Текст книги "В октябре шестьдесят четвертого. Смещение Хрущева"

– Сначала вы меня информировали о плане созвать пленум Центрального Комитета и на нем поставить этот вопрос. Я считаю, что только такое решение возможно»[127]127
  Семичастный В. Беспокойное сердце. М. 2002. С. 351–352.


[Закрыть].

Заговорщикам пришлось отказаться от планов физического устранения первого секретаря ЦК. Его нельзя было отравить или застрелить, подложить в самолет взрывчатку. Все эти способы не годились по одной простой причине: Хрущева охраняли профессионалы из 9-го управления КГБ.

Возвращение советского лидера из Скандинавии широко освещалось телевидением и прессой. Пятого июля теплоход «Башкирия» пришвартовался в Балтийске. В порту Хрущева и его семью помимо командующего Балтфлотом встречал командующий Прибалтийским военным округом генерал-полковник Хетагуров. Прибыл и министр обороны маршал Малиновский, отдыхавший неподалеку.

Н. С. Хрущев и Р. Я. Малиновский

В публицистической литературе утвердилась следующая точка зрения: присутствие военных помешало заговорщикам арестовать Хрущева. Теперь мы знаем, что дело не только в этом – заговорщики еще не были готовы к каким-либо решительным действиям[128]128
  Согласно воспоминаниям Семичастного, Малиновский был посвящен в заговор лишь накануне октябрьского Пленума ЦК. Шелепин уточнил, что это было 10 октября. Правда, уточнение это весьма противоречиво: с одной стороны, по словам Шелепина, министр обороны «сразу же дал согласие», с другой стороны, Шелепин назвал беседу с Малиновским последней (см.: Хрущевские времена. [Беседа Н. А. Барсукова с А. Н. Шелепиным, В. Е. Семичастным] // Неизвестная Россия. ХХ век. Кн. 1. М. 1991. С. 279). Выходит, что Малиновского обрабатывали и раньше.
  Впрочем, некоторые исследователи считают, что недовольный хрущевской политикой по отношению к армии Малиновский, отдыхая в Кисловодске зимой 1962–1963 гг., уже тогда высказывался за его смещение в разговорах с Игнатовым. Третьим участником этих бесед называют первого секретаря Ставропольского крайкома Кулакова.


[Закрыть].

Из Балтийска Хрущев спецпоездом направился в Москву. По пути в столицу он продолжал диктовки, живо реагируя на увиденное за окном вагона. Вот запись, сделанная близ станции Ураровка.

«Безобразный способ погрузки и разгрузки леса на железной дороге. Огромное количество людей занято, когда, если бы подумали, наши возможности в смысле механизации давно решили бы эту задачу и мы имели бы возможность сократить рабочую силу. Это не только растрата, но и позор наш. Тем более этот позор выглядит как посмешище для нашего государства на железной дороге, потому что здесь ездят и наши друзья, и наши враги.

Надо было бы предвидеть, когда идет погрузка с лесозаготовок с тем, чтобы заказчику пакетами уже там формировали. И тогда была бы создана как механизация погрузки на железной дороге, так и механизация разгрузки с железной дороги и доставка на автомашинах леса заказчику»[129]129
  Никита Сергеевич Хрущев. Два цвета времени. Документы из личного фонда Н. С. Хрущева: в 2 т. Т. 2. / гл. ред. Н. Г. Томилина. Сост. А. Н. Артизов, Л. А. Величанская, И. В. Казарина, М. Ю. Прозуменщиков, С. Д. Тованец. М. 2009. С. 756.


[Закрыть].

На Белорусском вокзале первого секретаря торжественно встретили члены Президиума ЦК. Между тем он заготовил для соратников не один сюрпризец.

Откроем записи Брежнева. Они весьма красноречивы: «6 июля – в 18.00 приехал Никита Сергеевич.

7 июля – обед продолжался 3 с лишним часа – критика всех особенно Полянского за горох, за цены на хлеб, горох.

Набрали гавна в произв. управления.

Надо собрать 5 миллиардов

Шелест ничего не понимает сырой – Кальченко сам управится. Он доклад. верно

Воронов не понимает в животноводстве…

Надо разойтись если не понимаем друг друга

я свое отработал – пойду на пенсию буду ловить рыбу – все это сопровождалось бранью.

Вы согласились с украинцами на 700 млн

с них надо взять 1 млрд пудов

Шелеста отпустить в отпуск – пусть сидит и не мешает.

Полянскому – Вы опасный человек – Вам наверное надо сменить обстановку Настроение у всех тяжелое»[130]130
  Брежнев Л. И. Рабочие и дневниковые записи: в 3 т. Т. 3: Леонид Брежнев. Рабочие и дневниковые записи. 1944–1964 / сост. А. С. Степанов, А. В. Коротков, при участии С. А. Мельчина и др. М. 2016. С. 431–432.


