Текст книги "Триумф экстаза"

Эмили внимательно наблюдала за Дэвидом, отметив, как напряжено его худое красивое лицо.

– Дэвид, ты мне многого не рассказываешь, – упрекнула она.

Дэвид тяжело вздохнул:

– Да, наверное, Мария меня действительно немного удивила.

– Каким образом?

– Просто странно, что она позволила кому-то подойти к Пелигре – при данных обстоятельствах.

Эмили резко остановилась и схватила Дэвида за руку:

– При каких обстоятельствах?

– Пелигра всегда вела себя непредсказуемо, а теперь, когда носит жеребенка… Дядя повязал ее с Аполлионом. Но я уверен, Мария знала что делает…

– Разумеется, знала! – саркастически усмехнулась Эмили. – Скажи, а что означает имя Пелигра?

Дэвид уставился на свои сапоги.

– Это… это по-испански «опасность», – пробормотал он. Эмили застонала и в отчаянии махнула рукой.

– Дэвид, пожалуйста, не будь глупцом! Ты выгораживаешь эту девочку, и это только наносит ей – и мне – вред. Я хочу, чтобы ты рассказал, почему Марию исключили из школы.

– Эмили, по-моему, тебе этого не нужно знать…

– Расскажи!

Лицо Дэвида вытянулось, и он печально кивнул:

– Хорошо, Эмили. В своем письме миссис Фергюсон объяснила, что одна из девочек безжалостно донимала Марию. И Мария… Однажды ночью остригла волосы этой девочке.

– Господи помилуй! – выдохнула Эмили.

Глава 19

9 мая 1841 года

Старинные часы в холле Бразос-Бенда пробили два. Всюду было тихо и темно, только в библиотеке горел огонек.

Эдгар Эшленд сидел на обитом вышитым шелком диване, закинув скрещенные ноги на стол. Его сюртук был расстегнут, шейный платок сбился набок.

– Черт бы побрал эту женщину! – пробормотал он в десятый раз и сделал большой глоток обжигающего бренди из хрустального бокала. – Не пускает меня в постель! Смеет диктовать свои желания мне, джентльмену и господину! Будь прокляты ее глаза, маленькая дьяволица!

Он, покачиваясь, подошел к буфету. Поставил бокал рядом с полупустым графином и ухватился за край буфета, чтобы удержаться на ногах.

– С тебя на сегодня хватит, дорогой Эшленд, – сказал он себе и двинулся обратно к дивану.

Эдгар рухнул на него, закрыл глаза и впал в эйфорию! Эмили в нарядном желтом платье, ее прекрасные глаза смеются; она, обнаженная, в его постели, ее руки тянутся к нему, зовут…

Эдгар рывком сел. Господи! Как эта девчонка сумела так его околдовать? Ведь ничего подобного к ней не чувствовал, когда женился: Эмили была всего лишь хорошенькой девчонкой для постели. Или причины таились глубже? Как насчет ее сходства с Оливией? Неужели воспоминания о первой жене повлияли на его решение заключить брак с Эмили и на его поведение после женитьбы?

Забавно: теперь, видя Эмили, он вовсе не думал об Оливии. Он хотел только Эмили – очаровательную, наивную, безмятежно прекрасную. Но могла ли она полюбить его? Черт, неужели опоздал? Эмили утверждала, что любит Дэвида…

Так ли это? Эдгар вспомнил тот день, когда убил чероки, и ее шепот: «Я люблю тебя, Эдгар». Возможно ли такое – правильно ли он расслышал? «Нет, – ответил он сам себе с горьким смехом. – Тогда эта женщина от страха обезумела. Если и в самом деле произнесла эти слова, то они ничего не значили».

Эдгар застонал, закрыв лицо руками.

Нет, она никогда его не полюбит. Что он только с Эмили не делал: насиловал, держал взаперти, бросал в реку! Как она может его простить? Как можно надеяться заставить ее понять его замешательство, его мучения, его вину?

Он вспомнил, как чуть не утопил ее. Эмили с криками погружалась в темную воду реки, звала на помощь…

«Ты негодяй! – задохнулся он. – Ты проклятый ублюдок! Бросить женщину – собственную жену – в Бразос! На этот раз нет никакой войны, чтобы оправдать твое безобразное поведение!»

