Текст книги "В октябре шестьдесят четвертого. Смещение Хрущева"

Сам Арбатов, однако, этого мнения не разделяет: «Человек этот был, несомненно, более интеллигентный и образованный, опытный хозяйственник, в какой-то мере открытый для некоторых новых экономических идей. Но в политических вопросах, увы, консерватор – начиная с его отношения к Сталину.

Косыгин, в этом у меня сомнений нет, конечно же не был сторонником репрессий, деспотизма, беззаконий. Например, во время первой моей продолжительной личной беседы с ним на прогулке в Кисловодске в декабре 1968 года (он отдыхал не на спецдаче, а в санатории и общался с другими отдыхающими), когда я завел речь о том, как пострадал от сталинских кровопусканий корпус командиров производства, он эту тему охотно поддержал, начал тепло вспоминать своих безвинно пострадавших коллег. Но как политический деятель Алексей Николаевич все же был продуктом авторитарной политической системы. И верил в нее, возможно, просто потому, что не представлял себе никакой другой. А кроме того, у него было, насколько я знаю, даже какое-то лично теплое отношение к Сталину, преданность ему. В конце концов, именно тот заметил и выдвинул его, и Косыгин лично от “великого вождя” не видел ничего плохого».

Арбатов приводит любопытную подробность: не последнюю роль в отношении Косыгина к Сталину играли сентиментальные воспоминания Алексея Николаевича о путешествии с вождем. Будучи в Крыму, Иосиф Виссарионович пригласил отдыхавших там же Косыгина с супругой отправиться с ним на Кавказ. Как известно, Сталин при желании мог быть необычайно любезен и заботлив, так что путешествие с ним, да еще и на борту военного крейсера, произвело на чету Косыгиных неизгладимое впечатление. «На победу в соперничестве с Брежневым Косыгин, конечно, едва ли мог претендовать – за ним не было силы партийного аппарата… – заключает Арбатов. – Да и по складу своему он, скорее всего, не был “первым человеком”, даже в те предельно бедные сильными руководителями годы. Я его в данном случае не сравниваю в интеллектуальном или деловом плане с Брежневым – тут Косыгин его превосходил; но не будь Брежнева, Первым секретарем ЦК стал бы, скорее всего, кто-то третий, а не Косыгин»[77]77
  Арбатов Г. А. Человек Системы. Наблюдения и размышления очевидца ее распада. М. 2002. С. 185–186.


[Закрыть].

Косыгин был готов поддержать снятие Хрущева и потому, что отношения между ними к 1964 году обострились. Это нашло отражение в документах. Откроем неправленую стенограмму заседания Президиума ЦК КПСС от 19 августа 1964 года. Обсуждаются итоги поездки первого секретаря по сельскохозяйственным регионам страны. Хрущев возмущается тормозящими механизацию старыми, рассчитанными на ручную уборку хлопка ГОСТами, считает, что их пересмотр саботирует его заместитель: «Нет здесь Косыгина. Но тут Косыгиным пахнет. Он знает цену длинного тонковолокнистого хлопка, он знает производство текстиля, и на него текстильщики жмут. Это только власть имущие могут иметь в таком состоянии хлопковое производство. Пока этого нет, если вы со мной согласны, давайте сделаем», – и резюмирует: «Нити тянутся к Косыгину. У него старые взгляды»[78]78
  Президиум ЦК КПСС. 1954–1964. Черновые протокольные записи заседаний. Стенограммы. Постановления: в 3 т. Т. 1. Черновые протокольные записи заседаний. Стенограммы / гл. ред. А. А. Фурсенко. Сост.: В. Ю. Афиани, З. К. Водопьянова, А. М. Орехов, А. Л. Панина, М. Ю. Прозуменщиков, А. С. Стыкалин. М. 2003. С. 847.


[Закрыть].

Н.С. Хрущев и Ф. Кастро после подписания советско-кубинского заявления в окружении членов Президиума ЦК КПСС. 1963 г.

Против фамилии Микояна в списке Брежнева на первых порах наверняка стоял минус. Этот старейший член Политбюро, бывший соратник Сталина не только всегда поддерживал Хрущева, но и дружил с ним. Он решительным образом повел себя в борьбе с группой Молотова – Маленкова в 1957 году, полностью поддерживал хрущевский курс разоблачения сталинизма. В июле 1964 года Микоян согласился с предложением Хрущева сменить Брежнева на посту Председателя Президиума Верховного Совета СССР.

