Текст книги "Битва за Салаяк"

Мир дому

В конце концов дядя Стейн вернулся домой из монастыря, но это случилось почти через неделю. Поздним вечером он, прихрамывая, вошел в избу и грузно опустился за дубовый стол. Самуэля не было – он в это время плел веревки в сарае, зато все остальные уже сидели за столом и ужинали.

– Мир дому, – тихо произнес Стейн. Дядюшка был бледен и совершенно трезв, но взгляд его оставался настороженным.

– Мир, – промолвила матушка Вострая, разливая суп по тарелкам.

Стейн кивнул и принялся есть. За столом воцарилась тишина. Внезапно Никлис резко встал и вышел.

– Йоран? – тихо позвала мать младшего сына. – Сходи присмотри за своим братом.

Йоран отправился вслед за Никлисом и увидел, как тот карабкается вверх на Рунный хребет. Оказавшись на вершине, брат встал возле рунного камня и принялся смотреть, как садится солнце.

– Стейн скоро снова напьется и прикончит меня, – тихо промолвил он приблизившемуся Йорану. – Рано или поздно, но это случится. Если я не опережу его.

– Ты сможешь убить дядю? – опасливо спросил Йоран.

Но Никлис лишь холодно взглянул на него.

– Лично ты можешь побыть в сторонке, пока я буду это делать, – ответил он и кивнул в сторону Змеиного хребта. – Заберешься на Голову Короля – там тебя точно никто не достанет.

Йоран промолчал. Ему хотелось только, чтобы Торкиль вернулся домой. Чтобы их снова стало четверо братьев. Вместе они были сильнее дяди Стейна.

Но Торкилю больше не суждено было вернуться. Два дня спустя пришла весть из монастыря, и вскоре мать с Самуэлем грустные и понурые возвратились домой.

– Торкиль больше не проснется, – тихо сказал Самуэль. – Ран было слишком много… Теперь он на пути в Вальхаллу.

– Упокой Господи его душу, – перекрестился дядя Стейн. – А его конь? Мы можем получить его обратно?

Самуэль устало взглянул на него.

– Монахи забрали его в уплату за лечение.

В доме снова воцарилась тишина. Йоран сидел, уставившись в стол. Только Стейн поднимает свой кубок и пьет. Должно быть, ему уже лучше.

– Выпьем за сына моей сестры, – проговорил он, отдышавшись. – За его бессмертную душу.

Больше за столом никто не пил. Йоран украдкой смахнул слезу.

Снова воцарилась тишина, но Стейн быстро ее нарушил.

– Был я сегодня у соседей, – начал он. – Так вот, они знают, что случилось с Торкилем. Ходят слухи…

– Какие? – быстро спросил Самуэль.

– О демонах с севера, – прошептал дядя. – Люди видели за околицей странные тени… и хвитр.

Все по-прежнему хранили молчание.

– Раньше их называли троллями, – сказал Стейн. – Один мой знакомый как-то раз повстречал их у горы Омберг, когда был еще мальчишкой. Тролли стояли возле здоровенного валуна и, размахивая волшебными палочками, творили свое колдовство…

– Волшебными палочками, дядя? – удивленно переспросил Никлис. – Вот такими?

И с этими словами Никлис достал серебряную палочку, которая теперь досталась ему в наследство от Торкиля.

Он положил ее на стол, и Стейн уставился на нее во все глаза.

– Где ты ее взял?

– Нашел, – коротко ответил Никлис. – Так это волшебная палочка хвитр?

Стейн медленно кивнул, не сводя с палочки горящего взгляда.

– Она ж… она же из чистого серебра! Тролли добывают его в горах на севере. Они не терпят железа, но вот серебро просто обожают. Так говорил мой знакомый.

И Стейн протянул руку, но Никлис тут же проворно спрятал палочку обратно.

– А этот твой знакомый, он разговаривал с троллями? – спросил Йоран. – Когда повстречал их в лесу?

– Нет, он обошел их стороной… Тролли ведь любят людей.

Йоран подумал, что ослышался.

– Ты говоришь, что хвитры любят нас? Почему же, дядя?

Стейн поднял кубок с вином и горько улыбнулся племяннику.

– Им нравится наше мясо, – промолвил он. – Любят человечинку.

У холма Висельников

– Мы тоже должны пойти в солдаты, – сказал Самуэль. – Чтобы заработать денег. И избавиться от Стейна.

