Текст книги "Трое из Леса. Вторая трилогия"
Автор книги: Юрий Никитин
Жанр: Боевое фэнтези, Фэнтези
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 22 (всего у книги 86 страниц) [доступный отрывок для чтения: 28 страниц]
Сиринга отворила дверь, пахнуло ароматным воздухом, словно там хранились связки степных трав, и все трое вслед за нею вошли в огромный зал, но не строгий, а беспечно-веселый, яркий, с картинками из цветного стекла на стенах.
Олег осмотрелся, впереди должен быть трон или дорогое место для сидения, откуда их будут расспрашивать, но Сиринга снова беспечно отмахнулась:
– Мы так привыкли жить в лесу, что давно растеряли все привычки: кому где стоять, что говорить, как кланяться… Вот Родничок вас отведет в свободную комнату, можете смыть пыль и грязь, а за это время накроют стол.
– Стол – это хорошо, – сказал Таргитай убежденно.
Он потер ладони и облизнулся. Рядом с Сирингой стояла миниатюрная, ладно сложенная молодая женщина, улыбалась и с интересом рассматривала Таргитая. Ее оценивающий взгляд бесстыдно раздевал его, ощупывал мышцы, одобрительно похлопывал по выпуклым пластинам груди и по плоскому животу, трогал его золотые волосы, длинные и шелковистые.
– У нас будет хороший стол, – подтвердила она. – Одна из немногих радостей здесь в лесу – это готовить.
– А я могу много съесть, – сказал Таргитай радостно, – чтобы вы могли снова готовить, готовить, готовить…
Комнатка, которую им указали, была невелика, но со столом, двумя лавками, в углу бочка с холодной водой, ковшик на табуретке, вышитый рушник на вбитом в стенку колышке.
– А когда обед? – крикнул Таргитай в спину Родничку.
Она оглянулась, красиво изогнувшись, в глазах был смех, но ответила преувеличенно серьезно:
– Не успеешь помыться.
– Да я могу и так…
– Помыться! – велела она категорически. – На обеде будет присутствовать сама Алконост! А от вас слишком уж пахнет.
Мрак потянул носом:
– Не то слово. Прет, это точнее. А если еще вернее, то воняет! Вот Олег любит подбирать точные слова, так слово «смрад» будет ближе, а если еще точнее…
Олег сказал поспешно:
– Мрак, не надо! Ты же знаешь, со словами надо осторожно… А то крыша рухнет или земля треснет.
Родничок остановилась, глаза стали круглые:
– Так вы, кроме того, что грязные, еще и чародеи?
– Еще какие, – заверил Мрак. – Друг друга боимся.
Родничок недоверчиво улыбалась, верила и не верила, что огромные мужчины гутарят так серьезно.
Олег с бесстрастным лицом плескался у бочки. Как все мужчины, мыться не любил, но эту необходимость молча признавал, в отличие от Таргитая, что разнылся: мол, совсем недавно попали под дождь, чего этим девкам еще надо…
Мрак толкнул Олега:
– Он еще не заметил, что тут одни девки.
– Мойся, Тарх, – посоветовал Олег, – слышишь, что говорит Мрак?
А Мрак сперва сказал, потом размыслился, на лбу появились морщины, двигал бровями, словно надевал через голову перевязь с секирой:
– А в самом деле… Только и увидели мужиков, что у того колеса. Олег, а чего все везде крутят колеса? И у киммеров, и у этих… как их… ну, что с рогами?
– Есть еще каменоломни, – ответил Олег суховато. – Просто с помощью колес можно открывать и закрывать ворота, черпать воду, поднимать на стену глыбы… Ты в самом деле хочешь знать устройство колеса?
– Нет-нет, – заверил Мрак поспешно. – А то еще стану на тебя похожим.
Он даже отодвинулся, словно мудрое занудство волхва могло перескочить как блоха на его простую мужественную натуру и прогрызть в ней дыры.
