Текст книги "Ольга. Снег и розы"

Глава 11. Август 1984 г. Белоярск

Прошло три с половиной года. Жизнь Ольги превратилась в ад. Ольга чувствовала не просто пустоту, а именно полную опустошенность. То состояние, о котором ей говорил Кирилл, наступило очень скоро. Она превратилась в бездуховную куклу, «продала душу дьяволу», стала марионеткой в жадных руках Бориса. Они продолжали играть. Борис приобрёл репутацию серьезного партнера, честного игрока, а также безумно влюбленного мужчины, который не расстается со своим божеством – по имени Ольга. Эта так называемая слабость, создавала ему дополнительный имидж «хорошего» и «душевного» человека. Он попал в привилегированный круг любителей азартных игр. Среди них были: известный ученый, врач – окулист с мировым именем, известные партийные чиновники, крутые хозяйственники. Все эти люди имели большие деньги. Азартные игры были для них не только потребностью души, но и источником дохода, и возможностью дать взятку, проиграв нужному человеку немалую сумму.

Борис регулярно «отстегивал» Ольге приличные деньги, которые она складывала все в ту же коробку. Она даже ни разу их не пересчитывала. Знала, что там лежит несколько десятков тысяч рублей и изредка брала оттуда небольшие суммы на покупку туалетов, которые хранились дома у Бориса. Теперь они постоянно вращались в обществе богатых и влиятельных людей. Выглядеть, надо было соответственно.

Стоял август 1984 года. В институте еще не закончились летние каникулы. Ольга мечтала, чтобы они продолжались как можно дольше. Ее измученный организм, уже не справлялся с бешеным темпом ее жизни. Учеба, игра, работа, редкие часы сна и еще более редкие минуты покоя, превратили ее в живой труп. Работала она медсестрой в детской больнице, за сущие копейки, но это было необходимо, чтобы у мамы не возникало вопросов, откуда у нее водятся деньги. Ольга давно уже не испытывала ни каких чувств, кроме полного безразличия ко всему. Упади на их город метеорит, она бы и не заметила. Високосный год ничего хорошего не сулил. Назрел переломный этап в жизни страны, меньше чем через год грянет перестройка. В Ольгиной жизни тоже грядут перемены,

Стояла очень жаркая для августа погода. Город был окутан дымкой лесных пожаров, и в этом мареве стояла какая-то нереальная тишина. Даже птицы не щебетали, а нахохлившись, сидели на пожелтевших деревьях. Улицы в городе вымерли, жители спасались от жары на дачах, озерах на юге края. В ночь, с воскресенья на понедельник, Ольга и Борис были приглашены «на катран» (место сбора профессиональных картежников), к очень влиятельному человеку, в своем кругу его называли «Батя» и этим все сказано. Приглашены были еще трое гостей: «доцент» – известный врач-окулист; Пал Палыч – генеральный директор какого-то комбината, толстяк и весельчак, и Кац – эффектный и очень красивый еврей без определенных занятий. Никто его не называл по имени, всегда только по фамилии.

В полночь, Ольга и Борис подъехали к старинному дому сталинской постройки, в центре города. Выйдя из машины, они придирчиво осмотрели друг друга. Оба стали придавать большое значение своему внешнему виду. Борис высокий стройный, с огромной копной темно-русых кудрей, в которых уже явно виделась седина, был одет в темный вельветовый классический костюм и тонкую белую рубашку. Модные туфли на каблуках, в тон к костюму, были очень дорогие. Ольга в ярко-розовом длинном вечернем платье и элегантных туфлях в тон. Длинные волосы распущены. Изысканный аромат духов окутывал эту эффектную пару. У девчонок, смоливших на скамейке дешевые сигареты, вытянулись лица. Борис и Ольга показались им видением из сказки. Мужчина, обнял свою даму, и небрежно сунув таксисту купюру, повел ее к подъезду.

Открыл входную дверь сам хозяин квартиры. Высокий, крупный, седовласый мужчина лет 50.

– Проходите молодежь, проходите. – Голос у него был представительный.