Война! Одна мысль о ней вызвала головокружение. Эдгар рухнул в кресло у камина. Тогда он тоже был жестоким с Эмили. Жестоким без необходимости, несмотря на опасность. Он вспомнил, как девушка стояла на коленях в грязи, вцепившись в крест на только что засыпанной могиле, могиле ее матери. А где ее отец? Где он тогда был, воевал? Нет, Дэвид сказал, что отец Эмили погиб у Аламо всего за несколько дней до того, как она потеряла мать!

– Бедная девочка! – простонал Эдгар.

Эдгар начал составлять из известных ему фактов историю жизни Эмили. Она потеряла родителей, потом ее уволок грубый солдат – Эдгар Эшленд. Она потеряла бабушку, потом ее принудил к замужеству отшельник – Эдгар Эшленд. Затем она подверглась жестокому обращению, и снова виновник – Эдгар Эшленд! Как же Эмили должна его ненавидеть! Как должна его бояться! Неудивительно, что дважды пыталась убежать. Если бы у него осталась хоть капля порядочности, он бы ее отпустил! Отпустил!

Но Эдгар не мог! Будь проклята его душа, он не мог легче было бы приставить пистолет к своему виску!

Эмили просила позволить ей вернуться в Хьюстон вместе с Дэвидом, которому она очень нравится и который не одобряет поведения дяди.

Черт бы побрал этого парня! Они с Эмили и так слишком дружны, чтобы ее муж оставался спокойным. Но что Эдгар мог сделать – вышвырнуть племянника из дому? Это привело бы к еще большему отчуждению Эмили. Кроме того, парню принадлежит половина поместья, и Дэвид будет защищать свои права. И будь все проклято, он, Эдгар, любит его! Он обещал себе сделать все, что в его силах, для мальчика после гибели Чарлза и Амелии.

Нет, он никогда не заставит Дэвида уехать. Но какая же это пытка видеть Эмили и Дэвида вместе! Сколько еще пройдет времени, пока она уговорит Дэвида увезти ее отсюда? Сколько пройдет времени, пока его собственное поведение убедит Дэвида увезти ее?

А как насчет Аарона Райса, который скоро снова будет шнырять тут? Если он хоть сколько-нибудь знает Райса, негодяй не оставил мысли завладеть портретом Оливии и для этого использует все средства.

– Портрет! – простонал Эдгар. – Мне следует сжечь проклятый холст!

Но и это ничего бы не решило, только оттолкнуло бы всех… На каждом шагу его ждало поражение. Он не мог уступить Аарону, не мог выполнить просьбу Эмили, не пожертвовав своей гордостью. А он очень гордый человек.

Значит, надежды нет? Он никогда не вернет Эмили? Никогда не ощутит тепло ее тела, не познает нежность ее любви?

Если бы он только лег с ней в постель, то, может быть, сумел бы сделать ее своей женой. Он знал ее тело – каждый изгиб и впадинку… Если бы он погрузился в его глубину!..

Эдгар вспомнил, как они лежали под гигантским деревом у реки. Их любовь была страстной и закончилась такой кульминацией, какой он прежде не испытывал. Все защитные барьеры были разрушены, мужчина и женщина стали одним целым, одной душой…

Да! Надо еще раз заставить Эмили сдаться! Тогда он никогда больше не выпустит ее из своей постели, никогда больше не позволит ей отдалиться от него.

– Господи! – застонал Эдгар и встал. – Я ее получу! Видит Бог, я ее муж и получу ее! Сейчас же!

Он вышел, шатаясь, в темный коридор и ощупью добрался до лестницы. Он заглушит ее протесты объятиями, поцелуями заставит сдаться. И будет обладать женой до тех пор, пока она не пообещает принадлежать ему – навсегда!

Эдгар, спотыкаясь, прошел по верхнему коридору. Но, добравшись до комнаты Эмили, остановился. «Лучше действуй осторожно, старина», – предостерег он себя и приоткрыл скрипучую дверь, тихо снял сапоги и на цыпочках подошел к кровати. Эмили лежала на животе, ее сорочка сбилась вокруг талии, открывая длинные ноги и соблазнительные изгибы бедер. Водопад локонов, отражающих лунный свет, рассыпался по спине.

