Текст книги "Тартюф, или Обманщик. Мизантроп. Лекарь поневоле. Мнимый больной (сборник)"

Баск, Альцест, Селимена, Элианта, Акаст, Филинт, Клитандр.

Баск

 
Какой-то человек вас поджидает там;
По очень спешным он пришел сюда делам.
 

Альцест

 
Скажи, что спешной я не удручен заботой.
 

Баск

 
На складках длинных фалд блистает позолотой
Его камзол…
 

Селимена

 
              К нему пойти вам надлежит,
Иль пусть он сам войдет.
 

Альцест

 
                В чем дело состоит?
Прошу вас.
 

Офицер, Альцест, Селимена, Элианта, Акаст, Филинт, Клитандр.

Офицер

 
             У меня к вам, сударь, порученье.
 

Альцест

 
Я говорить при всех даю вам разрешенье.
 

Офицер

 
Суд маршалов{16}16
  Суд маршалов – особый трибунал, учрежденный в 1651 г. для рассмотрения дел об оскорблениях высшего дворянства и военных чинов с целью предотвращения возможных дуэлей.


[Закрыть] (от них имею я приказ)
Потребовал, чтоб я немедля вызвал вас.
 

Альцест

 
Кого? Меня?
 

Офицер

 
              Да, вас.
 

Альцест

 
                 Но для какой же цели?
 

Филинт

 
С Оронтом глупых ссор последствия назрели.
 

Селимена

 
Как?
 

Филинт

 
           Да. Оронт за то повздорил с ним слегка,
Что он к его стихам отнесся свысока.
Историю хотят замять без промедленья.
 

Альцест

 
О, я не проявлю трусливого смиренья.
 

Филинт

 
Поскольку есть приказ, вам надо поспешить.
 

Альцест

 
Как нас заставить мир друг с другом заключить?
Ужель я изменить могу по приговору
Мой отзыв о стихах, родивший эту ссору?
Я подтверждаю то, что прежде выражал:
Ужасные стихи!
 

Филинт

 
             Я мягче бы сказал.
 

Альцест

 
Стою я на своем. Стихи невыносимы.
 

Филинт

 
В сужденьях вы должны стать более терпимы.
Пойдемте.
 

Альцест

 
           Я иду. Ничто на свете всем
Не убедит меня…
 

Филинт

 
                     Поговорим потом.
 

Альцест

 
Когда не даст король приказ мне самоличный,
Чтоб о стихах его я отзыв дал отличный,
Я повторю всегда, что за такой сонет
Быть должен осужден к повешенью поэт.
 

(Клитандру и Акасту, которые смеются.)

 
Во имя всех чертей, не думал я доселе,
Что вам кажусь смешным.
 

Селимена

 
                   Идите, в самом деле;
Ведь ждут вас.
 

Альцест

 
                 Я иду. Оттуда прямо к вам:
Окончить разговор необходимо нам.
 

Действие третье

Клитандр, Акаст.

Клитандр

 
Душа твоя, маркиз, довольна, это видно;
Все веселит ее, ничто ей не обидно.
Не ослепляй себя и прямо мне открой,
Достаточно ль причин для радости такой?
 

Акаст

 
Подумав о себе, я отыщу едва ли
Причину хоть одну для грусти и печали:
Я молод, я богат, мой благороден род,
Недаром знатным он среди других слывет.
Благодаря ему имею основанья
На все посты питать я смело притязанья.
А мужество, – ведь нам оно ценней всего, –
Без похвальбы скажу, я не лишен его.
Известно в свете всем, что я способен дело
При случае вести решительно и смело;
Есть также у меня изящный вкус и ум,
Способность обо всем судить без лишних дум;
Поклонник новизны, на первых представленьях
Являю знатока я вид в своих сужденьях,
Спектаклю тон даю, и рукоплещет зал
Тому, что нахожу я стоящим похвал.
Я ловок и здоров, лицо мое красиво,
И зубы хороши, и талия на диво.
Что до одежды – тут, скажу, себе не льстя,
Едва ли кто-нибудь изящнее меня.
Почет мне воздают в делах и в разговоре,
Любимец женщин я, у короля в фаворе.
Мой дорогой маркиз, да ведь с такой судьбой
И всякий мог бы быть доволен сам собой.
 