Квартира отделана по высшему уровню. Огромная прихожая, была обита панелями из красного дерева, и обвешана зеркалами, в резной оправе. Бронзовые светильники, создавали мягкий уютный свет. Из прихожей Ольга с Борисом прошли в большую гостиную с высокими потолками, и окнами, задрапированными темно-синими бархатными шторами. Тяжелую мебель из натурального дерева, украшал стоявший за стеклом, дорогой гжельский сервиз. В углу сервировочный столик, ломился закусками, в хрустальных вазочках. Крошечные бутерброды, проткнутые шпажками, были разложены на серебряных блюдах. На столике поменьше, сверкали рюмки, бокалы, фужеры из чешского хрусталя. Бар был в изобилии заполнен различными напитками. Борис налил себе и Ольге их любимое «Советское Шампанское», стоявшее в серебряном ведерке со льдом. Завязался разговор, присутствующие шутили, рассказывали анекдоты, не забывая поглядывать на часы, все ждали Каца, он опаздывал.

Раздался звонок, хозяин пошел открывать. Ольга кожей почувствовала опасность. В прихожей раздался шум, в комнату ворвались пятеро мужчин. Все в черной одежде, на головах черные чулки, с прорезями для глаз.

– Всем лечь на пол, руки перед собой, – это орал самый высокий.

Хозяин, затем Ольга и гости упали на живот, вытянув руки вперед. Двое с автоматами стояли неподвижно у входа. Трое с револьверами в руках начали быстро, но очень тщательно обыскивать лежащих. Ольгу чуть не вырвало, когда ее тело, долго, щупали чьи то руки. Но ее наряд был настолько тонкий и облегающий, что спрятать нельзя было и горошину. Деньги, изъятые у игроков, бросали в целофановый пакет. Через минут пять «высокий» спросил:

– Казначей, ну что, сколько там?

– Около 200 штук, – ответил казначей

– Негусто, но пора сматываться, – все пятеро выскочили в прихожую. Оттуда раздалась автоматная очередь, затем звук битого стекла. На лежащих, посыпались осколки. Ольга вжалась в пол, несмотря на то, что она не боялась смерти. Ее жизнь была настолько никчемной и пустой, что смерть была бы даже выходом. Бандиты покинули квартиру.

Борис взял Ольгу за руку, и они побежали к двери, вслед за другими. Оказавшись на улице, Борис обнял Ольгу, и они медленно направились к набережной, где сели на скамейку. К ним сразу же подъехала милицейская машина, из нее выскочил маленький и корявый служивый:

– Предъявите документы! – Рявкнул он. Только сейчас, Ольга заметила, что Борис без пиджака. Но он достал документы из кармана брюк.

– Девушка, ваши документы! – Опять, рявкнул сержант.

– У девушки документов нет, – Борис нахально, смотрел в глаза «корявому». Самое интересное, тот как то стушевался, вернул документы, сел в машину и все….

– Борис ты забыл пиджак, там… – прошептала Ольга.

– Ерунда! – Борис махнул рукой, – Все равно вычислят, сейчас уже прошла ориентировка и начнут искать. Будь к этому готова Оленька. Если бы этот дурак не стрелял, все бы обошлось. Но видимо ему так хотелось стрельнуть! Ну и черт с ним! – Борис прижался к Ольге. Его руки гладили ее лицо, плечи.

– Оленька мы с тобой сегодня столько пережили…

– Не только сегодня Борис. За годы нашего знакомства я пережила больше, чем ты думаешь.

Раздался визг тормозов. Возле них опять остановилась патрульная машина. Оттуда вылез все тот же корявый сержант и опять рявкнул:

– Предъявите документы! – Ольга вся сжалась. Борис опять достал паспорт, в который был вложен партийный билет и сто рублей. Служивый опять тщательно изучил документы, купюру положил к себе в карман и спросил:

– С какой целью вы тут находитесь?

– Да вот, прощаемся… – ответил Борис.

– Прощаетесь значит, – сержант замолчал, – ну ладно прощайтесь, – разрешил он наконец многозначительно.

Сам того не зная, Борис попал в точку, это была их последняя встреча. Они не увидятся больше никогда.

Утром Ольгу разбудил телефонный звонок, было 10 часов утра. Очень неприятный мужской голос спросил официально:

– Ольгу Александровну к телефону можно?

– Я Вас слушаю, – Ольга заволновалась, голос слегка дрожал.

– Ольга Александровна, с Вами говорит старший лейтенант, следователь КГБ, Мурлов Олег Васильевич. Вам необходимо срочно явиться ко мне на… беседу, – по его интонации Ольга поняла, что это будет не столько беседа, сколько допрос.

– Я буду у Вас через час, – как можно увереннее ответила она.

