Текст книги "Сага о стрессе. Откуда берется стресс и как его победить?"

Пусть же тот, кого позовут дальние дороги, прежде чем ступить за порог родного дома, не поленится овладеть премудростями автономного существования. Пусть они станут надежной его защитой при встрече с Неожиданным. И тогда воля, настойчивость, мужество в сочетании с этими знаниями, помогут ему выйти с честью из единоборства с природой.

Виталий Волович «Человек в экстремальных условиях природной среды»

Наиболее рельефно, отчетливо, обнажено стресс заявляет о себе, когда человек попадает в так называемые экстремальные условия. Их стоит перечислить. Тут и жара, и мороз, и жажда, и ураган, и пурга, и шторм, и сырость, и голод, и дикие звери…

Речь не обязательно идет о несчастных случаях. Включите телевизор, раскройте газету – выясняется: когда вы наслаждаетесь покоем и комфортом, кто-то – часто добровольно! – в это же время плывет в одиночку по водным горбам Тихого океана, норовя (уже в который раз!) соединить Старый и Новый Свет, или на собачьей упряжке упрямо движется по ледяным просторам Гренландии.

Что гонит человека навстречу опасности? Что бросает его в объятия стресса? Примеры сильных духом, их заветы?

«У каждого человека обязательно должен быть свой Полюс!» – эти слова принадлежат легендарному советскому полярнику, доктору географических наук, контр-адмиралу, дважды Герою Советского Союза Ивану Дмитриевичу Папанину (1894–1986).

«Первейшее и важнейшее дело в жизни – найти самого себя, а для этого человеку нужно одиночество и размышление», – говорил норвежский полярный исследователь, лауреат Нобелевской премии мира за 1922 год Фритьоф Нансен (1861–1930).

Но не только желание измерить свой волевой, духовный, нравственный «рост» движет людьми, избирающими опасные тропы. Человеку, вероятно, органически присуще стремление бороться со штилями собственной жизни, сворачивать с размеренной колеи обыденности и повседневности.

Вряд ли в тепличных условиях человек долго сможет чувствовать себя счастливым. Разве что он очень устал, выдохся и какое-то время крайне нуждается в отдыхе.

Пребывание в искусственном раю действительно приведет к тому, что человека можно будет сравнить с лабораторной крысой. Вся человеческая природа требует перепадов и перемен: новых ритмов и жизненных ландшафтов, многоцветья лиц, событий, чувств.

Прав был поэт: «А он, мятежный, просит бури, как будто в бурях есть покой!» Эти слова Михаила Юрьевича Лермонтова (1814–1841) могли бы стать эпиграфом к биографиям большой армии добровольцев, идущих на риск, жаждущих опасности.

Впрочем, безопасность, как выясняется, понятие довольно относительное. Несмотря на сверхизобилие средств, даруемых современному человеку наукой и техникой, каждый из нас легко может войти в соприкосновение с «агрессивной средой». И ни совершенство конструкции самолетов и вертолетов, кораблей и катеров, ни надежность средств радиосвязи – ничто не гарантирует от внезапных бед: кораблекрушения в океане, вынужденной авиапосадки где-то в далеком предгорье… Словом, от того, что человек окажется в таких условиях, когда только собственный ум, ловкость, воля и физическая сила и выносливость смогут его спасти.

В связи с этим в последние десятилетия начала складываться новая область медицины, занимающаяся вопросами выживания человека в экстремальных условиях Научная дисциплина, где стресс сначала провоцируется, а затем дотошно изучается и анализируется.

Скажем, как должен поступить человек, оказавшийся вдруг волей случая один на один с пустыней? Остаться на месте и ждать помощи? Или идти ей навстречу? Экономить скудный запас воды, укрывшись в тени импровизированного тента? Или отправиться на поиски источника? Сбросить одежду или остаться в ней, превозмогая жару и духоту?..

