Текст книги "В октябре шестьдесят четвертого. Смещение Хрущева"

В стенографическом отчете и протоколе пленума вместо сбивчивого рассказа о визите к Суслову Старовского сообщается, что инициатором замены пятилеток на 7-летку и 8-летку был вовсе не председатель ЦСУ, а Хрущев, задумавший «скрыть невыполнение по некоторым важнейшим позициям заданий текущего семилетнего плана»[54]54
  Никита Хрущев. 1964. Стенограммы пленумов ЦК КПСС и другие документы / сост. А. Н. Артизов, В. П. Наумов, М. Ю. Прозуменщиков, Ю. В. Сигачев, Н. Г. Томилина, И. Н. Шевчук. М. 2007. С. 246.
  Столь же решительно были отредактированы и другие сюжеты сусловского выступления. Так, критика хрущевского зятя Аджубея была перенесена выше по тексту и т. п.


[Закрыть]. Справедливости ради следует сказать, что имеются документальные подтверждения хрущевских предложений о замене пятилеток. В данном случае правка текста свидетельствует о том, что докладчик готовился к пленуму на скорую руку. Прав был Мухитдинов, который слушал Суслова в Свердловском зале: доклад сыроват. Скорее всего, главному идеологу не хватило времени на тщательную подготовку. Попробуем разобраться, почему так произошло.

Сохранившиеся в партийных архивах документы помогли добиться разгадки. Дело в том, что члены Президиума ЦК весьма тщательно готовились к предстоящему пленуму. Оказывается, существует еще один доклад об ошибках Хрущева, и выступить с ним должен был отнюдь не Суслов. Подтверждает это и Шелест: «Против ожидания всех нас доклад поручили сделать Суслову. И это далеко не было понятно – ведь Суслов почти в последнюю очередь был информирован о предстоящих крупных политических событиях, он, по сути, никакого отношения не имел к составлению доклада. Доклад составляла группа товарищей: Шелепин, Полянский, принимали участие Андропов и Демичев. Почему поручили выступить с докладом Суслову, было загадкой, но позже прояснилось. Брежнев уже тогда опасался молодых – Шелепина, Полянского, Семичастного и других. Брежнев не хотел сам выступать из-за «скромности». Можно было поручить выступить Подгорному, но последний отказался. Поручить сделать доклад кому-либо из молодых – этого Брежнев просто побоялся, опасен рост их авторитета»[55]55
  Шелест П. Е.…Да не судимы будете. Дневниковые записи, воспоминания члена Политбюро ЦК КПСС. М. 1995. С. 236–237.


[Закрыть]. Были и другие причины, по которым доклад Шелепина – Полянского не прозвучал на пленуме.

Группа Шелепина и Полянского была создана в ЦК вполне официально. Она готовила в сентябре – октябре 1964 года материалы к пленуму по сельскому хозяйству, который должен был состояться в ноябре. Шелепин на заседании Президиума 13 октября говорил об этом: «Материал по периоду коллективизации собирали»[56]56
  Никита Хрущев. 1964. Стенограммы пленумов ЦК КПСС и другие документы / сост. А. Н. Артизов, В. П. Наумов, М. Ю. Прозуменщиков, Ю. В. Сигачев, Н. Г. Томилина, И. Н. Шевчук. М. 2007. С. 220.


[Закрыть]. Вероятно, в хрущевском докладе планировался раздел с оценками периодов развития сельского хозяйства, в том числе роли коллективизации. Хрущеву, естественно, не было известно, что подготовка ведется не столько по его заданию, сколько против него самого.

Доклад, подготовленный этой группой, долгое время оставался неизвестным: он находился на секретном хранении в архиве Политбюро. Рассекретили и опубликовали доклад только в конце 1990-х годов[57]57
  См.: Несостоявшийся доклад. «Таковы, товарищи, факты». Доклад Президиума ЦК КПСС на октябрьском Пленуме ЦК КПСС (вариант). Записи В. Малина на заседании Президиума ЦК КПСС. Публикация И. Кондаковой, А. Короткова, В. Лебедева, С. Мельчина, А. Степанова // Источник. 1998. № 2.


[Закрыть]. На удивление, его публикация не привлекла внимания пишущей на околоисторические темы братии. Вместо этого с упорством, достойным лучшего применения, так называемые публицисты факта продолжают переписывать друг у друга отрывки из мемуаров членов Политбюро, причем, как это часто бывает, с ошибками. Между тем так называемый доклад Полянского необычайно интересен как источник информации о намерениях членов Президиума по устранению Хрущева. Но впрочем, давайте по порядку.

В архивном деле вместе с текстом «доклада Полянского» хранятся два сопроводительных документа. Первый из них – препроводительная записка, датированная 21 октября 1964 года: «ЦК КПСС. Товарищу Малину В. Н. Посылаю текст материала, подготовленного для доклада на Пленуме ЦК КПСС 14 октября с.г. Прошу приобщить его к материалам Пленума. Приложение: текст на 70 стр. Полянский».

