Текст книги "Мадам Гали – 3. Охота на «Сокола» (F-16)"

Глава 10

В офицерской столовой Московского управления щи суточные и котлеты с макаронами хорошо уплетались под анекдоты. Каждый знал не один десяток и старался рассказать самый смешной. Ну, например.

– В ЦРУ озабочены частыми провалами забрасываемых агентов в СССР. Аналитики приходят к выводу, что хромает подготовка и в первую очередь языковая. Агенты разговаривают как дикторы, без ошибок. Разрабатывается новая учебная программа, в которую входит углубленный курс изучения местного колорита. Готовят агента по этой новой программе и забрасывают в лесные районы Белоруссии. Агент успешно приземляется, закапывает парашют, надевает телогрейку, ушанку, на ногах стоптанные кирзачи. За спиной рюкзачок. Выходит на большак. Навстречу ему идет бабуля с палочкой. Агент подходит к старухе и говорит:

– Бабусь, скажи-ка мне как доколдыбать до сельсовета, напрямки?

– А я тебе не скажу – отвечает старуха и берет клюку наперевес.

– Это почему же? – удивленно спрашивает агент.

– А потому, что ты американский шпион?

– Это почему же – еще больше удивлен агент.

– А потому, что ты негр – отвечает старуха.

А вот другой анекдот:

В одном ресторане встречаются ребята из КГБ и vis-a-vis из ЦРУ. Американцы восхищаются операциями КГБ:

– Ну, вы молодцы… Крепко задали нам во Вьетнаме. В Венгрии тоже нам насолили. В Чехословакии поставили заслон… Но, как же вы Польшу проморгали?

– А в каком месяце это было? – спросил один из чекистов.

– В сентябре, – отвечают цэрэушники.

– А…. Так мы тогда на картошке были.

Отсмеявшись, коллеги заметили вошедшего Анатолия.

– Толь! Иди к нам! Чего расскажем!

Анатолий лишь вежливо махнул рукой и прошел мимо.

– Куда это он?

– Да к Тулину вон. Дело какое-то…

И коллеги, забыв об Анатолии, вернулись к анекдотам.

Генеральская столовая располагалась на первом этаже голубого особняка. Это было очень удобно для руководства управления. Правда, под столовую приспособили какое-то узкое, как пенал, помещение. Посредине стоял стол на восемь человек, всегда покрытый белой скатертью. Для стульев едва оставалось пространство. За столом каждый имел свое постоянное место. Во главе, было место начальника управления генерал-лейтенанта Крутова, справа от него сидел его первый заместитель. Высшее руководство обслуживала официантка, которая не могла протиснуться вдоль стены, когда обедающие уже сидели. Поэтому, блюда передавали из рук в руки – сначала Крутову, потом всем остальным. Генералы в те времена были скромные, к комфорту непривычные и к этим неудобствам относились философски. У входа в пенал стоял столик с телефоном на случай срочной связи. Здесь же стоял поднос с парой бутылок минеральной воды и несколько граненых стаканов. Обедали обычно в 14.00. В то же время за столы в офицерской столовой садились и начальники отделов с замами.

Генерал Крутов пользовался колоссальным авторитетом в КГБ и далеко за его пределами. Среднего роста, коренастый, крепко сбитый, с сильным рукопожатием. Хитрый прищур глаз, аккуратно зачесанные назад волосы, безукоризненно выбритый подбородок. Военная форма, которую он одевал только по праздникам, сидела на нем, как влитая. «Иконостас», которому мог бы позавидовать любой армейский военачальник. Три ордена Ленина, боевые ордена, в том числе иностранных государств. Генерал руководил московским управлением пятнадцать лет. В столице и области иностранные разведки чувствовали себя, как на раскаленной сковороде. Это была заслуга, в том числе, и дружного коллектива московского управления. Сотрудники управления часто ездили по стране в служебные командировки. «Я из московского ЧК» – служило паролем к доступу в кабинеты руководителей республиканских КГБ. Чекисты, прошедшие школу Крутова, были нарасхват в центральном аппарате КГБ. Многие из них со временем, выросли в начальников крупных подразделений КГБ и сами дослужились до генеральских погон. Проштрафившихся сотрудников он никогда не освобождал от наказания, но, наказание скорее было горьким лекарством, чем розгой. Добившиеся выдающихся результатов, неминуемо поощрялись начальником управления, или, «с его подачи», руководством Комитета.

