Текст книги "Клан Аризоны"

Глава 5

Додж совсем уже разомлел на солнышке, но тут неторопливое течение его мыслей прервало появление на тропинке всадников. Кажется, к ним собирались нагрянуть гости. Он проскользнул между деревьями, чтобы получше рассмотреть шесть или восемь всадников, среди которых были две женщины. Но высокого крепкого мужчины, предводителя ночного рейда, среди них не было. Додж был совершенно уверен, что его бы он узнал с любого расстояния. Ему совсем не хотелось сразу появляться перед обществом, поэтому он позволил себе еще полчаса провести в приятной расслабленности и только потом неторопливо отправился к дому.

Обычно серое и ничем не примечательное крылечко на этот раз было убрано яркими пестрыми одеялами. Тут же возбужденно крутились собаки, надеясь, что и им перепадет сегодня что-нибудь. Мальчики в своих воскресных костюмах и ярких шейных платках выглядели очень щеголевато. Приехавшие нарядные женщины казались веселыми птичками с ярким оперением. А хозяйки были одеты в белое, и Додж даже не сразу узнал Нан. Она была так хороша, что он с трудом заставил себя отвести взгляд в сторону.

Навстречу ему вышел Стив, легкий, сияющий Стив! Куда только делась его мрачная задумчивость, тусклый взгляд!

– Додж, я все рассказал Нан, – прошептал он. – Все – и об отце, и о тебе, и обо мне. Теперь держись! Нан готова съесть тебя со всеми потрохами.

– Бог мой! Ты что, рассказал ей и о Хатуэе, откуда берется белый мул?

– Да ты что! Она так расстроилась из-за папы. Потом, правда, она обрадовалась, что хоть со мной все в порядке, но все равно, я решил, что с нее достаточно переживаний, и не мог больше мучить ее. Но рано или поздно сказать придется. И тогда уж держись. Ты еще не знаешь мою Нан! Разъяренная пантера – милая киска по сравнению с ней.

Они вместе поднялись по ступенькам, и Стив за руку подвел его к хорошенькой маленькой девушке, похожей на свежую дикую розу.

– Тесс, познакомься, это мой новый друг, Додж Мерсер из Канзаса. Додж, а это моя девушка, Тесс Уилльямз.

– О, мистер Додж, я о вас столько всего слышала! О вас так много говорят у нас в городке, что у вас должны все время гореть уши! – ответила девушка со смесью очаровательного смущения и восторга.

– Ага, значит вы – Тесс? – сказал Мерсер, пожимая протянутую руку. – Очень приятно, моя маленькая леди.

Маленькая смуглая ручка доверчиво взяла его под руку, и это легкое прикосновение заставило его вздрогнуть.

– Додж, правда, они просто чудесная пара – мой брат и Тесс? – спросила Нан.

– Чудесная! Я бы сказал, восхитительная! – торжественно объявил Додж.

– По-моему, они просто льстецы, – заявила Тесс.

– А по-моему, они нам завидуют, – добавил Стив с хитрой усмешкой.

Нан смущенно покраснела и подтолкнула Доджа вперед.

– Пойдем, ты должен познакомиться с остальными, – сказала она, а потом прошептала: – Ты мой добрый ангел! Что ты сделал со Стивом? Он совсем такой же, как в былые времена!

– А я сначала припугнул его, а потом призвал к здравому смыслу, – так же шепотом ответил Додж, а потом добавил обычным голосом: – Ну, представь же меня остальной компании. Ты знаешь, а Тесс чуть было не затмила тебя.

– Это я заметила, мистер Мерсер. Кажется, за тобой глаз да глаз нужен. Тесс здесь с сестрой, а она еще красивей.

Вскоре Додж оказался в таком чудесном окружении, что почти забыл о необходимости сохранять бдительность в ожидании Хатуэя. В голосе Нан он уловил ревнивые нотки, поэтому теперь полностью посвятил себя прелестной сестре Тесс. Однако очень скоро он понял, насколько она чистая, искренняя девушка, и не смог ее дальше дурачить. Тем не менее, он постарался дать понять Нан, что почти забыл о ее присутствии.

Додж первым заметил трех всадников, появившихся возле корралей. Только Нан тоже все время была настороже и мгновенно послала Доджу испуганный взгляд. Одним из всадников был Бак Хатуэй. Он был впереди троицы и довольно быстро приближался.

– А вот и Бак появился, – сказал один из сыновей Лилли.

Тогда все обратили на них внимание, и дядя Билл что-то вполголоса сказал Року.

