Текст книги "Тартюф, или Обманщик. Мизантроп. Лекарь поневоле. Мнимый больной (сборник)"

Жеронт, Лука.

Жеронт. Эй, Лука, ты не видел здесь нашего лекаря?

Лука. Да, черти бы его драли! Я видел его и мою жену.

Жеронт. Куда же он девался?

Лука. Не знаю, но хотел бы, чтобы он провалился в преисподнюю!

Жеронт. Сходи-ка посмотри, что делает моя дочь.

Сганарель, Леандр, Жеронт.

Жеронт. А, сударь! Я только что о вас справлялся, где вы.

Сганарель. А я только что на вашем дворе освобождался от излишне выпитого. Ну, как чувствует себя больная?

Жеронт. После вашего лекарства ей стало хуже.

Сганарель. Тем лучше: значит, оно действует.

Жеронт. Да, но я боюсь, что если так продолжать, то она задохнется.

Сганарель. Не беспокойтесь: у меня есть средство, которое все исцеляет; надо только подождать агонии.

Жеронт (указывая на Леандра). Кого это вы привели?

Сганарель (делая жест, которым хочет показать, что это аптекарь). Это…

Жеронт. Кто?

Сганарель….тот…

Жеронт. Как?

Сганарель….в ком…

Жеронт. Ну?

Сганарель…. нуждается ваша дочь!

Жаклина, Люсинда, Жеронт, Леандр, Сганарель.

Жаклина. Сударь, вот ваша дочка хочет немного прогуляться!

Сганарель. Это ей здорово! Подойдите, господин аптекарь, пощупайте у нее пульс, а потом мы потолкуем с вами о ее болезни. (Отводит Жеронта в противоположный угол комнаты и кладет руки на его плечи, чтобы помешать ему повернуть голову в ту сторону, где Леандр и Люсинда.) Да, сударь, среди докторов этот вопрос важный и серьезный: легче ли излечить женщин, чем мужчин? Я вас очень попрошу выслушать меня внимательно. Одни говорят «нет», другие говорят «да»; а я, со своей стороны, говорю «и да и нет»; принимая во внимание, что неправильность злокачественных выделений, которые встречаются в естественном телосложении женщины, бывает причиной того, что животная сторона берет верх над чувственной, и неравенство этих положений стоит в зависимости от косвенных движений лунного диска, и как солнце бросает свои лучи на вогнутость земли, так и…

Люсинда (Леандру). О нет! Я не способна изменить своим чувствам.

Жеронт. Моя дочь заговорила! О великая сила лекарства! О дивный лекарь! Как я обязан вам, сударь, за это изумительное исцеление! Чем я смогу отплатить вам за подобную услугу?

Сганарель (прохаживаясь по сцене и обмахиваясь шляпой). Да, эта болезнь стоила мне много труда!

Люсинда. Да, отец, ко мне вернулся дар слова, но он вернулся затем, чтобы я сказала вам, что у меня не будет другого мужа, кроме Леандра, и что с вашей стороны совершенно напрасно желать выдать меня замуж за Ораса…

Жеронт. Но…

Люсинда. Ничто не в состоянии поколебать моего решения!

Жеронт. Как?

Люсинда. Вы совершенно напрасно будете представлять ваши доводы.

Жеронт. Если…

Люсинда. Все ваши разговоры не приведут ни к чему.

Жеронт. Я…

Люсинда. Для меня это вопрос решенный.

Жеронт. Но…

Люсинда. Родительская власть не в силах против моей воли выдать меня замуж.

Жеронт. Но у меня…

Люсинда. Вы можете употребить все усилия…

Жеронт. Но…

Люсинда. Мое сердце не подчинится такому тиранству.

Жеронт. Это…

Люсинда. Я скорее закабалюсь в монастырь, чем выйду замуж за человека, которого совсем не люблю.

Жеронт. Но…

Люсинда (оглушительно громко). Нет, ни в коем случае! Не настаивайте, – вы только потеряете время! Я на это не пойду, это вопрос решенный!

Жеронт. О, какая стремительность речи! Ее невозможно остановить! (Сганарелю.) Сударь, прошу вас, сделайте ее опять немой.

Сганарель. Это совершенно невозможно. Все, что я могу устроить для вашего удовольствия, это – сделать вас глухим{28}28
  Все, что я могу устроить для вашего удовольствия, это – сделать вас глухим… – Эти слова, а также вся история Люсинды, обретшей дар речи, заимствованы Мольером из утерянного фарса «Немая жена», содержание которого рассказано в романе Франсуа Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль» (кн. III, гл. 34).