Никлис кивнул.

– И отомстить за Торкиля.

Прошло семь дней с тех пор, как старшего брата похоронили на церковном кладбище в Кулюке. Должно быть, он уже пирует в Вальхалле, думал Никлис. За длинным столом в компании викингов и с оружием в руках.

У Никлиса же оружия не было.

Он попробовал пострелять из лука Торкиля, но тетива оказалась слишком тугой. Ему не удалось выпустить ни одной стрелы. У Торкиля был прирожденный дар стрелка, которого у Никлиса не было.

Была середина мая. Дни становились все теплее, все жарче, и все больше распускалось одуванчиков, из которых дядя Стейн готовил в сарае новое вино.

Никлис с Самуэлем теперь старались избегать его и по вечерам отправлялись бродить меж дубов в Северном лесу или ходили на берег лесного озерца, в котором частенько плавали летом. Там у них были расставлены силки на куропаток и черных дроздов. И еще они выстругали себе из дерева длинные мечи и подолгу упражнялись в фехтовании, нанося и парируя удары друг друга.

Но сегодня вечером они отправились дозором по окрестностям. На первый взгляд казалось, что на севере все было спокойно, и все же Никлис старался двигаться как можно тише. Лес со множеством рослых дубов окружал его темной непроницаемой стеной.

Внезапно в зарослях раздался сухой треск. Что это: куропатка или хвитра? Никлису вдруг страстно захотелось, чтобы в его руках сейчас оказался настоящий стальной меч.

– Идем, – говорит он брату.

Никлис взбирается на небольшой поросший травой холм неподалеку от тропы. Самуэль следует за ним. Перед ними, куда ни глянь – зеленое колышущееся море леса.

– Норрланд, – задумчиво произносит Самуэль, и Никлис кивает в ответ.

– Вот где они затаились. Убийцы Торкиля.

Самуэль напрягает зрение, но тщетно – он не видит никаких гор, один только лес.

– Неблизкая дорога, – замечает Самуэль. – А кто должен призвать нас в солдаты?

– Король и его вассалы, – отвечает Никлис.

Братья знали, что крестьяне, поступившие на службу к королю, получали жалованье и освобождались от уплаты налога за собранный урожай.

– В Экшё бывают королевские рекруты, – задумчиво произносит Самуэль. – Торкиль ездил туда осенью.

– Значит, мы можем отправиться по его стопам?

– В пятницу будет ярмарка, – кивнул Самуэль. – Мы отправимся туда и прихватим с собой наши веревки.

В ту пятницу по дороге в Экшё Никлис с Самуэлем в первый раз увидали тролля. Тролль болтался на виселице и был мертвее мертвого.

У братьев не было лошади, поэтому им пришлось проделать долгий путь пешком. По дороге им встретилось несколько хуторов, опустевших после эпидемии чумы, которая разразилась двенадцать лет назад. Никлис тогда был еще ребенком и ничего не помнил, но заброшенные дома и могилы по-прежнему напоминали о Черной Смерти.

Вскоре они достигли окраины Экшё. И увидели холм Висельников.

Тело болталось на самой вершине холма. Вокруг виселицы толпился народ – молодые и старые останавливались по дороге на ярмарку в Экшё и разглядывали повешенного.

Братья заколебались было, но потом любопытство взяло верх, и они подошли ближе. Сперва Никлису померещилось, что на виселице болтается человек.

– Это грабитель? – спросил он.

Какой-то седой старик покачал головой.

– Это тролль! Мы схватили его у Хемвидакуллы и привели сюда.

– Он кого-то… ел? – испуганно спросил Самуэль.

– Не, – помотал головой старик. – Просто прятался в лесу.

Братья пригляделись повнимательнее. Глаза хвитры были закрыты, зато рот открыт. Но зубы в нем не выглядели такими уж острыми и были куда меньше по размеру, чем ожидал Никлис.

– Убийца Торкиля? – тихо спросил Самуэль рядом.

– Возможно, – пробормотал Никлис. – Но у этой твари на зубах нет следов крови.

Братья постояли еще какое-то время, после чего отправились в Экшё. Перед городскими стенами простирались обширные поля с зерновыми и капустой, которые принадлежали торговцам и священникам, жившим в городе. Их сторожили солдаты, набранные из крестьян, и они, конечно, скрестили свои алебарды перед носом у братьев.

Самуэль поднял руку.