Второй документ – справка следующего содержания: «Текст материала для доклада на Пленуме ЦК (14 октября 1964 г.) один раз был перепечатан до 48 стр. в 1-м секторе Общего отдела ЦК (13 октября 1964 г.), остальные 20 страниц не перепечатанные отданы т. Суслову с одним экз. 48 стр. новой печатки.

4 экз. новой печатки с подлинником были переданы лично т. Полянскому 13.X.64 г. 21 октября т. Полянский вернул один экз. для хранения в архиве, а три экз. уничтожил (порвал) и дал на сжигание в 1-й сектор.

М. Соколова 21.XI.64 г.»[58]58
  Никита Хрущев. 1964. Стенограммы пленумов ЦК КПСС и другие документы / сост. А. Н. Артизов, В. П. Наумов, М. Ю. Прозуменщиков, Ю. В. Сигачев, Н. Г. Томилина, И. Н. Шевчук. М. 2007. С. 465.


[Закрыть].

Из сопроводительных записок следует, что Суслов получил из общего отдела ЦК все материалы, переданные Полянским, полностью – 48 страниц «новой печатки» и еще 20 страниц, не перепечатанных в первом секторе. Однако по объему сусловский доклад значительно уступает «докладу Полянского». В последнем документе, помимо преамбулы и заключения, выделены следующие разделы: «О серьезных ошибках в вопросах внутренней политики», «О характере и особенностях многочисленных реорганизаций», «Об ошибках во внешнеполитической деятельности», «Об опасности появления нового культа личности». Заключительная часть, не мудрствуя лукаво, названа «Практические выводы». Текст Суслова, напротив, строго не структурирован – никаких разделов в нем нет. Давайте продолжим сравнение двух текстов и посмотрим, что из полученных материалов было использовано Сусловым.

Как вы помните, Суслов много говорил о монополизации власти. Эта тема позаимствована им из преамбулы «доклада Полянского», но изложена в несколько смягченной форме. Например, Суслов сказал: «…т. Хрущев стал грубо нарушать ленинские нормы партийного руководства». У Полянского же читаем: «Он грубо попирает ленинские принципы и нормы руководства партией и страной и по существу полностью отказался от них». Говоря о ленинских требованиях к партийному руководителю, Суслов заявил, что они лишь «в значительной мере стали предаваться т. Хрущевым забвению». У Полянского жестче: «.все это предано им забвению». Суслов: «.в его деятельности в последнее время все яснее обнаруживалась линия на то, чтобы уйти из-под контроля Президиума и ЦК КПСС, не считаться с ними». В «докладе Полянского» однозначно утверждается, что Хрущев уже вышел из-под контроля ЦК и Президиума.

Еще одна заимствованная Сусловым тема – колебания соратников в деле «обуздания» первого секретаря. Текстуально совпадают пассажи о сомнениях и долгих поисках выхода из сложившейся ситуации.

Суслов, живописуя черными красками деятельность Хрущева в разных сферах, использовал значительное число примеров, приведенных составителями «доклада Полянского». Критика хрущевских реорганизаций велась им со ссылками на те же положения из ленинских трудов. В обоих докладах перечисляются недостатки Хрущева и подчеркивается, что те же самые недостатки подмечены у Сталина в ленинском «Письме к съезду».

Заимствована Сусловым и концепция «двух Хрущевых»: до определенного времени Хрущев был хорошим руководителем, хотя и с отдельными недостатками, а после устранения «антипартийной» группы эти недостатки со временем стали превалировать, и в итоге первый секретарь стал совершенно невыносим. Правда, и здесь Суслов предпочел несколько смягчить выражения и не использовал ленинский образ грубого великорусского держиморды.

Читатели могут обратиться к приложениям и сами проследить текстуальные совпадения в обоих докладах.

Теперь о принципиальных различиях. В «докладе Полянского» первым делом сказано, что Президиум считает нужным доложить пленуму о создавшемся в результате неправильных действий Хрущева положении, для того чтобы обсудить этот вопрос и принять надлежащие меры. У Суслова ни о каком обсуждении речь не идет – члены ЦК только информируются о «единодушном» мнении.

В преамбуле «доклада Полянского» составители характеризуют обстановку в Президиуме и приходят к выводу, что Хрущев заменяет культ личности Сталина культом собственной личности. Естественно, такая характеристика выходит за рамки положения в Президиуме и касается обстановки в партии в целом и даже в стране. Сделав этот вывод, составители заявляют о готовности дать решительный отпор «новоявленному претенденту на новый культ личности», при этом «освящая» свои действия именем вождя мирового пролетариата. Напротив, Суслов, как вы видели, сосредотачивается на обстановке в руководстве страны.