– Очень хорошо, мне нравится Ваше желание сотрудничать с нами, – сказал он высокопарно.

– Это мой гражданский долг, – ответила Ольга еще более высокопарно и ядовито.

Ровно через час она сидела в кабинете Мурлова, одетая в вызывающе короткое платье и босоножки на платформе. Косметики она не пожалела, инстинктивно чувствуя, что ее внешний вид должен наводить на мысль, что она всего лишь любовница Красновского, а не сообщница.

Старлей оказался маленьким лысоватым мужчиной лет 30.

– Ну что Вы нам можете сообщить Ольга Александровна, – он уставился на ее декольте. Ольга перевела взгляд туда же и спросила невинно:

– А что Вас интересует?

– Все, меня интересует все, – теперь он смотрел на ее ноги.

– Вы очень любознательны, – Ольга кокетливо опустила глазки. С трудом отведя взгляд от ее ног, сглотнув слюну, Мурлов заговорил, сделав серьезное лицо:

– Вчера, вернее уже сегодня в 00.30 в квартире по ул. Маяковского, раздались выстрелы. О чем в милицию, сообщили соседи. В этой квартире проживает высокопоставленный чиновник с семьей. Семья была на даче, когда приехала патрульная машина, хозяин находился без сознания. Сейчас он в реанимации, давать показания не может. По нашим сведениям хозяин квартиры, часто предоставлял ее для игры в карты, на деньги, определенным людям. Вчера там тоже были люди, которые к приезду милиции успели исчезнуть. В квартире действительно стреляли, но жертв нет, хозяин не в счет, у него инсульт. Чтобы создать точную картину происшедшего, нам необходимо установить личности всех гостей и взять у них показания.

– Вы говорите очень туманно, – жеманно произнесла Ольга.

– Вот показания соседей, которые видели Вас и Красновского, когда вы выходили из такси.

Он протянул протокол допроса. Ольга пробежала его глазами «…из машины, номер которой, я не запомнила, вышел высокий, очень красивый мужчина примерно 40 лет. На нем был дорогой костюм и дорогие туфли. На пальце кольцо с бриллиантом, а на шее цепочка золотая. Моя подруга видела его в ресторане и не один раз. У нее создалось впечатление, что он ее преследует и проявляет к ней определенный интерес. Всегда когда моя подруга приходит в ресторан, он оказывается там же, поэтому она выяснила, что зовут его Борис, фамилия Красновский. Так вот, когда он подъехал на такси, я сидела во дворе на скамейке и сразу его узнала. С ним вышла из машины девушка, высокая, с большой грудью, которую она везде демонстрирует и везде, таскается за Борисом, так как боится, что он променяет ее на более достойную девушку – мою подругу. Имени ее я не знаю, но при встрече узнаю…». Ольга давилась от смеха, читая этот бред. Борис благодаря своей неординарной внешности и необходимости часто бывать в ресторанах, уже не раз попадал в аналогичную ситуацию, когда какая-нибудь девица, встретив его три раза в кабаке, решала, что это судьба. И в очередную «судьбоносную» встречу, предъявляла на него свои исключительные права.

– Что Вы от меня хотите? – Спросила Ольга, отодвинув протокол допроса.

– Вы должны предоставить мне полную информацию, обо всех присутствовавших вчера гостях в квартире №5 по улице Маяковского 4, – Мурлов сделал упор на слове «должны».

– Я Вам лично, ничего не должна, а по этому адресу я никогда не была. Вчера в 00.30 я спала в своей квартире, в своей кровати, это может подтвердить моя мама. Где был Борис Красновский, я не знаю, спросите у него. Из показаний этих «достойных девушек» ясно, что из машины вышли двое: один – мужчина с бриллиантом, другая – девушка с большой грудью. А все остальное, это домыслы обкурившихся девчонок.

– Ольга Александровна, зачем Вам это нужно? Зачем Вы защищаете этого человека. Вы всего лишь его любовница, которых у него еще несколько, кроме Вас. Мы давно собираем о нем информацию.

С этими словами он вытащил из стола и бросил перед Ольгой фотографии. На первой был изображен Борис в обнимку с женщиной в красивом нижнем белье. На следующей фотографии женщина была уже раздета. Каждая последующая фотография была откровенней предыдущей. Женщину эту Ольга узнала. Она была женой известного в их городе человека. Борис не скрывал, что до встречи с Ольгой у него был с ней бурный, но недолгий роман. Но сейчас на фотографии в углу стояла дата недельной давности и время 22.16.