Клитандр

 
Зачем же от побед, добытых без стараний,
Уходишь ты сюда для тщетных воздыханий?
 

Акаст

 
Нет, черт возьми, маркиз, мой нрав тому залог:
Я не могу терпеть от женщин холодок.
Пусть люди без заслуг, без внешности прекрасной
Томятся от любви к красавице бесстрастной,
Смиренно терпят все, склонясь к ее ногам,
Готовы прибегать ко вздохам и слезам
И не ценой заслуг – путем простой осады
Добиться от нее надеются награды;
Но людям вроде нас как будто не идет
Дарить любовь в кредит, платя за все вперед.
Хоть милая слепит редчайшей красотою,
Чего-нибудь и я ведь, слава богу, стою.
Вот почему за честь царить в душе моей
Приходится всегда расплачиваться ей.
Чтоб на весах любви стояли ровно чаши,
Должны мы сообща нести расходы наши.
 

Клитандр

 
Так веришь ты, маркиз, что близко торжество?
 

Акаст

 
Имею я, маркиз, причины для того.
 

Клитандр

 
В большое ты, поверь, впадаешь заблужденье;
Ты просто льстишь себе. Какое ослепленье!
 

Акаст

 
Ты прав, я льщу себе; я просто ослеплен.
 

Клитандр

 
Но почему же ты в успехе убежден?
 

Акаст

 
Я льщу себе.
 

Клитандр

 
              На чем ты строишь упованья?
 

Акаст

 
Я ослеплен.
 

Клитандр

 
            Твои надежны основанья?
 

Акаст

 
Нет, заблуждаюсь я.
 

Клитандр

 
                Признанье, может быть,
От Селимены ты самой успел добыть?
 

Акаст

 
В немилости я, друг.
 

Клитандр

 
                   Ответ мне дай правдивый.
 

Акаст

 
Я вижу лишь отпор.
 

Клитандр

 
                Оставим тон шутливый;
Скажи: на чем твои покоятся мечты?
 

Акаст

 
Ах, неудачник я; удачник – это ты!
Мне отвращенье здесь такое показали,
Что удавиться я намерен от печали.
 

Клитандр

 
Я думаю, маркиз, к согласью мы придем,
Условье заключив быть заодно во всем.
Когда один из нас получит знак бесспорный,
Что Селимены нрав он победил упорный,
С пути его побед тотчас сойдет другой,
Чтоб не мешать ему ненужною борьбой.
 

Акаст

 
Да, черт возьми, твой план действительно прекрасен,
И следовать ему я от души согласен.
Но тише!
 

Селимена, Акаст, Клитандр.

Селимена

 
          Здесь еще?
 

Клитандр

 
                 Любовь пленила нас.
 

Селимена

 
Внизу коляски стук я слышала сейчас.
Не знаете ли кто?
 

Клитандр

 
             Нет.
 

Баск, Селимена, Акаст, Клитандр.

Баск

 
                  Видеть Арсиною
Угодно ль вам?
 

Селимена

 
                 О чем ей говорить со мною?
 

Баск

 
Там Элианта с ней; занять ее спешит.
 

(Уходит.)

Селимена

 
Какую цель ее преследует визит?
 

Акаст

 
Ей в обществе святой готовы дать названье,
И рвением своим…
 

Селимена

 
               Чистейшее кривлянье!
Мужчину подцепить – вот цель ее хлопот.
Душой она – в миру, но к цели не придет
И будет лишь следить, от зависти сгорая,
Как зажигает страсть красавица другая.
В ней святость никого еще не привлекла;
Она на «век слепой» шипит из-за угла,
Стараясь тщетно скрыть под ханжескою маской,
Что обошла судьба ее теплом и лаской.
Чтобы спасти престиж бессильных чар своих,
Она зовет грехом все прелести других.
Любовник между тем ей был бы очень к месту,
И нежностью горит душа ее к Альцесту;
Столь тягостно над ним ей торжество мое,
Как будто что-то я ворую у нее.
Кипит все время в ней ревнивая досада,
Всем под шумок она меня охаять рада.
Ну, словом, никого не знаю я глупей!
На дерзости одни всегда нарвешься с ней,
И…
 

Арсиноя, Селимена, Акаст, Клитандр.