Первая страница «Сообщения…» с визами членов Президиума ЦК КПСС и пометой М. А. Суслова.

Экземпляр Л. И. Брежнева

О культе личности Хрущева Суслов говорит гораздо мягче: «Эти неправильные действия т. Хрущева могли быть истолкованы как его стремление выдвинуть культ своей личности». Докладчик демонстрирует, что члены Политбюро вовремя спохватились и не дали опасным тенденциям проявиться в полной мере. Таким образом, хотя положение в стране и не соответствует победным реляциям и нужно еще много работать, чтобы закрепить успехи, ситуация в стране не критическая, и положение можно исправить заменой лидера. Налицо стремление Суслова свести проблемы к внутрипартийным делам.

Итак, из текстов стенографического отчета и протокола пленума следует, что победители, во-первых, не хотели делить со свергнутым лидером ответственность за принимавшиеся Президиумом ЦК решения. О том, что члены Политбюро зачастую были солидарны со своим вождем в принятии решений, вспоминали позднее некоторые из них. При этом порой сообщали о некоторых обстоятельствах, которые свидетельствовали о хрущевском диктате. Так, тогдашний кандидат в члены Президиума ЦК Гришин, вспоминая о решениях в дни карибского кризиса, писал, с одной стороны, о том, что «каждый из нас сознавал и долю своей ответственности». С другой же, сообщил читателям следующую подробность о заседании, на котором обсуждалась отправка ракет на Кубу: «…Хрущев достал из папки подготовленный министерствами обороны и иностранных дел проект решения по этому вопросу, подписал его сам и попросил подписать всех присутствовавших на заседании членов и кандидатов в члены Президиума и секретарей ЦК КПСС. Решение было подписано присутствующими»[59]59
  Гришин В. В. От Хрущева до Горбачева. Политические портреты пяти генсеков и А. Н. Косыгина. Мемуары. М. 1996. С. 13.


[Закрыть].

Во-вторых, как уже говорилось, новый партийный лидер не желал усиления авторитета молодых соратников. Была и третья причина, по которой доклад Полянского не прозвучал на заседании пленума. Ведь Хрущев 14 октября подписал заявление об отставке и не собирался апеллировать к членам ЦК, как это было в июне 1957 года, когда большинство членов Президиума проголосовали за его отставку. О крайней подавленности Хрущева в день отставки вспоминал Мухитдинов: «Видел я Никиту Сергеевича в различных условиях и ситуациях. Не всегда он был выдержанным, нередко проявлял излишние эмоции, вспыльчивость, даже необузданный нрав своего характера. На этот раз он сидел осунувшийся, с опущенной головой, бледный, со слезами на глазах. Ни разу за все время не посмотрел в зал»[60]60
  Мухитдинов Н. А. Река времени. От Сталина до Горбачева. Воспоминания. М. 1995. С. 555.


[Закрыть]. Так что не было нужды применять жесткий вариант критики Хрущева, рассчитанный на его сопротивление.

Согласно официальной версии, Суслов закончил доклад зачтением хрущевского заявления и проекта постановления о его отставке. Из протокола пленума были исключены попытки Суслова подменить председательствующего: заседание вели Брежнев и Подгорный. Полянский был лишен почетного задания выдвинуть кандидатуру Брежнева: в стенотчете этой чести удостоился Подгорный. Выброшен был и диалог Лесечко с Брежневым о втором секретаре ЦК. Вписана фраза «Признавая правильной критику в его адрес, т. Хрущев просил разрешить ему не выступать на Пленуме Центрального Комитета». Примечательно также, что текст хрущевского заявления об отставке, включенный в доклад Суслова, в некоторых деталях не совпадает с текстом заявления, подписанным Хрущевым.

Как мы видим, сусловский доклад, прежде чем стать частью стенографического отчета и протокола пленума, подвергся значительной переработке. Проходило это в несколько этапов. Архивные документы позволяют их проследить.

Первичную правку внес сам Михаил Андреевич. Он насытил текст своего выступления, взятый из неправленой стенограммы пленума, положениями из доклада Шелепина – Полянского. Убрал диалог Брежнева и Малина о том, что пленум не правомочен избирать нового премьера, а также собственную оговорку о Центральном Комитете вместо Президиума ЦК. Предложение избрать первым секретарем Брежнева вложил в уста Подгорного и т. д. Удивительно, но на этой стадии Суслов не вычеркнул диалог Лесечко и Брежнева. В итоге родился документ с претенциозным заголовком «Запись выступления члена Президиума и секретаря ЦК КПСС тов. М. А. Суслова на Пленуме Центрального Комитета КПСС». Он был разослан членам и кандидатам в члены Президиума, секретарям ЦК и в Общий отдел Малину.