Родничок появилась, когда Таргитай отряхивался, как пес, круто разворачиваясь из стороны в сторону, и серебристые брызги с его золотых волос летели веером. Мокрые, но освежившиеся, Мрак и Олег деловито осматривали каменную кладку, на хрупкую маленькую женщину оглянулись с радостным ожиданием, но она заметила, как оба непроизвольно встали так, что со спины не ударить, а их руки достанут ее, не мешая друг другу.
Она сладко улыбнулась им – с дикарями надо ласково, хлопнула в ладоши. Откуда-то заиграла музыка, тихая и кроткая, Олег замер, страшась пропустить хоть звук, Мрак слушал и вертел головой, отыскивая невидимых музыкантов. Таргитай повесил голову: это не его простая дудка, здесь умеют играть. По-настоящему умеют, а не просто сопеть, недаром же его дудку еще зовут просто сопилкой.
– Обед ждет, – напомнила Родничок.
Мраку почудилось сочувствие в ее глазах. Для них эта музыка привычна, подумал он со смятением. В какой же красоте купаются… Может, потому и забрались в лес, чтобы не якшаться с такими грубыми и грязными, как они трое?
Зал освещен ярко и празднично, а в середине стоял огромный длинный стол. Невры остановились на пороге, великолепие ударило в глаза, как вспышка молнии. Стол уставлен не богато, но обильно: мясо, птица, рыба, множество узкогорлых кувшинов, но невры во все глаза таращились на красивых женщин, что сидели за столом.
Четыре сиденья были пустыми. Одно было настоящим троном, богато украшенным серебром и золотом, с высокой резной спинкой, закругленными подлокотниками.
Мрак сказал со злым восхищением:
– Одни бабы…
– Здорово, – выдохнул Таргитай.
А Олег обеспокоенно прошептал:
– Это и тревожит.
– Что ты трясешься, трус поганый? – ответил Мрак тоже шепотом.
Он тоже улыбался, раскланивался, что было удивительнее, чем если бы начали кланяться эти стены. Олег сел последним, осматривался настороженно. Предчувствие беды не покидало.
Когда они сели, свободным остался только трон. Женщины откровенно рассматривали гостей, переговаривались с усмешками. Никто не притронулся к еде, и когда Таргитай потянулся за лакомым куском гуся, его треснули с двух сторон: Мрак по затылку, а Олег по руке.
Мрак указал глазами наверх. Вдоль стены на высоте в два человеческих роста, почти под сводами, тянулась огороженная площадка. Там стояли ярко одетые женщины, все как на подбор молодые, красивые. Почти половина держала в руках те странные доски с натянутыми жилами, три женщины пели прекрасными голосами, а кто-то и просто глазел на зал.
– Хоть не луки в руках, – сказал Олег, но голос был уже легок, волхв явно не ожидал подвоха.
Внезапно пение зазвучало громче, торжественнее. Самая яркая из дверей распахнулась. За столом женщины разом встали, и, к удивлению Олега, они с Мраком тоже поднялись, словно их кто подтолкнул. Только Таргитай замешкался, глаза его все еще не отрывались от жирного гуся, но поднялся тоже, синие глаза расширились, когда в зал вошла стройная гибкая девушка, а вовсе не строгая повелительница, ее золотые волосы свободно рассыпались по плечам, падали на спину. На лбу горел золотой обруч с красным камнем, придерживая волосы, глаза настолько синие, что подумалось, не сестры ли здесь все, очень уж одинаковые… но эта, которую так приветствуют, самая красивая… да, самая красивая на свете.
Девушка, ей не больше семнадцати весен, грациозно села на трон. Таргитаю показалось, что она с трудом заставляет себя двигаться медленно и величаво, слишком уж живое лицо, живые веселые глаза.
– Итак, – сказала она звонким голосом, чистым и ясным, как утреннее небо. – У нас гости… Я – Алконост, как вы уж наверняка знаете, а кто вы?.. Вы кушайте, кушайте!.. Я просто не могу дождаться конца обеда, чтобы расспрашивать, как принято…
– После баньки, – хихикнула одна из женщин.