Брежнев болезненно пережил эту замену. На Пленуме ЦК, где обсуждался вопрос, Хрущев с нарочитым пренебрежением к Брежневу прокомментировал прозвучавшие аплодисменты участников пленума в связи с его снятием с поста Председателя Президиума Верховного Совета СССР: «Это рады, чтобы Вас освободить. Нельзя же назначить, не освободивши. Это обрадовались люди, что Вас освободили… Я думаю, что это будет хорошо, потому что сейчас значение Президиума Верховного Совета надо поднимать и придавать ему еще большее значение». В развязной манере первый секретарь ЦК объяснил пленуму причины предложенной кадровой перестановки. «Нам сейчас не завинчивать гайки надо, а надо показать силу социалистической демократии, – заявил Хрущев. – .Раз демократия, то и руководство может быть подвергнуто критике. И это надо понимать. Без критики нет демократии. Мы демократические методы[79]79
  Так в стенограмме. Хрущев имел в виду антидемократические методы.
  Поистине, как в известном анекдоте, оговорка по Фрейду – муж, обращаясь к жене, вместо слов: «Милая, намажь мне бутерброд», выпаливает: «Ты мне всю жизнь поломала».


[Закрыть] побороли со всеми трудностями и разбили врагов, оппозицию, имели монолитность в народе, который поддерживал нашу партию, а сейчас, я так понимаю, не все мы единого мнения, сейчас у нас по нарастающей развивается этот процесс. Поэтому, чтобы было более демократично – надо устранить препятствия: освободить одного и выдвинуть другого.

Анастас доволен, доволен (смех). Правильно я сказал?

БРЕЖНЕВ. Насчет Анастаса?

ХРУЩЕВ. Да. (Смех.)

Мы запишем о том, для чего мы делаем, чтобы т. Брежнев в ЦК работал, выполнял свои обязанности секретаря ЦК»[80]80
  Никита Хрущев. 1964. Стенограммы пленумов ЦК КПСС и другие документы / сост. А. Н. Артизов, В. П. Наумов, М. Ю. Прозуменщиков, Ю. В. Сигачев, Н. Г. Томилина, И. Н. Шевчук. М. 2007. С. 53.


[Закрыть].

Хрущев доверял Микояну безоговорочно, о чем свидетельствует его выступление на обеде в честь президента Индонезии Сукарно 29 сентября 1964 года. «А я хочу сам вести с вами переговоры, – откровенничал перед индонезийским гостем Хрущев. – Пока я с вами не переговорю, никуда я не уеду, ничего не сделаете. Поэтому завтра встреча, как вы сказали, у меня с вами будет. Хотите с товарищем Микояном – можно. Я тоже считаю это возможным, ему можно доверять, по моим данным» [81]81
  Там же. С. 151.


[Закрыть].

Но в политике, как известно, вечной дружбы не бывает. Придет время – и Микоян покинет Хрущева. Семичастный в этой связи в воспоминаниях сообщает следующее: «…стечением обстоятельств он [Микоян. – Авт.] был поставлен перед необходимостью принять окончательное решение, на чью сторону встать. То, что за слухами [о заговоре. – Авт.] действительно стоит правда, Микоян, исполняя поручение Хрущева, вскоре же узнал. Тут, однако, и от него потребовали [выделено нами. – Авт.], чтобы дал понять, на чью сторону он встанет»[82]82
  Семичастный В. Е. Беспокойное сердце. М. 2002. С. 355.


[Закрыть]. Об этом более подробно мы расскажем далее.

Следующий плюс в списке Брежнев поставил против фамилии Полянского – заместителя Председателя Совета Министров СССР. Он также был выдвиженцем Хрущева, стал членом Президиума ЦК в 1960 году, до этого успев поработать секретарем Крымского, Чкаловского (Оренбургского) обкомов и Краснодарского крайкома партии, председателем Совета Министров РСФСР. В ноябре 1964 года ему исполнилось 47 лет.

В условиях неурожая и нехватки продовольствия в стране судьба Полянского, курировавшего вопросы сельского хозяйства и производства товаров народного потребления, была незавидной. Хрущеву нужен был «стрелочник» – конкретный руководитель, виновный в провале его амбициозных планов. В неправленой стенограмме упоминавшегося выше заседания Президиума ЦК от 19 августа 1964 года зафиксирована острая полемика между Хрущевым и Полянским по вопросам оплаты труда сельскохозяйственных рабочих, стоимости продукции в колхозах и совхозах и пенсионного обеспечения трудящихся.

«ХРУЩЕВ. Товарищ Полянский, я с вами не согласен. Это несогласие складывается в какую-то линию.

Товарищ Шелепин – Госконтроль. Вы возьмите справку и суньте в нос члену Президиума, о чем он говорит. Я, прежде чем ехать, взял справку от ЦСУ и говорю это Вам. Вы извращаете. Вы неправы.

ПОЛЯНСКИЙ. Можно доказать. Не суйте в нос. Я человек.

ХРУЩЕВ. Я тоже человек.

ПОЛЯНСКИЙ. Как с Вами разговаривать? Если высказал свое мнение, сразу обострение. Может быть, отношение такое ко мне?

