Текст книги "Россия и современный мир №2 / 2016"

С ростом напряженности между Россией и Западом китайская политика в Центральной Азии и на западном направлении активизировалась. В сентябре 2013 г. Си Цзиньпин совершил беспрецедентное в китайской внешней политике турне по Центральной Азии. Выступая в университете в Астане, он провозгласил масштабную инициативу «Нового Шёлкового пути», которая на ближайшие годы стала приоритетом внешней политики Китая в отношении стран ЦА. Она предполагает качественное наращивание торгово-экономического сотрудничества и в некоторой степени даже интеграции по оси Китай – Центральная Азия – Закавказье – Россия, создание торгово-экономического коридора, призванного соединить Тихий океан и Европу. Тем самым КНР впервые предложила собственную модель многостороннего сотрудничества со странами ЦА, ориентированную на Пекин. Ранее Китай предпочитал действовать или в рамках ШОС (где разделял лидерство с Россией примерно пополам), или в одностороннем порядке.

Как можно было разрешить это противоречие между двумя проектами – российским и китайским, – внедряемыми на одной и той же территории?

О решении потенциальной проблемы было объявлено 8 мая 2015 г. при посещении китайским лидером Парада Победы в Москве. Россия и Китай выступили с заявлением о сопряжении евразийской интеграции (ЕАЭС) и Экономического пояса Шёлкового пути [9]. Детали будущих соглашений еще прорабатываются, но общая картина договоренностей просматривается уже сегодня. Она создается на основе взаимодополняемости возможностей двух стран, на их относительных преимуществах. Китай займется инвестициями и развитием экономики региона. Россия обеспечит проекту гарантии безопасности с помощью «жесткой» силы и готовности ее применять, а также выработает институциональную основу для взаимодействия. Отношения в регионе будут строиться по правилам Евразийского союза.

Россия, как представляется, отказалась от своих возражений против усиления экономического присутствия КНР в регионе и даже согласилась со старой китайской идеей создания Зоны свободной торговли ШОС, что означает, помимо прочего, и включение ЕАЭС в эту зону. Долгое время РФ торпедировала эту идею из геополитических соображений, опасаясь неравномерного распределения экономических выигрышей от ЗСТ в пользу восточного соседа и, соответственно, еще более энергичного возвышения Китая. В декабре 2015 г. премьер Государственного совета КНР Ли Кэцян, по итогам саммита глав правительств стран ШОС, заявил, что эта идея начинает прорабатываться и ЗСТ может быть создана к 2020 г. [5].

Китай, судя по всему, предпочел а) уважать интересы России; б) передоверить ей обеспечение безопасности и стабильности; в) взять предлагаемые Россией институты за основу строительства региональной системы в Евразии. Многие наблюдатели упрекали Россию в том, что она ведет более наступательную политику, чем позволяет ее экономический статус, и действует «не в своем весе» [15]. Тем не менее именно эта политика позволила России восстановить свой престиж, который является вполне материальным фактором в международных отношениях, и сформировать сильную заявку на военно-политическое лидерство среди стран ШОС и БРИКС. Следует подчеркнуть, что в диалоге с Китаем и другими партнерами по ШОС и БРИКС Россия использует не «жесткую» силу как таковую, а ее «мягкую» проекцию. Сигнал, который она посылает партнерам, прост и по-своему привлекателен: Россия не бросает своих союзников, и в защиту своих принципов (которые одновременно являются и принципами стран ШОС и БРИКС) она не боится выступить даже против сильнейшей группировки мира. Один из элементов этой картины – сирийская операция. Кроме решения непосредственных военных и политических задач на Ближнем Востоке, Россия предлагает другим странам сравнить политику США, бросивших на произвол судьбы своего многолетнего египетского союзника, и России, не бросившей сирийского союзника в еще более сложной ситуации.

Итак, инструментарий достижения Россией поставленных целей интеграции изменил свое качество – сегодня он в большей степени опирается на инструменты «жесткой» силы, но базовые цели российской политики не изменились: они по-прежнему носят не столько геополитический, сколько геоэкономический характер. Фундаментальной целью российских усилий по-прежнему остается создание интегрированного экономического пространства, в котором Россия будет играть важную роль и которое будет геоэкономически конкурентоспособно в соревновании с другими схожими объединениями.