– И чесания спинки, – добавила другая ехидно.
– И пяток…
Алконост сказала строго, но не выдержала и рассмеялась:
– Вы что из меня бабу-ягу делаете?.. Я что, такая старая?
Справа сидела Сиринга, она подмигнула неврам и сказала сладеньким голоском, словно бы испугавшись до полусмерти:
– Нет-нет! Ты молодая, молодая баба-яга!
Царица расхохоталась так звонко, весело, что опровергать и спорить было бы дуростью, лучше посмотреть, и все всем станет ясно.
Таргитай сказал с энтузиазмом:
– Да, лучше поговорить за столом!.. Только и того, что посидим дольше! А рассказывать любит Олег, он у нас умный.
Женщины захихикали, Олег ткнул дурака кулаком в бок, но это заметили, захихикали сильнее. Мрак ел с удовольствием, с хрустом перегрызал кости. Разгрызенное не бросал на середину стола, как обычно, а складывал возле своей миски, что было высшим знаком уважения и сдержанности. К концу обеда его миску с трех сторон огораживал высокий неприступный вал, и когда служанка хотела положить ему на блюдо птицу, ей пришлось проситься зайти в его крепость.
К удивлению и радости Таргитая, оттаял даже вечно всего страшащийся Олег. Вскоре уже перебивал Мрака, рассказывал, кто они и откуда, что делали, чем занимались, и выходило, что выше их на свете нет героев, что им все нипочем, что и сейчас идут перевернуть мир и сделать все по справедливости, то есть так, как удобно им самим и всяким там людям, что ленятся задницы – простите за грубое слово – поднять с печей, но все же люди лучше, по крайней мере, всяких там жаб, упырей или леших…
Алконост слушала с улыбкой, женщины хихикали громче. Таргитай наконец сообразил, что им не верят, всякий мужчина старается распустить перед женщинами петушиный хвост, вертится и надувает грудь, потряхивает красным гребешком.
А Олег продолжал торопливо:
– А когда мы проголодаемся в лесу, то и здесь все для нас просто!.. Либо Мрак перекинется волком и задерет молоденького кабанчика или олененка, либо я поднимусь в небо большой и грозной птицей, высмотрю что полакомее, ударю грудью и принесу в когтях…
«Это уже брешешь, – подумал Таргитай невольно. – Свою задницу едва таскаешь. Совсем не поверят…»
Женщины уже смеялись так, что еда выпадала изо рта. Алконост тоже смеялась, наконец выговорила сквозь смех:
– Но чтобы вот так, в волка… надо удачное сочетание планет… звезд?..
Олег отмахнулся с беспечностью:
– Да ничего не надо.
– Но не всегда же получается, – продолжила Алконост с улыбкой, женщины поддержали смехом. – В самый нужный момент, когда нужно показать другим… ну, я хочу сказать, что встречала могучих магов, что каждый день двигают горами, заставляют бить источники, поворачивают реки вспять, одним движением бровей поднимают столы… но когда их просишь это сделать при людях, чтобы увидеть, им то расположение звезд не то, либо ветер не в ту сторону, либо еще что-то мешает…
Женщины засмеялись громче. Олег удивился:
– Вы их называете магами?
– Да…
– Гм, мы их зовем иначе.
– Как?
Олег развел руками:
– Если я скажу, то покраснеют и все кони в ваших конюшнях.
Алконост сказала лукаво:
– Так что же все-таки мешает вам?
Олег с недоумением посмотрел по сторонам:
– Да вроде бы… ничего. А что, должно что-то мешать?
– Обязательно, – сказала Алконост со смехом. – Обязательно!
Олег развел руками:
– Что делать, мы совсем не такие.
Женщины посмеивались уже тише, неспешно наполняли кубки, так же неспешно касались вина такими же красными полными губами. Их откровенно насмешливые взгляды были на Олеге. Похоже, он что-то начал понимать, изумился:
– Может быть, вам просто надо показать прямо сейчас? Чтобы не сомневались, что те ваши колдуны – просто самозванцы?