Кто ответит? Специальные эксперименты (ими, в частности, многие годы занимался Виталий Георгиевич Волович, написавший книгу «Человек в экстремальных условиях природной среды»). Но откуда взяться «подопытным кроликам»? Вот тут-то и нужны смельчаки, рискнувшие сразиться со стрессогенными стихиями, не убоявшиеся пустыни, джунглей, горных высот, океанских пучин, добровольно отправляющиеся под обстрел палящих лучей солнца или леденящего арктического холода.

Так хобби превращается в профессию. Так любопытство оборачивается научным исследованием.

ВОЛОВИЧ (родился в 1923 году) – участник Великой Отечественной войны, полковник медицинской службы в отставке, доктор медицинских наук, профессор. В написанной им монументальной книге «Полярные дневники» (2010 год) подробно изложена пестрая канва его чрезвычайно богатой событиями жизни.

Родился в абхазском городе Гагры. Его отец был медиком и в то время возглавлял Санаторно-курортную службу Черноморского побережья СССР. Среднюю школу Виталий Георгиевич заканчивал в Сочи 20 июня 1941 года, а через два дня, в момент начала войны – уже поступал в Ленинградскую Военно-медицинскую академию имени Сергея Мироновича Кирова.

С сентября по ноябрь 1941 года, будучи курсантом, участвовал в обороне Ленинграда. Нёс дежурство на крышах домов, вместе с другими курсантами тушил зажигательные бомбы и ловил диверсантов, которые фонариками и ракетами с крыш домов подавали сигналы и целеуказания немецким бомбардировщикам.

В ноябре академию перевели в Самарканд, где Виталий Георгиевич закончил её в 1946 году, попав по распределению капитаном медицинской службы в десантные войска на должность врача батальона. Лечил бойцов и офицеров, прыгал с парашютом. Через год у него было уже 74 прыжка.

В 1949 году Волович был откомандирован в распоряжение Главного управления Северного морского пути в качестве флагманского врача. Ему предстояло лечить участников экспедиции, но главное – при необходимости оказывать неотложную помощь экипажам самолётов в случае аварии или вынужденной посадки на дрейфующую льдину.

Оказавшись в составе экспедиции Северного морского пути, врач-десантник попутно выполнил особо важное государственное задание: 9 мая 1949 года он вместе с А.П. Медведевым приземлился с парашютом на Северный полюс. За этот первый в мире такой прыжок их наградили орденами Красного Знамени. Как флагманский врач Волович участвовал в высокоширотных экспедициях «Север-4» и «Север-5». Позже работал врачом на дрейфующей станции «Северный полюс-2».

С 1959 года переведён в специальную научно-исследовательскую лабораторию, занимавшуюся проблемами выживания лётчиков, а впоследствии и космонавтов, после вынужденного приземления и приводнения. В 1960 году он организовал и возглавил группу врачей-парашютистов для оказания медицинской помощи и медицинского обследования космонавтов на месте приземления. Лично проводил медицинское обследование космонавтов Юрия Гагарина, Германа Титова, Андриана Николаева и Валерия Быковского.

С 1971 года Виталий Георгиевич возглавил научно-исследовательскую лабораторию и под его руководством и непосредственном участии, в качестве экспериментатора и испытателя, было проведено свыше 40 экспедиций в Арктику, Заполярье, тайгу, пустыни, горы.

Осуществлял научное руководство научно-спортивными экспедициями: «Человек и пустыня», «Комсомольская правда», «Советская Россия», «Метелица», неоднократно проводил тренировочные занятия с космонавтами по выживанию в пустыне, горной местности и на плаву.

В 1988–1991 годах руководил осуществлением совместного советско-индийского эксперимента «Химдом» – «Физиологические реакции человеческого организма на быструю смену с тропического климата на арктический», проводившегося в Индии и Кольском Заполярье с участием индийских военнослужащих.