Следующая стадия работы с этим текстом также отразилась в сохранившихся в архиве документах. Так, на экземпляре Малина имеется правка секретаря ЦК Ильичева. Им, в частности, было изменено заглавие документа: «Сообщение Президиума ЦК КПСС о результатах обсуждения на заседании Президиума вопроса о тов. Хрущеве Н. С.» и в нескольких местах сделаны обширные вставки. А вот первый абзац, где речь идет о том, что Президиум поручил выступить на пленуме Суслову, Ильичев предложил вложить в уста Брежнева.

Кроме того, на экземпляре Малина имеется правка структурного и редакционного характера, сделанная как Ильичевым, так и другими лицами. На этой стадии все острые моменты стенограммы были либо исключены, либо искажены. Предложение Президиума ЦК не открывать прения по докладу Суслова было заменено инициативой рядовых участников пленума. Им же стало принадлежать выдвижение Брежнева. Было вычеркнуто выступление Лесечко и дополнен проект постановления о Хрущеве.

Отредактированный таким образом вариант «Сообщения…» был разослан членам Президиума ЦК. После учета их поправок и замечаний он был перепечатан набело и разослан тем же адресатам. В архивном деле отложился направленный Ильичеву экземпляр, на котором имеется помета: «II – окончательный», а также редакционные поправки Суслова и Полянского.

Все члены и кандидаты в члены Президиума ЦК так или иначе приняли участие в редактировании итоговых документов пленума. 27 октября состоялось заседание Президиума ЦК, на котором рассматривался текст сусловского доклада. На заседании выступили Андропов, Косыгин, Суслов, Микоян, Подгорный, Полянский, Кириленко, Гришин, Пономарев, Ильичев, Брежнев, Демичев, Воронов и Шелепин. Постановлением Президиума ЦК от 27 октября Суслову, Подгорному и Брежневу поручалось «с учетом принятых на заседании Президиума ЦК поправок и высказанных замечаний окончательно отредактировать текст сообщения Президиума ЦК КПСС Пленуму ЦК КПСС о результатах обсуждения на заседании Президиума ЦК вопроса о т. Хрущеве Н. С.». Та же троица должна была «отредактировать протокольную запись заседания Пленума ЦК КПСС от 14 октября 1964 г.»[61]61
  Никита Хрущев. 1964. Стенограммы пленумов ЦК КПСС и другие документы / сост. А. Н. Артизов, В. П. Наумов, М. Ю. Прозуменщиков, Ю. В. Сигачев, Н. Г. Томилина, И. Н. Шевчук. М. 2007. С. 309.


[Закрыть].

Редактирование, видимо, было завершено в рекордные сроки. Об этом свидетельствуют помета на первой странице экземпляра, отправленного Общим отделом Брежневу: «Тт. Воронов, Кириленко, Косыгин, Микоян, Полянский согласны с редакционными поправками (по телефону). М. Суслов (28.Х.64 г.)», и подписи Суслова, Брежнева и Подгорного, датированные тем же числом. На этой стадии была вписана фраза о просьбе Хрущева разрешить ему не выступать на пленуме.

Через день, 30 октября, протокол пленума был размножен и разослан на места.

Давайте вернемся во времени на год с лишним и попробуем разобраться в том, что это было – демократически подготовленная смена лидера или все-таки заговор.

Брежневский «пасьянс»

Возглавивший партийный ареопаг Брежнев был, что называется, тертым калачом. Он прошел большой жизненный путь: от партийного руководителя районного, а затем областного масштаба до Председателя Президиума Верховного Совета СССР, секретаря ЦК КПСС, курировавшего военно-промышленный комплекс, организационно-партийную работу. При этом он еще не достиг пенсионного возраста: в декабре 1964 года ему исполнилось 58 лет.

Биография Леонида Ильича достаточно широко известна. В годы руководства Брежнева во славу партийного вождя страну буквально наводнили его официальные жизнеописания и многочисленные издания «авторских» воспоминаний о Малой земле, освоении целины и других событиях, в которых довелось участвовать их герою[62]62
  Леонид Ильич Брежнев. Краткий биографический очерк. М., 1976, 1981 и др.; Брежнев Л. И. Малая земля. Возрождение. Целина. М., 1982; Брежнев Л. И. Воспоминания (Жизнь по заводскому гудку. Чувство Родины. Малая земля. Возрождение. Молдавская весна. Целина. Космический Октябрь. Слово о коммунистах). М. 1983 и др.