Алконост развела руками:
– Если у вас получится…
Олег с грохотом полез из-за стола. Красные волосы растрепались, он казался громадным среди и без того невысоких и ладно сложенных женщин, а когда встал посреди зала и вскинул руки, он был вовсе грозен и страшен.
Но смех умолк, когда по настойчивым знакам Олега из-за стола поднялся Мрак. Высокий и широкий в плечах, он, в отличие от Олега, казался выкованным из железа, ни капли жира или дурного мяса, одни чудовищные мышцы, грудь широка и словно покрыта латами. На огромные руки, перевитые толстыми жилами, смотреть было страшновато.
Они встали посреди зала, Олег сказал:
– Правда, мы наелись так, что пузо будет волочиться по плитам…
Алконост стала было серьезной, когда волхв полез из-за стола, но сейчас снова улыбнулась:
– Понятно. Вам мешает то, что вы хорошо перекусили?
– Неплохо, – согласился Олег. – Заморили червячка. Когда вернемся в людские личины, поедим как следует. Как раз в охотку входить начали. Мрак, покажем?
– А че нет? – ответил Мрак беспечно. – Давно уже… Забыл, как и бегается по-настоящему, а не этим… волк на трех ногах и то калека, а это, я на двух так и вовсе…
Женщины посмеивались, смотрели поверх наполненных кубков. Мрак грянулся о каменные плиты, грубо стукнуло, все увидели нечто огромное, бешено выбирающееся из груды одежды, и в следующее мгновение оттуда выпрыгнул огромный волк, почти черный, весь налитый звериной мощью, пасть оскалена, в красной, как адова печь, пасти блестят острые зубы, длинные и страшные.
В тот же миг рядом, расшвыривая одежду, выметнулась огромная уродливая птица. Крылья кожистые, как у летучей мыши, если можно представить летучую мышь размером с человека, на спине острый гребень, на не по-птичьи короткой шее хищная голова с распахнутым клювом, что больше похож на пасть: три ряда острейших зубов, глаза горят красным, словно внутри черепа раздуваются горящие угли… Еще красный гребень на голове, по которому Таргитай узнал бы Олега в любой стае ворон.
У всех были распахнуты рты, а волк метнулся гигантским прыжком через широкий стол, птица мощно ударила крыльями по земле, подпрыгнула и поднялась в воздух.
Женщины с визгом и душераздирающими криками падали на пол, заползали под столы, там верещали и вопили на все голоса, рыдали в ужасе.
А страшный волк понесся по залу длинными прыжками, от избытка сил подпрыгивал высоко в воздух, но птаху не достал, та ширяла под самым потолком, а затем стремительно пронеслась над столами. Мощные взмахи валили кувшины, опрокидывали кубки, но женщин испугать больше уже было невозможно: плотно зажмурившись, сбились в кучи под столами и верещали так, что Таргитай сам завопил плачуще:
– Олег, Мрак!.. Хватит!.. У меня уже в ухах лящит!
Алконост, бледная и похолодевшая, застыла в кресле как примороженная. Возможно, испугалась настолько, что не могла сползти под стол, губы тряслись, а смертельная бледность переползла на шею, стали видны голубые жилки.
– Мрак! – заорал Таргитай. – Олег!.. Хватит!
Птица начала описывать круги над брошенной одеждой, но не опускалась, пока туда не вернулся ужасный волк. Волк пал на плиты, черная спина превратилась в такую же черную спину человека, еще горбатую, человек начал медленно расправляться, и тогда птица поспешно ударилась о землю, пока взоры самых смелых устремлены на волка, что превращается в голого мужика, быстро превратилась в прежнего волхва, который ухитрился как-то лежа натянуть портки и даже волчовку, встал и поклонился царице:
– Ну как? Таргитай говорит, что мы даже красивые.
