Текст книги "В октябре шестьдесят четвертого. Смещение Хрущева"

И вот теперь оказалось, что до Никиты Сергеевича дошло, что я, посредничая, содействовал преодолению разногласий. Это ему не понравилось. Как многим руководителям, ему импонировало, когда подчиненные соперничали и не слишком ладили друг с другом. А тут я впутался в эти дела. Узнал он о моем миротворческом поступке непосредственно из уст Козлова, который на следующий же день зашел к Хрущеву и обо всем рассказал»[100]100
  Мухитдинов Н. А. Река времени. От Сталина до Горбачева. М. 1995.С. 552–553.


[Закрыть].

Хрущев весьма сожалел о болезни Козлова и долго подыскивал ему замену. Поговаривали, что одно время первый секретарь рассчитывал назначить на это место Шелепина и, чтобы подготовить его, хотел отправить «железного Шурика» в Ленинград. Поработает, мол, несколько лет первым секретарем обкома, наберется опыта живой работы и сможет занять любой пост. Шелепин, однако, разочаровал Хрущева, отказавшись от его предложения.

В конце концов, Хрущев разделил обязанности второго человека в партии между Брежневым и Подгорным, которого весной 1963 года перевел из Киева в Москву. Именно эти два человека, заняв соседние кабинеты на пятом этаже здания ЦК на Старой площади, смогли не только окончательно организационно оформить недовольство партийной номенклатуры, но и встать во главе заговора.

«Все это готовилось примерно с год»

В солнечном апреле 1964 года первый секретарь ЦК КПСС и глава советского правительства Хрущев отмечал свое 70-летие. Юбилей он встречал в зените славы. Партийная пропаганда старалась вовсю: в газетах и журналах исправно появлялись его многочисленные фотографии, о нем публиковались хвалебные статьи, был снят полнометражный документальный фильм «Наш Никита Сергеевич». Единоличный лидер Страны Советов и не подозревал, что окружавшие его соратники лелеют против него коварные замыслы.

В день юбилея партийно-государственная верхушка в полном составе явилась в двухэтажную резиденцию своего вождя на Ленинских (Воробьевых) горах с поздравлениями и подарками. В мемуарах Шелест так описывал это событие: «Утром собрались все члены и кандидаты Президиума ЦК КПСС и поехали в особняк на Ленинские горы, где жил Хрущев. Некоторые из членов Президиума вели себя довольно нервозно, трепетно-боязливо. Это относилось в первую очередь к Суслову и Брежневу. Все тепло поздравили Н. С. Хрущева в домашних условиях, он был бодр, свеж, в хорошем настроении. Выпили по рюмке коньяка, немного поговорили и тут же торопливо ушли под предлогом, что не надо “утомлять” Никиту Сергеевича. Инициатором этой торопливости был Брежнев, его поддерживал Подгорный, хотя и чувствовалось по настроению Хрущева, что он не хотел и не ожидал такого поспешного удаления»[101]101
  Шелест П. Е.…Да не судимы будете. Дневниковые записи, воспоминания члена Политбюро ЦК КПСС. М. 1995. С. 194.


[Закрыть].

Сын Хрущева – Сергей Никитич – по-иному описывает поведение членов Политбюро в то апрельское утро. По его словам, первые гости – родственники и соратники – стали съезжаться уже к девяти часам утра, поскольку остальное время дня было расписано по минутам и предназначалось для официальных мероприятий. Прибывающие гости проходили в гостиную на первом этаже и, сбившись группками, обменивались новостями в ожидании виновника торжества. Тот запаздывал. «Наконец улыбающийся, нарядно одетый отец появился на залитой солнцем дубовой лестнице. Гости двинулись навстречу. Рукопожатия, пожелания здоровья и счастья – словом, все, как обычно, независимо от ранга юбиляра. Брежнев расцеловал отца. Понемногу суета улеглась. Отец пригласил всех в столовую. Большой стол был празднично накрыт. В другие дни, даже торжественные, редко набиралось гостей на половину стола, сегодня мест не хватало, люди теснились, усаживались на углах…

Брежнев, как Председатель Президиума Верховного Совета СССР, начинает первым. Он зачитывает поздравление, подписанное собравшимися здесь членами и кандидатами в члены Президиума Центрального Комитета партии, секретарями ЦК»[102]102
  Хрущев С.Н. Пенсионер союзного значения. М. 1991. С. 50.


[Закрыть].