– Мы братья Вострые из Долины Скорбей. Мы хотим попасть на ярмарку в Экшё, чтобы продать веревки!

– У вас мечи, – заметил командир отряда. – В городе запрещено носить оружие.

Самуэль с Никлисом отогнули полы своих одежд.

– Только деревянные, – тихо промолвил Самуэль.

Солдаты посмотрели и принялись громко ржать. Но братьев пропустили.

Город окружал частокол из заостренных кольев. Позади него располагались кварталы с богатыми особняками, выстроенными из нового сорта камня, который назывался кирпич. У некоторых домов в окна были даже вставлены стекла.

Викинги бы вдребезги разнесли все эти стекляшки, сердито думал Никлис, шагая по улице. Хохот солдатни до сих пор отдавался эхом в его ушах. Горожане презирали деревенских жителей.

На улицах Экшё сильно пахло травами и копченым мясом. На берегу речки расположилась ярмарка со всеми своими многочисленными лотками, с которых торговали едой и одеждой. Здесь был даже кукольный театр на потеху всем детишкам, родившимся после нашествия Черной Смерти, а улыбающийся трубадур в зеленых одеждах по прозванию Вальтер Прекрасный исполнял баллады и куплеты собственного сочинения. Самуэль с Никлисом переходили от прилавка к прилавку и, показывая везде свой товар, сумели продать несколько мотков веревки. Время от времени они негромко спрашивали о солдатских рекрутах, но ответом им каждый раз было молчание. Наконец один пожилой торговец лошадьми упомянул имя некоего Хенрика Арбмана.

– Господин Хенрик имеет дело с оружием и солдатами, – сказал торговец. – Но сейчас его здесь нет. Я слышал, он собирает войско на северном берегу озера Веттерн.

– Но он ведь скоро здесь появится? – спросил Самуэль.

– Кто знает? Никогда не скажешь заранее, где окажется господин Арбман.

Братья решили подождать – авось повезет – и присели в тенечке возле деревянной церквушки.

День подходил к концу, и ярмарочный гул постепенно стихал. Братья ждали.

– Может, плюнем на это дело? – наконец спросил Никлис.

– Давай еще подождем, – отозвался Самуэль.

Когда солнце стало клониться к закату, на ярмарку приехал толстый мужчина в телеге, в которую был впряжен рослый, ухоженный жеребец. В руке толстяк держал колбасу. Он негромко поздоровался с торговцами и принялся о чем-то их расспрашивать. Никлис услышал, как несколько раз прозвучало имя господина Арбмана.

– Guten Abend![10]10
  Добрый вечер! (нем.)


[Закрыть]

Арбман болтал, мешая шведские слова с немецкими, жевал свою колбасу, шутил и явно не испытывал недостатка в деньгах. Он покупал еду почти у каждого лотка, возле которого останавливался. Наконец толстяк отъехал подальше со своими покупками и расположился в тенечке под кленом с кувшином вина и сосисками, любовно разложенными на кожаной скатерти.

Пора, решили братья Вострые и одновременно шагнули вперед.

– Господин Арбман?

Арбман откусил кусок колбасы и медленно развернулся. И только тогда братья увидели, что он был одноглазым. Левый глаз мужчины прикрывала кожаная повязка, зато ярко-голубой правый смотрел строго и испытующе.

– Jawohl[11]11
  Так точно (нем.).


[Закрыть], — коротко бросил он на немецком.

– Господин Арбман, который собирает войско?

Мужчина смотрел на Самуэля и молча жевал свою колбасу.

– Войско, которое остановит хвитр? – уточнил Самуэль.

Арбман прожевал кусок колбасы и откусил новый.

– Какое войско, Junge[12]12
  Мальчик (нем.).


[Закрыть]? Ты здесь видишь хоть каких-нибудь солдат?

Никлис, не дожидаясь приглашения, уселся рядом с Арбманом.

– Мы говорим о войске у озера Веттерн, – сказал он.

– Ach so[13]13
  Вот как (нем.).


[Закрыть], — протянул Арбман. – Войско у озера Веттерн. Я как раз везу для него образцы товара.

Он улыбнулся и поднялся с земли. Потом в развалку подошел к своей повозке и откинул в сторону кожаное покрывало.

Никлис увидел мечи. Целые связки мечей, копий и кольчуг.

Арбман дожевал последний кусок колбасы и хитро прищурил свой ярко-голубой глаз.

