Текст книги "Чужими руками"

Часть вторая

Глава 18

Я стою в коридорчике между прихожей и кухней. Передо мной – неплотно прикрытая дверь в ванную. Из-за нее доносится плеск воды и голос, напевающий какую-то песенку. Что за песенка – не понять. Мешает шум.

Осторожно заглядываю за дверь. Она может скрипнуть. Сколько раз уже просила мужа смазать петли! Все некогда ему.

Не скрипнула. Сдерживая дыхание, шагаю через порог. Передо мной ванна. Шторка задернута.

Меня обжигает тревожная мысль. Что, если Лизка услышала, как я вошла? Услышала мои шаги? Стук готового выскочить из груди сердца? Поняла, зачем я здесь?

Мне становится не по себе. Воображение рисует пугающую картину. Вот отдергивается шторка, и передо мной возникает фигура голой Лизки. Она вскакивает на ноги. Все ее тело – в белых комках сползающей вниз пены. Волосы свисают прядями мокрой пакли. Глаза вытаращены. В них – смертельный ужас. Из открытого рта несется пронзительный, рвущий барабанные перепонки крик! Лизка выпрыгивает из ванны, толкает меня и в чем мать родила выскакивает из ванной, оставляя на полу мокрые пятна и роняя хлопья пены…

Несколько секунд стою не шевелясь. Мало-помалу сердце успокаивается. Мой взгляд останавливается на полочке с феном. Шнур с вилкой на конце свисает вниз. На корпусе фена трещина. Кусочек пластмассы вывалился. Сквозь дырку видны внутренности.

Осторожно делаю шаг вперед. Потом так же медленно протягиваю руку к полочке. Фен у меня в руке. Поднимаю его. Второй рукой придерживаю провод, чтобы он не стукнул по ванне или по стиральной машине. Любой звук выдаст меня с головой.

Все обошлось. Наклоняюсь к стене и вставляю шнур в розетку. Только тут замечаю, что шнура не хватит, чтобы бросить фен под ноги. Значит, надо отодвинуть шторку со стороны Лизкиной головы. И сделать это очень быстро! Раз – шторка отодвинута, два – фен брошен в воду. И сразу – прочь из ванной! Ни в коем случае не смотреть Лизке в лицо. Чтобы не увидеть ее глаза. Чтобы потом не являлась она ко мне.

Снова медлю, собираясь с силами. Лизка продолжает напевать. Теперь я понимаю, что это за песенка.

 
Ты меня никогда не увидишь!
Ты меня никогда не забудешь![3]3
  Партия Резанова из мюзикла «Юнона и Авось». Слова А. Вознесенского, музыка А. Рыбникова.


[Закрыть]
 

Уж не мне ли адресованы эти слова? Вдруг она обо всем догадалась? И дает понять, что никогда не оставит меня в покое? Даже мертвая? Что так и будет всю жизнь стоять на моем пути?

Лизка обрывает песенку на полуслове. Ворочается. Вдруг вижу, как из-за края шторки появляются ее пальчики. Сейчас она отдернет шторку! Против своей воли, против своего желания я увижу ее лицо. Вытаращенные в смертельном страхе глаза. Услышу тот самый крик, который всполошит весь дом.

Опережая Лизку, рывком отдергиваю шторку. Из-под купола белоснежной пены торчит Лизкина голова. Лицо повернуто в мою сторону. Зажмурившись, бросаю фен в пену. Развернувшись, выскакиваю из ванной. В спину несется пронзительный крик:

– Зойка!!!

Я просыпаюсь в холодном поту. Сон! Это опять был сон! Один и тот же! Он преследует меня уже целый год! С того самого дня, когда моя сестра, говоря сухим языком официальных документов, «в результате несчастного случая погибла от поражения электрическим током во время мытья в ванне».

Но почему мне снится эта страшная сцена убийства? Ведь не было этого! Я не убивала!

В комнате темно и тихо. Через щель между занавесками комнату рассекает надвое узкий серебристый луч лунного света. Через открытое окно в спальню льется сказочной свежести горный воздух. На экране электронных часов светятся зеленые цифры: «4:14».