[Закрыть], если желаете.

Жеронт. Благодарю вас! (Люсинде.) Прими во внимание…

Люсинда. Никакие ваши уговоры на меня не подействуют.

Жеронт. Ты сегодня вечером выйдешь замуж за Ораса!

Люсинда. Я скорее умру…

Сганарель (Жеронту). Боже мой, да остановитесь, – позвольте мне излечить и в этом случае; ведь она в болезненном состоянии, а я знаю средство, которое ей поможет.

Жеронт. Возможно ли, сударь? Вы можете исцелить и страдание мозга?

Сганарель. Да. Позвольте мне взяться за дело; у меня есть средство против всего, и наш аптекарь поможет нам в этом лечении. (Подзывает Леандра и говорит ему.) Дело ясно. Вы сами видите, что страсть, которую она питает к этому Леандру, совершенно противна воле ее отца, что не надо терять ни минуты времени, что соки очень окислились и что надо тотчас же найти средство против этой болезни, которая от промедления может только ухудшиться. Я, со своей стороны, вижу только одно средство: предпринять очистительное бегство, к которому примешать две драхмы свадебных пилюль. Может быть, она будет слегка упрямиться принять такое лекарство. Но так как вы человек талантливый в своем деле, то вы можете ее уговорить и заставить ее тем способом, какой найдете лучше, проглотить эту штуку. Отправляйтесь теперь, прогуляйтесь с нею по саду, чтобы подготовить ее организм, а я тем временем побеседую с ее отцом, – но, главное, не теряйте времени. И главное, лекарство! Живее, самое действительное лекарство!

Жеронт, Сганарель.

Жеронт. Что это за лекарство, сударь, что вы сейчас называли? Мне кажется, я никогда таких названий не слышал.

Сганарель. Это лекарство, которое употребляется, когда нужна быстрая помощь.

Жеронт. Видели ли вы когда-нибудь подобную дерзость?

Сганарель. Девушки иногда бывают упрямы.

Жеронт. Вы не можете себе представить, до чего она врезалась в этого Леандра!

Сганарель. Жар крови влияет на молодые умы.

Жеронт. Когда я узнал, насколько эта любовь сильна, я решился всегда держать мою дочь взаперти.

Сганарель. Это очень умно с вашей стороны.

Жеронт. И я этим помешал всякому общению между ними.

Сганарель. Превосходно!

Жеронт. А если бы я допустил, чтобы они виделись, то они бы непременно напроказили!

Сганарель. Безо всякого сомнения!

Жеронт. Я думаю даже, что эта девчонка сбежала бы с ним…

Сганарель. Это весьма разумный выход!

Жеронт. Я был предупрежден, что он употребляет все усилия, чтобы увидеться с нею.

Сганарель. Скажите, какой хитрец!

Жеронт. Но он напрасно потеряет время.

Сганарель. Ну да!

Жеронт. Я помешаю этому свиданию.

Сганарель. Да, он имеет дело не с глупцом, и вы знаете многие приемы, которых он не знает; такого образцового, как вы, хитреца – другого и не найдешь.

Лука, Жеронт, Сганарель.

Лука. Сударь, вот так чертовщина, вот так штука! Ваша дочь бежала с Леандром! Ведь это он был аптекарем, а вот господин лекарь и проделал всю эту операцию.

Жеронт. Как! Я зарезан! Скорей за полицией! Не пускать его отсюда! Предатель! Я вас под суд отдам!

Лука. И вот увидите, господин лекарь, что вас повесят, – только вы уж не уходите отсюда.

Мартина, Сганарель, Лука.

Мартина (Луке). Фу! Боже мой, насилу нашла этот дом! Скажите мне: ну, что тот лекарь, которого я вам указала?

Лука. А вот он: его должны повесить.

Мартина. Как! Моего мужа повесить! Господи, да что же он сделал?

Лука. А он лишил моего хозяина дочки.

Мартина. Господи, муженек мой милый, и это правда, что тебя повесят?

Сганарель. Ты сама видишь! О!

Мартина. Как! И ты позволишь уморить себя в присутствии стольких людей?

Сганарель. А что же мне прикажешь делать?