Литература

1. В РФ начался массовый исход мигрантов: Виноваты курс рубля и платные тесты // News.ru. – М., 2014. – 19.12. – Режим доступа: http://newsru.com/russia/19dec2014/ishod.html (Дата обращения – 31.01.2016.)

2. Всемирный банк подтвердил прогноз о спаде ВВП России в 2016 г. на 0,7% // Ведомости. – М., 2016. – 07.01. – Режим доступа: https://www.vedomosti.ru/economics/news/2016/01/07/ 623264-vsemirnii-bank-prognoz (Дата обращения – 31.01.2016.)

3. Глазьев С.Ю. О выборе стратегии будущего развития // Свободная мысль. – М., 2001. – № 2. – С. 4–23.

4. Гурова И.П., Ефремова М.В. Региональная торговля на пространстве СНГ: Предпосылки для производственной кооперации // Вопросы экономики. – М., 2012. – № 6. – С. 110–126.

5. Маркелов Р. Китай предложил создать Зону свободной торговли в странах ШОС // Российская газета. – М., 2015. – 15.12. – Режим доступа: http://www.rg.ru/2015/12/15/shos-site-anons.html (Дата обращения – 31.01.2016.)

6. Мирзаян Г., Пак М. Не грози южному фронту // Lenta.ru. – М., 2015. – 20.10. – Режим доступа: http://lenta.ru/articles/2015/10/20/khorasan/ (Дата обращения – 31.01.2016.)

7. Москвин Л.Б. СНГ: Распад или возрождение? Взгляд 15 лет спустя. – М., 2007. – 208 с.

8. Рар А. Организация типа ЕС – Восток откладывается // Независимая газета. – М., 2007. – 08.10. – Режим доступа: http://www.ng.ru/courier/2007-10-08/15_summit.html (Дата обращения – 31.01.2016.)

9. Совместное заявление Российской Федерации и Китайской Народной Республики о сотрудничестве по сопряжению строительства Евразийского экономического союза и Экономического пояса Шёлкового пути // Президент России. – М., 2015. – 08.05. – Режим доступа: http://kremlin.ru/supplement/4971 (Дата обращения – 31.01.2016.)

10. Фаляхов Р. Кризис будет: Набиуллина подтвердила начало нового кризиса // Gazeta.ru. – М., 2011. – 05.10. – Режим доступа: http://www.gazeta.ru/financial/2011/10/05/ 3790786.shtml (Дата обращения – 31.01.2016.)

11. Центральная Азия: Взгляд из Вашингтона, Москвы и Пекина / Румер Е., Тренин Д., Менон Р., Чжао Хуашен. – М.: Новое издательство, 2008. – 864 с.

12. Чебаненко А. Европейский союз против Евразийской интеграции: Уроки украинского кризиса // Евразийское Приднестровье. – Тирасполь, 2015. – 30.04. – Режим доступа: http:// www.eurasian.su/article/evropeyskiy-soyuz-protiv-evraziyskoy (Дата обращения – 31.01.2016.)

13. Blank S. Russia’s strategic dilemmas in Asia // Pacific focus / Centre for international studies; Inha univ. – Incheon, 2008. – Vol. 23, Issue 03. – December. – P. 271–293.

14. Coalson R. Despite Ukraine crisis, Russia pursues Eurasian integration dream // Radio Free Europe / Radio Liberty. – Prague, 2014. – 28.05. – Mode of access: http://www.rferl.org/content/ russias-eurasian-integration-dream-steams-ahead-despite-ukraine-crisis/25401714.html (Дата обращения – 31.01.2016.)

15. Feifer G. Russians: The people behind the power. – N.Y.: Twelve; Hachette book group, 2014. – 384 p.

16. Hille K. Russia: Dangers of isolation // Financial Times. – L., 2015. – 09.01. – Mode of access: http://www.ft.com/cms/s/0/657967da-9725-11e4-845a-00144feabdc0.html (Дата обращения – 31.01.2016.)

17. Hurrell A. Regional powers and the global system from a historical perspective // Regional leadership in the global system: Ideas, interests and strategies of regional powers / D. Flemes (Ed.). – Farnham: Ashgate, 2010. – P. 15–27.

18. Kolesnikov A., Gabuev A. Prospects for the Eurasian Economic Union // Moscow Carnegie center. – M., 2015. – 13.01. – Mode of access: http://carnegie.ru/2015/01/13/prospects-for-eurasian-economic-union/ik6e (Дата обращения – 31.01.2016.)