– Ах, черт! Зачем это им понадобилось приезжать сюда в воскресенье? – протестующе воскликнул глава семейства.

– Да уж, не ко времени, – подтвердил Билл.

– Ну, если Бак ищет неприятностей, он их получит…

Их беседу прервал Стив, который стоял у перил и наблюдал за приближением Хатуэя.

– Па, Бак сегодня выглядит как-то угрожающе, – сказал Стив. Потом он посмотрел на Доджа, и в глазах его появились бесовские огоньки. Настал решительный момент. Предстояла первая встреча противников, и она должна была решить все. Важно с первого удара захватить инициативу, а потом направлять события в нужное тебе русло. Поэтому Додж не торопился, и, пока соперник приближался, он внимательно изучал его, стараясь определить его характер, сильные и слабые стороны.

Бак Хатуэй, был, безусловно, примечательный мужчина. Высокий, широкоплечий, на крупной голове грива соломенных волос, которая придавала ему величественный вид предводителя львиного прайда. Он был безусловно красив, но в лице его была какая-то неистовость, неодержимость, даже свирепость. Остановившись на нижней ступеньке, он внимательно посмотрел наверх, а потом обернулся к своим товарищам. В профиль он выглядел как-то более располагающе и приятно. Затем он снова повернулся к ним лицом и поднялся по ступенькам. Его огромные серые или, быть может, светло-голубые глаза, несли в себе то выражение свирепости, которое так точно характеризовало его натуру. Ноздри его, казалось, все время раздувались от гнева, а крупные губы складывались в дьявольскую усмешку. Все вместе черты его лица постоянно выражали внутренний жар, который происходил не столько из-за активной физической деятельности, сколько из-за безудержности характера.

Додж первым делом убедился, что Хатуэй был вооружен, и это сразу прояснило и, пожалуй, даже облегчило ситуацию. Когда Хатуэй поднялся на пару ступенек, Додж внезапно вскочил в притворном изумлении. Он обвиняющие указал пальцем на Хатуэя и возмущенно воскликнул:

– Лилли, сегодня ночью я выгнал этого парня с вашего поля. Он воровал ваше сорго.

Эффект был потрясающий, Додж даже не рассчитывал на такой. Над всеми собравшимися повисла зловещая тишина.

Лицо Хатуэя побагровело, но это была отнюдь не краска стыда.

– Рок, – прорычал он, – вышвырни его отсюда, а не то это сделаю я, клянусь Богом!

Додж шагнул вперед.

– Послушай-ка, Хатуэй, а что, если я не люблю, чтобы меня выгоняли откуда-то ни было? – но до этого свирепого аризонца не дошло значение взгляда, интонации, поведения его внезапного противника.

– Ничего, к концу сегодняшнего дня ты еще и не к тому успеешь привыкнуть, – резко ответил он.

– Ха! Ха! Ха! – короткий холодный смешок дяди Билла внезапно разрядил ситуацию. Додж, пожалуй, был единственным, кого этот смех не удивил.

– Над кем это ты смеешься? – яростно потребовал Бак.

– Бак, ну ты и рассмешил меня! – спокойно ответил техасец.

– Ага. Что ж, я и раньше догадывался. В таком случае, можешь убираться вместе с этим канзасским ублюдком.

Рок Лилли вышел, наконец, из состоянии оцепенения, в котором он пребывал, и вскочил, с треском отбросив стул в сторону.

– Бак Хатуэй, какого черта ты явился сюда в воскресенье? – проревел он.

– Мне наплевать, что сегодня воскресенье, Рок. Я не собираюсь ждать другого утра.

– Ты сошел с ума!

– К дьяволу! Я не сумасшедший, а если бы и был им, то мне здесь не перед кем отчитываться!

– Что все это значит? – дядя Билл, наконец, постарался направить разговор в нужное русло, понимая стремление Доджа. Нан, бледная, с широко раскрытыми глазами встала рядом с дядей, и это чрезвычайно воодушевило Доджа.

– Прошу прощения перед хозяевами, если я сделал что-то не так. Но я не очень понимаю, что тут неправильного, – торопливо ответил Додж. – Я привык ответственно относиться к тому, что мне поручено. Лилли, дело в том, что прошедшей ночью я услышал на поле какие-то звуки. Я быстренько оделся и побежал туда. Там я немедленно наткнулся на этого Хатуэя еще с тремя сообщниками, которые воровали ваше сорго. Я наставил на них винтовку и прогнал их. То же самое я сделал бы с любыми бандитами.