– Оружие-то есть, а вот с войском, к сожалению, негусто. После чумы-то, сами понимаете, – он тяжело сглотнул и продолжил. – Фогт Георг Борш ведет кровопролитную войну у северных границ королевства. Вся страна под угрозой.

– Горные демоны? – спросил Никлис.

– Jawohl, – кивнул Арбман. – Фогт объединил северные земли в борьбе против пожирателей людей, но его солдаты малочисленны и измучены… Им требуется помощь с юга.

– Значит, хвитры выигрывают эту войну? – задал вопрос Никлис.

Арбман бросил взгляд на оружие и пожал плечами.

– Они стали сильнее… Прежде хвитры жили в горах и никогда их не покидали. Но теперь же их король позволил им выйти через туннели наружу. Там, у себя под землей, они добывали серебро, но здесь, на поверхности, они стали охотиться на нас, людей.

– Что они за люди такие? – спросил Самуэль.

Единственный глаз Арбмана пронзил его насквозь.

– Это не люди Junge. Хвитры существа совсем иного рода. Некоторые из них живут под землей, другие же умеют летать над горами, словно птицы… А в остальном мы мало что о них знаем. Они воздвигли себе замок на горе далеко на севере и никого к нему не подпускают… Но хвитры любят серебро. И это может стать концом для всех нас.

– Концом? – не понял Никлис. – Каким концом?

Арбман показал на траву под ногами.

– Под землей спит Мидгордский Змей. Также известный как Ярмунгандир, всем змеям змей…

– Мы знаем про гигантских змеев, – поспешил добавить Никлис.

Арбман серьезно посмотрел на него.

– Ярмунгандир – прародитель всех гигантских змеев. Сейчас он спит, но хвитры все глубже и глубже вгрызаются в недра земли в своей погоне за серебром.

– Неужели они могут докопаться до самого Мидгордского Змея? – не поверил Самуэль.

Арбман кивнул.

– И если они разбудят Ярмунгандира, то наступит конец всем нам.

Слухи в замке

Ристин ест свежую сочную мякоть прямо из корзины, которую подняли прямиком на башню крылатых хвитр.

Она все ест и ест, мечтая о том, чтобы еда никогда не кончалась.

Теперь в туннелях горы Салаяк есть пища для нее и для всех остальных хвитр. Подвалы замка ломятся от бочек с припасами. Прошло семь дней с тех пор, как Сотня под предводительством принцессы Яте и принца Дхора вернулась в замок хвитр. С корзинами и котомками, полными еды.

Ристин сидит на скамье рядом с Кари и молча жует. Время от времени она переводит взгляд на круглое окошко, где синеет небо.

Ей не терпится поскорее расправить крылья и взмыть ввысь, навстречу ветру.

Но ее командир Кайте держит всю гвардию в замке. Они либо охраняют королевскую семью, либо сидят в башне.

Крылатые хвитры с утра до вечера стерегут королевские покои. А когда свободны, то отдыхают и едят. Они должны хорошо питаться, чтобы окрепнуть и накопить сил перед летом.

– Нас ждут тяжелые испытания, – предупредила всех Кайте.

Ристин знает, что из целой Сотни в замок вернулись только восемьдесят. Восемьдесят хвитр-воинов, которые отдыхают сейчас в своих комнатах. Вряд ли удастся столкнуться с ними в коридорах.

Король Язил и королева Эселль, как обычно, пребывают в своих покоях, однако по замку гуляет много слухов.

– Принц Дхор заболел, – говорит Кари.

– Он так сильно переживает из-за потери двадцати воинов? – спрашивает Ристин.

– Нет, – отвечает Кари. – Говорят, он бросил их в битве с меченосцами.

Ристин проглатывает прожеванное.

– Я слышала другое. Слышала, что они отправились дальше на юг… на поиски других племен хвитр.

– Если таковые существуют, – тихо отвечает Кари.

Ристин кивает. Возможно, старания двадцати воинов окажутся напрасными. Никто не знает, есть ли хвитры на юге. Многие верят, что замок на горе Салаяк у самой границы Ярмаланда – первое и единственное прибежище хвитр.

 
Глубоко под землей
Мы проснулись когда-то.
Среди скал Ярмаланда
Наша песня звучала.
 

Эту колыбельную пела мать Ристин. Песнь о том, как первые хвитры пробудились к жизни в чертогах Богини Хель несколько тысяч лет тому назад. Они увидели, что живут в умирающей стране, и полетели к свету.