Эдгар осторожно повернул ее к себе; Эмили тихонько застонала. Он наклонился и поцеловал ее, ощутил сладость ее губ и начал тонуть…

Эмили проснулась и оцепенела, попыталась крикнуть, но он закрыл ей рот поцелуем, она сопротивлялась, и Эдгар поцеловал крепче, безжалостно разжимая ее губы. Но Эмили не сдавалась, не уступала. Ее тело под ним было негибким, словно мертвое…

Эдгар отпустил ее руки. Она хватала ртом воздух, рыдала, крупные слезы текли по ее лицу.

– Эмили, позволь мне, – прошептал он. – Дорогая, пожалуйста, позволь…

Но она продолжала рыдать, безвольно раскинув руки…

Божья матерь, она его боится! И не чувствует к нему ничего, кроме страха! Эдгар встал и вышел из комнаты, в ушах звенели безутешные рыдания, на губах остался вкус слез.

Он добрел до своей комнаты и рухнул на кровать. Эмили его боится, ненавидит его! Ничего не осталось, нечего спасать! Сейчас он пойдет вниз, зарядит пистолет и вышибет себе мозги.

Почему? Почему? Потому что ее любит! Он ее любит! И сам уничтожил все шансы завоевать любовь Эмили.

Теперь он умрет, сейчас же. Господи, как хочется умереть! Но Эдгар не мог пошевелиться, ноги будто окаменели.

– О Господи, Эмили, я люблю тебя, – задыхаясь, прошептал он. – Что я наделал? Что я наделал?

Глава 20

9 мая 1841 года

Эмили снисходительно улыбнулась, расправляя вокруг себя розовые юбки.

– Нет, Дэвид, ты должен не просто вручить этот список продавцу, – с упреком возразила она.

Дэвид почесал голову и в замешательстве посмотрел на лежащий перед ним список. Они с Эмили провели последний час в гостиной, читая длинный перечень того, что ей хотелось приобрести или заказать в Хьюстоне.

– Господи, Эмили, хорошо, если мне удастся не перепутать все указанные тобой цвета. Ты не должна слишком многого от меня ожидать, когда речь идет об оттенках ткани…

Эмили с ободряющей улыбкой накрыла ладонью руку Дэвида.

– Я совершенно уверена, что ты привезешь мне именно то, что я хочу!

Глядя на руку Эмили поверх своей, он покраснел, улыбнулся ей в ответ.

– Доброе утро, сеньора Эшленд. Доброе утро, Дэвид. Увидев в дверях Марию, Эмили поспешно отпустила руку Дэвида.

Сегодня девушка выглядела холодной, чужой и прекрасной. На мгновение глаза Марии встретились с глазами Эмили – открытый и решительный вызов. Хотя в глубине души Эмили ощутила укол страха, но ничем не выдала своих чувств. Будь она проклята, если позволит этой девчонке запугать ее! Пора Марии примириться с тем фактом, что Эмили теперь – член семьи, а не непрошеная гостья, которую можно довести и заставить уехать.

Мария отвернулась первой и, кивнув Дэвиду, сдержанно произнесла:

– Я выучила музыкальные термины, как ты хотел, Дэвид. Не пора ли нам начать урок?

Дэвид был явно смущен.

– Ах да, наш урок, Мария. Боюсь, дорогая, я должен извиниться. Мне уже нужно ехать на пристань, не то я пропущу «Красавицу».

– Понимаю, – ответила Мария с нотками горечи в голосе и, бросив взгляд на Эмили, презрительным тоном уточнила: – Поскольку вы с сеньорой Эшленд были все утро заняты очень важными делами, у тебя не осталось для меня времени?

– Мария, – искренне предложила Эмили, – я буду рада помогать тебе с уроками музыки до возвращения Дэвида.

Зеленые глаза мексиканки метали молнии. Она нетерпеливо постукивала носком атласной туфельки по полу.