Ольга почувствовала, что теряет над собой контроль. Глаза были полны слез, в горле стоял комок, губы дрожали. Довольный, достигнутым результатом, Мурлов сказал ехидно:

– Ну и что вы скажете теперь?

Взяв себя в руки, стараясь, чтобы не дрожал голос, Ольга ответила:

– Эти фотографии подтверждают только то, что в нашем городе в целом, и в судьбе Бориса Красновского в частности, я не одна девушка с большой грудью.

Ольге показалось, что взгляд Мурлова потеплел. Приглядевшись, она поняла, что не ошиблась. Он смотрел на нее с восхищением.

– Одного я не пойму, Ольга Александровна, как Вы с Вашим умом, могли так вырядиться для визита к следователю КГБ?

– …провожают по уму, – ответила Ольга.

– Хорошо, Вы можете идти. Мы с Вами еще увидимся. Надеюсь. – Мулов улыбаясь, смотрел на нее.

– Вам это надо, Вы и надейтесь, – грубо ответила Ольга, пытаясь скрыть свои чувства.

Она вышла на улицу и, пройдя в подворотню села на скамейку, где дала волю слезам. Придя в себя, оглядевшись, она увидела, что находится в том же дворе по Маяковского 4. Напротив нее сидели две вчерашние шалавы, и мусолили сигареты без фильтра. Ольга подошла к ним и, протянув 200 рублей, сказала:

– Если на очной ставке меня не узнаете, получите столько же.

Девицы согласно закивали, а Ольга, поймав такси, уже через полчаса была дома. Приняв элениум, она упала на кровать и отключилась. Она спала почти сутки, мать пыталась ее будить, но Ольга не могла проснуться. Она спала так, как четыре года назад, до знакомства с Борисом, когда она еще не испытала всех прелестей богемной жизни и совесть ее была чиста как чистый лист бумаги. Она отсыпалась за все те бессонные ночи, которые провела с Борисом за катраном и за все другие….

Опять ей снились розы. Изящные красавицы, с пышными бутонами, склонялись все ниже и ниже под хлопьями мокрого снега.

Последующие три дня, Борис периодически звонил. Ольга к телефону не подходила. Мать стойко врала, что ее нет дома, наконец, она не выдержала:

– Поговори с ним сама, этот фарс не может продолжаться вечно. Ни хочешь его видеть так и скажи! – Очередной звонок раздался сразу после ее слов. Мама смотрела на Ольгу:

– Не мучай себя и меня, возьми трубку. – Ольга поплелась к телефону.

– Оля я не буду говорить по телефону, то, что хочу тебе сказать. Прошу об одном, поехали завтра на День рождения к Константину Шубину, там и поговорим.

Ольга молчала. Константин Шубин был близким другом Бориса Красновского, а также, он был директором Сосновского совхоза в пригороде. Совхоз был преуспевающий, Константин тоже. Его Дни рождения праздновались с невиданным в те годы размахом: барбекю, охота на лис, фейерверк вечером. Ольга была уже на одном таком событии и у нее остались чудные воспоминания. Вот и сейчас она расслабилась и подумала, что вдруг все наладится, все станет по-другому. Отношения лучше, чувства сильнее. Четыре года их души и тела были вместе и продолжали стремиться друг к другу. Недаром говорят, что любовь страшная сила она существует помимо нас и мы лишь слуги ее.

– Оля ты поедешь? – Вымученный голос Бориса вывел ее из забытья.

– Нет!

– Почему?!

– Не знаю. Я не могу объяснить почему. Возможно, души моих умерших предков, против.

Раздался зуммер, Борис бросил трубку. Ольга, качаясь и держась за косяки, дошла до кровати. Вот теперь все! Крутилось в голове. Все…. Какое это страшное слово! Когда человек умирает, тоже говорят: все… Когда умирают отношения, происходит то же самое. Человек умирает, а душа его продолжает жить, сколько никто не знает. Умирают отношения, а любовь живет. Как долго будет жить Ольгина любовь к Борису? Сколько ей терпеть эти мучения? Всю жизнь? Безысходность сестра отчаяния. «Я сама убила наши отношения», – думала Ольга. «Я убийца, я отвечу за это». Она, только упав на подушку, уснула.