Но Хель никогда не забывала хвитр. Каждую ночь ее белый лик смотрит на них с небес, а с рассветом возвращается обратно в Ярмаланд.

– Скорее всего, на юге есть только меченосцы, – говорит Кари.

Ристин молча глотает. Меченосцы. Много слухов ходит о них в замке. Поговаривают, что они стягиваются в огромное войско, чтобы загнать всех хвитр обратно в бездну.

Вниз, во мрак богини Хель.

Но сейчас Ристин не хочет думать о людях.

– Ешь, – говорит она и подвигает к Кари корзину с едой. – Ешь хорошенько, друг!

Застольные песни

Йоран был один на хуторе. Самуэль с Никлисом еще не вернулись.

– Ты знаешь, где твои братья? – спросила его матушка.

Но Йоран лишь головой покачал. Но все же он догадывался, что они отправились в Экшё.

Весенние работы на поле были закончены, и теперь мать с сыном сидели и вили веревки, пока в Долине Скорбей гремело и перекатывалось эхо застольных песен.

Причина такого шума крылась, конечно же, в дяде Стейне, который отправился в сарай проверить свое вино из одуванчиков и надолго там застрял.

Матушке Вострой и Йорану оставалось только слушать. И ждать.

– Мой брат скоро придет, – тихо промолвила мать, – и тогда спрячься на горной гряде.

Йоран устало посмотрел на нее. Ему надоело бегать. Так же, как и быть последним сыном в доме.

Пение в сарае внезапно смолкает.

Йоран перестает дышать и прислушивается. И тут снаружи доносится хриплый рев.

– Йора-ан! Йоран Вострый, иди сюда, щенок!

Матушка Вострая с тревогой смотрит на сына. Они оба, разумеется, узнали этот голос.

– Йо-ора-аан Вострый!

Дядя Стейн зачем-то зовет его из сарая. Йоран откладывает веревку.

– Не ходи, – говорит мать.

– Не, – мотает головой Йоран. – Это же не меня хотели прибить, а Никлиса. Так что я пойду.

– Не глупи, – говорит мать, но Йоран уже встает.

– Я посижу в сарае вместе с дядей, а когда он напьется и уснет, мы его с тобой крепко свяжем, матушка, и все дела.

Матушка тоже встает. Она тоже устала и бесконечно измотана своим шумным братцем.

– Оба пойдем, – говорит она.

Матушка с Йораном выходят во двор. Дверь сарая распахнута настежь, но внутри темно и тихо. Не слышно ни криков, ни пения.

Только негромкое лошадиное ржание.

Йоран, неслышно ступая, осторожно идет вперед. Матушка Вострая неотступно следует сзади. В темном углу сарая стоит старый конь Роскиль и жует сено.

На земляном полу валяется пустой кувшин от вина. Но самого Стейна нигде нет.

– Эй! – тихо позвал Йоран. – Дядя?

Тишина. Матушка Вострая довольно кивнула.

– Он ушел. Отправился кутить в долину… Надеюсь, там где-нибудь и уснет.

И, повернувшись, мать с сыном направились обратно в дом.

Йоран шел первым. Хутор по-прежнему был погружен в тишину. Стейна нигде не было видно.

– Надеюсь, Никлис с Самуэлем не столкнутся с ним по дороге, когда будут возвращаться, – озабоченно проговорил он. – А то ведь…

Закончить ему не хватило воздуха. Кто-то держал его. Крепко. Чья-то рука высунулась из-за двери и ухватила Йорана прямо за горло.

Здоровенная мужская ручища. Йоран узнал теплый запах вина из одуванчиков.

Значит, пока они с матерью ходили к сараю, дядя незаметно прокрался в дом.

– Заходи, малыш, – заплетающимся языком прошептал ему на ухо пьяный Стейн. – Я тут как раз сидел и вспоминал твоего отца. Как мы с ним бились под стенами крепости Аксвалль…

Йоран не мог даже вздохнуть, не то что ответить.

– Твой отец… он был дураком, – бормотал Стейн. – Вздумал надуть меня с деньгами, которые мы с ним заработали на солдатской службе. Ха! Но я позаботился о нем, – и Стейн расхохотался. – Деньги я забрал, а твой отец ночью упокоился в крепостном рву.

Йоран обхватил руку дяди и попытался вырваться, но Стейн поднял его в воздух и хорошенько встряхнул.