[Закрыть]

На Пленуме ЦК, скоропалительно собранном уже через несколько дней, 11 июля, Хрущев предложил, как мы упоминали в предыдущей главе, заменить Брежнева Микояном на посту Председателя Президиума Верховного Совета СССР. Открыв утреннее заседание в качестве председательствующего, Хрущев сообщил собравшимся: «Президиум ЦК, товарищи, решил собрать Пленум Центрального Комитета исключительно по вопросам сессии. Других никаких вопросов не подготовили, но мы считали, что следовало бы обменяться по вопросам, которые мы подготовили для сессии.

Прежде всего, мы раньше условились, что надо выдвинуть Председателя Президиума Верховного Совета СССР с тем, чтобы освободить товарища Брежнева. Есть такое предложение: освободить товарища Брежнева от обязанностей Председателя Президиума Верховного Совета. Вместо товарища Брежнева выдвигается кандидатура товарища Микояна Анастаса Ивановича. Я думаю, что вы все-таки слышали о нем. (Смех)».

Походя Хрущев устроил Микояну экзамен по литературе: «Кто дает ему отлуп, как сказал товарищ Шолохов, вернее, не Шолохов, а как сказал Щукарь. Когда он давал отлуп, Анастас Иванович? Вот экзамен. Не знает. За это тебе, может быть, отлуп дать?» А обращаясь к Брежневу, Хрущев безапелляционно заявил по поводу аплодисментов зала: «Это рады, чтобы вас освободить. Нельзя же назначить, не освободивши. Это обрадовались люди, что вас освободили»[131]131
  Никита Хрущев. 1964. Стенограммы пленумов ЦК КПСС и другие документы / сост. А. Н. Артизов, В. П. Наумов, М. Ю. Прозуменщиков, Ю. В. Сигачев, Н. Г. Томилина, И. Н. Шевчук. М. 2007. С. 52–53.


[Закрыть].

Перейдя к повестке дня сессии, первый секретарь увлекся и разразился довольно длинной речью, в конце которой обрушился на партработников, не желающих прислушиваться к рекомендациям специалистов по сельскому хозяйству, призвал использовать труды академика Лысенко, недобрым словом помянул академика Сахарова, критиковавшего сталинского любимца. Неожиданно для собравшихся первый секретарь перешел к глобальным обобщениям и, обвинив Сахарова и Академию наук в целом во вмешательстве в политику, пригрозил ее разогнать, ежели она продолжит подобное вмешательство: мол, «наука должна быть в отраслях производства, там она с большей пользой идет»[132]132
  Там же. С. 61.


[Закрыть].

Секретарь МГК Егорычев, сидевший в зале рядом с президентом Академии наук, вспоминал об этом так. «Келдыш очень разволновался и прямо мне говорит: “Подаю в отставку, подаю в отставку, я работать не буду”. Я ему говорю: “Слушайте, Мстислав Всеволодович, вот теперь-то вы как раз и нужны Академии наук. Именно сегодня. Если вас не будет, Академию действительно могут разогнать. Но если вы останетесь, я думаю, что Академия сохранится. Имейте в виду, что вы будете не один”. Потому что я знал, что началась подготовка к пленуму ЦК. “Вы не один, поймите. Вы что думаете, что все согласны с этим мнением, что Академия наук не нужна нам? Да чепуха”, – говорю»[133]133
  Хрущевские времена. [Беседа Н. А. Барсукова с Н. Г. Егорычевым] // Неизвестная Россия. ХХ век. Кн. 1. М. 1991. С. 292.


[Закрыть].

В другом интервью Николай Григорьевич немного расцветил этот диалог: «Имейте в виду, что сегодня Никита Сергеевич, завтра будет кто-нибудь другой, а академию надо сохранить.

– Что вы имеете в виду?

– А то и имею, что слышали. Сегодня партию и правительство возглавляет один человек, а завтра, смотришь, Центральный Комитет поставит на его место другого. Вы ведь член ЦК, значит, и от вас это будет зависеть, согласны?»[134]134
  Аксютин Ю. В. Хрущевская «оттепель» и общественные настроения в СССР в 1953–1964 годах. М. 2010. URL: http: //e-libra.ru/read/385381-hruschevskaya-ottepel-i-obschestvennye-nastroeniya-v-sssr-v-1953-1964-gg.html (дата обращения 19.10.2019).


[Закрыть]Заметим, что эти слова вряд ли могли быть произнесены в Свердловском зале здания советского правительства, да еще во время выступления первого секретаря ЦК.

Егорычев продолжил обработку Келдыша и на последовавшей за Пленумом ЦК сессии Верховного Совета. Помимо президента АН в активе главы московских коммунистов значилось привлечение на сторону заговорщиков двух первых секретарей (ЦК КП Латвии Пельше и Ленинградского горкома КПСС Попова), двух министров (Елютина и Кожевникова) и председателя госкомитета Костоусова, председателя исполкома Ленинградского горсовета Исаева, председателя правления общества «Знание» Кириллина. «Все они, – вспоминал Николай Григорьевич, – были готовы к обсуждению на пленуме ЦК сложившегося после XX съезда КПСС положения в партии»[135]135
  Егорычев Н. Г. Солдат. Политик. Дипломат. Воспоминания об очень разном. М. 2017. URL: http://e-libra.ru/read/503290-soldat-politik-diplomat-vospominanyia-ob-ochen-raznom.html (дата обращения 19.10.2019).