– Крал сорго Рока Лилли! – насмешливо воскликнул Хатуэй. – Отличная шутка. Пожалуй, я и сам над ней посмеюсь. Ха! Ха! Ха!

– Тебе не удастся меня одурачить, – ответил Додж, искусно имитируя гнев. – Ты крал сорго, и я могу доказать это.

– Конечно, крал, – подтвердил дядя Билл. – Сегодня утром я видел твои следы. И кроме того, я каждое утро не досчитываюсь нескольких связок из тех, что мы собрали за день.

– Бак, будет лучше, если ты сегодня уедешь отсюда. Сегодня не тот день, когда стоит устраивать скандал перед моими родными и гостями.

Лилли выглядел довольно смущенно, но Додж ожидал, что он несколько иначе отнесется к происшедшему.

– Рок, твое слово – закон в твоей семье. Но тебе не удастся задурить меня ни гостями, ни воскресеньем. Я приехал, и тебе придется решать, что для тебя важнее. И тогда, может быть, ты намекнешь этому канзасскому ковбою, чтобы он вел себя потише. Да и дядя Бил, как мне кажется, несколько тут загостился.

– Рок, ты позволишь этому щенку Хатуэю так разговаривать в твоем собственном доме? – оскорбленно заговорил дядя Билл. – Это неприлично. Я просто не понимаю тебя.

– Попридержи-ка язык, – мрачно проговорил Лилли. – Я не могу запретить Хатуэю приезжать сюда. Но я, конечно, не позволю указывать, что мне делать.

Додж понял, что это критический момент, который нельзя упустить.

– Лилли, это я виноват в том, что произошел скандал. Прошу меня простить. Но теперь все слишком далеко зашло. Я хотел бы только узнать, Хатуэй воровал ваше сорго или нет?

– Мы все хотим это знать, – добавил дядя Билл.

Лилли закашлялся, он почувствовал, что его загнали в угол.

Тогда Стив неожиданно вскочил со скамейки около перил.

– Отец, я сейчас все объясню. Додж не ошибся, Хатуэй действительно крал сорго. Я был там и помогал ему. Еще там был Бен, если только у него хватит смелости признаться в этом. Бак нанял нас обоих. Мне страшно были нужны деньги, а Хатуэй платил за то, что я помогал ему таскать снопы. Таким образом я и пристрастился к белому мулу. Но теперь я завязал, отец, действительно завязал. И можешь благодарить за это Доджа.

Лилли, как слепой, нащупал свой стул и плюхнулся на него. Лицо его было пепельно-бледным, горло дрожало.

– Стив Лилли, ты предал меня, – жестко заявил Хатуэй. – И ты заплатишь за это, подлец. Надо же так опозориться перед этим ковбоем и своей девушкой!

– Мне все равно, как ты это назовешь, Бак. Но я благодарю Бога, что у меня хватило смелости все это выговорить. А теперь оставь меня в покое.

Додж оттолкнул Стива назад.

– Спасибо, парень. Но с тебя довольно. Дальше мое дело, правда, довольно грязное. Рок, я больше у вас не работаю, но я и не гость в вашем доме. Мистер Хатуэй вздумал оскорбить меня. И это уже мое дело.

Казалось, Хатуэй совсем был лишен страха, но он был так разозлен, что почти потерял самообладание и способность владеть ситуацией.

Но дядя Билл тоже чувствовал себя неудовлетворенным.

– Послушай-ка, Хатуэй, я что-то не очень понял Стива. Я еще раз хочу прямо спросить тебя. Додж действительно застал тебя в тот момент, как ты воровал сорго?

– А кто такой Додж?

– Вот этот парень, которого ты так любезно называешь канзасским ковбоем. Его зовут Додж Мерсер. Это имеет для тебя какое-нибудь значение?

– Абсолютно никакого. И я не вижу пока в нем ничего особенного, чтобы чувствовать себя польщенным таким знакомством, – усмехнулся Хатуэй. – Но если тебя это так волнует – да, он поймал нас в тот момент, когда мы увязывали сорго.

– Отлично. Так вы все-таки воровали его, или вы это называете как-то иначе?

– Вот уж нет! Это мое сорго, и земля тоже, и дом – все вокруг.

– Ах, вот как. Каким же образом?

– У меня есть закладная на это ранчо.

– Ага. Кажется, я начинаю понимать. И что еще?

– Твой брат должен в два раза больше, чем стоит и этот дом, и земля, и скот.