[Закрыть]. Однако в этих трудах ничего не рассказывалось о такой запретной теме, как роль Брежнева во внутрипартийной борьбе за власть. Вышедшие после 1991 года книги и мемуары знакомят читателей со многими неизвестными фактами реальной деятельности нового первого секретаря ЦК[63]63
  См.: например: Волкогонов Д. Семь вождей. Кн. 2. М. 1995; Докучаев М. Я охранял Брежнева и Горбачева. Откровения генерала КГБ. М. 2016; Леонид Брежнев в воспоминаниях, размышлениях, суждениях / сост. В. Шелудько. Ростов-на-Дону. 1998; Л. И. Брежнев. Материалы к биографии / сост. Аксютин Ю. В. М. 1991; Майсурян А. Другой Брежнев. М. 2004; Медведев В. Человек за спиной. М. 1994; Его же. Грехи Брежнева и Горбачева. М. 2017; Млечин Л. М. Брежнев. М. 2005; Его же. Как Брежнев сменил Хрущева. Тайная история дворцового переворота. М. 2014; Мусаэльян В. Генсек и фотограф. М. 2006; Семанов С. Брежнев. М. 2005; Соколов Б. Леонид Брежнев. М. 2004; Суходрев В. М. Язык мой – друг мой. От Хрущева до Горбачева. М. 2000; Чазов Е. И. Хоровод смертей. Брежнев, Андропов, Черненко… М. 2014; Чурбанов Ю. Мой тесть Леонид Брежнев. М. 2013 и др.


[Закрыть]. По свидетельству хорошо знавшего Брежнева академика Арбатова, сослуживец Леонида Ильича по армейскому политотделу так охарактеризовал его: «Этого человека учить борьбе за власть и как расставлять кадры не придется»[64]64
  Арбатов Г. А. Человек Системы. Наблюдения и размышления очевидца ее распада. М. 2002. С. 182.


[Закрыть].

Свое умение плести интриги Брежнев совершенствовал под непосредственным руководством Хрущева. Брежнев – деятельный участник заговора, составленного своим предшественником на посту первого секретаря ЦК против группы Маленкова – Молотова, получившей от победителей ярлык «антипартийной». Как теперь известно, не только «антипартийная» группа готовилась к смещению Никиты Сергеевича. Сторонники Хрущева не менее активно интриговали против своих противников, пытаясь ослабить их положение неугодными им кадровыми перестановками, провоцируя представителей «старой гвардии» на открытое выступление.

Член Военного совета главного командования Юго-Западного направления Н. С. Хрущев и заместитель начальника политуправления Южного фронта бригадный комиссар Л. И. Брежнев.23 апреля 1942 г.

Будучи секретарем ЦК, Брежнев вел в этом направлении большую работу. Вот что сообщил он сам, выступая на июньском (1957 года) Пленуме ЦК: «Я собрал заведующих отделами. На этом совещании я рассказывал, что Маленков прячет кадры, мы предлагали взять кадры из этого министерства. Предлагалось тов. Маленкову Круглова посадить в Иркутск. Он говорит: нет, он тут нужный человек. Но Маленков же осторожный, поэтому сказал: «Но Вы правильно поймите, конечно, и там можно использовать его». Я собрал заведующих отделами, поделился этим разговором с ними и с т. Аристовым. Гришманов, Рудаков там были. Я им говорю: обостряйте положение, вносите предложения»[65]65
  Молотов, Маленков, Каганович. 1957. Стенограмма июньского Пленума ЦК КПСС и другие документы / под ред. акад. А. Н. Яковлева; сост. Н. Ковалева, А. Коротков, С. Мельчин, Ю. Сигачев, А. Степанов. М. 1998. С. 196.


[Закрыть].

18 июня 1957 года на заседании Президиума ЦК под председательством Булганина, где противники Хрущева пошли в решительную атаку с целью отправить его в отставку, Леонид Ильич проявил себя недюжинным конспиратором. Сторонники первого секретаря на этом заседании оказались в меньшинстве: не было ни министра обороны Жукова (знаменитый маршал накануне отправился проводить маневры), ни членов Президиума ЦК Кириченко и Суслова, ни кандидатов в члены Президиума Шверника, Мухитдинова и Козлова, ни секретарей ЦК КПСС Аристова, Беляева и Поспелова.

Как только началась проработка Хрущева, Брежнев, выполняя поручение Микояна, выскользнул в коридор и побежал срочно звонить Жукову, Аристову. Затем он связался еще с одним хрущевским выдвиженцем – председателем КГБ Серовым. Леониду Ильичу не надо было объяснять значение поддержки армейского командования и спецслужб в борьбе за власть. «Вызванивал» он и Сабурова, находившегося на сессии СЭВ в Варшаве, не зная, что тот примкнет к большинству.