Анатолий действительно искал Тулина, который уже закончил есть и на ходу вытирал лоснящиеся губы скомканной салфеткой. Недовольно поморщившись, Тулин подошел к Баркову.

– Ну, что еще?

Сохраняя невозмутимое выражение лица Анатолий коротко доложил:

– «Гвоздика» просит разрешения сообщить Стиву что есть покупатель на самолет, готовый встретиться с ним в удобное для него время в Бангкоке.

Тулин, видимо все еще находившийся под впечатлением от «отказа» Гали, и перспективы делиться почестями со стоящим перед ним Анатолием, вскипел как хорошая скороварка, и не выбирая выражений, набросился на Баркова:

– Что эта проститутка себе позволяет? Почему она Вами командует?

Можно было, конечно, пытаться оправдываться и начать объяснять, что к капризам Гали Анатолий никакого отношения не имеет, но Барков молчал. Любой опер, которому приходилось хоть раз в жизни работать с Тулиным, знал, что возражать ему бесполезно.

Пусть начальник выпустит пар и, чем быстрее, тем лучше. Все, кто сидели в столовой, повернули головы в сторону орущего Тулина и спокойно выслушивающего все это Анатолия.

– Чего там Толька опять натворил? – вполголоса задал риторический вопрос один из «анекдотчиков» за столиком.

Тулин услышать его не мог, но понял, какую картину они с Анатолием представляют для притихшей столовой. Замолчав, Тулин двинулся к широкой лестнице, ведущей на второй этаж особняка, в котором располагались кабинеты начальника управления и его первого заместителя.

Огромная приемная была пустой. За массивным дубовым столом с несметным количеством телефонов сидел оперативный дежурный по управлению.

Рядом с ним суетился помощник дежурного – молодой человек, на макушке которого уже оформилась небольшая проплешина.

Каждые 15–20 секунд раздавался звонок, дежурный, как фокусник, безошибочно определял по звуку телефон и поднимал трубку.

Тулин и Анатолий постояли какое-то время у двери в приемную, всем своим видом выражая благоговение перед творящимся здесь таинством.

Шеф, не выдержав, выразительно глянул на дежурного, и тот, будто бы отвечая на немой вопрос показал пальцем на белый телефон, занимавший скромное место с краю стола.

Корпус аппарата украшал золоченный герб СССР и надпись «председатель КГБ». Горевший на телефоне красный сигнал означал что в этот момент Виктор Иванович разговаривает с Андроповым.

Тулин тут же застыл в полусогнутом положении около стола дежурного, и простоял так, в позе глубочайшего почтения, пока сигнальная лампочка не погасла.

Дежурный покосился на выпрямившегося Тулина:

– Доложить о вас? Правда, Виктор Иванович собирается пообедать…

Наконец, открылась высокая двустворчатая дверь из кабинета начальника управления. При появлении Виктора Ивановича Крутова, разговоры в приемной, как по команде, прекратились.

Увидев начальника второй службы с темно-красной папкой в руках, пришедшего в неурочное время, Крутов вопросительно посмотрел на него.

В этой папке шеф второй службы обычно приносил материалы, требующие принятия срочных решений.

«Идите обедать, я к вам присоединюсь минут через десять», – обратился Крутов к своим заместителям. Четыре генерала, неторопливо, переговариваясь на ходу, направились в столовую.

Анатолий, перехвативший быстрый взгляд Тулина, понял, что его участие здесь тоже не потребуется и шеф решил обо всем доложить самостоятельно.

Виктор Иванович Крутов не любил длинных и многословных докладов. Тулин это прекрасно знал, поэтому заранее писал себе короткие «тезисы» на шпаргалке. Докладывал он всегда мастерски, чем часто компенсировал отсутствие конкретных личных результатов по линии контршпионажа.