19. Krickovic A. Imperial nostalgia or prudent geopolitics: Russia’s efforts to promote regional integration in the post-Soviet space from a geopolitical perspective // Post-Soviet affairs. – L.; N.Y.: Routledge, 2014. – Vol. 30, Issue 6. – P. 503–528.

20. Kubicek P. The Commonwealth of Independent States: An example of failed regionalism? // Review of international studies: Globalising the regional, regionalising the global / R. Fawn (Ed.). – Cambridge: Cambridge univ. press, 2009. – Vol. 35, Issue 01. – P. 237–256.

21. Makhovsky A., Solovyov D., Antidze M. Russia’s financial crisis may bury Putin’s Eurasian dream // Reuters. – L., 2015. – 14.01. – Mode of access: http://www.reuters.com/article/us-russia-crisis-cis-idUSKBN0KN16720150114 (Дата обращения – 31.01.2016.)

22. Silayev N. How to sell «Russia»? Why Russian soft power does not work // Russia in global affairs. – M., 2014. – 21.03. – Mode of access: http://eng.globalaffairs.ru/number/How-to-Sell-Russia-16506 (Дата обращения – 31.01.2016.)

23. The economic and financial crisis in Russia: Background, symptoms and prospects for the future / Łabuszewska А. (Ed.). – W-wa: Centre for Eastern Studies, 2015. – February. – 23 p. – Mode of access: http://www.osw.waw.pl/sites/default/files/raport_crisis_in_russia_net.pdf (Дата обращения – 31.01.2016.)

24. The economic effects of the creation of the single economic space and potential accession of Ukraine / Ivanter V., Geets V., Yasinskiy V., Shirov A., Anisimov A. // Eurasian integration yearbook 2012 / Eurasian development bank. – Almaty, 2012. – P. 19–41. – Mode of access: http:// www.eabr.org/general/upload/CII%20-%20izdania/Yerbook-2012/a_n5_2012_full%20version.pdf (Дата обращения – 31.01.2016.)

25. Trading insults // The Economist. – L., 2013. – 24.08. – Mode of access: http://www. economist.com/news/europe/21583998-trade-war-sputters-tussle-over-ukraines-future-intensifies-trading-insults (Дата обращения – 31.01.2016.)

26. Tsygankov A. If not by tanks, then by banks? The role of soft power in Putin’s foreign policy // Europe–Asia studies. – Abingdon: Taylor & Francis, 2006. – Vol. 58, Issue 07. – P. 1079–1099.

27. Tsygankov A. Mastering space in Eurasia: Russia’s geopolitical thinking after the Soviet break-up // Communist and post-communist studies. – Philadelphia, PA: Elsevier, 2003. – Vol. 36. – P. 101–127.

Россия во внешнеполитических приоритетах Румынии

Т.Г. Биткова

Биткова Татьяна Георгиевна – кандидат филологических наук, старший научный сотрудник ИНИОН РАН.

15 октября 1878 г. барон Д.Ф. Стуарт, имея статус российского посланника, торжественно вручил румынскому королю (тогда еще князю) Каролю I верительные грамоты. С этой даты принято отсчитывать начало дипломатических отношений между нашими странами. Шли годы… Много превратностей испытали эти отношения: стремление к урегулированию и взаимопониманию сменяли разрывы отношений, отторжение, неприятие, но потом снова начинались периоды смягчения. Такие перепады дипломаты осторожно определяют как «своеобразие различных периодов межгосударственных отношений».

В 1990-е и начале 2000-х годов российско-румынские политические отношения фактически были заморожены. Почти к нулю пришло и экономическое сотрудничество. Правда, и при Чаушеску контакты между нашими странами не отличались взаимопониманием.

Первый президент новой Румынии Ион Илиеску – единственный лидер Восточной Европы того времени, которого считали «горбачёвцем», решился на подписание в апреле 1991 г. базового договора с СССР, условия которого по существу были продиктованы Москвой. Имевший близкие личные связи в Советском Союзе, в том числе и на самом высоком уровне, Илиеску, возможно, считал, что такой договор мог быть полезен для его страны. Однако этот проект не был реализован, ибо вызвал ожесточенную критику со стороны румынской оппозиции. А вскоре текст документа уже не соответствовал новым международным реалиям: распался Советский Союз, канул в небытие Варшавский договор, рухнула социалистическая система. Ратификация договора не состоялась. Далее Илиеску предпочел не предпринимать существенных шагов в двусторонних отношениях. Эту же линию продолжил и следующий глава государства Эмиль Константинеску (1996–2000).