Селимена

 
         О, сама судьба мне счастие послала!
Сударыня, без вас я прямо тосковала.
 

Арсиноя

 
Считаю долгом я один совет вам дать.
 

Селимена

 
Ах, сколь я рада вас сегодня повидать!
 

Уходят со смехом Клитандр и Акаст.

Арсиноя

 
Как вовремя они решили удалиться!
 

Селимена

 
Угодно вам присесть?
 

Арсиноя

 
                     Я не хочу садиться.
Сударыня, прийти обязан друг тогда,
Когда в нем есть и впрямь серьезная нужда.
Превыше мы всего, что в этом мире ценно,
Благопристойность, честь считаем несомненно.
Советом оградить хочу я вашу честь
И доказать, что друг у вас правдивый есть.
Вчера, в кругу людей возвышенной морали,
Сударыня, о вас сужденья выражали.
Ваш образ действий стал предметом для молвы
И никаких похвал не заслужил, увы!
Ваш легион друзей уж чересчур заметен,
Любезность ваша к ним рождает массу сплетен;
За это каждый вас судил, кто только мог.
По-моему, был суд чрезмерно этот строг.
Мое представить вам нетрудно поведенье:
Старалась отразить я это нападенье,
Твердила, что у вас не видно воли злой,
И с радостью за вас ручалась головой.
Но, даже если есть горячее желанье,
Иным вещам нельзя придумать оправданья,
И согласиться я была принуждена,
Что и на вас лежит тут некая вина.
Да, вправе свет смотреть на вас неблагосклонно,
И сплетен, может быть, обилие законно.
Когда б хотели вы, скандальный этот шум
Не так бы волновал у посторонних ум.
Что потеряли вы душою добродетель –
О нет, не верю я, тому Господь свидетель,
Но склонны думать мы: «нет дыма без огня»,
И нравственность блюдем не для одних себя.
Сударыня, я вас считаю слишком умной,
Чтоб речи вы могли не внять благоразумной
И усомниться в том, что верной дружбы пыл
Единственно душой моей руководил.
 

Селимена

 
Я благодарна вам за ценную услугу;
Да, вы себя вели, как подобает другу.
Но, чтобы за добро не быть у вас в долгу,
Вам вашу честь спасти я тоже помогу.
Вы мне надежный друг: я это вижу ясно.
Трудились передать вы сплетни не напрасно:
Примером вашим я воспользуюсь сейчас
И расскажу вам то, что говорят про вас.
Я в общество одно зашла на днях случайно
И встретила людей, достойных чрезвычайно.
О душах речь велась, избравших верный путь.
Пришлось при этом вас, конечно, помянуть.
Но набожности пыл и видимость смиренья
Для них не образец благого поведенья.
Ваш вид – уж чересчур подчеркнуто он строг;
Про нравственность и честь бессменный монолог,
На шуточку в ответ – ужимки, окрик гневный,
Хоть брошена она и в простоте душевной;
Почтенье без границ к достоинствам своим,
Презрительная спесь к людишкам остальным,
Придирчивая злость нравоучений длинных
По поводу вещей, казалось бы, невинных.
Без исключенья все, по правде вам сказать,
За это стали вас открыто порицать:
«На что смиренный вид и святость Арсиное?
В действительности ей ведь свойственно иное.
Молитве и посту свой жертвуя досуг,
Она томит в нужде и избивает слуг;
Во всех церквах ее зовут благочестивой,
Но белится она и хочет быть красивой;
Спешит на полотне прикрыть нагую плоть,
Но в жизни к ней любовь не может побороть».
О, утверждала я, вас смело защищая,
Что пахнет клеветой их болтовня пустая;
Но внять не захотел никто моим словам,
И было решено, что следовало б вам
Поступками других поменьше заниматься
И за свои дела ретивее приняться,
Что, только заглянув в тайник души своей,
Имеем право мы судить других людей,
Что собственный пример, подобно тяжкой гире,
Перетянуть добро над злом способен в мире,
Но что верней всего перед лицом нужды –
Духовникам вручать правления бразды.
Сударыня, я вас считаю также умной,
Извольте ж речи внять моей благоразумной,
Не сомневаясь в том, что верной дружбы пыл
Единственно моей душой руководил.
 