Дождавшись Жукова, который примчался в Кремль из подмосковного Солнечногорска с бешеной по тем временам скоростью – 120 километров в час, Брежнев ввел его в курс дела. С появлением Жукова и Брежнева перепалка на заседании Президиума ЦК разгорелась с новой силой. «Хочу рассказать одну деталь, чтобы показать, насколько они [члены «антипартийной» группы. – Авт.] были насторожены, как они следили за каждым нашим движением, – делился впечатлениями о заседании Президиума с участниками пленума Брежнев. – Когда мы с Жуковым вошли, то Каганович, Молотов и Первухин каждый по отдельности спросили в любезной форме: куда Вы, тов. Брежнев, выскакивали, что это Вы мотались. Я ответил им, что у меня внезапное расстройство, и я просидел в уборной»[66]66
  Молотов, Маленков, Каганович. 1957. Стенограмма июньского Пленума ЦК КПСС и другие документы. Под ред. акад. А. Н. Яковлева; сост. Н. Ковалева, А. Коротков, С. Мельчин, Ю. Сигачев, А. Степанов. М. 1998. С. 243.


[Закрыть].

Борьба за власть на партийном Олимпе, конечно, Брежневу была не в диковинку. Ученик оказался достойным своего учителя и сумел переиграть Хрущева, отправив его в отставку. Сравнительную характеристику двух первых секретарей оставил многолетний помощник генсеков Александров-Агентов, считавший, что столкновение между ними было предопределено их характерами: «Хрущев – властный, вспыльчивый, необузданный, грубый, в том числе и в отношении своих ближайших коллег, самоуверенный и падкий на лесть. Одновременно – порывистый, нетерпеливый, увлекающийся, одержимый “духом новаторства”, но без серьезной концепции, научной базы, нередко мечущийся – и во внутренней, и во внешней политике. Последние годы у власти – открытое игнорирование коллег по руководству, упоение собственной персоной, сотворение собственного “культа”, причем в немалых масштабах и, надо сказать, не менее примитивного, чем это было у Брежнева в конце его правления. При всем этом за одно по крайней мере Хрущеву надо низко поклониться – со сталинским террором он покончил решительно и навсегда, а своих противников и конкурентов физически не уничтожал…

Брежнев – тоже честолюбивый деятель, но гораздо более осторожный, менее самоуверенный и амбициозный, более склонный прислушиваться к мнениям других. Не стеснялся спрашивать совета и прилюдно. Подобно Хрущеву он тоже был хитрым, но, пожалуй, более последовательным в своих замыслах, неторопливым, гораздо более сдержанным и менее склонным выдавать всем на-гора свои настроения и намерения. И конечно, это был человек куда более терпеливый и терпимый, даже доброжелательный к людям (до определенных пределов). Но и эта веселая доброжелательность была не без расчета. Однажды, расслабившись в вагоне во время одной из командировок, Леонид Ильич бросил такую фразу: “Знаешь, Андрей, обаяние – это очень важный фактор в политике”»[67]67
  Александров-Агентов А. М. От Коллонтай до Горбачева. Воспоминания дипломата, советника А. А. Громыко, помощника Л. И. Брежнева, Ю. В. Андропова, К. У. Черненко, М. С. Горбачева. М. 1994. С. 117–118.


[Закрыть].

Некоторые публицисты, ссылаясь на якобы нерешительный характер Брежнева, утверждают, что во главе заговорщиков стоял не он, а более волевые и напористые Подгорный и Шелепин. При этом не учитываются ни фактически второе место Брежнева в партийной иерархии в 1964 году (для партийно-государственной номенклатуры, привыкшей неукоснительно блюсти дисциплину, это имело решающее значение), ни его богатый жизненный опыт и такие личные качества, как удивительное «чутье власти», умение сохранить себя в ней, невзирая на любые обстоятельства и невзгоды.

Косвенным свидетельством того, что так называемые комсомольцы не планировали в октябре 1964 года выдвигать на главный пост Шелепина, служат воспоминания близкого к его группе Егорычева. Во время подготовки пленума по смещению Хрущева Николай Григорьевич высказывал в узком кругу сомнения относительно способности Брежнева справиться с ролью первого секретаря ЦК и в качестве альтернативы предлагал Косыгина. Тем не менее Егорычева убедили, что Брежнев «не слабее Косыгина»[68]68
  См.: Егорычев Н. Г. Солдат. Политик. Дипломат. Воспоминания об очень разном. М. 2017. URL: http://e-libra.ru/read/503290-soldat-politik-diplomat-vospominanyia-ob-ochen-raznom.html (дата обращения 19.10.2019).


[Закрыть].

Неслучайно большинство очевидцев событий роль главы заговорщиков отдают именно Брежневу. Отнюдь не симпатизирующий ему Шелест в своих мемуарах откровенно пишет: «Главным интриганом и карьеристом выступал Брежнев. Нельзя сказать, что он сам это делал, но хитро привлек разными посулами на свою сторону немало руководящих работников. Но мотив был один: сместить Хрущева, которого он смертельно боялся и перед которым подобострастно заигрывал»[69]69
  ШелестП. Е.…Да не судимы будете. Дневниковые записи, воспоминания члена Политбюро ЦК КПСС. М. 1995. С. 180–181.