Тулин и Крутов скрылись за дверями кабинета, и Анатолий отправился вслед за генералами.

– Что там у вас? – спросил Крутов.

Тулин открыл папку, но, даже не заглянув, начал докладывать.

…Десять минут спустя начальник второй службы, на ходу протирая запотевшие от напряжения очки платком, почти выбежал из приемной. Поднявшись к себе, он срочно вызвал Изотова, начальника отдела, и Баркова.

Нервно дымя сигаретой, Тулин отрывисто начал отдавать приказания:

– Значит так. Я и Анатолий Иванович вместе с «Гвоздикой» вылетаем в Бангкок. Необходимо срочно подготовить документы на нас, как на сотрудников министерства Внешней торговли СССР, запросить визы в посольстве Таиланда и прочее. Мне вас не учить, подключите Смоленскую площадь, чтобы ускорить изготовление загранпаспортов и получение виз. Зарезервируйте билеты на самолет на… – он посмотрел на настольный календарь, – попробуем на 16 октября. – подумав, Тулин язвительно добавил – «Гвоздика», естественно, приобретает билет самостоятельно. Кстати, пусть она сама, или этот янки платит за ее гостиницу и прочие увеселительные мероприятия…

На столе зазвенели сразу несколько телефонов. Тулин отработанным движением поднял две трубки и, сведя их микрофонами, попросил перезвонить через пять минут.

Слушая в пол-уха указания шефа, Барков решал несложную оперативную задачу. Дано: – первое – влюбленный по уши янки, готовый запродать боевую машину противнику; – второе – «Гвоздика», которая держит его на поводке; – и, третье, – он сам, опер с отличным знанием английского, и опытом вербовки иностранцев.

Вопрос: – Что делать в далекой азиатской стране Тулину?

Ответ напрашивался сам. Баркову нет доверия. У него мало оперативной практики, он все испортит. Здесь нужны знания и опыт руководителя Службы. А может это и есть сермяжная правда?

Из этих размышлений Анатолия вывел резкий окрик Тулина:

– Вы слышите, что я вам говорю?

Сверля Анатолия взглядом, начальник с раздражением повторил вопрос.

– Да-да, конечно, извините, задумался… – начал оправдываться Анатолий. Немного успокоившись, Тулин продолжал:

– Дальше. Подготовьте план мероприятий по установлению оперативного контакта с Гриффитом. Заведите срочно на него дело оперативной разработки. Поставьте на учет. Надо его закрепить за нами. «Гвоздика» должна сообщить янки,…что нашла покупателей и мы должны получить гарантии, что «Хоуп», так мы теперь будем его называть в документах, готов к разговору с нами. Да, еще очень важно: пока все эти мероприятия мы проводим своими силами, понятно?

«Куда уж как понятно», – подумал Анатолий, и, кивнув сказал:

– Да, конечно. Разрешите идти?

Тулин, для вида поразмыслил несколько секунд, отмахнулся. – Идите.

* * *

В маленьком скверике за политехническим музеем, около памятника героям Плевны, всегда бывало многолюдно. С самого утра здесь прогуливались молодые мамаши с колясками, пожилые пары, а зачастую и приезжие, желавшие поглазеть на монументально возвышавшееся невдалеке здание ЦК КПСС.

В теплую летнюю пору здесь легко можно было затеряться среди прогуливающихся. И многие, короткие по времени, встречи с агентами проходили именно тут. Если хочешь спрятаться – нет ничего лучше открытого многолюдного места – старое правило конспирации, которое всегда срабатывает.

В третьем тысячелетии, в Москве недоразвитого капитализма, этот сквер облюбовали гомики, одним своим присутствием осквернявшие святое для славян место. Хорошо, что нашлись молодые воцерковленные люди, которые мягко вытеснили эту мразь с площади. Надолго ли?

Анатолий уже не в первый раз назначал здесь встречу агенту «Гвоздика». Он терпеливо ждал.

Впрочем, Гали не опаздывала. Она выпорхнула из машины частника в легкой норковой шубке, спустилась в подземный переход и через минуту уже подходила к Анатолию, поддернув рукав шубы и демонстрируя часики:

– Я вовремя!