– Вот так! – крикнул он.

И Йорана швырнули на пол кухни, как какую-нибудь тряпку. От удара из него вышел весь дух.

Стейн визгливо закудахтал в восторге от собственной силы.

– И ты тоже иди сюда, сестра!

Матушка Вострая послушно засеменила вперед, но взгляд у нее был испуганный.

– Не делай больше глупостей, братец, – умоляюще произнесла она.

– Вот еще! – крякнул Стейн. – Я никогда их не делал. Я только дураков учил уму-разуму.

На столе дядю ждал кувшин с вином. Но сперва он связал матушку Вострую и Йорана только что свитой ими веревкой и заткнул им рты старыми тряпками.

– Отлично, – довольно кивнул Стейн.

Для надежности он подергал путы и взял со стола свой кувшин.

– Я отпущу вас, – пообещал дядя. – Я не желаю вам зла, – он отхлебнул из кувшина. – Так что я отпущу вас обоих… да… но только лишь когда заставлю замолчать твоего братца.

И Стейн помахал ножом. Перед Йораном мелькнуло свежеотточенное лезвие.

– Теперь мы будем ждать, – дядя сделал еще один глоток вина, – когда вернется Самуэль и малыш Никлис.

Молчащий хутор

– Эге-гей! – закричал Самуэль. Громко и звонко, как настоящий рыцарь.

– Может, они уже спят? – спросил Никлис.

– Тогда мы их разбудим, – ответил Самуэль.

Братья брели по долине в серых майских сумерках. Еще не совсем стемнело, но время было уже позднее. Они здорово задержались в Экшё, разговорившись с господином Арбманом.

Они постарались убедить его взять их в войско.

– Наш отец был солдатом, – говорил Самуэль.

– А наш предок был викингом, – добавлял Никлис.

Наконец Арбман кивнул.

– Войско уже почти укомплектовано. Но нескольких людей еще не хватает. Вам следует как можно скорее добраться до городка Аскерсунд.

– Но у нас нет коней, – растерялся Самуэль.

– Тогда сядьте на корабль! – посоветовал им Арбман. – Из Хускварны каждый день ходят суда.

Теперь братья возвращались домой, да не с пустыми руками. Никлис долго ныл, выпрашивая хоть что-нибудь из солдатского снаряжения. Он надеялся получить меч, но в результате ему пришлось удовольствоваться лишь кольчугой.

Но, как бы то ни было, теперь они полноправные солдаты-наемники. И у них есть рекомендации для несения королевской службы в войске Арбмана, а точнее, в его арьергарде.

– Сколько людей может быть в арьергарде? – спрашивал Никлис.

– Понятия не имею, – отвечал ему Самуэль. – Может, человек двадцать.

Они остановились надворе своего родного хутора.

– Эй! – крикнул Никлис. – Есть кто дома?

Ответом им была тишина.

Братья зашагали к избе. Свет в окнах не горел. Вокруг все было спокойно. Даже слишком спокойно.

Самуэль переглянулся с Никлисом и кивнул.

– Разбудим их.

– Матушка! – закричал Самуэль. – Мы вернулись! И у нас есть новости!

Теперь они точно должны проснуться, подумал Никлис. Но в доме по-прежнему было до странности тихо.

– Я, пожалуй, зайду, – сказал Никлис.

И он вошел в дом. Внутри царил сумрак, наполненный какими-то странными тенями. Внезапно тишину нарушил чей-то сдавленный крик:

– Бе… Берегись!

Никлис замер на пороге, вглядываясь в темноту. В нос ему ударил сильный запах вина из одуванчиков.

И вдруг одна из теней ожила. Что-то блеснуло перед ним. Нечто маленькое и острое.

– Вот тебе, отродье!

Дядя, мелькнуло в голове у Никлиса. Дядя-убийца!

Он не успел шагнуть в сторону или попятиться. Даже вдохнуть и то не успел.

Стейн внезапно вынырнул из-за двери, в руке он сжимал нож для резки веревок. Лезвие сверкнуло в воздухе и прежде, чем Никлис успел что-то предпринять, ударило его в грудь.

Никлис повалился на бок.

– Так-то вот! – заорал Стейн и закашлялся. – Теперь мне больше не придется выслушивать твои вечные брюзжания по поводу того, что случилось с твоим паршивцем отцом!

Что? думал Никлис, лежа на полу. Что теперь натворит этот свихнувшийся Стейн?