобы помешать причинить боль ей.

– Нет, ты сделаешь больно! – вскричала она. – И я закричу, пусть все услышат, что Эдгар Эшленд может овладеть женой только силой, потому что… потому что ты мне отвратителен!

– Черт побери! – взревел Эдгар, стукнув кулаком по матрасу. – Мне следует тебя изнасиловать, маленькую хладнокровную лицемерку!

Если бы Эмили сама не страдала от мучительного желания, то посмеялась бы над ним, показывая свое торжество. Но как она ни ненавидит Эдгара, победа не доставит ей удовольствия, если… она сейчас же его не получит.

Оба лежали в напряженном молчании. Затем Эдгар повернулся к ней, облокотившись на руку, а его горящие, как угли, глаза в залитой луной комнате пожирали ее.

– Что ты за ведьма! – пробормотал он. – Ты меня мучаешь, женщина, а я всего лишь хочу пробудить тебя для самого большого из всех возможных наслаждений.

Он прикоснулся кончиком пальца к ее соску. Эмили невольно застонала.

– Признайся, что хочешь меня, Эмили.

– Никогда! – ответила она, дрожа от гнева и желания. Эдгар вздохнул.

– Знаешь, что ты со мной делаешь, Эмили? – тихо спросил он. – Знаешь, каково это, лежать на тебе, входить в тебя…

– Нет! Не надо! – воскликнула она с отвращением и стыдом, зажимая ладонями уши.

Он рывком отдернул ее руки.

– Клянусь Богом, ты меня выслушаешь! – прорычал он и навис над Эмили. – Знаешь, каково это столько лет провести без женщины, а потом получить тебя? Это – рай, Эмили. Твоя кожа словно атлас, губы у тебя сладкие и податливые, а когда я беру тебя…

– Нет! Прекрати!

– Когда я беру тебя, ты такая теплая и упругая вокруг меня. Вчера ночью, когда ты приподнялась мне навстречу…

– Перестань! Перестань!

– Ты знаешь, как меня остановить! Вчера ночью, когда твои бедра выгнулись вверх, навстречу мне, – безжалостно продолжал он, – ты стала горячей и влажной, нежной, как бархат…

– О Боже! – простонала Эмили, забыв о гордости. – Будь ты проклят! Возьми меня! Возьми!

Какое-то мгновение Эдгар смотрел на нее, не веря своим ушам. Потом осторожно лег сверху.

– Дорогая, – прошептал он, содрогаясь.

И Эмили открылась для него, все ее существо жаждало завершения. Но Эдгар еще долгие секунды дразнил ее, пока она не потеряла самообладание и не опустила руку вниз, но он перехватил ее.

– Скажи: «Я хочу тебя, Эдгар», – прошептал он.

– Пожалуйста, – жалобно умоляла она.

– Скажи!

– Ладно! Я хочу тебя! – задыхаясь, выдавила Эмили.

– «Эдгар», – поправил он.

– Я хочу тебя, Эдгар!

– Так-то лучше, – выдохнул он и в тот же момент овладел ею.

Боли не было, только горячие толчки плоти, приводящие в восторг. Эмили потеряла всякое представление о времени и пространстве, наполняясь неутоленным желанием.

Он подвел ее к пропасти, к новому, волшебному ощущению, подержал у этого края до тех пор, пока Эмили полностью не расслабилась, а потом рухнул вместе с ней в эту бушующую бездну первобытного освобождения…

Она еще долгие мгновения льнула к Эдгару, слишком потрясенная, чтобы нарушить очарование. А затем вспомнила: он снова победил. Эмили сжалась и оттолкнула его прочь.

– Нет, Эмили, я не позволю меня охладить! После того, что мы вместе испытали этой ночью!

И его губы заглушили ее рыдания.

На рассвете Эдгар Эшленд уже был одет и снова стоял у кровати, глядя на спящую жену. Боже, он чуть было не потерял ее! Сначала Эмили довела его до безумия колкостями о своих чувствах к Дэвиду. Потом, когда бросила в него вазу, ужасная картина изувеченных тел Чарлза и Амелии мгновенно ослепила Эдгара. Он впал в неудержимую ярость и изнасиловал свою жену, сделал ей больно.

У него было такое чувство, будто он взял маленькую птичку и медленно, яростно сломал каждую хрупкую косточку.

Однако он отвоевал Эмили, пробился сквозь ее защиту, наполовину уговорами, наполовину силой. Господи, как она была хороша!

– Ангел, – прошептал он, и глаза его затуманились. Молодая, невинная, она полностью отдалась ему. Эмили еще не научилась сдерживаться, изображать те чувства, которых не испытывает. Она была бесхитростна, дарила все. Неужели Эдгар Эшленд ее испортит? Неужели научит обманывать его, ненавидеть его?

Чего он от жены хочет? Ослепительная правда потрясла Эдгара: хочет, чтобы она его любила! Но сможет ли он полюбить в ответ? Не слишком ли поздно? И потом, черт побери, Эмили все равно любит Дэвида!

– Что я наделал? – тихо простонал он. Завлек красивую, честную девушку в этот брак, чтобы удовлетворить свою похоть, чтобы согреть свою постель в раю, вдали от всего мира. Он ни секунды не думал об Эмили как о личности, не задумывался о ее ладеждах и мечтах. Это была игра – жестокая и беспощадная.

Опасная игра. Часть его души хотела наказать Эмили, уничтожить в ней женское начало. Другая часть не могла ни забыть, ни простить того, что было в его прошлом.

Страстное желание владеть ею обернулось против него самого. Если он не сможет контролировать в себе зверя, то погубит ее добрую, прекрасную душу.

А это убьет и его.