Мартина. Ну, если бы ты еще перерубил весь наш лес, это было бы для меня хоть некоторым утешением.

Сганарель. Пошла вон! Ты мне сердце надрываешь.

Мартина. Нет, я хочу остаться, чтобы ободрить тебя перед смертью. Я не покину тебя, пока не увижу тебя повешенным.

Сганарель. О!

Жеронт, Сганарель, Мартина.

Жеронт (Сганарелю). Сейчас придет комиссар, и вас засадят в такое место, где мне будут за вас отвечать.

Сганарель (на коленях). Ах, нельзя ли это заменить несколькими палочными ударами?

Жеронт. Нет, нет! Правосудие вам пропишет что следует.

Леандр, Люсинда, Жаклина, Лука, Жеронт, Сганарель, Мартина.

Леандр. Милостивый государь, я являюсь перед вами опять как Леандр и возвращаю в ваше распоряжение Люсинду. Мы решили оба бежать и обвенчаться, но это намерение уступило место поступку более благородному. Я не желаю похищать у вас дочь, я хочу принять ее из ваших рук. Прибавлю к этому, сударь, что я сейчас получил письма, где сообщают, что мой дядя умер и я наследник всех его имуществ.

Жеронт. Сударь, ваше благородство достойно уважения, и я с величайшей радостью отдаю вам свою дочь.

Сганарель (в сторону). Медицина ловко вывернулась!

Мартина. Так как тебя теперь не повесят, то поблагодари меня за докторское звание: это я тебе доставила такую честь.

Сганарель. Да? Это я через тебя получил столько палочных ударов?

Леандр (Сганарелю). Но исход всего так хорош, что не стоит об этом вспоминать.

Сганарель. Ладно! (Мартине.) Я тебе прощаю эти палочные удары за то высокое звание, в которое ты меня возвела; но с этих пор ты должна обращаться с чувством глубокого уважения к человеку, столь важному, как я, и помнить, что гнев лекаря ужасней всего на свете!

Мнимый больной
Перевод Т. Щепкиной-Куперник

Действующие лица*

{29}29
  Первое представление комедии было дано не при дворе, как предполагалось первоначально, а в театре Пале-Рояль 10 февраля 1673 г. Роль Аргана исполнял Мольер. Через несколько часов после четвертого представления этой комедии, 17 февраля 1673 г., Мольер скончался.
  Первое издание комедии вышло в 1673 г.


[Закрыть]{30}30
  Пургон – врач (фамилия происходит от французского purgen – очищать желудок). Бонфуа – нотариус (фамилия его образована от французских слов bonne foi – добросовестность). Полишинель – комический герой французского народного кукольного театра, связанный своим происхождением с итальянским Пульчинеллой. Свою арию Полишинель поет по-итальянски.


[Закрыть]

В первом прологе

Флора.

Климена.

Дафна.

Тирсис – предводитель группы пастухов, влюбленный в Климену.

Дорилас – предводитель группы пастухов, влюбленный в Дафну.

Два зефира.

Пастухи и пастушки.

Пан.

Шесть фавнов.

Во втором прологе

Пастушка.

Фавны и эгипаны.

В комедии

Арган – мнимый больной.

Белина – вторая жена Аргана.

Анжелика – дочь Аргана, влюбленная в Клеанта.

Луизон – маленькая дочка Аргана, сестра Анжелики.

Беральд – брат Аргана.

Клеант – молодой человек, влюбленный в Анжелику.

Господин Диафуарус – врач.

Тома Диафуарус – его сын, влюбленный в Анжелику.

Господин Пургон – врач, лечащий Аргана.

Господин Флеран – аптекарь.

Господин де Бонфуа – нотариус.

Туанета – служанка.

Лакей.

Действующие лица интермедий

В первом действии

Полишинель.

Старуха.

Полицейские, поющие и танцующие.

Во втором действии

Цыгане и цыганки, поющие и танцующие.

В третьем действии

Обойщики, танцующие.

Президент собрания медиков.

Арган – бакалавр.

Доктора.

Аптекари со ступками и пестиками.

Клистироносцы.

Хирурги.

Действие происходит в Париже.

Первый пролог

{31}31
  Первый пролог. – Речь идет о победе французского оружия в Голландии и триумфальном возвращении Людовика XIV в Париж 1 августа 1672 г.