[Закрыть].

Воронов также свидетельствует в пользу Брежнева: «Нити вели в Завидово, где Брежнев обычно охотился. Сам Брежнев в списке членов ЦК ставил против каждой фамилии “плюсы” (кто готов поддержать его в борьбе против Хрущева) и “минусы”. Каждого индивидуально обрабатывали». В этом интервью на вопрос «И вас?» Воронов ответил: «Да. Целую ночь»[70]70
  Никита Сергеевич Хрущев. Материалы к биографии / сост. Аксютин Ю. В. М. 1989. С. 218.


[Закрыть]. В другом – уточнил, что «обработка» его самого завершилась в прикрепленном к Брежневу автомобиле «Чайка» по дороге из Завидова, откуда после охоты оба возвращались в Москву: «В руках Брежнева я видел справочник “Состав Центрального Комитета и Центральной Ревизионной Комиссии КПСС”, в котором он около каждой фамилии ставил крестики, галочки и какие-то другие значки – очевидно, отмечал, кто уже “созрел” и с кем еще надо поработать, чтобы привлечь его в антихрущевскую компанию»[71]71
  Воронов Г. «Ошибки с Брежневым мы себе не прощаем». Из беседы с Ю. В. Аксютиным // Л. И. Брежнев. Материалы к биографии / сост. Аксютин Ю. В. М. 1991. С. 182.


[Закрыть].

Н. С. Хрущев, Р. Никсон, Н. Г. Игнатов, Л. И. Брежнев на выставке США в парке Сокольники в Москве. 24 июля 1959 г.

Поскольку высшими органами в тогдашней системе власти были Президиум (бывшее Политбюро) и Секретариат ЦК, внимательнее посмотрим на расклад сил в партийной верхушке. Попробуем представить, какие обстоятельства должен был учитывать Брежнев, ставя плюсы и минусы против фамилий членов этих партийных органов.

На тот момент в Президиум и Секретариат ЦК входили 17 человек. Членами Президиума были Брежнев, Воронов, Кириленко, Козлов, Косыгин, Микоян, Подгорный, Полянский, Суслов, Шверник и, естественно, Хрущев. Кандидатами в члены Президиума – Гришин, Ефремов, Мазуров, Мжаванадзе, Рашидов, Шелест. В заседаниях Президиума принимали участие секретари ЦК, не входившие в его состав. Эту должность в 1964 году занимали Андропов, Демичев, Ильичев, Поляков, Пономарев, Рудаков, Титов и Шелепин. При голосовании голоса кандидатов в члены Президиума и секретарей ЦК считались совещательными.

Первым в брежневском списке стоял Подгорный, второй по значимости заговорщик. Как и Брежнев, он немало повидал на своем веку, прежде чем взобрался на партийный Олимп. Сначала Подгорный двигался по хозяйственной линии: с 1939 по 1946 год был заместителем наркома пищевой промышленности Украины и СССР, с 1946 года – постоянным представителем Совмина Украины при Совете Министров Советского Союза. С 1950 года Подгорный на партийной работе: за семь лет прошел путь от должности первого секретаря Харьковского обкома до первого секретаря ЦК Компартии Украины. Членом ЦК КПСС он стал в 1956 году, а в состав Президиума ЦК вошел в 1960 году. В декабре 1964 года ему исполнился 61 год.

Главных заговорщиков объединяло то, что оба были выходцами из украинской республиканской парторганизации и выдвиженцами Хрущева, оба по очереди замещали его на хозяйстве во время длительных зарубежных командировок. Соединяет их в своей уничижительной характеристике и Арбатов, в те годы сотрудник одного из отделов ЦК КПСС: «Не знаю, претендовал ли на первую роль Н. В. Подгорный, но он был еще темнее и консервативнее Брежнева»[72]72
  Арбатов Г. А. Человек Системы. Наблюдения и размышления очевидца ее распада. М. 2002. С. 187.


[Закрыть].

Выше упоминалось, как Брежнев заручился согласием на поддержку Председателя Совета Министров Российской Федерации Воронова. Это был опытный партийный и советский работник, вошедший в состав Президиума ЦК в 1961 году. До этого долгие годы он проработал первым секретарем Читинского и Чкаловского (Оренбургского) обкомов партии, заместителем министра сельского хозяйства СССР. В 1964 году ему было 54 года. Знавший Воронова историк Родионов, занимавший в 1964 году пост второго секретаря ЦК Компартии Грузии, вспоминает: «Воронов производил на меня впечатление сугубо делового и очень принципиального руководителя. В подготовке к заговору он практически не участвовал, хотя и поддался перед Пленумом ЦК соответствующей обработке, о чем впоследствии очень сожалел. По его собственному признанию приход Брежнева к власти стал для него неожиданностью и встречен был им, судя по всему, без восторга»[73]73
  Родионов П. Как начинался застой? Из заметок историка партии // Л. И. Брежнев. Материалы к биографии / сост. Аксютин Ю. В. М. 1991. С. 156.