Мрак оделся как можно быстрее, но до трусоватого волхва далеко, он накидывал на плечи волчовку, когда Алконост наконец сумела разомкнуть скованные страхом губы:
– Вы… вы в самом деле…
– В самом, – подтвердил Олег.
Он перешагнул лавку, справа сидел Таргитай, а слева было пусто до самого конца зала. Потер руки: жареное мясо, печеная птица, сочная рыба в сметане…
Алконост остановившимися глазами смотрела, как оба лесных человека как ни в чем не бывало сели за стол, их сильные руки с треском отрывали кабаньи ножки, хотя рядом ножи, ели быстро и жадно, тонкие косточки трещали под крепкими зубами и не возвращались, а крупные вылетали в виде зазубренных щепок, где не осталось ни капли сладкого мозга.
Глава 40Из-за края стола женские головки высовывались медленно, словно вырастали грибы. У всех в глазах ужас и готовность юркнуть обратно под стол. Трое урчали, трудясь над дичью, хорошо бабы готовят, травы горькие и острые добавили, и наелся вроде, а руки сами тянутся за новым куском.
Алконост все еще приходила в себя, краска так медленно возвращалась на щеки, что вокруг миски Мрака снова вырос частокол из костей, а Таргитай в одиночку прикончил гуся – мелкий какой-то, начал метать в пасть жареных голубей.
– Вы в самом деле великие чародеи, – выговорила Алконост, голос ее дрожал, – никто из нас не ожидал…
Таргитай ответил с набитым ртом:
– Я тоже не ожидал, что пойдут хвастать!.. Они такие… робкие.
– Робкие? – переспросила Алконост.
– Еще какие! – сказал Таргитай. – Вот уже застеснялись, сопят в тряпочку. Ну, в скатерть… Правда, жрут все одно в три горла каждый.
Мрак что-то проворчал, словно волк, у которого щенок пытается выдрать из пасти кость. Олег ел молча, но споро.
Женщины сидели за столом смирные, как мыши. Алконост медленно подбирала слова, словно боясь рассердить страшных гостей, улыбалась светло:
– Нам часто встречались самозванцы, что выдавали себя за чародеев. Но чтоб вот так… Кушайте и этого кабана, сейчас принесут еще!..
Мрак возразил с набитым ртом:
– Я не чародей. Это вот этот рыжий – чародей.
– Но ведь ты…
– Я невр, – объяснил Мрак.
– Невр?
– Да.
– Но что это?
Мрак в затруднении сжевал и кость, не заметил, только хрустом оглушил и женщин на той стороне стола.
– Человек. Человек Леса! У нас все оборачиваются волками. Но это все, что мы умеем… К тому же это не чародейство.
Алконост обратила ясные глаза на Олега. Страшные люди вели себя смирно, ели и пили, она заметно успокоилась.
– А ты, с красными, как огонь, волосами?
– Я тоже не чародей, – признался Олег. – Но иногда мне кое-что удается.
Мрак прервал:
– Не слушай его, царица! Он чародей могучий, только еще не научился пользоваться силой. Сам недавно узнал о своей мощи.
Алконост прислушалась, на верхней площадке пение стало громче. Она светло улыбнулась:
– Хорошо… Ты, который прикидываешься волком, будешь рыскать в лесу и приносить нам добычу. Если встретишь людей… что ж, загрызи, если их немного, а добычу принесешь.
Таргитай, замерев, слушал эти страшные слова, не веря, что произносит их такая красивая и светлая женщина, похожая на веселую девчонку из их лесной деревушки. Перевел взгляд на Мрака, тот сейчас сказанет ей такое, что покраснеют не только кони, но и вся конюшня, но Мрак, продолжая жевать, только угрюмо кивнул.
Алконост несколько мгновений смотрела на черноволосого чужака, словно ожидала и боялась возражений, не дождалась, перевела взор на Олега:
– А ты, умеющий превращаться в птицу… такую злобную и гадкую, будешь летать над нашими владениями. Если покажутся купцы, то сообщишь мне. Если один-два путника, пусть их перехватит и загрызет этот волк.