С 1999 года Волович работал в Государственном научно-исследовательском испытательном институте военной медицины. В 1998–2000 годах регулярно читал лекции на факультете фундаментальной медицины МГУ в учебных курсах «Медицинская экология» и «Космическая медицина». Выступал с докладами на всесоюзных и международных конференциях по авиационной и космической биологии и медицине. Многолетние исследования позволили Воловичу обосновать новое направление в медицине – медицина выживания.

Работы Воловича используются специальными службами спасения ВВС, МЧС, авиацией силовых ведомств. Волович – автор 19 книг и около 300 научных работ. Наиболее известны из них «Жизнеобеспечение экипажей летательных аппаратов после вынужденного приземления и приводнения», «Человек в экстремальных условиях природной среды», «С природой один на один», «Энциклопедия выживания». Является одним из соавторов совместного советско-американского труда «Основы космической биологии и медицины».

Его перу принадлежит ряд научно-художественных повестей: «30-й меридиан», «Год на полюсе», «На грани риска» и другие. В конце 1998 года вышла его драматическая повесть о работе на дрейфующей станции «Северный Полюс-2» – «Засекреченный Полюс».

Волович действительный член Российской академии космонавтики, член Русского географического общества, член Клуба исследователей (США), член Союза журналистов России, почётный полярник, инструктор парашютного дела, председатель экспертного совета федерации «Мэй Хуа Бань Кунг Фу» по курсу «Выживание в экстремальных ситуациях».

Виталий Георгиевич был награжден многими орденами и медалями. В 2002 году он был удостоен «Благодарности» Президента Российской Федерации Владимира Владимировича Путина.

Люди разбредаются по земному шару, стремятся достичь его самых отдаленных окраин. Ежегодно тысячи научных экспедиций, поисковых отрядов, промысловых партий, туристских и альпинистских групп отправляются в далекие края: в арктические широты, в таежные дали, в безводные пустыни, в непролазные джунгли, в просторы морей и океанов. Застраховать их от стресса невозможно. И очень важно точно знать, как бороться с ним, сводя его воздействие на организм к минимуму.

Через сто лет мои внучки правнучки будут играть среди искусственных деревьев и искусственных цветочков, играть в «искусственный футбол» (в этом случае я уже заранее выражаю им свое сожаление), а знания будут черпать не из книг, а при помощи усовершенствованных машин для внушения знаний.

Габриэлла Каркати (из школьного сочинения «Мир в 2085 году»)

Всю долгую историю нашей планеты вкратце можно изложить так: сначала была Природа, потом появился Человек и стал делать Вещи. И наплодил их в таком количестве, что они радикально изменили лик Земли. Витамины, пенициллин, гербициды, телевизоры, транзисторы, радарные установки, реактивные двигатели, атомные реакторы, ускорители элементарных частиц – чего только он не напридумал! Повсюду настроил дороги, возвел дамбы, вздыбил многомиллионные города, прорыл шахты, опутал землю плотной сетью воздушных путей, окутал космическими трассами.

Вещи на планете множатся с удивительной быстротой. Считается, что примерно каждые 15 лет число их удваивается. И в старости (75 лет) человека окружает в 2^75/15 = 2 = 32 раза больше вещей (всяческих товаров, предметов потребления и т. п.), чем в тот момент, когда он только что появился на свет.

А Человек-властелин все не унимается – он хочет предельно расширить границы своих владений. Осваивает пустыни, болота, вечную мерзлоту, горные хребты. Задумал покорить и «белый космос» – Антарктиду.

Но и этого всего нам мало. И мы, люди, стремимся подчинить себе совсем особый мир – мир конструкций, которые увеличивают силы человека в миллионы раз.

Только вот беда – этот новый «СИНТЕТИЧЕСКИЙ МИР», эта «ВТОРАЯ ПРИРОДА» Земли, эта «НОВАЯ ЭКОЛОГИЯ», которую ученые и инженеры сооружают на наших глазах, не всегда оказывается в гармонии с естественной природой, с психическими и духовными возможностями самого творца.

