Текст книги "Запретный плод в Таро. Записки ведьмы"

Эта масть материальна в той мере, насколько позволяет специфика темы. Денежный и статусный аспекты отнюдь не единственные варианты воплощения масти Пентаклей и стихии Земли. И секс по Пентаклям можно назвать материалистическим.

«Заземление» секса не означает исчезновения таких «воздушных» свойств, как романтика и осознанность, или «водных» – чувственности и сенсорности. Не пропадает и «огненная» составляющая инстинктов и страстей. В масти Пентаклей соединяются все пройденные по предыдущим мастям свойства, и все эти значения, будучи пройдены и впитаны мастью стихии Земли, остаются в ней и влияют на её собственные воплощения.

Так романтические истории о «рае в шалаше», как и сказка с архетипическим сюжетом о Дюймовочке, воплощаются по этой масти и стихии, представляя собой разные формы закона гравитации как первоочередного свойства масти Пентаклей. В первом случае это история о сексуальном притяжении, презревшем бытовую сторону жизни, проигрывая так один из негласных сексуальных законов, заключающихся в отсутствии тождественности между сексом и отношениями. В сказке о Дюймовочке очевидна важность соответствия друг другу потенциальных партнёров для секса и любви, ибо это один из законов притяжения, противопоставить которому ничего невозможно. Этот закон распространяется фактически на все типы взаимоотношений, однако в сексуальной сфере становится наиболее наглядным.

Сексуальные союзы при всём многообразии вариантов на физическом уровне подчиняются единственному правилу. Вокруг пары могут разворачиваться события разных свойств, партнёров могут окружать неблагоприятные условия для проявления и реализации страстей. Как говорится, всё против них, потенциальных любовников. Однако, за исключением редких случаев, никакие внешние условия не становятся препятствием для связи людей, желающих друг друга.

Искусство знает многие сюжеты о так называемой невозможной любви и всепоглощающей страсти, где самыми впечатляющими и волнующими являются те, в которых невозможность единения сопряжена с неподвластными героям факторами.

Например, сюжеты о страсти и сексуальном притяжении между священнослужителем и светской дамой. Утверждать, что реальность не знает подобных сюжетов и никогда их не переживала, было бы минимум безответственно.

Иным по форме воплощения, но близким по сути является сюжет о страсти царицы Пасифаи к быку. Невозможность реализации своего желания царица решает с помощью мастерства выдающегося древнегреческого художника и инженера Дедала.

Все эти примеры объединяет аспект несоответствия героев друг другу. Подобными сюжетами о поиске соответствий полнится и человеческая сексуальная история. Люди могут прожить всю жизнь с ощущением своей несостоятельности в сексе лишь потому, что никогда не встретят подходящего партнёра. Сколько существует историй о мужчинах, «записанных» в импотенты собственными женами, и женщинах, объявленных фригидными своими мужьями. Однако в других отношениях таких проблем у них не возникало.

Магия секса

Христианские мифологи и мистики связывают секс с демоницей Лилит, и формально это оправдано особенностями этой мифологической фигуры. Считается, что истинной первой женщиной, созданной Всевышним на Земле, была именно она.

Однако упоминаний, прямо указывающих на этот факт, нет. В тексте книги Исаии (34:14) говорится о запустении Идумеи после Божественного суда: «И зарастут дворцы её колючими растениями, крапивою и репейником – твердыни её; и будет она жилищем шакалов, пристанищем страусов. И звери пустыни будут встречаться с дикими кошками, и лешие будут перекликаться один с другим; там будет отдыхать ночное привидение (lilith) и находить себе покой (Ис. 34:13–14)».