Понимая, что только еще больше разозлила девушку, Эмили добавила:

– Ты могла бы удивить Дэвида своими успехами, когда он вернется домой.

Мария прищурилась и холодно согласилась.

– Ну, племянник, могу я претендовать на минуту твоего времени, или ты слишком занят флиртом со всеми женщинами, которые встречаются на твоем пути?

Все трое обернулись и увидели Эдгара, стоявшего в дверях. Сердце Эмили забилось в горле: Эдгар был так красив, что каждый раз, когда она смотрела на него, это было новое и потрясающее ощущение. Если бы только он был так же прекрасен душой, как телом!

Первым заговорил Дэвид:

– Доброе утро, дядя. Что вам угодно?

Эдгар медленно отвел взгляд от Эмили и повернулся к нему.

– Я составил длинный список припасов, которые нам понадобятся в ближайшие месяцы.

– Пойдем со мной в кабинет, племянник.

– Конечно дядя. Мне тоже надо обсудить с тобой кое-что перед отъездом. – Дэвид многозначительно взглянул на Эмили. – Вы нас простите, леди?

Мужчины собрались уходить, но тут Эдгар обратился к Марии:

– Ты попросила Дэвида привезти тебе красивую материю на платье, котенок? – Он усмехнулся и подмигнул ей: – Расцветаешь и превращаешься в очень красивую женщину, дорогая. Мне будет приятно видеть тебя в новых красивых платьях. Мария покраснела и опустила ресницы.

– Спасибо, сеньор Эшленд.

А Эдгар уже шел к кабинету, громко наставляя Дэвида:

– Не забудь, племянник, несколько отрезов ткани для Марии. И не обращай внимания на цену.

Эмили вскочила. Это что – наказание за отказ прошлой ночью? Он унизил жену, практически раздевая взглядом свою воспитанницу. Никогда прежде Эдгар не называл ее «котенком» Какая наглость – просить Дэвида не жалеть расходов на покупки для Марии и ничего не просить привезти жене!

– Сеньора, думаю, что приму ваше великодушное предложение насчет уроков музыки, – сказала Мария. – Наверное Дэвид будет очень доволен моими успехами. – И ядовито заметила: – Как и сеньор Эдгар. Вы слышали, он теперь считает меня взрослой женщиной.

Выпустив на прощание эту стрелу, Мария грациозно выскользнула из комнаты. Эмили сжала кулаки, сдерживая желание догнать девушку и удавить ее.

Она заметалась по комнате, шепча самой себе:

– Я должна помнить, что Мария сирота. Я должна помнить что она была вынуждена жить с Эдгаром Эшлендом! – Эмили остановилась рядом с чайным столиком, топнула ногой. – Но я тоже! Я тоже!

Звон разбитого стекла прервал ее мысли: она случайно смахнула на пол хрустальную вазу. Мелкие осколки покрывали ее туфли, крупные, острые куски лежали рядом.

– Дьявол, – застонала Эмили. – Куда же я теперь поставлю колокольчики?

Глава 21

9 мая 1841 года

Эмили сидела на крыльце Бразос-Бенда. День угасал. Вечерний ветерок приносил восхитительный аромат кедра и жимолости.

День после отъезда Дэвида был пугающе тихим. Некоторое время она с тревогой думала о том, как поведет себя Эдгар теперь, когда ее «защитник» уехал. Посадит снова под замок?

Ее страхи несколько утихли за ужином: Эдгар был в прекрасном настроении, смеялся и флиртовал с Марией, словно у них была какая-то общая тайна. Эмили шокировала и такая необычная веселость, и то, что муж совершенно не обращал на нее внимания.

Не то что минувшей ночью. В который раз она переживала жуткое мгновение, когда проснулась от того, что его губы впились в ее рот, а его тело придавило ее. Тогда она зарыдала от ужаса. Она боялась его, особенно после вчерашних предупреждений Марии насчет Эдгара.

– Эмили!

Она чуть не подпрыгнула в кресле-качалке при звуках низкого, повелительного голоса мужа, стоявшего рядом и с неодобрением глядевшего на нее сверху вниз.

Эдгар сел рядом.