[Закрыть].

По словам Егорычева, «подготовка к пленуму началась уже в июне 1964 года. Дело это было непростое, даже опасное. Ведь надо было выяснить отношение большинства ЦК к поведению и ошибкам Хрущева. Возглавил подготовку Л. И. Брежнев, который выдавал себя тогда за горячего сторонника демократического курса…

Мы, члены ЦК, не доверяли друг другу. Те, с кем я разговаривал, боялись провокации. Я, со своей стороны, боялся предательства»[136]136
  Там же.


[Закрыть]. Так что не все попытки Егорычева побеседовать о хрущевских недостатках проходили удачно. От откровенного разговора уклонились Суслов и главный литовский коммунист Снечкус, а первый секретарь Лениградского обкома Толстиков начал в ответ убеждать коллегу, что «Хрущев – молоток!».

Бурную деятельность по обработке членов ЦК развил еще один активный заговорщик – заместитель Председателя Президиума Верховного Совета СССР Игнатов. Об этой любопытной фигуре стоит рассказать поподробнее.

При Сталине Игнатов, будучи всего лишь министром заготовок СССР, вошел в состав Центрального Комитета партии, стал секретарем ЦК и был избран кандидатом в члены Президиума. После смерти «вождя всех времен и народов» Николая Григорьевича направили на партработу в Ленинград, а затем в качестве первого секретаря обкома в Воронеж. По словам соратников, он активно стремился расширить свои полномочия. «Между прочим, я, – вспоминал Микоян, – сначала к Игнатову хорошо относился: выходец из рабочих, ловкий и активный в работе. Но он оказался неисправимым интриганом с непомерными амбициями»[137]137
  Микоян А. И. Так было. Размышления о минувшем. М. 2014. С. 657.


[Закрыть]. В 1957 году Игнатов поддержал Хрущева в борьбе со «старой сталинской гвардией»: он был в числе членов ЦК, прервавших заседание Президиума и потребовавших созвать пленум. Награда не заставила себя ждать – Игнатов не только стал секретарем ЦК, но и был включен в состав Президиума.

Микоян упоминал в своих мемуарах, как на пути к власти Игнатов столкнулся с Козловым. Игнатов, по словам Микояна, хотел, чтобы Хрущев играл роль, сходную с положением английской королевы. И он, и Козлов рассуждали одинаково: «Пусть он ездит по всему миру, а мы будем управлять»[138]138
  Там же. С. 656.


[Закрыть]. В борьбе за влияние на первого секретаря победил Козлов. Игнатова переместили на малозначимый пост Председателя Верховного Совета РСФСР. На XXII съезде партии Хрущев по совету Козлова решил не включать Игнатова в Президиум ЦК.

Игнатов, обиженный на Хрущева, стремился вернуть утраченные позиции. По этой причине он поддержал Брежнева с Подгорным и активно обрабатывал членов ЦК, прежде всего секретарей обкомов.

Летом 1964 года активизировались также секретари республиканских партийных организаций, вовлеченные в заговор против Хрущева. Они привлекали сторонников из числа своих подчиненных, входивших в состав ЦК. Исследователи и мемуаристы перечисляют, прежде всего, первых секретарей ЦК Компартий Армении, Грузии и Узбекистана – Заробяна, Мжаванадзе и Рашидова.

Однако одна из ключевых ролей принадлежала здесь главе украинских коммунистов, поскольку многих из вновь «завербованных» волновало, «какую позицию занимает Украина». Шелест вспоминал: Брежнев и Подгорный настоятельно требовали от него переговорить с Председателем Президиума Верховного Совета Украины Демьяном Коротченко и проинформировать их о результатах. После обстоятельного разговора Коротченко согласился примкнуть к противникам Хрущева. «Передай, что я с вами, – заявил он, – и если нужно, могу по этому вопросу выступить где угодно»[139]139
  ШелестП. Е.…Да не судимы будете. Дневниковые записи, воспоминания члена Политбюро ЦК КПСС. М. 1995. С. 217.


[Закрыть].

Известно, что о результатах своей деятельности Шелест докладывал Подгорному и Брежневу. Игнатов выходил на Подгорного и, вероятно, на Брежнева, поскольку тот, как вы помните, сводил результаты в список членов ЦК. Сам Брежнев с секретарями в республиках и областях не встречался (в его активе имелась лишь неудачная встреча с секретарем ЦК Украинской компартии Ольгой Иващенко). Помимо членов Политбюро он регулярно контактировал только с Егорычевым. Игнатов, видимо, общался по «делу» с Семичастным и Шелепиным («Хорошие ребята, дали дачу», – говорил он своему бывшему охраннику Галюкову).

Согласно записям Шелеста, хранящимся в бывшем Центральном партархиве, в июле или августе он предложил Брежневу и Подгорному следующий план действий: пригласить Хрущева на Пленум ЦК Украинской компартии и там подвергнуть острой критике за неправильные методы руководства[140]140
  См.: РГАСПИ. Ф. 666. Оп. 1. Д. 19. Тетрадь I. Л. 22 об-26 об.