После августа 1991 г. Россия подписывает с восточноевропейскими государствами базовые договоры, уже не предъявляя прежних требований, и только с Румынией ситуация надолго остается неопределенной. На протяжении более десяти лет дипломаты и политики бились над текстом нового базового соглашения, но найти взаимопонимание, казалось, почти невозможным. Рост националистических и прозападных настроений в румынском обществе также не способствовал нахождению точек соприкосновения с Россией.

Румыния хотела включить в соглашение формулировки, которые хотя бы косвенно осуждали пакт Молотова–Риббентропа. В глазах румын это было бы признанием ее исторических прав на Бессарабию (сегодняшнюю Молдавию). Россия же старалась уйти от упоминания документа, который реанимировал, в ее представлении, территориальные споры.

Другим важным для Румынии условием подписания договора был возврат румынского золотого запаса и других ценностей, отправленных во время Первой мировой войны на хранение в царскую Россию (таким образом предполагалось спасти ценности от немецкой армии, занявшей в тот момент большую часть Румынии). Следы ценностей затерялись в постреволюционной России. Советское правительство, особенно после присоединения в 1918 г. Бессарабии к Румынии, категорически отказывалось обсуждать эту тему. Позже, как следует из российских источников, частичный возврат ценностей имел место. Однако это, как считают в Румынии, далеко не все.

3 июля 2003 г. межгосударственный Договор о дружественных отношениях и сотрудничестве был, наконец, подписан, а вскоре и ратифицирован. Связи между странами приобрели, наконец, правовую основу, но румынской стороне пришлось пойти на серьезные уступки. Успех переговоров некоторые аналитики ставили в заслугу именно Илиеску, который, заняв в 2000 г. после четырехлетнего перерыва президентское кресло, активизировал румынскую внешнюю политику не только в западном направлении, но и в «восточном».

Однако причина того, что румынская сторона все же решила пойти на компромиссы, думается, состояла в другом. На Пражском саммите НАТО, проходившем за полгода до подписания российско-румынского договора (21–22 ноября 2002 г.) Румыния была приглашена в Североатлантический альянс. Готовясь к этому событию (которое состоялось несколько позже – в марте 2004 г.), Румыния обязана была соответствовать некоторым стандартам: не претендовать на спорные территории, позиционировать себя как дружественное государство в региональных контактах, что явно противоречило первоначальному румынскому варианту базового соглашения с Россией. Под давлением обстоятельств окончательный текст соглашения уже не содержал ни ссылок на пакт Молотова–Риббентропа, ни упоминаний о «румынском золоте». После подписания базового российско-румынского договора возникла надежда на большее взаимопонимание, хотя многое в этом документе не устраивало и до сих пор не устраивает румынских политиков.

Официальные контакты между Россией и Румынией после подписания базового договора поддерживались, но на самом высоком уровне их было крайне мало. Президент Ион Илиеску находился в Москве с официальным визитом 3–5 июня 2003 г. в связи с подписанием упомянутого договора. Это случилось более чем через десять лет после его предыдущего визита.

14–15 февраля 2005 г. только что избранный президент Румынии Траян Бэсеску, которого по прошествии времени стали называть ярым американистом и ненавистником русских, побывал в России с рабочим визитом, а 9 мая того же года даже принял участие в состоявшихся в Москве торжествах по случаю 60-летия Победы. Последнее воспринималось как свидетельство доброжелательных намерений. Ведь лидеры Литвы и Эстонии, так же, как и румыны, вспоминающие недобрым словом пакт Молотова–Риббентропа, не приехали.

Согласно комментариям в СМИ, во время своего февральского визита Бэсеску добивался включения Румынии в формат переговоров по разрешению приднестровского конфликта. Как сообщал, в частности, румынский интернет-портал «HotNews», «об этом шла речь в телеграмме Посольства США в Румынии, опубликованной сайтом WikiLeaks» [WikiLeaks: Бэсеску]. В российской прессе также делалось предположение, что этот визит был связан с Приднестровьем.

Следующий прямой контакт на высшем уровне имел место только через три года: в апреле 2008 г. Бэсеску встретился с Путиным во время саммита НАТО в Бухаресте. В рамках саммита происходило также заседание Совета Россия – НАТО. Встреча президентов состоялась при обстоятельствах достаточно напряженных. В повестке дня стоял вопрос о расширении Североатлантического альянса: незадолго до этого лидеры Украины и Грузии обратились к генеральному секретарю НАТО с официальной просьбой о предоставлении их странам статуса участников Плана действий по подготовке к членству в НАТО.