– Я ищу тебя по всему дому и уже подумал, что ты решила соблазнить еще одного краснокожего, желающего лишить тебя твоих золотистых волос.

Эмили настороженно смотрела на него.

– Я всего лишь сидела в этом кресле, Эдгар. Едва ли это можно считать преступлением.

– Ладно, не сердись, – ответил он, понижая голос. – Но в дальнейшем, Эмили, очень прошу тебя сообщать мне о своих действиях.

Она вскочила, ее глаза метали голубые молнии.

– О, ты невыносим! Должна ли я спрашивать у тебя позволения каждый раз, когда собираюсь погулять или принимать ванну?

Он ухмыльнулся:

– Конечно. Может быть, я захочу присоединиться к тебе – в ванне.

Откровенные слова мужа заставили Эмили густо покраснеть. Услышав его смех, она резко повернулась и пошла к двери.

– Сядь, – тихо приказал Эдгар.

Она взялась за ручку двери, но его большая смуглая ладонь накрыла ее руку.

– Ты предпочитаешь сидеть у меня на коленях?

Стиснув зубы, Эмили вернулась в кресло. Долгие секунды они молча сидели, прислушиваясь к скрипу кресел и пению птиц. Затем Эдгар вынул из кармана сюртука сигару. Эмили смотрела, как огонек спички осветил лицо, сделав его черты резкими, почти грозными.

Через некоторое время Эдгар рассмеялся.

– Мы похожи на старых супругов, – заметил он. – Какими мы станем, дорогая, лет через двадцать пять? Будем сидеть на этом же крыльце? Посмотрим. Мои волосы к тому времени совсем поседеют, а твои останутся такими же золотыми и шелковистыми. Конечно, на лужайке будет резвиться целая куча внуков.

Эмили окинула мужа ледяным взором:

– Ты делаешь слишком много предположений.

– Я ожидаю многого. Ну не надо кусать губы. У меня нет планов изнасиловать тебя немедленно, дорогая. Я заверил моего племянника сегодня утром, что ты в полной безопасности.

Эмили не смогла удержаться от шпильки:

– Возможно, Дэвиду следовало больше беспокоиться насчет безопасности Марии.

– Марии? – невинным тоном переспросил Эдгар. – Какое она имеет ко всему этому отношение?

– Эдгар, если в тебе осталась хоть капля чести, не шути с привязанностью этой девушки. Она пережила достаточно!

– Дорогая моя, не имею понятия, о чем ты.

– Не имеешь понятия, в самом деле! – возмутилась Эмили. – Ты целый день флиртуешь с этой девушкой, заводишь ее…

Эдгар рассмеялся:

– Ты ревнуешь!

– Я… я не ревную! – заикаясь от возмущения, ответила Эмили. – Если ты играл в подобную игру, надеясь пробудить во мне ревность, то тебе это не удалось! Я просто друг Марии и не позволю использовать ее таким, как ты!

На виске Эдгара забилась жилка. Эмили с удовлетворением поняла, что ее выстрел достиг цели.

– Использовать! – прорычал он. – За какого же человека ты меня принимаешь?

– За человека, который вполне способен соблазнить семнадцатилетнюю девушку, если ты этого еше не сделал!

Эдгар схватил ее за руку:

– Ну, мадам, если вы обо мне такого низкого мнения… возможно, надо оправдать ваши ожидания!

– Отпусти меня! – хрипло прошептала она, и ее глаза твердо встретили его взгляд.

Как ни странно, Эдгар тут же отпустил ее и отвернулся, мрачно уставившись вдаль и крепко закусив зубами сигару. Но когда через несколько секунд Эмили попыталась тихо уйти, он твердо произнес:

– Останься.

Сердито вздохнув, она села на место.

– В самом деле, Эмили, я думал о том, что ты сказала в тот день, когда Мария вернулась из школы. Ты права. Я не обращал внимания на эту девушку, а теперь просто пытаюсь приободрить ее.

Эмили пристально посмотрела на мужа, удивленная его неожиданно серьезным тоном.

– Возможно, твоя цель и такова, Эдгар. Но помни, что эта девушка изголодалась по любви. Ты должен быть осторожен с ней, так как она может неверно истолковать твои намерения. Этой девушке нужны друзья ее возраста.