В состоянии транса, Ольга находилась два дня. Все мысли крутились вокруг Бориса. Он, то прогонял ее, то ловил, то отпускал, то звал к себе. Состояние Ольги напоминало лихорадку. Утром первого сентября в понедельник, она проснулась вся измученная. Накануне вечером, собирая учебники и тетрадки, начинался шестой курс, она совершенно не владела собой. Все падало из рук. В ушах звучали его слова. Он редко говорил комплименты, а на ласковые и нежные слова вообще был не способен. Но сейчас все, что он говорил хорошего, слилось и звучало как музыка.

Утро было пасмурное, по настоящему, осеннее. Ольга умылась и гладила белый халат. Мать включила по громче радио. Передавали местные новости. Ольга слушала их, не вдумываясь. Вдруг голос диктора произнес: «Вчера, 31 августа, на трассе Сосновск – Белоярск произошла авария. Автомобиль ГАЗ-2410, врезался в придорожный столб, так как водитель был пьян и не справился с управлением. За рулем находился директор ресторана „Горки“ Красновский Борис Геннадьевич. Все, находившиеся в машине, погибли». Ольга сползла по косяку, потеряв сознание.

Одна из погибших девушек Алена, оказалась дальней родственницей Ольги. Похоронили Алену в свадебном платье, она должна была через месяц выйти замуж. Они с подругой случайно оказались попутчицами Бориса – голосовали на трассе. Оба Бориса, возвращаясь со дня рождения, взялись их подвезти. Вот что из этого получилось.

Ольга с головой ушла в учебу. Институт надо было заканчивать. Смысла работать за зарплату она уже давно не видела, в коробке из-под печенья лежала сумма, которую ей не заработать за всю жизнь. Но выбранную профессию Ольга любила, стать врачом хотела с детства и все привыкла доводить до конца. Разлука с Борисом переживалась тяжело, но то, что она освободилась от ненавистного ей образа жизни и отдала себя любимому делу, помогло ей обрести пусть призрачное, но благополучие. Она пропадала в институте, часами просиживала в библиотеке, продолжала работать в детской клинике.

Сонька уже несколько месяцев жила с Костяковым на съемной квартире и была просто счастлива. Она часто делилась с Ольгой своими переживаниями и очень жалела, что не встретила Серегу тогда, когда тот был не женат. Его жена с периодичностью в месяц, видимо сказывались гормональные колебания, появлялась у них и, не обращая на Соньку внимания, устраивала «разбор полетов» Сергею. Тот все это выслушивал, выставлял плачущую жену за дверь, и опять у них с Соней воцарялась идиллия. Но однажды утром, придя с дежурства, Соня, открыв дверь в квартиру, услышала на кухне, незнакомый, мужской голос. Подкравшись к закрытой двери, она подслушала разговор. К Сергею пришел тесть. Оказывается жена, скрывала от отца разлад с мужем. Но как говорится «сколько веревочка не вейся…". В общем, он все узнал и решил поговорить с зятем по-мужски. Он не стращал, нет, он спокойно и логично оценил ситуацию и преподнес ее «сбрендившему от любви», как он выразился зятю, как она, эта ситуация выглядит, если посмотреть трезвыми глазами. Он нарисовал две воображаемые картины, одну: где Сергей остается с Сонькой и лишается поддержки тестя и всей их многочисленной, влиятельной родни. И другую: он остается с женой, эмигрирует в Германию, где его ждет построенный тестем бизнес, и сытая спокойная старость. По тому, как Сергей слушал тестя, и какие вопросы задавал, Сонька поняла, что ее песенка спета. Прикрыв дверь, она выбежала, на улицу, под холодный сентябрьский дождь. В тапочках и легкой кофточке она ждала возле аудитории, где Ольга слушала лекцию. Лекция закончилась и Ольга, выйдя в коридор, увидела маленькую, съежившуюся фигурку, которая сидела на парапете вестибюля. Она с трудом признала в ней элегантную, статную красавицу. Буквально на глазах Сонька постарела и подурнела.