ХРУЩЕВ. Видимо так, я не отрицаю. По вопросу политики цен у меня складывается очень большое недоверие. Я на Вас положиться не могу».

Далее Хрущев продолжил высказывать претензии: «Товарищ Полянский, когда Вы сидите на этих делах и не видите, то Вы можете себе представить, какое у меня положение, как у Председателя Совета Министров. Я не доверяю. Это, может быть, субъективное дело. Пусть Президиум решает. Садитесь на мое место, я на ваше сяду.

ПОЛЯНСКИЙ. Не надо волноваться. Я знаю, когда преобразовывали часть колхозов в совхозы, были огромнейшие споры. < >

ХРУЩЕВ. Я остро этот вопрос поставил, товарищи. Вы знаете, что этим вопросом занимается Полянский. Я его считаю не совсем объективным. Мы очень остро говорили по пенсионным вопросам. Вы оказались правы или я?

ПОЛЯНСКИЙ. Почему любой из нас должен войти с предложением обязательно идеальным? Вы считаете, что любой человек все знает. Не так я внес, обменялись мнениями. Там подписали 5 членов Президиума помимо секретарей ЦК. Почему считать, что это товарищ Полянский?

ХРУЩЕВ. Вы его готовили.

ПОЛЯНСКИЙ. Я готовил. Почему Вы считаете, если недостатки допущены, это как штамп? Принимали участие и другие товарищи.

ХРУЩЕВ. Подписали 5 человек, я шестой подписываю. Я говорю: Вы у меня создали впечатление настороженности.

ПОЛЯНСКИЙ. Напрасно такое впечатление сложилось. Все мы хотим лучшего. По одному факту нельзя судить.

ХРУЩЕВ. Не по одному»[83]83
  Президиум ЦК КПСС. 1954–1964. Черновые протокольные записи заседаний. Стенограммы. Постановления: в 3 т. Т. 1: Черновые протокольные записи заседаний. Стенограммы / гл. ред. А. А. Фурсенко. Сост.: В. Ю. Афиани, З. К. Водопьянова, А. М. Орехов, А. Л. Панина, М. Ю. Прозуменщиков, А. С. Стыкалин. М. 2003. С. 838–840.


[Закрыть].

По алфавиту за Полянским в брежневском списке следующим стоял Суслов. Он, как и Косыгин, впервые был включен в состав высшего партийного органа еще Сталиным. Будучи секретарем ЦК по международным и идеологическим вопросам, Суслов примкнул к команде Хрущева, которого активно поддержал в борьбе со старейшими членами Политбюро из бывшего сталинского окружения. Сделано это было не по идейным, а по карьерным соображениям. Сам Суслов на роль лидера никогда не претендовал. По утверждению Арбатова, он просто не добивался первого места ни в партии, ни в стране. «Мне рассказывали, – вспоминал академик, – как Н. С. Хрущев в один прекрасный день предложил М. А. Суслову стать Председателем Президиума Верховного Совета СССР (в то время пост сугубо церемониальный). И тот пришел в полное смятение, говорил с членами Политбюро, убеждая их, что не может взять на себя такую ответственность (ее, личной ответственности, он, видимо, больше всего и боялся). Ему привычнее и удобнее была роль «серого кардинала», закулисного вершителя судеб»[84]84
  Арбатов Г. А. Человек Системы. Наблюдения и размышления очевидца ее распада. М. 2002. С. 187.


[Закрыть].

На охоте в Завидово. За Н. С. Хрущевым идут: 1 – Р. Я. Малиновский, 2 – С. Н. Хрущев,4 – А. А. Гречко, 5 – В. И. Чуйков и др. 1961 г.

Суслова не подтолкнула к заговорщикам даже публичная критика, которой подверг Хрущев его доклад на февральском (1964 года) Пленуме ЦК КПСС о борьбе КПСС за сплоченность международного коммунистического движения. Человек чрезвычайно осторожный, он примкнул к заговорщикам в последний момент, когда расстановка сил в Президиуме и Секретариате ЦК полностью определилась. Да и то интересовался: «А не вызовет ли это раскола в партии или даже гражданской войны?»[85]85
  Шелест П. Е.…Да не судимы будете. Дневниковые записи и воспоминания члена Политбюро ЦК КПСС. М. 2016. С. 229.


[Закрыть]

В этой связи примечательно свидетельство первого секретаря Московских областного и городского комитетов партии Егорычева, попытавшегося прощупать настроения Суслова и «завербовать» его во время совместной поездки на съезд Французской компартии летом 1964 года. По воспоминаниям Егорычева, Суслов уклонился от продолжения опасной беседы, сославшись на начавшийся дождь[86]86
  См.: Егорычев Н. Г. Солдат. Политик. Дипломат. Воспоминания об очень разном. М. 2017. URL: http://e-libra.ru/read/503290-soldat-politik-diplomat-vospominanyia-ob-ochen-raznom.html (дата обращения 19.10.2019).