К примеру, возьмем конвейер. Поточное производство. Когда процесс труда (это очень выгодно) предельно упрощен, когда одни и те же операции неотступно повторяются изо дня в день, из недели в неделю, из месяца в месяц. Малоподвижная «функциональная» поза, внешне легкий, но на деле изнурительный труд.

Человек создал сложный, во многом дисгармоничный, искусственный (уже слышны призывы беречь не только исчезающих животных, растения, но даже грозы!) мир. Не тут ли причина нарастания стрессовых явлений? Число всевозможных стрессоров становится непомерно большим! А приспособительные возможности человеческого организма далеко не безграничны. Рано или поздно может произойти та или иная «поломка» – возникнуть какое-то заболевание.

Как же, не уходя от трудностей жизни, не замыкаясь в своей скорлупе, не уклоняясь от выполнения долга перед окружающими, минимизировать стресс? Обсуждению этих вопросов однажды был посвящен вечер в Москве (еще советские времена) в Центральном лектории общества «Знание» в Политехническом музее. Главной темой была связь НТР (научно-техническая революция) со стрессом.

Выступали видные ученые. Член-корреспондент Академии медицинских наук Григорий Иванович Косицкий подчеркивал, что на нынешнем этапе развития цивилизации возникли ножницы между требованиями биологической природы человека и условиями жизни.

КОСИЦКИЙ (1920–1988) – физиолог, доктор медицинских наук, заслуженный деятель науки РСФСР. Окончил в 1941 году лечебный факультет 1-го Московского медицинского института и как многие родившиеся в начале 20-х годов прошлого века в Советском Союзе сразу же оказался на фронте. В действующей армии стал младшим врачом полка. Тяжелое ранение, был признан негодным к военной службе, но добровольно остался в армии: в 1944–1945 годах он уже начальник фронтового эвакогоспиталя. После войны – аспирант Академии медицинских наук, научный сотрудник, заведующий физиологической лабораторией. Стал профессором.

Косицкий написал несколько интересных и по сию пору научно-популярных книг про физиологию и медицину. «Цивилизация и сердце», «Регуляция деятельности сердца», «Уйдем от инфаркта», «Резервы нашего организма».

Для нашей книги особый интерес представляет книга Косицкого «Нервная система и стресс» (1970 год), в которой Григорий Иванович одним из первых стал критиковать взгляды тогда такого, казалось бы, непререкаемого авторитета как Ганс Селье. Косицкий писал: «…стресс, который сродни «изнашиванию», «старению», деградации», по мнению Селье, стал виной всех наших зол, бед и болезней. Многие после этого стали жить под страхом возможного «истощения адаптационной энергии» – этой новой «жизненной силы» второй половины ХХ века. Но принимая сам по себе удачный термин, разве мы должны тем самым соглашаться и с его содержанием или первоначальной трактовкой? Нет, совершенно необязательно!»

Косицкий продолжает: «Разве мы не пользуемся термином «атом» («неделимый») в век, когда само деление атома знаменовало новую ступень в развитии науки и промышленности? Разве мы не пользуемся термином «морская свинка», прекрасно сознавая, что она не свинка, и тем более не морская?..» И дальше: «У кого из думающих людей не возникнет чувство протеста при мысли о том, что помочь всем нашим бедам сможет шприц, содержащий недостающие организму (в стадии «истощения адаптационной энергии») гормоны?..»

Григорий Иванович так заканчивает свою главную мысль: «По-видимому, не трусливое избегание ситуаций, вызывающих состояние «стресс», а воодушевленное великой целью смелое преодоление трудностей должно стать нашим девизом, не страх перед возможным «истощением адаптационной энергии», а сознание того, что защитные силы организма, регулируемые нервной системой, и она сама в процессе упражнения усиливаются и крепнут…»

Терпеливый читатель нашей книги, кому повезет добраться и до последней ее главы («Психология стресса»), надеемся, сполна поймет, насколько созвучны взгляды Косицкого тому, что ныне стало одной из центральных тем в учении о стрессе.