Н. С. Хрущев произносит тост в день своего 70-летия. Слева направо: Н. С. Хрущев, Н. П. Кухарчук, Е. Н. Хрущева, А. И. Микоян, Л. И. Брежнев. Государственный особняк на Ленинских горах. 17 апреля 1964 г.

По версии Сергея Никитича, торжество продолжалось часа два. Это подтверждает фотография, сделанная 17 апреля. На ней Никита Сергеевич, празднуя юбилей в кругу родных и соратников, провозглашает тост. Поскольку коротких речей, как известно, первый секретарь не произносил, то, казалось бы, такая оценка длительности мероприятия больше соответствует истине. Давайте проверим память мемуаристов архивным документом. Такая возможность на этот раз у нас есть. Откроем рукописный журнал «Учет лиц, принятых Председателем Совета Министров СССР тов. Хрущевым Н. С.». В этом документе, хранящемся в фонде Хрущева, перечислены с указанием времени приема люди, встречавшиеся с ним в кремлевском кабинете.

Согласно записям за 17 апреля Хрущев с 10.40 до 12.30 принимал поздравления от зарубежных гостей. Первыми его поздравили партийно-правительственные делегации социалистических стран в следующем порядке. «Болгарской Народной Республики во главе с тов. Тодором Живковым. Венгерской Народной Республики во главе с тов. Я. Кадаром. Германской Демократической Республики во главе с тов. В. Ульбрихтом. Монгольской Народной Республики во главе с тов. Ю. Цеденбалом. Польской Народной Республики во главе с тов. Гомулкой и Завадским. Румынской Народной Республики во главе с тов. Маурером. Чехословацкой Социалистической Республики во главе с тов. Новотным»[103]103
  Посетители кремлевского кабинета Н. С. Хрущева // Источник. 2003. № 5. С. 107.


[Закрыть]. Видимо, тогда и состоялось вручение юбиляру высших наград этих социалистических стран, поскольку на приеме в Георгиевском зале на его пиджаке помимо орденской колодки красовались и орденские знаки.

Проект поздравления ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета СССР и СМ СССР Н. С. Хрущеву в связи с 70-летием со дня рождения с резолюцией Л. И. Брежнева и Указ Президиума Верховного Совета СССР «О присвоении звания Героя Советского Союза товарищу Хрущеву Никите Сергеевичу»

Затем юбиляра поздравили президент Финляндии У. Кекконен, министр обороны Ганы и дуайен дипломатического корпуса. Европейские компартии были представлены немцами из ФРГ, испанцами, финнами и греками. Завершала церемонию поздравлений в кремлевском кабинете группа советских маршалов во главе с министром обороны Малиновским и его первым замом Гречко.

В тот же день в Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца состоялся официальный прием. На нем собрались партийно-государственные руководители СССР, зарубежные гости. В архивах отложилась схема рассадки самых почетных гостей за центральным столом.

Вновь в честь юбиляра зазвучали здравицы. По свидетельству хрущевского зятя Аджубея, членов семьи первого секретаря возмутил тост Шелеста, который тот закончил словами: «За вождя партии!» Даже на фоне елейных речей в честь Хрущева славословие главного украинского коммуниста прозвучало слишком помпезно. По словам Аджубея, возмущение его тещи Нины Петровны было столь велико, что на следующий день она позвонила Шелесту и высказала ему все, что думала[104]104
  См.: Аджубей А. И. Те десять лет. М. 1989. С. 273.


[Закрыть].

В воспоминаниях Шелест утверждает, что был вовлечен Брежневым и Подгорным в «дело» лишь в июле, через два с половиной месяца после юбилея Хрущева. Но первые упоминания о «зондаже» с их стороны датированы февралем 1964 года. Четырнадцатого числа того же месяца Петр Ефимович отмечал свое 56-летие в особняке на Ленинских горах. «Поздравить меня, – пишет Шелест, – приехали Подгорный и Брежнев. Хорошо посидели, естественно, выпили, много обо всем говорили, у них обоих чувствовалась какая-то нервозность. Они даже говорили: “Хорошо тебе, ты подальше от всего и многого не знаешь”. Были жалобы на свою “судьбу”, о трудностях в работе и несработанности. Я отвечал, что знаю то, что мне положено, а вообще некогда рассуждать и присматривать за уймой работы. Чувствовалась какая-то нервозность, но до конца они не открывались. И все же у меня запала какая-то искра настороженности, что в “верхах” далеко не все в порядке, происходит какая-то закулисная игра не на принципиальной основе, а в борьбе за влияние и власть. Но пока это были только мои догадки, предположения, сомнения» [105]105
  ШелестП. Е.…Да не судимы будете. Дневниковые записи, воспоминания члена Политбюро ЦК КПСС. М. 1995. С. 189.