Румыния была среди стран, поддержавших инициативу, которая исходила от США. Из-за резкого противодействия Москвы и ряда европейских государств – членов Альянса решение о подготовке к членству в НАТО Украины и Грузии было отложено. Тем не менее в период саммита тональность румынской прессы в отношении России была весьма благожелательной, и можно было надеяться на новые конструктивные подходы. В ходе встречи Путин – Бэсеску последний получил приглашение посетить Москву с официальным визитом. Этот визит, однако, не состоялся.

Вскоре последовали грузинские события августа 2008 г. Официальный Бухарест поддержал Саакашвили. Во время визита в Киев 20 сентября 2008 г. президент Бэсеску подчеркивал, что Румыния имеет неизменную позицию относительно необходимости предоставления Украине и Грузии Плана действий по членству в НАТО.

В феврале 2009 г. состоялся рабочий визит в Москву министра иностранных дел Румынии К. Диаконеску. Подводя итоги встречи, министр лишь отметил, что «в настоящий момент имеется достаточно областей в румынско-российском диалоге, которые могут быть лучше использованы в будущем» [цит. по: Визит].

8–10 июля 2013 г. министр иностранных дел Румынии Т. Корлэцян также посетил Москву. Было подписано давно ожидавшееся Соглашение между правительством Румынии и правительством РФ об учреждении и условиях деятельности Румынского культурного института в Москве и Российского центра науки и культуры в Бухаресте. Последний открылся в Бухаресте 15 марта 2015 г. Однако даже культурные контакты между Россией и Румынией по-прежнему носят во многом формальный характер.

При этом позиции наших государств по ряду международных проблем (в частности, относительно независимости Косова1414
  Румыния в числе немногих европейских стран отказывается признать независимость Косова. – Прим. авт.


[Закрыть], Договора о нераспространении ядерного оружия, борьбы с терроризмом) близки или совпадают, что в какой-то мере создает предпосылки для внешнеполитического взаимодействия, в том числе в рамках международных организаций. Но это лишь верхняя часть айсберга двусторонних отношений. За фасадом миролюбивых официальных формулировок скрывается много трудноразрешимых проблем, связанных с разницей внешнеполитических курсов обеих стран, разными подходами к оценке прошлого и настоящего.

Если разделять точку зрения, согласно которой традицией румынской внешней политики является невероятная гибкость, лавирование и двойственность, то сегодня мы найдем немало фактов и примеров, подтверждающих это широко распространенное среди историков и дипломатов заключение. Но мы также удостоверимся и в обратном: в твердой и бескомпромиссной евроатлантической ориентации как линии стратегической. Румыния одной из первых среди стран бывшего Варшавского договора подала заявку на вступление в НАТО. Эта политика, заявляют в Бухаресте, объясняется исключительно стремлением защитить себя от возможных посягательств со стороны большого восточного соседа. Сегодня Румынию причисляют к так называемому антироссийскому блоку внутри Евросоюза. К этому «блоку» обычно относят также Польшу и страны Прибалтики.

Еще до официального вступления в Альянс, которое состоялось в 2004 г., Румыния не только являлась активным участником учений и тренировок, проводимых под эгидой Североатлантического альянса. Всегда и сразу она положительно откликалась на все инициативы США. Практически сразу после вступления в НАТО румынские власти согласились предоставить свою территорию для дислокации американских военных баз, хотя после натовских бомбежек Белграда президент Э. Константинеску уверял своих сограждан, что Румыния никогда не предоставит своей территории для иностранных баз.

Рамочный договор о размещении в Румынии американских баз был подписан в декабре 2005 г., будучи первым соглашением такого рода с бывшей коммунистической страной в Восточной Европе. Неудивительно, что это событие эмоционально и заинтересованно комментировали в России.

Российский военный эксперт генерал-майор В. Белоус писал в связи с этим: «Размещение военных баз США на территории Румынии приведет к увеличению оперативной дальности деятельности войск НАТО примерно на 600–650 км к востоку, что невыгодно для России. Благодаря удачному географическому положению Румынии, со своих военных баз США получат возможность контролировать черноморскую зону и Приднестровье» [Игра].