[Закрыть]. Итак, примкнул он к противникам Хрущева в последний момент, но зато умело продемонстрировал собственную лояльность новой власти.

На охоте в Завидово. За Н. С. Хрущевым идут: Л. И. Брежнев, Н. А. Косыгин, Д. С. Полянский, А. П. Кириленко, С. Н. Хрущев и др. 1962 г.

У фамилии Шверника, замыкавшей список членов Президиума, Брежнев смело мог поставить плюс. Один из старейших членов ЦК партии занимал при Сталине почетную должность председателя Президиума Верховного Совета СССР. Хрущев понизил его до председателя сначала ВЦСПС, а затем Комитета партийного контроля, хотя и сохранил его в Политбюро. При этом к председателю КПК приставили специального заместителя – Сердюка, еще одного выдвиженца украинской парторганизации, долгие годы проработавшего бок о бок с Хрущевым. Вот что заявил Хрущев на одном из Пленумов ЦК: «Я думаю, не обидится тов. Шверник, что его возраст и здоровье такие, что надо там иметь такого председателя, как тов. Шверник, а чтобы работала эта комиссия, – надо иметь своего Сердюка (смех)»[87]87
  Реабилитация: как это было. Документы Президиума ЦК КПСС и другие материалы. Т. II: Февраль 1956 – начало 80-х годов / сост. Артизов А. Н., Сигачев Ю. В., Хлопов В. Г., Шевчук И. Н. М. 2003. С. 817.


[Закрыть].

Итак, Брежнева с Подгорным готово было поддержать большинство членов Президиума ЦК. Однако для смещения Хрущева с поста первого секретаря этого было недостаточно. Леонид Ильич прекрасно помнил ситуацию, сложившуюся в июне 1957 года. Тогда «простое арифметическое большинство» при голосовании не помогло: Хрущев, опираясь на кандидатов в члены Президиума и секретарей ЦК, сумел заблокировать решение о своем снятии. Это было хрущевское «ноу-хау». Для тогдашних членов Политбюро, взращенных при Сталине, неповиновение младших товарищей старшим было в диковинку. Недаром Сабуров, отстаивая на заседании Президиума мнение большинства, заявил секретарям ЦК буквально следующее: вот мы (члены Президиума. – Авт) решим, а вы руки по швам и выполняйте. Маленков же как-то сказал, что Политбюро и есть и ЦК, и правительство[88]88
  См.: Молотов, Маленков, Каганович. 1957. Стенограмма июньского Пленума ЦК КПСС и другие документы / под ред. акад. А. Н. Яковлева; сост. Н. Ковалева, А. Коротков, С. Мельчин, Ю. Сигачев, А. Степанов. М. 1998. С. 211–212, 394.


[Закрыть]. После победы прохрущевской группировки стало ясно, что для успешной борьбы за власть необходимо обеспечить сторонников и в других группах партийной номенклатуры, в первую очередь – среди кандидатов в члены Президиума и секретарей ЦК КПСС.

Открывал список кандидатов в члены Президиума ЦК Гришин. В сентябре 1964 года ему исполнилось 50 лет. Он несколько лет проработал под непосредственным руководством Хрущева в Московском обкоме партии. Как писал сам Виктор Васильевич, вторым секретарем обкома его избрали по предложению Никиты Сергеевича. С 1956 года Гришин возглавлял советские профсоюзы.

Когда и сколько его обрабатывал Брежнев, Гришин в мемуарах не уточнил, тем не менее в списке Леонида Ильича рядом с его фамилией наверняка красовался плюс. Уже после Брежнева с Гришиным о смещении Хрущева беседовал Демичев[89]89
  См.: Гришин В. В. От Хрущева до Горбачева. Политические портреты пяти генсеков и А. Н. Косыгина. Мемуары. М. 1996. С. 26.


[Закрыть] и был очень доволен его согласием на участие в «деле» (так посвященные называли заговор против Хрущева).

Следующий по алфавиту Ефремов был, как и Гришин, одним из самых молодых среди кандидатов в члены Президиума ЦК: в 1964 году ему исполнилось 52 года. У фамилии бывшего первого секретаря Курского и Горьковского обкомов партии, а ныне первого заместителя председателя Бюро ЦК КПСС по РСФСР (это бюро номинально возглавлял Хрущев) минус красовался до самого последнего дня заговора. По словам Ефремова, он не был вовлечен в «дело». В его интервью тем не менее имеется свидетельство о том, как Брежнев, Подгорный и Кириленко раздраженно отзывались о хрущевских причудах. «Действия Н. С. Хрущева во второй половине 1964 года отличались какой-то нервозностью, непредсказуемостью. На одном из заседаний Президиума ЦК КПСС, когда кто-то из членов Президиума попробовал возразить ему по поводу очередного его предложения, он вышел из себя, обрушился с недостойной бранью на человека. Это произвело на всех очень тяжелое впечатление.