[Закрыть]

После славных трудов и победоносных подвигов нашего августейшего монарха справедливость требует, чтобы сочинители постарались либо прославить, либо развлечь его. Это мы и попробовали сделать. Настоящий пролог представляет собой попытку прославить государя, а следующая за прологом комедия о Мнимом больном задумана была с целью доставить королю отдых после понесенных им благородных трудов.

Сцена представляет приятную сельскую местность.

Эклога с музыкой и танцами

Флора, Климена, Дафна, Тирсис, Дорилас, два зефира, пастухи и пастушки.

Флора

 
    Покиньте все свои стада!
    Пастушки, пастухи, сюда!
Бегите все ко мне, в тень молодого вяза,
Узнайте с радостью из моего рассказа:
    Настала счастья череда!
    Покиньте все свои стада!
    Пастушки, пастухи, сюда!
Бегите все ко мне, в тень молодого вяза.
 

Климена и Дафна

 
Не до тебя мне, пастушок:
Смотри, нас призывает Флора!
 

Тирсис и Дорилас

 
Пастушка, твой отказ жесток!
 

Тирсис

 
Ужель ты на любовь ответишь мне не скоро?
 

Дорилас

 
Ужели от меня блаженства час далек?
 

Климена (Дафне)

 
        Смотри, нас призывает Флора!
 

Тирсис и Дорилас

 
Скажи хоть слово мне. Ответь, молю, ответь!
 

Тирсис

 
Ужель мне век страдать без ласкового взора?
 

Дорилас

 
Могу ль надеяться тобою овладеть?
 

Климена (Дафне)

 
        Смотри, нас призывает Флора!
 

Первый балетный выход

Пастухи и пастушки окружают Флору.

Климена

 
Известьем радостным каким,
Богиня, подарит твое нас появленье?
 

Дафна

 
От любопытства мы горим
Услышать это сообщенье.
 

Дорилас

 
Наш дух волнением томим.
 

Все

 
Вот-вот умрем от нетерпенья!
 

Флора

 
        Внимайте же в благоговенье:
Настал желанный миг – Людовик с нами вновь,
С собой он к нам вернул утехи и любовь.
Пускай смертельный страх вас больше не тревожит:
        Величием он покорил весь свет;
        Теперь оружье сложит:
        Врагов уж больше нет.
 

Все

 
Ax! Весть великая какая
Несется, радость предрекая!
Утехи, игры, смехи вслед за ней
И вереница ясных дней.
К нам Небеса быть не могли добрей:
Ах! Весть великая какая
Несется, радость предрекая!
 

Второй балетный выход

Пастухи и пастушки выражают в танцах свою радость и восторг.

Флора

 
Извлекайте из свирели
Самых сладких звуков рой:
Возвратился наш герой.
Петь его – нет выше цели.
Сто побед стяжав в бою,
Славу громкую свою
Мощной он схватил рукою,
Так устройте меж собой
Во сто крат приятней бой,
Чтоб воспеть хвалу герою!
 

Все

 
Так устроим меж собой
Во сто крат приятней бой,
Чтоб воспеть хвалу герою!
 

Флора

 
Дары из царства моего
Зефир в лесу в венки уж вяжет.
Награда ждет певца того,
Чей голос лучше нам расскажет
О том, кто выше и светлей
Всех величайших королей.
 

Климена

 
О, будь твоей, Тирсис, награда…
 

Дафна

 
О, победи ты, Дорилас…
 

Климена

 
Тебя любить была б я рада.
 

Дафна

 
Тебе навек я б отдалась.
 

Тирсис

 
О дорогих надежд отрада!
 

Дорилас

 
О сердцу сладостная речь!
 

Тирсис и Дорилас

 
Прекрасней где предмет? Прекрасней где награда,
Чтоб вдохновение зажечь?
 

Скрипки играют мотив, воодушевляющий обоих пастухов на состязание. Флора занимает место судьи у подножья дерева, два зефира становятся по сторонам. Остальные в качестве зрителей становятся по обеим сторонам сцены.

Тирсис

 
Когда снега, сбежав, вольются в мощь стремнины,
Напора грозного бушующей пучины
Не в силах удержать ничто:
Всё – люди, и стада, и дубы-исполины,
Дворцы, селенья, города, плотины –
Потоком грозным залито.
    Так – но быстрей и величавей –
    Стремит Людовик путь свой к славе!
 

Третий балетный выход

Пастухи и пастушки из группы Тирсиса под ритурнель танцуют вокруг него, выражая ему свое одобрение.