Арсиноя

 
За правду часто нас благодарят укором,
Но не ждала с таким я встретиться отпором.
Сударыня, теперь сомнений больше нет,
Что ранил в сердце вас мой искренний совет.
 

Селимена

 
Напротив, я хочу, чтоб в нашем обиходе
В обычай мы ввели советы в этом роде.
Все прямо говоря, как есть, начистоту,
Мы в каждом бы к себе лечили слепоту.
Когда угодно вам, условимся друг другу
Оказывать и впредь такую же услугу
И сообщать всегда, правдиво, как сейчас,
Вы – сплетни обо мне, я – мнения о вас.
 

Арсиноя

 
Сударыня, про вас дурных нет разговоров,
Тогда как я для всех – предмет одних укоров.
 

Селимена

 
Все повод нам дает к хуле иль к похвалам,
И каждый прав, смотря по вкусам и годам.
Для женщин есть пора услад и неги томной,
Есть строгости пора и видимости скромной.
На путь морали нас толкнет прямой расчет,
Как только увядать цвет юности начнет.
Она прикроет то, что отнято годами:
Возможно, что и я последую за вами, –
Всему своя пора, – но, право, смысла нет
За добродетель мне цепляться в двадцать лет!
 

Арсиноя

 
О, ваше хвастовство, сударыня, напрасно!
Свой возраст восхвалять не стоит громогласно.
Я старше, может быть, но на такой пустяк,
Что, право же, смешно гордиться этим так.
Не знаю почему, в припадке раздраженья,
Вы вывести меня хотите из терпенья.
 

Селимена

 
А я не ведаю, сударыня, зачем
Дурное обо мне вы говорите всем?
Зачем меня одну винить в своей печали?
Могу ль добиться я, чтоб и о вас вздыхали,
Когда внушаю я действительно любовь,
Когда признанья в ней я слышу вновь и вновь,
Которые отнять вам было бы приятно?
Сударыня, уж тут я ни при чем, понятно.
Я не мешаю вам, и обвинять не след
Меня за то, что в вас очарованья нет.
 

Арсиноя

 
Не думаете ль вы, что я полна досады?
Поклонников своих перечислять вы рады;
Нетрудно угадать, что в наши времена
Значительно на них понизилась цена.
Поверю ль, вопреки теперешнему нраву,
Что качествами вы пленили их ораву,
Что святостью одной пылает их любовь,
Что добродетель в них разволновала кровь?
Нет, нас не ослепить лукавыми словами,
Свет провести нельзя; я знаю, между нами
Есть женщины, вполне достойные любви,
Но не имеют все ж поклонников они.
Из этого легко мне сделать заключенье:
Задатки мы должны давать за предпочтенье.
Не любит нас никто из-за прекрасных глаз,
Решительно за все взимают плату с нас.
На торжество у вас нет никакого права;
От маленьких побед сияет тускло слава.
Советую я вам, гордыню обуздав,
Немного усмирить высокомерный нрав.
За вашим торжеством мы не следим ревниво,
Не то бы ваш пример использовали живо.
Как будто, если честь нисколько не жалеть,
Так очень мудрено поклонников иметь!
 

Селимена

 
Попробуйте: хотя б по этаким причинам
Начнете, наконец, вы нравиться мужчинам,
И…
 

Арсиноя

 
     Кончить мы должны подобный разговор:
Уж слишком далеко увел нас этот спор.
Давно б я прервала сама беседу эту,
Когда бы не пришлось мне ждать мою карету.
 

Селимена

 
Пока угодно вам, вы можете здесь быть;
Ничто вас не должно с уходом торопить.
Чтоб разговор со мной не превратился в бремя,
Я в обществе ином оставлю вас на время,
И этот господин (вот кстати ваш приход!)
Удачнее меня, пожалуй, вас займет.
Альцест, я напишу записку небольшую,
Откладывать ее я больше не рискую.
Побудьте с гостьей здесь; ручаюсь я вполне,
Невежливость она простит охотно мне.
 