Эдгар нахмурился.

– Дэвид поместил Марию в школу, и ты знаешь, что результат оказался катастрофическим. Скажи, пожалуйста, что бы ты предложила?

– Мы должны начать вывозить ее в общество и приглашать к себе гостей…

– Как это мило, – раздраженно перебил ее Эдгар и встал. – Ты идешь наверх, Эмили?

– Скоро приду, – ответила она с некоторым вызовом в голосе.

Эмили сидела неподвижно и напряженно. Затем почувствовала, как его усы пощекотали ее ухо.

Неужели начинает мерещиться? Неужели ей показалось, что она услышала его шепот:

– Прости меня за вчерашнюю ночь.

Эмили спала беспокойно, снова снились кошмары. Она в отчаянии искала мать среди развалин и пожаров Гонсалеса. Появился Эдгар на черном коне, который поднялся над ней на дыбы. Всадник спрыгнул вниз, схватил ее и потащил к реке. Потом бросил ее в воду, и она стала тонуть… тонуть в холодной, бурлящей тьме…

Но на этот раз, как ни странно, Эмили была не одна: она держала на руках младенца! Сердце ее разрывалось, она прижимала к себе своего крохотного мертвого братика, а чернота затягивала их все глубже…

– Эмили!..

Она села, крича и задыхаясь. Она рыдала до тех пор, пока не поняла, что находится в безопасности, в собственной постели.

– Эмили, что с тобой?

Фигура Эдгара вырисовывалась в лунном свете, льющемся с веранды. Он был голым до талии. Лицо в тени, а волосы отливали серебром.

Он был настоящий, не чудовище. Эмили протянула руки и всхлипнула:

– Обними меня.

– Любимая, если я подойду к тебе, ты знаешь, что произойдет, – хрипло сказал он.

– Да. Пожалуйста, обними меня.

Эдгар бросился к ней и обнял ее. Эмили обвила руками его шею и прижалась к нему, ощущая твердую силу его могучего тела.

– Твоя ночная сорочка совершенно мокрая, дорогая. Что случилось? Почему ты так дрожишь?

Эмили, все еще дрожа, опустила голову ему на плечо. Он ласково погладил ее по голове и губами коснулся ее уха.

– Ночной кошмар, дорогая? Боже мой, ты кричала так, будто кто-то ошпарил тебя кипятком. Ты мне не расскажешь, любимая?

Эмили отодвинулась и замерла.

– Нет. Я не могу. Я хочу забыть. Пожалуйста, заставь меня забыть.

Он прерывисто вздохнул:

– Господи Иисусе, не нужны нам эти слезы, любимая. Ты предназначена для поцелуев, а не для слез. Да, дорогая, забудь.

И его рот накрыл ее губы.

«Это должно было случиться неизбежно», – так думала Эмили, когда Эдгар снял с нее ночную сорочку и крепко обнял. Поцелуй закончился, и он уткнулся лицом в ее шею.

– Господи, Эмили, я и забыл, какая ты сладкая, какая нежная…

Но она не дала ему закончить: ее язык скользнул между его гладкими зубами, и она услышала, как Эдгар тихо застонал.

Как чудесно было снова оказаться в его объятиях после стольких недель отчуждения и горечи, после ночного кошмара!

Ей захотелось полностью раствориться в нем, забыть обо всем. И они вместе пришли к блаженному насыщению, которое может дать лишь полное самоотречение, полное забвение себя.

Они уснули, не разжимая объятий.

Эмили проснулась в темноте, осторожно отвела его руку. Потом встала, накинула халат и на цыпочках вышла на веранду.

«Почему мне вздумалось с ним сражаться? – спрашивала себя Эмили. – Разве не всегда все заканчивалось вот так, все споры решало его сильное тело?»

Она вздрогнула, когда теплые руки обвились вокруг ее талии.

– Не пугайся, любимая, – прошептал Эдгар, и его ладони легли ей на грудь. – Снова не можешь уснуть?

– Нет… наверное, я просто взволнована. Эдгар покрепче прижал ее к себе.