Горячая подушка обжигает голову. Переворачиваю ее другой стороной вверх. Так лучше. Понимаю: сегодня мне уже больше не уснуть. И все же ложусь на бок и закрываю глаза.

Как и во все предыдущие ночи, опять ничего не получилось. Оставив безнадежные попытки, поднимаюсь. Набрасываю на себя халат и выхожу на балкон.

Воздух здесь намного холоднее, чем в комнате. Но и свежее. Уже после нескольких вдохов остатки сонливости рассеиваются. Сажусь в кресло и смотрю на горы. Их заснеженные пики на востоке уже окрасились в розовый цвет. Небо за ними светлеет. Одна за другой гаснут звезды, словно по небу шагает невидимый фонарщик и накрывает огоньки черной закопченной чашечкой. На западной стороне неба вершины гор еще неразличимы. Но скоро и туда придет утро.

Как избавиться от навязчивого сна, пока он не довел меня до сумасшествия? Уже ходила к психологу. Рассказала ему про свою заморочку. Пришлось чуток изменить ситуацию. Не стала ему говорить, что сестра погибла именно так, как мне снится, но без моего участия. Сказала, что мы с ней в ссоре, а она мне вот так снится. Специалист выслушал внимательно. Посоветовал попросить свое подсознание, чтобы оно само рассказало, на что намекает и к чему клонит. Совет, конечно, идиотский. «Перед сном сядьте спокойно. Расслабьтесь. Настройтесь. И спросите свое внутреннее „я“: „Драгоценное мое подсознание! Расшифруй мой сон. Что ты этим хочешь мне сказать?“ А потом слушайте ответ. И не отчаивайтесь, если получите его не сразу. Если не получится – через месяц приходите. Платить за второй визит не нужно».

Несколько раз, как дура, делала то, что насоветовал психолог. Результат, конечно, нулевой. Но, раз за все уплачено – через месяц пришла к нему опять. Тот проникновенным голосом посоветовал написать письмо сестре с объяснением всех наших проблем. Ушла от него охреневшая. Куда написать? На тот свет? А в рай или в ад? Пожалела, что растерялась и не спросила у него почтовый индекс. И можно ли связаться по скайпу? В общем, туфта все эти советы психолога. Выкачивание денег из доверчивых простаков.

Небо быстро светлеет. Звезды погасли. Розовый цвет вершин на востоке сменился бриллиантовым блеском. Глубокие тени быстро тают. Причудливой формы скалы, еще секунду назад бывшие мрачными и плоскими, вдруг набирают объемы, становятся рельефными и выразительными.

Иду на кухню и готовлю себе кофе. С дымящейся чашечкой в руке возвращаюсь на веранду. Сквозь прозрачную тишину раннего утра до меня доносится богатырский храп Супермена.

Вот еще одна моя проблема. Я так мечтала, что он станет моим мужем. Не только преданным, ненасытным любовником, но и верным другом на всю оставшуюся жизнь. Я мирилась с его неспособностью зарабатывать деньги. «Что поделать? – уговаривала я себя. – Идеальных людей нет. Наивно надеяться, что в одном человеке сойдутся только добродетели. Нет, в каждом обязательно присутствуют недостатки. У кого-то они существенные. Бывает и так, что один-единственный недостаток сводит на нет все достоинства».

У Супермена все не так безнадежно. Ну верит человек, что он – гений фотографии. Пусть! Пока мы были любовниками – его наивная вера в собственную гениальность даже забавляла меня. Не умеет зарабатывать? Да умеет, – убеждала я себя. Просто в этом нет необходимости. У него всегда была влюбленная в него по уши женщина, которая видела в нем идеальную секс-машину и готова была платить за ее аренду.

Я верила: когда мы развернем наш семейный бизнес, я смогу приучить его работать. И потому, не воспринимая всерьез наивные мечты друга, позволяла ему носиться с этой идеей. И даже притворялась, что не сомневаюсь в его гениальности.