– И ты можешь это доказать?

– Мне нечего доказывать, Рок дал слово.

Дядя Билл повернулся к брату.

– Рок, это правда?

– Да. Я дал… дал слово, – хрипло ответил Рок.

Техасец явно решил, что его партия сыграна, и бросил на Доджа многозначительный взгляд. Он отошел на задний план, оставив крыльцо в распоряжении Доджа. Остальные зрители, стоявшие вдоль перил, тоже попятились назад. Хатуэй все это время стоял на нижней ступеньке и теперь стремительно взлетел на крыльцо. Его непроницаемые глаза с ненавистью смотрели на Доджа.

Нан бросилась ему наперерез.

– Итак, это был ты? – вспыхнув, вскричала она с презрением. Она была само воплощение ярости. Додж не отрывал взгляда от своего противника, но краем глаза успел заметить бледное лицо и сверкающие глаза Нан.

– Ну да, я, – нисколько не смутившись, ответил Хатуэй. Он уже успел справиться с первой вспышкой безудержного гнева.

– Бак Хатуэй, это ты покрыл позором моего отца и разорил нас всех, – хрипло вскричала она. – Я всегда чувствовала, что с тобой что-то не так. А теперь я тебя ненавижу. Мой отец дал слово, что я выйду за тебя замуж. Но я нарушу это слово. Прямо здесь и сейчас! Я не выйду за тебя даже ради того, чтобы спасти нас от голода и смерти.

– Ты бы лучше помолчала, Нан Лилли, – как ужаленный, вскричал он. – К счастью, ты сама себе не хозяйка, слово твоего отца – закон.

– По-моему, ты не понял меня. Я сказала, что ненавижу тебя!

– Ну-ну, тебе просто надо успокоиться. Вся эта история произвела на вас всех слишком большое впечатление. Я тебе потом все объясню. Этот канзасец ужасно разозлил меня, я сам не понимал, что говорю.

Его слова можно было бы принять за просьбу о прощении и примирении, если бы не жесткий, холодный взгляд его глаз.

– Ты можешь говорить, что угодно, но между нами все кончено. И отцу не удастся изменить мое решение. Если бы только я могла предположить, что ты… О, я никогда не прощу тебе того, что случилось с моим отцом – и еще Стив, Бен! Лучше уходи отсюда немедленно, Бак Хатуэй!

Кажется, до него, наконец дошло, насколько серьезно то, что она говорила, он весь налился злобой и, обернувшись к Року Лилли, прошипел:

– Рок, ты слышишь, что говорит эта девчонка! И это Нан Лилли! Член семьи Лилли, чье слово нерушимо! То, что она говорит, это и твое мнение?

– Бак, я никогда ничего не говорил о ее чувствах к тебе и вряд ли мне удалось бы их изменить, – с трудом проговорил Лилли. – Но, если ты все еще хочешь получить ее – после всего, что она сказала – что ж, мое слово неизменно.

– Ну, Нан, ты все слышала, что говорил твой отец? – скрипуче объявил Хатуэй, протягивая к ней слегка дрожащую руку. – Так что все твои вопли ровным счетом ничего не значат!

– Я лучше умру! Ты гнусный самогонщик! – Нан вся пылала от гнева, и ее слова падали, как раскаленные угли.

Он отшатнулся. До сих пор слово «самогонщик» прямо не упоминалось и теперь оно больше всего обожгло его.

– Итак, кажется, мне есть за что поблагодарить нашего канзасского друга? – лицо его стало совершенно серым, глаза превратились в две горящие щелочки.

Но ему не удалось испугать ее. В ее жилах текла та же кровь, что и у Стива – кровь Лилли – и именно теперь она по-настоящему проявила себя. Но в вопросе Хатуэя слышался весьма недвусмысленный намек.

– Да, мистер Хатуэй, вы не ошиблись, – ответила она. Дядя Билл решительно отстранил ее в сторону, чтобы Хатуэй и Додж остались один на один на крыльце.

– Ах ты, паршивый проныра! Ты мне уже надоел! – взревел Хатуэй и выбросил правую руку в мощном скользящем ударе.

Додж вполне мог уклониться от удара, но вместо этого он стойко принял его. Могучий кулак ободрал ему скулу и подбородок, и Додж с трудом удержал равновесие.

– Вы все видели, что он сделал! – взволнованно вмешался дядя Билл и широко расставил руки, удерживая остальных зрителей этой стычки от вмешательства. – Бог свидетель, это ему дорого обойдется!