[Закрыть]. План этот, однако, одобрения не получил.

Тем временем 4 августа Хрущев направился в поездку по сельскохозяйственным регионам страны. В поездке, продолжавшейся до 18 августа, его сопровождали кандидат в члены Президиума Ефремов и секретарь ЦК Поляков. «Правда» ежедневно публиковала подробные отчеты о поездке, включая беседы Хрущева с руководителями регионов, выступления перед сельскими тружениками и т. п. Газеты пестрели заголовками: «Товарищ Хрущев у хлеборобов Саратовской области», «Полнее использовать богатства Поволжья! Встречи Н. С. Хрущева с сельскими тружениками Волгоградской области», «От каждого руководителя и специалиста требуется глубокое знание производства конкретной отрасли хозяйства. Беседа Н. С. Хрущева с руководителями и специалистами колхоза «Россия» Котельниковского производственного управления Волгоградской области» и т. д. За две недели первый секретарь посетил Саратовскую, Волгоградскую, Ростовскую области, Краснодарский и Ставропольский края, Северо-Осетинскую, Татарскую и Башкирскую АССР, Кустанайскую и Целиноградскую области Казахстана, Киргизскую ССР.

Поездка Хрущева освещалась не только в отечественной, но и в зарубежной печати. «Правда» перепечатала выдержки из материала таблоида «Санди таймс» о встрече Хрущева с английским медиамагнатом лордом Томсоном, которого первый секретарь пригласил с собой на целину. Из этого материала советские читатели узнали то, что обычно им не сообщалось. «Поезд господина Хрущева из десяти вагонов (который используется для обычных рейсов, когда он в нем не нуждается) хорошо обставлен… – сообщал британский корреспондент. – Хрущев загорел и выглядит исключительно крепким. Во время обеда в одном из совхозов Хрущеву поднесли голову барана, которую он сам разрезал. Он передал ухо барана руководителю местной партийной организации, “чтобы он мог лучше прислушиваться к нуждам народа”, а глаз отдал директору совхоза, “чтобы он мог видеть, где урожай хороший, а где плохой”. Сорок рабочих. нисколько не были перепуганы присутствием Хрущева. Они разговаривали с ним запросто, но с уважением. У него прекрасная память на имена местных деятелей, и через несколько минут он стал как бы членом их семьи, чокаясь бокалами со всеми присутствующими. В конце обеда он даже вызвал повариху из кухни, чтобы провозгласить тост за ее здоровье»[141]141
  Правда. 1964. 17 августа.


[Закрыть].

Вернувшись, первый секретарь собрал членов Политбюро, чтобы обсудить вопросы, возникшие в поездке по зерновым районам. И как вы помните, сцепился на заседании с Полянским: «Товарищ Шелепин – Госконтроль. Вы возьмите справку и суньте в нос члену Президиума, о чем он говорит».

Столь же эмоционально Хрущев общался и с другими своими соратниками – не упускал случая, чтобы устроить очередной разнос. О весьма характерном эпизоде августа 64-го поведал Егорычев. «Воскресенье. Мы отдыхали в Ильинском, там у нас дачный поселок был. Звонят мне из 9-ки и говорят: “Николай Григорьевич, к Вам сейчас Хрущев приедет на катере”. Ну мы скорей пошли встречать. Смотрю, Промыслов загорает там, на Москве-реке, без штанов. Говорю: “Давай, одевай (в источнике так! – Авт.) штаны”. Он побежал на дачу. В это время подъезжает Хрущев. Там столик у нас был на берегу. Мрачный он какой-то такой, посидел, помолчал, потом говорит: “Вот я хочу Вас спросить: сколько квартир Вы строите?” Промыслов говорит: “Никита Сергеевич, в этом году у нас будет сдано 110 тысяч квартир, план”. – “Вот-вот. Из какого материала Вы толчки строите в туалетах?” Промыслов говорит: “Ну, из дерева выпускаем”. – “Вот, я так и знал. Вы расточители! Сколько древесины тратите на это дело?! Я вот что скажу: надо толчки изготавливать из пластмассы. Вот я недавно был в Венгрии. В особняке жил. Садишься на такой толчок, и тебе не холодно. Вот ты поезжай, посмотри и давай внедряй в Москве”. Мы думаем, что дальше будет. “Ну, я поехал”, – говорит. Сел в катер и уехал»[142]142
  Хрущевские времена. [Беседа Н. А. Барсукова с Н. Г. Егорычевым] // Неизвестная Россия. ХХ век. Кн. 1. М. 1991. С. 299–300.


[Закрыть]. Хрущевскую привычку «вправлять мозги» при обнаружении каких-либо недостатков подтверждал член Президиума ЦК Ефремов.

Сукарно и Н. С. Хрущев угощаются папиросами

На совещании в ЦК 18 сентября Хрущев резко пререкался с Вороновым: «Спорным является вопрос, какое направление должно быть взято в крупном рогатом скоте – молочно-животноводческое или раздельно – молочное и мясное. Я склоняюсь к тому, что в основном надо взять курс на молочно-животноводческое. А вот тов. Воронов стоит на позиции: молочное отдельно, а мясное отдельно…

Вы верите в экономические расчеты?