Кофе и свежесть утреннего воздуха развеяли остатки сонливости. Отодвигаю чашку от себя. Богатырский храп не дает отвлечься от мыслей о Супермене.

Это он, громоподобный храп Семена, заставил меня спать в другой комнате. Пока были любовниками, я знать не знала про такую особенность моего избранника. Она открылась мне, только когда мы стали жить вместе. Пару ночей промучилась. Все перепробовала. Языком цокала. Переворачивала храпящего супруга на бок. Будила. Потом поняла, что выход только один: спать врозь. Супермен сначала возмутился, но быстро угомонился. Теперь у каждого из нас – своя спальня. Проектом дома это предусмотрено. Две спальни на втором этаже соединены общими ванной и туалетом. Так что встретиться, когда шаловливая мысль в голову залетает, проблем нет.

Мы живем здесь уже без малого год. Приехали сразу после того, как я вступила в права наследства безвременно усопшей Зои Андреевны и продала все доставшееся от нее имущество. К тому времени мы с Суперменом сочетались законным браком. Так что ступили на австрийскую землю мужем и женой.

Сразу после смерти Лизки, точнее, Зои я уехала в Австрию. Со стороны ментов ко мне претензий не было. Они и не знали даже, что я в Питере. А в том, что погибла именно Зоя, – никто не усомнился.

Лизка провалялась в ванне почти три дня. Ведь «Зойкина» пропажа никого не взволновала. С работы ее накануне выгнали. Не идет за расчетом? Ее проблемы. Значит, деньги не больно нужны. Как и трудовая книжка. Все знали, что близких родственников у нее в Питере нет. Есть сестра, но живет в Австрии. Друзей и подруг у Зои тоже не было. Бучу соседи подняли, когда из квартиры попер запах. Стали искать мужа. И обнаружили в запертом изнутри гараже. Отравление выхлопными газами. Менты не стали мудрить. Записали Васю в самоубийцы. Квартиру вскрыли, Зою нашли в ванне. Что с человеком бывает, когда он в воде три дня пробыл, известно. Так что опознание прошло без сучка без задоринки. Квартира Зои? Ее. В ванне женщина? Да. На Зою похожа? Похожа. В квартире порядок? Да. Ничто не украдено? Не поломано? Нет. Фен, включенный в розетку, лежит в воде. Вот вам и причина. Так и сообщили в новостях о происшествиях. Судебно-медицинская экспертиза сказала однозначно: электротравма. Других повреждений нет.

Думаю, смущало ментов, что погибшая пользовалась феном в ванне, полной воды. Но, кроме ее мужа, подозревать им было некого. А Васи уже нет. Криминалисты установили, что корпус фена был поврежден не в день смерти погибшей, а раньше. Значит, дамочка пользовалась неисправным прибором. Подумал следователь: не было ли у погибшей проблем с головой? Выяснили, что на учете в психоневрологическом диспансере не состояла. На работе Зои следователю рассказали о странностях в поведении погибшей на корпоративе. Посмертную психиатрическую экспертизу назначать не стали. Назвали причиной смерти несчастный случай. На том все и закончилось. Я все это узнала, когда следователь позволил мне ознакомиться с материалами проверки.

Больше всего меня тогда беспокоило, что ни по телефону, ни в разговоре через дверь Василий ни разу не сказал: «Лиза! Я это сделал!» Почему? Объяснение напрашивалось само собой. Остерегался, что разговор могут услышать.

На самом деле такие опасения – чушь собачья! Только в плохих детективах в каждом подъезде живет старушка, которая весь день только и делает, что прислушивается к тому, что происходит на лестничной площадке. Да в дверной глазок смотрит. Еще обязательно засекает время: когда, кто и куда шел. В жизни все не так. В подъездах избивают, убивают, в лифтах насилуют – и чаще всего соседи ничего не слышали, ничего не видели, ничего не знают. Работала в суде, знаю. То же и с соседями за стенкой. «Свидетель! В смежной с вами квартире расстреляли четырех человек. Вы, как установлено, в момент убийства находились дома. Неужели вы не слышали выстрелов?» – «Нет, Ваша честь!» Свидетели не лукавят. Чаще всего так и бывает. Музыка за стенкой их беспокоит. Порой скандалят из-за нее. А выстрелы не слышат. Такова реальность.