Дислокация американских ВВС на территории Румынии не ограничилась обычными военными базами. 3 мая 2011 г. из Бухареста пришло сообщение о том, что достигнута договоренность о размещении в Румынии базы американских ракет-перехватчиков (элементов системы ПРО). МИД РФ расценил это событие как тревожное. Было отмечено, что эта система может создавать в будущем риски для российских стратегических сил ядерного сдерживания. «…Планируемая система ПРО, по нашим оценкам, может создавать в будущем риски для российских стратегических сил ядерного сдерживания» [Комментарий МИД]. В связи с этим Россия обратилась с просьбой о юридических гарантиях и предложила совместную разработку системы ПРО, но представители НАТО уклонились от обсуждения этих тем.

13 сентября 2011 г. договор о размещении на территории Румынии элементов противоракетной обороны США был подписан. В Румынии на официальном уровне уклончиво комментировали вопрос о юридических гарантиях, на которых настаивала Россия. Президент Бэсеску, в свойственной ему популистской манере, высказался следующим образом: «Мы защищаемся от государств, имеющих неизмеримо меньший потенциал, или от террористической атаки, а не от России, которая имеет тысячи ракет. Что могут сделать 24 ракеты против арсенала Российской Федерации?» [Băsescu Т. Interviu].

Более определенную позицию в этом отношении выражало румынское экспертное сообщество. Д. Дунгачиу (директор Института социальных исследований и международных отношений) писал, что американский противоракетный щит может быть «полезным для российско-румынских отношений»: «Бóльшая гарантия безопасности со стороны США может привести к большей политической и экономической открытости в отношении России» [Румынский эксперт].

Президент Бэсеску на протяжении всего срока своего мандата отличался не только особой активностью на западном, и в первую очередь американском, направлении, но и демонстративной антироссийской риторикой. Как писал Л. Константиниу, президент, «пришедший на волне оранжевых революций 2004 г., предпринял русофобскую риторику, что обеспокоило Москву, но принесло ему симпатии в такой стране, как Румыния, где антирусские настроения очень сильны» [Constantiniu L. Cristian].

Эта риторика и вольные геополитические импровизации Бэсеску становились скандальным хитом мировых СМИ. Иногда они воспринимались как некие фигуры политической клоунады. То президент заявлял, что Россия считает Черное море «русским озером», то говорил, что политика «Газпрома» хуже «нашествия Красной армии»!

Надо все же отметить, что антироссийская риторика Бэсеску и близких ему по духу политологов не всегда приветствовалась в стране. Считая такую линию непродуктивной, Р. Тома писал, что русофобия не приносит никакой выгоды, но наносит вред самой Румынии. «Необходимы новые переговоры Румынии с Россией. Это должны быть переговоры другие, не как в прошлом. Они нужны, чтобы проверить добросовестность российского лидера, с которой он готов доказать Бухаресту то, что есть “приоритетно, жизненно и важно”, доказать как европейский сосед, понимающий горькие уроки истории. Ведь президент говорил о России как “части Европы”. Но если Россия – “часть Европы”, то румынским дипломатам надо расслабиться, когда они сядут за стол переговоров со своими российскими коллегами, …им необходимо “забыть” на время, что спорные исторические события часто были раздражающей и пагубной частью внешней политики Румынии в отношении России. Им следует помнить, что … эти переговоры ведутся, чтобы снизить цену российского природного газа» [Toma].

Статья Р. Томы увидела свет в мае 2014 г., когда СМИ и президент подогревали в обществе страхи о «русской угрозе». В разгар украинского кризиса автор призывал румынских политиков, по сути, к корректности и терпению во имя собственной же выгоды. «Необходимо вести переговоры как европейцы с европейцами, ведь так представлял Путин себя и русских. В результате домой возвратятся сэкономленные деньги, около 1–1,5 млрд в год, после того как вот уже 10 лет они не поступали в страну. Вот “цена” региональной, антирумынской политики Траяна Бэсеску» [Toma].

Постоянный камень преткновения российско-румынских отношений – это Молдавия. Сегодня, как признают в обеих странах, очевидна активная конкуренция России и Румынии, стремящихся к реализации собственных интересов в отношениях с этой страной.