ВОРОНОВ. Верю. Если бы я знал, что сегодня будет спор, я бы принес расчеты.

ХРУЩЕВ. Спор будет до последнего издыхания»[143]143
  Никита Хрущев. 1964. Стенограммы пленумов ЦК КПСС и другие документы. С. 132.


[Закрыть].

Ф. М. Бурлацкий, бывший в то время ответственным работником одного из отделов ЦК КПСС, близко наблюдал первого секретаря в сентябрьские дни шестьдесят четвертого года. Вот как он описывал поведение Хрущева и его встречу с главными заговорщиками. «.На его лице не было и тени сомнения в прочности своего положения. Напротив, по всему было видно, что уверен в себе как никогда: все противники удалены из состава Президиума ЦК, остались почти исключительно выдвиженцы самого Хрущева. Его слово было законом, он чувствовал себя всевластным. То было кульминацией его жизни. Апофеоз власти и апофеоз ослепления.

Проводы из Праги[144]144
  Визит в Чехословакию проходил с 27 августа по 5 сентября 1964 г.


[Закрыть] и встреча в Москве были торжественными. Брежнев первым бросился в объятия Никиты Сергеевича, поцеловал его, ласково обнимал за плечи. Затем подошел Подгорный с радостной улыбкой на тупом лице, затем с двусмысленным оскалом Суслов, который тоже долго жал руку Хрущеву.

Страница журнала регистрации лиц, принятых Председателем Совета Министров СССР Н. С. Хрущевым

За ним – с каменным лицом Шелепин. Все участники заговора были в сборе. И в духе лучших византийских традиций они расточали елей человеку, которому уже подготовили удар ножом в спину»[145]145
  Бурлацкий Ф.М. Никита Хрущев. М. 2003. С. 257–258.


[Закрыть].

Что касается Брежнева, то он, сосредоточившись по велению первого секретаря на работе в ЦК, в конце августа – начале октября по большей части находился, как и Хрущев, в разъездах. В 2О-х числах августа сопровождал гроб с телом Пальмиро Тольятти из Крыма в Рим, где присутствовал на похоронах лидера итальянских коммунистов[146]146
  Там Брежнева проинформировали о намерении руководства ИКП опубликовать «Памятную записку», которую генсек итальянских коммунистов написал за несколько дней до скоропостижной смерти в пионерлагере «Артек». Ее Тольятти готовил для предполагаемой встречи с Хрущевым. В записке отсутствовали ритуальные восхваления Советского Союза и руководителей КПСС, а содержались критические замечания (о недопустимости попыток «торжественного отлучения» китайцев от мирового коммунистического движения, о пагубной тенденции замалчивания кризисов и проблем внутри социалистических стран и в коммунистических партиях Запада, о неразрешенности проблемы происхождения культа личности Сталина и другие). Брежнев довел полученную информацию до Суслова. Через несколько дней после опубликования «Памятной записки» в газете «Унита» и журнале «Ринашита» она по распоряжению Суслова была перепечатана без каких-либо комментариев в номере «Правды» за 10 сентября. Фактически обнародование записки Тольятти стало одним из первых открытых шагов против Хрущева.


[Закрыть]. С 7 по 12 сентября по решению Президиума ЦК КПСС Леонид Ильич во главе партийно-правительственной делегации пребывал в Софии. Там праздновали 20-ю годовщину социалистической революции в Болгарии. Заметим, что в состав делегации входил замминистра обороны Бирюзов, по некоторым источникам также посвященный в планы заговорщиков.

На обратном пути Брежнев остановился в Киеве, где встречался с Шелестом. Последний был обеспокоен тем, что в «дело» посвящено слишком много людей и промедление чревато большими неприятностями. «Я ему твердо сказал, – вспоминал Петр Ефимович, – что надо отступить от затеянного, спустить на тормозах или же смелее двигать “дело”, нечего держать людей в подвешенном состоянии. Мне показалось, что на такую постановку вопроса Брежнев реагировал болезненно… На прощание Брежнев мне сказал: “Ты, Петро, не беспокойся. Мы принимаем все меры, но как подойти к решению этого “дела”, еще не знаем, дополнительно будем советоваться”»[147]147
  ШелестП.Е.…Да не судимы будете. Дневники и воспоминания члена Политбюро ЦК КПСС. М. 2016. С. 224.
  ¹ Лаврентий Берия. 1953. Стенограмма июльского Пленума ЦК КПСС и другие документы. Под ред. акад. А. Н. Яковлева; сост. В. Наумов, Ю. Сигачев. М. 1999. С. 57–58.


[Закрыть]. Как видим, свидетельство Шелеста расходится с утверждениями Егорычева о том, что подготовка пленума началась уже в июне 64-го. Дело, видимо, в том, что в июне начала подготовку к пленуму группа Шелепина. Брежнев же, судя по этой беседе, все еще колебался.