[Закрыть].

Напротив фамилии секретаря ЦК Кириленко Брежнев мог без колебаний поставить жирный плюс: их многое связывало еще со времени совместной работы на Украине, где оба возглавляли Днепропетровский обком партии (в 1950 году Кириленко сменил Брежнева в этой должности). Хотя полноправным членом Президиума Кириленко стал только в апреле 1962 года, уже с 1957 года он посещал его заседания в качестве кандидата. Это была награда деятельному стороннику Хрущева во внутрипартийной борьбе: секретарь Свердловского обкома партии Кириленко входил в группу членов ЦК, явившихся в Кремль и прервавших то самое заседание Президиума, о котором так красочно рассказывал Брежнев. На июньском (1957 года) Пленуме ЦК Кириленко не отсиживался в задних рядах. Он подавал из зала реплики, пытался сбить с толку Молотова, державшего речь, призванную успокоить собравшихся членов ЦК и перевести разговор в теоретическую плоскость. «Зачем вы нам приводите цитаты?.. – требовал ответа Кириленко. – Мы договорились заслушать от вас объяснение… Зачем вы нас просвещаете? Это напрасные потуги. Неужели вы не видите настроение и те изменения, которые произошли в составе Пленума Центрального Комитета?»[74]74
  Молотов, Маленков, Каганович. 1957. Стенограмма июньского Пленума ЦК КПСС и другие документы. М. 1998. С. 124.


[Закрыть]

Леонид Ильич сохранил на всю жизнь доверие к соратнику. Только когда Кириленко впал в старческий маразм и физически не смог выполнять обязанности члена Политбюро и секретаря ЦК, встал вопрос об отправке его на пенсию.

Любопытную деталь, характеризующую их отношения, сообщил начальник охраны генсека Медведев: «Мне приходилось быть свидетелем телефонных разговоров Кириленко с Брежневым. Тот звонит:

– Леонид, здравствуй!

– Здравствуй.

– Это я, Андрей.

– Слушаю, слушаю тебя, Андрей.

– Ты знаешь… – вдруг замолкал.

Наступала длительная пауза. Леонид Ильич сидит, улыбается, ждет.

– Леонид, извини, вылетело из головы.

– Ну ничего. Вспомнишь – позвони.

Брежнев с улыбкой и с удовольствием передавал мне:

– Ну вот, хотел что-то сказать и забыл.

Леонид Ильич в эту пору уже сам заметно ослаб, и подобные звонки доставляли ему удовлетворение и вселяли оптимизм: вон они уже какие, а я, смотри, еще ничего. Рядом с такими безнадежно больными людьми он чувствовал себя вполне крепким и здоровым»[75]75
  Медведев В. Т. Человек за спиной. М. 1994. С. 133–134.


[Закрыть]. И хотя вопрос об отправке Кириленко на пенсию был фактически решен при Брежневе, осуществилось это уже при Андропове.

Козлова Леонид Ильич в своих выкладках не учитывал – не только потому, что тот был хрущевским выдвиженцем. (О настроениях и политических планах Козлова мы расскажем чуть позже.) Фрола Романовича в апреле 1963 года разбил инсульт, и тот никакого участия в деятельности Президиума ЦК с того момента не принимал. Будучи уже больным, он перенес инфаркт сердца и двустороннюю закупорку вен нижних конечностей. Врачи констатировали, что трудоспособность пациента полностью утрачена, установив ему первую группу инвалидности[76]76
  См.: Никита Хрущев. 1964. Стенограммы пленумов ЦК КПСС и другие документы / сост. А. Н. Артизов, В. П. Наумов, М. Ю. Прозуменщиков, Ю. В. Сигачев, Н. Г. Томилина, И. Н. Шевчук. М. 2007. С. 421–422.


[Закрыть]. В этой ситуации вопрос о возвращении Козлова к работе даже не стоял.

Следующий в списке членов партийного ареопага, против чьей фамилии Брежнев мог поставить плюс, – Косыгин. Первый заместитель Председателя Совмина СССР был моложе Хрущева на 10 лет. В феврале 1964 года ему исполнилось шестьдесят. Впервые членом Политбюро Алексей Николаевич стал еще при Сталине, так что опыт выживания в верхних эшелонах власти у него был громадный.

Когда перед Косыгиным поставили вопрос о смещении Хрущева, то, по свидетельству Семичастного, тот первым делом спросил: «С кем КГБ?» Узнав о поддержке руководства чекистских органов, ответил: «Я буду поддерживать».

Пространную характеристику дал Косыгину Арбатов. Он упоминает о том, что кое-кто в центральном партийном аппарате считал Косыгина одним из возможных соперников Брежнева.