Дорилас

 
Когда блеск молнии ужасный мрак пронзает,
Воспламенив пожар в зловещих облаках,
Невольно трепет возникает
И в самых доблестных сердцах.
Но во главе полков внушает
Врагам Людовик больший страх!
 

Четвертый балетный выход

Пастухи и пастушки из группы Дориласа танцуют, выражая ему свое одобрение.

Тирсис

 
Сказанья древности, что нам известны были,
Теперь превзойдены делами чудной были,
Всю славу дней былых затмив.
Нас полубоги не прельщают:
Мы забываем древний миф,
Нас лишь Людовик восхищает.
 

Пятый балетный выход

Пастухи и пастушки из группы Тирсиса выражают ему свое одобрение.

Дорилас

 
Возможность дали нам Людовика деянья
Поверить во все то, о чем гласят преданья
    Давно исчезнувших годин.
    А наших внуков ждет иное:
    Им не докажут их герои,
    Что столько мог свершить один.
 

Шестой балетный выход

Пастухи и пастушки из группы Дориласа выражают ему свое одобрение. После этого обе группы пастухов и пастушек объединяются. Появляется Пан в сопровождении шести фавнов.

Пан

 
Довольно, пастухи, затею прекратите.
Что делать вы хотите?
Пастушеской свирели стон
Старался б выразить напрасно
То, что не смел бы Аполлон
Воспеть на лире сладкогласной.
Вы слишком на свои надеетесь усилья:
Не хватит пламени, которое вас жжет.
Вы рветесь в небеса, но восковые крылья
Уронят вас в пучину вод.
Чтоб воспевать дела отваги беспримерной,
Судьба еще певца не создала;
Нет слов, чтоб описать монарха образ верно,
Молчанье – лучшая хвала,
Которой ждут его дела.
Его иным путем, ему угодным, славьте,
Готовьте для него иное торжество,
Его величие оставьте –
Утех ищите для него.
 

Флора

 
Но хоть у вас и не хватило сил
Воспеть бессмертное величие как надо,
Награду каждый заслужил.
Да, вас обоих ждет награда.
    Стремленье важно уж одно
    К тому, что гордо и прекрасно.
 

Седьмой балетный выход

Два зефира танцуют с венками в руках, которые они потом возлагают на пастухов.

Климена и Дафна (подавая им руки)

 
Стремленье важно уж одно
К тому, что гордо и прекрасно.
 

Тирсис и Дорилас

 
За смелый наш порыв как много нам дано!
 

Флора и Пан

 
Служа Людовику, не трудятся напрасно.
 

Обе пары влюбленных

 
Искать ему утех – отныне наш удел.
 

Флора и Пан

 
Блажен, кто посвятить всю жизнь ему сумел!
 

Все

 
Сливайте ж, юноши и девы,
Здесь в рощах пляски и напевы –
Так этот день нам повелел!
Пусть эхо сотни раз за нами возглашает:
Людовик выше всех, кто троны украшает.
Блажен, кто посвятить всю жизнь ему сумел!
 

Заключительный общий балетный выход

Фавны, пастухи и пастушки танцуют все вместе, а затем уходят, чтобы приготовиться к представлению комедии.

Второй пролог

Сцена представляет рощу.

Приятная музыка. Появляется пастушка и нежным голосом жалуется, что не может найти никакого средства против снедающего ее недуга. Несколько фавнов и эгипанов{32}32
  Эгипаны – мифологические существа, разновидность сатиров.


[Закрыть], собравшихся для своих обычных игр, замечают пастушку. Они подслушивают ее жалобы и своими плясками сопровождают их.

Жалоба пастушки

 
Все ваши знания – чистейшая химера,
Немудрый и тщеславный род врачей!
Не излечить меня латынью вашей всей –
Тоски моей безбрежна мера.
Увы, не смею страстный пыл
Тоски мучительной любовной
Открыть тому, кто, безусловно,
Меня один бы исцелил.
Не думайте придать мне сил.
В мое спасение была б напрасна вера:
Все ваши знания – чистейшая химера.
Лекарств сомнительных воздействие ценя,
Им верить в простоте невежество готово,
Но ими никогда не вылечить меня,
И может обмануть вся ваша болтовня
Лишь только Мнимого больного!
Все ваши знания – чистейшая химера,
Немудрый и тщеславный род врачей!
Не излечить меня латынью вашей всей –
Тоски моей безбрежна мера,
Все ваши знания – чистейшая химера.
 