Так что не было ни у меня, ни у Васи во время нашего последнего разговора причины опасаться бдительной старушки. Я это понимала. Вася мог думать иначе. Учитывая его психологическое состояние. Еще могло ему в голову прийти, что телефонный разговор записывается оператором связи. Потому и не позвонил любовнице после того, как жену обнаружил.

Вроде бы я находила объяснения поведению мужа. Но все равно тот факт, что Вася не произнес эти слова «Я это сделал!», заставлял меня вновь и вновь возвращаться к событиям того дня.

Был еще один повод для беспокойства. Что, если Вася, вернувшись от предавшей его любовницы, заглянул в ванну и понял, что убил не жену ненавистную, а ее сестру? Не уверена, что он мог бесстрастно осмотреть труп. С его-то характером. Но вдруг? Увидел родинку Лизкину на шее? Он же знал, что у Зои такой родинки нет. Слава богу, достаточно и с ней, и со мной общался, так сказать, на интимном уровне. Ошибиться не мог. Если так, он мгновенно понял бы, с кем через дверь разговаривал. Мог он заявить на меня? В принципе – да. Но в реальности… Пожалуй что нет. Скорее всего, снова позвонил бы. Или даже прибежал.

Из моих размышлений получалось, что опасаться мне нечего. Угроза моему благополучию была чисто теоретическая. А тревога не проходила. Я же не видела, как он в подъезд заходил. Да, какой-то мужик выбегал из подъезда. Но ни тогда, ни сейчас не могу сказать с уверенностью, что это был мой муж. Следы мокрые у мусоропровода? Значит, все-таки кто-то был! Но их мог оставить кто угодно из соседей.

Правда, обычно к мусоропроводу идут перед тем, как выйти из дома, а не наоборот. Но, как говорится, в жизни может быть все что угодно. Хотя обычно не бывает.

В общем, оснований для беспокойства у меня хватало. Даже с избытком. В некоторых вариантах за мной могли прийти. Но потом я мало-помалу успокоилась. Потому что хватило ума понять: даже в самом неблагоприятном для меня варианте не пойдет Вася в ментовку сдавать подлую Зою. Потому что, как ни верти, а убийца – он! Планы на счастливую жизнь за бугром рухнули. Впереди – арест, следствие, суд, срок. А он не из тех, кто способен в тюрьме выжить. В общем, в любом случае Вася не видел выхода. Если был уверен, что убил Зойку, то после предательства Лизы он преступник. Если понял, что убил любовницу, – тоже. Как ни крути – всюду клин. И отправился Вася в гараж. Молодец! Не подвел!

Те дни мне непросто дались. Потому что не знала, что с Василием. Правильно я его характер просчитала или прокололась. Обнадеживало, что Василий больше не звонит. Но в то же время мысль появлялась – не заявился ли он в ментовку с повинной? Не играют ли они со мной в кошки-мышки? Сидела в доме практически безвылазно. И все на дорогу смотрела: не появится ли полицейская машина? Решала: что буду делать, если появится? Доказать, что я Лизу убила, они вряд ли смогут. Прямых улик у них нет. Но все остальное… В Лизку превратилась – корысть налицо. Это против меня. Но – обошлось.

А еще за Супермена опасалась. Встретиться с ним было страшно, и не встретиться было нельзя. Как ни боялась, что менты меня подслушивают, но все-таки позвонила. Встретились уже ночью на улице. Объяснила ему расклад. Что я теперь не Зоя, а Елизавета. В темноте не разглядела, какие эмоции на лице моего дорогого высветились от этой новости. По его голосу поняла – ошарашено мое сокровище. Тем не менее, он на удивление быстро пришел в себя. Супермен безропотно согласился сидеть в квартире, быть тише воды ниже травы, мне ни в коем случае не звонить, а тупо ждать, когда я сама объявлюсь. А что ему оставалось? В случае удачи он только выигрывал. Получал то, о чем мечтать не мог. Ну а если бы не срослось… Ладно. Нечего об этом думать. Все прошло, как задумано.