Запомнилось мне также, как однажды на обеде в Кремле, куда Хрущев приглашал некоторых членов Президиума, присутствовали и два очень старых пенсионера из Донбасса. В течение нескольких часов Хрущев продержал всех собравшихся, ударившись в лирические воспоминания о своей жизни и работе среди шахтеров. Когда это закончилось и мы возвращались в ЦК из Кремля в одной машине с Брежневым, Подгорным и Кириленко, они раздраженно и неуважительно отзывались об этих “причудах” Хрущева, подчеркивая, что “старик впадает в детство”. Особенно нетерпимо был настроен Брежнев. Я относил это к тому, что он сильно обиделся на Хрущева, когда тот предложил назначить вместо Брежнева Председателем Президиума Верховного Совета СССР А. И. Микояна, имея в виду, чтобы Леонид Ильич сосредоточился на работе в ЦК КПСС. Я сам наблюдал, как болезненно воспринимал это Брежнев, когда на одном из приемов в Кремле ему стало известно о таком решении. Он ходил хмурым, ни с кем не разговаривал, делал резкие движения, бросал “черные” взгляды на Хрущева и Микояна…»[90]90
  Как снимали Хрущева. Беседа с участником тех событий // Диалог. 1993. № 7. С. 47–48.


[Закрыть]

В начале октября 1964 года Ефремов отправился в Туву вручать республике орден Ленина. «Поскольку шел самый разгар хлебозаготовок, – вспоминал Леонид Николаевич, – я сказал Брежневу и Подгорному, что постараюсь быстро выполнить поручение и вернуться в ЦК. Между тем они мне порекомендовали не торопиться, побыть подольше в Туве. Это не вязалось с тем, что говорили в ЦК о необходимости объехать побольше областей, чтобы заготовить в 1964 году хлеба в максимальном количестве»[91]91
  Там же. С. 48.


[Закрыть]. Заговорщики не доверяли Ефремову, считали, что он связан с Хрущевым, а потому не стремились посвящать его в свои планы. Он узнал о пленуме накануне его созыва, а о намерении сместить первого секретаря – буквально перед заседанием Президиума ЦК 13 октября.

Остальные кандидаты в члены Президиума ЦК представляли крупные республиканские партийные организации, поэтому их позиция была необычайно важна. Как ранее уже упоминалось, первый секретарь ЦК Компартии Украины Шелест в подготовке заговора сыграл активную роль. Об этом свидетельствуют его воспоминания, а также тот факт, что именно Шелест на первом «тронном» пленуме Брежнева – ноябрьском (1964 года) Пленуме ЦК, единственный из кандидатов, был переведен в члены Президиума ЦК. Так новый вождь партии оценил вклад Шелеста в свершившееся «дело».

Первые секретари ЦК Компартий Белоруссии, Грузии и Узбекистана Мазуров, Мжаванадзе и Рашидов заслугами Шелеста по «делу» не обладали, но они, несомненно, были в курсе заговора. Всех их беспокоило не только неудовлетворительное положение дел в стране, но и непредсказуемость кадровой политики партийного лидера. О возможности незаслуженной расправы напоминал пример Кунаева, по инициативе Хрущева снятого с должности руководителя казахстанской республиканской парторганизации в декабре 1962 года. На заседании Президиума 14 октября 1964 года Брежнев озвучил другие нереализованные кадровые предложения Хрущева – об отставках Мазурова и Мжаванадзе, а также первого секретаря Тульского сельского обкома партии Юнака[92]92
  Никита Хрущев. 1964. Стенограммы пленумов ЦК КПСС и другие документы / сост. А. Н. Артизов, В. П. Наумов, М. Ю. Прозуменщиков, Ю. В. Сигачев, Н. Г. Томилина, И. Н. Шевчук. М. 2007. С. 230.


[Закрыть]. Трудно представить, чтобы столь неопровержимые аргументы главный заговорщик заранее не использовал для вовлечения в «дело» влиятельных членов ЦК.

Что касается секретарей ЦК, то посвященными считают Андропова, Рудакова и Полякова. Первого из них Воронов называл активным заговорщиком: именно Андропов помогал Брежневу его обрабатывать. «…С нами ехал еще один секретарь ЦК КПСС – Ю. В. Андропов, – рассказывал Геннадий Иванович. – Он то и дело вынимал из папки какие-то бумажки и показывал их Брежневу. Тот их просматривал и возвращал со словами: “Хорошо, теперь он от нас никуда не денется”. У меня сложилось впечатление, что дело шло о каком-то компромате…»[93]93
  Воронов Г. «Ошибки с Брежневым мы себе не прощаем». Из беседы с Ю. В. Аксютиным // Л. И. Брежнев. Материалы к биографии. Сост. Аксютин Ю. В. М. 1991. С. 182.