– Да-да, конечно. Просто я по привычке пришел чуть раньше.

Порывы холодного ветра гнали опавшие желто-багровые листья по дорожкам сквера. Анатолий, взяв Гали под руку, неторопливо повел ее подальше от любопытных глаз. Помолчав, он начал:

– Ну что ж, пока все идет как надо. Начальник управления дал,….пока предварительно… добро на наш выезд в Бангкок и контакт с Гриффитом. Правда, полетим мы не одни, а с моим шефом.

Гали недовольно сверкнула глазами, но Анатолий продолжал, не давая ей времени на комментарии:

– Знаю, что ты мне сейчас скажешь. Я и сам не в восторге, можешь поверить. Но ничего изменить нельзя, остается лишь – что? Правильно, расслабиться и постараться получить удовольствие. Ну-ну, успокойся. Нашла из-за чего нервы портить.

– Прямо отсюда поезжай на Центральный телеграф, звони Гриффиту и скажи, что у тебя отличные новости. Сообщишь, что через три-четыре дня ты собираешься в Бангкок. Сделай так, чтобы он хотя бы на двое суток прилетел к тебе. Ну, не маленькая, сама знаешь, что сказать и с какими придыханиями. В общем, ты меня поняла. Завтра руководство ждет ответ от Гриффита.

– Ну, все будет зависеть от того, удастся ли мне его застать дома, – проговорила Гали.

– А это уж твоя забота, Гали! – Анатолий улыбнулся. – Ладно, разбежались. Беги, вызванивай американца, сейчас это главное. Удачи тебе!

Заказав разговор, Гали села на скамью возле телефонных кабинок в ожидании вызова. По огромному зданию телеграфа сновали люди. Было жарко. Из полуоткрытых разговорных кабин слышались обрывки фраз, волею случая, превращавшиеся в текст из абсурдных пьес Ионеску:-«я по тебе очень скучаю милая….», «поэтому, будь ты проклята…..», «вышли деньги на свадьбу….», «послезавтра похороны, тебя просили не беспокоиться.…»

Телеграфная тетка уставшим охрипшим голосом объявила номер ее кабинки.

Аккуратно задвинув за собой наполовину стеклянную дверь, она прижала к уху трубку и сквозь треск и помехи услышала знакомый баритон Стива:

– Привет, дорогая, рад тебя слышать, как ты? Как твои дела?

– Все в порядке, – улыбнулась своему отражению в стекле Гали. – У меня для нас, – она подчеркнула последнее слово, – очень хорошие новости. Если тебе удастся прилететь в Бангкок через пару-тройку дней, я познакомлю тебя с моим хорошим приятелем. Я могу вылететь шестнадцатого, если эта дата тебя устраивает.

– Хорошо… Но, дорогая, шестнадцатого я никак не смогу. У меня дежурство. Лучше перенесем на девятнадцатое, если ты не против. Это пятница. С вечера пятницы до вечера воскресенья я свободен и буду в твоем полном распоряжении. У твоих ног… между твоих ног, – мягким обволакивающим голосом закончил Стив.

Гали почувствовала, как кровь застучала в висках.

– Договорились, – произнесла она. – Встречаемся в восемь вечера в баре на втором этаже гостиницы «Ориентал». Ты, кажется, там любишь останавливаться. Целую…

Выйдя из душной кабины, она опустилась на скамью и постаралась успокоиться.

«Что это со мной? С чего бы, ведь не такой уж феерический секс у нас был… С чего это вдруг мне его так захотелось? Может быть, здесь примешивается чувство опасности. А опасность всегда обостряет ощущения».

Обычный американский парень из аризонской глубинки, немного грубоватый, с армейским юмором и здоровыми инстинктами.

Нет, видимо, совсем не в нем дело, – решила Гали. – Просто у меня уже неделю не было мужчины… Так, стоп, хватит, сейчас не до этого. Нужно срочно позвонить Баркову». Он вполне еще может быть на работе…

Гали подошла находившемуся тут же городскому телефону-автомату, опустила монету в прорезь.