Альцест, Арсиноя.

Арсиноя

 
Мне – так угодно ей – вас занимать придется,
Пока за мной карета не вернется;
И, право, не могла б придумать ничего
Приятнее она для сердца моего.
Возвышенной души увидев проявленье,
Все ощущают к ней любовь и уваженье,
Но чары сверх того еще присущи вам.
Сочувствием горю я к вашим всем делам.
Хочу, чтоб при дворе добились вы вниманья,
Оценки всех заслуг и должного признанья.
Несправедлив к вам двор; мне больно каждый раз,
Как вижу я, что он опять обходит вас.
 

Альцест

 
Меня? Но каковы же там мои заслуги?
Двору не оказал я ни одной услуги.
Какие я свершил блестящие дела,
Чтобы в обиде быть душа моя могла?
 

Арсиноя

 
Из тех, кому наш двор дарит свое вниманье,
Не всякий совершил великое деянье.
Благоприятный миг важней иных заслуг,
И качества души, что видят все вокруг…
 

Альцест

 
Не будем, боже мой, моей души касаться;
Ужели должен двор всем этим заниматься?
Как будто у него нет дела поважней,
Чем поиски заслуг и качеств у людей?
 

Арсиноя

 
Но блеск таких заслуг бывает виден ясно.
Вас, например, признать готовы громогласно;
И слышала вчера я в разных двух местах
Вам похвалы от лиц в весьма больших чинах.
 

Альцест

 
Э, полноте! Кого у нас теперь не хвалят?
В один котел людей, не разбирая, валят,
И в равной мере нам все качества милы.
Нельзя считать за честь такие похвалы;
От них мутит, но мы их щедро дарим свету,
И даже мой лакей уже попал в газету.
 

Арсиноя

 
Чтоб общество во весь увидело вас рост,
Занять бы при дворе вам следовало пост.
Один намек, – иной не надо нам причины,
Чтоб с радостью для вас нажали мы пружины.
Есть связи у меня, и стоит мне шепнуть,
Как тотчас же ровней ваш сделается путь.
 

Альцест

 
Какие б при дворе я подыскал занятья?
Оттуда должен сам навек себя изгнать я;
Велением Небес мне дан удел другой,
И я придворный дух не выношу душой.
Мне кажется, нужны совсем иные свойства,
Чтоб добиваться там карьеры и устройства.
Талант единый мой – быть честным и прямым;
Лукавить с ближним я не соглашусь моим.
А те, кого нельзя причислить к лицемерам,
Останутся всегда чужды придворным сферам.
Вдали от этих сфер – прощай навек почет
И титулы, что двор так щедро раздает.
Потери выносить немыслимо без боли,
Но не должны играть нелепые мы роли.
Нам, выслушав отказ, не надо падать ниц,
Иль дифирамбы петь стихам таких-то лиц,
Иль чары восхвалять таких-то дам прелестных,
Иль глупости терпеть маркизов легковесных.
 

Арсиноя

 
Когда хотите, двор оставим в стороне.
Вас в области любви сердечно жалко мне.
Хотела б очень я, скажу, забыв стесненье,
Чтоб лучшее ваш пыл нашел употребленье.
Заслуженной вполне у вас отрады нет,
И недостоин вас любезный вам предмет.
 

Альцест

 
Сударыня, я все ж напомнить вам посмею,
Что узы дружбы вас соединяют с нею.
 

Арсиноя

 
Да, но терпеть душой я больше не могла
Сознания, что вам наносят столько зла.
Я вижу вашу грусть, я ею огорчаюсь
И об измене вас предупредить стараюсь.
 

Альцест

 
Как знак участья, речь бесспорно хороша,
И благодарна ей влюбленная душа!
 

Арсиноя

 
Хоть мне она и друг, но сердце в ней, не скрою,
Не призвано царить над вашею душою,
И нежность к вам ее – притворства образец.
 