Надо сказать, что разговоры о необходимости смещения Хрущева падали на благодатную почву. И готовил ее во многом сам лидер. Многие представители различных слоев номенклатуры были не согласны ни с его политикой, ни с его методами. С 63-го года по предложению Хрущева осуществился переход к производственному принципу построения партийных органов. В областях стало по два обкома партии: промышленный и сельскохозяйственный, а соответственно и два облисполкома. Секретари обкомов обнаружили, что их всевластие в подчиненных им регионах заканчивается. Снова их права делегируются центру.

Мало того, Хрущев, против воли подготавливая почву для своего смещения, и методику заговора «преподавал». Любил, любил Никита Сергеевич порассказать своему окружению, как Берию «сковырнул». К сожалению, рассказы эти остались не застенографированы, в архиве Политбюро сохранилась лишь неправленая стенограмма июльского (1953 г.) Пленума ЦК КПСС. Процитируем хрущевские слова: «Он считал, что МВД у него, все у него и если даже захотят, то и арестовать его по своему слабому характеру неспособны будут, а если даже и захотят, то каким образом, кто арестовывать будет? Обратятся к Кобулову арестовать Берия, а мы их арестуем вместе с Кобуловым, он был убежден в этом. Но когда мы увидели, что дело имеем с провокатором и разобщение, которое он считал, обеспечивает ему успех в его провокационных действиях, это разобщение сразу пало. Когда мы переговаривались друг с другом – слушай, тебе нравится этот человек, – тогда некоторые удивленно смотрели и думали: а что он этот вопрос задает, с какой целью? (Смех.)

Тогда мы продолжали и говорим – слушай, что ты смотришь так, ведь это провокатор, ты посмотри и сам увидишь, что это провокатор, что это негодяй. И после этого люди говорили – пожалуй, правильная постановка вопроса, принципиальная. Когда мы друг с другом сговорились, оказалось, что мы все одного мнения. Тогда уже мы организовали заседание. Мы организовали заседание Совета Министров, а членов ЦК, которые не входят в Президиум Совета Министров, пригласили на это заседание, а потом повернули заседание Президиума и там все выложили, прямо в лоб ему сказали – ты провокатор, не коммунист и не был коммунистом, терпеть дальше этого не будем. И вот вы бы посмотрели на этого героя, который носился, как он обмяк сразу, а может быть, даже и больше (смех), а каким героем выглядел.

Товарищи, мы это делали и глубоко были убеждены, что Центральный Комитет правильно поймет нас и одобрит наше решение. (Продолжительные аплодисменты.)»'

Недовольство номенклатуры было только частью растущего в стране социального напряжения. Протестные настроения зрели не только в армии и на флоте, подвергшихся сокращению. Недовольны были все слои населения. Творческая интеллигенция обсуждала экстравагантные выходки первого секретаря, гневно поучавшего их, как надо творить. Не скрываясь, ворчали рабочие и служащие, недовольные повышением цен и производственных норм, введенных одновременно со снижением расценок. Об урезанных Хрущевым подворьях горько сетовали сельчане. Жители маленьких городков и поселков были не в восторге от запрета держать скот. Все наперебой рассказывали друг другу анекдоты о Хрущеве совсем без оглядки на КГБ. По слухам, и сам первый секретарь коллекционировал эти байки.

Далеко идущие планы единоличного лидера подталкивали его противников к решительным действиям. 17 сентября состоялось очередное заседание Президиума ЦК КПСС. Чем же встревожил соратников первый секретарь? Реконструировать его планы мы можем с помощью двух архивных источников. Они независимы друг от друга и потому весьма ценны для науки.

Согласно записи заведующего общим отделом ЦК Малина, Хрущев между прочим заявил: «Подумать, когда созывать съезд – конец 1965 г. – начало 1966. Подбор людей теперь уже наметить. О Президиуме. Довольно много людей с двухмесячным отпуском. Три этажа в руководстве – молодых, средних и старших»[148]148
  Президиум ЦК КПСС. 1954–1964. Черновые протокольные записи заседаний. Стенограммы. Постановления. В 3-х т. Т. 1. Черновые протокольные записи заседаний. Стенограммы. Гл. ред. А. А. Фурсенко. Сост.: В. Ю. Афиани, З. К. Водопьянова, А. М. Орехов, А. Л. Панина, М. Ю. Прозуменщиков, А. С. Стыкалин. М. 2003. С. 858.


[Закрыть]. Данная запись Малина зафиксировала критику Хрущевым действующего состава Президиума и его известное предложение о необходимости введения в верхнем эшелоне власти ротации кадров.

Второй источник – рабочие записи Брежнева, также присутствовавшего на заседании Президиума ЦК. Он передал сказанное Хрущевым подробнее Малина. Под датой 17 сентября в записи Брежнева читаем: «Подумать когда собирать съезд в 1965–1966 год.

Состав членов ЦК – (будущий)

потихоньку подработать

некоторые выросли

некоторые постарели

я говорю о президиуме

у нас немало появилось отпускников с 2 месяцев

это не украшение

я сам устаю

через 2 часа

надо – подумать

иметь три этажа

может быть создать

по типу военных

группы освобожд. от

труда (инспекторы)

молодое поколение» [149]149
  Брежнев Л. И. Рабочие и дневниковые записи: в 3 т. Т. 3: Леонид Брежнев. Рабочие и дневниковые записи. 1944–1964 / сост. А. С. Степанов, А. В. Коротков, при участии С. А. Мельчина и др. М. 2016. С. 442.