После двух гудков трубку поднял сосед Анатолия по рабочему кабинету. Гали, бодро постукивая накрашенными ноготками по телефонному диску, выпалила:

– Пожалуйста, Анатолия Ивановича.

Услышав голос Баркова, она отрапортовала телеграфным стилем:

– Мы договорились встретиться в пятницу, девятнадцатого октября, в восемь вечера в гостинице «Ориентл». Раньше он не сможет.

– Отлично. С меня шампанское. Будь сегодня у телефона, я тебе позвоню, если потребуются какие-нибудь уточнения. Да, и вот еще что… Ты молодец!

Даже не видя его лица, Гали отчетливо поняла, что Анатолий сейчас улыбается.

Приехав в гостиницу, Гали не стала ужинать. Она быстро разделась, наполнила ванну горячей водой, добавила ароматизированной пены и, наконец, дала себе долгожданный отдых.

Ей нравилось забираться в ванну с горячей водой и неподвижно лежать, закрыв глаза. Она зажигала ароматизированные свечи, источающие запах хвои, иногда, по настроению, запах горького миндаля, или иланг-иланга. Спокойная, медитативная музыка Китаро, Парсонса, Габриэля Роса или записи звуков природы, погружали ее в состояние неги и транса. Из Непала она привезла магнитофонные записи горлового пения тибетских монахов. Эти странные, ни на что не похожие звуки, исторгаемые, казалось, из глубин мужской сущности, вызывали в ее теле мощные вибрации. Как правило, это пребывание в пятом измерении заканчивалось многократным оргазмом. Когда это случилось в первый раз, она от неожиданности даже испугалась этого состояния. Она спрятала куда-то кассету и потом несколько недель не могла найти ее.

Из сладкой неги ее вырвал телефонный звонок. Протянув руку и нашарив под кроватью аппарат, она сняла трубку.

– Хеллоу, – томно произнесла она. Но, услышав голос Анатолия, быстро переключилась. – Да-да, Анатолий Иванович, я вас слушаю.

– Извини, что так поздно, но только сейчас получено добро Главка на нашу поездку.

– Ну, наконец-то!

– Так вот, завтра заказывай билет на 18 октября на утренний рейс «Аэрофлота» SU 245 Москва– Бангкок и бронируй номер в отеле «Ориентл». Ты же знаешь лететь туда около 10 часов. Четыре часа разницы. Прилетим уже поздно вечером. Надо выспаться. На другой день тебе надо быть в форме… Визы тебе не требуется – ты у нас француженка, а так – готовься к отъезду…. Все. Спасибо! Ты молодец. Отдыхай. Позвони вечером на работу. Спокойной ночи.

Положив трубку, Гали откинулась на кровать. Впервые, со дня знакомства со Стивом в ее душе поселилось какое-то беспокойство. Нет, это был не страх. Но, какой-то серый, плотный, волосатый комок зашевелился у нее в груди.

Она всегда была согласна с великим Шекспиром – действительно, вся жизнь – игра. Но британец что-то не договаривал. Не все игры хорошо кончаются. Ею вновь овладели сомнения – все ли она правильно сделала? Что будет дальше с ней и со Стивом? Она больше не будет жить в Париже, не сможет наслаждаться красотами его старинных зданий, бульваров, уютных кафе под открытым небом. Прощайте, дорогие женские магазины…Ради чего? Ради трех миллионов? Но это даже не ее деньги, это деньги Стива. А вдруг он «сделает ей ручкой», и что тогда ей несчастной делать?

Стоп! Хватит! Приказала она себе – все будет хорошо, я не упущу своего. Что я не знаю себя? В конце концов, поможет мой ангел-хранитель, который не раз меня выручал.

«Волков бояться, в лес…»

Глава 11

Каждая страна сильна своими традициями. Порой они кажутся совершенно абсурдными, но, тем не менее, их незыблемость дает ощущение постоянства, спокойствия и благополучия. В Англии, например, глава парламента по сей день восседает на мешке с шерстью – именно монополия на шерсть когда-то сделала эту страну великой.

В Таиланде король, проявляя тем самым свою божественную сущность, собственноручно трижды в год меняет одежды на статуе Изумрудного Будды – в соответствии с климатическим сезоном.