Альцест

 
Все может быть. Насквозь не видим мы сердец!
Но поступили б вы, признаться, милосердно,
Со мною этим всем делясь не так усердно.
 

Арсиноя

 
Когда приятней вам обман не раскрывать,
Охотно соглашусь я просто замолчать.
 

Альцест

 
Нет, но в таких делах нужны не рассужденья;
Всего другого нам мучительней сомненья,
И только то от вас узнать бы я хотел,
В чем убедиться сам возможность бы имел.
 

Арсиноя

 
К согласью мы пришли; я утверждаю смело,
Что свет удастся мне пролить на это дело.
Поверите, Альцест, вы собственным глазам,
Но проводить меня сперва придется вам.
Я дома докажу уликой достоверной,
Как много лжи в душе красавицы неверной;
И если взор другой дойдет до ваших глаз,
Мы постараемся в беде утешить вас.
 

Действие четвертое

Элианта, Филинт.

Филинт

 
Нет, не встречал души я боле непокорной;
Суд никогда не вел борьбы такой упорной:
Старались убедить его со всех сторон,
Но мненью своему остался верен он;
И полагаю я, столь редкостную ссору
Подвергли в первый раз судебному разбору.
«Нет, господа, тех слов я не возьму назад,
Хоть в остальном и я прийти к согласью рад.
Чем я задел его? К чему он поднял дело?
Позорно ль то, что он рифмует неумело?
Зачем мои слова превратно толковать?
И в том ли наша честь, чтоб хорошо писать?
Иметь она к стихам не может отношенья.
Считаю я его достойным уваженья,
Он доблестен и смел, об этом спору нет,
Он светский человек, но он плохой поэт.
Не отрицаю я его очарованья
В манеже, на балу и в зале фехтованья,
Но вот стихи его… Прошу меня простить!
Уж если лучших он не может сочинить,
Пусть разрешат ему писать лишь из боязни,
По принуждению, под страхом смертной казни».
И уступить суду он соизволил в том,
Что, разрешив себя уговорить с трудом,
Сказал Оронту, тон смягчая свой немного:
«Мне, сударь, очень жаль, что я сужу так строго,
И я из дружбы к вам хотел бы всей душой,
Чтоб о сонете был приятней отзыв мой».
Обняться судьи им велели на прощанье,
И было решено окончить заседанье.
 

Элианта

 
Да, очень странно он подходит ко всему.
Признаться, отношусь я хорошо к нему,
И прямота его, прекрасная порою,
По-моему, вполне бы подошла герою.
Такие редко нам встречаются черты.
Хотела б я от всех подобной прямоты.
 

Филинт

 
Чем дальше, тем сильней мое недоуменье.
Его любви понять я не могу томленье,
И самый нрав его я не могу понять.
Как может он еще любовию пылать?
Я становлюсь в тупик, гадая над причиной
Того, что увлечен он вашею кузиной.
 

Элианта

 
Из этого всего нам ясно, наконец,
Что зиждется любовь не на родстве сердец,
И толки про закон взаимного влеченья
Наглядней не могли найти опроверженья.
 

Филинт

 
Скажите только мне, любим он или нет?
 

Элианта

 
На это нелегко вам точный дать ответ.
Быть может, ею он и впрямь любим, кто знает?
Ведь чувств она своих сама не разбирает,
Не ведая о том, любовию горит
И, вовсе не любя, о страсти говорит.
 

Филинт

 
По-моему, наш друг, избрав кузину вашу,
Приговорен до дна испить страданий чашу,
О, если б сердце я свое ему мог дать,
Иного счастия он начал бы желать,
И, верный путь найдя, в то самое мгновенье
Он ваше б оценил к нему расположенье.
 

Элианта

 
Не стану с вами я на этот счет хитрить, –
Мы правды не должны в таких вещах таить:
Нет, я не отношусь к любви его с враждою;
Напротив, ей вполне сочувствую душою,
И, если б их союз зависел от меня,
С избранницей его соединила б я.
Но если б – ах, чего на свете не бывало! –
Любовь ему одно несчастье обещала
И если бы она другого предпочла,
Я чувство бы его отвергнуть не могла,
И то, что ей оно не показалось мило,
Едва ли бы тогда меня остановило.
 