[Закрыть].

В обращении к читателю Петр Ефимович уверяет, что в его книге приведены дневники, записи разных лет, «неправленые, неподстриженные». На самом деле это не так. В Российском государственном архиве социально-политической истории (бывшем Центральном партийном архиве) существует личный фонд Шелеста. В этом фонде хранятся блокноты с записями дневникового характера, а также рукописная и машинописные версии мемуаров. Они, к сожалению, до сих пор не опубликованы. Исследователям еще предстоит кропотливая работа по сопоставлению и анализу этих источников.

Однако даже сама опубликованная версия мемуаров показывает, что Шелест неискренен в предисловии. И выбор лексики, и построение фраз свидетельствуют о том, что первоначальные тексты заметок подверглись серьезной редактуре и были дополнены.

В некоторых местах книги Шелест совершенно явно опровергает собственное утверждение об отсутствии в тексте дневников позднейших купюр и дополнений. Так, в запись, датированную 11–20 октября 1963 года, о посещении Хрущевым Крыма для изучения нового проекта оросительной системы на юге Украины, сделана позднейшая вставка, выделенная скобками. Приведем ее полностью: «Кто мог в то время подумать, что ровно через год, 14 октября 1964 года, Хрущев будет смещен со всех его постов? А как впоследствии стало известно, когда Хрущев проявлял заботу об орошении юга Украины, вокруг него уже плелись интриги, готовилась политическая расправа за его принципиальность и нетерпимость к пустословию и безразличию к делам. Главным интриганом и карьеристом выступал Брежнев. Нельзя сказать, что он сам это делал, но хитро привлек разными посулами на свою сторону немало руководящих работников. Но мотив был один: сместить Хрущева, которого он смертельно боялся и перед которым подобострастно заигрывал»[106]106
  Шелест П. Е.…Да не судимы будете. Дневниковые записи, воспоминания члена Политбюро ЦК КПСС. М. 1995. С. 180–181.


[Закрыть].

Схема рассадки гостей за главным столом на приеме в честь 70-летия Н. С. Хрущева в Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца

Критически относясь к книге Шелеста, все же заметим: начало подготовки к смещению Хрущева он датирует осенью 1963 года. О тех же хронологических рамках говорил Воронов: «Все это готовилось примерно с год» [107]107
  Никита Сергеевич Хрущев. Материалы к биографии. Сост. Ю. В. Аксютин. М. 1989. С. 218.


[Закрыть].

Попробуем восстановить последовательность действий противников Хрущева, опираясь на воспоминания активных участников «дела», прежде всего Шелеста, Шелепина и Семичастного, а там, где это возможно, – на материалы бывших партийных архивов.

К сожалению, архивных документов сохранилось мало. Самым естественным как для историков, так и для публицистов было бы обратиться к документам Брежнева и прежде всего к его рабочим записям. Известно, что он, так же как и Шелест, делал ежедневные заметки. Однако долгое время считалось, что в них не отражен очень важный период – лето 64-го.

В литературе господствовала точка зрения одного из первых публикаторов брежневских рабочих записей – Д. А. Волкогонова. По его мнению, после отставки с поста Председателя Президиума Верховного Совета СССР Леонид Ильич резко сократил их объем. «Брежнев работает, выступает, фиксирует на отдельных листках указания и распоряжения Н. С. Хрущева, но о чем-либо остальном ни слова. В это время, как мы знаем, исподволь велась работа по подготовке к смещению первого секретаря, и Брежнев был предельно осторожен: почти не писал о встречах с “соратниками”, не упоминал об охоте, о звонках и т. д.

Лишь после того как удалось “свалить” Хрущева, во второй половине октября 1964 года, вновь появляются обильные записи в рабочих тетрадях, блокнотах, специальных книжках для заметок, выдаваемых членам политбюро»[108]108
  ВолкогоновД.А. Семь вождей. Галерея лидеров СССР. М. 1995. Кн. 2. С. 82–83; см. также: Там же. С. 8.


[Закрыть].

При этом Волкогонов привел образцы брежневских записей в настольном календаре, правда, за более ранний период: «Ура, приземлился Н. С. – победа и радость», «28-го встречал Никиту Сергеевича – радостная и приятная встреча. Ужин на Ленинских горах.», «Звонил Н. С. Обедали вместе. С Хрущевым ездили в Завидово»[109]109
  Волкогонов Д.А. Семь вождей. Галерея лидеров СССР. М. 1995. Кн. 1. С. 447. См. также: Волкогонов Д. А. Семь вождей. Галерея лидеров СССР. М. 1995. Кн. 2. С. 33.