Как правило, сторонники теории о существовании Лилит ссылаются именно на этот текст, однако приведу цитату иеромонаха Иова (Гумерова), касающуюся данного отрывка: «Из текста ясно, что речь идёт о животном, а не о духе, который в отдыхе и покое не нуждается. Это подтверждается и текстом Септуагинты. Переводчиками на греческий язык были посланные первосвященником иудеи, глубоко сведущие в священных книгах и приобщённые к традиции. В греческом тексте они поставили не lilith (имя собственное должно было бы сохраниться), а – onokentavros (получеловек-полуосёл). В славянской Библии слово дано без перевода: ту почиют онокентаври, обретшее себе покоища. В русской Библии lilith рассматривается как прилагательное «ночное» от lail (ночь). Поэтому переводчики поставили: ночное приведение, имея в виду животное, обитающее ночью и наводящее на человека страх. В некоторых трактатах Талмуда (Шаббат, Эрубин, Нидда, Баба Батра) о Лилит упоминается как о страшной демонице, но ничего не говорится о ней как о первой женщине, жене Адама. Миф этот родился у средневековых иудеев на почве антихристианского оккультизма. Наиболее ранняя письменная фиксация этого мифа содержится в еврейском сочинении «Алфавит Бен-Сира» (8–10 вв. по Р.Х.)»99
  Что Церковь говорит о Лилит, первой женщине [Электронный ресурс]: Вопросы священнику // Православие.Ru. 1999. URL: https://pravoslavie.ru/6726.html (дата обращения: 10.01.2021). – Прим. автора.


[Закрыть].

Во все времена люди использовали принцип высмеивания собственных страхов для избавления от них. Всё непонятное проще было облачить в тогу мрачной мистичности, нежели попытаться разобраться в том, что не поддаётся логическим объяснениям и тем более не соответствует общепринятым канонам.

Мистические утверждения, сколь бы ни были они авторитетны в определённых кругах, имеют одно неоспоримо слабое место, а именно недоказуемость. Отсутствие фактов и в связи с этим недоверие – это так по-человечески!

Во всех описаниях, упоминающих Лилит, она, как и Адам, не равна Всесильному, но создана по его образу и подобию. Этот факт делает возможным (но, естественно, недопустимым, согласно тем же канонам) её вольное поведение, выражающееся в оспаривании желаний и воли Адама, «назначенного» её мужем. Лилит покидает своего суженого и отправляется на поиск удовольствий. Её любовниками становятся демоны, и сама она в религиозных мифах превращается в демона, лишь со временем становясь символом разврата, а также вожделения, испытываемого людьми в отношении самих себя.

Однако здесь вынуждена согласиться с утверждением того же иеромонаха: «Миф этот абсолютно несовместим со Священным Писанием. Главная мысль этой басни (превращение человека в злой дух) с точки зрения библейского богословия является безграмотной. Злые духи – падшие ангелы. Человек превратиться в демона не может».

Важное замечание о точке зрения «библейского богословия» обычно упускается, да и доступного и применяемого в жизни библейского учения, в коем разъяснялись бы подобные темы, не существует. Светское общество не ориентируется на богословские каноны, но вполне опирается на «щиты», высмеивающие пугающее и непонятное. Таким образом, необъяснимыми по иронии становятся именно богословские учения, утверждающие божественную власть надо всем миром и человечеством, но и призывающие отрицать существование тёмных потусторонних сил. Однако, чтобы не просто быть в курсе, но понять сущность того, с чем человеку следует вести непримиримую борьбу, не обойтись без учений «тёмных» мистиков.

Проискам Лилит приписывают такие человеческие действия, как онанизм, самовозбуждение и самоудовлетворение. Благодаря стараниям некоторых ортодоксальных религий, в основном христианства, эти инстинктивные порывы приравниваются к греху и подвергаются поруганию и наказанию. Более того, людей, склонных к таковым якобы порочным занятиям, объявляют преступниками против веры. Однако сложно построить обвинения на подобных действиях. Поймать за таким занятием возможно только при наличии соответствующих условий, а само по себе вменение в вину доставление себе удовольствия абсурдно.

Традиция еврейского мистицизма содержит описания Лилит, в коих сказано, что после побега её из Эдема она была настигнута ангелами. Но сия вольная дочь отказалась вернуться к названному мужу, за что была наказана проклятием. Она будет рождать потомство, но сотни её «демонических» детей будут умирать.

Со временем миф, видимо, адаптируется для бытового понимания и большего устрашения, а Лилит начинают приписывать вредительские действия в отношении деторождения в принципе. Крылатая волосатая демоница, как следует из народных иудейских мифов, наводит порчу на младенцев или похищает их, выпивая кровь и высасывая из костей мозг. Ей приписывалась порча рожениц и насылание на женщин бесплодия. Описываемые свойства кажутся логичными: ведь самоудовлетворение, на которое Лилит провоцирует мужчин и женщин, бесплодно. Соответственно, лярвы страсти, вырываясь в никуда, гибнут. Проклятие детей в свою очередь может быть объяснено местью за гибель собственного потомства.