С тех пор как Гали была в Бангкоке в последний раз, хотя и времени прошло совсем немного, наряд Будды сменился с «сухого» на «муссонный». В Таиланде начался сезон дождей.

Это не лучшее время для иностранцев, приехавших сюда, если не сказать больше. Плотный теплый воздух, который в безветренную погоду, кажется, можно резать ножом. Бесконечно моросящий дождь. Душно, влажно и тоскливо. Туристов здесь заметно поубавилось. Теперь приезжали лишь те, кто отчаянно хотел сэкономить.

Самолет приземлился точно по расписанию. И троица, покинув пассажирский лайнер, окунулась во влажную душную атмосферу аэропорта.

Тулин, опыт заграничных поездок которого ограничивался лишь странами социалистического лагеря вроде Польши, Венгрии и ГДР, чувствовал себя не слишком уверенно. Он ссутулился так, что стал напоминать знак вопроса, подслеповато щурился, озираясь по сторонам, стараясь приобрести прежнюю уверенность.

Гали, как заправский гид, взяла командование на себя. Благополучно пройдя паспортный и таможенный контроль, они получили багаж и вышли в зал прилета.

Там они увидели молодого тайца, в черном официальном костюме. Высоко над головой он держал табличку, на которой золоченными буквами было выведено название отеля – «Ориентл».

На сносном английском языке, таец приветствовал гостей от имени администрации гостиницы. Потенциальных постояльцев было немного – трое русских, супружеская пара из Германии и четверо английских бизнесменов.

Быстро разместившись в девятиместном микроавтобусе, пассажиры прильнули к окнам, повинуясь вечному инстинкту любопытства. Мягко заурчав мотором, машина тронулась с места. По сторонам замелькали домишки и пагоды, заливаемые бесконечным теплым дождем. Троица русских вела себя сдержанно. Анатолий поглядывал на все происходящее с интересом, но без ажитации. Тулин сидел прямо, сосредоточенно глядя перед собой. Его мозг, как хорошо настроенный компьютер, получив еще в Москве задачу, автоматически разрабатывал десятки вариантов ее решения.

Гали села рядом с Анатолием Ивановичем и вполголоса посвящала его в тайны восточного массажа.

Анатолия удивило множество рекламы, предлагающей различные вариации массажа.

Истинное искусство тайского массажа – это оздоровительная система «нуада». Разработана она была более двух с половиной тысяч лет назад врачом из Северной Индии, современником и, как гласит легенда, другом Будды.

Строится эта система на теории о том, что тело человека пронизывают энергетические линии с десятками аккупунктурных точек на них. Через них в человека вливается жизненная энергия – «прана».

Настоящие мастера тайского массажа глубоко религиозны и практикуют обычно в храмах. В Бангкоке это храмы Ват По и Ват Арун.

Если на вывеске написано «body massage» – то вам просто предложат слегка замаскированное под оздоровительную процедуру эротическое действо. А настоящий, лечебный и омолаживающий массаж называется – «physical massage». Правда, это весьма и весьма недешевое удовольствие.

Особенность тайского массажа в том, что он делается не на расслабленных мышцах, как в традиционной медицине, а на напряженных, для чего вам специально выгибают руки и ноги. Да, это чувствительно. Но зато потом тело словно бы сбросило все прожитые годы. Гибкость и легкость поистине необыкновенные.

Отель «Ориентл», с его почти стодвадцатилетней историей, по праву считался одним из самых фешенебельных в стране. Недаром в нем предпочитали останавливаться королевские особы, государственные деятели и миллионеры… Там в свое время проживали такие известные всему миру писатели, как Джозеф Конрад и Сомерсет Моэм.

Расположенный на берегу реки Чао Прайа в окружении живописных тропических садов, совсем недалеко от Силома – банковского и коммерческого центра Бангкока – отель по сей день представляет собой жемчужину туристического бизнеса в Таиланде.