[Закрыть].

Ситуация коренным образом изменилась в 2016 году: вышел в свет трехтомник, в котором были введены в научный оборот рабочие и дневниковые записи Брежнева, начиная с 1944 года[110]110
  См.: БрежневЛ. И. Рабочие и дневниковые записи: в 3-х т. / сост. А. С. Степанов, А. В. Коротков, при участии С. А. Мельчина и др. М., 2016. 3 т.


[Закрыть]. Труд носил прорывной характер: записи были не только систематизированы, но и откомментированы. Оказалась что Леонид Ильич все-таки сделал некоторое количество записей летом 64-го[111]111
  С января по сентябрь 1964 года Брежнев сделал 12 записей, за сентябрь – декабрь 1963 года – всего 3.


[Закрыть], и они представляют для нас большой интерес. По мере рассказа о подготовке свержения Хрущева мы будем их привлекать.

Что касается общего незначительного количества архивных документов о заговоре против Хрущева, то их отсутствие неоднократно объяснял Семичастный. Он утверждал: «Мы же в октябре 1964 года никаких письменных следов не оставляли. Глупо в таких делах руководить с помощью телеграмм. Нужны теснейшие личные контакты, чтобы глаза в глаза смотреть собеседнику»[112]112
  Семичастный В. Беспокойное сердце. М. 2002. С. 354.


[Закрыть].

На приеме в БКД 17 апреля 1964 г. По правую руку от юбиляра Н. П. Кухарчук и В. Ульбрихт

Попутно окончательно разберемся еще в одном вопросе. Чем по своей сути являлись действия противников Хрущева? Шелепин и Семичастный – оба активные участники событий – категорически отвергали обвинения как в заговоре, так и в свершении переворота. Мол, все было сделано в рамках партийной демократии: пленум Хрущева избрал, пленум и снял[113]113
  См., например: Шелепин А. «История – учитель суровый» // Л. И. Брежнев. Материалы к биографии / сост. Аксютин Ю. В. М. 1991. С. 232; Хрущевские времена. [Беседы Н. А. Барсукова с А. Н. Шелепиным, В. Е. Семичастным и Н. Г. Егорычевым] // Неизвестная Россия. ХХ век. Кн. 1. М. 1991. С. 286; Семичастный В. Беспокойное сердце. М. 2002. С. 345.


[Закрыть].

На первый взгляд все в их рассуждениях логично. Однако вы уже знаете, что члены ЦК на октябрьском пленуме лишь «проштамповали» решение о смене партийного лидера. Принято оно было противниками Хрущева вовсе не на пленуме, а еще до заседания Президиума ЦК.

Еще один активный участник событий, Шелест, напротив, прямо назвал действия противников Хрущева заговором. Вот как Петр Ефимович описывает настроения, царившие среди «подельников»: «Все мы, кто знал и был посвящен в некоторые подробности подготовки “дела”, ходили по острию лезвия. Хотя многие вопросы и были уже “блокированы”, но опасность была громадная. Н. С. Хрущев был первым секретарем ЦК КПСС, Председателем Совмина СССР. В наших условиях это не ограниченная ничем власть, и, по существу, свобода действий. Его команда, одно слово – и многие из нас были бы “обезврежены”, изолированы и даже уничтожены, ведь велся по существу и форме заговор (выделено нами. – Авт) против главы правительства»[114]114
  ШелестП. Е.…Да не судимы будете. Дневниковые записи, воспоминания члена Политбюро ЦК КПСС. М. 1995. С. 216.


[Закрыть].

Наличие заговора подтверждал, по словам Шелеста, Подгорный. На даче у Подгорного в июне 1973 года Шелест сообщил хозяину, что встречался в Железноводске с Семичастным: «Семичастный мне рассказал, что ему Брежнев предлагал физически избавиться от Н. С. Хрущева путем устройства аварии самолета, автомобильной катастрофы, отравления или его ареста. Все это Подгорный подтвердил и сказал, что Семичастным и им все эти “варианты” устранения Хрущева были отвергнуты. А Семичастный заверил Брежнева и Подгорного, что он все сделает, чтобы войска не вмешивались в “конфликт” во время проведения Пленума, для чего он лично вызывал к себе для беседы “особистов” из воинских подразделений МВО»[115]115
  Там же. С. 572–573.