Мифология, как и теология, всегда хотя бы отчасти основана на действительности, и попытки найти доказательства тематических теорий обязательно увенчаются успехом, если поставлена руководящая задача их отыскать. Оглядываясь в темноту прошедших веков и опираясь на сугубо исторические факты, можно утверждать, что подобные установки в действительности существовали. Хотя… Можно ли быть уверенными, что не существуют по сей день?

Демоница ли, первая ли женщина или «тёмная богиня», Лилит – не единственный персонаж в мировой мифологии, на который возложена ответственность за сексуальную тематику. Основная суть обвинений сводится к тому, что это существо провоцирует в людях страсти, а значит, априори является демоном и несёт разрушение и зло.

Суеверные представления, настойчиво перекладывающие ответственность за инстинкты на сторонние силы, породили легион демонических сущностей, потворствующих нарушению богоугодных порядков. В мистической парадигме представлений женские демонические сущности низшего порядка питаются сексуальной энергией людей, вытягивая из них жизненную силу.

Демоны более высокого ранга, отвечающие за разврат, сладострастие и похоть, известны под разными именами. Асмодей, Астарот и Белиал, упоминаемые в еврейской и европейской христианской мифологиях, – известнейшие из них. Характерно, что данные существа, несмотря на опасные подчас для человека (а относительно канонов морали и нравственности вовсе недопустимые!) свойства, наиболее лояльны к человечеству. Отзываясь на призывы людей, понимая и потворствуя их слабостям и желаниям, взимают за это плату, но выбор, стоит оно того или нет, предоставляется просителям в комплекте.

Упомянутый ранее в тексте иеромонаха Иова «onokentavros», получеловек-полуосёл, напоминает описания Папюса1010
  Папюс (Жерар Анаклет Венсан Анкосс или Энкосс, 1865–1916) – известный французский оккультист, масон, розенкрейцер. Врач по образованию, основатель ордена мартинистов и член «Каббалистического ордена Розы†Креста»; автор сотен работ по магии и каббале; последователь французской школы и автор знаменитой системы Таро (1909). – Прим. автора.


[Закрыть], где тот изображает Астарота как антропоморфа с ослиной головой и перевёрнутой книгой в руках, на страницах коей написаны слова «Liber Scientia» и стоит знак Меркурия. Не слишком понятно, откуда взялись аналогии с Лилит в данном контексте, ибо все детали на самом деле указывают на мужские демонические сущности, а в целом напрашивается аналогия с сатанинским ритуалом срамного поцелуя, где также фигурирует осёл.

Демонизация как зеркальный ответ «свету» и необходимая для разграничения «тень» в сознании людей постепенно начинает прочно ассоциироваться с некоторыми сугубо бытовыми, но не всегда однозначно понимаемыми человеческими проявлениями. С так называемыми грехами.

Григорий Великий1111
  Папа Римский с 3 сентября 590 года по 12 марта 604 года. Один из латинских великих учителей (отцов) Церкви. – Прим. автора.


[Закрыть] в 590 году предлагает ввести в западное христианство семь смертных грехов взамен восьми, существовавших ранее. Некоторые позиции списка «восьми» были либо объединены с другими, либо изменены для уточнения сути, так как если речь идёт о «смертных грехах», то их проявления должны быть точно определены. Будто это что-то меняет!..

Вдуматься только, насколько же величественной и могущественной мнит себя Церковь тех времён, если даже в этом уточнении сквозит убеждённое приравнивание грехов к настоящим преступлениям, заслуживающим смертную казнь.

Интересное уточнение вводится относительно «сексуального греха», ранее называвшегося прелюбодеянием, а позднее переименованного в блуд. Обращает на себя внимание факт, что в обоих случаях речь идёт не просто о сексуальных проявлениях, но конкретно об определённых действиях, нарушающих спокойствие социума. Таким образом, мы имеем уже не абстрактные понятия, хулящие инстинкты и восстающие против самой природы, но вполне объяснимые с точки зрения политического управления позиции.

По сути – эгрегор, прямо и косвенно влияющий на общественное сознание и поведение.