А тогда в Центральном лектории общества «Знание» Косицкий рассуждал так. Природа готовила нас к гигантским нагрузкам, однако современная жизнь не требует от нас большой активности. Наоборот, она предрасполагает к гиподинамии, к двигательной пассивности. И мышечная система, занимающая около 40 процентов веса человеческого тела, бездействует, ДЕТРЕНИРУЕТСЯ, слабеет не только сама, но и ослабляет нервную и сердечно-сосудистую систему, их обслуживание. Поэтому на общем фоне изнеженности, пассивности даже ничтожное напряжение порой оказывается для человека роковым.

Напрашивается естественный вывод, сказал Косицкий: необходимо постоянно и активно подключать к своим нервам и сосудам такой тонкий регулятор жизненно важных процессов, как движение…

Выступающие получали записки из зала. В одной из них был задан вопрос: «Никто не в силах остановить научно-технический прогресс. Не значит ли это, что люди обречены на стресс и болезни?».

Отвечал профессор Александр Моисеевич Вейн.

ВЕЙН (1928–2003) – академик медицины, родился в семье московского врача. Окончив с отличием лечебный факультет 2-го Московского медицинского института, он по распределению в течение трех лет работал врачом-невропатологом в Вологде. По возвращении в Москву поступил в ординатуру в Центральный институт усовершенствования врачей к крупнейшему неврологу и нейрофизиологу СССР Николаю Ивановичу Гращенкову (1901–1965). После окончания ординатуры Александр Моисеевич был приглашен на работу в организованную Гращенковым Лабораторию нейрогуморальных регуляций.

Здесь, считается, родилась отечественная научная сомнология (наука о сне). Здесь проводились эксперименты, которые при советской власти были затруднены. Эксперименты по обучению и состоянию памяти во сне, влиянию дневного стресса на последующий ночной сон, субъективной оценки времени во сне, а также различных форм патологии сна при нарколепсии, бессоннице, сосудистых поражениях и опухолях мозга…

Вейн – автор многих интересных книг: «Память человека», «Джуна, Чумак и другие, или мифы и чудеса медицины», «Сон человека», «О храпе серьезно», «Сон: тайны и парадоксы» и другие.

В книге «Основы сомнологии» ее автор Владимир Матвеевич Ковальзон воссоздает облик этого неординарного человека, пишет: «Александр Моисеевич был настоящий интеллигент, широко и разносторонне образованный, знаток литературы, театра, кино… Он говорил: «все читающие люди делятся на две категории: одни любят Толстого, другие – Достоевского. Я люблю Толстого!» Он, действительно, знал творчество Л.Н. Толстого почти на профессиональном уровне. Всем участникам 2-й Всероссийской конференции по сомнологии в Москве в 2000 г. запомнился его замечательный доклад о сне и сновидениях в произведениях Льва Толстого».

В память об академике Вейне, начиная с 2005 года, ежегодно проводятся так называемые «Вейновские чтения». В 1993 году Вейн создал Клинику головной боли. Большинство врачей Клиники являются учениками и последователями этого выдающегося ученого и врача. Они развивают его научные идеи и продолжают лечебные традиции.

А в тот вечер в Политехническом музее Вейн говорил так:

«На мой взгляд, только одно может сейчас помочь человеку – развитие культуры личности. Культуры питания, культуры тела, культуры отношений между людьми, наконец. Если мы с вами начнем ежедневно бегать, а все остальное оставим на прежнем уровне, этого будет недостаточно. Необходима целостная система поддерживания здоровья. И тот, кому удастся ею овладеть, сумеет защититься от неблагоприятных воздействий НТР».