Оформлять доставшееся от себя самой наследство я тоже шла с опаской. Даже подумывала поручить это дело адвокату. Но потом поняла: если бы я была под подозрением – не стали бы менты так долго ждать.

Вступила в права, продала квартиру, вещи, машину. Как ни странно, ее не тронули. Так и простояла моя «ласточка» перед домом все это время.

Поженились с Суперменом. Он все эти месяцы меня ждал. Уж не знаю, насколько верен был. Об этом история умалчивает. Но – дождался.

В тот приезд сходила на могилки Василия и Елизаветы. В парике, конечно. Постояла. Положила им по две гвоздички. Рядом лежат. Сбылась их мечта – быть вместе. Тяжело было читать на памятнике свое имя. Но – ничего. Выдержала.

А потом началась наша заграничная жизнь. И сразу же накренилась, как лодка с пробитым дном!

Выяснилось, что денег на счету Лизки нет. Но это еще полбеды. На ней висел огромный долг по кредитам. Чтобы погасить его, денег, что я привезла из России, не хватило. Удалось получить новый кредит. Почти все деньги ушли на покрытие просроченных платежей. Осталось всего чуть-чуть.

Поначалу я воспринимала эти проблемы с оптимизмом. «Ничего! – убеждала я себя, а больше всего – приунывшего Супермена. – Справимся!»

Я составила план переустройства отеля. Впрочем, «отель» – громко сказано. Только очень большой оптимист может так назвать маленький домик на четыре спальни с кухней, холлом, верандой и кладовками. Да еще дать столь претенциозное название: «Горный орел». Но я как раз и была оптимисткой. Крыша течет? Перекроем! Полы скрипят? Перестелем! Обои старые и заляпанные? Переклеим! Мебель допотопная? Заменим! И так далее.

Я рисовала Супермену прекрасные перспективы, которые нас ждут после того, как мы приведем свой отель в порядок. Обошьем старенький сруб современными панелями! Еще сворачивая с трассы к отелю, гости уже будут в восторге от своего выбора. Красивый, уютный домик стоит на большой площадке, с которой открывается сказочный вид на горы! Их встречает молодая, приветливая хозяйка. Каждому гостю подает на серебряном подносе по рюмке вина. Гости идут в дом. Большой холл с камином. Бильярдная. Ломберный столик. Здесь же – стойка бара, где каждый может налить себе все, что душа пожелает. На втором этаже – гостевые комнаты с выходом на открытую веранду, с которой открывается такой великолепный вид, что дух захватывает. В комнатах современная мебель. Кондиционеры. Телевизоры. Холодильники. Интернет. Все, что только душа пожелает!

Гости переодеваются в спортивные костюмы и спускаются вниз. Те, что привезли с собой горные лыжи, тут же пожалели. Потому что в отеле за смешную цену можно взять снаряжение лучших мировых производителей. «Вы предпочитаете кататься на лыжах „Близард“? Пожалуйста! А вы? „Фишер“? Посмотрите вот эти. Есть ли у нас „Атомик“? Конечно! Вот! К вашим услугам!»

Хозяин ведет гостей на нижнюю площадку подъемника. Они поднимаются на склон и катаются, наслаждаясь снегом, солнцем, воздухом. Притомились? Отдохните! Можете выпить чашечку горячего кофе. Съесть бутерброд.

Уставшие и довольные гости спускаются в отель. Приняли душ. Передохнули. Удар колокола приглашает их на обед. Они садятся за изысканно сервированный стол. С удовольствием едят жаркое «Эстергази» и огузок с яблочным хреном. А на столе источают райские ароматы тирольский грестль, жаркое по-австрийски, телячье легкое по-венски. А на десерт им предлагают нокернль зальцбургский. Весь обед на столе – самые изысканные вина и коньяки. И пиво!