Феномен эгрегориальности известен в мировой истории и мифологии, издревле в большинстве случаев являясь жизненным аспектом, существующим безотносительно какой-либо формы обожествления. Пророк Даниил приписывает понятия, подобные эгрегору, к явлениям высшего порядка, таковым считая «авраамическое» наследие, в котором записаны мысли пророков, совпадающие с Божьей Волей. По сути, информацию, полученную от Всесильного.

Епископ богослов Феодорит Кирский в своем толковании на видение пророка Даниила говорит, что «Авраам встречался с ангелами как с людьми и общался с ними как с людьми». Учёный, христианский мистик, богослов Эммануил Сведенборг в своём произведении «О Небесах, о мире духов и об аде» также утверждает подобное: «Ангелы могут представать в обличии людей. В самой этой возможности обретения Высшими Духами телесности читается мысль о том, что физическое обличие не является ни препятствием, ни сверхценностью для возможности общения с Всесильным Началом, дарящим светом истины и божественной благодати».

Эгрегор и есть содержащая в себе этот свет величина, видимо, порождаемая энергией разумного сознания, а на самом деле питаемая всеми ингредиентами, составляющими человеческое сообщество. В каждом тянущемся к эгрегору и служащем ему индивиде выдаёт едва ли осознаваемое им подспудное желание причастности к чему-то большему. В этом в свою очередь содержится необходимость оправдания собственных желаний и действий. Например, желания обладать чем-либо, быть любимым и великим, причастным к Тайне. Спастись, в конце концов.

По сути, за любым эгрегором стоят человеческие желания, и они же есть точки устремлений – эталонные, идеальные. Великие. Можем ли мы рассматривать как эгрегор определённое направление в какой-то отрасли, например в музыке или литературе? Едва ли. Это культ, в крайних случаях становящийся объектом восхищения, но не более. Чтобы отдельное музыкальное или иное творческое направление превратилось в истинный эгрегор, оно должно управлять сознанием общества, влиять на мир в целом.

Деньги, власть, искусство, секс – все эти жизненные аспекты в определённом контексте могут считаться эгрегорами, лишь когда играют существенную роль в жизни общества. Воздействуют на уровень жизни людей, события и атмосферу. Отдельные направления некоторых из этих явлений, становясь элементами повышенного внимания и будучи востребованными обществом объединённых неким интересом людей, постепенно переходят в статус эгрегора. Эгрегор – это «намоленный» идол, а каковы его индивидуальные характеристики – второстепенно.

Например, мы можем говорить о христианском или языческом эгрегоре, однако ни иконы, будучи обязательным атрибутом церквей, ни истуканы или изображения языческих храмов сами по себе эгрегорами не являются. Это артефакты, но, чтобы обрести эгрегориальные свойства, они должны занимать центральное место во всей этой религиозной парадигме. Становиться тем, вокруг чего построена вся религия. Таким образом мы видим, что эгрегориальными свойствами обладает не материальная величина, но идеологическая составляющая.

Тема эгрегориальных свойств секса периодически становится актуальной, но в иные времена, не исчезая полностью, уходит в тень, обрастая ошибочными трактовками. Политический, религиозный и семейный эгрегоры прочно вошли в жизнь современников, не мыслящих своего существования вне этих категорий. Не всегда представляется возможным выставить щит из осмысленного сопротивления этим влияниям, и в этом проявляется базовый инстинкт самосохранения. Поэтому с каждым новым поколением, впитывающим поведенческие паттерны своих предков, эгрегоры укрепляются, отнюдь не всегда предоставляя своим поклонникам равноценную отдачу.

Сексуальный эгрегор находится в несколько обособленном положении: ведь само понимание секса как энергоинформационного поля, свободного от оценочных суждений, фактически не существует, а соответственные проявления, тем не менее, играют едва ли не ведущую роль в человеческом бытии.

Место икон в сексуальном контексте занимают демоны, и такое положение дел – внедрённые и поддерживаемые в человеческом сознании представления – взаимовыгодно обеим «сторонам». Разделение на «свет и тьму», как определение границ распоряжения в разных сферах жизни, необходимо человеческому обществу для установления и поддержания оптимально возможного равновесия.