– Я сегодня не сделал тебе больно? Иногда я забываю о своей силе, – прошептал он, властно проводя руками по ее телу. – Мне хочется сделать тебя полностью моей, и я забываю, что могу причинить тебе боль.

Это неожиданное честное признание согрело Эмили, хотя от его смелых движений она снова задрожала.

– Ты расскажешь мне, что тебе приснилось, дорогая? Эмили отрицательно покачала головой. У нее задрожали губы.

– Возможно, со временем ты начнешь мне доверять, – сказал Эдгар. Но его голос звучал грустно.

– Я просто… сейчас не могу, Эдгар. Это слишком больно.

– Бедная малышка. Тебе пришлось многое пережить, да? Наверное, тяжело потерять родителей, а потом бабушку.

Эмили отстранилась.

– Откуда… откуда ты знаешь?

– Дэвид мне рассказал. Я хочу знать о тебе все, Эмили. О твоей семье, о твоем детстве.

– Зачем?

– Так ли трудно поверить в то, что я начинаю любить тебя? – спросил он с оттенком горечи.

Эмили молчала.

– Пожалуйста, Эмили, расскажи мне о своем прошлом, о воспоминаниях, которые заставляют тебя кричать во сне. Это может нас сблизить, дорогая.

– А ты расскажешь мне о своем прошлом? Теперь замер Эдгар.

– Это другое дело.

– Вовсе не другое! Ты хочешь, чтобы я стала ближе и все же не говоришь о том, что мучит тебя. Ты пытаешься убить меня всякий раз, когда я упоминаю имя твоей первой жены.

Эдгар отстранился и дрожащими руками схватил ее за плечи.

– Эмили, когда ты мне поверишь? Я больше никогда не причиню тебе боли, никогда! – С тяжелым вздохом он отпустил ее. – Разве между нами нет ничего общего, дорогая?

«Мне все равно, я люблю его!» – воскликнуло ее сердце, и Эмили прошептала:

– Есть, есть.

Она обвила руками его шею и потянулась к его губам. Эдгар, казалось, был удивлен, затем страстно ответил на ее поцелуй.

– Ох, леди, – прошептал он ей на ухо, – может, для этого у меня пока нет слов, но я чувствую, как ты близка мне.

От этих слов на глазах Эмили выступили слезы. Он подхватил ее на руки.

– Вернитесь в мою постель, миссис Эшленд. Там ваше место.

Это случилось в тот момент, когда Эмили оторвала голову от подушки: накатила такая сильная тошнота, что она в полумраке с трудом встала с постели и бросилась к умывальнику.

Через несколько секунд приступ прошел, и она почувствовала на своем плече ладонь Эдгара. Ее лицо залилось краской от того, что он увидел ее в таком состоянии.

– Позови Холли! – попросила Эмили хриплым голосом.

– Дорогая, позволь мне помочь тебе…

– Пожалуйста!

Эдгар отпустил ее. Она услышала звук открывающейся двери, тихий приказ помочь госпоже и его удаляющиеся шаги.

Холли привела ее в порядок, потом отвела обратно к кровати.

– Миссус, вы ждете ребенка? – спросила она, широко улыбаясь.

Сердце Эмили сильно билось, когда она села на кровать. Конечно, это ответ – Эдгар сделал ей ребенка! Она была так занята последнее время и даже не заметила, что все сроки месячных прошли. Эмили подсчитала недели, и ее охватила паника. Да, беременна, и этим объясняется тошнота. А ночные кошмары?

Эмили дрожала. Холли закутала ее в одеяло.

– Теперь поспите еще, миссус. Вам теперь необходимо очень много спать.

Слеза скатилась по щеке Эмили. Она содрогнулась, вспомнив свой сон: пожар и смерть.

– Разве вы не рады, миссус? – озадаченно спросила Холли.

– Я умру, – равнодушно ответила Эмили.

– Умрете? Что это за разговоры? Вы порадуете мистера Эшленда прекрасным сыном. Вы не умрете, это так же верно, что это не мой ребенок. Теперь отдохните, миссус. Больше никаких разговоров о смерти.

– Сын, – повторила Эмили печально и вспомнила, как видела во сне у себя на руках крохотного младенца. Брата? Нет – собственного ребенка!