Додж спокойно потрогал рукой место, куда пришелся удар. Он был совершенно холоден и спокоен и не испытывал никакой злобы к противнику. Ему было даже отчасти жаль этого деревенского буяна, так необдуманно поднявшего на него руку. План своих дальнейших действий он уже давно обдумал и знал, что теперь ему следует проявить гнев и раздражение. Но после того, как Нан выступила с таким отважным и решительным заявлением, Додж решил сделать все возможное, чтобы не убивать Хатуэя у нее на глазах. Он попробовал для начала потянуть время.

– Итак, ты меня ударил? – медленно и холодно проговорил он.

– А ты что, не почувствовал? Давай, я могу еще раз, да посильнее! – насмешливо ответил Хатуэй. Не получив никакого отпора, он был теперь абсолютно уверен в своем преимуществе и приготовился выполнить свою угрозу.

– А ну-ка, посмотри сюда, – внезапно ответил Додж, выбросив вперед правую руку. Тут, конечно, было на что посмотреть – у него была красивая, смуглая, гибкая, мускулистая рука, в ней чувствовалась сила и угроза. – Бак, за последние десять лет эта рука ни разу не ударила человека. Она не знала перчатки, не держала лопату. Это значит что-нибудь для тебя, Хатуэй?

– К черту! Мне плевать на твою руку и на твою гладкую болтовню! – рявкнул в ответ Хатуэй. Но что-то его смущало, и в глубине души он чувствовал, что уже далеко не так уверен в себе, как вначале.

– Я так и думал. Поэтому я действительно не буду больше терять времени на бессмысленные разговоры с тобой, – с расстановкой ответил Додж. – Посмотрим, может быть, этот язык ты поймешь немного лучше.

После неторопливой речи молниеносный удар прозвучал особенно неожиданно. Мощный кулак попал точно в центр лица, и Хатуэй во всю длину тяжело рухнул вниз с крыльца, при этом еще сильно ударившись головой об ступеньки. Правда, правой рукой и локтем он сумел немного смягчить падение, но все равно эффект был потрясающим. На разбитом лице его было написано изумление и ярость раненого хищника. Из носа хлынула кровь, заливая рот и подбородок. В его горящих глазах была такая ненависть, что Додж почувствовал, как в нем поднимается ответное бешенство. Еще мгновение, и последний выстрел навсегда бы покончил с Хатуэем. Но враг находился в таком беспомощном положении, что Додж удержался от такого искушения. Он прыгнул, как кошка, и ударом ноги окончательно сбросил Хатуэя с крыльца.

С револьвером в руках Додж спустился еще на пару ступенек. Хатуэй лежал, задрав ноги. Лицо его представляло кровавое месиво, он был в сознании, но не мог даже пошевелиться.

– А ну, забирайте его отсюда, – резко приказал Додж. – Да поспешите, а то я убью его.

Двое приятелей подскочили к Хатуэю и потащили его по тропинке. Они попытались поставить его на ноги, но он не мог стоять без их поддержки. При движении он с трудом сдерживал стоны, воздух со свистом прорывался сквозь его разбитые губы.

– Эй, – напоследок окликнул их Додж, и парни испуганно оглянулись, – когда он придет в себя, скажите ему, чтобы без оружия мне больше на глаза не попадался. Затем он подождал, пока они исчезли из виду, и повернулся к веранде. Он медленно поднялся по ступенькам, засовывая револьвер в кобуру. Рок Лилли поднялся ему навстречу, и Додж впервые смог представить, что это был за человек до того, как ядовитое зелье начало свое разрушающее действие в его душе и теле.

– Лилли, боюсь, я не смог бы сделать ничего другого, – извиняющимся тоном проговорил Додж. – Простите, что я огорчил Вас – я испортил вам воскресенье и, боюсь, здорово навредил Нан. Но теперь уже ничего не изменишь. Скажу больше, если бы не Нан, я бы убил его.

– Так почему же, черт возьми, ты не сделал этого? Думаю, Нан смогла бы пережить это, – мрачно ответил старик. – Приехал сюда, заварил всю эту кашу, а до конца дело не довел.

– Но все случилось так неожиданно. Откуда мне знать?

– Черт побери, приятель, ты думаешь, я совсем выжил из ума? – резко возразил Лилли. – Может, на поле ты их поймал и случайно. Может быть. Но все остальное – спектакль. Ты, Нан, Билл пытаетесь разыграть меня. Да еще и Стив в вашей компании. Но не думай, что вам удалось обмануть меня. Я особенно рад за Стива. Давно уже подозревал, что с парнем что-то неладно. И что Бак – мерзавец – я тоже догадывался. Он вынудил меня дать слово – насчет Нан. Это подлая сделка. Но пока я жив, мое слово нерушимо. Это все.