В произведениях искусства секс нередко выступает причиной преступлений. Среди 36 драматических ситуаций по Жоржу Польти1212
  Жорж Польти (1868–1946) – французский писатель, театровед, соученик знаменитого Папюса. В 1895 г. опубликовал свою самую знаменитую работу «36 драматических ситуаций» («Les 36 situations dramatiques»), предварительно проанализировав 1200 пьес различных авторов и эпох. Книга посвящена доказательству того, что все драматические произведения основываются на какой-либо из тридцати шести сюжетных коллизий. – Прим. автора.


[Закрыть] есть несколько позиций, по которым вероятны коллизии на тему преступлений из-за страсти, адюльтера и любви. Более того, аллегорией символического перехода персонажа «на темную сторону» зачастую становится непосредственно совершаемый им сексуальный акт. В одночасье превратить «героя» в «злодея» проверено помогает внедрение в драматургический сюжет линии адюльтера. Персонаж неправильно реагирует на соблазн, что в результате приводит к «сэд-эндингу», печальному итогу, как противоположности «хэппи-энда».

Сексуальные правонарушения в контексте матримониальных отношений могут вменяться героям в вину вне зависимости от их возраста, просто потому что это неправильно и непринято. Зачастую доходит до абсурда, когда герой фильма или литературного произведения, взрослый человек, позволяющий себе секс «на стороне» – измену, разгульный образ жизни, развратные сексуальные действия и даже вольные фантазии, уличается в этом обществом и обвиняется, будто в чем-то аномальном.

При этом, что характерно, с гораздо большей осторожностью творцы относятся к теме насилия. Истории реальных преступлений отданы на откуп документальному жанру, аллегорическим же тематическим сюжетам предпочитаются иные. Не тревожащие впечатлительных зрителей, позволяющие им абстрагироваться от поднятой проблемы, никак себя с нею не отождествляя. Подобное ханжество по сути – защитный механизм, множащий изначально невежественные стереотипы. А затронув тему насилия, непременно коснёшься более глубокого пласта эгрегора семейных или религиозных ценностей, что не в пример опаснее, нежели поворошить «грязное бельё» абстрактного имярека.

Искусство, как фактическое выражение совместной работы духа и сознания, полнится образами. Существует широкий набор стереотипов, отождествляемых с так называемыми светлыми и тёмными явлениями, в том числе духовного порядка. Все они имеют конкретные визуальные образы, по которым человек может безошибочно определить их «масть».

В сексуальном жанре искусства, проявленном преимущественно в литературе и живописи, театре и кинематографе – то есть в его располагающих визуальными средствами выражения идей областях, – существует набор клише. Условно «светлые» типажи, представляющие ангелических и высокодуховных персонажей, как правило бывают воплощены в образах светловолосых белокожих людей с ясными светлыми глазами и приятными гармоничными чертами лица. Одним из основных определяющих факторов здесь является минимальная индивидуальность. «Светлый» герой в идеале не особенно выделяется из толпы, но обязательно должен быть объективно привлекателен.

Образы формально «тёмные», напротив, обладают яркой внешностью, в которой выделяются преимущественно чёрный или красный (рыжий) оттенки волос. Черты их ликов также отличаются яркостью и могут варьироваться: от канонически, с точки зрения искусства, «правильных» и красивых до, наоборот, гипертрофированно уродливых.

В сексуальном контексте предпочтение отдаётся визуальной красоте, и поскольку преимущественно образы «тёмных» (то есть похотливых страстных и развратных) героев бывают воплощены с помощью ярких красок и тёмных тонов, формируется четкая визуальная ассоциация: красивая яркая брюнетка – значит, разврат и «дьявольские помыслы»; красивая блондинка – суть внутренняя чистота.

Однако данный подспудный стереотип практически исчезает, когда искусство берёт иную планку и предпочтение отдаётся не телесной, но интеллектуальной и чувственной сферам. В этих случаях брюнетки как раз становятся положительными героинями, тогда как на блондинок накладывается печать глупости. Это интересный психологический момент, так как в нём, видимо, отсутствует параллель с духовностью и преимущество отдаётся интеллекту.

Однако обратной стороной медали становится подспудное же разотождествление бытийных и духовных понятий, где упомянутым интеллекту и чувствам, видимо, в онтологической парадигме не находится места выше, чем плотский и условно греховный мир.