Как и следовало ожидать, номер Гали класса «Deluxe» стоил почти в два раза дороже, чем номера Баркова и Тулина вместе взятые. Когда в бухгалтерии на Лубянке услышали примерную стоимость проживания, там едва не потеряли дар речи. Но, скрепя сердце, пришлось согласиться на такие сумасшедшие траты, как потом сформулировали в отчетах, из-за «очевидной оперативной необходимости находиться рядом с агентом «Гвоздика» и разрабатываемым «Хоупом».

Было уже заполночь, по местному времени, когда они, заполнив гостиничные формуляры и получив ключи от номеров, уставшие после утомительного многочасового перелета решили разойтись по номерам, справедливо полагая, что утро вечера мудренее.

Закрыв на щеколду входную дверь, Гали тут же направилась в душ. Ее уставшее тело, буквально оживало под струями горячей воды. Глядя на зеркальную стену душа, она повторяла как мантру:

– «Я буду в идеальном состоянии. Он почувствует всю силу моего темперамента и страсти. Я буду неотразимой и не истощимой. Он мой!»

Выбравшись из душа, она обернула вокруг тела махровое полотенце, и стала феном сушить волосы, одновременно размышляя над извечным женским вопросом: «Что надеть?» Она хотела выглядеть сногсшибательно! Мужская память коротка, а фантазия богата. Она должна предстать перед Стивом прекрасной и желанной.

Гали улыбнулась своему отражению в зеркале и подмигнула.

Гали проснулась рано, в отличном настроении. Его не испортило даже присутствие третьего лишнего. Взбодрившись под душем, она занялась самым сложным – что одеть? Одеться надо с учетом вкусов американца. Именно поэтому от строгой классики, так полюбившейся Гали в последнее время, пришлось отказаться. С цветом тоже нужно попасть в точку. Черно-белая гамма его, пожалуй, не приведет в восторг. А вот нежные пастельные тона дадут нужную ассоциацию со спокойствием и надеждой. Да и макияж не помешает сделать поярче и пособлазнительней. Он должен знать, что ее нужно завоевывать каждый раз, снова и снова. Как дикую необъезженную лошадь, которая почувствовав слабину поводьев, тут же сбрасывает седока.

«Да, это именно то, что нужно», – удовлетворенно констатировала Гали, проводя по лицу напоследок кисточкой с пудрой. Отступив на пару шагов от зеркала, она окинула придирчивым взглядом результат свих усилий. Нет, все безупречно. Знали бы мужчины, сколько масок могут носить женщины, меняя платья и тон помады!

Позвонив из номера Баркову, Гали договорилась встретиться с чекистами в баре холла. Гали появилась чуть позже назначенного времени.

Светло-розовое легкое платье с глубоким декольте, элегантные лодочки того же цвета, сумочка из крокодиловой кожи и серьги с капельками рубинов. Завершал ансамбль тонкий аромат дорогих духов, который шлейфом тянулся за ней. Гали приготовилась к бою и должна была выйти из него победительницей.

– Ну, как, хороша? – Гали покрутилась перед мужчинами.

Анатолий Иванович, молча поднял большой палец вверх. Тулин пропустил вопрос мимо ушей. Сейчас он чувствовал себя охотником, расставляющим капканы на сильного зверя.

– Когда вы встречаетесь с…приятелем?

– Еще не скоро. Как вы знаете, мы договорились в 8 часов вечера. – Гали приподняла тонкое запястье, украшенное изящным циферблатом с логотипом «Must de Cartier».

– Мне вас не учить, – проговорил Тулин свою стандартную присказку, хотя только и делал, что занимался поучениями. – Пусть сначала расслабится, выпьет там, отдохнет с дороги. Но дела обсудите сегодня же… Завтра с утра исхитритесь встретиться с нами накоротке. Главное сейчас для нас понять, как он настроен. От вас, Гали, очень многое зависит. Мы уверены, что у вас все получится.

– А… Станислав Владимирович, потрахаться с ним я могу между делом? Вы мне разрешаете? – голосом блудливой монашки пропела Гали.

Сигарета чуть не выпала из рук Тулина. Он закашлялся и полез в карман за платком.

Гали, не дождавшись ответа, вернулась к себе в номер. «Пообедаю без посторонних у себя», – решила она.