[Закрыть].

Запись выполнена на листах отрывного перекидного блокнота. Брежнев озаботился тем, чтобы она не затерялась. Об этом свидетельствует резолюция, сделанная красным карандашом на первом листе: «т. Цуканову. Иметь у себя. Л. И. Брежнев».

Как можно видеть, в обоих источниках зафиксированы хрущевские задумки по омоложению составов Политбюро и ЦК. Вряд ли представителей старшего поколения членов Политбюро прельщала перспектива оказаться в составе очередной безвластной «райской группы»[150]150
  Именно так окрестили в народе группу генеральных инспекторов Министерства обороны СССР. Она была создана в 1958 году на основании постановления Совета Министров «в целях использования в Вооруженных силах накопленных знаний и опыта маршалов, адмиралов, генералов армии, генерал-полковников и некоторых генерал-лейтенантов и вице-адмиралов, достигших такого возраста, когда они по состоянию здоровья и перспективам их дальнейшего использования не могут продолжать работу с полной нагрузкой…».


[Закрыть]. Таким образом, можно не сомневаться: планы первого секретаря активизировали переход заговора против него в решающую стадию.

Прибавили аргументов для последовавшей в октябре критики Хрущева и его новации в народнохозяйственном планировании. Утро субботы 26 сентября. Кремлевский кабинет Председателя Совета Министров СССР. В 9.50 к нему явился курировавший вопросы промышленности секретарь ЦК Рудаков. Здесь же хрущевские помощники Трояновский и Лебедев. В 10.30 к ним присоединились Устинов, Горегляд и Косыгин. Хрущев собрал их для подготовки к выступлению на расширенном совещании по обсуждению проекта плана развития народного хозяйства СССР. Хрущев опять заспорил с Косыгиным о сроках народнохозяйственных планов, пытаясь доказать необходимость принятия 8-летки и 7-летки вместо традиционных пятилеток. В который раз он возвращается к этому вопросу. Его беспокойство понятно. По настоянию первого секретаря в «Программу КПСС» включен пункт о построении коммунизма в СССР к 1980 году. До срока остается 15 лет, и он предлагает поделить планы на две неравные части. В числе прочих аргументов Хрущев ссылается на возможность затушевать ошибки в планировании: «Я все-таки считаю, что и по политическим соображениям лучше брать восьмилетку, потому что когда вы возьмете десятилетку, тогда скорее выявятся некоторые, если можно так сказать, наши просчеты…»[151]151
  Никита Хрущев. 1964. Стенограммы пленумов ЦК КПСС и другие документы / сост. А. Н. Артизов, В. П. Наумов, М. Ю. Прозуменщиков, Ю. В. Сигачев, Н. Г. Томилина, И. Н. Шевчук. М. 2007. С. 143.


[Закрыть]

Начавшееся вслед за тем в 11 часов совещание проходило в уже знакомом вам Свердловском зале. С вступительным словом выступил Хрущев, с основным докладом – Горегляд. Помимо членов Политбюро в нем участвовали четыре сотни партийных и хозяйственных работников. По указанию Хрущева совещание было оформлено как совместное заседание Президиума ЦК КПСС и Совета Министров СССР по обсуждению проекта основных направлений развития народного хозяйства СССР на 1966–1970 гг.

В те же дни, 25 или 26 сентября, по свидетельству Шелеста, на даче у Подгорного состоялось совещание заговорщиков: Брежнев, Подгорный, Шелепин, Полянский, Шелест, Мжаванадзе и «еще кто-то». Обсуждают сценарии переворота. В рукописном варианте воспоминаний Шелеста читаем: «Был один из вариантов в поезде где-то по дороге произвести арест Н. С. Хрущева. Но тут сдерживало два обстоятельства. При этой операции могут произойти жертвы – охрана при поездке была усиленной, если ее не подготовить, окажет сопротивление. А как подготовишь, ведь охраняют его люди, которые несут службу. К тому же часто лично преданы. В случае производства ареста как и чем его оправдать, мотивировать?.. Это уже измена, переворот. А последствия – ответственность…

Вынашивался другой вариант – подготовить документ, обсудить его на Президиуме ЦК КПСС, вынести на Пленум ЦК и там решить вопрос об освобождении Н. С. Хрущева от должности Первого Секретаря ЦК КПСС». После долгой дискуссии пришли к выводу: “…надо решать вопрос политическим способом. демократическим путем”»[152]152
  РГАСПИ. Ф. 666. Оп. 1. Д. 19. Тетрадь I. Л. 43об-44об.


[Закрыть].

Весьма примечательна следующая особенность происходивших тогда событий. Несмотря на то что масштабы заговора расширялись, в него вовлекались все новые люди, никто из посвященных в «дело» партийных и государственных деятелей не переметнулся на сторону Хрущева.