Примерно так я все себе представляла. Супермен слушал меня, кривил рот в скептической улыбке:

– Гости будут недовольно ворчать, когда свернут с асфальта на эту так называемую «дорогу к отелю». Потому что это трасса для экстремального вождения. Она им душу вывернет!

– Заасфальтируем! – возражала я. – Установим на ней рекламные щиты с названием отеля. Что, если мы переименуем его? Назовем «У Лизы»? Как тебе?

– Прекрасно! И твой портрет в купальнике и на лыжах!

– С одной стороны – мой, а с другой – твой! От клиентов отбоя не будет!

Да, именно так я представляла себе наше недалекое будущее. Но все пошло совсем иначе.

Надо сразу признаться, что бизнесвумен из меня не получилась. Как не получился бизнесмен из Супермена. Мы пахали с раннего утра и до поздней ночи, но все без толку. Точнее, я пахала. И пыталась заразить своим энтузиазмом Семена. Мы не собирались конкурировать с горнолыжными курортами. Но я была уверена: всегда найдутся люди, которые предпочтут скромный отдых в маленьком тихом отеле, главные достоинства которого: тишина, уют, много солнца, воздуха, снега. И отменная еда с хорошей выпивкой. Все – по доступным ценам. Конечно, мы не надеялись переманить к себе любителей горных лыж невероятной роскошью. Мои рассказы Супермену про изысканные блюда и прочее – не более чем рекламный ход! Но все же я надеялась, что хоть что-то нам удастся.

Увы! Даже самый скромный ремонт дома оказался нам не по силам. Точнее, мы могли бы сделать его за небольшие деньги. Но – самостоятельно! И очень долго! Дорога… Нам удалось только засыпать ее гравием, и на этом наши возможности иссякли. Единственное, что мы могли сделать, – поставить рекламные щиты. Со своими портретами. Но у меня хватило благоразумия отложить это до лучших времен. Которые, как я сейчас понимаю, никогда не наступят.

Первым выдохся Супермен. Он все чаще и чаще стал ныть, что ему надоело быть разнорабочим. Снова вспомнил, что он – великий фотохудожник. Заявил, что, строгая доски или перетаскивая тяжести, он убивает в себе талант. Ну и так далее. Какое-то время мне удавалось поддерживать в нем угасающее пламя оптимизма и надежды. Но и мои силы оказались небеспредельны. А он четко почувствовал, что я тоже перестаю верить в успех начатого дела.

На сегодня дела наши выглядят очень грустно. Отель стоит в непригодном для приема гостей состоянии. За год в нем побывало только две группы туристов. Первая намеревалась провести у нас две недели, но съехала на третий день. Вторая и вовсе гостила ровно сутки.

Между двумя остроконечными вершинами появилось солнце. Утренний воздух еще слишком свеж, и я кутаюсь в халат, чтобы согреться. Замечаю, что, пока я размышляла о своем житье-бытье, вокруг что-то изменилось. Догадываюсь: храп! Его больше не слышно!

Через минуту Супермен появляется на балконе.

– Доброе утро, милый! – улыбаюсь ему.

Он не отвечает. Но подходит. Подставляю ему щеку. Он наклоняется и едва касается моей кожи губами.

– Как спалось?

– Отвратительно! Меня убивает эта тишина! Я – городской житель! Мне нужны шум улицы, визг тормозов, звон колоколов…

– Пьяные вопли, свистки полицейских, сирены «скорой помощи», – продолжаю за него.

– Да! – Супермен поднимает голову, дерзко смотрит мне в лицо. – И это тоже! Потому что это – жизнь! Здесь мы медленно гнием. В чистом, стерильном воздухе, но гнием. Надо уезжать!

– Куда?

– В Париж!

– На какие шиши, позволь узнать?

– Продавай эту халупу – и поехали. Снимем квартирку… на Монмартре… И я займусь наконец делом, ради которого появился на свет!

– Ах! Какая патетика! «Делом жизни»! «Появился на свет»! Что-то твой талант за тридцать лет не принес тебе ни гроша!