[Закрыть]. Как известно, привлечение войсковых подразделений для поддержки заговорщиков, пусть и в пассивной форме, как в этом случае, является отличительной чертой дворцового переворота.

В толковых словарях понятие «заговор» поясняется как тайное соглашение о совместных действиях против кого-либо в политических или иных целях. Действительно, члены Политбюро, недовольные действиями и поведением первого лица, тайно договаривались о совместных шагах против Хрущева. Поскольку их планы с течением времени обретали конкретность, то можно сказать, что заговор против первого секретаря ЦК КПСС и Председателя Совмина СССР, сложившийся в его окружении, прошел несколько стадий. Представляется, что можно выделить три следующих этапа подготовки заговора.

На первом в ходе осторожных бесед выявлялись единомышленники, также недовольные Хрущевым. Отрабатывались первые формулировки обвинений. Поиск сторонников шел сначала в центре, затем в республиках. Брежнев, если верить Шелесту с Семичастным, выдвигал различные планы отрешения Хрущева от занимаемых постов, вплоть до ареста и физического уничтожения в результате покушения.

На втором этапе шла более детальная разработка планов устранения и смещения. По мере разрастания числа противников первого секретаря становился все более очевидным успех демократической процедуры снятия Хрущева. В связи с этим для предполагаемого пленума начали готовить специальный доклад, в котором оттачивали формулировки обвинений.

Третий, решающий этап – принятие решения о необходимости созвать заседание Президиума ЦК 12 октября в отсутствие первого секретаря. Примерно в это же время было решено заменить руководителей Гостелерадио, ТАСС, «Правды» и «Известий». После этих решений пути отступления для заговорщиков были отрезаны.

Заседания Президиума ЦК, состоявшиеся 12 и 13–14 октября, – это уже легитимный путь отстранения лидера, видимо, поэтому Семичастный и другие участники «дела» отрицают наличие заговора и переворота.

Посмотрим, как все это было в деталях. Итак, на первом этапе заговора шла вербовка сторонников и сбор информации о настроениях первого секретаря. Брежнев и Подгорный теребят Шелеста: что да как говорил о них Никита Сергеевич. Так, в январе 1964 года Шелест докладывает в Москву об отъезде Хрущева из Киева. «Сразу же по возвращении с вокзала я позвонил в Москву Подгорному и Брежневу, они меня очень просили сообщить им, когда из Киева выедет Хрущев. Я сказал, какие были задания, замечания и какое у него настроение – последнее их больше всего интересовало. При этом Брежнев спросил меня: “А Никита Сергеевич обо мне ничего больше не говорил?” Я ответил, что мне ничего не известно, что мог говорить или думать о нем Хрущев»[116]116
  Шелест П. Е.…Да не судимы будете. Дневниковые записи, воспоминания члена Политбюро ЦК КПСС. М. 1995. С. 188.


[Закрыть].

По свидетельству Семичастного, весной, к юбилею первого секретаря, численность противников Хрущева еще не велика. Поэтому перед заговорщиками стоит задача увеличить число несогласных и недовольных: помните брежневский «пасьянс»? При вербовке идет обсуждение сложившейся в руководстве ситуации, устно обкатываются формулировки претензий к первому секретарю.

Еще один активный участник заговора, назначенный в октябре шестьдесят четвертого председателем Госкомитета по радиовещанию и телевидению, Николай Месяцев уверял, что за кулисами событий стоял заведующий отделом административных органов ЦК КПСС Николай Романович Миронов.

По мнению Месяцева, «Миронов пользовался огромным авторитетом и среди генералитета, и у сотрудников КГБ, и в партийном руководстве в Москве и на местах. Он единственный имел возможность в рамках своих служебных полномочий спокойно вести подготовку смещения Хрущева. Прощупывать настроения, подбирать людей, продумывать их предстоящие назначения.

Гамаль Абдель Насер, Н. С. Хрущев, Абдул Салам Ареф и Абдалла ас-Саляль нажимают на кнопку, взрывая перемычку на Ниле. Асуан. 16 мая 1964 г.

Этот человек источал обаяние. Среднего роста, коренастый, черноволосый, с красивыми темными глазами. Он имел большой опыт партийной и чекистской работы, великолепный организатор с очень мощным интеллектом. И потрясающим умением убеждать в своей правоте. При этом совершенно скромный человек»[117]117
  «Собирая грибы», решали судьбу Хрущева: [интервью Е. Жирнова с Н. Месяцевым] // Аргументы и факты. 1995. № 43.


[Закрыть].