– Что делать? – Извечный вопрос, с которого Соня начала свой монолог. Она плакала, размазывая слезы по лицу:

– Что мне теперь делать? Я не могу, я просто не хочу жить без Серёги. Какая это жизнь? Опять кабаки и перебор мужской руды в поисках счастья? Я больше не могу, мне уже двадцать два года, я просто устала. Да я и не смогу ни с кем после Сереги…. Ну почему, почему мне не везет? На мне проклятие какое-то. У меня ведь никогда не было семьи. Отец бросил мать сразу после моего рождения. Мать спилась. Она и сейчас жива, но потеряла человеческий облик. Меня отдали в интернат. Я всегда была хуже всех одета, только что не голодна, спасибо бабушке. Но ужасней всего было то, что у других детей были мама и папа. У них была семья. Самое дорогое, что есть у человека это семья, ты Оля не можешь оценить это счастье в полной мере, ведь у тебя оно было, а что имеешь, не ценишь так, как то, чего лишен с рождения. Я и мужиков меняла, чтобы найти того, которого буду любить одного, всю жизнь. Ничего не поделаешь, только из количества рождается качество, как учит философия. Я нашла Сергея, сама нашла, не он меня, а я его увидела, во всех смыслах этого слова. Как нам было хорошо вместе и вот все труды «коту по хвост», – в Соньке проснулся здоровый польский рационализм, слезы высохли, и она уже с какой-то бабьей тоской в голосе опять спросила:

– Что делать?

– Ну, во-первых что случилось? – Спросила Ольга.

– Случилось то, что и должно было случиться. Он уезжает в Германию с женой и сыном управлять бизнесом тестя, – с тоской ответила Соня.

– Теперь, во-вторых, – Ольга помолчала и начала говорить спокойно и уверенно, как с больной – ты сама сказала, что случилось то, что должно случиться. Что там скрывать, и ты, и я, и Сергей знали – все произойдет именно так. Он никогда не променяет семью и стабильность на неопределенность в твоем лице. Сними розовые очки, поблагодари судьбу за то, что подарила тебе недолгое, но настоящее счастье. Счастье вообще мимолетно. А у тебя его было достаточно, достаточно для того, чтобы понять, как оно выглядит, и ты увидишь его. Также как «увидела» Серегу. Не нужно «перебирать руду», ты уже опытный «старатель». Наберись терпения и жди, ты обязательно встретишь человека, с которым создашь семью. Ведь признайся себе, тебе нужна не столько любовь, сколько семья. Я, в отличие от тебя много читаю и из своего литературного опыта, делаю вывод, что семья и безумная любовь, две непересекающиеся прямые. Любовь уже была, вы успели пожить вместе почти полгода, теперь возьми этот опыт и иди к своей цели – создать семью. Не с Серегой, с другим человеком. Оставь Серегу в покое, жена и сын его любят. Не разбивай семью. «На чужом несчастье счастья не построишь».

Сонька встала с парапета и пошла, еле переставляя ноги к выходу.

– Я тебе вечером позвоню, – крикнула ей вслед Ольга, на что Сонька безвольно махнула рукой.

Вечером Ольга, как и обещала, позвонила. Соня взяла трубку.

– Как дела? – Осторожно спросила Ольга.

– Он ушел с вещами, оставил письмо, – голос был совершенно безжизненный.

– Так, что пишет?

– Пишет, что любит, но обстоятельства сильнее…. В общем, ничего нового он не пишет. Банальные фразы, чувствуется, что он уже в предвкушении новой жизни в Германии. Я – это уже его прошлое.

– Вот и славненько вы расстались, без сцен, без истерик. Короче мужайся Соня, не буду тебе мешать. Пока.

– Пока, – тусклым голосом прошелестела Соня. Ольга была уверена, что Сонька справится. Слишком та была жизнеутверждающим человеком, мотать сопли на кулак – это не ее стиль.

Сама Ольга для себя решила – мужчин в свою жизнь не пускать. За годы безумной жизни с Борисом, она получила бесценный опыт и знание мужской психологии. Бориса она любила по-прежнему, сердце ее было занято, а просто секс с малознакомыми людьми ей был неинтересен. За время, проведенное вместе с Красновским, она получила не только опыт, но и в довесок к нему целую плеяду объектов для совершенствования этого опыта. Не проходило и дня, чтобы ей не звонил кто-то из их общих знакомых и друзей Бориса. Ее наперебой приглашали в кино, в ресторан, на дачу, на прогулку на теплоходе, в Сочи, в Болгарию. Каждый ухажер соизмеримо со своими возможностями пытался занять место Красновского. Но как они все были банальны. Ольга в душе сознавала, насколько необычный человек был Борис Красновский. Все остальные мужчины, по сравнению с ним – серая масса.