– Бедный мой малыш! – зарыдала она в подушку!

Эмили чувствовала себя совершенно разбитой, проведя все утро в постели. Она сидела у туалетного столика, когда Эдгар вошел в комнату и встретился с ней взглядом в зеркале.

– Тебе следует лежать в постели, – мягко упрекнул он. – Ты больна.

Эмили встала и мрачно сообщила:

– Я беременна.

Он улыбнулся:

– Я так и подумал. Но разве это так ужасно, любимая?

Эмили не ответила. Ее ногти впились в шторы из красного бархата.

Эдгар подошел и обнял ее за талию. Его губы скользнули по ее шее.

– Теперь ты подаришь мне моего сына, – прошептал он. Эмили обернулась, оттолкнула мужа и посмотрела на него, не веря своим ушам.

– Твоего сына?

Он рассмеялся.

– Ну, должен же родиться или мальчик, или девочка, ты не согласна, дорогая? Кроме того, – пошутил он, – теперь дело сделано. По крайней мере тебе пока нечего бояться в этом смысле. Кто знает, может быть, ты станешь получать больше удовольствия от наших любовных игр…

– Больше удовольствия? Ты хочешь сказать, что планируешь продолжать спать со мной теперь, когда добился своего? – В ее голосе зазвучали истерические нотки. – Но я ведь забыла. Ты хочешь продолжать, чтобы… чтобы потренироваться на мне, так как рано или поздно от меня потребуется возместить тебе потерю обоих!

Эдгар озадаченно нахмурился:

– Эмили, о чем ты говоришь, я не понимаю.

Она заметалась по комнате, не обращая внимания на удивление мужа.

– Теперь я должна родить тебе твоего сына! – негодовала она. – Мне следовало быть умнее, когда ты сказал, что женишься на мне для того, чтобы я делила с тобой постель и рожала тебе сыновей! Я должна возместить тебе потерю твоих сыновей, так же как должна заменить Оливию!

Эдгар схватил ее за руку.

– Остановись, Эмили, ты не знаешь, что говоришь!

– Нет, знаю! – бушевала она. – Я не стану Оливией! Я не верну тебе твоих сыновей. Я… я… я рожу девочку!

Эдгар крепко схватил ее за плечи, на его лице отразилось отчаяние.

– Послушай меня, Эмили, я и не хочу, чтобы ты была Оливией!

Она топнула ногой.

– Нет, хочешь! Ты даже не смог избавиться от ее портрета! Ты все еще ее любишь! – Ее глаза блестели от слез, желудок сжал спазм, но она судорожно продолжала: – Я убегу и рожу девочку, а тебе будет все равно!

Лицо Эдгара выражало ужас:

– У тебя истерика. Тебе следует лечь в постель.

– Нет! – рыдала она, стараясь оттолкнуть его прочь. – Я от тебя ухожу! Я не подарю тебе сына! Ни за что!

– Стой спокойно! – зарычал он.

Эмили рыдала, но подчинилась. Он расстегнул ее платье и стянул его через голову.

– Думай что хочешь, – твердо заявил Эдгар, усаживая жену на постель, – но я не позволю тебе впадать в истерику и болеть. – Он укрыл ее одеялом до подбородка. – Ты бледная, как эта простыня. Потом у тебя поднимется температура!

Эмили вцепилась в простыню и посмотрела на полного мрачной решимости мужа.

– А тебе не все равно?

– Нет!

– Это из-за сына, который тебе нужен!

– Мне нужна ты!

Эдгар сел рядом и посмотрел ей в глаза:

– Ты должна оставаться в постели весь день, слышишь? Я сейчас позову твою служанку и сдеру с нее шкуру заживо, если Холли позволит тебе хотя бы сесть. Ты понимаешь?

– Да, – слабым голосом ответила Эмили и, внезапно обессилев после этой бурной сцены, отвернулась в надежде, что он уйдет.

Но Эдгар наклонился и прошептал:

– Когда ты почувствуешь себя лучше, избавься от этого проклятого портрета.

Пораженная, Эмили подняла голову, но увидела лишь закрывающуюся дверь. Правильно ли она его расслышала?