Титульное население Румынии и Молдавии связывает этническая близость и общность языка. К тому же Республика Молдова (или, как принято говорить в Румынии, Бессарабия) является частью более обширного этнического субареала, куда относится и историческая область Молдова, входящая в Румынию. Жители румынской Молдовы признают себя румынами, но в Москве не заинтересованы акцентировать внимание на этом, ибо мы привыкли считать Молдавию зоной собственного геополитического интереса. Возможно, здесь уместно задать вопрос, почему в начале 1990-х годов, когда Москва теряла рычаги управления своими национальными окраинами, не осуществилось объединения Румынии и Молдавии.

В конце 1990-х и 2000-е годы в СМИ появилась информация, что на самом деле в 1991 г. обе страны были просто на грани такого объединения. После объявления 27 августа 1991 г. о государственной независимости Молдавии, ее президент Мирча Снегур якобы 2 раза обращался к своему румынскому коллеге Иону Илиеску с предложением объединиться. Однако этому помешали многие обстоятельства.

Некоторые детали событий описывал румынский военный аналитик Ион Петреску. В качестве корреспондента он присутствовал на акции «Мост цветов», проходившей 6 мая 1991 г. на железнодорожном мосту через пограничную реку Прут. Тогда около миллиона румынских граждан перешли через границу с Бессарабией, демонстрируя свою близость и единство с «братьями-молдаванами». Петреску рассказывает: «Возле меня находились два советских полковника, которые наблюдали за передвижением румын по мосту. Они спрашивали друг друга, что может случиться… Утром командир погранвойск генерал Петру Тякэ облетел на советском вертолете местность и на протяжении всей границы увидел советские войска, расположенные в близлежащих лесах, с собаками, которые должны были при необходимости помешать последствиям этого энтузиазма масс. В тот день, по просьбе Михаила Горбачёва, президент Франции Франсуа Миттеран попросил румынского президента не допустить оплошностей. Так было остановлено объединение Бессарабии с Матерью Родиной» [Petrescu I. Nu de troiţe].

Существуют свидетельства лиц, которые были причастны к организации такого обращения. Илиеску позже заявлял, что такое объединение не было возможным по причине фактического распада Молдавии: территория пророссийского Приднестровья уже была не подконтрольна Кишиневу. Он также отмечал, что только волеизъявление народа могло решить эту проблему, а организовать это тогда было невозможно. Свидетельства же об обращении к нему молдавского президента он называл «нереалистическими идеями».

После декабрьской революции 1989 г. ситуация в самой Румынии была крайне сложной: либерализация и приватизация привели к резкому падению и без того низкого уровня жизни населения, политическая обстановка была очень напряженной. Румыния в то время объективно не имела никаких ресурсов для такого важного шага, как объединение с Бессарабией.

В последующие годы Бухарест, не отказавшись от стратегической цели объединения земель, счел единственно возможной тактикой использование «малых шагов» для «румынизации» Республики Молдова, что не приветствовали новые российские власти. Москва и сейчас пытается держать ситуацию в Молдавии под контролем, используя во взаимоотношениях, в том числе, и козыри экономические, что крайне огорчает Бухарест. Его раздражает также, что позиция России в Молдавии имеет культурную поддержку: русские корни достаточно ощутимы ввиду не только большого количества этнических русских, которые стали активно заселять Бессарабию после 1812 г., но также из-за длительной русификации коренного и пришлого населения, а следовательно – высокого процента русскоязычных, ментально не приемлющих Румынию.

Для Молдавии свойственна хронически неустойчивая внутриполитическая обстановка, что обусловлено не только наличием большого числа русскоговорящего населения, отторгающего идею объединения с Румынией. Близкие связи некоторых, и весьма активных, представителей молдавской политической и экономической элиты с заграницей (одних – с Москвой, а других – с Бухарестом), причем связи, которые открыто демонстрируются и подчеркиваются, являются существенным фактором конфликтности в общественно-политической жизни этой маленькой страны.

В то время как Москва оказывает прямое воздействие на конфигурацию политической и экономической жизни Молдавии, в том числе и через близкие ей круги политической элиты, румынские власти, привлекая средства евроатлантических структур, не без успеха продолжают курс на интеграцию молдавского общества в румынское, делая ставку на политически активное население и молодежь. Предоставление молдавским гражданам второго, румынского, гражданства теперь даже упростилось. В последние годы румынские паспорта выдаются гражданам Молдавии не только по этническому признаку. Все это не исключает и прямого политического влияния Бухареста. Часть политической элиты высшего эшелона кишиневской власти сегодня имеет румынские паспорта.