К сожалению, об этой фигуре известно немногое. Гибель Миронова в авиакатастрофе вскоре после октябрьского пленума не способствовала выявлению его роли в описываемых событиях. Кроме Месяцева, никто из участников заговора его имени не упоминал. Послужным списком Миронова подтверждается его знакомство с Брежневым. После войны, когда Леонид Ильич возглавлял Днепропетровский горком и обком, Николай Романович был секретарем одного из городских райкомов, затем сам стал секретарем обкома в Кировограде. В 1951 году Миронова направили на работу в органы госбезопасности, где он дослужился до поста начальника управления КГБ по Ленинградской области. Заведующим отделом административных органов ЦК КПСС Миронов стал в 59-м, а членом Центральной ревизионной комиссии – в 1961 году. По свидетельству Месяцева, ему были обязаны назначением на пост председателя КГБ и Шелепин, и Семичастный. «Ко мне он подходил довольно аккуратно и долго, – рассказывал о Миронове Николай Николаевич. – Мы общались семьями, на дачах ЦК в Усове жили по соседству. На прогулках, “собирая грибы”, он, не торопясь, выяснял мое отношение к Хрущеву, к ситуации в стране. Наши оценки были созвучны. Я думаю, что также он выбирал и других людей. Практически всех, кого я знаю, к делу привлек он»[118]118
  «Собирая грибы», решали судьбу Хрущева: [интервью Е. Жирнова с Н. Месяцевым] // Аргументы и факты. 1995. № 43.


[Закрыть].

В книге Семичастного события, связанные с подготовкой к смещению Хрущева, излагаются, что называется, крупными мазками. Если о трансформации Хрущева как руководителя и причинах недовольства его действиями бывший председатель КГБ рассказывает читателям подробно, то о вовлечении в заговор повествует кратко. Он сообщает о двух разговорах с Брежневым по поводу смещения Хрущева. К сожалению, эти встречи Владимир Ефимович не датирует, подчеркивает только, что инициатива исходила от Леонида Ильича. «Когда в один прекрасный день я вошел в кабинет Брежнева, то сразу заметил, что Леонид Ильич чувствует себя более неуверенно, чем когда-либо раньше. Он пошел мне навстречу, пригласил сесть и начал разговор издалека. Очень осторожно и сверх меры мягко.

– Как ты сам понимаешь, чувствуешь и видишь, положение в стране трудное, – начал он на ощупь. – Запустили мы заботу о простом народе, забросили партийный актив; много проявления несогласия, – признал он самокритично»[119]119
  Семичастный В. Беспокойное сердце. М. 2002. С. 349.


[Закрыть].

Отношения между собеседниками хотя и были приятельскими, но в то же время и официальными, так что прямо изложить суть дела Брежнев не мог. Именно поэтому, указывает Семичастный, Брежнев «остановился там, где и намеревался: надо созвать пленум Центрального Комитета и освободить Никиту Сергеевича от его поста»[120]120
  Там же. С. 350.


[Закрыть]. Семичастный, по его словам, обещал подумать, все взвесить, посоветоваться (интересно, назвал ли он Брежневу, с кем будет держать совет), а потом уже решать. С трудом верится в то, чтобы такой разговор мог состояться в кабинете Брежнева. Подобные разговоры ведутся вне стен служебных помещений. Леонид Ильич был человеком осторожным, вспомните хотя бы его записи о Хрущеве в настольном календаре. Брежнев должен был прекрасно помнить о том, как велись конспиративные разговоры в 1957 году. Чего стоит хотя бы беседа Кагановича с Шепиловым – они прогуливались в лесу под зонтиком во время дождя[121]121
  См.: Молотов, Маленков, Каганович. 1957. Стенограмма июньского Пленума ЦК КПСС и другие документы / под ред. акад. А. Н. Яковлева; сост. Н. Ковалева, А. Коротков, С. Мельчин, Ю. Сигачев, А. Степанов. М. 1998. С. 139.


[Закрыть].

Согласно книжной версии воспоминаний Семичастного в следующем разговоре с Брежневым приняли участие Подгорный и Шелепин. Обсуждались «практические вопросы обеспечения акции со стороны КГБ». Где и когда велась эта беседа, автор не сообщает. Единственное, что известно – посвящение Семичастного в «дело» состоялось до юбилея Хрущева[122]122
  В многочисленных интервью Семичастный, как правило, уходил от точной датировки событий. Однажды он сообщил о том, что первый разговор с Брежневым состоялся летом на отдыхе. Из контекста интервью следовало, что это происходило во время поездки Хрущева по Скандинавии.


[Закрыть].