Олег замедленно кивнул, его руки равномерно отрывали куски сочного мяса, отправляли в рот. Глаза становились сытыми, спокойными, страх ушел.
«Притворяются, – внезапно понял Таргитай. – Не хотят обидеть. А утром, когда отоспимся, просто спокойно уйдем, не сказав им дурного слова. Такие красивые… а что дурные и хотят слишком много, так все женщины дурные, аж круглые, и хотят чересчур много».
– А ты, – спросила Алконост внезапно, – что умеешь?
Таргитай не сразу понял, что обращаются к нему:
– Я?
– Да. У тебя золотые волосы и синие глаза, как у моих сестер, значит, ты должен уметь еще больше этих двух!
Мрак хмыкнул, а Олег откровенно засмеялся. Алконост коротко посмотрела на них:
– Я что-то сказала смешное?
В ее светлом голосе впервые проскользнула угроза. Мрак пояснил кротко:
– Не гневайся, великая царица. Это ведь Таргитай!
– И что же?
– Он ничего не умеет. Даже дров наколоть нельзя поручить, топор на ногу уронит.
Она вскинула брови, красивое лицо стало надменным:
– Так зачем же таскаете с собой?
Олег развел руками, сам не знал, он бы давно оставил в темном лесу, а Мрак пояснил снисходительно, словно сам удивляясь своей глупости:
– Он играет на дудке.
Алконост недоверчиво смерила Таргитая холодноватым взглядом:
– А где же его дуда?
Таргитай вытащил дудочку, показал и тотчас же, застеснявшись, спрятал обратно. После такого пения, как здесь, его игра кажется грубой, как рев глупого медведя.
Но глаза молодой царицы оставались настороженными. Она медленно, но властно протянула руку ладонью вверх:
– А ну-ка, дай мне дудку.
Таргитаю страсть как не хотелось отдавать свою дудку в чужие руки, но отказать не посмел, он не грубый Мрак.
Алконост приняла сопилку, посмотрела с недоверчивым удивлением, передала женщине рядом, та поспешно встала и ушла вместе с его дудочкой. Таргитай дернулся было следом, но Алконост молвила властно:
– Сиди.
– Она… вернет?
– Нет.
– Но это моя!
– Тебе дадут дудочку лучше, – сказала Алконост строго. – И даже покажут, как играть красиво.
Таргитай сразу опустился обратно, поерзал, устраиваясь за столом надолго:
– Это хорошо бы! Я буду учиться.
– Тебе многому придется научиться, – сказала Алконост многозначительно.
Ему почудился злой умысел, но Мрак и Олег молчали, неспешно допивали вино.
Алконост поднялась, властно хлопнула в ладоши:
– Все! Пир закончен. Отныне ты, волк, будешь делать то, что я сказала. А ты, нелепая птица, – свое. Принимайтесь за дело сейчас же.
Мрак поднялся, вышел на середину зала и, к великому изумлению Таргитая, грянулся мощно, даже кости стукнули по камню, поднялся волком и тут же унесся огромными прыжками к выходу. Ему открыли дверь, он исчез. Почти одновременно к своду взметнулась птица с красным гребнем, сделала круг и унеслась прочь…
Алконост снова села, голос ее был полон брезгливости:
– Грязь, что осталась от этих зверей… собрать и сжечь. Им эта одежда больше не понадобится.
Таргитай, предчувствуя нехорошее, опустил кость с лохмотьями мяса. Глаза его с мольбой поднялись на прекрасное лицо царицы. Она улыбнулась, показав ровные жемчужные зубки:
– Я помню, ты умеешь петь?
– Умею, – ответил Таргитай. Он наблюдал за ней исподлобья, недоверчиво. – Верни мою дудку.
Женщины заволновались. Сиринга наклонилась к уху царицы, торопливо зашептала, указывая глазами на Таргитая.