– Она ведет себя вызывающе, Анатолий Иванович. Выговаривал Тулин подчиненному.

– Пойду провожу ее, на всякий случай, – стараясь не рассмеяться в голос, сказал Анатолий, и вышел из бара вслед за Гали.

Я буду у себя, – бросил вслед Тулин.

Догнав ее на пути к лифту, пошел рядом.

– Что ты его цепляешь?

– Да ну его! Так и хочется послать его куда подальше.

– Попридержи коней, он человек злопамятный. Начнет совать тебе палки в колеса.

– Остынь! Не смей в моем присутствии с ним цапаться. Он может подумать, что это я тебя настраиваю против него.

Теперь нужно набраться терпения и выслушать ценные указания Тулина. Спасало то, что в гостинице говорить было опасно, а на улице шел дождь. Так что скорее всего, долго это не продлится. Анатолий постучался в дверь номера.

– Не заперто, – раздался голос шефа.

Анатолий вошел. Зрелище, представшее перед его взором, повергло Баркова в ступор.

Тулин, одетый в спортивный сине-белый костюм общества «Динамо», открывал ножом банку шпрот.

Такого стены отеля не видели за всю свою 120-летнюю историю. На столе лежала буханка черного хлеба, шмат сала, пара луковиц, круг краковской колбасы, вареные яйца и несколько помятых картофелин в мундире. Банка сгущенного молока и кипятильник дополняли натюрморт.

– А… Э-э-э… – замялся Анатолий, чувствуя себя крайне неловко, будто застал шефа за чем-то совершенно непотребным. – Станислав Владимирович, я попозже зайду.

– Да ладно тебе. Проходи, перекусим чем Бог послал, – бросил Тулин и сунул кипятильник в гостиничные стаканы, взятые из туалета.

– Тогда я сейчас.

Анатолий сходил к себе в номер, прихватил бутылку «Посольской» и банку красной икры. Раскрыл перочинный нож и начал нарезать тонкими кругляшками краковскую, искоса поглядывая на шефа.

Во внешности Тулина не было ничего, даже отдаленно напоминающего чекиста – такого, каким его показывали в советских теле – и кинофильмах.

Он скорее походил на мастера по ремонту часов, настройщика пианино, или архивариуса… В общем, человека, который часами сидит, согнувшись, за рабочим столом и что-то скрупулезно мастерит. Он был, как говорят – «никакой», без куража, без завода, без всего того, что и определяет личность, как неповторимую.

Выпив два раза по 100, решили притормозить, чтобы утром быть в полной боевой готовности.

– Ты не дрейфь! Что мы иностранцев не видали – обнадеживающее изрек начальник. Анатолий был рад быстрому окончанию ужина и с легким сердцем пожелал начальнику спокойной ночи.

Расставшись наконец с хлебосольным шефом, Анатолий взглянул на циферблат командирских часов: без четверти одиннадцать. В Москве сейчас еще без четверти семь.

Анатолий решил пройтись по ближайшим улицам, осмотреться, и прояснить оперативную обстановку. Заодно он хотел заглянуть в магазинчики, чтобы присмотреть подарки жене и сыну.

Подумав о подарках, Анатолий вспомнил, как он брал зимой санки и шел с сыном кататься на Поклонную гору. В то время, это было пустое пространство, покрытое сверкающим снегом. Однажды, во время таких прогулок, отец и сын случайно наткнулись на дот, сверху заросший деревьями. Амбразура точно указывала направление на запад. С этого высокого места хорошо просматривалось пол-Москвы. В сумерках, когда в домах москвичей загорались тысячи огней, город походил на огромный драгоценный камень, переливающийся всеми цветами радуги..

Как-то Анатолий с Аркашей вышел на асфальтовую дорогу, идущую слева, параллельно Кутузовскому проспекту. Санки легко скользили по только что выпавшему снегу. Анатолий перешел на легкий бег, сын радостно кричал, «Быстрее, еще быстрее!».

Минут через 40 таких скачек они оказались около высокого забора, выкрашенного в зеленый цвет. За забором, за покрытыми снегом деревьями, прятался неприметный двухэтажный особняк.