– Потому что связался с тобой! А ты оказалась авантюристкой!

– Не будь у тебя этой авантюристки – ты уже давно протянул бы ноги!

– Кто знает… – ухмыльнулся Супермен.

Что-то в его ухмылке меня насторожило. Уж не списался ли с какой-нибудь шалавой парижской? Сидит же какого-то дьявола все вечера в Интернете. А что, если?… Бабское чутье подсказывает, что Сеня начал игру против меня.

Женская интуиция – великая вещь! Меня она еще никогда не подводила! Я опасность чувствую задолго до того, как она станет реальностью. Шахматные задачки жизни просекаю, как мастер спорта. А уж что касается мужских подлян – тут я и вовсе гроссмейстер.

– Ладно! – примирительно говорю я. – Чем собираешься заняться?

– Хочу в Лицен съездить.

– Зачем?

– За впечатлениями.

Врешь, стервец! Глаза бегают, как у воришки неопытного!

– Лучше в бильярдной плинтусы поставь. Впечатлений будет – масса! А уж эмоций – и того больше.

– Не хочу больше домом заниматься! – негромко ответил Супермен. – Без толку все это! Не в свое дело влезли!

– У нас нет выбора!

– Выбор есть всегда! – многозначительно ответил он. – Надо только его увидеть!

– Ты видишь?

– Да!

– И в чем же он?

– Я уже сказал. У меня накопилось много фотографий. Еще несколько задумок есть. Продаем эту фазенду – и в Париж!

– Ладно! – отвечаю я и встаю. – Оставим пока эту тему.

– Отвезешь в Лицен? – спрашивает Супермен.

– Не получится. Я сегодня еду в Миттельберг. В банк надо заехать. Еще раз попытаюсь выбить новый кредит. А еще Хольцман зачем-то просил заехать. Поедешь со мной?

– Нет! Не хочу видеть, как ты унижаешься, выпрашивая кредиты.

– Между прочим, я делаю это не только для себя. А для нас обоих!

– Пустое это! Не дадут тебе денег! Мне уже давно ясно, что с бизнесом у нас ничего не получится. Удивляюсь, что ты так долго не хочешь это понять.

– Если ничего не делать и даже не пытаться – конечно, не получится! Вместо дела бесцельно болтаться по Лицену, наверное, приятнее… Что тебя туда так тянет?

– Просто так. Проветриться. На людей посмотреть. Себя показать. Я уже одуреваю от одиночества. Поговорить не с кем.

– Раньше тебе хватало общения со мной…

– Раньше. Раньше была Параша. А теперь Прасковья.

– Ну и черт с тобой! Делай что хочешь!

– Так отвезешь? Или мне такси вызывать?

– Денег, что ли, много?

– На такси пока есть.

Этот засранец действительно вызывает такси. И через час, помахав мне ручкой, уезжает. Смотрю вслед удаляющейся машине. Терпеливо жду, когда она отъедет подальше. Я уже знаю, что мне надо делать. Я иду в спальню Супермена и включаю компьютер.

Через пятнадцать минут убеждаюсь, что чутье меня не подвело. Мой Супермен активно общается с дамочкой под ником Клэр. Внимательно разглядываю ее фотографию. Ревность заставляет меня искать в сопернице недостатки, но мне приходится признать: симпатичная стервочка. Молода. Лет на пять меня младше. Все при ней. Стройна. Перечитываю их переписку и понимаю, что девка – офранцуженная русская.

Познакомились они на сайте любителей фотографии. Дамочка тоже увлечена светописью, как предпочитает называть фотографию Супермен. Накатала восторженный коммент на одну из работ моего благоверного. Кстати, довольно старую, сделанную еще в Питере. Утренний туман над Невой. Фотография и правда удачная. Хотя таких в Сети немерено. Супермен в ответ поблагодарил Клэр и в свою очередь похвалил ее работу. Смотрю на фотку синего цветочка, и в груди закипает злость. Этот занюханный колокольчик впечатлил моего любимого? Да быть не может! Это он на бабу запал!