[Закрыть]

Рудакова и Полякова упомянул в воспоминаниях Семичастный. Он сообщил, что с каждым членом Президиума ЦК предварительно беседовали Брежнев и Подгорный, а с каждым секретарем ЦК – Рудаков и Поляков.

С ролью Рудакова в описываемых событиях все ясно. Он в 1954–1962 годах занимал пост заведующего отделом тяжелой промышленности ЦК КПСС. По службе Рудаков тесно взаимодействовал с куратором военно-промышленного комплекса секретарем ЦК Брежневым. Вместе с ним в 1957 году он интриговал против Маленкова. Поэтому плюс у фамилии Рудакова в своем списке Брежнев мог ставить со спокойной совестью.

С Поляковым – более темная история. В 1962 году Хрущев назначил главного редактора газеты «Сельская жизнь» заведующим отделом сельского хозяйства и секретарем ЦК КПСС. В то же время, видимо, по заданию Хрущева Поляков снабжал его какой-то негативной информацией о членах Президиума и секретарях ЦК. Это задание было поставлено в вину Хрущеву в ходе его проработки на заседании Президиума ЦК 13 октября 1964 года. По выражению Шелепина, «т. Поляков гнусную роль играет»[94]94
  Никита Хрущев. 1964. Стенограммы пленумов ЦК КПСС и другие документы / сост. А. Н. Артизов, В. П. Наумов, М. Ю. Прозуменщиков, Ю. В. Сигачев, Н. Г. Томилина, И. Н. Шевчук. М. 2007. С. 219.


[Закрыть]. Если верить Семичастному и признать, что Поляков вел обработку секретарей ЦК, то работа на два фронта не спасла его от возмездия коллег. После снятия Хрущева победители отстранили Полякова от должности, отправив его в ссылку заместителем главного редактора «Экономической газеты».

В «деле», несомненно, участвовали еще два секретаря ЦК – Демичев и Шелепин. У Демичева были для этого те же основания, что и у его коллег. Хрущев неоднократно высказывал недовольство его работой на посту секретаря ЦК, заявлял, что не «молодой человек» руководит химической отраслью, а его «водят за нос» ученые. Заметим, что в 1964 году Демичеву исполнилось 46 лет.

По мнению Арбатова, видной фигурой в организации переворота был 46-летний Шелепин, сумевший собрать вокруг себя сплоченную команду выдвиженцев из комсомола. «.Шелепин не только сохранял прочные связи со множеством бывших комсомольских работников, занявших потом ответственные должности, но и способствовал их выдвижению и продвижению, в том числе в последние перед октябрьским Пленумом годы и месяцы, когда он курировал в качестве члена Политбюро и одного из секретарей ЦК КПСС подбор и расстановку кадров. А в качестве бывшего председателя КГБ он позаботился о том, чтобы и там иметь своих людей на руководящих постах, включая своего преемника В. Е. Семичастного. Не знаю, был ли Шелепин мозгом заговора (допускаю, что вместе с Подгорным был), но, уж во всяком случае, был его руками, его мускулами. Этими “мускулами” Александр Николаевич Шелепин (он получил в аппарате прозвище “железный Шурик”) мог стать, поскольку располагал полной поддержкой Семичастного и ряда других людей, возглавлявших КГБ, а также МВД (во главе него тоже стоял близкий к Шелепину человек – бывший ответственный комсомольский работник Тикунов)»[95]95
  Арбатов Г. А. Человек Системы. Наблюдения и размышления очевидца ее распада. М. 2002. С. 171–172.
  Следует иметь в виду, что упоминание о комсомольской работе (на ней Тикунов был с 1942 по 1951 год) не так важно для оценки его близости к Шелепину, как то обстоятельство, что он с августа 1959 года был замом Шелепина в КГБ.


[Закрыть].

Заметим в скобках, что слова Арбатова о членстве в Политбюро Шелепина нуждаются в уточнении. Членом Президиума он был избран лишь на ноябрьском (1964 года) Пленуме ЦК (Демичев стал кандидатом в члены Президиума): это была награда за их активную роль в снятии Хрущева.

Здесь же важно учитывать мнение такого участника событий, как Воронов. Он следующим образом оценил вклад Шелепина: «Некоторые авторы пишут, что “мотором” заговора были Шелепин с Семичастным. Это не так. К Шелепину, не претендовавшему на власть, и к Семичастному тогдашние “старшие товарищи” относились снисходительно, как к вчерашним комсомольцам»[96]96
  От оттепели до застоя. Беседа с персональным пенсионером, бывшим членом Политбюро ЦК КПСС // Известия. 1988. 18 ноября.


[Закрыть].