Да, утечки были, но на, так сказать, низовом уровне. Информация, передававшаяся первому секретарю в ЦК через его помощника Шуйского, по свидетельству Сергея Никитича, ссылавшегося на начальника хрущевской охраны полковника Литовченко, не доходила до адресата. Не имел последствий и звонок неизвестной женщины, сообщившей дочери Хрущева о том, что ей известна квартира, где заговорщики обсуждают планы устранения ее отца. Рада Никитична, посчитав сведения не серьезными, от встречи уклонилась. Еще об одной попытке упоминает в мемуарах Сергей Никитич: дескать, сестру пытался предупредить бывший управляющий делами ЦК Пивоваров, но и ему она не поверила[153]153
  См.: Хрущев С. Н. Пенсионер союзного значения. М. 1991. С. 88.
  Чекист Пивоваров в годы войны служил в хрущевской охране, а затем, после окончания юридического вуза, стал секретарем главного украинского коммуниста. В дальнейшем не без помощи Хрущева он продвигался по карьерной лестнице, но в 60-е годы в результате конфликта с Сусловым и Козловым был снят с должности управляющего с диагнозом «шизофрения». После «падения» Козлова ему удалось вернуться к работе и стать заместителем начальника Главмосстроя, но в большой политике никакого участия он не принимал.


[Закрыть].

Заговорщики, правда, со своей стороны, принимали меры. Шелест упоминал, что Подгорный, рассказывая ему о том, что многие члены и кандидаты Президиума ЦК занимают не твердую, а довольно шаткую и опасную позицию, сообщил: «.кое-кого даже пришлось предупредить об “ответственности” за возможные последствия, разглашения или выдачу сведений по “делу”»[154]154
  Шелест П. Е..Да не судимы будете. Дневниковые записи и воспоминания члена Политбюро ЦК КПСС. М. 2016. С. 228.


[Закрыть].

Большинство исследователей и мемуаристов считают, что наиболее опасной для судьбы заговора была информация, сообщенная бывшим начальником охраны Игнатова Галюковым. Тот позвонил первому секретарю домой по «вертушке», но Хрущев был в отъезде (поездка на полигон Тюра-Там и космодром Байконур 23 и 24 сентября). Об этом звонке и последовавшей за ним встрече подробно рассказал в мемуарах Сергей Никитич. Галюков-де поведал ему о том, что против Никиты Сергеевича готовится заговор. В него вовлечен широкий круг людей, включая Семичастного, Шелепина, Подгорного и других высокопоставленных лиц.

Днем откровений для Никиты Сергеевича стало воскресенье 27 сентября. Сын пересказал ему все услышанное от Галюкова. Заметьте, что не сразу после возвращения отца из поездки, а лишь воскресным утром[155]155
  См.: Хрущев С.Н. Пенсионер союзного значения. М. 1991. С. 108.


[Закрыть]. В первой книге воспоминаний Сергея Никитича содержится подробный пересказ сообщенного Галюковым. В других книгах, вышедших позже, откровения игнатовского конфидента отсутствуют[156]156
  См.: Хрущев С. Н. Никита Хрущев. Кризисы и ракеты. М. 1994. Его же. Рождение сверхдержавы. М. 2000 и более поздние издания.


[Закрыть].

Семичастный в книге воспоминаний следующим образом прокомментировал мотивы поступка Галюкова. «Подготовка к отзыву Хрущева не оставалась тайной. Согласно позднейшему свидетельству сына Хрущева Сергея источником разглашения задуманного смещения первого секретаря стал бывший работник КГБ Галюков… Игнатов, как мне кажется, старался на обоих фронтах обеспечить себе “задние ворота”, чтобы иметь возможность в случае успеха или провала замыслов против Хрущева снова вернуться в Политбюро. С одной стороны, вел переговоры с Брежневым, а с другой – передал через своего охранника предостерегающий сигнал Сергею Хрущеву, а через него – и его отцу, Никите Сергеевичу»[157]157
  Семичастный В. Беспокойное сердце. М. 2002. С. 354–355.


[Закрыть]. В этом контексте весьма неубедительно звучит ссылка на «позднейшее свидетельство сына Хрущева»: как упоминается в других источниках, председателю КГБ сразу стало известно об этой встрече. Тем более что далее следуют такие рассуждения автора: «Для нас с Шелепиным один вопрос сменялся другим. Что предпримет Хрущев, если к нему просочится новая информация и снимет все его сомнения?..

Нерешительность Брежнева становилась опасной.

Поэтому при следующей встрече с ним я уже давил на него:

– Неопределенность решения грозит мне и всем вам большой опасностью.

И я произнес слова, которые наконец-то подтолкнули Брежнева к решительным действиям.

– Помните, – сказал я, – если Хрущев узнает правду, то прежде всего он отдаст приказ мне, чтобы я, в соответствии со своими служебными обязанностями, арестовал вас как члена “антипартийной группы”. И я, Леонид Ильич, буду вынужден это сделать»[158]158
  Там же. С. 355–356.
  В одном из многочисленных интервью Семичастный намекал на то, что утечка информации через Галюкова была необходима для активизации Брежнева. На эту версию работает также дальнейшая трудовая биография самого Галюкова.


[Закрыть].