Филинт

 
Я тоже возражать не буду ничего
На то, что вы склонны предпочитать его,
И сам он сообщить вам может, без сомненья,
Какие тут ему читал я наставленья.
Но если б страсть его утешил Гименей,
И вы б не отдали ему руки своей, –
Тогда бы к чести я высокой стал стремиться,
Которой так легко ему теперь добиться.
О, если б он ее принять не захотел
И это счастье мне досталося в удел!
 

Элианта

 
Вы шутите, Филинт.
 

Филинт

 
                 Сударыня, нимало:
Из глубины души признанье прозвучало.
Будь случай, я б давно вам руку предложил.
О, хоть бы этот миг скорее наступил!
 

Альцест, Элианта, Филинт.

Альцест

 
Сударыня, сражен обидой я ужасной,
И верности она сильней моей напрасной.
 

Элианта

 
В чем дело? Что могло вас так разволновать?
 

Альцест

 
Хоть умираю я, но не могу понять!
Не удручало б так меня землетрясенье
И бунт природы всей, как это огорченье.
Все кончено… Любовь… Сказать не в силах я.
 

Элианта

 
Хотя немного вы должны прийти в себя.
 

Альцест

 
О небо, сочетать всю прелесть обаянья
С порочностью души ничтожного созданья!
 

Элианта

 
Но что же, наконец?
 

Альцест

 
                  Мне бедствие грозит!
Я… Предали меня… Обманут я, убит!
О, кто поверить мог, что скрыта здесь измена?
Была мне неверна, лгала мне Селимена!
 

Элианта

 
Есть данные у вас, чтоб это утверждать?
 

Филинт

 
Вы склонны попусту ее подозревать;
Химеру может ум, ревнивый до предела…
 

Альцест

 
О черт, вам не должно до этого быть дела!
 

(Элианте.)

 
Нет, слишком убежден в ее измене я!
Улика налицо: в кармане у меня
Письмо к Оронту, да! Какие тут сомненья!
В нем мук моих залог и знак ее паденья.
Оронт! Казалось, он увлечь ее не мог;
Соперник этот мне не причинял тревог.
 

Филинт

 
Но письма не всегда мы понимаем верно,
И дело, может быть, совсем не так уж скверно.
 

Альцест

 
Молчите! Во второй прошу об этом раз;
Заботьтесь лишь о том, что беспокоит вас.
 

Элианта

 
Должны вы овладеть собой, и оскорбленье…
 

Альцест

 
Сударыня, от вас зависит излеченье;
Я помощи искать могу у вас одной.
Чтоб разлучить меня с несносною тоской,
Отмстите за меня красавице неверной,
Не оценившей пыл любви моей безмерной.
Отмстите за меня, прошу я вновь и вновь!
 

Элианта

 
Отмстить за вас? Но как?
 

Альцест

 
                  Приняв мою любовь!
Займите, я прошу, вы место Селимены.
Я этим отомщу за все ее измены;
Возмездие она, быть может, понесет,
Увидев, что полно почтительных забот,
Готовностью служить любимой ежечасно
То сердце, что навек отдаться вам согласно.
 

Элианта

 
Сочувствие во мне рождает ваша речь,
И сердцем вашим я не в силах пренебречь;
Но дело это все, пожалуй, поправимо;
Ужели мстить сейчас уж так необходимо?
Когда оскорблены мы милым существом,
Мы строим планы с тем, чтоб их забыть потом.
Пусть для разрыва мы имеем основанья –
Любимая всегда достойна оправданья;
Обида на нее увянет, не созрев,
А вместе с ней пройдет и весь любовный гнев.
 

Альцест

 
О нет! Я оскорблен, сударыня, смертельно;
Я разрываю с ней, настаивать бесцельно.
Ничто теперь мой план не может изменить.
Я мщу себе за то, что мог ее любить.
Она! Мой гнев растет. Она совсем уж близко.
Скажу я, что вести нельзя себя столь низко,
И, пристыдив ее, преподнесу вам в дар
Все сердце, от ее очнувшееся чар.