Алконост улыбнулась Таргитаю светло и чисто, но в глазах была насмешка:
– Мы наслышаны о волшебных дудочках, свирелях.
– Что в ней волшебного? – пробурчал Таргитай. Он опустил глаза, поковырял носком мраморный пол. – Дудка как дудка…
Женщины посмеивались уже раскованнее, указывали пальцами. Алконост проговорила задумчиво:
– Говорят, древние волхвы правили мечи, которые могут рубить сами… Слыхивала и о коврах-самолетах, шапках-невидимках и о других чудесных вещах. Были разговоры и о чудесных дудках, совсем простых с виду…
Таргитай сказал с гордостью:
– Моя дудка совсем не древняя! Я сам ее вырезал.
Он увидел, как на другом конце стола над его сопилкой склонялись золотоволосые головки, слышался мелодичный щебет, уже не обеспокоенный, дудка пошла по рукам, колыхаясь как по волнам, наконец Таргитай, как ни вытягивал шею, потерял ее из виду. Он ощутил болезненный укол, словно оторвалась важная ниточка в сердце.
Алконост внимательно смотрела на его побледневшее лицо.
– Эта дудка для тебя что-то да значит. А раз так, ты ее больше не увидишь.
– Зачем ты так? – спросил Таргитай грустно.
– Потому что так! Потому что изволю. А ты, ни на что не пригодный… будешь смотреть за нашими конями. Если хоть одной из нас не понравится, как работаешь, тебя приставят к колесу, что запирает врата.
Таргитай смотрел глупо и растерянно. Женщины снова начали посмеиваться, впервые с того времени, как Мрак обратился в волка. Таргитай развел руками:
– Я не очень хорошо знаю коней…
Алконост зло улыбнулась:
– Тем скорее окажешься у колеса!
Но Мрак же послушался, мелькнуло у него в голове. И Олег… Значит, так надо. Оба не сказали, зачем прикидываются, просто случая не было…
– Хорошо, – ответил он. – Как скажешь, царица.
Она вскинула высокие брови:
– Так чего же сидишь, растяпа?
Он с трудом понял, что от него хотят, вылез из-за стола, пошел к выходу. Уже у самой двери услышал затухающие слова Алконост, значения которых не понял:
– Когда он не встал сразу, я уж начала было беспокоиться…
И чей-то угодливый голосок:
– Кто из них устоит?
Ноги сами понесли к раскрытым дверям конюшни. Коней любит, за ними ходить вовсе не зазорно, а если что делать надо, то подскажет Олег, он умный, или Мрак, тот смелый. А ему лучше сопеть в тряпочку, он что ни скажет, то невпопад, оба только сердятся…
Кони довольно фыркали, он расчесывал гривы и хвосты, всем до единого заменил теплую воду на свежую, ключевую, досыпал овса. Выбрал колючки, осмотрел копыта, проверил уши, нет ли клещей. Кони благодарно обнюхивали его руки и даже лизались, как собаки.
Лишь к полудню увидел, как огромный черный волк проскочил в прикрытые врата. В окровавленной пасти трепыхалась птица, какой Таргитай никогда не видел. Таргитай бросился наперерез, но Мрак словно не видел, а то и в самом деле не видел, не может же в самом деле быть таким… таким…
К вечеру удалось увидеть пролетевшую над дворцом огромную страшную птицу с красным гребнем. В когтях что-то висело, даже шевелилось, но птица исчезла так быстро, что рассмотреть не успел.
А когда пришла ночь, он потерянно улегся на охапке сена, поплакал немного, чувствуя себя совсем покинутым. За весь вечер ему бросили пару сухих лепешек, которыми хоть о землю бей, хоть под ножку стола подкладывай.
Конечно, как всякий невр, он умеет обходиться без еды по нескольку дней, но все ж после такого обеда…
Остальные невольники, как и он, спали там же, где трудились. Лишь двух-трех он видел, когда те рано утром таскали бадьями воду наверх к женщинам, но затем и эти бедолаги отправлялись крутить колеса. Таргитай слышал треск, расщелкивание камешков, глухое постукивание массивных жерновов.