Такую трактовку подтвердил и сам Семичастный. В последнем перед смертью интервью он в очередной раз заявил: «…Именно он [Брежнев. – Авт.] и Николай Подгорный стояли у руля так называемого заговора, а не мы с Шелепиным»[97]97
  Я помог снять Хрущева. Последнее интервью бывшего председателя КГБ СССР Владимира Семичастного // Мир новостей. № 3 (369). 1999. 16 октября.


[Закрыть].

Секретарь ЦК Ильичев, курировавший науку и культуру, был выдвинут на этот участок Хрущевым, тесно общался с его зятем Аджубеем и слыл в партаппарате сторонником первого секретаря. Неудивительно, что к «делу» его не привлекли.

О роли остальных секретарей ЦК – Пономарева и Титова – в свержении Хрущева не выявлено никаких документов, отсутствуют и свидетельства мемуаристов. Видимо, они солидаризировались с победителями.

Как видим, в такой влиятельной группе партийной элиты, как кандидаты в члены Президиума ЦК и секретари ЦК, также превалировало недовольство лидером. Брежневу со товарищи удалось обеспечить себе подавляющее большинство решающих и совещательных голосов членов высшего партийного органа.

К концу своей долгой политической карьеры Хрущев фактически оказался в полной изоляции. Этому во многом способствовал он сам. В июне 1957 года он сделал членами Президиума ЦК семь своих сторонников в борьбе с так называемой антипартийной группой. Из них к 1964 году членами Президиума остались лишь двое (Брежнев и Козлов). Что касается кандидатов в члены, то из восьми вновь введенных в 1957 году человек в составе Президиума ЦК осталось трое (Кириленко, Косыгин и Мазуров). За эти годы десять человек были изгнаны Хрущевым из партийного ареопага. Таким образом, первый секретарь не мог рассчитывать на своих соратников по Политбюро. Даже Козлов, полностью обязанный Хрущеву своей карьерой, вынашивал амбициозные замыслы.

Конечно, мы можем только догадываться, как бы повел себя Фрол Романович в октябре 1964 года, если б находился в добром здравии. Скорее всего, он вряд ли встал бы на защиту Хрущева. Дело в том, что Козлов сам претендовал на лидерство в партии.

Спустя годы об этом поведал в своих воспоминаниях Мухитдинов, изгнанный в 1961 году из Президиума ЦК Хрущевым при поддержке Козлова и Суслова. Вот его рассказ.

«Когда я стал работать в Центросоюзе, домой обычно ходил пешком. Иду однажды по улице Куйбышева, это было незадолго до снятия Хрущева, мимо Министерства финансов, как вдруг подбегает ко мне охранник Ф. Р. Козлова, поздоровался и говорит:

– Фрол Романович приглашает вас. Вон стоит его машина…

Я сел в машину, и мы поехали. Вышли из машины и стали прогуливаться у памятника Юрию Долгорукому. Козлов, начав издалека о том о сем, перешел к конкретной теме. Он сказал:

– Хозяин в последнее время неважно себя чувствует. Жаловался на здоровье. Не исключено, что может подать в отставку.

Видя, что он ждет моей реакции, я ответил:

– Не думаю. Ведь всего около двух лет прошло со времени последнего съезда, а предстоит еще много сделать для выполнения принятых решений. Да и не видно, чтобы здоровье сдавало.

– Нет, симптомы налицо. Как думаешь, какая может быть расстановка? Кто вместо него?

– Да нет, такой вопрос вряд ли может стоять. Исключаю, что именно сейчас Никита Сергеевич уйдет.

– А все-таки? – настаивал Фрол Романович.

– Знаешь, это сейчас не моя проблема. Будет нужно, Президиум решит.

– Но ты же член ЦК. Окончательное-то решение за Пленумом.

– Ну, если ты так настаиваешь, то думаю, что Первым секретарем мог бы стать Косыгин. И можно было бы учредить пост второго секретаря, избрав Брежнева.

Мой ответ оказался для Козлова как холодный душ. Видимо, не этого он ждал.

– Ну, а если бы выдвинули меня? – вернулся он к началу разговора.

– Если выдвинут, тогда и буду думать, как голосовать: «за» или «против». Но думаю, вряд ли тебя выдвинут вместо Никиты Сергеевича.

– Почему?

– По твоей же собственной вине. Посмотри: именно при Никите Сергеевиче и благодаря ему ты так вырос по службе. Тебе он доверил самый важный участок – кадры. Раньше целое управление занималось этим, а теперь ты один. Все идут к тебе, даже секретари ЦК. Вот ты кичишься, что сделал революцию в кадрах, сменил значительно больше половины номенклатуры. А многие считают это массовым избиением кадров. Не только в Таджикистане, во многих местах помнят об этом и вряд ли простят тебе когда-нибудь»[98]98
  Мухитдинов Н. А. Река времени. От Сталина до Горбачева. М. 1995. С. 548–550.


[Закрыть].