А вот запись Шелеста, датированная мартом шестьдесят четвертого. «Во время пребывания Подгорного в Киеве мы с ним много разговаривали. Он очень жалел, что ушел с Украины, и по этому поводу высказывал какую-то затаенную обиду на Н. С. Хрущева. В разговорах я ему полушутя сказал: “Возвращайся, я место уступлю. Сам с большим удовольствием уйду на благородное дело – работать на завод”. Подгорный на это ответил: “Ведь ты хорошо понимаешь, что это ни от тебя, ни от меня не зависит. Одно тебе скажу, что в республике работать хотя и далеко не легко, но зато знаешь, что ты делаешь и как-то свой “труд” ощущаешь. А главное – стоишь подальше от всяких интриг и “борьбы” за свое влияние в центре”. И добавил: “Петро, ты себе не представляешь, как все это противно самому естеству”. Я пытался более подробно выяснить, чем он так недоволен работой в центре, но он от прямого ответа уходил. Только много высказал своих соображений о работе аппарата ЦК и далеко не совсем слаженной работе и состоянии дел в Президиуме ЦК КПСС, не раскрывая самой сути вопросов. Тут же мне сказал: “Я тебя очень прошу, на всякий случай подбери, “забронируй” мне квартиру в Киеве”. Об этом он мне и раньше говорил»[123]123
  Шелест П. Е.…Да не судимы будете. Дневниковые записи, воспоминания члена Политбюро ЦК КПСС. М. 1995. С. 192.


[Закрыть].

Шелест пытается убедить своих читателей в том, что опасения заговорщиков по поводу кадровых перестановок были не напрасны. Вот что он рассказывает о впечатлениях от совместной поездки с Хрущевым в Венгрию (конец марта – начало апреля): «…мы с ним [Хрущевым. – Авт.] вдвоем почти каждый вечер прогуливались по территории нашей резиденции, и он очень много высказывал доверительных вопросов по поводу работников ЦК, в том числе говорил о Подгорном, но не плохо. Нелестно отзывался о Брежневе и совсем убийственно – о Суслове. Я, конечно, все слушал и молчал»[124]124
  Там же. С. 193.


[Закрыть].

Вернувшись в Москву, Петр Ефимович явился на Старую площадь и обстоятельно доложил Подгорному о поездке и беседах с Хрущевым.

Пятнадцатого апреля Шелест приехал из Киева в Москву на празднование юбилея Хрущева. На следующий день встретился в здании ЦК с Подгорным, Брежневым и Кириленко, показал им подарки для юбиляра. Сувениры понравились, но, как подчеркивал Петр Ефимович, чувствовалось, что собеседники чем-то недовольны, хотя сами же были инициаторами и организаторами большого «шума» с юбилеем. «Тут же было проронено несколько слов: “Да, почти уже старик, 70 лет, пора бы ему и на отдых, надо его нам беречь”. Позже только стало ясно, что это была своеобразная игра и “прощупывание” настроения»[125]125
  Там же С. 194.


[Закрыть].

В начале мая Хрущев отправился с официальным визитом в Объединенную Арабскую Республику. Шестого числа он отплыл на теплоходе «Армения» из Ялты в Александрию. В двадцатидневной поездке помимо официальных лиц его сопровождали члены семьи: жена, дочь и сын с невесткой. Особое неудовольствие оставшихся дома членов Политбюро вызвало не санкционированное ими желание Хрущева, награжденного в ходе визита высшим орденом ОАР «Ожерелье Нила», присвоить звание Героя Советского Союза не только президенту Насеру, но и маршалу Амеру. Тем не менее по возвращении первого секретаря и Председателя Совмина на родину все его действия были единодушно одобрены соратниками на заседании Президиума ЦК. О том, как это происходило, мы можем узнать из записи Малина; с нее начинаются документы, приведенные в приложениях.

Продолжительность следующего официального визита партийного лидера дает возможность заговорщикам активизировать свою работу по формированию оппозиции. Хрущев, отправившийся на теплоходе «Башкирия» в Данию, Швецию и Норвегию, опять отсутствовал более чем полмесяца – с 15 июня до 5 июля. Помимо официальных лиц он снова взял с собой жену и других членов семьи. Перед отъездом Хрущев надиктовал для соратников записку о реорганизации управления сельским хозяйством, в которой предлагалось ограничить контроль парторганизаций за руководителями колхозов и совхозов. Как потом стало известно, это вызвало недовольство остальных членов Политбюро. Записка, хотя и адресована в Президиум ЦК, была разослана также замам Хрущева в правительстве, членам Бюро ЦК КПСС по РСФСР и первым секретарям ЦК компартий союзных республик.