Он заметил, что, когда невольники возвращались из женских палат, у многих кровоточили спины, исхлестанные так, что кровь стекала по ногам.
Снились ему поляны, хлев, стога сена, а когда открыл глаза, он в самом деле лежал на охапке сена. Удивленный, поднялся, огляделся, не сразу вспомнил, что Мрак и Олег что-то задумали, а ему пришлось ухаживать за конями, где, не дождавшись возвращения друзей, и заснул.
– Ну и ладно, – сказал он с обидой. – Ну и скрытничайте…
Все-таки свежую воду в конюшню таскал с тяжелым сердцем.
Прошло еще два дня, за все время Олега больше не видел, а Мрак пробегал мимо по двору, одним махом одолев все десять мраморных ступеней, и пропадал внутри дворца.
На душе стало так горько, что он сел прямо на охапку сена, поплакал чуть, пальцы сами по себе поискали дудочку за пазухой, не нашли. Мелькнула слабая мысль, что хорошо бы вырезать новую, нужно только отлучиться в лес, там орешник прямо у подножия холма, но чувствовал себя таким голодным и брошенным, что погрустил, потом вытер слезы, начал намурлыкивать новую песенку, что уже дня три вертелась в душе, толстая и бесформенная, как облако, из которого то блеснет чешуйка золотой рыбки, то на миг покажется красная игла диковинного зверя, то мелькнет девичий платок…
Он сам не помнил, как тихонько запел, стараясь никого не потревожить. Пел, не чувствуя под пальцами привычных дырочек, не чувствуя теплого дерева, но все же пел, потому что пелось как в радости, так и в горе, не поется только после сытного обеда, тогда вообще никто не поет, а только горланят, а сейчас горько, и он поет что-то горькое, невеселое…
В сторонке глухо бухнуло. Когда он обернулся, там разгибался Мрак. Лицо перекосилось, спина закостенела, слишком долго бегал в волчьей личине. Оборотень был худ, черные волосы, слипшиеся от пота, висели грязными сосульками. На заострившемся лице глаза прятались под выступившими, как навесы скал, надбровными дугами, Таргитаю они показались двумя зверьками в глубоких норах.
– И ты при деле? – сказал он сипло. – Ну и хорошо…
– Мрак, – прошептал Таргитай. – Что мы делаем?
– Ты чистишь коней, – ответил Мрак. – Олег высматривает врагов, а я в лесу целыми днями…
– Нет, я хотел спросить зачем?
– Как зачем? – не понял Мрак.
– Ну да. Ты ловишь зверей, Олег летает… Зачем?
– Не говори дурости, – прервал Мрак нетерпеливо. Он беспокойно оглянулся. – Мы наконец-то получили то, к чему шли.
– Что?
– То, что нам хочется, – объяснил Мрак. – Ты все еще не понимаешь, что это и есть счастье! Счастье служить таким красивым, мудрым и благородным женщинам. Счастье подчиняться им. Счастье делать для них все, что они пожелают… и даже больше, если я смогу такое придумать, чтобы их обрадовать еще больше.
– Мрак! – воскликнул Таргитай в страхе.
– Эх, не понимаешь, – сказал Мрак сожалеюще. – Служить – это счастье!.. Это… это самое главное. А служить этой царице, лучшей из всего, что создано Родом, – это вообще высшее, до чего мы смогли доползти!
– Мрак, что ты говоришь!
– Ты дурень, Таргитай, вот и не разумеешь. Как никогда не разумел ни умных речей, ни простых, ни даже дурацких. А раз не разумеешь, как не разумел, то просто поверь. И делай то же самое, что и мы.
– Но я не умею летать! – взмолился Таргитай. – И даже волком не могу…
Мрак двинул плечами:
– Навоз убирать можешь? Вот и чисти конюшню.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?