Нан в смятении и растерянности выступила вперед.

– Папа, пожалуйста, не выгоняй Доджа!

– Да что ты, девочка, кто говорит об этом? Он может делать, что хочет. Может, тебе удастся повлиять на него и сделать его кротким, как овечка. Ха! Ха!

После этого Лилли, ссутулившись, как будто взвалив на плечи непосильный груз, ушел в дом. Жена последовала за ним.

– О, Додж, он обвиняет нас, – со слезами прошептала Нан. – Но это же несправедливо. По-другому быть не могло. О, если бы не отец, я бы сейчас чувствовала себя абсолютно счастливой!

– Ему сейчас нелегко, Нан, но так все-таки лучше.

– О, нет! Мой бедный старый папа! Он больше никогда не поднимет голову!

– Ну-ну, Нан, – заговорил дядя Билл, – так будет лучше для него, чем то, что было раньше.

Она посмотрела на Доджа полными слез и обожания глазами.

– Додж, ты освободил нас, – прошептала она и убежала.

Дядя Билл увел Доджа в дальний конец веранды.

– Ну что же, неплохо, для канзасского ковбоя, – усмехнулся он. – Думаю, Хатуэй еще не скоро очухается. Знаешь, я понимаю, почему ты именно так действовал. Если бы ты сам начал ссору и напал на него, то с твоей стороны это было бы чистое убийство. Но мне все-таки кажется, ты должен был с ним покончить. Потому что в следующий раз, когда вы с ним встретитесь, тебе придется сделать это. А он тебя в покое не оставит, будет ходить за тобой по пятам.

– Спасибо, дядя Билл, что вы так обо мне заботитесь. В следующий раз я не упущу свой шанс. А старому Року действительно пришлось нелегко. Все получилось, как я и задумал, и я не мог поступить иначе.

– Конечно. И я тоже все рассчитал точно так же, но вот только тебе надо было бы его убить. У тебя был такой хороший предлог. Ну, да ладно! Может, все и к лучшему. Послушай-ка, а ты видел лицо Нан, когда она назвала Хатуэя гнусным самогонщиком?

– Нет, прямо не видел. Я в основном следил за ним. Но для меня было достаточно слышать ее голос. А еще видеть его физиономию! Бр-р!

– Но было бы здорово, если ты бы ее видел в этот момент. Нан все-таки настоящая Лилли!

– Билл, я, пожалуй, поброжу по лесу.

Воскресный обед прошел в унынии. Рок Лилли так больше и не вышел. Бен тоже не появлялся. Стив был единственным из всех, кто не чувствовал себя подавленным. Раз или два Додж ловил взгляд Нан, когда она следила за ним из дома, и тогда он чувствовал одновременно восторг и угрызения совести. Ее глаза выражали такое разочарование и опустошение, которое он произвел в ее душе! Но, когда она, наконец села к столу, она была бледна, но собранна и, казалось, совсем его не замечала.

Вскоре после обеда гости уехали. Остаток дня Додж провел в лесу и вернулся уже после завтрака. Дядя Билл и Рок, как обычно, сидели на крылечке, покуривая трубочку, но коричневый кувшинчик на этот раз отсутствовал. Ребятишки вскоре угомонились, только маленький Рок еще крутился около Доджа. Наконец, все ушли спать. Додж сидел на ступеньках, надеясь, что Нан выйдет к нему, но она не появлялась.

Он сидел один, погрузившись в свои мрачные мысли, несмотря на успешное завершение первого этапа. Потом он взобрался на свой чердак и улегся спать. Едва только голова его коснулась подушки, как он услышал слабое постукивание по бревну. Он подскочил, прижался к бревну ухом и осторожно стукнул один раз в ответ на то, что услышал. Хотя больше всего он боялся, что это была лишь его смелая фантазия. Раздалось два удара. Теперь уже ошибки быть не могло! Нан сама обратилась к нему! Сердце, кажется, колотилось у самого его горла, когда он ответил и, задержав дыхание, прислушался. Последовало долгое молчание, пронизанное надеждой, невыносимой тревогой. Затем последовал удар – еще один, очень слабый, и, наконец, третий, сильный, резкий, электризующий, как будто слабость отступила перед неистовым и сладким порывом. Додж ответил.