Неясные планы глобального переустройства «города и мира» роились в лобастой голове неугомонного реформатора. «Поток сознания» первого секретаря был зафиксирован его помощниками на борту теплохода «Башкирия». Давайте заглянем в хрущевскую диктовку.

«Надо было бы что-то подумать, потому что у нас все демагогично, – диктовал Никита Сергеевич. – Сейчас, на данном этапе борьбы за социализм, встал вопрос о роли новых стран, которые вступают на путь социализма. Возможно ли строительство социализма людьми, которые не стоят на марксистских позициях?

Раньше этого вопроса не было, потому что тогда был социализм не научный, а утопический. Потом было создано и разработано теоретическое обоснование Марксом, Энгельсом, Лениным. И на этой теоретической основе создалась партия, и она руководствуется этой теорией. Это – рабочие партии. Вот вам сейчас социализм, и вот вам Гарриман за социализм, вот вам Насер за социализм, вот – Бен Белла. Он говорит: я признаю научный социализм, но, говорит, так-то…

Очень большой круг людей, и, я бы сказал, люди не совсем одного склада и одного понимания, а довольно широкое разнообразие они представляют собой, но они говорят о социализме, и большинство из них искренно верит и желает этот социализм строить.

Но нигде это не сказано ими, как они его будут строить. Да они его и сами не понимают и, вероятно, не хотят связывать конкретными рассуждениями, в которых излагалось бы их истинное понимание, и в чем они расходятся с нашим научным, марксистским пониманием.

Мы начали с борьбы за создание партии – мы подходили, я бы сказал, в какой-то степени аскетически, в тяжелых условиях подполья, царского самодержавия. Тут нужны были люди, которые, собственно, отрекались от всего земного, посвящали себя борьбе.

В отношении к церкви мы руководствовались на основе выводов, которые сделал Ленин, что религия – опиум народа. Следовательно, с этим опиумом, т. е. с тем средством, которое затуманивает сознание народа, надо бороться, и мы боролись и боремся с этим. Кроме того, если взять условия России, где царь был и главой церкви, поэтому здесь и жандармерия царская и церковь служили одному хозяину и указания получали из одного источника, но по-разному подходили к своим функциям. Кроме того, церковь владела крупными земельными угодьями, она имела большие богатства; и идейно, если так говорить, если искать какую-то идею, церковь – это слуга самодержавия и царского произвола.

Поэтому, когда разразилась у нас революция, то церковь была еще опаснее, чем жандармерия. Жандармерия пала после революции, а церковь сохранилась, потому что она опиралась на народ и пользовалась поддержкой народа. Она была более опасна. Поэтому, чтобы победить, надо было сосредоточить наши усилия на разоблачении роли церкви, которую она играет, и бороться. Священники не раз и не в одном месте, а во многих местах являлись организаторами кулацких восстаний и пр.

Вот все это нам история преподнесла, и этот большой кусок истории мы прошли, пережили и находимся сейчас на своей стадии развития. Теперь новые страны вступают в строительство социализма, а другие только встают на путь независимости, освобождаются от колониального гнета. Вот и показать наше отношение ко всему разнообразию, которое сейчас сложилось и существует в мире»[126]126
  Никита Хрущев. 1964. Стенограммы пленумов ЦК КПСС и другие документы / сост. А. Н. Артизов, В. П. Наумов, М. Ю. Прозуменщиков, Ю. В. Сигачев, Н. Г. Томилина, И. Н. Шевчук. М. 2007. С. 43–44.


[Закрыть].

Вернемся, однако, к планам заговорщиков. Как и следовало ожидать, сведения, содержащиеся в их мемуарах, противоречивы.

Так, Семичастный утверждал: якобы ко времени скандинавской поездки Хрущева у его противников не было выработано единой стратегии действий, не существовало и конкретного плана. Планы, мол, начали обретать реальные черты лишь в канун отъезда первого секретаря. Брежнев пригласил Семичастного к себе в кабинет. «Предложение Брежнева прозвучало весьма ясно: “Что, если бы КГБ задержал поезд Хрущева при его возвращении из Ленинграда где-нибудь у Завидова и изолировал первого секретаря?”…Предложение Брежнева меня неприятно удивило, – сообщал далее Владимир Ефимович. – Даже если бы в конце концов группа Президиума остановилась именно на таком варианте (в чем я вовсе не был уверен), наши действия были бы совершенно противозаконными и вызвали осуждение во всем мире.