Есть на земле великан.

У него такие руки, что он без труда поднимает паровоз.

У него такие ноги, что он может в день пробежать тысячи километров.

У него такие крылья, что он может летать над облаками выше всех птиц…

М. Ильин, Е. Сегал «Как человек стал великаном» (конец 30-х годов XX века)

Интенсификация труда, напряженность повседневной жизни, загрязнение среды обитания – множество факторов давят на человека, «стрессируют» его, деформируя и незаметно, и явно.

Ну разве это не парадокс? В мире сверхпрочных машин, материалов, способных выдержать любые нагрузки, приходится размышлять над тем, насколько прочен сам человек! И это не праздное любопытство. Уже отчетливо обозначаются контуры новой науки – БИОСОПРОМАТА. Она будет изучать сопротивление биологических материалов примерно так, как это делают сопроматчики.

Тут уже есть свои рекорды. В 1960 году гоночная машина «Синяя птица» английского спортсмена Кэмбелла, мчавшаяся со скоростью 350 миль в час, трижды перевернулась в воздухе и разбилась вдребезги. Гонщик встал, отряхнулся и пешком направился к санитарной машине.

Развитие техники, особенно авиационной и ракетной, работа человека на ней ставят массу вопросов. Один из важных – насколько человек способен приноровиться к перегрузкам, невесомости, вибрациям. Инженеры-медики (так, что ли, их называть?) хотят знать точно, какова прочность кровеносных сосудов, выносливость человеческого сердца, крепость костей?

Уже установлено: «живая» кость приблизительно раз в пять прочнее железобетона как на сжатие, так и на растяжение. Сопротивляемость кости к разрыву выше, чем у дуба, и приближается к прочности чугуна…

А насколько велики физические и умственные резервы человека? Что он может осилить, вынести в экстремальных, критических условиях? И эти вопросы поставлены на повестку дня. Отталкиваясь вначале от наблюдений над спортсменами, делает первые шаги еще одно научное направление – АНТРОПОМАКСИМОЛОГИЯ, наука о сверхвозможностях человека.

Ее рекомендации (частично об этом уже говорилось: добровольцев-одиночек со скромными запасами воды и пищи уже испытывали в лесотундре, арктических льдах, в раскаленных песках пустыни, в открытом море. Задача была одна и та же: выжить! Выдержать как можно дольше!), ее рецепты оптимизации человеческих способностей будут полезны и для тех, кто вынужден вступать в нелегкое сотрудничество, а порой и соперничество с машинами.

Впрочем, о соперничестве говорить становится все труднее. Возьмем, скажем, сверхзвуковую авиацию. Восприятие летчика просто отстает от скорости самолета. Пилоту кажется, что предметы, которые он видит, рядом с ним, на деле – они уже в сотнях метров позади. Так созданная человеком вторая природа начинает экзаменовать способности своего творца.

Да, наша эпоха требует мужества, выносливости и других СВЕРХКАЧЕСТВ уже не только от героев, но и от рядовых тружеников. Пронизанный силовыми линиями всевозможных полей (одно из них – информационное; кое-кто считает, что это еще одна разновидность загрязнения окружающей среды!), человек оказывается все более стесненным в своей жизнедеятельности. Так, автоматы, безусловно облегчающие труд работника, незаметно превращают его в безинициативного, обездвиженного, бездумного «НАЖИМАТЕЛЯ КНОПОК».

Конечно, конфликт между достижениями науки и техники, между плодами НТР и истинными нуждами человека наиболее резок и болезнен там, где идет жесткая эксплуатация человека человеком (в СССР такие страны именовали Западом). Тут люди все более превращаются в безличные винтики, жертвы научно-технического Молоха… Здесь рабочий, за плечами которого незримо маячат предельно исполнительные, беспрекословные, надежные роботы, должен отдавать последние силы, уподобляться машине, фактически становясь ее рабом.