Ю. А. Гагарин, Н. С. Хрущев, Сукарно, Л. И. Брежнев в Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца. За ними Н. Г. Игнатов и А. И. Микоян

Как видно из процитированного фрагмента воспоминаний Мухитдинова, еще одной группой партийной номенклатуры, которая участвовала в снятии первого секретаря, были члены Центрального Комитета КПСС. Конечно, их голосование было во многом формальным, так как кандидатуру первого (генерального) секретаря выдвигало Политбюро. Но роль членов ЦК нельзя было недооценивать. Доказательство тому – события июня 1957 года. Тогда именно группа членов ЦК, сторонников Хрущева, явилась в Кремль и прервала очередное заседание Президиума ЦК, на котором решался вопрос о хрущевской отставке. Члены ЦК потребовали немедленного созыва пленума, где противники Хрущева были объявлены «антипартийной группой», а чуть было не отправленный в отставку первый секретарь восторжествовал и превратился в единоличного лидера партии и страны.

Весьма показательны в этом смысле откровения Молотова в 1962 году в связи с делом об исключении его из рядов КПСС. На заседании бюро Свердловского райкома партии он попытался оправдать свои действия в 1957 году. «Меня назвали заговорщиком, – заявил Вячеслав Михайлович. – Товарищи, иногда так называемые заговоры бывали и раньше. Я участник так наз[ываемого] “заговора” совместно с Лениным на Х съезде партии. Во время Х съезда партии Ленин перед выборами ЦК собрал нас, человек 25 из наиболее надежных делегатов-ленинцев Х съезда, и подробно растолковал, что мы должны принять меры среди делегатов съезда насчет предстоящего голосования при выборах новых членов ЦК, что нужно голосовать так, чтобы не прошли некоторые из более популярных троцкистов, поскольку не все делегаты могут вовремя это учесть. Ленин до Х съезда не раз оставался в меньшинстве при голосованиях в ЦК, и он считал это опасным на будущее время. Поэтому он собрал определенную группу из нескольких делегатов. Я был тогда секретарем ЦК Украины, и он, видимо, считал полезным включить меня в эту группу. И мы действительно принимали меры в неофициальном порядке. Это был некоторый сговор, но это было вызвано интересами партии. И во время работы Сталина на посту первого секретаря не раз приходилось собираться в неофициальном порядке и подготавливать меры против троцкистов, против правых. И это было в интересах партии.

Вот, наконец, 1953 г. С т. Хрущевым мы – несколько членов Президиума ЦК – сговорились перед заседанием Президиума, где обсуждался вопрос о Берия, который был тогда членом Президиума, как подойти к этому делу, чтобы не было разногласий и чтобы он на этом же заседании Президиума был арестован. И мы заранее сговорились и приняли меры, хотя некоторые и колебались по этому вопросу, но уже за дверями стояла военная группа. Когда решение было принято, в зал заседания вошла заранее подготовленная военная группа и арестовала Берия.

Бывают такие моменты, когда интересы партии требуют неформальных мер»[99]99
  Реабилитация: как это было. Документы Президиума ЦК КПСС и другие материалы. Т. II. Февраль 1956 – начало 80-х годов / сост. Артизов А. Н., Сигачев Ю. В., Хлопов В. Г., Шевчук И. Н. М. 2003. С. 386.


[Закрыть].

Интриги в высшем эшелоне партийно-государственного руководства страны были типичным явлением. Они шли постоянно. Были они при Ленине и при Сталине. Члены сталинского Политбюро интриговали друг против друга, стремясь увеличить свое влияние. Интриги эти шли через «вождя всех времен и народов»: члены Политбюро сообщали ему информацию, компрометирующую соперников. Генсек поддерживал такие настроения и стремления и сам активно интриговал, натравливая друг на друга свое ближайшее окружение.

После смерти Сталина основное отличие интриг заключалось в том, что лелеять коварные замыслы члены Политбюро осмеливались не только друг против друга, но и против выдвинутого ими самими лидера. Практически каждый из них в глубине души считал, что сам способен возглавить партию и страну. Как мы видели, даже Козлов, которого Хрущев сделал вторым секретарем, и тот не оставлял мысли о том, что сможет занять хрущевское место. Интриги продолжались и после прихода к власти Брежнева.

Хрущев, пытаясь предотвратить возможность сговора, также насаждал в своем окружении атмосферу соперничества и вражды. В этом смысле Хрущев был достойным учеником Сталина. Мухитдинов, например, рассказывает о том, как пытался помирить двух членов Президиума и секретарей ЦК – Кириченко и Козлова, организовав их встречу у себя на даче за ужином с выпивкой. «Они оба, став приближенными Никиты Сергеевича, являясь членами Президиума ЦК, грызлись за вторую роль в государстве. Неприятно было наблюдать их споры по мелочам, в грубой, порой бестактной форме…