Читаю переписку дальше и убеждаюсь, что так и есть. Передо мной – классический образец навешивания лапши на уши тщеславной бабенке. Вот уж в чем есть у Супермена талант, так это – в охмуреже представительниц бабского племени.

Супермен восхищается работами Клэр. При этом осторожно вставляет в комментарии к фоткам комплименты красоте автора. Сначала сдержанные:

«Меня трудно удивить фотографиями Эйфелевой башни. Потому что хороших работ с ней очень много. Я смотрел на фото и думал: как же это тебе удалось? Чтобы сделать из банального сюжета шедевр, одного таланта мало! Очень важны личностные качества автора! Красота его души! И собственная красота! Вот почему задача оказалась по силам именно тебе! Поздравляю!»

Понимаю: Супермен проверяет, так сказать, правильно ли выбрана наживка. Клэр польщена, но и смущена немного:

«Ты меня перехваливаешь! Работа неплоха, сама вижу, но на шедевр не тянет».

Супермен понял, что бабенка заглотила наживку. И грамотно грузит жаждущую признания и славы дамочку:

«Конечно, эту работу никто на „Лучшее фото года“ не номинирует. Но ты на верном пути».

Дальше – больше. И вот уже девочка просит Супермена стать ее наставником:

«Если бы ты мог приехать в Париж! И дал мне несколько уроков».

Девочка не намерена терять время! Уроки ей понадобились! А мой Супермен прямо-таки рвется к ней:

«Не только собираюсь. Мне просто необходимо выбраться из дыры, в которой я оказался в силу обстоятельств. Здесь я задыхаюсь! Думаю, что уже осенью буду в Париже».

Вот как! Он уже знает, что уедет! А я-то, дура, ни сном ни духом!

Дочитываю переписку до конца. Мой супруг настолько самоуверен, что не считает нужным удалять компрометирующие письма. Еще одна жалоба турка:

«Сейчас я живу в австрийских горах. Как мне обрыдли мертвые скалы!»

Бабенка реагирует правильно. С точки зрения персоны, заинтересованной в том, чтобы увлечь мужика:

«Согласна с тобой. Талант – это костер. Если его не подпитывать – он превращается в бесплодное тление. Тебе надо выбираться из заточения».

Супермену эти слова – как мед на душу:

«Ты права. Как я рад, что есть на свете человек, который это понимает!»

Нахожу страничку Клэр. Дамочка живет… Так я и знала! В Париже! Вот почему мой благоверный так рвется во Францию. Это только для меня он говорит про Монмартр, про Эйфелеву башню. На самом деле он мечтает об этой бабенке. Снова изучаю ее портрет. Хватает сил признать, что девица хороша собой. Тонкие черты лица. Выразительный взгляд. В том, что она затащит Супермена в постель, – никаких сомнений. По глазам вижу – отменная стерва. И ненасытная хищница. Эта выпьет из моего Супермена все соки. Он, конечно, мужик не слабый. Долго продержится.

В груди возникает сосущее чувство ненависти к нежданно объявившейся сопернице. И к Супермену. Как ни верти, но он предатель.

Выключаю компьютер. Иду в спальню и падаю на постель. Лежу на спине с открытыми глазами, смотрю в потолок.

Что-то в моей жизни пошло не так, как надо. Сначала история с Лизкой. Мне удалось повернуть ее в свою пользу. Но где он, выигрыш? Да, есть австрийское гражданство и собственность. Но развернуть бизнес, как мечталось, пока не получается.

И большой вопрос, получится ли. Одной трудно. До сегодняшнего утра я все еще надеялась сделать из Супермена единомышленника. И вот – на тебе! Получай, фашист, гранату!

Все-таки я сильная женщина! Постепенно способность хладнокровно оценить ситуацию возвращается. Ничего страшного не случилось. Может быть, это даже хорошо. Предательство Супермена – это сигнал, знак, что надо форсировать решение проблем. В самом деле, жить и покорно ждать, когда дом развалится, когда придут описывать его остатки за долги, – нет, это не по мне. И этого не будет!