Все уходят. Сцена превращается в комнату.

Действие первое

Арган один.

Арган (сидя за столом, проверяет посредством жетонов счета своего аптекаря). Три и два – пять, и пять – десять, и десять – двадцать; три и два – пять. «Сверх того, двадцать четвертого – легонький клистирчик, подготовительный и мягчительный, чтобы размягчить, увлажнить и освежить утробу вашей милости…» Что мне нравится в моем аптекаре, господине Флеране, так это то, что его счета составлены всегда необыкновенно учтиво: «…утробу вашей милости – тридцать су». Да, господин Флеран, однако недостаточно быть учтивым, надо также быть благоразумным и не драть шкуры с больных. Тридцать су за промывательное! Слуга покорный, я с вами об этом уже говорил, в других счетах вы ставили только двадцать су, а двадцать су на языке аптекарей значит десять су; вот вам десять су. «Сверх того, в означенный день хороший очистительный клистир из наицелебнейшего средства – ревеню, розового меда и прочего, согласно рецепту, чтобы облегчить, промыть и очистить кишечник вашей милости, – тридцать су». С вашего позволения, десять су. «Сверх того, вечером означенного дня успокоительное и снотворное прохладительное питье из настоя печеночной травы, чтобы заставить вашу милость уснуть, – тридцать пять су». Ну, на это я не жалуюсь, я хорошо спал благодаря этому питью. Десять, пятнадцать, шестнадцать, семнадцать су и шесть денье. «Сверх того, двадцать пятого прием превосходного лекарства, послабляющего и укрепляющего, составленного из кассии{33}33
  Кассия – слабительное средство.


[Закрыть], александрийского листа и прочего, согласно предписанию господина Пургона, для прочистки и изгнания желчи у вашей милости – четыре ливра». Вы что, шутите, господин Флеран? Относитесь к больным по-человечески. Господин Пургон вам не предписывал ставить в счет четыре франка. Поставьте три ливра, сделайте милость! Двадцать и тридцать су. «Сверх того, в означенный день болеутоляющее вяжущее питье для успокоения вашей милости – тридцать су». Так, десять и пятнадцать су. «Сверх того, двадцать шестого ветрогонный клистир, чтобы удалить ветры вашей милости, – тридцать су». Десять су, господин Флеран! «Вечером повторение вышеупомянутого клистира – тридцать су». Десять су, господин Флеран! «Сверх того, двадцать седьмого отличное мочегонное, чтобы выгнать дурные соки вашей милости, – три ливра». Так, двадцать и тридцать су; очень рад, что вы стали благоразумны. «Сверх того, двадцать восьмого порция очищенной и подслащенной сыворотки, чтобы успокоить и освежить кровь вашей милости, – двадцать су». Так, десять су! «Сверх того, предохранительное и сердцеукрепляющее питье, составленное из двенадцати зернышек безоара{34}34
  Безоар – восточное снадобье, употребляемое в качестве противоядия.


[Закрыть], лимонного и гранатового сиропа и прочего, согласно предписанию, – пять ливров». Легче, легче, сделайте милость, господин Флеран; если вы так будете действовать, никто не захочет болеть, довольно с вас и четырех франков; двадцать и сорок су. Три и два – пять, и пять – десять, и десять – двадцать. Шестьдесят три ливра четыре су шесть денье. Таким образом, за этот месяц я принял одно, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь лекарств и сделал одно, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать промывательных. А в прошлом месяце было двенадцать лекарств и двадцать промывательных. Неудивительно, что я чувствую себя хуже, чем в прошлом месяце. Надо сказать господину Пургону: пусть примет меры. Эй, уберите все это! (Видя, что никто не приходит и что в комнате нет никого из слуг.) Никого! Сколько ни говори, меня всегда оставляют одного, никакими силами их здесь не удержишь. (Звонит в колокольчик.) Никто не слышит, колокольчик никуда не годится! (Снова звонит.) Никакого толку! (Снова звонит.) Оглохли… Туанета! (Снова звонит.) Словно бы я и не звонил. Сукина дочь! Мерзавка! (Снова звонит.) С ума можно сойти! (Перестает звонить и кричит.) Динь-динь-динь! Чертова кукла! Разве можно оставлять бедного больного одного? Динь-динь-динь! Вот несчастье-то!

Динь-динь!